Текст книги "Гениальный наставник (СИ)"

Автор книги: Shaman-QueenYu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

– Похоже, на этот раз здесь собралось много кровожадных ребят, – и тихо посмеялась: – Это будет весело.

Но, к сожалению, пора было возвращаться к работе, и Анко вышла обратно к границе Леса Смерти, встала лицом к участникам экзамена и достала из-за пазухи чёртовы расписки. Никто не понял, зачем они нужны, даже не заподозрил ничего страшного. Впрочем, было ли что-то страшное в бумагах, снимавших с экзаменатора ответственность за смерти участников?

Пока генины вчитывались в текст своей расписки, Анко бродила между ними, наблюдала за реакцией, пыталась предсказать, кого сейчас видит в последний раз, а кто выживет всем назло. Экзамен на чунина с самого начала просто заменял войну, то есть породила его политика, и на полигонах его проведения правила мирной эпохи теряли всякий смысл. Правда, далеко не всегда второй этап проходил в Лесу Смерти, иногда брали другие площадки, не менее опасные, однако…

Анко усмехнулась.

Она и сама сражалась в Лесу Смерти, когда был её экзамен.

После того как генины обменяли расписки на свитки Неба и Земли, Анко разогнала всех по воротам и взглянула на наручные часы: секундная стрелка бежала по циферблату, минутная – ползла следом. Ровно в половину третьего Анко громко объявила начало экзамена, ворота дружно распахнулись настежь – и в Лес Смерти ворвалось двадцать шесть команд. Те ребята из Травы в том числе.

Обождав для надёжности ещё пять минут, Анко вытащила из кармана плаща рацию, настроила её и, услышав на том конце знак, что слушать готовы, отдала приказ парням Ибики:

– Команда Травы, пятнадцатые ворота. Проследите за ними, но ничего не предпринимайте: у меня только подозрения.

Те приняли приказ и разъединили связь. Анко выключила рацию – это чудо техники, убрала её обратно, огляделась по сторонам. Перед первыми воротами сорок четвёртого полигона не осталось никого, кроме экзаменатора. Что ж, это значило, настало время отдыха в ожидании докладов от команды преследования. Анко бы пошла и сама, будь она «свободным» АНБУ и будь у неё уверенность… которой, слава ками, пока не появилось, – так что создала клона:

– Закажи мне три порции данго.

Клон посмотрел на Анко довольно скептично, но она помахала рукой:

– Иди, иди, я не обедала.

Клон закатил глаза точно так же, как сделала бы настоящая, и пошёл выполнять приказ. Анко проводила её взглядом, пока та не скрылась за кронами, затем побродила по площадке, подбирая себе удобное место, нарочито не глядя на Лес Смерти. Лес Смерти, через дебри которого продирались семьдесят восемь человек, все поголовно – генины.

Или почти все.

Остановившись, Анко посмотрела на исполинские деревья, так глубоко вросшие в землю, что если их вырвать, образуется овраг. Подобно этому, когда-то давно Анко потеряла и преданность, и восхищение Орочимару, героем, гением, надеждой Скрытой Деревни Листа. До сих пор не получилось всё вспомнить. Всё, что тогда произошло.

И если… Анко не считала себя паникёром и пока что не волновалась по-настоящему серьёзно, но если… это был действительно Орочимару, то Лист находился в опасности.

Только мелькнула мысль об этом, как воздух прорезали крики, полные ужаса, протяжные, хриплые, постепенно затихающие. Анко много раз слышала похожие: так трусы кричат перед тем как умереть, – и губы сами собой сложились было в ухмылку, но – нет. Конечно, едва ли Орочимару проник бы в Лес Смерти, чтобы поохотиться на маленьких хорохорящихся генинов, однако расслабляться не стоило.

Запрыгнув на крышу пристройки возле ограды Леса, Анко присела на край и поболтала ногами. Экзаменатору второго этапа надлежало проследовать в центральную башню, но, во-первых, стоило дождаться данго, а во-вторых, чёртовы подозрения слишком сильно тянули в Лес, чтобы можно было сорваться сейчас. В конце концов, Анко бы едва ли дожила до своих лет, если бы каждый раз шла у себя на поводу.

