Текст книги "Осколки. Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Scarlet Heath
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)
– Господи… – выдохнула Чарли. – Я никогда не задумывалась об этом… Но что же мне делать-то?
– Не знаю, Чарли, – Ричард пожал плечами. – Мне не хочется лезть к тебе с советами. Но на твоем месте я бы постарался уделять Дженни больше внимания, чтобы повысить ее значимость. Возможно, тебе даже стоит сократить ненадолго свое общение с Тэсс. Пусть Дженни почувствует, что она для тебя на первом месте. Тогда она наверняка успокоится.
Чарли подумала о том, что, наверное, Ричард прав. Нет, он совершенно точно прав. Дженни вчера упрекнула Чарли в том, что та проводит с Тэсс больше времени, чем с ней, и это был справедливый упрек. Потому что все на самом деле так и было. Дженни долго терпела, и ее терпение наконец лопнуло.
Чарли думала, что, наверное, она в самом деле должна поступить так, как говорит Ричард. И так, как ей самой подсказывает разум. Но потом она вспомнила, как Тэсс всегда смотрела на нее, когда они прощались. Вспомнила, как девочка крепко прижималась к ней и не хотела выпускать из объятий. Вспомнила, как сама она вчера не хотела возвращаться домой. И от мысли о том, что ей придется сократить свое общение с Тэсс, Чарли стало так плохо, что ее затошнило. Ей захотелось лечь в ванну с ледяной водой и умереть.
– Ты ведь понимаешь, что если не предпринять какие-то меры, то дальше все может стать только хуже, – продолжал Ричард. – Тэсс будет взрослеть, а Дженни будет все больше ревновать, и в один прекрасный день может сказать тебе, чтобы ты выбирала, кто из них двоих тебе больше нужен.
– Господи боже, я не хочу этого… – Чарли закрыла лицо руками так, словно это могло помочь ей спрятаться ото всех проблем.
– Я понимаю, что не хочешь. Поэтому говорю, что лучше не доводить ситуацию до такого. Потому что выбрать Тэсс ты все равно не сможешь, даже если захочешь. Ты ведь понимаешь, что это невозможно, а, Чарли? – Ричард задал последний вопрос совсем тихо, и от тона его голоса липкие мурашки побежали у Чарли по спине.
– Конечно, это невозможно! О чем ты вообще говоришь? – воскликнула она, и голос ее задрожал от страха. – Даже думать о таком не смей, Ричард! Вспомни, сколько ей лет!
– Я-то помню, сколько ей лет. И тебе советую не забывать. Тэсс уже не маленькая, конечно, но она далеко и не взрослая. А отношения с подростками караются по закону.
– Фу, Ричард! Прекрати говорить эти гадости! – закричала Чарли, ощущая, как желание лечь в ледяную ванну и умереть становится все более сильным. – Какие еще отношения с подростками?! Я пока еще в своем уме!
– Рад это слышать, – Ричард мягко положил руку ей на плечо. – Не нужно так нервничать, Чарли. Все обязательно утрясется. Просто постарайся верно расставить приоритеты, и все будет хорошо.
– Ладно, я постараюсь, – Чарли кивнула.
– Вот и молодец. Я и не сомневался, что ты поступишь правильно, – Ричард улыбнулся, а Чарли задумалась о том, с каких это пор Ричард решает, какие ее поступки можно считать правильными, а какие – нет. Ведь он сам пять минут назад говорил, что не хочет лезть к ней с советами. А теперь вдруг незаметно убедил ее поступить правильно. Правильно для кого? Уж точно не для Тэсс. Не для Тэсс, которая спит в ее футболках и дарит ей фамильные ценности, просто так, никогда ничего не требуя взамен.
– Я тут нашел кое-что на этом диване… – Ричард полез в карман и вытащил кольцо с черепом. – Это случайно не ты потеряла?
– Да… – Чарли схватила кольцо и под пристальным взглядом Ричарда надела его обратно на палец.
А потом Ричард забрал свои пустые чашку и тарелку и ушел на кухню мыть посуду, довольный, что в очередной раз примирил Чарли и Дженни. А Чарли осталась сидеть в гостиной и продолжать мечтать о ледяной ванне, которая решила бы все проблемы. Ей хотелось снять свою воспаленную голову с плеч и куда-нибудь убрать ее, подальше, чтобы отдохнуть наконец от сводящих с ума мыслей.
