Текст книги "Осколки. Книга 1 (СИ)"
Автор книги: Scarlet Heath
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)
– Прости… я только поставлю завтрак, – прошептала Тэсс, сбитая с толку, поспешно ставя поднос на пол.
– Уходи… – прошипела Чарли, и видно было, что она сдерживается, чтобы не послать Тэсс как-нибудь покрепче. – Уходи. Не сейчас.
Тэсс пулей сбежала вниз по лестнице, а потом долго стояла внизу, пытаясь восстановить дыхание. Она все поднимала голову вверх, ей чудилось, будто Чарли побежала за ней, хотя это было глупо. Чарли могла пугать, но вряд ли она захотела бы причинить ей боль.
«Все в порядке, – убеждала себя Тэсс. – У нее это пройдет. Наверное, она просто вспомнила что-нибудь тяжелое и не хочет никого видеть. Все в порядке. Я подожду».
И Тэсс ждала. Но Чарли так и не спустилась и пропустила обед. Тэсс решила не рисковать и не подниматься опять наверх. Она приказывала себе быть терпеливой и не волноваться. У всех бывают времена, когда хочется побыть в одиночестве.
Когда Чарли не спустилась и к ужину, Тэсс совсем загрустила. Дождь затих, и девочка вышла на крыльцо своего домика, чтобы подышать свежим воздухом. Море немного затихло, а небо посветлело. Пахло сырым песком и водорослями, выбрасываемыми на берег.
Тэсс хотела было уже возвращаться домой и почитать книгу перед сном, как заметила фигуру у воды. Да это же Чарли!
Почему она там стоит?
Тэсс сделала несколько шагов вперед, чтобы получше рассмотреть девушку и в то же время не выдать своего присутствия и не навлечь на себя гнев.
Чарли смотрела на море и курила. Она была в одном легком платье и туфлях на босу ногу. Одной рукой она обхватила себя за талию. Даже издалека Тэсс видела, что Чарли замерзла. Это было странно… Это было непохоже на нее. Ведь Чарли ненавидела холод. Она могла бы покурить у себя на балконе или хотя бы тепло одеться. Неужели… она нарочно мучает себя?
Тэсс не могла больше держаться в отдалении, не могла притворяться равнодушной. Пусть лучше Чарли как следует наорет на нее, может, это поможет ей справиться с болью.
Чарли услышала шаги Тэсс и обернулась. Тэсс остановилась. Она ожидала очередного я-убью-тебя взгляда, но Чарли смотрела на нее как обычно. Ее взгляд выдавал жуткую усталость, но не злость. Тэсс немного осмелела и подошла еще ближе. Она не знала, как начать разговор, но Чарли ее опередила:
– Я должна извиниться за то, что напугала тебя утром. Я… должна была быть повежливее, – сказала она, выбрасывая окурок в море.
– Ты ничего никому не должна, – спокойно возразила Тэсс.
Чарли пожала плечами и сложила руки на груди.
– Сегодня у меня был не лучший день… и не лучшая ночь, – выдохнула она, и глаза ее сузились.
– Я так и поняла… Ты вспомнила что-то плохое, да?
Чарли горько усмехнулась.
– Плохое! Как бы не так! Я вспомнила нечто отвратительное. И… В общем, мне кажется, я вспомнила причину своей смерти.
Тэсс молчала, не зная, как реагировать на это.
– Да ладно, не стесняйся, – голос Чарли стал жестким. – Тебе ведь хочется спросить, как это случилось?
– Я…
– Самоубийство. Думаю, я самоубийца.
Тэсс открыла рот, но так и не смогла ничего не сказать. Этого она не ожидала. Чарли – самоубийца? Нет, так не должно быть. Неужели ее жизнь была действительно настолько тяжелой, что она предпочла…
– Ты… уверена? – только и смогла спросить Тэсс.
– Да, на девяносто девять процентов. Я не смогла вспомнить само самоубийство. Вспомнила лишь его попытку, вспомнила, как один человек остановил меня. Но я запомнила свое состояние в тот момент. Эта боль не отпускает меня целый день. И… вряд ли я смогла бы терпеть эту боль слишком долго. Я уверена, что убила себя.
– А эта боль… она была как-то связана с тем человеком, о котором ты написала песню? – осторожно спросила Тэсс.
