Текст книги "Осколки. Книга 1 (СИ)"

Поразмыслив, Чарли и Тэсс решили сменить обстановку и отправиться в дом на холме. Во-первых, там было намного просторнее, чем на маяке, и Тэсс было бы где развернуться. А во-вторых, там было настоящее фортепиано, к аккомпанементу которого Тэсс была более привычна, чем к гитаре.

И когда Тэсс предложила переночевать в том доме, чтобы не возвращаться обратно, Чарли без раздумий согласилась. Тэсс было бы полезно отвлечься и провести денек в другом месте, чтобы забыть ненадолго о своих кошмарах. Как бы там ни было, но смена обстановки в любом случае действует на человека положительно. Так решила Чарли. Но, по правде говоря, если бы Тэсс предложила ей смастерить ракету и слетать на Луну, она согласилась бы и на это.

«Рядом с этой девочкой я становлюсь бесхарактерной», – подумала Чарли. И почему-то эта мысль ее нисколько не расстроила. Чарли нравилось уступать Тэсс.

Они набрали с собой еды, воды, свечей и теплой одежды и отправились в путь. На улице было промозгло, редкие дождевые капли из низких облаков замерзали прямо в воздухе и падали на землю уже колючими бесформенными снежинками.

– В том доме будет очень холодно, – предупредила Чарли. – Ведь там нет обогревателей, а обветшавшие стены продуваются насквозь.

– Ничего, – отмахнулась Тэсс. – Если совсем замерзнем, можно будет развести костер. И теплые одеяла там есть от предыдущих хозяев. К тому же, мы всегда можем погреться друг о друга, – на этих словах Тэсс улыбнулась и подняла взгляд на шагающую рядом Чарли.

Чарли выдала в ответ неуверенную и нервную улыбку. Она сразу вспомнила, как в холодной лодке Тэсс прижималась к ней и говорила все эти странные вещи, из-за которых Чарли потом не могла спать ночами.

По дороге Тэсс снова часто отвлекалась на ракушки, попадающиеся им на берегу, и приносила их Чарли. Совсем как раньше. Казалось, Тэсс всеми силами старается вернуть свою способность радоваться мелочам. Чарли лишь надеялась, что она не перестарается. Как бы там ни было, но Тэсс нужно время. Оправиться от того, что с ней сделали, невозможно за одну лишь неделю.

Когда они пришли в дом на холме, Чарли с сожалением отметила, что там не намного теплее, чем на улице. Разве что ветра не было. Чарли плотно закрыла за собой входную дверь, чтобы холод не проходил внутрь. Однако полностью защититься от мороза все равно было невозможно, ведь многие окна в доме были разбиты.

Первым делом девушки расчистили место в гостиной, где Тэсс могла бы танцевать. Они убрали полуразвалившийся журнальный столик, отодвинули кресла и выбросили мусор, скопившийся на полу.

– Ну, вот так намного лучше! – Тэсс выдохнула и с удовлетворенным видом осмотрела гостиную. – Теперь здесь так же просторно, как в нашем балетном классе! Пора мне переодеться.

Сказав это, Тэсс подошла к креслу, где валялись их сумки, достала свои черные легинсы, взятые в магазине специально для танцев, и начала снимать джинсы. Она не просила Чарли отвернуться и вела себя так, как будто Чарли там вообще не было. Никакой стыдливости и смущения.

Зато Чарли смутилась. Она открыла рот и несколько секунд смотрела на Тэсс, а потом, сообразив, что пялится на девочку, покраснела и пробормотала:

– А я тогда… я… пожалуй, я пока осмотрю пианино! Точно! Именно это я и сделаю! – и Чарли рванула к инструменту и с каким-то паническим остервенением отодрала от него нижнюю крышку. Поднялся ворох многовековой пыли, и Чарли чихнула и зажмурилась.

За те дни, что Тэсс провела у Чарли в комнате, девочка никогда не переодевалась при ней. Обычно она переодевалась, пока Чарли была в душе, и когда Чарли возвращалась, Тэсс уже лежала в кровати в своих мягких фланелевых синих штанах и кофточке.