Но грязно-рыжее сияние Проклятой Печати, слезавшее с тела того прихвостня-сиротки…

Анко увидела это как воочию. Невольно коснулась собственной Печати, попыталась ещё раз всё вспомнить. Всё, что произошло на тех островах… но перед глазами стояла только тьма, наполненная криком, болью и страхом. Чёрные, грязные, липкие ощущения, немного приглушённые временем. Они затягивали не хуже болота: чем больше сопротивляешься, тем глубже вязнешь, и Анко, наученная горьким опытом, не двигалась, молча принимала всё, что ей пришлось пережить.

– Данго, – прозвучал рядом собственный голос, и Анко вздрогнула.

Воспоминания отпрыгнули прочь, как тени от света свечи. Клон сидел рядом на крыше, тоже болтал ногами и одной рукой протягивал коробку со свежими шариками теста, испускавшими пленительный аромат. Усмехнувшись, Анко взяла её:

– Молодец. Свободна.

Копия хмыкнула и рассеялась, оставив лёгкий дымок. По пути до магазина ей не встретилось никого из знакомых, сами данго выбирались недолго, и настроение у неё было хорошее. Даже поддержало настоящую Анко. В конце концов, про Орочимару уже знал Ибики, а значит, и Хокаге-сама: эта старая змея не застанет Лист врасплох. Были уже приняты определённые меры. Продолжались переговоры с Песком. Насколько Анко помнила, его представляла Тайо Пакура.

Женщина, обсуждавшая со Скорпионом змей.

Пока что это было не более чем случайностью, совпадением, беспочвенными подозрениями, но следовало всё проверить. Главное – не поссориться по пути с Песком, если за тем не окажется никакой вины. А то некрасиво получится.

Решив немного развлечься, чтобы развеяться, Анко прокрутила в пальцах палочку от данго, уже свободную от сладких шариков, и, недолго думая, метнула её в ближайшее дерево, словно сенбон. Палочка с лёгким стуком вонзилась в кору, подрожала несколько секунд и замерла. Усмехнувшись, Анко посчитала, сколько в коробке таких «сенбонов». Ещё пятьдесят семь, половина – свободны, выданы про запас. Хм-м-м. Вполне хватит!

Через полчаса Анко не глядя метнула в дерево последнюю «боевую иглу»:

– Знак Листа завершён! – а настроение полностью вернулось в норму.

– Большая проблема, Анко-сама! – сразу выпалил чунин, с громким хлопком возникший впереди. Хитай-ате на бандане, очки с прямоугольными линзами… Оками, один из наблюдателей экзамена.

– Что за проблема? – дожёвывая данго, спросила Анко.

– Трупы! Три трупа. И они странные. В любом случае, прошу, пойдёмте!

Неужели всё-таки?..

Поспешно проглотив сладости, она спрыгнула вниз и бегом последовала за Оками; тот по дороге объяснил, что трупы обнаружили во время патруля у ближайшего ряда бикугё*. Про сами странности Оками ничего не сказал, только сильно побледнел при вопросе об этом:

– Думаю, вам лучше это увидеть.

Он оказался прав.

Когда они прибыли на место преступления, у трёх трупов в одеждах генинов Скрытой Травы уже стояло ещё два чунина-наблюдателя, в одном сразу был признан Котетсу. Анко быстро прошла мимо них, взглянула на трупы и, мгновенно всё поняв, стиснула зубы. Котетсу доложил:

– Мы проверили их бумаги и вещи. Это зарегистрированные на участие в экзамене на чунина генины Скрытой Травы, но… как видите…

Анко помолчала, разглядывая пустые места там, где должны быть брови, глаза, нос и рот. Чистая кожа.

– У них нет лиц.

– Да. Они пусты, как будто растаяли, – невесело согласился Котетсу.

Дурное предчувствие и все подозрения не обманули. Анко потянулась к проклятой метке, сжала ладонью место, где та прожгла кожу, и в мыслях больным, лихорадочным жаром мелькнуло ненавистное имя – Орочимару. Ошибки быть не могло. Эта техника… стирающая лица жуткая техника… Анко и сама владела ею: выучилась у Орочимару, когда не знала, что делает что-то запретное.

И одежда убитых генинов. Точно такая же, как у команды, одна из членов которой языком вернула Анко кунай. Неужели это и был Орочимару? Интуиция Анко не обманула?