Чарли как-то странно посмотрела на нее, словно размышляя, какого черта они вообще обсуждают все это, а потом как будто сдалась и ответила:
– Да. Это связано с тем человеком. Во сне я знала, кто он, а сейчас снова забыла. Во сне я узнала, что этот человек умер. И когда мне сообщили об этом, я, не раздумывая, пошла прыгать с ближайшего моста.
И Чарли рассказала Тэсс весь свой сон, не щадя себя. В конце концов, она и так весь день прокручивала его в голове, и от очередного повторения мало что могло измениться. Однако все же изменилось. Как ни странно, Чарли почувствовала себя лучше.
– Больше всего меня волнует, кем была та женщина, из-за которой я хотела утопиться? – вздохнула Чарли. Ее рука снова потянулась в карман за сигаретой, но вспомнив о присутствии Тэсс, Чарли сдержалась.
– Лучшая подруга? – предположила Тэсс. – Сестра?
Чарли сложно было представить, что из-за подруги или сестры можно покончить с собой. У нее на уме был и третий вариант, о котором она предпочла умолчать. Но этот вариант терзал ее не меньше мысли о самоубийстве.
– Может, у тебя была сестра-близнец? – продолжала свои рассуждения Тэсс. – Близнецы тяжело переживают смерть друг друга и зачастую не могут жить поодиночке.
– Возможно, – согласилась Чарли тихо, но Тэсс видела, что она не верит в это.
– А может, эта девушка… может ты была перед ней виновата? Возможно, тебя мучила совесть, и ты хотела помириться с ней, но не успела. И мысль о том, что такой возможности больше не представится, убивала тебя.
Чарли кивнула.
– Да. Я тоже думала об этом. А может, я просто была чокнутой истеричкой, которая сигала в реку из-за всех подряд.
Тэсс грустно улыбнулась. Ей нравилось, что Чарли еще не утратила способность шутить.
– Я думаю, тебе нужно отдохнуть и перестать мучиться из-за этого. Все равно в таком состоянии ты ничего нового не вспомнишь. Ты устала, замерзла и весь день ничего не ела… Может, пойдем в дом?
Чарли снова кивнула:
– Прости, я совсем не подумала, что тебе холодно… Как всегда эгоистична.
– Мне не холодно, – спокойно соврала Тэсс. – А вот ты совсем продрогла. Пойдем, я заварю тебе горячий чай.
– Спасибо, – улыбнулась Чарли. – Понимаю, со мной нелегко, но…
– Ничего не говори. Все хорошо. Мне нравится быть твоей соседкой.
И это было правдой.
========== ЧАРЛИ. Аккорд # 2 ==========
Итак, как мы уже говорили, самое интересное началось, когда Чарли подросла. В четырнадцать лет девушку уже подташнивало от классической музыки и фортепиано. Она увлеклась готическим роком и металлом и, купив себе огромные наушники, слушала новую музыку целыми днями. Рок начал оказывать заметное воздействие на ее жизнь. Чарли начала носить черную одежду, ярко краситься и курить. Это были лишь внешние атрибуты, но глубоко внутри девочки тоже происходили изменения. Наконец-то, впервые за долгие годы, она перестала чувствовать себя ущербной, а ее склонность к депрессиям нашла свое объяснение. Она просто была готом! Да ей на роду написано было стать готом! Так думала Чарли, с восхищением зачитываясь правилами готической субкультуры. Ей слишком рано пришлось столкнуться со смертью, а на могиле своей матери Чарли провела больше времени, чем ее сверстники проводили в кафе и кино. А еще ей захотелось играть на гитаре. Безудержно захотелось.
Естественно, Стивен Брайтли не разделял восторг дочери, которая внезапно «обрела себя». Стивен начал замечать, что его дочь перестала вписываться в картинку идеальной жизни, которую он себе нарисовал. Мысль о том, что Шарлотта станет со временем прославленной пианисткой, настолько прочно засела в его мозгу, что никак не хотела вытесняться новым образом раздолбайки-Чарли-с-гитарой. В конце концов, Стивен хотел не так уж много. Ему просто нужна была совершенно обычная дочь, которая не одевается в черное, не ставит волосы дыбом и не бренчит на гитаре в сомнительных, воняющих сигаретами клубах, где на каждом углу тусуются наркоманы. Его можно было понять. Вряд ли существуют в нашем мире родители, которые обрадуются такой перспективе для своего ребенка. Вот и Стивен тоже не обрадовался. Мягко говоря.