«Почему она нисколько не стесняется? – недоумевала Чарли. – Все девочки ее возраста смущаются от собственной наготы, а Тэсс – нисколько. Возможно, это от того, что она привыкла переодеваться перед занятиями в одной раздевалке с другими девочками. А, возможно, это от того, что с ней случилось…. Возможно, после этого ей уже не страшно оголиться перед кем-либо. Или… может ей просто банально лень подняться наверх, чтобы переодеться? Но ведь можно же просто зайти на кухню. Или она доверяет мне и знает, что я все равно не буду на нее пялиться? Но ведь я пялилась! О, Господи, я ведь довольно долго смотрела на нее!».

– Чарли? Ты что такая испуганная сидишь? – голос Тэсс, прозвучавший над самым ухом, напугал Чарли еще больше, и она едва не вскрикнула.

– Тэсс! Не смей вот так подкрадываться ко мне, понятно?!

– Ну извини, – Тэсс усмехнулась. – Ты какая-то странная, вот я и спросила.

Пока Чарли предавалась своим размышлениям о полуголой Тэсс, та уже успела переодеться в легинсы, голубой свитер, гетры и пуанты. Волосы она собрала на затылке в аккуратный пучок, но несколько прядей были слишком короткими и свисали, обрамляя ее правильной формы лицо. Чарли выдохнула с каким-то свистящим звуком и мгновенно растеряла весь свой гневный запал. Тэсс была очень красивой. Это была особая, звонкая и ломкая красота. Как хрустальное весеннее небо, как сверкающий на солнце горный ручеек. Как прыгнуть с разбега в холодную воду или упасть на мокрую от росы траву и задохнуться от восторга, неудержимого, переполняющего все тело.

– Тэсс… – прошептала Чарли.

– Что? – Тэсс улыбнулась и наклонила голову на бок в ожидании.

– Ты… ты… – Чарли вздохнула и покачала головой. – Нет. Ничего. Иди пока разогревайся. А я все-таки попробую немного настроить это пианино, чтобы его звучание было не таким плачевным.

– Хорошо, – кивнула Тэсс, и в глазах ее что-то блеснуло, словно она о чем-то догадывалась, но не стала говорить об этом вслух.

Чарли провозилась с инструментом довольно долго. Тэсс успела уже два раза разогреться и заскучать. Она даже залезла на фортепиано и сидела на его крышке, болтая ногами и приставая к Чарли с вопросами, что она там так долго делает. Когда Чарли решила, наконец, закончить, она все равно не была довольна результатом. Некоторые клавиши звучали по-прежнему фальшиво, видимо, инструмент все-таки уже пришел в негодность от постоянной сырости и холода этого помещения.

– Ну, с чего начнем? – спросила Чарли, сев за фортепиано и разминая руки.

– Даже не знаю… – Тэсс спрыгнула на пол и несколько минут раздумывала, а потом сказала: – Ладно, играй, что помнишь, а я просто буду танцевать, как чувствую. У меня так получается лучше всего.

И Чарли заиграла своего любимого с музыкальной школы Шопена. Его легкая хрустальная музыка как нельзя лучше подходила хрупкой красоте Тэсс.

Девочка начала танцевать, и Чарли отметила, что в этот раз ее движения кажутся более скованными. Словно Тэсс была не уверена в чем-то. Возможно, в себе. Чарли пристально наблюдала за ней и все яснее замечала – Тэсс теперь танцевала иначе. В ее жестах не было прежней свободы, исступления, жажды. Несколько раз Тэсс замирала на месте и отставала от музыки, а потом как будто просыпалась, приходила в себя и продолжала танцевать.

Через полчаса Тэсс присела отдохнуть на пол, а Чарли перестала играть, подошла к девочке и села с ней рядом.

– Что-то не так, да? – спросила Тэсс, в задумчивости глядя на свои пуанты. Она вытянула ноги, свела носки пуант и постукивала ими друг о друга.

– Да, что-то не так, – согласилась Чарли.

– Я никак не могу расслабиться, – Тэсс вздохнула. – У меня не получается забыться и полностью отдаться музыке, как это бывало раньше. Да что там… Раньше я даже без музыки могла хорошо танцевать. Неужели я… все-таки сломалась? – Тэсс подняла голову на Чарли, и в ее взгляде девушка прочла замешательство, граничащее с паникой.

