Текст книги "Гениальный наставник (СИ)"

Автор книги: Shaman-QueenYu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

– Конфликт исчерпан.

– Если я ещё раз увижу тебя рядом с Конохамару, просто так ты не отделаешься, даттебайо! – подскочил к песчаной троице шумный мальчишка в оранжевой одежде. На хитай-ате был знак Листа.

– В прошлый раз, помнится, твои слова разошлись с делом, – насмешливо ответил Канкуро, и Сасори, почуяв драку, вышел вперёд, отгородил его собой, обвёл взглядом джонинов-наставников, сразу заметив того, кто направлялся сюда.

Какая ирония – Хатаке Какаши.

Сасори спросил, обращаясь к нему:

– Что происходит?

– Хм. – Какаши остановился рядом, спрятав руки в карманах, и не глядя на ученика спросил: – Действительно, Наруто, что происходит?

– А-а-а, ты же та, что хотела арестовать нас, – снисходительно фыркнула Темари, и Сасори посмотрел на девчонку с розовыми волосами, к которой это обращалось. Та как-то сразу побледнела, когда он спросил уточняющим тоном:

– Арестовать? – и перевёл взгляд на её сенсея.

– Эт-то было недоразумение! – воскликнула она.

– Это они виноваты, даттебайо! – возмутился Наруто, указав на Канкуро пальцем. Сасори, быстро устав от этого детского цирка, раздражённо спросил у Какаши:

– Что здесь происходит, Копирующий? Усмири уже своих… учеников, пусть не галдят и объяснят по порядку.

– Наруто, так в чём дело? – обратился тот к шумному мальчишке, который на удивление легко успокоился и открыл уже рот, но за объяснения вдруг взялась девчонка Листа:

– Это… Это всё я. Я сильно напугала тех ребят, они побежали куда глаза глядят и врезались в… ну в него, – махнула она на Канкуро. Он мрачно отвёл глаза, когда Сасори посмотрел в его сторону. – Он разозлился, и случилось то, что случилось.

– Что случилось? – уточнил Какаши.

– Эти из Песка решили, что стоит нас проучить, – с равнодушным гордым видом вмешался, судя по гербу, Учиха. – Но ситуацию разрешил Сабакуно Гаара.

Эти двое – Гаара и Учиха – странно смотрели друг на друга. Словно знали то, что никому из присутствующих недоступно, и Сасори это не понравилось.

– Что ж, с этим разобрались, – сказал он равнодушно и посмотрел на девчонку в красном: – Почему ты решила арестовать моих учеников?

Та нахмурилась и сжала кулаки, словно набираясь смелости:

– Они… Они были из другой Деревни и делали у нас непонятно что. Я должна была это выяснить! И-и если бы они не подчинились…

Сасори прервал её коротким кивком, всё для себя поняв, и повернулся на этот раз к Какаши, который старался выглядеть так, словно его здесь нет. Что ж, Сасори его хорошо понимал. Пускать всё на самотёк и ссориться, будучи взрослым человеком, из-за свары своих подопечных, он не собирался, и Какаши, судя по всему, тоже.

– Предлагаю не устраивать международный скандал и разойтись мирно, – скучающим тоном обратился к нему Сасори. Тот кивнул не менее скучающе:

– Согласен. Как и сказал твой ученик, – взглянул он на Гаару, – конфликт исчерпан.

Копирующий мог бы и не показывать, какой у него чуткий слух. Не прощаясь, Сасори развернулся и пошёл к выходу, следом двинулись и Гаара с братом и сестрой; последние, похоже, сделали это без особой охоты. Всё-таки понимали, что их ожидает дома.

– …В конце концов, мы не у себя в Скрытом Песке, а в чужой Деревне, – продолжал Сасори говорить убийственно холодным тоном, глядя на сидящих на диване Темари и Канкуро, – и я удивлён, что у нас до сих пор не появились проблемы. Та мелюзга, которую ты решил «проучить», Канкуро, – Конохамару, если я правильно помню – приходится Третьему Хокаге внуком. И я говорил не ввязываться в истории. Говорил держать себя в руках. Говорил вести себя, как шиноби.

– Но, Сасори-сенсей, ничего же не… – попытался поспорить Канкуро, но Сасори так на него посмотрел, что тот предпочёл закрыть рот.

