Текст книги "Шепот ветра (СИ)"

Автор книги: Смешинка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

– Обещай, что вернешься невредимым!

– Постараюсь, – шепнул я в ответ. – А ты обещай, что не будешь долго переживать!

– Постараюсь, – повторила мама мою же фразу с грустной улыбкой.

С Деметрио мы, конечно, тоже обнялись. И, хлопая меня по спине, мой второй почти-брат сказал:

– Было честью сражаться плечом к плечу с тобой!

Вслед за братом меня обняла Росанна.

– Спасибо тебе за все! – тихо сказала она, чмокнула меня в щеку и отошла, пропуская моих кровных родственников.

Рената крепко обняла меня со словами:

– Только попробуй погибнуть – я тебя убью!

– Железная логика, Рен! – рассмеялся я.

Ромеро и Лорна подошли вместе, явно чувствую себя неловко. Понятное дело, сентиментальные прощания – не их конек.

– Знаешь, – вяло поинтересовался мой братец, – я бы, наверное, даже беспокоился за тебя, не будь ты чертом из табакерки, как говорит тетя Агнесса!

Мы со смехом крепко, по-братски, пожали друг другу руки. Лорна же обняла меня, а затем, сказала:

– Ты младше нас, но намного сильнее и смелее. Вперед, герой!

Анжи просто улыбнулась и потрепала меня по плечу. Ромальо пожал руку и пожелал удачи. А вот с Германом мы обнялись и так же похлопали друг друга по спинам.

– Я обещаю, что мои люди приедут быстрее, чем тебя успеют…

Он осекся, явно не в силах произнести слово «убить». Но я и так все понял.

Наконец, настала очередь Виолетты. Мы подошли друг к другу. Сердце мое отбивало бешеные ритмы, а внутри все, словно, выкручивало.

– Прости, – только и смог вымолвить я. – Мне следовало сказать тебе с самого начала, чтобы ты так ко мне не привыкала… Но я не притворялся. Я, действительно, был тебе другом.

– Знаю, – едва слышно отвечала девушка. – Невозможно ТАК притворяться. Но все это было зря…

– О чем ты? – опешил я.

Мне не следовало становиться ее другом?! Ничего не понимаю! Она ведь привыкла и привязалась ко мне – разве нет? Я запутался…

Но Виолетта, похоже, растеряла всю решимость. Она залилась густой краской и отошла в сторону. Что ж, добиваться ответов я не стану – не хочу причинять себе новую боль. И так в душе засвербило. Она меня не любит… Никогда не полюбит…

Я в последний раз обвел глазами присутствующих, вздохнул и направился, было, к выходу. Вот, уже моя рука тянется к двери…

Тут внезапно кто-то громко вскрикнул, и ко мне метнулась чья-то тень. А через долю секунды… В общем, этой самой тенью оказалась Виолетта Кастильо. Она рванула ко мне, повисла на моей шее и… Клянусь, я даже понять ничего не успел, а ее губы уже коснулись моих…

Поцелуй… У меня будто все внутри расплавилось. Я забыл, как дышать, и, если бы не был в шоке, крепко обнял бы ее.

Впрочем, Виолетта и сама не дала мне такой возможности. Поцелуй длился всего несколько секунд. Но, наверное, эти секунды я запомню навсегда…

Но вот, поцелуй прервался, а Виолетта немедленно рванула наверх, красная, как помидор. Я же стоял столбом, открыв рот и пытаясь понять, что это, вообще, было. Ведь Виолетта меня не любит! Так почему она тогда… НЕТ! Только не надежда! Хватит, умоляю! Мне не вынести новой боли!

Господи, что со мной происходит?! В груди все пылает огнем, а губы как будто онемели… Столько эмоций…

Так, спокойно! На чем я остановился? Нет, для начала, нужно припомнить, как меня, вообще, зовут! Боже, что за котовасия творится?!