И, возможно, постоянные скандалы с отцом и всеобщее осуждение и непонимание свели бы Чарли в могилу еще раньше, но как раз в этот момент в ее жизни появился друг. Настоящий друг.
Их второе знакомство началось с забавного, определившего всю их судьбу совпадения. Семь лет они ходили в один музыкальный класс, но один единственный день заставил их взглянуть друг на друга по-новому. День, когда они оба сменили имидж. Так вышло, что Чарли и Ричард одновременно увлеклись роком и в один и тот же день пришли, одетые во все черное и гремя цепями на джинсах.
Весь урок они то и дело косились друг на друга. Раньше они никогда не общались. Они оба были тихонями и просто не замечали друг друга. Но вот настал день, когда они увидели друг друга по-настоящему, так, словно впервые встретились.
После урока они столкнулись на крыльце музыкальной школы. Не зная, что сказать, они просто пялились друг на друга, а потом Чарли предложила:
– Хочешь покурить?
И Ричард кивнул. Позднее он признался Чарли, что раньше никогда не курил и согласился на это, только чтобы выглядеть крутым и произвести на нее впечатление.
Они дошли до парка, выбрали самый уединенный уголок и уселись на поваленное дерево. Стояла поздняя осень, и под ногами расстилался ковер из опавших листьев, но солнце еще грело.
Поначалу Чарли и Ричард чувствовали себя скованно. Они оба не привыкли общаться со сверстниками и вообще с кем бы то ни было. Но сигареты Чарли быстро развязали им языки и вскоре они уже обсуждали свои любимые группы взахлеб. По счастливому стечению обстоятельств им обоим нравились одни и те же исполнители, их музыкальные вкусы полностью совпадали. Чарли призналась, что хотела бы научиться играть на гитаре, и Ричард был первым человеком, который поддержал ее в этом. Сам он больше любил клавишные инструменты и мечтал играть на синтезаторе в какой-нибудь рок-группе. В тот день у них обоих проскользнула мысль о том, что неплохо было бы им вместе сколотить группу, но они были еще слишком скованы, чтобы поговорить об этом.
Когда пачка опустела, Чарли и Ричард перестали пытаться произвести друг на друга впечатление. Весь их пафос улетел вместе с облаками сигаретного дыма. И они уже смеялись над тем, как одновременно вырядились во все черное.
– Я даже хотел выкрасить несколько прядей в красный цвет, – признался Ричард шепотом. – Но потом решил, что это все-таки слишком.
– А я хотела в синий, но потом тоже передумала! – воскликнула Чарли, и оба снова покатились со смеху.
И хотя их дружба началась с сигарет и обсуждения музыкальных вкусов, с годами стало ясно, что их связывает нечто большее. Они оба были очень похожи. Чарли часто говорила, что это Ричард должен был быть ее братом. У них даже внешность была похожа. Такое сходство быстро сделало их лучшими друзьями, и со временем эта дружба только крепла.
Чарли радовалась, что у нее наконец-то появился человек, с которым она может поделиться самыми сокровенными переживаниями и мечтами. Но общаясь с Ричардом, Чарли все больше отдалялась от своей семьи. И если раньше у них были и без того прохладные отношения, то теперь Чарли просто не могла выносить общество отца или брата.
Ричард стал для нее другом, отцом и братом и все свое свободное время они проводили, играя на музыкальных инструментах. Ричард начал осваивать синтезатор, а Чарли – гитару. Кроме того, она записалась на дополнительные курсы вокала, на которые тратила все свои карманные деньги.
Позднее Чарли будет вспомнить этот период своей жизни как самый счастливый и самый спокойный. Их было только двое – она и Ричард. Гитара и синтезатор. Их первые шаги в рок-музыке. Это был лучший год для них обоих. Год, когда они оба были по-настоящему счастливы, и весь мир лежал перед ними. Год, когда они мечтали покорить даже звезды, и были искренне уверены, что им это под силу.