– С учётом того, что я – это я, а вы – это вы, мы и так привлекаем много внимания. И дополнительные проблемы нам ни к чему. Это всем ясно? – посмотрел он и на Гаару у дверного косяка.

– Мы – это мы? – переспросила Темари.

– А кто же ещё? Скорпион Красных Песков и дети Четвёртого Казекаге. Безусловно, совершенно незаметные личности.

– Н-но, Сасори-сенсей!.. – снова стал возникать Канкуро. Вид у него был обиженный, чуть ли не оскорблённый, а ещё Сасори прекрасно знал, как сильно бьют по нему слова самого Скорпиона. – Они первые!..

Прикрыв лицо ладонью, он легко заставил Канкуро замолчать. И поделом. Заслужил, чёрт побери. В конце концов, что за детские оправдания, в самом деле?! И даже Темари, самая, пожалуй, адекватная во всей троице, предпочла постоять в сторонке тогда, когда могла бы вмешаться. Сасори никогда не думал, что скажет это, но:

– Самый разумный в вашей команде – видимо, Гаара.

Закончив разговор, Сасори бесшумным шагом покинул комнату, с выразительным стуком закрыл за собой дверь и так же, не издавая ни звука, остановился в паре метров от неё. Легонько опёрся спиной о стену и приготовился слушать. Насколько он знал своих темпераментных учеников, сейчас они начнут либо сожалеть о содеянном, либо возмущаться.

Первым послышался приглушённый удар кулака о диван. Скорее всего, Канкуро. Следом раздался и его голос:

– Этот ублюдок Наруто… В следующий раз я его!..

– Заткнись, Канкуро, – раздражённо велела Темари. – Сасори-сенсей прав.

Теперь главное, чтобы это дошло до Канкуро.

– Что-то раньше он никогда не волновался за всякую там шпану, – проворчал он, но уже без запала и злобы.

– Боги, заткнись! Сасори-сенсей нам не отец, чтобы воспитывать.

Ответом стало молчание. Вероятно, Канкуро был удивлён столь внезапным сравнением и сейчас сидел с ошарашенным видом: слово «отец» в их семье звучало крайне редко. Своего биологического родителя и Темари, и Канкуро предпочитали звать Казекаге, а вот Гаара, что странно, так не изощрялся: отец и отец, без всяких попыток отгородиться от этого прискорбного факта.

– Знаете, – заговорил Канкуро вдруг тихо и серьёзно, – Сасори-сенсей нам больший отец, чем Казекаге-сама.

Темари ничего не ответила и через минуту, даже от Гаары не послышалось привычного презрительного фырканья. Сасори не двигался с места и, по правде говоря, не знал что и думать. Заявление Канкуро оказалось неожиданностью, чем-то из разряда того, что обычно лишь раздражало, но то, что Сасори сейчас ощутил, было скорее удивлением.

Прождав ещё немного и поняв, что никто не собирается продолжать разговор, Сасори тихо отправился в свою комнату. Присел у невысокого традиционного столика, проверил непонятно зачем тушь, кисть и прочие письменные принадлежности, вернул их на место и всё-таки, поняв, что сбежать от себя не получится, задумался о новой серьёзной проблеме.

Семья.

Конечно, с семьёй детям Казекаге чертовски не повезло, и это было ещё мягко сказано. В таких случаях слова: «Лучше совсем без родителей, чем с такими» – казались вполне уместными, и Сасори был скорее согласен, чем нет. Он ещё в юности понял, что семья – довольно бессмысленное, бесполезное, никчёмное творение человеческого общества, однако все вокруг придавали этому самому творению чересчур много значения, Гаара, Темари и Канкуро в том числе. Поэтому они страдали.

Даже если бы захотел, Сасори бы не смог их понять: он не имел даже схожего жизненного опыта. Какими бы чёрствыми ни были его отношения с Чиё, она не ставила над Сасори опыты – разве что пыталась втянуть в свою политику, а мать с отцом ему заменили война и марионетки.

– Хм.

Пожалуй, боевой театр кукол был единственным, за что он мог бы искренне поблагодарить бабулю.