Стряхнув оцепенение, я сжал виски, пытаясь унять чувства. Но, на сей раз, эмоции не желали отправляться под контроль мозга. Они продолжали терзать мое сердце. Безжалостно терзать. И это было бы даже приятно, если бы я еще не пытался убедить себя, что Виолетта меня не любит… Но после такого поцелуя, признаться, в это верилось с трудом…

НЕТ! Нужно срочно понять, что она хотела этим сказать! В мозгу появилась навязчивая мысль: «любовь». Но ведь этого не может быть! Не может – и все тут! Но как еще объяснить произошедшее? Вряд ли так друзья целуются! Нет, здесь не просто дружеская привязанность… Но что же? Не любовь! Нет! Я не могу позволить себе впустить в сердце надежду! Очень скоро она разобьется вдребезги, а я буду страдать!

Спокойно! Может быть… не хотелось бы говорить ничего плохого о Виолетте, но… Вдруг она, прекрасно понимая, как мне больно, решила еще усугубить мое состояние? Так сказать, поиздеваться?

О, господи, что я несу?! Меня хлестнуло чувство вины. Ну, вот, как – КАК я мог подумать такое об этом милом, нежном и беззащитном создании?! Виолетта специально меня мучает?! Да это из такой же области, что и ее чувства ко мне! То есть, нечто абсолютно невозможное! Виолетта Кастильо никогда не опустилась бы до такого уровня! Она не стала бы уподобляться Людмиле! Нет, я в этом абсолютно уверен! И что же тогда сподвигло ее самой меня поцеловать, да еще и в губы? Что?

====== Глава 73 ======

– Так, – немного совладав с собой, подытожил я. – Все нормально. Я, конечно, ничего не понял, но это и неважно. Все, мне пора.

Герман, Ромальо и Анжи недоуменно на меня уставились, и только тогда я понял, что произнес эти слова по-итальянски. Вот, что называется, быть в полом расстройстве чувств!

Торопливо повторив то же самое по-испански, я выскочил за дверь. Что бы там ни было, я в первую очередь должен думать об общей безопасности. Поэтому нужно увести преступников как можно дальше.

Тем не менее, не в моих силах было остановить эмоции, атакующие меня изнутри. И, что самое обидное, я даже не мог сформулировать эти эмоции в мысли. Нет. Это слишком сложно, слишком ново и слишком больно… Что ж, надеюсь, адреналин от предстоящей погони поможет.

И все-таки поцелуй Виолетты сделал одно доброе дело. Он дал мне стимул к жизни. Теперь я хотел выжить хотя бы для того, чтобы выяснить мотивы девушки, которыми она руководствовалась, прижимая свои губы к моим…

Вот, о чем я думал. Первые пули полетели уже через секунду после того, как за мной закрылась калитка. Но я был готов, поэтому быстро побежал по улице с таким расчетом, чтобы фургону пришлось еще и разворачиваться. Главная ошибка этих ребят состояла в том, что они предпочли столь крупную модель машины. Ну, сейчас я их погоняю! Все, держитесь, парни!

Вот и первый перекресток. Я, не снижая скорости, влетел в поворот, чудом не разбив голову о дорожный знак. Водитель фургона, конечно, моей хитрости не распознал. Будучи абсолютно уверенным, что я побегу прямо, он игнорировал педаль тормоза, о чем на перекрестке, наверное, пожалел. За моей спиной раздался оглушительный визг тормозов. Ага, получили! То ли еще будет!

Не оглядываясь, я бежал все дальше. Когда фургон сова пристроился за мной, а в спину полетели пули, я в последнюю секунду шмыгнул в ближайший закоулок. Снова визг тормозов, вперемешку с ругательствами водителя.

Я бегал по всему Буэнос-Айресу, не давая фургону спокойно ехать. Некоторые повороты я, конечно, пропускал, чтобы усыпить бдительность водителя. Пробегу мимо двух-трех перекрестков, а на следующем – поворачиваю в последний момент.

На моей стороне были достаточно весомые преимущества. Во-первых, я дольше живу в Буэнос-Айресе и, следовательно, лучше знаю город. Не так хорошо, как Виолетта, но все же… Ну, а во-вторых, я однозначно более юркий, чем огромный фургон. Мне легче влетать в повороты. Преступники, наверное, решили, что чем больше, тем опаснее, но ошиблись.

Конечно, и во время погони всякое бывало. Несмотря на всю мою проворность, пули продолжали летать. От одних я уворачивался, другие сами пролетали мимо. Были моменты, когда я едва успевал пригнуться или шмыгнуть в сторону. Одно, впрочем, оставалось неизменным – целились мне только в голову, рассчитывая, очевидно, покончить со мной одним выстрелом. Нет, ребята, так просто я вам не сдамся!