– Всё вышло из-под контроля, – резко обернувшись к подчинённым, заявила она. – Немедленно сообщите об этом Хокаге-сама, запросите ещё две и более группы АНБУ в Лес Смерти! Я же пойду за ним сейчас. Понятно?!

– Да! – Они отправились выполнять приказ.

Страх холодной змеёй свернулся у сердца. Орочимару – старый враг не только Анко, но и Деревни – вернулся. Зачем? Что за цель он преследует? В очередной раз коснувшись метки, Анко заставила себя ещё минуту постоять на месте: надо было успокоиться и тщательно всё продумать. Орочимару вернулся в Скрытый Лист явно не с благими намерениями. И он проник в Лес Смерти, на кровавый сорок четвёртый полигон. Зачем?

Рывком подавив набиравшую силы злость, Анко бросилась к исполинским деревьям. Она должна была остановить Орочимару. Должна была что-то для этого сделать даже ценой своей жизни!

====== Глава 6. Противостояние ======

Баки сидел у себя в комнате в позе лотоса и медитировал, пытаясь вернуть тот незамутнённый, чистый покой, который когда-то чувствовал. Однако пока ничего не получалось: слишком многое волновало и вызывало сомнения. От Четвёртого Казекаге ещё не приходило новых приказов, что значило продолжать вести себя, как прежде – притворяться обыкновенными джонинами-наставниками, и Баки, конечно, справлялся с задачей как нельзя лучше. Сейчас его ребята сдавали экзамен в Лесу Смерти.

С лёгким стуком на козырёк крыши за окном кто-то спрыгнул, и Баки, открыв глаза, повернул в ту сторону голову. Там стояла, опираясь о деревянный подоконник ладонью, Тайо Пакура. Судя по виду, с новостями.

– Привет, Баки. В общем, я выполнила твою просьбу, – улыбнулась она и сообщила, не дожидаясь ответа: – Мне кажется, твои подозрения беспочвенны. Он просто придерживается того же мнения, что и я.

– Уверена?

– Да. – Вид Пакура приняла очень серьёзный. – Он всегда был немного себе на уме, но не кажется мне предателем Деревни. Таково моё личное мнение. Если я не развеяла твоих сомнений, советую обратиться к АНБУ, они занимаются подобными вопросами.

– Жаль, – помрачнел Баки. – Отвлекать его сейчас на вероятное расследование не совсем уместно, всё-таки экзамен на чужой территории и Гаара… Спасибо, Пакура. Я твой должник.

– Забудь, – улыбнулась она, кажется, расслабившись. – Удачи твоей команде на экзамене.

– И твоей.

Развернувшись, Пакура упорхнула по своим делам, и Баки с тяжёлым вздохом поднялся на ноги, приблизился к окну, оглядел открывавшуюся отсюда улицу. На карте она располагалась в восточном секторе Листа, который должны были взять на себя люди Звука и змеи, призванные шиноби Песка. Сейчас последние только овладевали необходимой техникой, заключали договор с Рючидо и так далее, и Баки не сомневался, что всё получится в срок.

Но что если и среди чунинов не было единства?

И это сейчас, когда Деревня находится в столь плачевном положении! Баки не обладал свободой идти куда хочется и когда хочется, но беспокоить Казекаге-сама подозрениями, в обоснованности которых и сам не убедился до конца, он не желал. Орочимару не нравился ему как человек, однако союз между Песком и Звуком был заключён. Находились, конечно, и противники, хотя они сидели смирно, не дёргаясь.

– Но…

Если некоторые из них вдруг станут предателями Деревни… Да ещё такого высокого уровня, не меньше S…

По спине пробежал холодок. Раздражённо цыкнув, Баки размял шею, поправил хитай-ате и выбрался наружу через окно. Скользнул ногами по черепичному козырьку, спрыгнул на землю и, убрав руки в карманы штанов, бесцельно пошёл куда глаза глядят.

Сасори неопасен, сказала Пакура. Баки всецело доверял её мнению, но это не мешало ему иметь своё. Из глубин памяти всплыли события последних трёх месяцев переговоров. Было много совещаний и обсуждений, власти Деревни то и дело привлекали к этому джонинов, и в числе тех, кому вменялось в обязанность сопровождать Казекаге-сама на встречах, помимо Баки, оказался и Сасори.