…Дженни ревнует…
…отношения с подростками…
К вечеру Чарли удалось немного успокоиться и прийти в себя. Она отвлеклась на работу над очередной новой песней и не заметила, как на улице стемнело. Чарли включила проектор звездного неба и сидела на полу, записывая ноты на бумагу, сложенную на коленках. Через какое-то время ей захотелось покурить, и Чарли встала за пачкой сигарет, лежащей на столе. Но не успела она достать сигарету, как увидела чью-то тень, мелькнувшую за спиной. В тот вечер Чарли как раз работала над песней про злого призрака, поэтому нервы ее были на пределе. Но когда девушка в испуге обернулась, она увидела всего лишь Дженни. И Дженни вовсе не была злой и совсем даже не была призраком. Дженни просто была очень грустной и смотрела на Чарли виновато.
– Господи боже, Дженни! – воскликнула Чарли. – Ты меня заикой когда-нибудь сделаешь!
– А нечего было давать мне ключи от своей квартиры, – Дженни пожала плечами и вздохнула. – Можно поговорить с тобой, Чарли?
– К-конечно… садись… – Чарли махнула рукой на кровать.
Они обе сели и молчали какое-то время. А потом Дженни сказала, не поднимая головы и уставившись на свои сложенные на коленях руки:
– Прости меня за вчерашнее. Я… не представляю, что на меня нашло. Я так хотела устроить тебе хороший праздник и сама же его испортила.
– Дженни…
– Нет, подожди, Чарли. Дай мне закончить. Я также прошу у тебя прощения за то, что наговорила про Тэсс. Я на самом деле не имею ничего против этой девочки. Она всегда была мне симпатична, и ты это знаешь. Но вчера я так устала… И когда вы опоздали на полчаса на вечеринку, я совсем взбесилась. Мне казалось, что Тэсс пытается отобрать тебя у меня. Я понимаю, что это звучит бредово. Но я заревновала, Чарли. Прости меня. После того, что я сама натворила когда-то, я вообще не имею права тебя ревновать, но вчера меня просто заклинило.
А Чарли слушала ее и думала о том, что если бы только Дженни знала, что Чарли вообще не хотела возвращаться вчера домой, и что это Тэсс уговорила ее пойти, она бы не извинялась сейчас. И от этих мыслей Чарли снова затошнило. Ее тошнило от самой себя.
«Что со мной происходит вообще? – думала Чарли в отчаянии. – Почему я так веду себя?».
– Я правда, на самом деле не хочу мешать твоему общению с Тэсс, – продолжала Дженни. – Я вижу, что тебе с ней хорошо. И я не хочу препятствовать этому. Не хочу между вами вставать. Но иногда мне кажется, что я как будто теряю тебя. Наверное, все это глупости. Прости меня.
– Перестань, – Чарли вздохнула. – Перестань уже извиняться, Дженни. Я действительно поступила плохо, опоздав вчера на вечеринку. Прости меня за это. И ты совершенно права, я уделяю тебе недостаточно внимания. Я не должна так много времени проводить с Тэсс… Я обещаю, что сегодня же отменю нашу с ней встречу в воскресенье, и все выходные проведу с тобой.
– О Господи боже, не надо! – запротестовала Дженни, повернулась к Чарли, взяла ее руки в свои и крепко их сжала. – Не надо так поступать, Чарли, пожалуйста! Я не хочу ограничивать твое общение с кем-либо, только не это! Тем более, вы с Тэсс уже договорились, не нужно ничего отменять, пожалуйста! Она очень расстроится. И ты расстроишься. А если вы обе расстроитесь, мне уж точно хорошо от этого не станет!
– Но Дженни… – Чарли очень удивилась этой горячности.
– Пожалуйста, Чарли, – Дженни редко бывала серьезной, но сейчас она говорила серьезно, как никогда. – Не отменяй ничего. Я хочу, чтобы вы с Тэсс общались как раньше. Я все обдумала вчера и поняла, что была не права. Тебе не нужно ради меня ничем и никем жертвовать. Я не хочу этого. Ты понимаешь, Чарли?