Однако вскоре их дружбе предстояло серьезное испытание.
Началось все с, казалось бы, безобидного события. Однажды Ричард познакомил Чарли со своей сестрой Дженни.
========== РИЧАРД. Май 2013 ==========
За окном одна за другой проносились машины. Мелькали сменяющие друг друга огни светофора. Фары слепили глаза. Город продолжал жить в бешеном ритме, люди толпились на тротуарах, спешили по своим делам, толкаясь на пешеходных переходах. Жизнь кипела.
Но Ричард видел из своего окна лишь пустоту. Лондон был пуст для него. Ричард не уставал поражаться, как неумолимо продолжает течь жизнь, утратив одну из своих важных частей. Жизнь была подобна дождевому червю, от которого отрубали кусок, но он продолжал жить, двигаться и упорно ползти, как будто и не чувствовал разницы.
Но Ричард чувствовал. Мир утратил Чарли, но продолжал вести себя как ни в чем не бывало. И это было самой большой несправедливостью, с которой Ричард когда-либо сталкивался.
Парень повернулся к столу, на котором лежала книга с пафосным названием «Жизнь и смерть Шарлотты Брайтли». Всю ночь Ричард читал этот бред и плакал. Он плакал, но все равно не мог прекратить читать, пока страницы не закончились. Половина написанного в книге даже близко не валялась с правдой, но Ричард все равно как будто приблизился к Чарли, словно смог еще одну ночь провести рядом с ней.
В какой-то момент Ричард поймал себя на том, что хочет обсудить самый тупой момент этой биографии с Чарли. А потом вспомнил, что она умерла. Ричард все представлял, что Чарли сказала бы об этом, как бы она пошутила, а он бы хохотал до боли в животе. Но сейчас Чарли не было, и он чувствовал только режущую не проходящую боль в груди.
Ричард снова начал курить. Хотя давно бросил. Но сигареты тоже как будто приближали его к Чарли. Ведь это именно она научила его курить. Вокруг нее постоянно витали клубы сигаретного дыма, и теперь этот знакомый запах успокаивал Ричарда. Ему чудилось, что она вот-вот появится, волшебным образом материализуется рядом с ним в этих клубах дыма. Или просто войдет в комнату с сигаретой в руках и проворчит что-нибудь о том, как ее все достало, какие люди тупые, и как она сожалеет о своей популярности.
В этот момент в дверь действительно постучали. Ричард вздрогнул и выронил пачку сигарет, которую держал в руке. Он стал слишком нервным. Это не Чарли стучит в его дверь. К сожалению, это не Чарли.
Это были ребята. Саймон и Льюис. Все, что осталось от их великой «Четверки пик». Ричард и забыл, что они договорились встретиться в его квартире. Бессонная ночь отобрала у него ощущение реальности происходящего.
– Выглядишь ужасно, – сказал Льюис вместо приветствия.
– Точно мертвец, – поддержал Саймон.
Ричард ничего не ответил, пропуская друзей в квартиру. Ему действительно нечего было возразить, потому что чувствовал он себя и вправду мертвым. Лучшая часть его души умерла вместе с Чарли. И тут уж ничего не поделаешь.
Парни прошли в комнату, где Саймон плюхнулся на диван, а Льюис принялся листать «Жизнь и смерть Шарлотты Брайтли».
– Только не говори, что ты прочитал эту хрень, – сказал он, когда Ричард появился на пороге.
– Ладно, не скажу, – вздохнул Ричард.
– Господи! Ричи! Зачем ты это делаешь? Ты хочешь замучить себя до смерти? – Льюис был искренне обеспокоен.
– А что? Ты предлагаешь мне сделать вид, будто все в порядке? Будто все это в прошлом? – Ричард моментально вспыхнул.
– Но все действительно в прошлом! Да, мы всегда будем помнить ее, всегда будем любить, но жизнь продолжается! – воскликнул Льюис, швыряя книгу на диван. – Полгода прошло! Сколько еще ты собираешься оплакивать ее и гнить заживо? Подумай сам, разве этого бы хотела от тебя Чарли? Разве одобрила бы она то, как ты сейчас себя мучаешь?
