Текст книги "Гениальный наставник (СИ)"

Автор книги: Shaman-QueenYu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Орочимару хотелось просто убить, ничем из своего не рискуя: ни куклами, ни людьми.

Чакра в руках застыла, потом вытянувшись в несколько нитей, и плоть начала местами неметь. Сасори, подумав о худшем, на миг похолодел и со злостью посмотрел на Орочимару. Убить его сейчас или попозже? Сейчас – однозначно – попозже. Это не было ни срочным делом, ни какой-то обязанностью; Сасори взмахнул руками: обломки кукол роем ос насели на змея, – и без печатей исполнил простейшую технику, набрал в грудь воздуха, со всей силы выдохнул, чтобы воздух, наполненный чакрой, разошёлся до маленькой бури.

Заявиться в квартиру к троим Сабакуно могли как Лист, так и Звук. Сасори угадать не пытался. Он почти стелился по крышам, проносясь над домами едва видной тенью, пока не примчался домой, ворвавшись через окно в свою комнату, окинув её быстрым взглядом и сразу направившись дальше. В коридоре столкнулся с Канкуро и Темари: они устремились к нему с таким видом, словно давно дожидались. Следом из их комнаты вышагнул Гаара.

Живы, целы, невредимы… на первый взгляд.

– Докладываю, – хмурилась Темари. – На одной из побочных улиц сорок пятого квадрата Листа около трёх часов назад мы заметили того убийцу с костями. Преследовали его сколько возможно, но упустили. След оборвался.

– Это тот самый! – заверил Канкуро. – Я хорошо его помню. Мы не могли перепутать.

Орочимару и тут поработал. Он угрожал.

– Что ещё?

Нужны были подробности.

– Он шёл тенистыми рощами явно хорошо знакомой дорогой, далеко от протоптанных троп. – Темари оглянулась на Канкуро и повернулась обратно к Сасори. – На всякий случай мы готовились к бою, но убийца, обнаружив нас, стал путать следы и скоро разорвал расстояние. Возможно, в тот раз его цель была не убить вас, а сообщить…

– Знаю, – отмахнулся он нетерпеливо. – Что ещё?

– Там, где след обрывался, было полно ловушек, – мрачно доложил Канкуро. – Причём по типу охраны, а не, скажем, засады… Мы убрались оттуда, ничего не задев, но надо сходить и проверить.

Сасори приказал:

– Не надо. – Тоном, чтобы и мысли ослушаться не было. – Это не наша работа.

Темари с Канкуро промолчали, но в глазах их читалось упрямство, свойственное всем Сабакуно, начиная, к сожалению, с Расы. Гаара стоял чуть подальше, как всегда скрестив руки на груди, и смотрел точно такими же глазами.

– Вы дома одни?

Упрямство разбавилось недоумением.

– Да…

– Ясно, – развернувшись, Сасори прошагал к себе в комнату, подошёл к окну, проверил барьеры, считав чакру того, кто сюда сунулся.

Кто бы сомневался, что это был чёртов Кагуя Кимимаро. Ни Гаара, ни Темари, ни Канкуро ничего не заметили, и этот пропуск Сасори собирался восполнить, но после всей нервотрёпки с Листом. Приближался последний этап, самый важный. Ошибки были недопустимы. К ним вели в том числе и привязанности, когда пресловутое сердце брало над разумом верх, но сейчас Сасори чувствовал и осознавал, что не откажется от них даже из опасений проиграть. Орочимару покусился на шедевры его драгоценной коллекции и на людей, которых он ценил с той же силой. Если он откажется от людей, придётся отказаться и от человеческих кукол, а это значит, Сасори лишится всего.

Возможно, так вышло бы к лучшему, но размышлять над этим было не время. Потом, всё потом. Сначала – победа. Орочимару разглядел в Сасори новую слабость и воспользовался ею, но, к счастью или сожалению, Скорпион Красных Песков едва ли уже помнил, что такое истинный страх, его было не запугать. Защитить Гаару, Темари, Канкуро и спрятанную в свитках коллекцию. Вот чем следовало заняться.

– Не теряйте бдительность, – велел Сасори Сабакуно, стоявшим на пороге его комнаты, создал на всякий случай клона и выбрался через окно на стену дома, осмотрелся по сторонам, выцепив мелочи вроде крошева земли на карнизе: они составили след.