Чарли кивнула, ощущая, как ее обида на Дженни проходит, а вместо нее возвращается чувство вины.
– Вот и хорошо, – Дженни улыбнулась. – Надеюсь, мы поняли друг друга. Я с собой прихватила бутылочку красного, чтобы загладить свою вину. Хочешь, откроем?
И Чарли согласилась. Ей хотелось выпить и забыть обо всем, обо всех темных, плохих, отвратительных мыслях. Забыть о тех вещах, о которых она не смогла рассказать ни Ричарду, ни Дженни. О вещах, за которые она сама должна просить прощения.
Вино в самом деле помогло Чарли забыться и отключило все мысли. Они с Дженни лежали на кровати и вспоминали забавные моменты из своего прошлого, когда они обе были еще подростками, и когда они встречались тайком, выискивая моменты и ловя мгновения, чтобы предаться бурной страсти, свойственной юности. А потом Дженни начала целовать Чарли, незаметно оказалась сверху, незаметно запустила руки под ее одежду. И на некоторое время Чарли как будто снова вернулась в прошлое, к той Дженни, которая сводила ее с ума. А потом у Чарли в голове вдруг отчетливо заиграла мелодия из музыкальной шкатулки. Вино помогло ей отключить плохие мысли, но оно не смогло выключить эту музыку. И Чарли позволяла Дженни обнимать себя и целовать в надежде, что это поможет ей забыть печальную мелодию, но это не помогало. Ничего не помогало. И Чарли ощущала себя бесчувственной и пустой, словно выпотрошенное ножом мясника животное. Безвольное и холодное. Мертвое.
========== Чарли и Тэсс. Осколок № 18 ==========
Ноябрьские дни были похожи на тягучую сладкую патоку. Они словно слиплись друг с другом, превратившись в один нескончаемый день, заполненный одними и теми же действиями и одним и тем же чувством вины. Каждый день Чарли выходила на балкон звукозаписывающей студии, наблюдала за последним полетом умирающих листьев и курила. Она мечтала о выходных, чтобы скорее встретиться с Тэсс, разорвав однообразную цепочку будней, и ненавидела себя за это.
Чарли никогда не считала себя слишком уж хорошим человеком. Она всегда считала себя обычной, одной из многих. Она была просто человеком, со своими достоинствами и недостатками, к которым можно привыкнуть. И слишком уж аморальной Чарли себя тоже не считала. Она никогда никого не обманывала, и честность в отношениях, в любых, будь то любовные отношения, дружеские или просто связь на одну ночь – была для нее на первом месте. Честность всегда была для Чарли синонимом морали.
Но в те долгие ноябрьские дни Чарли впервые ощутила себя по-настоящему аморальным и отвратительным человеком. Ей казалось, что она обманывает всех. И саму себя в том числе. Ей казалось, что она обманывает Дженни, утаив от нее истинные причины, по которым Тэсс подарила ей ту музыкальную шкатулку две недели назад. Но Чарли боялась, что если бы Дженни узнала о них, она потребовала бы, чтобы Чарли немедленно прекратила встречаться с Тэсс. И Чарли вновь и вновь ощущала себя обманщицей и лицемеркой, когда вспоминала, как они с Тэсс сидели на крыше заброшенного поезда, и как сильно ей не хотелось домой. В тот момент Чарли думала, что если бы это было возможно, она осталась бы с Тэсс в том поезде навсегда. И это было неправильно. Это было странно. Это было очень плохо по отношению к Дженни.
Также Чарли казалось, что она обманывает Ричарда. Она пообещала ему, что постарается уделять Дженни больше времени, чтобы у той не оставалось причин для ревности, но не делала этого. Она продолжала убегать вместе с Тэсс, как только наступали выходные. И Чарли все замечала, замечала, как Ричард смотрел на нее, когда она уходила куда-нибудь вместе с Тэсс. Его взгляд говорил: «Чарли, одумайся. Вспомни, что ты пообещала мне! Ты сейчас должна быть с моей сестрой, а не с этой девочкой!». Но Чарли не одумалась. И не собиралась одумываться. Каждое воскресенье она убеждала себя, что это в последний раз, что все следующие выходные она проведет вместе со своей девушкой. Но всю неделю ее грызла такая тоска, что Чарли хотелось прыгнуть с балкона вслед за падающими с деревьев листьями. И Чарли ждала выходных, снова ждала их, чтобы скорее увидеть ее. Увидеть Тэсс. Она так ни разу и не отменила ни одну их встречу. Просто не смогла. Не потому, что Дженни просила ее не делать этого, не жертвовать этим, а потому, что просто не могла. У нее не было сил это сделать.