Мне не ко времени вспомнилась пословица из истории какой-то страны. Кажется, России. «Врагу не сдается наш гордый Варяг» или что-то в этом роде… Признаться, я никогда не проявлял особого интереса к истории. Просто эта пословица, как мне кажется, очень точно обрисовывает ситуацию.

Были моменты, когда пули пролетали в считанных миллиметрах от моей головы. Либо я успевал вовремя уклониться, либо снайперы сами промахивались, а только ни одна из них так меня и не задела. Хотя, могла. А я еще, дурак, думал, что фраза «пули свистели над головой» – это метафора! Но, во всяком случае, пока все обходилось. Пару раз я спотыкался, падал, но уже через мгновение поднимался и бежал дальше. Нельзя, чтобы из-за моей слабости пострадали другие! Виолетта…

Стоило мне подумать о девушке, меня вдруг осенило, как это часто бывает во время мощных выбросов адреналина. В какой-то момент я понял, почему она поцеловала меня. И это объяснение было настолько простым, что я невольно обозвал себя тупицей. Оно было очевидным, заметным и таким болезненным для меня…

Виолетта просто думала, что видит меня в последний раз, вот и поцеловала, чтобы я хотя бы перед смертью был счастлив… Благородный мотив, но легче мне от этого не становится…Она не верила в меня… Из всех людей на свете я мог ожидать подобного от кого угодно (кроме, конечно, Энрике, Деметрио и Росанны), но только не от этой девушки…

Ведь она видела меня в бою и прекрасно знает, на что я способен! А еще, что-то в моей груди невольно завопило от боли. Но это была совсем не физическая боль. Нет. Это была боль от того, что Виолетта все-таки не любит меня. Я пытался убедить себя в этом еще раньше, но, видимо, в мою душу все равно проникли ростки нелепой надежды. И теперь эти ростки умирали. Долго, болезненно и мучительно.

Несмотря на это, сражение продолжалось. Пули пролетали мимо или я на автомате от них уворачивался. Хотя, есть ли смысл теперь? Есть ли теперь у меня стимул к жизни? Ведь даже если я выживу, Виолетта откажется от всего, включая тот поцелуй. Мы все равно никогда не будем вместе. Дурак! И чем я думал, когда впускал в свое сердце надежду?! Глупо было, вообще, что-то такое думать! Когда я пойму, что она меня не любит?! Мы. Никогда. Не будем. Вместе. Все. Кончено. Так может, просто сигануть сейчас под пулю?

Но тут мне вспомнилась мама. Как она, бедная, будет плакать, если со мной что-нибудь случиться! Вслед за ней, в памяти всплыли Энрике, Деметрио и Росанна. А эти трое? Я стал для них членом семьи. И что? Добровольно оставлю их на растерзание совести? Насколько я знаю Энрике, он будет винить в этом себя. Мол, не сумел остановить, не пошел со мной… И потом, эти трое уже потеряли. Несправедливо заставлять их переживать это снова. А Рената? Она ведь тоже меня любит. Да и Лорна с Ромеро по-своему…

Нет, я просто не могу добровольно причинить боль людям, которые так дороги мне. И тем, кому дорог я. Так что под пулю прыгать не надо. Нужно продолжать уворачиваться. Если у меня не будет выбора – тогда другое дело. Но выбирать смерть добровольно – верх эгоизма.

Хотя, с другой стороны… А если в сердце бушует боль? Если в голове постоянно всплывает любимое лицо? Если я стал зависим от Виолетты? Если губы до сих пор горят после ее поцелуя? Если трезво рассуждать может только часть мозга, в то время, как все остальное способно выдавать лишь три слова: «Она. Меня. Поцеловала»? Что мне, в этом случае, может помочь? Время? Время без нее… Одна мысль об этом уже разрывает душу на части! Нет, мне может помочь только смерть!

И тут я подумал о человеке, который затеял всю эту охоту. Умереть? Позволить ему убить себя? Ну, уж нет! Еще я всяким уродам приятного не делал! Моя гордость этого просто не вынесет! Нет, дружок, я тебе так просто не сдамся! Ты у меня побегаешь! Пока жив, я буду бороться!

