Текст книги "Осколки. Книга 2 (СИ)"

Когда Чарли и Ричард вернулись в свою лондонскую квартиру, их ждала вечеринка-сюрприз, устроенная Дженни по случаю прошедшего дня рождения Чарли. Пока они были в туре, Чарли как раз исполнилось двадцать четыре. И Дженни заявила, что не желает пропускать это событие или отмечать его по скайпу.

На вечеринку пришли и Льюис с Саймоном, и вот они уже сидели на диване в гостиной, вокруг журнального столика, заваленного вкусной едой, и Чарли уже казалось, что она никуда и не уезжала.

– Можем позвать кого-нибудь еще, если хочешь, – Дженни хитро улыбнулась и подмигнула Чарли.

– Это еще кого? – Чарли едва не подавилась вином.

– Ну как это «кого»? – Дженни рассмеялась. – Твою чокнутую фанатку, конечно же! Тэсс уже наверняка соскучилась по тебе. Я бы сама ее позвала, но не знала ее номера.

«И слава Богу, – подумала Чарли, ужаснувшись от этой мысли».

– А что, может, правда позовем ее? – оживился Льюис. – Я бы не отказался снова послушать веселые истории из ее жизни.

Чарли ощутила на себе пронизывающий взгляд Ричарда. Парень ухмылялся и словно говорил: «Я-то знаю, что ты со своей фанаткой чуть ли не каждый день переписывалась. Но теперь тебе стыдно признаться, что ты считаешь ее интересной девочкой».

Чарли ответила Ричарду гневным взглядом, который говорил: «Если ты расскажешь кому-нибудь об этом, считай, что это будут твои последние в этой жизни слова».

Какое-то время они с Ричардом так и играли в гляделки, как умеют это только люди, знающие друг друга много лет. Чарли заявила, что никого звать не будет, потому что устала и велела всем уже, наконец, отвалить от нее. Ребята не стали спорить. На самом деле все они устали. Это был непростой тур, который отнял у них столько сил, что Чарли была бы не против уйти в отпуск на месяц-другой. Она даже собиралась объявить об этом в понедельник на студии. Новые песни она, конечно, будет писать, но ездить каждый день на студию – нет уж, увольте. Пожалуй, еще никогда за всю свою творческую жизнь Чарли не чувствовала себя такой вымотанной.

Тем вечером Дженни осталась у Чарли, снова помогла с посудой, а потом они втроем с Ричардом еще немного посидели на кухне, продолжая обсуждать прошедший тур и вспоминать подробности курьезных случаев, произошедших с ними.

Чарли очень любила, когда они сидели и болтали вот так втроем. Совсем как раньше, когда они были еще подростками, и не было Льюиса и Саймона, не было концертов и бешеной популярности.

– Господи, как же я скучала по дому в этот раз… – выдохнула Чарли, плюхнувшись на свою кровать в спальне. – Особенно по этой постельке. Кровати в отелях такие ненормально огромные… И спать в них неуютно.

– А больше ты ни по кому не соскучилась? – Дженни подмигнула ей, стоя над кроватью и расстегивая первую пуговицу на блузке.

– О да, – Чарли ухмыльнулась. – Иди сюда. Я тебе покажу, по кому я соскучилась…

– Подожди! – спохватилась вдруг Дженни. – Я ведь еще не вручила тебе твой подарок!

– Ты и есть мой подарок. Давай иди сюда, кому говорю…

– Нет, подожди, – Дженни полезла в ящик прикроватной тумбочки и вытащила оттуда маленькую черную коробочку, перевязанную темно-красной лентой.

Чарли присела на кровати и выдохнула:

– Ух ты, как готично… Что же там?

– Открой и узнаешь, – Дженни протянула Чарли коробочку и села рядом на краешек кровати.

Чарли нетерпеливо распаковала подарок и ахнула, открыв коробку. Внутри лежала толстая цепь из черненого серебра, на конце которой был кулон в виде Пики с черным камнем внутри.

– Это черный алмаз, – чуть смущенно пояснила Дженни.

– Черный алмаз?! – Чарли вытаращила глаза. – Да ты с ума сошла! Он же дорогущий!