А еще она обманывала Тэсс. Обманывала каждый раз, когда говорила, что у нее все в порядке. Больше всего Чарли хотелось поговорить с Тэсс обо всем, но что она могла сказать? «С тех пор как ты подарила мне ту шкатулку, я совсем потеряла покой»? Или может: «Моя девушка ревнует меня к тебе»? Или «Нам не стоит так часто встречаться, потому что Дженни и Ричарду это кажется странным. Нам не стоит, но я не могу ничего с собой поделать, потому что скучаю по тебе. Потому что я безумно скучаю по тебе, Тэсс».
И Чарли молчала, и все ее невысказанные слова, все ее чувства и эмоции копились внутри, чтобы в один прекрасный день, а точнее вечер, вырваться наружу.
В ту пятницу Чарли забрала Тэсс из школы, и они поехали погулять в заброшенный парк на берегу озера, где они не были уже почти год, с прошлого Рождества. Тэсс была веселой и без конца шутила, так что даже мрачное настроение Чарли к концу того вечера было уже не таким мрачным. Впрочем, расслабилась Чарли ненадолго.
На обратном пути Тэсс включила в машине музыку, рассказывала про школу и жевала жвачку. Она складывала в рот одну подушечку за другой и надувала пузыри один больше другого, чем приводила Чарли в страшное необъяснимое бешенство. В салоне машины пахло мятой, и у Чарли кружилась голова, а дорожные огни расплывались перед глазами.
– Посмотри-посмотри, Чарли, вот сейчас я огромный пузырь надую… – сказала Тэсс и слегка вытянула губы. Пузырь у нее действительно получился огромным, Чарли видела это даже боковым зрением. Она старалась, изо всех сил старалась не смотреть на Тэсс в тот момент.
Пузырь лопнул, а Тэсс обиженно протянула:
– Чарли! Ты даже не посмотрела! У меня первый раз получился такой огромный!
– Если я буду смотреть на твои дурацкие пузыри, то кто будет смотреть на дорогу? – отозвалась Чарли сердито. – Не отвлекай меня всякой ерундой, если не хочешь, чтобы мы во что-нибудь врезались.
И Чарли была уверена, что они в самом деле могут врезаться во что-нибудь, потому что все это было уже слишком. Все эти проклятые пузыри – это уже слишком. Потому что Чарли видела перед собой Дженни, такую юную Дженни, которая надувала точно такие же пузыри и которая сводила ее с ума. И этот образ Дженни накладывался на образ Тэсс и растворялся в нем, и Чарли уже начинало казаться, что не было никогда никакой Дженни, и всегда была только Тэсс. Всегда была только эта безумная Тэсс, которая и Чарли заразила своим безумием. Неизлечимо заразила.
А потом Тэсс сказала то, что окончательно вывело Чарли из себя.
– Знаешь, Чарли, вчера одна девочка из школы предложила научить меня целоваться.
– Чего предложила?! – Чарли тут же забыла про дорогу и уставилась на Тэсс. Гул крови в ушах был таким громким, что Чарли едва расслышала ответ девочки:
– Целоваться, – повторила Тэсс беспечно. – Она всем это предлагала, вот и мне предложила.
– Что за странная девочка, которая всем предлагает целоваться?! – спросила обалдевшая Чарли.
Тэсс захихикала. Вся эта тема поцелуев ее безумно веселила, как и всякую девочку ее возраста. И Тэсс начала свой вдохновенный рассказ:
– Помнишь мою соседку по комнате, которая всем все про меня докладывала? Так вот, на каникулах у моей соседки появился парень. Он старше ее на год, и они уже встречались пару раз, но до поцелуев дело так и не дошло. Моя соседка испугалась с ним целоваться, потому что не умеет этого делать. А теперь она боится, что если они так и не поцелуются на следующем свидании, то он ее бросит… Чарли? С тобой все нормально? Почему у тебя такое лицо?