Но тот никак себя не проявил, ограничился простым присутствием в зале Совета, и Баки сразу заметил, какое у того скучающее лицо. Шло собрание за собранием, сомневающихся становилось всё меньше, и в конце концов Казекаге-сама, потеряв терпение, заявил:

– Если мы не сделаем что-то сейчас, то попросту утонем в песках, растеряем шиноби, да и если они останутся, не сможем их прокормить! Союзу со Скрытой Деревней Звука – быть. Таково моё решение.

Об этом знал очень ограниченный круг лиц. Баки посвятили почти сразу: он никогда не вызывал сомнений в верности. Приблизил Казекаге-сама и Сасори. Тот подчинился неохотно. На переговорах его было почти не слышно, он не менялся в лице, не высказывался, открывал рот, только если обращались лично к нему, и сначала Баки раздражало такое равнодушие, а потом… потом он перестал замечать Сасори.

Воспоминания шуршали разными голосами. Вот советник Саджо сказал представителю Звука: «Учитывая, что барьер Третий Хокаге не поменял и он всё тот же, что и во время Третьей…» Вот Юра, недавно ставший частью Совета, поведал: «Карта нынешнего Листа. Красным обозначены стратегически важные объекты…» Собрания проходили бурно, по делу, хотя бывали вопросы, которые ставили в тупик – например, насчёт Гаары, – но Сасори не подавал голоса. С другой стороны, он всегда был таким, и подозрения Баки, вероятно, останутся лишь подозрениями.

Пакура была умной женщиной, мнению которой он доверял, но плохое предчувствие всё ещё его не покидало. Засев в сердце, не давало покоя и раздражало, подобно мухе: вот вроде бы не мешает, жужжит себе где-то под потолком, а раздражает! Особенно острым это чувство становилось, когда вспоминался Гаара – безжалостный ребёнок с огромной силой, который не мог себя контролировать. Так что на его наставнике – Сасори – лежало куда больше ответственности, чем на Баки.

Скрыв удивление, он остановился: впереди замер, задумчиво глядя на Госпиталь Листа, Скорпион Красных Песков. Баки подошёл к нему, тоже посмотрел на Госпиталь:

– Заинтересован?

– Да, – как-то рассеянно подтвердил тот. – Медицина Скрытого Листа – лучшая в мире.

– Из-за Принцессы Слизней. Она покинула Лист.

Не дождавшись ответа, Баки задумчиво посмотрел на Сасори. Тот неподвижным, почти кукольным взглядом наблюдал за Госпиталем, наверняка хорошо оснащённым, и Баки вдруг разозлился. Третий Хокаге смог это устроить отчасти потому, что грабил Песок. Забирал у его шиноби работу, лишал самых главных заказчиков, издалека ослаблял Деревню, и так зависимую от Листа по договору! И Сасори, чёрт бы его взял!..

Баки гневно прищурился.

Сасори на это было плевать. «Медицина Скрытого Листа – лучшая в мире».

– Хочешь обсудить что-то с местными врачами? – холодно спросил Баки.

– Это было бы интересно.

– Сейчас идёт очень важный экзамен.

Сасори посмотрел на него со сдержанным удивлением:

– Одно другому не мешает. Учитывая, что ирьёнины Песка не в силах создать противоядие от моего яда, а ирьёнины Листа, пусть и в лице Тсунаде, смогли – и не раз…

Имелась в виду Третья Великая.

– Глупо. Со времён войны ты стал значительно сильнее и опытнее, учёл свои прошлые ошибки и усовершенствовал каждый яд.

– Лучший специалист в этой области у нас – Чиё. Ты думаешь, я не давал ей на проверку свои яды? Каждое противоядие от моего яда, которое имеется в арсенале Деревни, Баки, создано мной.

Баки понадеялся, что презрение в голосе Сасори ему померещилось.

– Врождённый талант не мешает тебе делиться знаниями с другими.

– Это значит потратить половину своего времени впустую.