– Нет, ну что ты, – Чарли неловко положила ладонь Тэсс на плечо. – Ты не сломалась, конечно, и твои способности никуда не делись. Просто… с творческими людьми такое бывает. Когда с ними случаются сильные эмоциональные потрясения, например. Желание заниматься творчеством может на какое-то время исчезнуть. Но потом это проходит.

– И с тобой тоже такое было? – с сомнением спросила Тэсс.

– Конечно. Никто не застрахован от творческого кризиса. Это нормально. Особенно после того, что случилось с тобой.

– И как же… как же мне справиться с этим? – Тэсс посмотрела на Чарли с такой надеждой, что Чарли начала лихорадочно соображать, как бы помочь девочке прямо сейчас. Сию секунду. Нужно сделать что-то такое, что-то… что-то необычное.

– Я знаю, что может помочь тебе, – Чарли улыбнулась. – Во всяком случае, мне это всегда помогало справиться с неуверенностью в себе.

– И что же? – мгновенно оживилась Тэсс.

– При жизни у меня бывали моменты, когда мне вдруг начинало казаться, что я плохо пою. Голос всегда был моим больным местом. И чтобы вернуть уверенность в себе, я, бывало, просила Ричарда или Саймона спеть мои песни. Льюис пел хорошо, поэтому к нему я никогда не обращалась. Это было немного… жестоко с моей стороны, конечно. Но зато действенно! Когда я слышала, как они поют, особенно Саймон… Боже, он правда пел ужасно, – Чарли усмехнулась от этого воспоминания. – Я сразу начинала чувствовать себя лучше.

Тэсс приоткрыла рот и смотрела на Чарли с недоумением:

– Чарли… уж не предлагаешь ли ты мне… – она даже не могла закончить это предложение, настолько невероятным оно ей казалось.

– Да, – улыбнулась Чарли. – Я добровольно предлагаю опустить себя ниже плинтуса. Ты можешь показать мне несколько этих ваших балетных движений, и когда ты увидишь, какая я корова, твоя уверенность в себе обязательно вернется.

Тэсс расхохоталась и возразила:

– Никакая ты не корова!

– О, ты многого обо мне не знаешь, – усмехнулась Чарли, встав и потянув Тэсс за руку. – Давай же. На фоне меня ты тут же почувствуешь себя как рыба в воде. Научи меня чему-нибудь.

Тэсс улыбалась, и глаза ее сверкали восторгом. Она никак не могла поверить в то, что Чарли всерьез предлагает ей это.

– Ну… хорошо, сейчас, – Тэсс окинула Чарли задумчивым взглядом с головы до ног. – Для начала тебе нужно снять кеды. В джинсах тебе тоже будет неудобно. У тебя есть колготки под джинсами?

– Есть, – в тот момент Чарли порадовалась, что решила сегодня одеться потеплее.

– Отлично, тогда снимай и кеды, и джинсы!

Чарли послушно сходила к креслу, где Тэсс переодевалась, и вернулась в одних черных колготках и свитере. Теперь они с Тэсс были похожи. Не хватало только еще одних пуант.

– Вот так намного лучше, – одобрила Тэсс. – Еще неплохо было бы собрать твои волосы в шишку.

– Но у меня нет шпилек.

– Я дам тебе парочку…

Какое-то время они обе возились с прической Чарли. Ее волосы были слишком густыми и непослушными и никак не хотели собираться в пучок.

– Эй, поосторожнее там втыкай свои шпильки! – возмущалась Чарли, когда Тэсс нечаянно дергала ее волосы.

– Ну, прости-прости, – хихикала Тэсс, которую все это действие приводило в восторг.

Когда Чарли наконец готова была к первому в своей жизни, а точнее, смерти, уроку балета, они с Тэсс встали друг напротив друга, и Тэсс сказала:

– Сначала нужно тебя немного разогреть. Иначе у тебя потом разболятся мышцы. Я буду показывать тебе движения, а ты просто повторяй за мной, хорошо?

– Слушаюсь, учительница, – покорно ответила Чарли, и Тэсс снова рассмеялась. Казалось, она воспринимает все это как увлекательную игру и до сих пор никак не может поверить, что это именно Чарли предложила ей поиграть.

– Для начала встань в первую прямую позицию, вот так, – и Тэсс сложила руки на поясе, а ноги поставила вместе, отведя носки друг от друга в противоположные стороны.