А Чарли в тот момент пыталась соотнести в уме тринадцатилетних девочек со словами «поцелуи» и «свидания», но у нее ничего не получалось.
– Парень? – выдохнула наконец Чарли. – А не рановато ли твоей соседке ходить на свидания?
– Ох, Чарли, опять ты за свое! Ты совсем от жизни отстала! У нас у многих девочек уже появились парни. А та девчонка, которая предлагала мне целоваться, встречается со своим парнем уже два месяца! Она говорит, что уже все умеет. И предлагала научить мою соседку и меня заодно.
– Господи, какой кошмар! Тэсс, ты ни в коем случае не должна соглашаться на это!
– Да я и не…
– Это просто отвратительно! Ты не должна слушать этих так называемых опытных девиц! – Чарли отчетливо ощущала, как внутри поднимается волна гнева, невысказанных слов и сомнений, и эту волну уже невозможно было остановить. – Даже не вздумай целоваться ни с одной из этих идиоток! Поцелуям нельзя научить, это происходит само собой, происходит естественным образом. В поцелуях главное не техника, а чувства! И твой первый поцелуй должен случиться по любви, а не ради обучения с этими идиотками!
– Чарли! Да успокойся ты! – воскликнула Тэсс. – Не собиралась я с ними целоваться!
– Эти дуры считают себя самыми опытными и самыми умными, а на самом деле ни черта они не понимают в поцелуях! И в любви они еще ни черта не соображают! Пусть лучше поцелуй будет неуклюжим, но с любимым человеком, чем идеальным, но с тем, кто тебе безразличен!
– Чарли! Да ты слышишь меня вообще или нет? – закричала Тэсс. – Успокойся! Что ты так разошлась? Я же сказала, что не собиралась ни с кем из них целоваться. Я тоже думаю так же, как и ты. И я бы ни за что не стала целоваться с этими противными девчонками, ты же знаешь, что я их терпеть не могу.
– Не собиралась, значит, да? – Чарли притихла, услышав, наконец, что Тэсс ей говорит.
– Ну конечно же нет! На кой черт они мне сдались? Я просто хотела рассказать тебе, какие они глупые.
– Глупые – это не то слово! Они просто дебилки! Если они еще хоть раз предложат научить тебя чему-нибудь, посылай их подальше! И Господи, Тэсс, выплюни ты уже эту проклятую жвачку, она меня достала!
Тэсс даже спорить не стала, вытащила изо рта жвачку, открыла окно и выбросила ее. Вид у девочки был растерянный. Испуганный.
– Чарли, ты чего такая злая в последнее время? – спросила Тэсс полушепотом.
– Никакая я не злая, не выдумывай! – раздраженно ответила Чарли.
– Неужели ты так рассердилась из-за моих одноклассниц? Они же просто дуры. Я думала, ты посмеешься над ними, а ты вместо этого взбеленилась. В чем дело-то?
– Да ни в чем! Ни в чем, Тэсс! Чего ты докопалась до меня? – и Чарли прибавила громкость на проигрывателе, намекая тем самым, что разговор окончен, и она не хочет больше ничего от Тэсс слышать.
И Тэсс молчала весь остаток пути до дома. Она даже в окошко не смотрела, как обычно, она просто опустила голову и изучала свои сложенные на коленях руки. А Чарли ненавидела себя, как никогда раньше. У Тэсс было такое хорошее настроение, она радовалась предстоящим выходным, они так хорошо погуляли в парке, и Тэсс была такой веселой, такой милой. А Чарли испортила все. Испортила девочке настроение, напугала ее.
Когда Чарли остановила машину перед домом Тэсс, девочка не стала засиживаться, как обычно, а сразу засобиралась выходить. Она подняла с пола свою сумку и бросила тихое «пока», даже не взглянув на Чарли.
И тогда Чарли поймала девочку за запястье и выдохнула:
– Подожди.
Тэсс взглянула на Чарли, и ее брови слегка приподнялись. Тэсс словно не знала, чего ждать от Чарли, она словно первый раз ее видела, и в лице ее смешались удивление и опасение.