То есть? Разве Сасори не занимался с самыми трудными генинами Деревни? Взрослые люди были более простой задачей, и Баки уже собрался сердито об этом сказать, когда Сасори продолжил:

– Ты знаешь мой характер, Баки, и подстраиваться под кого-то другого, мне равного, я не буду. С детьми проще в том плане, что не надо подтверждать свой авторитет, достаточно пару раз показать, что у меня есть чему научиться. Что бы сделали на месте Гаары, Темари и Канкуро мои так называемые коллеги из Госпиталя? Попытались бы показать, что знают и понимают если не больше, то, по крайней мере, не меньше меня. И ладно если бы Казекаге, допустим, финансировал подобные курсы: я мог бы и попробовать, но… видимо, ему это без надобности, так что, Баки, закроем тему. Я не люблю, – с нажимом произнёс он, – работать с людьми, и ты это прекрасно знаешь.

Этот человек предпочитал одиночество, что в делах, что по жизни, но всё, что он сейчас говорил, каждое его слово казалось чистейшей ересью. Знания были таким же ресурсом Деревни, как сами шиноби, и держать их только в одной голове, которая запросто могла слететь с плеч!.. Глупость. И то, как Сасори зарился на медицину Листа – самого коварного врага Песка…

– И тем не менее ты собрался беседовать с ирьёнинами Листа.

– С ними есть, о чём побеседовать, – начал Сасори раздражаться.

– Они не будут односторонне делиться своими знаниями, потребуют отдачи.

– У меня есть опыт работы со шпионами, разговаривать я умею. Что тебе не нравится, чёрт возьми? – мрачно посмотрел он на Баки. – Это моё дело. Если я вижу, что что-то может принести мне пользу, я это беру. Можешь считать это совершенствованием оружия Казекаге.

Баки зло отрезал:

– Не прикрывай свой эгоизм верностью Казекаге-сама.

– Так тебя беспокоит то, что я не спросил у него разрешения? – уточнил Сасори, но неожиданно без издёвки. Сообразил наконец, на что нарывается? – На этот счёт будь спокоен, Баки, но ты путаешь понятия. Преданность Казекаге ещё не преданность Деревне. Преданность Казекаге – это быть слепым, как АНБУ.

– Что ты имеешь в виду? – Баки, в свою очередь, тоже успокоился. Хоть и не мог согласиться с Сасори.

– «Приказ – это всё». Молитва АНБУ.

– В этом заключается долг шиноби. Если каждый будет думать в первую очередь о своей шкуре, мы не победим ни в одной войне ни на одном поле боя.

– Не спорю, – пожал тот плечами. – Однако не все приказы – на благо Деревни.

– Любой Каге находится на самой вершине и, соответственно, видит больше, дальше, понимает лучше. Даже если ты не согласен с приказом или не понимаешь, зачем он, ты обязан его выполнить, – отчеканил Баки. – На войне большинство шиноби даже не всегда знает, побеждает его Деревня или терпит поражение. Ты просто обязан действовать сообразно приказам сверху.

– Если это логичные приказы, а не чья-то взыгравшая в одном месте гордость, – выгнул Сасори бровь и презрительно фыркнул: – Только не говори, что не знаешь случаев, когда военачальники проигрывали битву, но из пресловутой гордости не отступали, теряли все войска и сдавали противнику позиции. Безусловно, все очень благодарны таким приказам, особенно глава Деревни.

– Если каждый будет выбирать, подчиняться ему или нет, полетит к демонам весь порядок, – нахмурился Баки, – и воцарится хаос, и не говори, что не понимаешь это.

Сасори глумливо усмехнулся:

– Ну, зачем же давать выбор всем? Тогда в войсках действительно наступит хаос, а там, где каждый считает себя главным, рождается гражданская война. Но от ошибок не застрахован никто, и я это, Баки, понимаю получше тебя. – Последнее Сасори сказал уже без улыбки, на лицо его словно наползла тень. – Я обязан подчиняться приказам Казекаге, но вовсе не обязан одобрять их, так что сойдёмся на этом и закончим.

– Именно. Ты обязан подчиняться, – выцедил Баки главный нюанс и уже развернулся было, когда Сасори вдруг спросил:

– Если я стану Казекаге… ты будешь точно так же беспрекословно предан мне, я правильно тебя понял?

– Разумеется, – посмотрел на него Баки. – Будучи Казекаге, ты знаешь куда больше, чем любой другой в Деревне, и твои решения могут быть не всегда понятны, зато всегда – продиктованы необходимостью. Но ты – не Казекаге.