– Зато красивый, – улыбнулась Дженни. – Самый загадочный из всех драгоценных камней. Он похож на тебя.

– А кулон в виде Пики? Его ведь на заказ делали? – Чарли была поражена.

– Да. Я заказала его, пока тебя не было. Я помню, ты еще давно заикалась, что хочешь кулон с символом Пик.

– Дженни… Дженни… это… – Чарли растерянно посмотрела на девушку. – Это так круто. Мне даже неловко.

– Не говори глупостей. Лучше давай я помогу тебе его надеть… И снять все остальное, если хочешь.

Чарли рассмеялась и позволила Дженни застегнуть цепочку у себя на шее сзади.

– Ты прекрасна, – прошептала Дженни, когда Чарли вновь повернулась к ней лицом. Чарли сбегала к зеркалу, чтобы полюбоваться на себя, и любоваться действительно было на что. Кулон словно дополнял ее красоту, делая ее еще более яркой, сверкающей, как грани алмаза.

Вернувшись в кровать, Чарли поцеловала Дженни и прошептала:

– Спасибо. Это чудесный подарок. Я буду носить его каждый день.

– Чарли… Я так скучала по тебе, – Дженни запустила руку ей в волосы, и Чарли ощутила волну приятных мурашек по всему телу.

– Я тоже скучала, – тихо отозвалась Чарли, осознав в тот момент, что она действительно очень соскучилась по Дженни. Дженни была такой родной, такой близкой и теплой. Она знала все ее слабости и все ее желания. Знала, как прикоснуться к Чарли так, чтобы она начала сходить с ума. Дженни знала о ней все. Это было пугающе и приятно одновременно. Чарли осознавала, что, скорее всего, человека ближе, чем Дженни, у нее никогда не было и не будет. И от этого осознания Чарли как всегда почувствовала себя смущенной и очень уязвимой.

«Возможно, она права… Возможно, нам уже пора жить вместе, – подумала Чарли, склоняясь к губам девушки за очередным поцелуем. – Почему бы и нет? Чего я в самом деле боюсь? Дженни уже много раз доказывала, что любит меня. И я люблю ее. Решено. Завтра я обязательно поговорю с ней об этом. Завтра…».

========== Чарли и Тэсс. Осколок № 65 ==========

Когда слезы иссякли и высохли, Чарли вновь умылась холодной водой из таза, глубоко вздохнула и вернулась в спальню к Тэсс. Неслышно забралась под одеяло и обняла девочку одной рукой. Тэсс прижалась к ней, не просыпаясь. Чарли гладила ее волосы и как-то отстраненно наблюдала за холодом, поселившимся внутри нее. Она выплакала все слезы, но боль никуда не делась. А еще холод. Тот самый холод. Холод смерти. Который она начала ощущать еще при жизни. Когда она лежала на кровати в своей комнате и наблюдала за пылинками в луче света, она ощущала тот же парализующий сковывающий все тело холод смерти. Тоска по Тэсс и чувство вины убивали ее, высасывали из нее жизнь по капле, заменяя ее потусторонним холодом.

Но сейчас Тэсс снова была с ней. Теплая, как будто снова живая. И Чарли вновь обнимала ее, но почему-то никак не могла согреться. Парализующий холод шел не из комнаты, не с улицы, он шел откуда-то изнутри. И Чарли казалось, что уже ничто в этом мире не поможет ей согреться.

«Вот почему я не хотела все это вспоминать. Я намеренно отказалась от памяти о своем прошлом. Мне было слишком тяжело и больно… Я хотела забыть. Этот холод… Он сводил меня с ума».

«Тэсс. Милая Тэсс. Тебя не должно быть здесь. Не должно быть в этом ужасном мире. Здесь только холод и смерть. А ты должна была жить. Взрослеть. Ты должна была стать известной балериной, как и мечтала. Ты должна была выступать на сцене и получать огромные букеты цветов, которые некуда потом ставить. У тебя столько всего было впереди. А теперь у тебя этого никогда не будет. Потому что я не смогла уберечь тебя. Зачем же ты пришла сюда? Я не достойна того, чтобы быть рядом с тобой. Я оставила тебя, когда была нужна тебе больше всего. Зачем ты снова и снова приходишь за мной?».