Погоня продолжалась. Конечно, постепенно силы начали оставлять меня, но я не собирался опускать руки. Дав себе строгую остановку терпеть, я делал все новые и новые виражи по закоулкам Буэнос-Айреса. Мой взгляд автоматически отмечал названия улиц. Это было нужно, чтобы точно знать, где мы находимся, и как Герман может нас найти.

Я не прогадал. После очередного крутого поворота у меня в кармане зазвонил мобильник. Не замедляя бега, я поднял трубку и выкрикнул:

– Алло?

– Где ты? – немедленно спросил Герман.

– Повернул… на проспект… «Сан Мартин»…

– Хорошо. Там, впереди видишь большой мост?

Я пригляделся. Вдалеке, действительно, что-то такое маячило.

– Да, – ответил я.

– Беги туда, – велел Герман. – Мои люди уже рядом. Справишься?

– Думаю, что… Ай!

Я вскрикнул от боли. От резкой боли где-то под правой лопаткой. Казалось, спина сейчас развалится на куски. От удара я не удержался на ногах и эффектно приложился о землю, чувствуя, как мобильник падает из рук.

Голова кружилась, но боль была, скорее, ноющей. Бронежилет свое дело делал. Он, конечно, защитил меня от серьезного ранения, но сам удар блокировать не смог. Пуля. Это была пуля.

Хотя, странно. Ведь до этого преступники целились мне только в голову… Ох, ладно, нужно встать на ноги, поднять мобильник и бежать дальше. Я потянулся на руках, но было поздно. Фургон уже остановился, а из него высыпали люди в масках, окружив меня.

– Попался, – произнес знакомый мерзкий голос.

Затем, сильный удар по затылку – и все. Темнота…

====== Глава 74 ======

Черт, как же плохо… Правая сторона спины жутко ноет, голова раскалывается, а к горлу периодически подступает тошнота… Что со мной такое?

Последнее, что я помню – это выстрел в спину, удар по голове… и все. Вроде бы все. Хотя, нет. Еще между выстрелом и ударом было что-то… Голос? Да, точно. Это был знакомый голос. Очень даже знакомый.

Ладно, для начала, нужно открыть глаза и в общих чертах оценить положение дел. Хотя, по сути, что здесь оценивать? Одно слово – ужасное. Особенно, если учесть то, что я в плену.

Одно только непонятно – почему эти ребята сразу меня не прикончили. Целились мне в голову, целились – а теперь, угодив всего лишь в спину, и то, без кровопролития, оставили меня в покое? Не вижу логики.

О, кажется, сюда кто-то идет. Я отчетливо слышу стук шагов по бетонному полу. Мы в каком-то здании – это факт. Но, судя по запаху, оно давно не используется – это тоже факт. А что я еще могу сказать? Да ничего. Пока. Выбора не остается.

С трудом разлепив глаза, я увидел лишь размытую серую массу, но, проморгавшись, понял, что во всем виновато ослепление. Яркий дневной свет лился из окна, которое находилось по правую руку от меня. Но легче от этого не стало. Голова ужасно кружилась.

Я сразу же сфокусировал взгляд на окне, но оттуда открывался совершенно незнакомый пейзаж. Я даже не мог точно сказать, в Буэнос-Айресе ли мы еще. Ладно, тогда нужно оглядеть комнату. Но она скучная. Вся серая, мрачная и пыльная, без какой-либо мебели. Только бетонный пол, потемневший потолок и обшарпанные стены, к одной из которых меня, собственно, и привязали. В стену вбили два стальных крюка, а уже к ним привязали веревки. Со стороны моя поза, наверняка, напоминала нечто вроде православного «распятия»… Лодыжки мои тоже были крепко связаны между собой.

Я автоматически проверил узлы на запястьях и с облегчением ощутил, что сбросить их мне особого труда не составит. Мы ведь с ребятами в детстве играли в войну. Ничего, выбраться отсюда будет не сложнее, чем из детского плена…

Но тут в комнату вошел человек, появление которого, хоть и не было сюрпризом, после всего произошедшего, а все же несло определенную дозу отрицательной энергетики.

Что ж, не буду больше никого томить. Это был Тэнкредо. Да, тот самый Тэнкредо, сын тети Агнессы и дяди Просперо. Меня пытался убить мой двоюродный брат.