Сасори улыбнулся:

– И слава небу. Мне не нужно столько проблем.

И всё-таки он Баки не нравился.

Подпитанные сумерками, тени немного сгустились, но окно Сасори выходило как раз на запад: солнце свободно попадало в комнату. Слежку Сасори не чувствовал, однако на всякий случай навёл морок, и теперь каждый, кто увидит иероглифы на свитке, прочтёт не то, что взаправду написано. Как и было сказано Баки, разговаривать, в том числе языком кисти, Сасори умел.

Вести из Песка подоспели добрые, так что и настроение приподнялось. Юра докладывал: «Посеянные пару месяцев назад сомнения наконец дают всходы, однако их недостаточно: в правоте Казекаге-сама убеждены четверо влиятельнейших из Совета Песка, Саджо-доно в том числе. Большинство голосов, по сути, за вами, Сасори-сама, но положение ненадёжно». Именно – эти новости были хорошими. По сравнению с тем, с чем пришлось столкнуться в самом начале, конечно…

Словно идеальная кукла, Юра действовал в точности как приказано, и это постепенно приносило свои плоды. Будучи новичком в Совете, он ещё не имел достаточного веса среди заседавших стариков, зато к нему прислушивались джонины – по крайней мере те, кто мог сопротивляться главе Деревни.

Удобно иметь в качестве рупора такого авторитетного человека, как Юра.

Хмыкнув, Сасори обмакнул кисть в разведённую тушь, ненадолго прижал ворсом к сосуду и взялся писать ответ. Чтобы не навлечь на себя подозрений Орочимару, Юре следовало на какое-то время затихнуть. Однако не успела тушь коснуться бумаги, как в её желтоватой белизне проявилось новое сообщение: «Большая часть Совета Джонинов сомневается в решении Казекаге-сама, но не собирается это как-либо выражать». Сасори, чуть сузив глаза, дождался, когда бумага вернёт чистый вид, и лёгкими уверенными движениями написал: «Такова природа сомнений. Это ещё не вера в свою правоту. У нас есть лишь месяц, однако сейчас – скройся и затихни».

Отложив кисть в сторону, Сасори закрыл глаза и устало потёр переносицу. Месяц, не более. Хорошие новости пришлись очень кстати: борьба с Орочимару продолжалась, и это обнадёживало.

Чакра Юры наполнила свиток, и Сасори прочитал: «Принято. Однако многие безусловно преданны Казекаге-сама».

Знали бы эти самые многие, что за «Казекаге» им сейчас приказывает…

«Я займусь этим сам, – черкнул Сасори ответ. – Единственное что… Сообщи тем, кому полностью доверяешь, о подставном Казекаге».

Юра пообещал сделать всё, что в его силах, и залечь на дно, и Сасори убрал свиток-сообщение в недра распечатанной марионетки – номер семьдесят два, красивую рыжеволосую куноичи из Дождя с интересным ливневым генджутсу. Сасори вернул грудную пластину на место, прикрыл её алой тканью накидки, и пальцы на миг задрожали: навалилось столько дел, что на творчество совсем не осталось времени. Уже месяц как не осталось.

А хотелось бы.

Нахмурившись, Сасори сжал кулак и встал на ноги. Запечатать марионетку было делом секунды, прибраться – делом пяти минут, поужинать – делом десяти, и, скрыв себя техникой хамелеона, по прозрачности сравнявшись с воздухом, Сасори отправился на разведку. Надо было проработать до конца пути отступления на случай, если выйти из игры Орочимару не удастся. Карты защитных стен Листа крепко сидели в памяти, вплоть до последней башни, но увидеть всё воочию не помешает.

К тому же, у карт, какими бы подробными они ни были, всегда есть один существенный недостаток.

На них нет людей.

С давних пор в их доме царила тишина. Дом был просторный, с множеством комнат на двух этажах, соединённых спиралевидной лестницей, но пустоты хватало. Порой казалось, все звуки покинули эти стены. Почему-то именно сейчас Чиё остро это почувствовала, сейчас, у окна под солнечным светом, сжимая в пальцах письмо от Сасори. Каллиграфически ровные иероглифы и кана складывались в довольно любопытный текст, который Чиё совершенно не понравился.