Чарли попыталась повторить, но стоять с разведенными носками было не очень-то удобно, и Чарли покачивалась, еле удерживая равновесие. Тэсс не переставала довольно хихикать.

С комплексом разминочных упражнений Чарли худо-бедно справилась, а под конец даже заявила:

– Ну же, Тэсс! Не жалей меня! Давай что-нибудь посложнее. Не каждый же день я позволяю унизить себя.

– Ну смотри, ты сама напросилась, – усмехнулась Тэсс, и в глазах ее блеснуло нечто зловещее. – Тогда попробуй сделать прыжки из первой позиции с мягким приземлением в пол.

– С мягким приземлением?! – воскликнула Чарли. – Издеваешься? Если я сейчас подпрыгну, весь этот старый дом развалится к чертям собачьим.

Тэсс покатывалась со смеху. Неуклюжесть Чарли и в самом деле веселила ее.

«Какой же ты еще ребенок, – подумала Чарли с улыбкой. – Только дети могут так радоваться. Господи, пусть она останется такой как можно дольше».

Чарли повторила за Тэсс прыжки, и Тэсс хохотала от грохота, который они вместе произвели. У Чарли не получалось приземлиться аккуратно в первую позицию, и ее ноги все время разъезжались в разные стороны, что давало Тэсс дополнительный повод для веселья.

– Если у тебя так хорошо разъезжаются ноги, может, тебе попробовать сесть на шпагат? – Тэсс уже вошла в роль, и ей это понравилось.

– Что?! Шпагат?! – обалдела Чарли. – Ну уж нет! Это слишком сложно!

– Ты сама на это подписалась, – ухмылялась Тэсс. – Вот теперь и делай, что я тебе говорю.

– Ладно, но ты первая! – не сдавалась Чарли. – Докажи, что ты сама умеешь на него садиться!

– Чарли, я балерина, конечно же, я умею садиться на шпагат!

– Докажи!

– Легко!

И, разумеется, Тэсс села на шпагат. Сначала на поперечный, а потом на продольный. У нее это получилось так легко и непринужденно, что Чарли почти поверила, что это не так уж невыполнимо. Однако очень быстро Чарли убедилась, что ее собственная гибкость развита далеко не так хорошо, как ей бы хотелось. Конечно, на шпагат ей сесть не удалось, и Чарли застыла в весьма нелепой позе с выражением пыточных мук на лице. И, естественно, это привело Тэсс в неописуемый восторг.

– Да ты просто садистка какая-то, – поморщилась Чарли. Ее ноги продолжали разъезжаться в разные стороны, и Чарли с ужасом понимала, что встать из этой дурацкой позы она самостоятельно уже не сможет.

– Давай я тебе помогу сесть, – Тэсс подошла к Чарли и слегка надавила ей на плечи, от чего Чарли мгновенно взвыла.

– Нет! Черт! Лучше помоги мне встать! Больно же! – Чарли уцепилась за плечи девочки, и Тэсс, смеясь, помогала ей подняться. Возможно, в этом действительно был виноват скользкий пол, но в какой-то момент получилось так, что они обе не удержали равновесие, и так и упали, ухватившись друг за друга.

– Ну все! – рассердилась Чарли. – Хватит с меня этого дурацкого балета! Ты убедилась, какая я корова?

– О да! – засмеялась Тэсс.

– Значит, ты все-таки признаешь, что я корова? Так бы и придушила тебя! – негодовала Чарли.

Какое-то время они дурачились на полу, шутливо колотили друг друга и смеялись. Они обе забылись. Чарли даже не помнила, когда ей в последний раз было так весело. Так хорошо. Словно весь кошмар последней недели вдруг разом стерся, исчез бесследно. Словно его никогда не было. Не было боли, слез, бессилия и отчаяния. Они катались по полу и хохотали до боли в животе, обзывали друг друга нелепыми смешными прозвищами и со стороны, пожалуй, были похожи на сумасшедших. Их звонкий смех эхом отдавался от высоких стен тихого мертвого дома.