Было ли просто благодарностью то, что ощутили к Сасори по крайней мере Канкуро и Темари? Едва ли. Они сравнили его с отцом. Сасори не отрицал, что это могло оказаться минутной блажью, не более чем случайно пришедшим в голову образом, однако если проблема глубже…

В конце концов, что для них сделал Сасори?

Допустим, он проявлял подобие заботы о Гааре, чтобы тот позволил к нему приближаться без особого риска для жизни. Допустим, часто занимался с Канкуро и делился небольшими хитростями их общего с ним искусства, потому что действительно мог многое передать. Допустим, позволял Темари приходить к нему домой и без движения лежать где-нибудь в углу, лишь бы побыть подальше от семьи. Допустим…

…ничто из этого не делало Сасори кем-то вроде пресловутого «близкого человека». Во всяком случае, взаимности он точно не чувствовал.

«У меня задание – обучить вас, ваше задание – обучиться у меня, что означает только взаимовыгодное сотрудничество», – вспомнил он собственные слова год назад. Простые и понятные слова, о которых, надо же, предпочли забыть. Их не слышал только Гаара: на официальное знакомство он не явился.

– Похоже, вам ещё многому у меня учиться, – сделал неутешительный вывод Сасори.

Ему очень не понравилась сложившаяся ситуация. Если он её, конечно, не выдумал сам.

Когда вечером по устоявшейся привычке Сасори направился на крышу к Гааре, на полпути он резко остановился: зачем он делает то, что делает? Но глупый вопрос нашёл ответ сразу: потому что Сасори нёс за Гаару ответственность перед чёртовым Казекаге, вот чем были продиктованы все его действия.

Ничего не поменялось. Гаара обнаружился на том же самом месте, где и вчера.

– Чего надо? – даже не повернувшись к Сасори, спросил тот.

Ответа он не услышал. Сасори и сам не до конца понял, почему промолчал, и, недовольный, всё-таки сказал… правда, не то, что собирался:

– Надеюсь, ты и в следующий раз сохранишь хладнокровие.

– О чём ты?

– О конфликте с Конохой.

С этими словами Сасори развернулся уходить, когда Гаара вдруг поделился:

– Там есть парень. Учиха Саске.

Неторопливо к нему обернувшись, Сасори хмыкнул почти беззвучно: тот не переменил позы, всё так же смотрел куда-то в небо, ожидая луну.

– Я хочу с ним сразиться.

– Сразиться или убить? – уточнил Сасори, но ответа так и не дождался. Что ж, он не хотел здесь задерживаться. – Твоя цель на втором этапе экзамена – пройти на третий этап. Помнишь это?

– Да.

Больше ничего не спрашивая, Сасори поспешил к себе.

Надо же было Канкуро брякнуть такую глупость. Придётся всё проверить. Сасори не хотел новых сложностей с этими, чёрт побери, учениками, что бы они себе там ни придумали.

====== Глава 5. В удушающих объятьях ======

Зыбкая хмарь сна внезапно отступила, сменившись кристальной ясностью, и Сасори понял, что проснулся и проснулся – из-за знакомого каждому сильному шиноби чувства опасности за спиной. В спальне находился ещё кто-то, добрых намерений не имевший. Не дёргаясь и продолжая дышать тихо, размеренно и спокойно, как всякий спящий человек, Сасори создал клона – он беззвучно появился за шкафом, – применил без печатей технику замены и, открыв глаза, посмотрел на «себя самого». Обыкновенный спящий клон.

Техника сокрытия. Техника хамелеона.

Готово.

Сосредоточив в ступнях чакру и с осторожностью зверя, по стене, забравшись на потолок, Сасори приготовил кунай и проследил, как убийца в одежде с просторными светлыми рукавами, подпоясанной подобием толстой фиолетовой верёвки, бесшумно подошёл к кровати. Он поднял руку с мечом, полностью белым, без гарды, провернул его в пальцах и, взявшись удобнее, быстро и точно всадил клинок туда, где должно было биться сердце Скорпиона Красных Песков.

Схватив убийцу нитями чакры, Сасори спрыгнул на него сверху, сбил с ног и придавил ему коленом спину, сжав затылок рукой. Разумеется, создав скальпель чакры: рассечь сонную артерию в таком положении не составит труда.

– Зачем же портить мою марионетку? – глядел Сасори на убийцу, сдерживая нитями чакры его руки. – Ведь её создал не ты.