Она свернула письмо в свиток, узелком обвязала вокруг него красную нить и направилась к брату. Эбизо сейчас, должно быть, рыбачил в домашнем пруду. Чем ещё заниматься старикам на склоне лет? В конце концов, пожилые шиноби – не более чем отслужившее своё, подряхлевшее, заржавевшее оружие, ставшее слишком хрупким, а оттого – и бесполезным, но, похоже…

Чиё улыбнулась.

…пришло время тряхнуть стариной.

Притворно радостная, Чиё ускорила шаг и влетела в зал с прудом:

– Братец, нам внучок написал! – и взмахнула тонким свитком. – Не забыл ещё, кто его вырастил. Давай, читай скорее, – подошла она к Эбизо.

Тот повернул к ней голову, на миг показалось, что даже вздёрнул густые седые брови, но было бы чему дивиться. Сасори сбежал от деда с бабкой, как только выдалась возможность. Вероятно, не стоило на него давить.

– Письмо от Сасори? – Эбизо посмотрел на протянутый свиток с хорошо скрытой толикой подозрения. Чиё могла его понять.

– Прочитай, братец.

Тот кивнул, отложил удочку, устроив её возле себя, и взял письмо. Потянул за красную нитку, развернул свиток, углубился в чтение, и Чиё, кряхтя, присела рядом. Её братец всегда был довольно обстоятельным человеком, так что наверняка заведёт беседу – и только потом начнёт действовать. Это Сасори перенял у него. Жалко, сын оказался другим. Может, потому и погиб: не продумал план боя, сунулся к Белому Клыку Листа, чтоб его потомков биджу задрали…

И сейчас на дорогое сердцу Чиё снова покусилась Коноха.

– Орочимару? – пробормотал Эбизо. – Надо же, попытался убить Сасори. Убийца жив?

Чиё хмыкнула:

– Надеюсь на обратное. Снова эта Деревня…

Тот посмотрел на неё с неприятным вниманием.

– Сестрёнка. Белый Клык давно мёртв, а Орочимару – отступник.

– Это сути не меняет, – сухо и холодно ответила она. – Ты читай дальше, что Сасори пишет.

Сасори попросил Чиё о маленькой услуге. Сколько себя помнила, она никогда не могла ему отказать.

Когда Чиё категорически не хотела фотографироваться с семьёй, её смог убедить не сын, не невестка, а внук, которому и исполнилось-то годков пять. Когда Чиё гнала всех, кто желал у неё учиться, она согласилась показать ему самые простые яды. Когда Чиё валилась с ног от усталости и получила с передовой письмо от Сасори – впервые за несколько месяцев, – она не нашла слов ответа, но отправила ему новое оружие, которое лично запечатала в свитке.

Когда Чиё наслаждалась старческим покоем, Сасори хватило нескольких строк, чтобы разбудить в ней куноичи и политика.

Дочитав, Эбизо свернул свиток и завязал красную нить в хитрый узел.

Чиё усмехнулась:

– Братец. Помнишь, как мы в детстве в шутку охотились на змей, и нам постоянно влетало от матери, что подвергаем себя лишней опасности? – Братец кивнул. – Давай вспомним детство. Поохотимся на змей.

Ей очень не понравилось покушение на жизнь Сасори. Орочимару, верно? Он наконец-то показался, так что смысла таиться дальше Чиё не видела. Можно было выйти в открытое противостояние. Показать треклятой змеюке, что коварного шёпота миражей недостаточно, чтобы поймать Песок на крючок, как глупую доверчивую рыбу.

И для начала Чиё собиралась хорошенько встряхнуть Совет.

– Сасори ввязался в опасную игру, – задумчиво протянул Эбизо. – Противостоять главам двух Деревень… Песка и Звука…

– Сасори умён. Он не станет безрассудно кидаться под удар.

– Он же ненавидит политику. Конечно, твоими стараниями, но сам факт. У него нет опыта…

– Зато он есть у нас, – нахмурилась Чиё. – К тому же, я бы не была так уверена в твоих словах, братец: Сасори сумел сбежать от нас на другой конец Деревни, а я так и не смогла сделать его частью Совета или…

– Однажды он доиграется, сестрёнка, и потянет нас за собой.