Они очнулись, когда Чарли оказалась лежащей на спине, а Тэсс – сидящей на ней верхом. Они смотрели друг на друга с уставшими улыбками. Их волосы растрепались, пучки рассыпались, а шпильки растерялись. Их черные колготки собрали на себя всю пыль, которая только скопилась на полу. У Тэсс на щеке была черная полоска грязи.

– Ты похожа на индейца, – пошутила Чарли, протянула руку и попыталась пальцами стереть грязь с лица Тэсс. Тэсс поймала ее руку и задержала ее на своей щеке. Чарли мгновенно смутилась. Она снова не могла шевельнуться и лишь безотрывно смотрела на Тэсс, нависшую над ней.

– Чарли… – прошептала Тэсс. – Как же тебе это удается?

– Удается «что»? – хрипло спросила Чарли.

– Ты заставляешь меня забывать. Обо всем.

– Ты тоже… – прошептала Чарли. – Помогаешь мне забывать.

Тэсс улыбнулась. Она продолжала держать руку Чарли на своей щеке, и Чарли ощущала все возрастающее смущение. Ей снова хотелось высвободиться и прекратить это и одновременно хотелось, чтобы этот момент длился вечно.

– Знаешь, – Тэсс наконец отпустила ее руку, и Чарли даже ощутила укол сожаления. – В такие моменты, как этот, я все больше убеждаюсь, что мы с тобой знали друг друга при жизни. Наверняка мы были хорошо знакомы и занимались какой-нибудь фигней типа той, что мы делали только что.

Чарли усмехнулась.

– В это даже я готова поверить. Тринадцатилетняя девчонка и взрослая тетка, которая на самом деле так и не выросла. Наверняка мы с тобой громили мою квартиру.

Тэсс рассмеялась, живо представив эту картину. Они еще немного пофантазировали о том, как могли дурачиться при жизни, а потом Тэсс наклонилась вперед и прилегла Чарли на грудь. Чарли ощутила знакомый запах свежести и морской соли от ее волос и глубоко вдохнула. Ее руки против ее воли обняли Тэсс и устроились у девочки на спине. Чарли думала о том, какая же Тэсс легкая, маленькая, почти невесомая.

– Я так хочу побыстрее вспомнить тебя, Чарли, – прошептала Тэсс, закрывая глаза.

– Я тоже, – честно ответила Чарли.

– Но почему у меня никак не получается? Почему у тебя не получается? Если бы хоть одна из нас вспомнила другую, было бы намного легче. Почему вместо того чтобы вспомнить тебя, я вспомнила… – Тэсс запнулась и вздохнула. Необходимости продолжать не было.

– Мы все вспомним, – твердо сказала Чарли. – Главное, что мы осознаем, что знали друг друга. Чувствуем это. Память придет, никуда она не денется.

– Ты права. Наверное, не стоит торопить события. По правде говоря, мне хорошо и сейчас.

– Мне тоже.

– Спасибо.

– За что? – удивилась Чарли.

– За то, что искренне говоришь о своих чувствах. Я знаю, что тебе это нелегко. Ты как будто изменилась… в последнее время.

И Чарли не могла с этим не согласиться. Она действительно ощущала какие-то перемены. В последнюю неделю она открывала в себе качества, в существование которых у себя ни за что бы не поверила. Она вела себя так, как никогда не вела. Она ощущала себя уязвимой, но не стыдилась этого. Она подпустила Тэсс еще ближе к себе, и она уже не боялась этого так, как раньше. С того момента, как Чарли спела для Тэсс ту песню, она как будто бы дала себе больше свободы. И хотя потребность в постоянных объятиях Тэсс продолжала ее смущать, Чарли не отталкивала ее. И пусть ей пока стыдно было в этом признаться, но и у самой Чарли появилась эта потребность. Обнимать острые худые плечики Тэсс, прижимать ее к себе так крепко, что дышать становится невозможно. Чувствовать ее сонное дыхание на своей шее.

«Ощущать, что я могу защитить тебя от твоих кошмаров».

За девять месяцев одинокой жизни на маяке Чарли выстроила вокруг себя маленькую, но крепкую стену. Это было ее личное пространство, в которое она не пускала никого постороннего. Все попытки жителей острова пообщаться с ней и установить контакт разбивались вдребезги об эту стену. И Чарли такое положение вещей вполне устраивало.