Ричард сжал кулаки. Он знал, к чему Льюис ведет этот разговор. Сейчас он снова намекнет, что им пора найти новую вокалистку и жить дальше, пока от их группы еще хоть что-то осталось. Льюис не понимал. Он никак не мог понять, что их группа тоже умерла. Что они никогда уже не будут выступать все вместе. Как человек не может жить, если у него остановилось сердце, так и их группа не может жить без Чарли. Она была их сердцем, их двигателем. И если они теперь и будут существовать, то только отдельно друг от друга. Потому что даже если Льюис найдет новую вокалистку, она не способна будет так же потрясающе петь, играть на гитаре и писать песни, как это делала Чарли. Она будет просто вокалисткой. И Ричард уже никогда не встанет за клавиши, если в их группе будет петь другая девушка. И он знал, что даже Саймон, который всегда предпочитал соблюдать нейтралитет, говоря «я всего лишь барабанщик», поддержит его в этом. Только Льюис никак не мог признать, что «Четверки пик» больше не существует.
«Им обоим никогда меня не понять, – с какой-то странной обреченностью подумал Ричард. – Они не любили Чарли так, как я любил. Она появилась в их жизни позднее, чем в моей. Они никогда не были с ней так близки, как я. Им никогда не понять, что я чувствую».
Кажется, Льюис насторожился от его молчания, потому что подошел к Ричарду и слабо хлопнул его по плечу.
– Извини. Что-то я разошелся. Не стоило мне говорить об этом.
– Не стоило, – согласился Ричард, опуская голову. – Она была моим лучшим другом. Я понимаю, вы тоже любили Чарли, но вряд ли вы можете оценить, как много она значила для меня.
– Ты прав, – Льюис вздохнул. – Прости. Если ты больше никогда не захочешь играть, я пойму тебя… Наверное, пойму. Постараюсь понять. Но… – он снова вздохнул, как будто не знал, как продолжить этот мучительный разговор и сказать наименее болезненно то, что он собирался сказать. – Я просто не хочу, чтобы ты… винил себя в ее смерти. Я готов понять твои чувства, если ты действительно скучаешь по ней и оплакиваешь утрату. Но если ты продолжаешь винить себя… Это плохо, очень плохо, понимаешь?
Ричард отошел к окну. Ему было неприятно стоять к Льюису слишком близко. Только не сейчас. Сейчас единственным человеком, которого Ричард хотел бы ощутить рядом с собой, была Чарли. Он просто хотел, чтобы его оставили в покое. Но Льюис явно хотел другого. Саймон, как обычно, молчал, не вмешиваясь в их разговор.
– Ты не понимаешь, – тихим ровным голосом произнес Ричард. – Я не могу не винить себя. Я дважды виноват перед ней. Первый раз в том, что не поддержал ее, когда ей нужна была поддержка. Она всегда поддерживала меня, а я отвернулся от нее в самый сложный момент ее жизни. А второй раз в том, что меня не было рядом, когда… когда все это случилось.
– Но один раз ты уже спас ее! – воскликнул Льюис в отчаянии. – Ты не можешь винить себя в том, что не дежурил каждую ночь у ее постели!
– Нет, – Ричард покачал головой. – Я должен был дежурить. Я ни на минуту не должен был оставлять ее одну. Но прошло почти четыре месяца. И я слишком расслабился. И поделом мне.
– Господи! Да что ты несешь! Господи… – Льюис упал на диван и обхватил голову руками.
Видя, что дело плохо, Саймон решил вмешаться.
– Не ты виноват в смерти Чарли, – сказал он. – Ее убило чувство вины. Она не смогла бы жить с таким грузом на сердце, мы все это понимали. Ее смерть была всего лишь вопросом времени. А ты, Рич, страдаешь из-за того же, из-за чего Чарли страдала. Если продолжишь в том же духе, чувство вины и тебя убьет.
Воцарилось молчание. Ричард обдумывал его слова. Легко сказать, что это не ты виноват, что виноваты обстоятельства, роковая случайность, жестокая судьба. Вот только его лучший друг больше никогда не войдет в эту дверь. Чарли никогда не войдет в эту дверь.
– Простите меня, ребята, – скомканным голосом пробормотал Ричард. Рыдания снова подступали к горлу. – Простите, но сегодня у нас не получится провести время вместе. Я… очень устал. Я хочу побыть один.