Словно услышав мысли Чарли, Тэсс сонно вздохнула и крепче прижалась к девушке.

– Чарли… – пробормотала она.

– Я тут, – отозвалась Чарли. – Поспи еще.

– М-м-м… А сколько я уже сплю?

– Часа полтора, наверное. Отдохни еще немного. Нам предстоит долгая дорога.

– Туман уже рассеялся?

Чарли повернула голову к окну и ответила:

– Почти.

– Я больше не хочу спать. Мне, кажется, уже лучше.

– Голова больше не болит?

– Не-а. Все хорошо, правда, – Тэсс улыбнулась, и Чарли не могла не ответить на эту улыбку. Когда Тэсс улыбалась, Чарли забывала про холод. Нет, он никуда не исчезал, но Чарли на какое-то время переставала его замечать.

А потом они выбрались из кровати и начали собираться домой – на маяк. Тэсс снова заварила чай, и они выпили по чашке, доев остатки печенья, уложили вещи Тэсс в сумку и покинули особняк.

Во время сборов Чарли удалось отвлечься от мрачных мыслей и единственный холод, который она ощущала, – это реальный физический холод выстуженного за ночь помещения. Когда они вышли из дома, Чарли забрала у Тэсс сумку, чтобы девочка могла пойти налегке. Тэсс заметно повеселела, она больше не выглядела такой больной и уставшей – сон пошел ей на пользу. Тэсс радовалась, что возвращается на маяк, и Чарли радовалась тоже. Они обе больше не будут одиноки.

«Мы справимся, – повторяла про себя Чарли. – Того, что я натворила при жизни, мне все равно уже никогда не исправить. Может, пора прекратить косячить хотя бы после смерти?».

Они шли вдоль берега, и Тэсс снова изредка забегала вперед, когда ей мерещилось что-нибудь интересное на песке. Чарли любила, когда Тэсс была такой. Почти беспечной, расслабленной, болтающей о какой-нибудь ерунде, которая соответствовала ее возрасту.

– Пока я жила одна, я вспомнила еще некоторые моменты из моей школьной жизни, – сказала Тэсс, поравнявшись с Чарли и бросив на песок ракушку, которая оказалась не такой красивой, как Тэсс думала.

– Ты имеешь в виду из жизни в балетной школе? – уточнила Чарли.

– Ага. Вспомнила несколько забавных случаев, – на губах Тэсс промелькнула хитрая улыбка. – Например, однажды, на первом году обучения мы выполняли упражнения у перекладины. Мы закинули ноги на перекладину и скрестили руки внизу. Я старалась изо всех сил, потому что боялась нашу строгую преподавательницу. Честное слово, Чарли, это была настоящая ведьма с палкой в руках. При каждом удобном случае она била нас этой палкой по спине и пугала до смерти. Она все время говорила, что из нас никогда не выйдет толк, и все мы будем танцевать в кордебалете до конца дней своих. Кстати, с ней самой все именно так и было.

Чарли усмехнулась, а Тэсс продолжала:

– И вот Ведьма велела нам принять следующую позу. А я так напряглась, что у меня свело ногу. Я пыталась снять ее с перекладины, дергала изо всех сил, но не могла. Я так и застряла в этом нелепом положении с задранной ногой, представляешь? Для балерины нечто подобное – это страшный позор! – Тэсс забавно изобразила себя, пытающейся снять собственную ногу с перекладины, и Чарли рассмеялась.

– Это больше похоже на меня, – сказала она. – Такое должно было бы произойти со мной.

– Я тоже никогда не думала, что так опозорюсь, – усмехнулась Тэсс. – Это был один из худших дней в моей жизни. Как мне тогда казалось. Ведьма наорала на меня, но все-таки сняла с перекладины мою несчастную ногу. А все девчонки ржали надо мной. Как же я их всех ненавидела в тот момент! Я чуть не разревелась, как маленькая. А сейчас мне почему-то так забавно вспоминать об этом…

Чарли знала, почему Тэсс было весело вспоминать об этом сейчас. Когда с тобой случается что-то по-настоящему плохое, такие пустяки уже могут только забавлять. Смешно вспоминать, из-за каких незначительных вещей мы порой расстраиваемся до слез.