– Прости меня, – глухо пробормотала Чарли. Это было все, что она могла сказать, все, на что у нее хватило сил и мужества.
– Все в порядке, Чарли, – ответила Тэсс. – Я не сержусь.
А потом Чарли выпустила ее руку, и Тэсс вылезла из машины. Она не помахала Чарли на прощание – лишь один раз обернулась, и взгляд ее был наполнен тревогой. Когда дверь дома закрылась за ней, Чарли размахнулась и изо всех сил саданула кулаком ни в чем не повинный руль. Она колошматила руль снова и снова, пока у нее не онемели от боли ладони. Пока у нее внутри все не онемело.
========== Тэсс. Осколок № 8 ==========
Весь вечер я ломала себе голову, пытаясь найти логическое объяснение загадочному поведению Чарли. Возможно, у нее ПМС? Или просто крыша поехала? Потому что та Чарли, которую я знала, ни за что не вышла бы из себя из-за такой ерунды, как безграничная глупость моих одноклассниц. Та Чарли, которую я знала, просто посмеялась бы над ними вместе со мной.
Вообще-то у меня было одно простое объяснение. Но я боялась поверить в это. Хотела бы, но боялась.
Господи… неужели все-таки Чарли приревновала меня? Нет. Легче поверить в то, что у нее поехала крыша.
Но, Господи, а если все-таки это была ревность? У меня было довольно много аргументов, которые говорили в пользу ревности. Когда Чарли поймала меня за запястье в машине, она смотрела на меня не так, как обычно. Она смотрела так, как будто боялась, что я встану и уйду от нее навсегда. В ее взгляде были и раскаяние, и страх, и все это было на Чарли очень не похоже.
Я и раньше замечала, что она стала вести себя иначе. Я начала замечать это после того спектакля в Академии. Но до сегодняшнего вечера я просто отмахивалась ото всех этих странных сигналов, потому что боялась обмануться. Боялась навоображать себе то, чего на самом деле нет. Я и так уже достаточно мучилась из-за своей богатой фантазии, не хватало мне только вообразить, будто Чарли в самом деле ко мне что-то чувствует.
Но что-то все-таки было. Что-то все-таки действительно было, и мне это не мерещилось. Мне не померещилось то, как Чарли смотрела на меня после спектакля. Я слишком долго ждала этого взгляда, чтобы спутать его с каким-то другим. Это был тот самый взгляд. В нем было восхищение, Чарли восхищалась и любовалась мной, в тот момент она воспринимала меня серьезно. Не как утипусечную пятилетнюю девочку в нарядном платьице. Я знала, что тогда она видела во мне девушку.
В тот день я порадовалась этому, но убедила себя не слишком уж надеяться на что-то. Я была уверена, что это лишь временный эффект после спектакля. Возможно, я просто выглядела тогда взрослее, и Чарли это понравилось. Но не ходить же мне с накладными ресницами в реальной жизни!
Однако вскоре я начала замечать, что этот временный эффект превращается в постоянный. То, как Чарли смотрела на меня… Это были долгие изучающие взгляды, словно Чарли видела меня впервые и пыталась рассмотреть как следует. Но когда она замечала, что я замечаю эти взгляды, она тут же отворачивалась и как будто смущалась. Несколько раз я пыталась нарочно смутить ее неприличными шуточками и намеками, и Чарли краснела, чем приводила меня в восторг. Да, с Чарли определенно что-то происходило. Я не могла с уверенностью сказать, что нравлюсь ей, но в ее отношении ко мне совершенно точно что-то изменилось.
А еще (в этом я была уже точно уверена) что-то изменилось в ее отношениях с Дженни. Чарли и раньше-то никогда не спешила домой, а теперь так вообще постоянно засиживалась со мной, и мне казалось, что ей стоит огромного труда вернуться к Дженни. Как в тот вечер. В тот вечер, когда мы сидели на крыше Восточного экспресса, и Чарли предложила мне остаться там и не ехать на вечеринку. Она предлагала это на полном серьезе. Вот я дура! Надо было мне согласиться!
Возможно, тогда я бы точно убедилась, нравлюсь ли я Чарли или нет, и мне не пришлось бы сейчас ломать голову.