– Хорошо, как скажешь, друг, – спокойно согласился Саймон и попытался увести Льюиса, который все продолжал что-то повторять. Ричард расслышал только «проклятье, ну сколько еще».
Только когда входная дверь захлопнулась за ними, Ричард снова отвернулся от окна и посмотрел на диван, где только что сидели его друзья. Возможно, они были правы. Возможно, ему действительно стоило сегодня развеяться и отдохнуть. Возможно, ему стоило хотя бы на секунду, на мгновение поверить, что жизнь продолжается.
Но он не верил. Он не мог. Он смотрел на пустую и бездушную биографию Чарли и плакал.
========== Чарли и Тэсс. Осколок № 39 ==========
– Ну куда мы все-таки идем?
– Прояви терпение.
– Ты уже час это говоришь!
– А ты час не проявляешь.
– Нам еще далеко?
– Не очень.
Тэсс насупилась и вздохнула. Они отправились к очередному интересному месту, про которое говорила Чарли. Дорога оказалась длиннее, чем в их первую прогулку, поэтому Тэсс мучилась от нетерпения. Она все думала, что это за место такое, куда Чарли ведет ее? Но в голову ничего не приходило.
Внезапно дорога пошла вверх. Тэсс то и дело спотыкалась о маленькие камушки, которые возникали словно из ниоткуда.
– Мы что, лезем на какую-то гору? – спросила Тэсс, запыхавшись.
– Ну, возможно, – ответила Чарли с прежней невозмутимостью.
– Ты могла бы выиграть в конкурсе «Мисс Самый Уклончивый Ответ», если бы такой конкурс существовал, – усмехнулась Тэсс.
– Я просто не люблю болтать попусту. Лезь давай. Скоро сама все увидишь.
А дорога между тем становилась все круче. Несколько раз Тэсс чуть не потеряла равновесие, споткнувшись о все те же злосчастные камешки, но все-таки удержалась от падения, благодаря своей балетной грации. А вот Чарли подъем в гору, казалось, не доставлял никакого труда. Тэсс решила, что, наверное, она часто бывала здесь. К тому же, не стоит забывать, что живет Чарли в маячной комнате и каждый день много раз спускается туда-сюда.
Последние несколько метров подъема были самыми тяжелыми, но вот склон оборвался, и девушки ступили на ровную каменистую почву, поросшую низкой травой и маленькими желтыми цветами. Тэсс подумала, что это тысячелистник, но точно не была уверена. В конце концов, кто их знает, эти загробные цветы.
– Мы на вершине какой-то скалы? – поинтересовалась Тэсс, оглядываясь по сторонам.
– Пойдем за мной, – Чарли зашагала вперед и рукой поманила Тэсс.
Подойдя к краю скалы, они замерли на месте. Тэсс восхищенно выдохнула. Щеки ее раскраснелись от подъема, грудь отрывисто вздымалась, волосы растрепались, а глаза горели от восторга.
– Вот это да! Весь остров как на ладони! С маяка его не видно!
– С маяка лучше видно море, а отсюда – остров. Посмотри, какие маленькие домики там внизу, – Чарли улыбнулась. Ей приятно было поделиться этим местом с другим человеком, и радость Тэсс ее очень воодушевила.
– А вон и наш маяк! – Тэсс показала пальцем на маленькую башенку, виднеющуюся вдали. – Отсюда он кажется совсем не таким большим и высоким, как вблизи!
Насмотревшись на пейзажи острова, они решили устроить привал. Чарли расстелила лист брезента, а сверху положила теплый плед. Земля еще не просохла после затяжных дождей, но когда простуда тебе не грозит, об этом не очень-то волнуешься. Тэсс достала собственноручно испеченные лепешки, которые, в отличие от местного хлеба, были очень вкусными, а Чарли – баночку ежевичного джема и термос с горячим чаем.
– Так вот зачем ты брала вкусняшки и плед, – улыбнулась Тэсс. – Я ожидала какого-то пикника, но даже не думала, что мы окажемся в таком красивом месте! У меня от увиденного просто дух захватывает… – Тэсс вздохнула и снова посмотрела вниз, устроившись на пледе.
Чарли разлила чай по чашкам и протянула одну Тэсс.