Тот повернул голову так, чтобы посмотреть Сасори в лицо столь же сосредоточенно, внимательно и невозмутимо – необычного цвета салатовыми глазами.

– Скорпион Красных Песков, – произнёс убийца.

Сасори нахмурился, почуяв неладное, и вовремя отскочил назад: из тела противника вылезли белые наросты, отрезали пару нитей чакры, и тот свободной рукой одним резким взмахом меча рассёк все остальные. Опять же нитью, тонкой, как леска, подтянув к себе свиток, лежавший на столе, Сасори распечатал марионетку, пока странное создание напротив медленно вставало на ноги. Кажется, техника, в него вживлённая, причиняла сильную боль.

Вытянув в сторону руку, он сдвинул брови, и прямо из его ладони проклюнулся новый отросток, прямой и острый, как клинок. В почти невидимых кровавых разводах, этот отросток удлинился, принял форму меча, такого же, как первый, и Сасори с удивлением осознал, что видит… кость.

– Так ты – его подопытная крыса, – понял он.

Убийца взял костяной меч обратным хватом и бросился в атаку, но прежде, чем успел ударить, дверные створки с грохотом выбил песок. Улучив момент, Сасори метнул в убийцу сюрикены, они зацепили его на излёте: из царапины на шее потекла кровь. Тот, отпрыгнув назад, разрезал мечом волну песка, но таки попал в его плен и вылетел в окно от одного меткого броска. Сасори наблюдал за этим, запоминая всё, что делал, как двигался, как менялся в лице этот подосланный Орочимару образец.

Сасори, держа марионетку наготове, приблизился к окну и выглянул: улица была уже пуста.

Затем, мрачный, обернулся к шуршащему песку Гаары, медленно летевшему тому обратно в тыкву. В коридоре, показавшись в теперь уже голом дверном проёме, замерли Темари и Канкуро, в пижамах и с оружием наизготовку: сложенный веер, Карасу и Куроари. И мимо них спокойно прошёл Гаара, остановился в паре метров от Сасори, сложил руки на груди, продолжая на него глядеть.

– Кто это был, чёрт побери?! – проворчала Темари, тоже зайдя внутрь. Канкуро, перешагнув обломки сёдзи, последовал за ней.

– Без понятия, – бросил в ответ Сасори.

Он не знал, кто это был, зато не сомневался, от кого, почему и зачем.

Вместе с командой он осмотрел сначала свою комнату, затем – спальни Гаары и Темари с Канкуро, небольшое помещение, отведённое под зал, и в последнюю очередь – кухню. Никаких ловушек не обнаружилось. Как и какой-либо пропажи. Значит, целью костяного убийцы был всё-таки только Скорпион Красных Песков.

Свет решили не зажигать, и на кухне, где все собрались, царил мрак, рассеиваемый бледным лунным сиянием. Стояли так, чтобы находиться в тени. Марионетки с убранным вовнутрь оружием лежали в самом тёмном углу; Темари держала веер под рукой, пряча его своим телом, чтобы не было бликов на стальном корпусе. Один Гаара плевать хотел на бдительность и по привычке смотрел на луну, застыв возле окна.

– Стоит ли сообщить Листу об этом? – повернувшись к Сасори у печи, спросила Темари.

– Нет. Никому ни слова об этом. Лист не должен ничего узнать.

– Ну, а наши? Песок! – нахмурилась Темари, в голосе её зазвенел гнев. – Этот Звук, чёрт побери, зарвался!

И это она ещё не знала о своём отце, Казекаге.

– Никто, – Сасори выделил это слово, – не должен об этом знать. Я сам расскажу. – Может быть. – Когда придёт время.

– Но почему не сейчас, когда свежи следы?! – не мог понять и Канкуро, то и дело сжимавший и разжимавший кулаки. – Я видел мельком этого Орочимару, главу Деревни Звука, и все его люди носят эту, – он провёл руками вокруг пояса, – фиолетовую верёвку. Значит, на вас напал Звук, и у нас есть полное право…

– Рано, – почти зарычал Сасори, осадив учеников строгим взглядом. – Я сказал молчать, значит, вы будете молчать. Убить пытались не вас, а меня, и я сам решу, что мне с этим делать. Но и вы тоже не расслабляйтесь. Звук попытался один раз – и попытается ещё. Вполне возможно, что и через вас.