Но потом появилась Тэсс. И Чарли вела себя с ней так же холодно, как и с другими островитянами. Но от Тэсс невозможно было уйти. Невозможно было спрятаться, даже преодолев триста ступенек. Тэсс поднималась за ней. Тэсс приносила ей завтрак. Засыпала на ее кровати. Увлекала Чарли разговорами. Заглядывала ей в душу. Пусть иногда довольно грубо, но, возможно, только так это и можно было сделать. И незаметно стена начала рушиться. Чарли не хотела этого, но это произошло. И этот процесс уже нельзя было повернуть вспять. Потому что в какой-то момент Чарли перешла черту, и все изменилось. И теперь они валяются на полу заброшенного дома и обнимают друг друга. Если бы два месяца назад Чарли показали эту картинку, она бы ужаснулась.

Но сейчас Чарли нравились эти перемены в себе. Она ни за что не стала бы возвращать обратно свою тихую, но такую пустую и бесцветную одинокую жизнь. Она смотрела, как в луче тусклого солнца танцуют пылинки, вдыхала аромат волос Тэсс и улыбалась. Она подумала вдруг, что ради вот этого момента стоило умереть.

========== ЧАРЛИ. Аккорд # 22 ==========

Прошло полгода с тех пор как Ричард переехал к Льюису. Чарли продолжала жить одна и оставалась верна данному себе самой обещанию, перестав встречаться с фанатками ради секса. Теперь ее выходные дни ничем не отличались от будней, и Чарли просто писала песни. Газеты уже назвали их «самой плодотворной рок-группой последнего десятилетия, чье количество выпускаемых песен не идет в ущерб качеству».

Привыкла Чарли и к тому, что Ричард больше не живет с ней. Теперь они виделись только на студии и разговаривали в основном о работе. Иногда они собирались у Чарли всей компанией, чтобы сыграть в покер. Но Чарли уже почти не оставалась с Ричардом наедине. Не было больше душевных бесед, колких шуток, теплых объятий и таких важных в трудную минуту слов поддержки. Каким-то непостижимым образом, сама того не заметив, Чарли потеряла сразу двух друзей, отношения с которыми вдруг превратились в чисто рабочие. Конечно, у нее оставался все понимающий Саймон, но Чарли не стремилась найти в нем нового лучшего друга, потому что чувствовала – Саймон никогда не привяжется к ней. А она – к нему. В конце концов, не играть же им целыми днями в видеоигры.

Однако Чарли не то чтобы сильно страдала от всего этого. Она лишь замечала это мельком, как бы очнувшись на секунду, а потом снова засыпала. Она жила в своей музыке, и ее мозг был слишком затуманен сигаретами и виски, чтобы Чарли могла надолго вернуться в реальность. Чарли вдруг стала равнодушной ко всему, что не касалось непосредственно ее песен. Она уже не была такой эмоциональной, как раньше. Чарли ни на кого не кричала, не повелевала, она просто устранялась от назревающих конфликтов, полностью пустив свою жизнь на самотек. Она словно превратилась в стороннего наблюдателя, который смотрит фильм о своей жизни, но предпочитает не вмешиваться в ход сюжета. Просто потому что ему все равно, что там дальше будет.

Саймон со своей улыбкой мудреца говорил, что ей надо бы встряхнуться, съездить куда-нибудь и зарядиться новыми впечатлениями. Но единственным местом, куда Чарли ездила, был супермаркет, где она покупала еду, выпивку и сигареты. Этих впечатлений ей вполне хватало.

Однако вскоре произошло нечто, что смогло как следует встряхнуть Чарли. Ее устоявшийся порядок жизни рухнул, когда одним субботним вечером в ее дверь раздался нежданный звонок. Чарли, которую в последнее время доставали взбешенные невниманием к их персонам фанатки, прокралась к двери и глянула в глазок. Если там стоит какая-нибудь очередная психопатка, которая выведала ее адрес и горит желанием запрыгнуть в ее постель, Чарли просто вызовет полицию и продолжит заниматься работой.

Но это оказалась не фанатка и даже не фанат. Это был Ричард. Он стоял, ссутулившийся и опустивший голову, и Чарли даже не сразу узнала его. Взволнованная и испуганная она молча открыла дверь. Если Ричард пришел один и без предварительного звонка, значит, случилось что-то жуткое.