– Спасибо, – Тэсс тепло улыбнулась, принимая чашку.
– Совсем недавно я сидела здесь одна и размышляла о бренности нашего существования, – Чарли усмехнулась. – Даже не думала, что приведу сюда кого-нибудь еще.
– Да, могу себе представить, как ты разозлилась, когда узнала, что тебе придется нянчиться со мной, – в улыбке Тэсс проскользнуло лукавство, и Чарли смутилась.
– На самом деле я действительно не обрадовалась. Старик поставил меня перед фактом, и меня взбесило отсутствие права голоса. А этот старый хрыч помалкивал и ничего не рассказывал о том, кто будет жить со мной.
– Возможно, ему просто было не положено говорить. Наверняка Джозеф подчиняется кому-то сверху.
– Так я в это и поверила, – хмыкнула Чарли, намазав лепешку джемом и протянув Тэсс. – Он просто вредный старикан, цель существования которого – позлить меня.
Тэсс только покачала головой, поняв, что с Чарли спорить бесполезно, и она глубоко убеждена, что Джозеф мечтает лишь навредить ей.
– А как там твои сны? – девочка решила сменить тему. – Прошло уже два дня. Ты больше ничего не вспомнила?
Чарли помрачнела еще больше и покачала головой.
– Нет. Ничего я не вспомнила. Но зато каждую ночь ложусь спать в ужасе, что очередной кошмар взорвет мне мозг. А ты? – Чарли прищурилась и внимательно посмотрела на Тэсс. – Ничего не вспомнила?
– Нет, – Тэсс вздохнула. – Но я на острове всего неделю, так что не жду больших успехов. Вспомню, так вспомню.
– Теперь ты понимаешь, почему я не тороплюсь возвращать свои воспоминания? У нас впереди вечность. Смерти нет. И что если мы вспомним о себе нечто очень плохое, и нам придется вечность с этим жить? Не лучше ли оставить спешку и радоваться этим мирным спокойным дням неведения?
– Да, в твоих словах есть смысл, – согласилась Тэсс. – Но ведь эти дни стали уже не такими спокойными, как раньше? Против своей воли ты вспоминаешь то, чего знать не хочешь. И это не дает тебе покоя. И я тоже покоя не чувствую. Нет, иногда чувствую, конечно. Но мне кажется, мы сможем успокоиться, только когда вспомним нашу смерть. Почему мы умерли такими молодыми? Что с нами случилось? Нас волнует даже не сама жизнь, которую мы прожили, а смерть, которой мы умерли. Не зная о ней, мы словно не знаем своего имени.
– Я почти вспомнила свою смерть. Но легче мне от этого не стало. Как думаешь, каково это – знать, что ты самоубийца?
– Тебе не это не дает покоя, – спокойно возразила Тэсс. – А то, что ты не знаешь, из-за чего убила себя. Из-за кого, если точнее. Если ты вспомнишь все обстоятельства своей смерти и ее причину, только тогда тебе по-настоящему станет легче.
Чарли зажмурилась и покачала головой.
– Верится с трудом… А что если я вспомню, что та девушка или женщина погибла по моей вине? Я вспомню свой ужасный поступок, который привел к ее гибели. Думаешь, мне действительно станет от этого легче?
Это был риторический вопрос, и Тэсс предпочла не отвечать на него, а Чарли продолжала:
– И вообще, я покончила с собой из-за этой девушки, кем бы она ни была, значит, она тоже мертва, не так ли? Во сне мне ясно дали понять, что ее больше нет в живых. Дорогой мне человек умер, так?
– Так, – нерешительно подтвердила Тэсс, не понимая, к чему Чарли клонит.
– Но если она тоже мертва, почему мы с ней не встретились здесь? Почему не было всепрощающего света любви, мы не обнялись и не простили друг друга за все? Где она – та, ради которой я умерла?
Тэсс вздохнула и поставила чашку с недопитым чаем.
– А ты уверена, что узнала бы ее, даже если бы увидела? Ведь ты ничего не помнишь.
Чарли замялась.
– Ну… наверное… наверняка узнала бы. Но я знаю каждого человека на этом острове, и ни в ком я не узнавала ее…
Чарли замолчала. Они с Тэсс уставились друг на друга, потому что обеим пришла в голову одна и та же дикая мысль. Чарли нервно рассмеялась:
– Ты же не думаешь, что это ты? Что мы с тобой общались при жизни?