– Не удивлен, – констатировал я, увидев паренька.

Сейчас, однако, Тэнкредо было не узнать. Поразительно, как может изменить облик человека звериный оскал и торжествующий взгляд.

– Ну, здравствуй, братишка, – с ядовитой ухмылкой поздоровался паренек. – Как самочувствие?

– Не дождешься, – парировал я, мгновенно сообразив, куда он клонит.

– Знаешь, я бы на твоем месте был помягче, – заметил Тэнкредо.

– С какой стати я должен с тобой церемониться?! – огрызнулся я.

– От твоего поведения зависит то, как ты умрешь, – пояснил мой кузен спокойно. – Если не будешь хамить, огрызаться и перебивать меня, твоя смерть будет быстрой и безболезненной. Наверное.

На последнем слове он хмыкнул, как бы говоря, что ни к чему себя не обязывает.

– Неужели? – изогнул бровь я. – А может, мне еще колено перед тобой, как перед королем, преклонять?!

– Колено не нужно, – отмахнулся Тэнкредо. – А вот относиться ко мне с должным уважением, как…

– С уважением?! – взревел я. – Ты издеваешься?!

– Вовсе нет, – спокойно возразил тот.

– А тетя Агнесса никогда не учила тебя, что это самое уважение нужно еще заслужить?! – не унимался я.

– Ха! А тебя, похоже, тетя Аврелия забыла научить, что невежливо перебивать старших.

– Ну, конечно! Зато пытаться убить брата – очень вежливо!

– Говорю тебе, настоятельно рекомендую относиться ко мне с должным уважением, как к изобретателю столь гениального плана!

– Кстати, об этом! Может, объяснишь, почему твои дружки сначала стреляли мне в голову, а потом вдруг…

– Я приказал. Сначала хотел убить тебя одним выстрелом, чтобы не мучить. А потом понял, что так просто ты умирать не желаешь. Ну, что ж, дело твое.

– И как ты все это провернул?

– Ладно, поделюсь планом. Ты ведь все равно никому ничего не расскажешь… Признаться, я и сам от себя не ожидал такой гениальности. Итак, ты в курсе, что в конце этого лета Лорна и Ромеро приезжали к нам?

– Нет, – покачал головой я.

– Да, приезжали, – отвечал Тэнкредо. – Правда, ненадолго. Моя мама не хотела в этом году ехать в Буэнос-Айрес. А эти идиоты заявились к нам всей семейкой и все-таки ее переубедили. В общем, Лорна с Ромеро рассказали мне об одной прекрасной девушке по имени Виолетта Кастильо, в которую ты без памяти влюблен.

Мысленно пообещав себе, если выживу, придушить этих чересчур внимательных и чересчур болтливых близнецов, я спросил:

– И ты решил использовать ее, как приманку?

– Вроде того. Лорна с Ромеро еще говорили, что ради нее ты готов землю с небом свести. Тогда я сдружился с некоторыми мафиози. Это ведь один из них позвонил Герману и попросил продать ему участок под постройку резинового завода. И он же пригрозил убить Виолетту.

– А как вы перехватили звонок в полицию?

– Ты что, забыл, на каком факультете я учусь?

– Ну, что-то, связанное с компьютерными технологиями.

– Вот именно. Нужное оборудование я установил вчера, когда Герман пригласил нас всех на чай. Так как теперь у меня в друзьях водится мафия, достать такое оборудование особого труда не стоило. И вот, мы можем прослушивать и перехватывать все звонки в доме Кастильо.

– Угу. И ты, конечно, знал, что Герман все расскажет моей маме?

– Разумеется, знал. А еще, я знал, что тетя Аврелия не придумает ничего лучше, кроме как позвонить тебе. И уж конечно, мне было известно, что ты немедленно прибежишь. Во всей этой истории я не понял одного. Как получилось, что ты сначала пришел домой, ударил меня, а потом, через довольно большой промежуток времени, появился с другого конца улицы?

– А ты не думал, что ваш фургон было легко заметить, и, что я умею прыгать через заборы?

Вот, как? Ну, все равно, это ничего не меняет. Никто из твоих друзей не знает, что за всем этим стою я, и никогда не узнает.