– Так ты поможешь мне или нет? – сухо потребовала она ответ на самый главный вопрос. Похоже, Эбизо не хотел вмешиваться в борьбу Сасори с Орочимару. Что ж. Зато насчёт себя Чиё сразу всё решила.

Она выдержала долгий пытливый взгляд брата, и в конце концов он опустил голову, протянув сестре свиток с письмом Сасори:

– Не все одобряют решение Казекаге-сама начать войну. Пожалуй, ненадолго к ним можно присоединиться.

Чиё ухмыльнулась и, прогнав чакру по старой спине, медленно поднялась на ноги. Эбизо взял рыбацкие принадлежности и тоже встал. Молча направился убрать всё в кладовую, наловленное оставил на кухне, а потом старейшины Скрытой Деревни Песка неторопливо пошли к Резиденции Казекаге. Как раз у Совета шло очередное собрание. Вот Раса удивится-то, когда к нему заявятся старейшины Деревни! Те самые старейшины, которые, казалось бы, навсегда отрешились от дел государственных и военных.

– С момента проникновения прошла неделя, – негромко говорил Юра, – и пока что не поступало никаких тревожных вестей. Скрытый Лист ничего не подозревает. Касательно наших джонинов-наставников…

– Меня интересует Гаара, Юра, – мягко перебил его Рюса. – Он – ключевая фигура нашего плана, к тому же, насколько я понял, третий этап экзамена с высокой вероятностью придётся именно на полнолуние. Гаара не должен взбеситься раньше времени… Этот вопрос всё ещё не решён. Ты поддерживаешь связь с Сасори, что он говорит по этому поводу?

– Мой внук ничего по этому поводу не говорит, – вошла Чиё, выгадав удобный момент, и в зале Совета настала тишина. Как в пустыне перед сильной бурей.

Спохватившись, несколько советников поднялись со своих мест и сдержанно поклонились старейшинам Деревни. Эбизо, бывший глава Совета, встал рядом с Чиё, обвёл всех присутствующих задумчивым взглядом и остановился на мрачном Казекаге. Сабакуно Раса, один из нынешних врагов Сасори. Чиё надменно вскинула подбородок, когда услышала от Джосеки:

– Для нас честь видеть вас в этом зале, уважаемые старейшины. Как я понял из ваших слов, Чиё-сама, Сасори-сан…

– Я пришла поговорить не о моём чересчур самостоятельном внуке, – пренебрежительно отмахнулась от него Чиё и посмотрела Четвёртому Казекаге в глаза. Тот настороженно за ней следил, видя в ней угрозу – и правильно. – Я пришла предупредить тебя, Раса, пока ты не утвердил план войны с Листом, что Деревня Скрытого Песка под твоим предводительством идёт к собственной гибели. Ты ввязываешься в заведомо проигрышную войну, и я не собираюсь спокойно на это смотреть.

– На основе чего вы пришли к такому выводу, Чиё-доно? – спросил тот, постучав по столу пальцами. – Деревня действительно находится не в самом хорошем положении, однако…

– …ты хочешь выступить агрессором по отношению к Листу, – отрезала Чиё. – Поверь, Раса, я повидала на своём веку достаточно войн и сейчас, при нынешнем положении дел, могу сказать с почти полной уверенностью: если твоими усилиями начнётся война с Листом, Песок исчезнет.

– Он исчезнет, если мы продолжим бездействовать!

– Успокойтесь, Саджо-сан, – устало попросил братец. – Мы с сестрёнкой хорошенько обдумали сложившиеся обстоятельства…

– …и пришли к неутешительным выводам касательно твоей политики, Раса. Деревня процветала при Втором Казекаге и при Третьем, потому что они разговаривали с даймё-сама, а не ссорились с ним, а сейчас – ты собираешься развязать войну? – Чиё вздёрнула брови. – Мы не одобряем. У Скрытого Песка нет ресурсов для войны, а при разнице в военных силах между Песком и Листом очевидно, что война затянется – и закончится нашим поражением. К тому же, война – это всегда затратное мероприятие, а ты даже с внутренними проблемами ещё не сладил. Сколько шиноби пойдёт за тобой, если половина из них ищет работу на стороне?