– Не знаю, – честно ответила Тэсс. С ее бледного лица сошел румянец. – Вряд ли это возможно, конечно. Ведь я попала на остров позднее тебя. Значит, ты умерла раньше. Значит, я не могла быть той самой, из-за которой ты… покончила с собой.
– Вот-вот, это действительно невозможно, – Чарли как будто успокоилась от этой мысли.
– Просто нас поселили вместе. Это немного странно. Ну… то, что именно тебе поручили опекать меня.
– Бред, – Чарли уже более решительно покачала головой. – Мы уже неделю живем вместе, если бы мы действительно знали друг друга, то давно бы уже это вспомнили. Но ничего не произошло. А тебя просто поселили в ближайшем к причалу месте. Ну, и, может, Джозеф хотел таким образом лишний раз насолить мне, зная, как я люблю одиночество. Как бы там ни было, ничего у него не вышло.
– Не вышло? – не поняла Тэсс.
– Ну… – Чарли снова смутилась, пожалев, что заговорила об этом. – Я в том смысле, что мы с тобой неплохо уживаемся.
– Ах, вот как, – Тэсс улыбнулась. – Хорошо, если все так, как ты говоришь. Мне не хотелось бы быть причиной, по которой ты лишила себя жизни.
– Мне бы тоже этого не хотелось, – кивнула Чарли. – Но хватит думать об этом. Это не может оказаться правдой. Пей лучше чай, пока он совсем не остыл.
*
Когда они вернулись к маяку, уже начинало темнеть. На берегу толпились люди. Чарли и Тэсс недоуменно переглянулись. Чарли особенно не понравилось, что кто-то нарушил ее уединение. За все время, что она здесь жила, лишь Джозеф приходил к ней изредка, а другие островитяне гуляли по берегу, который был им ближе.
Однако и здесь без Джозефа не обошлось.
– Смотри, он отвязывает лодку! – крикнула Тэсс. – Он куда-то собрался.
– На ночь глядя? – Чарли все еще ничего не понимала. – По делам он обычно уплывает утром, чтобы успеть вернуться до темноты и чтобы не пришлось зажигать маяк.
– Значит, у него какие-то другие дела… – задумчиво произнесла Тэсс.
– Отойдите все! – закричал вдруг Джозеф. – Попрощались и будет! Ему вообще-то нельзя с вами разговаривать. Ему пора.
И тут они заметили, что в лодку кто-то садится. Чарли не сразу узнала его. Это был тот семнадцатилетний паренек – самый молодой житель острова, если не считать Тэсс. Он появился на острове задолго до Чарли и был таким же нелюдимым, как она. Пару раз Чарли видела, как он бредет вдоль берега, втянув голову в плечи и глубоко задумавшись о чем-то. Но теперь этого парня сложно было узнать. Он буквально лучился от радости! Не осталось и следа от его зашоренности, он широко улыбался и махал рукой людям, с которыми успел сблизиться на острове.
– Он что, уплывает? – выдохнула Тэсс. – Он покидает остров?
Чарли ничего не ответила и ускорила шаг, почти перейдя на бег. Ей нужно было понять, что происходит, пока старикан не увез мальчишку.
– Эй! – гаркнула она, и все взгляды тут же устремились на нее.
– Легка на помине, – проворчал Джозеф. – Я как раз сетовал на то, что ты шляешься где-то целый день.
– Куда это ты собрался? – спросила Чарли у мальчика, не обращая внимания на Джозефа.
Мальчишка неуверенно улыбнулся и посмотрел на Джозефа, словно спрашивая у него разрешения рассказать.
– Ну же, Майк. Ты знаешь, что можно говорить, а что нельзя.
– Я покидаю остров, – ответил Майк, что и так было очевидно. – Пришло мое время. Мне пора.
– Куда? – спросила Чарли. – Куда ты поплывешь?
– На следующую ступень. В другой мир. Там теперь мое место.
– Ты вспомнил свою жизнь? – спросила Тэсс. Чарли вздрогнула. Она не заметила, как девочка оказалась за ее плечом.