Темари и Канкуро затихли, но смотреть продолжили так же – с болезненным блеском в глазах, со сдержанным гневом и беспокойством, потому что и им стало понятно: ситуация выходит из-под контроля. Впрочем, Сасори не был так в этом уверен, поэтому хотел выяснить всё наверняка.

То, что Орочимару попытался избавиться от него таким… прямым способом, говорило само за себя: Юра – шпион Сасори, давным-давно засланный в правительство Песка – добился каких-то успехов. Посеянные пару-тройку месяцев назад семена сомнений начали давать всходы. Конечно, Сасори уже читал похожие доклады, но думал, этого мало, чтобы заставить Орочимару действовать. Неужели победа?

Однако… убийца, кем бы он ни был, не пожелал ввязываться в бой и отступил, получив лишь царапину. Знал, чем эта «лишь царапина» обернётся, и поспешил за противоядием? Либо целью было всё-таки не убийство Сасори. Предупреждение от Орочимару? «Хватит мне мешать, не то убью»?

Сасори ухмыльнулся этой забавной мысли. В любом случае, что бы ни значило это нападение, он не сдастся. Не в его правилах. Если Орочимару так хочет воевать с Листом, пусть воюет сколько влезет, но в жизнь Сасори не вмешивается. К сожалению, так уж вышло, что он был связан с Деревней Песка, и с некоторыми её жителями – особенно, поэтому…

– Сасори-сенсей.

– Что? – Сасори повернул голову к Канкуро, голос которого прозвучал – опять же – с беспокойством, но каким-то задумчивым. Канкуро осторожно спросил:

– Это что… у того парня… правда были кости?

– Судя по всему, – кивнул Сасори, и того передёрнуло. Действительно, зрелище было не из приятных, хотя сама идея превратить собственное тело в оружие или его источник пришлась Сасори по душе. Ведь он и сам лет пятнадцать назад думал о том же. Улыбнувшись, он сказал Канкуро: – Привыкай. Я подозреваю, это не результат каких-либо экспериментов, а родная сила.

– То есть? – заинтересовался Гаара, сохранив безразличный тон.

– Я слышал о таком даре крови, но он настолько редкий, что считается не более чем легендой. – Сасори задумался, уже не улыбаясь. – Может, Орочимару попытался воссоздать его. Этот улучшенный геном.

– То есть? – недоумённо спросила уже Темари.

– Этот человек, – надо поменьше упоминать имена, – в своё время работал в лабораториях Листа и вёл немало секретных научных проектов. Его изгнали за несанкционированные эксперименты над похищенными детьми, которым он пытался вживить клетки Сенджу Хаширамы. Но это закрытые сведения, так что я вам ничего не говорил.

Темари была в ужасе:

– И с этим человеком наша Деревня в союзе?!

– Ещё громче прокричи, – сузил глаза Сасори, ощутив укол раздражения. Та спохватилась, но лицо у неё было бледнее луны. Возможно, не стоило об этом рассказывать. Зато теперь Орочимару не сумеет промыть генинам Песка мозги.

Поглядев на Гаару, Сасори удовлетворённо кивнул. Может, тот и мнил себя невозмутимым и ко всему безразличным, но сейчас его лицо неуловимо исказила чистейшая чернейшая ненависть. При мысли, что однажды Гаара так посмотрит и на Сасори, если узнает о человеческих марионетках, сердце странно кольнуло, но думать об этом не было ни времени, ни желания.

– Завтра начинается второй этап экзамена, – напомнил Сасори и обвёл всю троицу внимательным взглядом. Помрачневший Гаара, бледная Темари, задумчивый Канкуро, все трое – явно обеспокоенные. – Отдохните.

Последние двое послушно отправились по кроватям, а Гаара остался на месте. Сасори подошёл к нему, сосредоточил в ладони чакру, секундное усилие – и она обрела мягкий бело-зелёный оттенок. Пока Сасори исполнял привычный, почти повседневный своего рода ритуал, Гаара вдруг спросил:

– Почему отец назначил тебя моим наставником?

– Ты знаешь ответ.

– Я хочу его услышать.