Я молчал. Пусть и дальше так думает. Безопасность Виолетты и остальных для меня – превыше всего.

– Еще вопросы есть? – осведомился Тэнкредо.

– Да, – отозвался я. – В курсе ли твои родители?

– Сдурел? Да они законы чтут, как божьи заповеди!

– Ладно. А теперь, самый главный вопрос. Зачем ты, вообще, затеял все это? Почему желаешь мне смерти?

– Да потому что у меня личная неприязнь к детям вроде тебя!

– Не понял.

– Я объясню. Твоя мать за…

Однако, моему кузену не суждено было закончить эту фразу, потому что раздался оглушительный грохот. А дальше, началось такое…

====== Глава 75 ======

Здание содрогнулось. Стены заходили ходуном. Окно разбилось, осыпав нас осколками. Я едва успел открыть глаза. Острые стекла сразу в нескольких местах пронзили мое тело. Черт, это больно!

Где-то рядом застонал Тэнкредо. Воздух наполнился пылью, от которой хотелось кашлять. Что происходит? Не припомню, чтобы в Аргентине случались землетрясения!

Я открыл глаза, но легче от этого не стало. Все равно сквозь облака пыли ничего разглядеть невозможно. Но вот, пыль начала рассеиваться, но стены все так же сотрясались. Шум стоял невообразимый.

Тэнкредо лежал на полу весь покрытый царапинами. Он пытался подняться, но трясущийся пол не давал ему такой возможности. Прибежал какой-то молодой парень и протянул моему кузену руку.

– Что происходит? – немедленно спросил у него Тэнкредо, опершись о дверной косяк. – Землетрясение? Ураган?

– Хуже, синьор, – крикнул паренек. – Дом сносят! Нужно выбираться отсюда, немедленно! В южном крыле четверых уже завалило. Еще двое получили травмы. Бежим!

Прежде, чем последовать совету товарища, Тэнкредо обернулся и заявил:

– Все сложилось, как нельзя, удачно. Тебя завалит, а я, вроде и ни при чем, как это было раньше.

– В каком смысле – было? – опешил я.

Разумеется, тот проигнорировал вопрос. Ведь вокруг стоял грохот, и неизвестно было, какой участок здания решат сносить следующим.

– Счастливо оставаться! – расплылся он в каверзной ухмылке. – Увидимся на твоих похоронах, братец.

– Только если это будут и твои похороны тоже, – съязвил я. – Надеюсь, тебя завалит где-нибудь по дороге!

Тэнкредо, вздернув нос, последовал за товарищем. Ну, для него было вполне нормальным уходить от конфликта. Это я не успокоюсь, пока не скажу последнее слово.

А снос, между тем, продолжался. Теперь рабочие со своей техникой подошли совсем близко. Еще минут пять – и мне крышка, если я немедленно отсюда не выберусь…

Так, ладно, с веревками я управился быстро. Секунд тридцать – и мои руки свободны. Развязав лодыжки, я рванул, было, к выходу, но тут подумал… Возможно, будет быстрее, если я срежу путь… В зависимости от того, на каком я этаже.

Вот и окно. Кхм… Не так уж высоко. Третий или четвертый этаж всего лишь. Но внизу сплошной асфальт, и, выпрыгнув, я рискую разбиться насмерть. Конечно, проще простого привлечь внимание рабочих, которые возились где-то по правую сторону от окна. Но, как на грех, с этой стороны находился забитый досками балкон, который еще не обвалился. Так что же делать? Бежать к выходу? Прыгать? Если прыгну, могу разбиться насмерть. Но, если побегу через все здание, меня вполне может завалить. Куда ни глянь, сплошная угроза смерти. И мне не жаль себя. Нет. Мне страшно за маму, Энрике, Деметрио и Росанну… А еще, очень хочется посмотреть в глаза одной небезызвестной особе, которую я без памяти люблю, и которая не верила в меня… И что же делать?

Я отошел от окна на пару шагов, подумал немного и все же решил прыгать. Что ни говори, а я могу успеть сгруппироваться прежде, чем долечу до земли. Но даже если не успею, умру быстро и наверняка. А в здании меня может завалить и не насмерть. Не хочу потом мучиться в больнице. Так. Нужно подойти ближе и стать на подоконник…

А, черт! Не успел! Удар невероятной силы отбросил меня назад, к двери, которая тут же и слетела с петель. Сверху посыплись штукатурка и обломки кирпичей. Я торопливо закрыл лицо руками. За одним ударом последовал второй, третий… Все, теперь мне точно конец!