Смутно ощущался и шлейф чакры, ведший вперёд, как гончую – запах. Когда дом с квартирой скрылся из виду, Сасори попробовал заодно связаться с Кабуто, мысленно с ним побеседовать, но попытка не удалась. Кабуто как отрезало. Пустота там, где должен был быть вежливый голос, не то чтобы удивила, но раздражения изрядно добавила. Кабуто, конечно, знал о Сасори примерно ни черта, но опасность всё равно виднелась впереди, пусть даже призраком факта.

Угроза, исходившая от Кабуто, была долгоиграющей, та же, что от Кимимаро – кратковременной, и Сасори предпочёл отправиться за первым, ведь если бы последний получил приказ убить кого-то, уже появились бы трупы. Однако к чему это? Орочимару отвлекал Сасори от чего-то, пытался разведать его силу, показать ему его слабость, пригрозить разобраться с тремя Сабакуно, опять поиграть на нервах?

Послав за Кимимаро клона, сам Сасори двинулся за Кабуто, туда, где недавно сражался, однако обнаружил лишь брызги крови в траве. Кровавый след вскоре оборвался, и пришлось потянуть за другую нить, третью, но и те спустя час-другой растаяли, словно дым. Кабуто не зря считался отличным шпионом, но он был не ровня Сасори: следы здесь стирал некто уровнем повыше. Сам Орочимару.

Сасори, наконец прервав поиски, выпрямился и закрыл глаза, ощутив, как поступает информация от клонов, себя развеявших. След Кимимаро был потерян, стёрт очень мастерски, к тому же путь его отступления проходил недалеко от поля недавнего боя с Орочимару. Клон же, стерёгший покой дома, занялся работой со шпионами, и Юра докладывал: «На последнем собрании Совета многие советники переменили решение в пользу войны. Возможны контролирующие техники, но это неподтверждённые сведения». Пришли послания и от других, например, что Звук прекратил поставлять оружие Песку, опустело несколько складов, вернулось к себе с десяток шиноби-«союзников».

До третьего этапа осталось ждать неделю и два дня. Сасори медленно открыл глаза, выругался сквозь зубы и рванул обратно, взметнувшись на ветви деревьев. Сообщения встревожили его не то чтобы не на шутку, но ощутимо: они друг другу противоречили. Какими бы ничтожествами ни были заседавшие в Совете лицемеры, они бы не решились на войну, лишившись помощи Звука. К тому же, они знали, кто ими сейчас правил – чужак, «осквернивший кресло Казекаге», как сказала бы старуха Чиё. В какой-то из докладов просочилась ложь. Обычная, в целом, ситуация, но чем скорее Сасори отсеет противоречивые и подозрительные сообщения, тем лучше. Но Юра… Что если Орочимару добрался даже до этого шпиона?

Это было плохо, очень плохо.

Сасори в который раз за ночь пересекал Коноху по крышам, держась тихих улиц, освещённых бледно-жёлтыми лучами фонарей, и размышлял надо всем сразу: о шпионах, в частности Кабуто, о бое с Орочимару, о его техниках, о Сабакуно, о Кимимаро, о Совете Песка, и ветер, толкавший в грудь упругим холодным потоком, навевал неприятные образы, словно воздушные лезвия беспощадно вскрывали грудину и достигали сердца, качавшего кровь по жилам. К нему вели все артерии и вены, и если хотя бы по одной из них потечёт мощный яд…

Поспешно влетев к себе через окно, Сасори бесшумно задвинул фусума, достал из тайника свиток-сообщение, чтобы пообщаться со шпионами, выяснить, какие из них ненадёжны, и решить их участь. Работы предстояло немало. Нитями чакры перенеся столик в сторону от окна, Сасори устроился удобнее, развернул свиток и взялся за кисть, пропитав чакрой бумагу. Черты сплелись в иероглифы: «Немедленно докладывай». Ожидание продлилось минут десять, и наконец Юра ответил: «Докладываю…»

Это отличалось от того, что он поведал ранее. Мрачнея с каждой минутой, Сасори сложил простейшую из печатей и разбудил другого своего лазутчика, который говорил об опустевших складах. Его доклад тоже изменился. Третий, четвёртый, седьмой… десятый… Сасори связался со всеми, до кого сумел дотянуться отсюда, и даже обратился за информацией к тем, кого заслал в Звук по велению Расы. Этого было немного, но хватило с лихвой: полная чехарда. Орочимару сделал свой ход. Вот что за ловушку он расставил в Песке.