Сейчас больше заботили действия Орочимару, но заводить проблемы с Гаарой было бы глупо.

После недолгого молчания – только чакра шелестела – Сасори ответил:

– Я умею выживать. Поэтому выбор Казекаге пал на меня.

– Ясно. Как ты к этому отнёсся?

– Я не люблю иметь дело с детьми, кем бы они ни были, так что не обрадовался.

Больше Гаара ничего не говорил. Оставляя его на кухне одного, на мгновенье Сасори пожелал добавить к последним словам ещё что-то, но легко от этой прихоти отмахнулся. Сейчас не до капризов. Особенно сейчас.

У себя в комнате Сасори переоделся из пижамы в одежду на выход, удобную в бою, проверил ещё раз всё оружие, окружил квартиру парой невидимых барьеров – один сигнальный, другой защитный, и сел писать сообщение Юре, а также – письмо старейшине Чиё. Бабуле будет интересно узнать об Орочимару и Звуке, которым она тоже, подобно её внуку, отказывалась доверять. К тому же, несмотря на все нюансы их так называемых родственных отношений, в случае опасности они предпочитали объединяться и вместе отбивать удар, а не кидать друг друга на произвол судьбы.

Пока что такая установка приносила только пользу.

С последними приготовлениями ко второму этапу было покончено, и Анко возвращалась домой, предвкушая, как ляжет наконец-то в кровать и позволит себе хорошенько отдохнуть перед завтрашним развлечением. Может, это и было слегка жестоко, но никто не нанимал Анко нянчиться с генинами. Интересно, многие ли сейчас ворочались в постелях не в силах сомкнуть глаз от волнения? Или страха провалиться, или любопытства, каким же всё-таки будет второй этап…

Что ж, можно было даже порадоваться, что Хокаге-сама поручил одной из разведчиц проведение второго этапа. На первом, наверное, она померла бы со скуки, особенно если вспомнить, сколько в конце концов прошло людей. Семьдесят восемь. И это при Ибики-то!

Анко покачала головой, ныряя в знакомую сеть переулков старого жилого квартала. Скользя мимо окон и узких переходов бесшумным призраком, по привычке держась подальше от полос лунного света, лениво размышляя, не побежать ли домой по крышам, будя соседей, Анко вышла на последний прямой отрезок пути, когда вдруг окатило холодное, не морозное, а скорее могильное, сырое ощущение, хорошо ей знакомое.

Затаившись, Анко прислушалась к обстановке, втянула носом воздух, выдохнув так же медленно через рот, сенсорной техникой проверила округу на предмет чакры и обнаружила источник зловещего холода, столь быстро прогнавшего хороший настрой. На час от Анко, за углом старого, словно скособоченного каменного дома, самого несуразного на улице. Тихо, не теряя бдительности, она змеёй скользнула в ту сторону, спряталась у чёрной от ночного мрака стены и сложила печать, покрывая себя чакрой. Мгновение – и Митараши Анко слилась с обстановкой не хуже хамелеона.

Подкравшись к углу, Анко, готовая в любой момент отбить удар, осторожно выглянула, и лицо против воли исказила гримаса: с чьего-то обнажённого по пояс мужского тела слезало грязно-оранжевое сияние Проклятой Печати. Она медленно, возвращая коже естественный цвет, ползла к середине груди, и Анко опутало мерзкое липкое ощущение: вспомнилась собственная проклятая метка.

Неужели тот сон был предупреждением?

Неужели Орочимару здесь, в Деревне Листа?!

И этот парень… Кто он, прихвостень Орочимару или его жертва?

Тот рвано выдохнул и встряхнул светлыми волосами, будто приходя в себя:

– Даже яд Скорпиона Красных Песков бессилен перед антителами и чакрой Орочимару-сама.

Прихвостень. Анко оглядела его с головы до пят, тщательно скрывая своё присутствие, но ничего неестественного – вживлённого, лишнего – не нашла. Только Проклятая Печать. Выходит, с её помощью он боролся с отравлением.

«Если удастся преобразовать человеческое тело, люди станут куда сильнее. И в то же время возрастёт их способность к регенерации. Когда-нибудь я и тебе подарю эту силу», – донёсся голос из прошлого словно наяву, Анко даже вздрогнула и мысленно выругалась. Какой же дурой она была. С каким восхищением внимала словам Орочимару!