Но допустим, что я не чокнулась. Допустим, что мое воображение здесь не при чем, и все, что я вижу – это очевидные факты. Допустим, хотя бы на секундочку, что Чарли в самом деле что-то чувствует ко мне. Допустим, что она в самом деле остыла к своей распрекрасной Дженни. Допустим, что я добилась, чего хотела.
В этом случае встает вопрос, что мне делать дальше. И это самый главный и самый сложный вопрос. Раньше я всегда думала, что самое главное – это завоевать расположение Чарли, ее симпатию, заставить ее увидеть во мне девушку. И мне казалось, что если такое чудо действительно произойдет, то дальше все случится как-нибудь само собой.
Но теперь я осознаю свою наивность. Даже если Чарли хотя бы чуточку, хотя бы крошечную капельку влюблена в меня (пишу это и сама не верю), она ни за что этого не покажет. Она скорее задушит это в себе, она скорее саму себя задушит, чем выпустит это наружу. Ведь это же Чарли, самый упрямый и вредный человек из всех, что я когда-либо встречала.
Но, конечно же, я была бы не я, если бы не придумала очередной план. И на этот раз мне придется собрать все свое мужество, чтобы осуществить его, потому что это самый опасный и самый рискованный из всех моих планов. И самый безумный.
Действительно ли Чарли приревновала меня к моим одноклассницам и испугалась, что я начну с ними целоваться? Есть только один способ проверить ее чувства ко мне. Я сама ее поцелую. Вот что я сделаю. Я поцелую Чарли, потому что она все равно никогда не сделает первый шаг.
Только поцеловав ее, я смогу узнать, что она на самом деле ко мне испытывает. Поэтому, прости меня, Чарли. Мне снова придется отнять у тебя покой. Как ты там сказала? Пусть лучше первый поцелуй будет неуклюжим, но зато по любви? Ну, что ж, Чарли. Я, пожалуй, воспользуюсь твоим советом.
========== Тэсс. Осколок № 31 ==========
Тэсс почти перестали мучить кошмары. А если они ей и снились, девочка переживала их молча и тихо, чтобы не тревожить Чарли. Потому что Чарли и так слишком сильно страдала из-за нее, и Тэсс не могла и не хотела умножать эти страдания. Поэтому она просыпалась и душила в себе рвущийся крик, а потом считала до двадцати, зажмурившись и повторяя про себя имя Чарли. Чарли Один. Чарли Два. Чарли Три. Чарли Двадцать. Через двадцать секунд все проходило, и Тэсс осознавала, что она снова на маяке, в безопасности, рядом с человеком, который значил для нее больше, чем весь остальной мир. И Тэсс прижималась к мирно спящей Чарли, обнимала ее крепко-крепко и слышала ее сонные вздохи. Чарли обнимала ее в ответ, и Тэсс окончательно успокаивалась. Тэсс научилась снова засыпать после таких кошмаров, хотя раньше боялась закрыть глаза весь остаток ночи.
Но, как известно, человек ко всему привыкает. И Тэсс привыкла к своим страхам и кошмарам и научилась с ними жить.
А по утрам Тэсс вставала и записывала все новые подробности и детали, которые ей удалось вспомнить. Для этого она завела специальный блокнот, о существовании которого Чарли не знала (и Тэсс надеялась, что никогда не узнает). Ведение этого блокнота в самом деле помогало Тэсс. Ей казалось, что когда она записывает все свои переживания и ощущения, она словно отпускает их на волю. Они словно остаются приклеенными к белым бумажным страницам, остаются там навсегда, освобождая ее сознание.
Тэсс надеялась, что когда она вспомнит всю свою жизнь полностью и вспомнит все, что произошло с ней перед смертью, вспомнит и запишет, ей станет легче. А потом, когда вся картинка полностью восстановится в ее сознании, она разведет костер и сожжет свой блокнот, бросая в огонь одну страницу за другой.
Она жила этой надеждой. И она старалась, старалась как могла, не доставлять Чарли хлопот. Тэсс понимала, что боль, которую испытывает от всего этого Чарли, ничуть не меньше ее собственной боли. И Тэсс старалась беречь ее чувства, но в ту ночь ей не удалось укрыть свою боль от Чарли.