Сасори, раздражённо вздохнув, быстро обдумал, что делать. Досадно мешало дело об убийстве Гекко Хаяте, но выход нашёлся, и рядом с Сасори появилось два призрачных клона. Клоны, конечно, имели меньше силы, но умом были равны настоящему. Один из них тут же закатил глаза:

– Давно ты не делал столько клонов за ночь.

– Иди работай.

Клоны, мрачные, как и настоящий, бесшумно скрылись на улице. Ночной холодный ветер мёл по земле, поднимая в воздух облачка песка и пыли, растягивая их в лёгкие ленты. Казалось, меж домами ползли полчища змей.

Сасори медленно повернулся к дверям, за которыми притаились его ученики, и они, поняв намёк, стремительно вошли. Канкуро нитями чакры притянул двери друг к другу, плотно, чтобы не оставить щели, и это лучше всяких слов сказало, что Сасори щелчком пальцев от них не избавится.

– Что происходит, сенсей? – встала Темари напротив него. – Вы вели себя так, как будто что-то выяснили.

– И что-то явно не в нашу пользу, – присовокупил Канкуро, и Гаара добавил:

– Если это новый противник, нам надо об этом знать.

Оставалось ждать результаты. Свиток на столе сверкал белизной, в голове звучали лишь собственные мысли. Всё, что мог сделать с проблемой сейчас, Сасори уже сделал, подёргав за нити. Гаара, Темари и Канкуро видели, что он занят делом, и, выжидая момент, не мешали, однако они должны были знать, что всего никогда не узнают.

– У тебя только половина чакры. Где ты столько потратил? – холодно, многозначительно, голосом Гаары.

Гаара был талантливым сенсором. Чакры действительно недоставало, но Сасори захватил из Песка стимуляторы как раз на подобный случай. Оставаться без сил под столь злой луной? Не глупец же он, в самом-то деле. Будь он глупцом, побоялся бы браться за команду из детей Казекаге, один из которых вдобавок порой собой не владел.

– Идёмте, – направился Сасори в гостиную.

Западные ворота, плотно затворенные, преградой не стали. Ветер на мгновенье усилился, порывом в лицо заставив охранников зажмуриться, и мимо скользнули две тени в плащах песочного цвета. Бегом, легко, почти без единого звука, тени преодолели высокую стену и нырнули в тёмные облака листьев, скрывшись в лесу, окружавшем Коноху.

Перепрыгивая с ветви на ветвь, одна из теней цыкнула, случайно прикусив светлую прядь:

– Сасори мне ответит за всё.

– Приказ есть приказ, – пробасила другая. – Сейчас мы не можем рисковать.

Доверив дело о шпионах другим, Сасори приказал себе об этом не думать и сосредоточился на учениках, которые встали перед ним в ряд, глядя в упор, тяжело и упрямо. Неизвестность их доконала. Сасори испытывал похожие чувства, когда ему самому было тринадцать, а вокруг бушевала война. Тогда он служил рядовым. Сейчас – одним из командиров.

– Кагуя Кимимаро, – протянул он. – Так зовут того, кто месяц назад попытался меня убить. Дело в том, что к моменту, когда вы доложили мне о сегодняшней… вчерашней встрече с ним, он успел побывать здесь, по какой-то причине вас не тронув.

Лицо Темари исказило сначала удивление, затем – чистая, холодная злость. Таким же злым стал и взгляд Канкуро. Гаара повёл себя, как статуя, не выдав и толики эмоций, если таковые в принципе возникли.

– Орочимару остаётся моим врагом. Он доставил мне немало проблем, – сошёл Сасори на полушёпот, – и обязательно за это поплатится. Песок пока работает тайно, и это всё, что вам следует знать. Вы действуете по моему приказу, по моему сигналу, смотрите – только на меня. Ибики объяснил вам ценность верных сведений и опасность неверных.

– Потому мы и спрашиваем вас, – нахмурился Канкуро.