Его прихвостень развернулся и пошёл в противоположную ей сторону, и Анко последовала за ним. Видеть врага на улицах родной Деревни… Да ещё какого врага. Нельзя было его упустить. Аккуратно контролируя течение чакры, передвигаясь как можно тише и почти не дыша полной грудью, Анко вела слежку. Запомнила всё, что касалось её объекта, от внешних признаков до поведения. Светловолосый парень с яркими зелёными глазами – наверняка очередной несчастный сиротка, подобранный Орочимару где-то на обочине – дошёл до соседнего жилого квартала, вспрыгнул на крышу, и Анко едва сдержалась от того чтобы досадливо цыкнуть. Она больше не могла за ним идти, опасность раскрытия возросла.

Помимо этого…

Этот сиротка-прихвостень упомянул Скорпиона Красных Песков. Одного из джонинов-наставников команд экзамена этого года. Одного из видных шиноби Скрытой Деревни Песка.

Возвращаясь, Анко это обдумала. Акасуна Сасори откуда-то знал об Орочимару, о том, что он в Листе, вне сомнений. Откуда? И почему не рассказал Листу? Могло ли оказаться так, что с Орочимару был связан не столько Акасуна, сколько Деревня Песка? Анко не замечала за Четвёртым Казекаге и его Советом привычки якшаться с отступниками, но кто знает…

Резко остановившись, Анко в сердцах выругалась.

– Страны-агрессоры – как пустынные змеи. Они существуют, и это факт. С фактами не спорят.

– Ну ты сравнил, конечно. Змей хотя бы можно истребить.

– Я бы не советовал. Змеиный яд – неплохое лекарство при правильном применении. Это я не образно говорю, а так…

Чёртовы песочники обсуждали эту грязь у неё, разведчицы Листа, под носом, а она ничего не поняла!

– А если серьёзно… Змея необязательно должна быть ядовитой, чтобы уметь убивать. Можно, например, задушить – или загнать слабую добычу в угол.

Сасори считает Лист слабой добычей? Похоже, не такой он гений, как о нём говорят.

Помрачнев, Анко отправилась к Ибики, с которым виделась не далее как два часа назад. Она решила не делать поспешных выводов, ведь в отношении всего, что связано с Орочимару, могла быть предвзятой и себе здесь доверяла не полностью. Ибики должен знать. И о сиротке-прихвостне, и о том, что его отравил Скорпион, и о самом Скорпионе, и о Песке.

Только бы не оказалось слишком поздно.

Миссия по проникновению в Лес Смерти началась. Орочимару с усмешкой осмотрел трёх убитых из Травы, с которых уже сняли и запечатали лица. Пятёрка Звука хорошо поработала, даже не привлекла внимание Листа, и ведь всё случилось днём, когда солнце было ярким, а небо – ясным.

– Простите, что заставил ждать, – проговорил Кимимаро и вдруг кашлянул, точно захлебнувшись.

И Орочимару, и Кабуто повернулись к нему, последний спросил:

– Что такое, Кимимаро-кун?

– Нет, – спустя пару секунд ответил Кимимаро, – ничего.

Но от внимания Орочимару не скрылось, как тот только что смотрел себе на ладонь: будто там что-то было, например, кровь. Кабуто шагнул к нему словно бы озабоченно:

– Ты вроде говорил, что Сасори тебя отравил?

– Это уже решённая проблема, – ответил Кимимаро. Прекрасный подчинённый… Он не любил беспокоить Орочимару как-либо, будь то случайная неудача, болезнь, рана или что-нибудь ещё. Улыбнувшись, Орочимару заметил:

– Всё равно следует тебя проверить, Кимимаро-кун. Сасори – серьёзный противник.

Тот опустил взгляд, не смея смотреть на своего господина, и привычным ровным тоном отказался:

– Это не стоит беспокойства, Орочимару-сама.

Как и ожидалось. Кимимаро был довольно предсказуемым, но действительно верным человеком.

Негромко рассмеявшись, Орочимару кивнул:

– Что ж, главное, что Сасори точно получил моё послание. Посмотрим, прислушается ли он к голосу разума или продолжит войну.