Тэсс уже вспомнила очень многое о событиях, предшествующих ее смерти. Единственное, что она никак не могла вспомнить – это лицо того человека. Возможно, потому что в подвале, где он ее держал, было довольно темно. А, возможно, потому что Тэсс была в таком шоке, что не смогла как следует его рассмотреть и запомнить. Она помнила только его руки, помнила его голос, помнила, как он кричал на нее, когда она раздражала его своей непокорностью. Помнила почти все, кроме лица.
Но в ту ночь к Тэсс вернулась эта недостающая деталь. И в ту ночь Тэсс захотелось забыть ее обратно.
Ей снился сон, обычный сон, и, разумеется, Тэсс не знала, что это сон. Это был кусочек ее жизни, и Тэсс снова проживала его.
Это был солнечный день начала лета. У Тэсс были каникулы, и она пришла к отцу в автомастерскую. Джимми тогда болел, и Тэсс помогала отцу, чем могла. Точнее, она только делала вид, что помогает, а сама пользовалась любой возможностью, чтобы залезть в чужие машины и вообразить себя их владелицей.
Поэтому, когда отец Тэсс спустился на склад разбираться с новыми деталями и оставил Тэсс за главную, она тут же залезла в салон уже отремонтированного синего ниссана кроссовера и уселась за руль. Отец предупредил ее, что сегодня должен заглянуть хозяин машины и велел Тэсс рассчитаться с ним и отдать ему авто.
Но Тэсс надеялась, что хозяин ниссана объявится еще не скоро, и что она успеет посидеть в его машине и представить себя едущей по оживленной трассе.
«Пока папа не видит, можно все», – говорила себе Тэсс.
Кроме того, ей нужно было чем-то себя занять до прихода Чарли. В тот день они договорились, что Чарли заедет за ней сразу из студии в автомастерскую. Они собирались поехать на озеро, и Тэсс даже взяла с собой купальник, хотя вода еще была холодной. Тэсс надеялась, что если ей не удастся искупаться, то удастся хотя бы пособлазнять Чарли. Ведь купальник был что надо. И Тэсс была уверена, что в нем ее грудь как будто вырастает в два раза.
Тэсс сидела в ниссане и представляла, что это ее машина, и что она уже взрослая. И что она сама повезет Чарли на озеро. Она так увлеклась мечтами об этом дне, что даже не заметила, как вернулся хозяин машины. Она очнулась от того, что кто-то постучал по стеклу рядом с ней, и вздрогнула от этого резкого звука.
В окошко с улыбкой заглядывал мистер Морган. Это была его машина, и если бы только Тэсс знала об этом раньше, она бы ни за что в нее не залезла. Она видела этого типа и раньше, видела всего пару раз, но почему-то от одного его вида у нее мурашки бежали по всему телу.
– Ну что, ты уже все тут отремонтировала? – спросил мистер Морган, не переставая улыбаться.
– Ой… – ответила Тэсс. – Простите. Я уже выхожу.
Она собиралась открыть дверцу и вылезти, но мистер Морган открыл ее сам, и, кажется, не собирался выпускать девочку. Он просто стоял и смотрел на нее с любопытством.
– Да не бойся, я ничего не скажу твоему папе. Он наверное ругает тебя, когда ты лазаешь по чужим машинам?
– Ругает, – неохотно отозвалась Тэсс.
– Ну, тогда это останется нашей тайной, что ты здесь сидела. Идет?
– Ладно. Но я, пожалуй, уже пойду… Мне нужно взять расчетный лист и записать, что вы пришли за машиной.
– Да куда ты так торопишься? Тебе ведь нравится моя машина. Двигайся на соседнее сидение, потом рассчитаемся, – он махнул рукой, чтобы Тэсс пересела на соседнее кресло. Тэсс пересела, потому что все равно не знала, как ей вылезти – мистер Морган не выпускал ее.
А потом он сел рядом и захлопнул дверцу.
– Где твой папа, кстати? – спросил он.
– Внизу, на складе, – ответила Тэсс. Она хотела уйти, но не знала, как сделать это повежливее. Ей все еще было стыдно, что она залезла в машину мистера Моргана.