– Больше всего я любила, когда после школы за мной приезжал папа, и мы ездили кататься по городу. У папы была классная машина. Мерседес бенц черного цвета… – Тэсс вдруг остановилась и нахмурилась. – Нет. У папы был старенький Понтиак. А у кого тогда был черный бенц?

– У меня… – ответила Чарли и тоже остановилась.

– С красным кожаным салоном… – хором проговорили Чарли и Тэсс и уставились друг на друга.

– Ты забирала меня из школы? – прошептала Тэсс, вытаращив глаза.

– А я откуда знаю? Я не помню! Ты вспомнила машину, но не вспомнила меня. Может это вообще была не я.

– А кто же еще? Конечно, это была ты. Другого такого совпадения быть не может, – Тэсс робко улыбнулась. – Ты забирала меня из школы на своей крутой машине, которую я обожала. Я это точно помню.

– Да быть этого не может, – выдохнула Чарли. – С чего мне было забирать тебя из школы? Может, я была твоей тетей?

– Ну конечно! – Тэсс расхохоталась и взяла Чарли за руку. – Тетя ты моя! Мы уже поняли, что не были родственниками, Чарли.

Чарли закусила губу. После того, что она узнала в последнее время, она уже ни в чем не могла быть уверена.

А потом какие-то смутные образы поплыли у нее в голове. Для полноценных воспоминаний они были слишком нечеткими. Чарли словно смотрела кино по телевизору с испорченным экраном или выглядывала на улицу через мутное стекло.

Она видела себя, сидящую за рулем. А рядом, на переднем сидении был кто-то еще. Они ехали и разговаривали, а ветер из открытого окна свистел по ушам. А потом ее попутчик включил музыку, и Чарли услышала из динамика собственную песню. Сначала она ругалась, но потом смирилась с этим. Что же это была за песня? Кажется «Rock show». Одна из любимых песен Тэсс.

– Чарли? Ты что-то вспомнила? – Тэсс попыталась поймать взгляд девушки, и туман тут же рассеялся у Чарли перед глазами. Она растерянно заморгала.

– Я… да… Кажется, я вспомнила, как ехала с кем-то в машине и мы слушали музыку. Мои песни.

– Да… я всегда включала твои песни, когда мы ехали в машине, потому что…

– … это меня раздражало, а ты смеялась надо мной, – закончила за нее Чарли.

Несколько мгновений они обе стояли, пораженные этим внезапным открытием. Пусть они пока так и не вспомнили друг друга, но у них появились общие образы и ощущения.

– Чарли! Ты понимаешь, что все это значит? – воскликнула Тэсс.

– Не понимаю, что?

– Это значит, что общие воспоминания у нас могут возвращаться одновременно! – Тэсс взяла вторую руку Чарли и сжала ее своей прохладной ладонью. – Я начала вспоминать первой, потом ты вспомнила свой отрывок, потом снова я и так далее! Когда к нам возвращаются воспоминания о событиях, пережитых вместе, мы можем помочь друг другу! Вместе вспоминать намного легче.

– Интересно… – пробормотала Чарли. – Почему воспоминания начали возвращаться, когда мы подумали про мою машину?

– Возможно, с твоей машиной связано что-то важное. Давай попробуем вспомнить…

Несколько минут Чарли и Тэсс сосредоточенно думали, но воспоминания больше не шли. Словно закрылось какое-то окно. И специально, по собственному желанию открыть его было невозможно.

И все же это было уже хоть что-то. Хоть какое-то свидетельство в пользу того, что общие воспоминания у них все-таки были.

«И все же это несправедливо, – подумала Чарли, когда они направились дальше в сторону маяка. – Несправедливо, что я не могу вспомнить собственную жизнь. Ведь это моя жизнь! Но иногда у меня такое ощущение, что я смотрю фильм разрозненными кусками, не зная, где начало, где конец, не понимая сюжета. Даже при просмотре фильма у человека больше свободы – можно перемотать вперед и посмотреть, что будет дальше. А в моем случае вообще никаких спойлеров. Что за идиотские правила, и что за идиот их придумал?».

Когда они добрались до маяка, на улице уже начало темнеть. Море тревожно шумело – кажется, начинался шторм. Чарли и Тэсс приготовили себе нехитрый ужин из тех запасов, что еще оставались у Чарли в холодильнике – сварили спагетти и потушили овощи с приправами. И то ли они обе проголодались после длительной прогулки по холоду, то ли и правда получилось очень вкусно. Тэсс болтала, не переставая. Чарли еще никогда не видела девочку такой разговорчивой. Возможно, она просто была рада, что вернулась домой и помирилась с Чарли. И рада, что они обе начали что-то вспоминать друг о друге. Даже Чарли немного взбодрилась.

В этой болтовне Тэсс ни словом не упомянула свои утренние воспоминания. И Чарли тоже старалась больше не думать об этом, потому что когда она начинала думать, возвращалось ощущение отупляющего холода.

После ужина они поднялись в маячную комнату, где Чарли сыграла и спела для Тэсс несколько ее любимых песен. Девочка счастливо улыбалась и громко хлопала, каждый раз, когда Чарли заканчивала очередную песню. Чарли смущалась от этого, но ей было очень приятно.

Пока Чарли играла, Тэсс как-то незаметно подбиралась все ближе и ближе к ней, и когда Чарли закончила последнюю песню, Тэсс уже сидела сзади, обняв ее одной рукой за шею и положив голову ей на плечо. Чарли чувствовала, как ее дыхание щекочет ухо и, улыбаясь, отложила гитару. Хотелось закрыть глаза и просидеть так остаток вечности, слушая ее дыхание.

– Чарли… – прошептала Тэсс. – Я должна сказать тебе кое-что.

– Говори.

– Насчет того, что произошло сегодня утром… Я знаю, что ты винишь себя в случившемся со мной. Поэтому я не хотела тебе ничего рассказывать.

Чарли вздохнула и поморщилась. В груди заворочались болезненные ощущения.

– А как мне быть, Тэсс? – прошептала она. – Я бы хотела не винить себя, но не могу.

– Не знаю, как, но мы должны постараться это прекратить. Ты не должна винить себя в моей смерти. А я не должна винить себя в твоем самоубийстве. Иначе… это тупик, понимаешь?

– Понимаю.

– Да, мы обе уже мертвы. Все наши возможности позади. Но мы вместе. Это ведь главное, правда?

– Конечно, – прошептала Чарли. – Конечно, это главное. Ты права. Нет ничего важнее этого.

– Пообещай мне, что постараешься не винить себя, хорошо?

– Обещаю. Я постараюсь, – искренне ответила Чарли.

– Кстати… ты обещала мне еще кое-что, – Чарли услышала в голосе девочки хитрую улыбку.

– Чего еще? – беззаботно спросила Чарли, а потом вспомнила, что она пообещала Тэсс вчера. Дыхание тут же перехватило, и Чарли словно превратилась в статую от напряжения.

– Ты обещала, что поцелуешь меня сегодня, – прошептала Тэсс ей в ухо, вызвав волну мурашек по всему телу. – И вот уже наступил вечер, а ты все еще… не поцеловала меня. Я жду, между прочим.

Голос Тэсс был игривым, но Чарли почему-то было не до шуток.

«Не слишком ли мы далеко заходим в этих, казалось бы, безобидных играх? Но, с другой стороны, Тэсс и правда уже не маленькая. Ей не двенадцать, в самом-то деле. И даже не четырнадцать, как мы недавно выяснили. Ей уже должно быть пятнадцать. Поэтому… может, в поцелуе и нет ничего страшного?».

Чарли повернулась к Тэсс и встретилась с ее взглядом, в котором блестели ожидание, желание, надежда. Чарли коснулась кончиками пальцев ее щеки, и Тэсс закрыла глаза. Она была такой красивой в тот момент, что Чарли не удержалась бы, даже если бы хотела. Наклонившись, Чарли нежно поцеловала чуть приоткрытые губы Тэсс и, не позволив себе задержаться, отстранилась.

Тэсс открыла глаза и растерянно заморгала.

– Уже все? – огорченно спросила она.

– А чего еще надо? – Чарли попыталась изобразить строгость, но вышло не очень убедительно.

– Поцелуй меня по-настоящему! – потребовала Тэсс.

– А это было понарошку, что ли?!

– Ты знаешь, что я имею в виду! – Тэсс ничуть не смущалась. – Поцелуй меня так, как целовала тогда на лестнице.

Чарли беспомощно выдохнула.

– Тэсс… Может, на этом пока остановимся, а?

– Ну уж нет! Не халтурь, Чарли, – и, не дав девушке опомниться и придумать какое-нибудь очередное возражение, Тэсс поцеловала ее первая. Как тогда. На лестнице.

И как и тогда Чарли не стала сопротивляться. Это было просто выше ее сил и выше ее понимания. Чарли отвечала на поцелуй сначала неуверенно, а потом все смелее. Голова приятно кружилась, Чарли чувствовала руки Тэсс, обвивающие ее шею. Ощущение пространства терялось, и Чарли переставала соображать, где находится.

«Этот поцелуй слишком долгий. Опасно долгий», – мелькнуло у нее в мозгу.

А потом все поплыло. И не было ничего, кроме этих жарких губ. В голове тоже стало жарко, в голове гудело.

И Чарли вдруг поняла, что они уже не на маяке. Они дома у Чарли. В Лондоне. Сидят на диване. И целуются. У них на коленях лежат какие-то журналы, много журналов. Но они так увлеклись друг другом, что журналы один за другим падают на пол.

Жар и гул в голове усиливались. А потом Чарли снова ощутила его – болезненный зуд в области запястья. Там, где должна была быть татуировка. Чарли почти забыла про нее.

А теперь Чарли начало казаться, что ее запястье обвито колючей проволокой и чья-то сильная рука сжимает эту проволоку, заставляя иглы впиваться все глубже в кожу. Со стоном Чарли отстранилась от Тэсс и открыла глаза. Она была почти уверена, что откроет глаза в их с Ричардом квартире и увидит привычную обстановку, увидит журналы, упавшие на пол. Но на нее смотрели только большие испуганные глаза Тэсс.

– Чарли… – девочка тяжело дышала. – Что это было? Ты тоже это почувствовала?

– Еще бы… – Чарли сжала свое запястье, словно это могло помочь унять боль. Ее кожа была такой горячей, что холод от второй руки действительно облегчил болезненные ощущения.

– Где мы были только что? – Тэсс часто моргала. На ее щеках выступил румянец.

– У меня дома. В гостиной, – отозвалась Чарли.

– Мы уже делали это раньше, мы уже целовались раньше… – прошептала Тэсс.

– Похоже на то, – согласилась Чарли, поморщившись от нового приступа боли. – А я-то думала, почему это ты такая смелая и настойчивая? А теперь все понятно. Это я тебя совратила.

Тэсс улыбнулась.

– Никто меня не совращал, Чарли. Если мы и целовались раньше, то я уверена, что инициатива исходила от меня. Даже в прошлой жизни мне сложно представить, что ты поцеловала бы меня первой. А что это ты все держишься за свое запястье?

– Да так… Ерунда.

– Звучит неубедительно. Дай посмотреть.

Чарли покорно протянула Тэсс руку.

– Да у тебя же кожа воспалилась! – удивилась Тэсс. – И тут есть кое-что… Похоже на рисунок, точнее на часть рисунка…

– Тэсс, – Чарли вздохнула. – Боюсь, что я не рассказала тебе еще кое-что.

И Чарли начала свой рассказ про татуировку. Она рассказала, что первый кусок татуировки проявился после их поцелуя на лестнице. Рассказала про то, что на этом месте должны появиться балетные пуанты. Все это время Тэсс молча слушала ее и держала ее запястье в своей руке. Боль постепенно затихала, словно отступала, пораженная, в свое убежище, чтобы набраться сил и однажды вернуться. Чарли знала, что ее возвращение неизбежно. Похоже, все ее тело являло собой некую извращенную карту боли, и стигматы ее памяти теперь будут причинять ей вечные мучения.

– Чарли… Я думаю, что при жизни мы были… очень, очень близки, – Тэсс осторожно поглаживала ее запястье.

– Да… – выдохнула Чарли. – Были.

«Насколько близки? – думала Чарли, и эта мысль отравляла ее сознание. – Насколько далеко я позволила себе зайти с этой девочкой? Я что, окончательно спятила? Неужели я такая извращенка? Неужели я еще хуже, чем привыкла о себе думать? И куда делась Дженни?».

– Чарли, тебе стоит прилечь. Ты выглядишь такой уставшей.

Чарли не стала спорить и легла на постель. Тэсс устроилась рядом с ней. Она лежала на животе, приподнявшись на локтях, и то и дело бросала на Чарли задумчивые взгляды.

«Она тоже думает об этом. О том, насколько мы были близки, – догадалась Чарли, и от этой мысли ей захотелось повеситься».

– Я почувствовала это сразу, как только прибыла на остров, – тихо проговорила Тэсс.

– Что почувствовала?

– Что ты много значишь для меня, – серьезно ответила Тэсс. – Я не понимала, почему меня так тянет к тебе. Почему мне все время хочется держать тебя за руку, обнимать, прикасаться к тебе. Сначала я душила это в себе. Потом пыталась обращать все в шутку. Но ни то, ни другое мне не удавалось. А потом я сломалась и поцеловала тебя на лестнице, поплатившись за это твоим отчуждением. Но теперь я не жалею о своей настойчивости. Потому что наша ссора и мой уход помогли тебе осознать, что ты чувствовала ко мне то же самое. И что задушить это невозможно. И теперь все это помогает нам вспоминать друг друга. Чем ближе мы друг другу становимся, тем быстрее начинает возвращаться память.

– Ох, Тэсс… – простонала Чарли. – Это так больно. Если я еще хоть что-нибудь сегодня вспомню, я этого просто не выдержу. Пожалуйста, давай остановимся.

– Конечно, – Тэсс кивнула и грустно улыбнулась. – Мне жаль, что наш поцелуй причинил тебе такую боль. Мне так хотелось, чтобы он был приятным…

– Но он был приятным, – Чарли улыбнулась. – Даже слишком. Это-то и начало пробуждать во мне воспоминания.

– Правда? – лицо Тэсс мигом осветилось радостью. – Значит, тебе все-таки понравилось целоваться со мной?

– Да, – тихо ответила Чарли. – Ты очень хорошо целуешься.

– Правда? Ты не обманываешь меня, Чарли?

– Клянусь, – усмехнулась Чарли.

– О! Я так рада! Я так боялась, что тебе не понравится! – счастливая Тэсс полезла к Чарли обниматься, а Чарли смеялась и отпихивала девочку, потому что было щекотно.

– Эй, потише! – кричала она и смеялась до боли в животе.

А потом они затихли и лежали, обняв друг друга, наслаждаясь покоем, теплом, близостью. Хотелось спать, но лень было встать и потушить настольную лампу.

– Чарли… можно, я сегодня останусь спать у тебя? – спросила Тэсс, и даже в ее сонном голосе Чарли уловила страх перед отказом.

– Конечно. Оставайся, – ответила Чарли. А что еще она могла сказать? Она снова обнимала Тэсс. Как будто они обе снова были живы. Ради этого стоило умереть. Ради этого стоило позволить холоду смерти оставить вечную печать на твоем теле. Стоило утратить память, чтобы вновь собирать ее по осколкам. Стоило испытать боль от проступающих на коже стигмат из прошлого, каждая из которых была не просто рисунком, а целой эпохой.

«Мы были не просто близки при жизни, Тэсс. Ты была для меня всем».

========== Чарли и Тэсс. Осколок № 5 ==========

Когда следующим после своего возвращения утром Чарли проснулась, Дженни уже встала. Чарли уловила приятный запах кофе с кухни, улыбнулась и вылезла из постели.

«Они там с Ричем наверное уже завтракают без меня и сплетничают, как две девчонки, – подумала Чарли, одеваясь и выходя из спальни».

Но оказалось, что Дженни хозяйничает на кухне одна. Она уже приготовила завтрак и разливала кофе по чашкам.

– Привет, соня, – Дженни с улыбкой подмигнула ей. – А я уже хотела тебе завтрак в постель принести.

– Я все никак не могу выспаться… – Чарли зевнула. – Эта смена часовых поясов меня уже доконала.

Чарли сходила в туалет и умылась, заглянув по дороге в комнату Ричарда, но никого там не обнаружила. Кровать была заправлена, вещи разобраны и разложены по местам. Все выглядело так, словно Ричард и не уезжал никуда.

– А куда подевался твой брат? – спросила Чарли, вернувшись на кухню и усаживаясь за столик.

– Понятия не имею, – Дженни пожала плечами. – Когда я встала, его уже не было. Он тебе ничего не говорил о своих планах?

– Нет… – Чарли принялась рассеянно жевать. На мгновение она задумалась о том, что должен был чувствовать Ричард, когда вернулся из тура. После веселой вечеринки все разошлись по своим углам, Чарли уединились с Дженни, а Льюис – единственный человек, которого Ричард любил – вернулся к своей девушке. Ричард снова остался один, никому не нужный, как будто везде лишний.

Чарли решила, что сегодня же вечером поговорит с другом. В последнее время Ричард казался веселым и беззаботным, но неизвестно, что скрывалось за этой маской.

«А может, он завел себе нового приятеля? И бегает к нему на свидания. Вот было бы здорово. Это пошло бы Ричарду на пользу».

После завтрака Чарли лениво допивала кофе и курила, все еще думая о том, куда провалился Ричард, который раньше никогда вот так не уходил без предупреждения. Из задумчивости ее вывел веселый голос Дженни:

– Чарли, там к тебе твоя фанатка пришла, – Дженни стояла у кухонного окошка и смотрела вниз.

– Че?! – Чарли поперхнулась кофе.

– Не «че», а кто. Там Тэсс внизу, под окнами. Машет мне, – Дженни помахала Тэсс в ответ. И сделала жест рукой, чтобы Тэсс поднималась.

– Нет! – заорала Чарли. – Зачем ты зовешь ее сюда?!

– Да ладно тебе, Чарли. Почему ты бегаешь от нее? Девочка вполне безобидная… Кстати, интересно, как она прошла через ворота?

– Вот именно! Эта девчонка совершенно сдвинутая! Я не удивлюсь, если она усыпила охрану и прожгла замок сварочным аппаратом, который совершенно случайно оказался у нее с собой! – вопила Чарли, швыряя сигарету в чашку с кофе.

Дженни расхохоталась, но Чарли было не до смеха. Она и сама не понимала, почему снова так дергается.

– Вот и узнаем, как она проникла сюда. Тебе разве не интересно?

– НЕТ!

– К тому же, я все равно собиралась уходить. Надо поделать кое-какие дела дома, а то в понедельник опять на работу, и я ничего не успею. А ты отдохни, сходи погуляй с девочкой. Тебе это будет в самый раз.

– Ты уйдешь и бросишь меня с ней? – Чарли смотрела на Дженни так, словно та закрывала ее в клетке с тигром.

– Чарли, не будь как маленькая, – Дженни улыбнулась и чмокнула девушку в щеку. – Увидимся вечером. Приходи ко мне, я приготовлю вкусный ужин, м?

Чарли сглотнула, а Дженни снова рассмеялась и ушла в спальню переодеваться. В этот момент Чарли сообразила, что сама она стоит в домашних шортах и старой свободной футболке, не накрашенная и не причесанная.

«Вот и отлично! – подумала она зло. – Ей полезно будет увидеть меня такую страшную. Сразу перестанет ставить меня на пьедестал и воображать обо мне черт знает что!».

Через минуту раздался звонок в дверь, и Чарли, шаркая ногами и ругаясь себе под нос, пошла открывать. Она уже придумала целую речь о том, как нехорошо заявляться к кому-то в гости без предупреждения и вообще. Но все приготовленные слова рассеялись, словно сигаретный дым, когда Чарли открыла дверь и увидела Тэсс, улыбающуюся до ушей и буквально сияющую от радости.