– Вам повезло, что есть кого спрашивать, – искренне улыбнулся Сасори самой кукольной из улыбок. – По вам хочет ударить Орочимару, чтобы ударить по мне, так что не расслабляйтесь.

Он вынужден был признать, что сказал правду, которая год с лишним назад таковой бы не оказалась.

– А сейчас… – Сасори собрал в правой руке чакру, мягко засиявшую в полутьме гостиной, и приблизился к ученикам почти вплотную. – Сейчас не дёргайтесь.

Начал он с Канкуро, проверяя, на месте ли поисковая печать. Канкуро застыл напряжённый, непривыкший к тому, чтобы сенсей касался ладонью его лба, словно менталист за чтением памяти. Чакра Сасори осторожно втекла внутрь, и он прикрыл глаза, поняв, что зря беспокоился: во-первых, печать обнаружилась нетронутой, во-вторых, она не засекла Орочимару. Значит, поддельный свиток «с Третьим Казекаге» Канкуро вытащил по своему почину. Значит, после одной из тренировок Канкуро не доползёт до дома.

Темари глядела на Сасори гордой сердитой кошкой, которой дали воду вместо молока, но он ответил полным безразличием. С разумом Темари оказалось то же, что и у Канкуро, и Сасори перешёл к Гааре. Загородил ладонью красный иероглиф «любовь» так, чтобы он не мозолил глаза, и привычно коснулся сознания Гаары, плотно сплетённого, хоть уже и слабее, с безумием древнего демона. Это уже само по себе служило защитой от Орочимару, но тем не менее ничего не обещало.

– Что вы только что делали? – потребовала Темари ответ.

– Орочимару умеет управлять мыслями и поступками людей точно так же, как я. Было бы неприятно увидеть вас в роли его марионеток, так что я принял некоторые меры, вот и всё. На ваших разумах стоят мои печати.

Удивился даже Гаара.

– Когда… – растерянно пробормотал Канкуро.

– Не имеет значения. С тобой, Канкуро, отдельный разговор, – Сасори сузил глаза. – Видишь ли, в моей комнате есть пара тайников, и один из них был вскрыт. Не расскажешь, кто посмел лезть в мои вещи без моего на то дозволения? Какой-нибудь дурак, который возомнил, что смог бы избежать ловушки или защитной техники, поставленной лично мной? Какой-нибудь крайне везучий дурак, потому что в тайнике ничего ценного не было, и уровень защиты – соответствующий.

– Мне кажется, следует обсудить это позже, раз тайник не содержал ничего ценного, – вмешалась Темари, всё ещё хмурая. – Сасори-сенсей, вы нам так ничего и не сказали. Раз мы находимся под ударом Орочимару, мы должны знать о нём больше, знать хотя бы, что от него ожидать.

– Вы и так знаете, что от него ожидать, – отрезал Сасори, ощущая, как терпение его стремительно тает, и перешёл на убийственно ледяной, неспешный ровный тон: – Только вместо того, чтобы пораскинуть мозгами, вы хотите подробный ответ от меня. Учитесь, пока я жив, и думайте сами. Если есть что-то, в чём вы можете помочь, я об этом вам говорю, и вы это прекрасно знаете… – Сасори осёкся.

Ни один не стоял бы сейчас перед ним, если бы вопрос заключался лишь в задании. Неизвестность доконала Канкуро и Темари, как когда-то давно – и Сасори, и Гаара к ним присоединился. Значит, надо было сказать нечто глупое в духе «мы непременно победим»? В этих словах нуждались только те, кто уже настроился на поражение, а его, Сасори, ученики такими слабыми не были.

Они пришли не за знанием, а за доверием, которого не дождутся. Самое большее, что Сасори мог сейчас им дать, это хорошая спарринг-тренировка «трое на одного». Он по себе знал, как помогают бои, когда надо вернуть хладнокровие.

– Идёмте на шестой полигон, – велел он. – Думаю, вы успокоитесь.

Сасори, однако, чутко следил, чтобы уровень чакры всех троих не опустился ниже половины, и, как только такая опасность замаячила на горизонте, прекратил тренировку. В голове теснились мысли о них и о шпионах, о Песке и Листе, об Орочимару. Лично Сасори эта тренировка не помогла ничуть, но он почувствовал, что его ученикам стало лучше – и немного стало лучше ему самому. Законы у человеческих уз были нелогичные, но если удастся их понять, то получится с ними и жить.

Если Сасори от них не откажется. Он ещё не решил.

– Я такого не докладывал! – воскликнул Юра, едва услышав об этом.

В его просторном доме, на втором этаже, в потайной комнате без окон, залитой искусственным светом, воцарилась недобрая тишина. Баки переглянулся с помрачневшей Куу, которая угрюмо процедила сквозь зубы:

– Сасори нет смысла врать, но он мог бы…

– Тогда бы он не послал нас в Песок, да ещё так срочно. – Баки посмотрел на Юру, вид имевшего бледный и задумчивый. – Кто-то пытался дезинформировать Сасори.

Думать так было неприятно, однако могло случиться, что самим Юрой управлял враг, заставляя разыгрывать сейчас удивление. Куу, похоже, подумала о том же: при всей любви к брату… нет, из любви к нему наивной она не была и спросила, как прошло последнее собрание Совета. Юра нахмурился и, развернувшись, прошёл к столу у сплошной стены. Баки напрягся. Тот вполне мог вытащить из ящика стола оружие и начать бой, из которого бы вышел победителем: в Совет Деревни – военной столицы страны – не за красивые глаза попадают.

Но вместо оружия оказалась толстая пачка исписанной бумаги. Юра жестом подозвал к себе Баки и Куу, и они, приблизившись, взглянули на приказ об отмене всеобщей мобилизации.

– Это чистовик. Сасори-сама верно поступил, что отправил сюда вас, потому что в Совете всё стабильно. На последнем собрании обсуждали расположение войск у границ Листа так, чтобы затруднить мгновенный переход к штурму… на случай, если Орочимару захватит их разум или провернёт нечто подобное. Не все были с этим согласны, потому что если Листу понадобится помощь, оказать её также будет затруднительно. Ну, разве что мы проломим защитные стены…

– …и Лист решит, что мы предатели, – фыркнула Куу, взяв приказ и пролистав несколько страниц.

– Правом представить приказ на рассмотрение обладает только Саджо-доно, – тяжёлым тоном заметил Баки. – Это проблема. Саджо-доно стоит за войну.

– Никто из Совета ещё не знает, что мы здесь. Неплохой эффект неожиданности.

– Этого мало, Куу.

– Юра! Кто помогал тебе с разработкой приказа? – повернулась та к брату.

– Гоза-доно и Эбизо-сама, один из старейшин Деревни.

Баки и Куу переглянулись. Они прибыли в Песок по приказу Акасуна, одного из ответственных за кампанию в Листе, и об этом, кроме Юры, никто в Совете не знал. Улыбнувшись, Куу посмотрела на брата и положила ладонь ему на плечо:

– Ты представишь этот приказ на утверждение на первом же собрании Совета.

– Мы придём с вами, Юра-доно, – поддержал идею Баки, – и сообщим всё, что велел сообщить Сасори.

– И приведём с собой старейшин, – почти прорычала Куу, больше не улыбаясь. – Старейшины, конечно, звери уже старые, да и зубы повыпали, но опыта и влияния им не занимать. Стоит им плюнуть, и тот же Рюса попрощается со своим креслом…

Тряхнув волосами и продолжая сжимать в пальцах приказ, она приобрела вид донельзя решительный и постановила идти к старейшинам немедленно.

Сказано – сделано.

Дом Чиё-сама и Эбизо-сама располагался на окраине Деревни. Имелся ещё один дом, на одной из «солнечных» улиц, но он давно пустовал. Баки, Куу и Юра, облачённые в песочные защитные плащи, с глубокими капюшонами, в которых спрятали лица, добрались до места и проникли внутрь за минут двадцать. В просторной комнате с высоким потолком царил полумрак, только липли к полу круги лунного света, повторявшие форму окон.

Скользнув мимо семейного алтаря и старых фотографий, Баки, Куу и Юра вышли в коридор, в конце которого с щёлканьем шевельнулась тьма. Миг спустя они трое отскочили в стороны от доброго десятка кунаев, и темноту прорезали яркие, крепкие нити чакры.

– Чиё-сама! – воскликнул Юра и торопливо снял капюшон.

Баки не сомневался, что старейшина узнала каждого ещё до того, как они шагнули в её дом, но, как ни прискорбно, не сомневался он и в природной вредности семьи Акасуна. Качество, передающееся по наследству, чёрт возьми. Впрочем, Баки прогнал несерьёзный настрой, как только Чиё вышла вперёд, держа перед собой полусогнутую руку. От старых, обтянутых дрябловатой кожей пальцев тянулись нити, прикреплённые к ящероподобной кукле.

Чиё стояла напротив в ночном платье, поверх которого надела фиолетовый халат, и выглядела очень по-домашнему. Однако всё равно казалась грозной.

– Я бы хотела немедленно услышать, почему порядочные шиноби вламываются в мой дом среди ночи.

– Ваш внук приказал, – заявила Куу. – Ругать будете его.

Юра шикнул сестре не дерзить.

– А, значит, вы по делу, – равнодушно и надменно откликнулась Чиё и, щёлкнув пальцами, отпустила нити чакры. Кукла с хлопком исчезла. – Что от меня требуется?

Ночь выдалась плодотворной. Чиё разбудила младшего брата, старейшину Эбизо-сама, и привела его к Баки, Куу и Юре. Они быстро обсудили дела и завтрашнее собрание Совета, и сейчас, уже утром, Баки готовился к докладу. Проговаривал про себя всё, что говорить нельзя было ни в коем случае, а остальное… остальное такого контроля не требовало. Впереди высилась громада Резиденции, которая при худшем раскладе обратится сегодня полем боя.

Мимо прошёл Юра, облачённый в длинные одежды советника, и Баки кивнул себе самому – пора. Куу на другой стороне улицы тоже шагнула к Резиденции. Вскоре внутри была и старейшина Чиё, правда, без брата: тот всё же отказался участвовать в глупом, по его мнению, спектакле. Когда в зале со статуями четырёх Казекаге советники расселись по местам, собрание было объявлено открытым.

– И прежде, чем мы перейдём к повестке дня, хотелось бы узнать, – фальшивый Казекаге жёстко посмотрел на Баки с Куу, – почему вы здесь, а не в Конохе?

Куу с каменным лицом отчиталась, что она и Баки прибыли по приказу Акасуна Сасори доложить, что Орочимару добрался до главных каналов сообщения Песка с шиноби в Листе, поэтому пора разворачивать основное действие. Что это за «основное действие», Сасори не рассказал ни Баки, ни Куу… судя по поведению Совета, Совету он тоже не рассказал. Только Юра, сцепив пальцы в замок, подал голос:

– В таком случае, думаю, пора показать Деревне Звука наш окончательный ответ.

– Что вы имеете в виду, Юра-доно? – нахмурился Саджо-доно.

– Ни для кого не тайна, что если мы нападём на Лист, может начаться затяжная война, к которой мы не готовы, – пояснил Юра немного устало: видимо, не в первый раз говорил. – К тому же, Звук прервал поставки оружия, что ясно говорит о его позиции.

Гоза-доно, насупив густые брови, расправил плечи. Он знал о приказе, в подготовке которого участвовал.

– Звук прервал поставки по моему приказу, – фыркнул Саджо-доно, – потому что поток оружия вызвал подозрения у некоторых лиц, достаточно влиятельных, чтобы навредить всему Песку.

– И уже доставленное оружие вывезли обратно тоже по вашему приказу? – деловым тоном уточнил Юра. Саджо-доно осёкся и крепко задумался, и Баки понял, что здесь поработал уже враг. – Совместно с Гозой-доно и старейшиной Эбизо-сама, который, к сожалению, не смог прийти, мы разработали окончательный приказ…

– …об отмене всеобщей мобилизации, – вмешался голос Чиё-сама, только что бесшумно вошедшей.

– Чиё-сама, – обернулся к ней Баки, на миг разыграв удивление. Она прошла между ним и Куу и нитями чакры перенесла приказ к Юре.

– Ты забыл приказ у моего брата, – улыбнулась старейшина снисходительно и благосклонно, так, чтобы видели все из Совета, – и так как он меня заинтересовал, я не сочла за труд прийти сюда. Помнишь, что я говорила тебе, Раса? – вскинув взгляд на Казекаге, улыбнулась она уже едко, с издёвкой. Тот презрительно сузил глаза и ответил тоном спокойным и размеренным:

– Вы хотите испортить отношения с единственной Деревней, которая согласна помочь Песку, а не похоронить его в пустыне.

– Что это значит, Юра-доно?! – присоединился к Казекаге недовольный Саджо-доно, и Юра, посмотрев на него прямым взглядом, ответил почти равнодушно:

– Войны не будет.

Баки покосился на Куу: та побледнела, не отводя глаз от Юры, который – невозможно не заметить – смотрел на Саджо-доно так, как смотрел Сасори в моменты триумфа. Взгляд, тон голоса, намёк на улыбку, скрытый в уголках губ…

Это был Сасори. Его призрачный клон, подосланный, чтобы передать плохие вести и приказ. Куу почти побелела, услышав, что её любимый брат, Караши Юра, тайно служил под началом человека, которого она презирала. Баки не знал, насколько сильно было это презрение, но проблем не хотел. Куу, однако, побелела совсем, услышав, что Юра мог попасть к Орочимару в плен.

Она дослушала доклад и приказ клона Сасори, но в конце, когда тот готов был развеяться, схватила его за грудки, притянула к себе и оскалилась почти по-звериному:

– Когда это всё закончится, Сасори, клянусь, мы поговорим.

– Сколько угодно раз, – отозвался он с равнодушием дохлого льва и обратился в ничто.

Воцарилось тяжёлое, полное напряжения молчание. Юра, в глазах которого Баки почти видел Сасори, неотрывно смотрел на Саджо-доно; вниманием же остальных завладели бумаги, которые были приказом. То есть его проектом, и силу закона в него ещё надлежало вселить.

– Я не подпишу этот приказ, – отрезал Казекаге с тем решительным видом, какой всегда принимал настоящий, если не желал уступать.

– Насколько я помню, Раса, – с вежливой, аккуратной насмешкой заметила Чиё-сама, – решения в Совете принимаются большинством голосов.

Чем больше Баки наблюдал за этой женщиной, тем лучше понимал, сколь много Сасори у неё перенял, возможно, сам того не заметив. Чиё-сама затягивала вокруг шеи Казекаге петлю – неожиданное, отменное удовольствие. Ведь в кресле Казекаге сидел враг. Враг Скрытой Деревни Песка.

Юра поддержал Чиё-сама, за ним последовала пара советников, а уже после них – оставшаяся часть, за исключением упрямого, как скала, главного советника Саджо-доно. Баки же стоял ни жив ни мёртв. Решалась судьба Сунагакуре. Сасори не поведал всего, только передал указания к действию, раскрыв одного из лазутчиков, Юру, и то, что до него дотянулись враги. Баки не знал, имело ли смысл принимать приказ об отмене войны, но Сасори понимал, что делает. Это был ещё шаг вперёд или попытка защититься.

Совету дали день, чтобы ознакомиться с приказом.

И настало завтра.

Ни Баки, ни Куу не попали на собрание, но часа четыре спустя они узнали, что большинством голосов приказ был принят, а на войне был поставлен жирный, казалось, окончательный крест.

Четыре дня. Осталось подождать четыре дня, и то, ради чего Орочимару вернулся, наконец-то произойдёт. Небо, конечно, не изменится, не изменится и земля, однако Третий Хокаге умрёт и тем заплатит за всё, что когда-либо сделал. Один из столпов дома под названием «Коноха» рухнет и потянет за собой всех, кого якобы защищал… Вот она, главная цель Орочимару. Он тщательно подготовился и, что бы там ни думали враги, вовсе ни в ком не нуждался.

Один из столпов дома под названием «Суна» рухнул с одного удара Кусанаги, и это было важно лишь постольку, поскольку успокаивало Данзо. Поставить Песок на колени? Обезоружить его лучших шиноби? Раскрыть силу его джинчурики миру? Право, Орочимару уважал политику, но не так, чтобы тратить на неё столько сил. Просто это потребовал Данзо в обмен на то, что Корень не станет мешать Орочимару вершить свою месть.

В Листе он имел только два интереса: смерть Третьего Хокаге и тело Учиха Саске. Песок был лишь для того, чтобы Данзо сидел смирно и не высовывался. Пока что всё шло как надо. Лист наводнили люди Звука, проникли под личиной мирных жителей, желавших хлеба и зрелищ на арене экзамена.

Орочимару, довольный, негромко засмеялся и долго слушал эхо собственного смеха, которым откликнулись стены здешнего старого убежища.

====== Глава 15. Ценность существования ======

Грязная муть, в конце концов заполнившая сон, растворилась в прозрачной ясности сознания – Сасори проснулся. Открыв глаза, он минуту бессмысленно смотрел в потолок. В комнате было темно: окна выходили на запад, да и солнце едва ли взошло. Ночь завершилась спокойно. Этой ночью Сасори пытались убить разве что покойники из сна-воспоминания. Тех времён, когда многое оставалось непонятным, а мир казался местом поистине уродливым.

Третий этап экзамена начнётся через три дня, и времени разлёживаться не было, так что Сасори, поднявшись, отправился чистить зубы. После боя с Орочимару кукол пришлось долго чинить, хоть это и дало возможность воссоздать их иными, иначе расставить акценты, тем не менее сохранив суть. Работа ещё не закончилась. Сасори с удовольствием окунулся бы в искусство, но это было непозволительно. Однообразные действия руками успокаивали, освобождали от всякого мусора разум, и с каменным лицом Сасори выслушивал доклад за докладом шпионов, голоса которых звучали только в его голове.

Всё решится одиннадцатого августа.

После собрания с Листом в ночь на седьмое число Сасори написал Юре с коротким проверочным словом, на которое явился верный ответ, а следом – подписи Баки и Куу. Их почерк, как и чакру, не спутать было ни с чьим. Сасори сообщил, что с ниндзя Песка, которые засядут в лесу, затаятся резервные силы Конохи. Зачем? Обезвредить, если те станут пешками врага.

Силы двух Деревень объединятся в живой запас, и если первая его треть с началом битвы выступит к арене на первом, четвёртом и шестом направлениях, по которым Орочимару бросил силы Звука, то остальные две трети – сидят и не высовываются, пока не пригодятся где-либо. Командирами этого участка назначили Ибики и Баки. Так что Баки должен был немедленно вернуться, о чём Сасори ему и поведал. Час спустя подоспел новый доклад: фальшивый Казекаге повязан. Баки, Куу, Чиё и Юра при поддержке своих лучших шиноби ворвались в дом Казекаге и схватили его без серьёзных потерь. Смотрелось типичным свержением власти, благо Совет не возражал. Уверенный, что Чиё-то уж сладит с ситуацией, Сасори решил подумать о поддельном Казекаге позже и сейчас шаг за шагом проводил чистку: вычислял шпионов-предателей. Таковых было меньше, чем он ожидал.

«Подожди», – велел Сасори Амае, одной из «дальних» лазутчиц, и повернулся к дверям. В квартиру вежливо постучались ещё раз. Кто бы это мог быть? Взглянув на только что отлаженную куклу, он потянул за нити тайные рычажки и поднял её в воздух. Мужчина, джонин Ивагакуре, при жизни владел стихией Лавы. Теперь он будет владеть ею – столетия.

Печать, хлопок, облачко дыма – и марионетки как не бывало. Не издав ни звука, Сасори покинул комнату и приблизился к входной двери. Тот, кто стоял по другую сторону, мог замышлять что угодно, и кунай тут был бы не лишним. Сасори никогда не ходил безоружным. Открыв дверь, он встретил мужчину, непримечательного на вид. – Акасуна Сасори-сан, верно? Не дождавшись ответа, мужчина продолжил вежливо и уверенно: – Я бы хотел поговорить с вами. Вы всё-таки ни много ни мало Скорпион Красных Песков, гениальный мастер ядов, один из лучших в мире. Минуту Сасори раздумывал – и всё-таки встал полубоком, впуская нежданного гостя. Тот вошёл, извинившись за вторжение, попутно осмотрелся, да так, что сразу выдал себя как врача. Люди, что служили медицине, как правило, ещё во время учёбы становились жутко чистоплотными, во многом из-за знания последствий обратного. И это было заметно. – Меня зовут Ияши Котаро, приятно познакомиться, – начал он со лжи. – О чём вы хотели поговорить? – Сасори притворил дверь, не спеша щёлкать замком. – Точнее, не я. Я работаю в Госпитале Конохи, заведую хирургическим отделением, и наш главврач, Катара-сан, хотел бы встретиться с вами лично. – В таком случае он должен был прийти вместо вас.