А жаль. Я столько еще не сказал Виолетте… Ведь она должна знать, как сильно я ее люблю. Я должен был извиниться перед ней не за то, что с самого начала не признался, а за то, что правду она узнала от Диего. Это неправильно. Я должен был просто подойти и твердо сказать, что люблю ее больше жизни. Сказать, что мне достаточно одного слова – и я стану пылинки с нее сдувать.

Но, увы, это останется лишь в моем сердце. И уйдет со мной в могилу, судя по окружающей обстановке. Ой! Один из огромных кирпичей грохнулся в каком-то сантиметре от моего левого уха. Да уж, мне определенно пора прощаться с жизнью. Есть сильное подозрение, что следующий кирпич раздавит в кровавую кашу мою голову.

Ну, что, Федерико Дельяно? Не хотел жить? Ну, так и не живи. Вот, и пришла твоя смерть. А завтра никто и не вспомнит, что жил на свете такой вот юноша, который погиб по собственной глупости и, можно сказать, от руки собственного брата.

Никто не вспомнит. Кроме мамы, разве что. Ну, и еще нескольких друзей и родственников, с которыми я сегодня уже прощался… Да, прощался. А кое с кем даже целовался…

А может быть, даже хорошо, что я умираю сейчас? С поцелуем Виолетты на губах? Как это называется в лирике? Умираю счастливым? Вроде того… Она меня поцеловала, и лучше умереть сейчас, а не после объяснений девушки… Лучше сейчас, безо всякой боли в груди и ощущения разбитого сердца…

Ох, что-то я совсем в метафоры ударился! Ну, а что еще делать, когда лежишь на полу и не можешь встать, потому что вокруг творится самый настоящий Апокалипсис? Кирпичи падают, пол содрогается, пыль летит…

Ай! Мне по лбу больно заехал кусок кирпича. Я замычал, но рот не открыл, чтобы не закашляться от пыли. Череп, казалось, сейчас разломится надвое. Я приподнялся, потряс головой, но легче от этого не стало. Ой, и, кажется, движение еще усугубило мое состояние, потому что, падая обратно на пол, я отчетливо услышал снаружи чьи-то крики.

И все бы ничего, не узнай я голос. Но уж это – точно бред. Не может же Герман Кастильо заявиться сюда! То есть, может, конечно, но откуда ему знать, где я. Мой мобильник выпал у меня из рук еще на улице. Так что, у меня в волосах поисковый маяк? Глупость. Нет, наверное, кирпич просто слишком сильно огрел меня по голове, вот и начались галлюцинации.

Тем не менее, вопли продолжались, и звучали они одинаково, то есть исходили от одного и того же человека. Но вот, голос затих. Наверное, все-таки галлюцинации. Ну, ничего, это ненадолго. Поскольку этаж не первый, пол скоро обвалится, а стены упадут на меня. Тогда уж, мне точно крышка.

О! А это что за новая галлюцинация? Выстрелы? Да, видимо, время, которое я провел, уворачиваясь от пуль, дает о себе знать! Вот и выстрелы замолкли, а грохот все не утихает. Скорее бы пол обвалился, и мои мучения закончились!

И вот, я получил по голове уже, похоже, целым кирпичом. Значит, умирать придется в бессознательном состоянии. Это здорово. Быстрая и безболезненная смерть…

Уплывающее сознание все же невольно отметило, что шум утихает, а пол перестает дрожать. Или почудилось? В любом случае, мне конец…

Ладно, мама справится. Тем более, что у меня нет выбора. Остальные, пожалуй, тоже. Пусть их утешает тот факт, что я, по крайней мере, не мучился… Жаль только, что мне не представится случая поговорить с Виолеттой… Хотя, возможно, это и к лучшему. Что бы я ей сказал? И что сказала бы мне она?

Сквозь подступающую темноту послышалось, что снаружи кто-то выкрикивает мое имя. Но голос этот звучал уже, как в режиме замедленного воспроизведения. Наверное, очередная галлюцинация…

И все-таки, прежде, чем сознание окончательно покинуло меня, перед глазами всплыло знакомое любимое лицо. Виолетта… Моя милая, удивительная, замечательная девочка! Я уношу с собой на тот свет не только воспоминания. Нет. Со мной, также, навсегда останется память о твоем поцелуе… Даже ТАМ я вечно буду помнить чувства, которые испытал, когда ты меня поцеловала… Я вечно буду помнить вкус твоих губ…

Прости, но я люблю тебя, Вилу!

====== Глава 76 ======

– Федерико! Федерико!

Я слышал этот голос все яснее и все отчетливее ощущал, что кто-то бьет меня по щекам.

Секундочку! Я что, жив? Черт возьми! И зовет меня…

– Герман! – простонал я, открывая глаза.

Надо мной, действительно, склонился друг мамы, бледный, как мертвец. Впрочем, стоило мне очнуться, он расплылся в улыбке и спросил:

– Ну, как ты, боец?

– Нормально, – ответил я. – Жить буду.

Хотя, по сути, какое там, «нормально»? Голова раскалывается, все тело ноет… Ну, это ничего. Переживу.

– Виолетта обрадуется, – продолжал улыбаться Герман. – Она места себе не находила.

– Волновалась? – удивился я.

Вот, теперь я совсем ничего не понимаю! Если Виолетта за меня переживала, то зачем поцеловала? Я-то думал, это был прощальный поцелуй! Так, нужно все выяснить!

– Поговорим об этом дома, – отмахнулся Герман. – Ты можешь встать?

С помощью старого друга, я поднялся на ноги. Головокружение и тошнота немедленно активизировались. Наверное, все-таки сотрясение мозга. Когда первоначальный приступ спал, я огляделся. Здание, где мы находились, было почти снесено. Солнце уже клонилось к закату, но все равно непонятно, почему люди уже прекратили работы.

– Пойдем, пойдем, – приободрил меня Герман.

Он перекинул мою руку через свои плечи, и мы вместе, аккуратно переступая через развалины, направились к лестнице, которая, как ни странно, была почти цела.

– Что это за место? – спросил я, разглядывая богато украшенные перила.

– Дома, Федерико, – отвечал Герман. – Все дома.

Я не стал спорить, потому что друг моей матери, и без того, уже пыхтел. Могло дыхания не хватить. Наконец, Герман помог мне сесть в машину.

– Слушай, может, сначала в больницу? – спросил он, занимая водительское сидение. – А то ты похож на…

– Да все в порядке, – отмахнулся я. – Мне просто нужно умыться.

– Как знаешь, – кивнул тот.

Я посмотрел на развалины здания. Судя по всему, раньше оно было довольно крупным, но сейчас, примерно, три четверти его было снесено и превратилось в руины. Вокруг стояла техника, машины полиции, скорой помощи и темные фургоны. В полицейские сажали, судя по всему, людей Тэнкредо, которые уцелели, но не смогли сбежать. В машины скорой помощи заносили пострадавших. Ну, а в темные грузили носилки, накрытые белыми простынями…

Герман завел мотор, машина тронулась с места. Потеряв из вида здание, я откинулся на спинку кресла, надеясь хоть немного унять головокружение, тошноту и прочие последствия того, через что я прошел.

– Знаешь, ты молодец, – похвалил Герман, не сводя глаз с дороги.

– В смысле? – не понял я.

– В том смысле, что тебе удалось выжить. Ты отлично выдержал все, что только мог.

– Герман, я попался в плен! Я не смог выбраться из здания, когда было нужно!

– Но ты уворачивался от пуль, пока это было возможно. А это – очень большой промежуток времени. Не вини себя. Любой другой, на своем месте, погиб бы еще от первого выстрела. И потом, как ты мог выбежать из здания, не зная, где находится лестница?!

– Вообще-то у меня была мысль выпрыгнуть в окно, – признался я.

Герман расхохотался.

– О! Значит, даже хорошо, что техника тебе помешала! Ты бы разбился насмерть, дружок!

– По мне, так лучше сразу, – отмахнулся я. – Останься я в здании, меня могло завалить так, что мне бы и самому жить потом не захотелось! Я бы, скорее, назвал везением то, что рабочие не стали заканчивать снос сегодня.