Знание – сила. Уже несколько лет он собирал сведения об АНБУ и сильных шиноби всех Деревень, как великих, так и маленьких, и, конечно, Скорпион Красных Песков входил в этот список. Орочимару знал о Сасори куда больше, чем тот о нём, был старше и опытнее, а также понимал, где самое слабое место этого мастера-кукловода.

– Смею заметить, Сасори-сама – умный человек, – посмотрел на Орочимару Кабуто.

– Это нельзя не признать. Но и у него есть слабость.

– Какая же? – заинтересовался он вполне искренне. – Его ученики?

Мир шиноби почему-то считал основными слабостями ниндзя именно привязанность к другим людям. В этом, конечно, прослеживалась определённая логика, но Орочимару всегда старался смотреть шире, видеть больше, понимать глубже. С тихим смехом он ответил:

– Нет, не ученики. Слабость Сасори – его полная уверенность в собственной победе. Слишком часто он побеждал. Люди вроде него, – Орочимару облизнулся, – порой забывают, благодаря чему одержали свои прошлые победы, и расслабляются.

Кабуто понимающе ухмыльнулся, члены Пятёрки Звука переглянулись между собой, лишь Кимимаро продолжил смотреть исключительно на Орочимару. Преданные люди. Люди, которые легко могли отдать жизнь, чтобы выполнить задание того, кому они пожертвовали собственную свободу. В конце концов, за силу надо было платить.

Платили свою цену и те, кто переходил Орочимару дорогу.

– Я напомню тебе, Сасори, истинный вкус поражения.

Семьдесят восемь генинов.

Они разбились на команды и стояли перед Анко группами по трое в ожидании её слов насчёт экзамена, но она молчала. Давала ребятам, так сказать, проникнуться Лесом Смерти – довольно приятным, живописным, приветливым местечком. Кто-то ёжился, будто замёрз, кто-то равнодушно любовался пейзажем за стальной сетью ограды, а кто-то смотрел даже с искренним любопытством.

– Что за ужасное место… – пробормотала одна из подопечных Какаши. Анко с усмешкой посмотрела на её команду, обращаясь ко всем:

– Вы скоро поймёте, почему это место называют «Лес Смерти».

– Ха, – презрительно фыркнул уже Узумаки и, уперев руки в боки, завертел задом, дразня: – «Вы скоро поймёте, почему это место называют «Лес Смерти». Думаете меня запугать? Фигня! – прекратил дурачиться маленький генин и ткнул в Анко пальцем: – Я не боюсь!

Она мило-мило протянула, улыбаясь:

– Вот как. Ты довольно воодушевлён, – и, улыбаясь, нахмурилась.

Выхватить кунай из рукава заняло секунду, ещё секунду – метнуть в маленького генина; тот успел лишь вздрогнуть. Миг – Анко оказалась у него за спиной и пониженным тоном заговорила:

– Такие дети, как ты, умирают первыми… – посмеиваясь, коснулась его щеки пальцами, подцепила другой рукой струйки крови, потёкшие из царапины. – Я люблю, – добавила хрипящих ноток, – когда кровь бьёт фонтаном…

Быстро обернувшись, Анко выхватила ещё кунай и замерла со всё той же милой улыбкой: одна из генинов Травы, высокая черноволосая девица, раздвоённым языком протягивала:

– Ваш кунай, – вежливо сказала она, ухитрившись не запнуться. Маленькое звуковое генджутсу, вероятно.

– А, да, спасибо, – не менее вежливо поблагодарила Анко, подавив жуткое ощущение в груди: похожей техникой управления телом владел Орочимару. Анко чуть разомкнула губы, и улыбка её из милой стала истинно хищной.

Орочимару ли это?

– Но знаешь… не стоит подкрадываться ко мне со спины. Если не хочешь умереть молодой, конечно, – забрала Анко кунай с неожиданно сухой рукоятью, и язык странной девицы Травы вернулся в рот. Она улыбнулась, ответив:

– Нет, – удовлетворённым, вкрадчивым тоном. – Меня заводит, когда я вижу кровь. К тому же, вы задели мои любимые волосы.

– Ну прости за это.

Анко соблюла приличия, девица отошла к напарникам, и инцидент был исчерпан. И если та всё-таки не окажется Орочимару… Анко заметила даже с интересом: