Текст книги "Осколки. Книга 1 (СИ)"
Автор книги: Scarlet Heath
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)
Отлично. Выходит, что завтра – последний день моего уединения. Нужно подумать, куда спрятать дневник от этого гостя. Кто знает, вдруг у него слишком длинный нос.
========== 9 месяцев и 16 дней ==========
Проснулась на рассвете и больше не смогла заснуть. Все утро просидела в маячной комнате, глядя на море. Старик был прав – надвигалось похолодание, море вспенилось и неистово билось. Небо слилось с водой, и точка горизонта перестала существовать, растворившись в сплошной серой мгле.
Кажется, покой мой утрачен. Очень жаль, он был таким недолгим. Я чувствую, как что-то надвигается, готовое поймать меня в тиски. А мне даже нечем защитить себя, я ничего о себе не знаю, кроме того, что я мертвая рок-звезда с отвратительным характером.
Я все время думаю об этом человеке. Вдруг он что-нибудь знает обо мне? Но даже если это так, проплыв через Холодное море, он забудет обо всем. Мы будем как два слепых котенка в этом мире. А возможно, это просто странная случайность. Кто знает, вдруг в мои обязанности теперь входит встречать всех новичков? В конце концов, я живу на этом острове бесплатно и получаю еду и все, что мне нужно, не задумываясь о таком понятии как «деньги». Возможно, я должна делать что-то полезное, чтобы расплачиваться за все эти вещи.
Мне приснился сегодня странный сон. По правде говоря, это именно он разбудил меня. Я помню только кусочек из этого сна, обрывок, который ничего не говорит мне. Молчаливый бесполезный отрывок.
Мне приснился гроб. Гроб, который опускали в землю. А я стояла над разверстой могилой и смотрела вниз. В руке я сжимала землю, которую должна была бросить на крышку в традиционном прощальном жесте. Но я не смогла этого сделать, я вдруг разрыдалась и упала на колени. Мои пальцы разжались, и земля посыпалась сквозь них. Я коснулась пальцами лица, пытаясь вытереть слезы и спрятаться от всего мира, от всех людей, что стояли там рядом со мной. Мне хотелось, чтобы никого из них не было, чтобы осталась только я и этот гроб. Я терла свое лицо, земля смешалась со слезами и размазалась по щекам, попала в рот и хрустела на зубах. Еще мгновение, и я упала бы в эту могилу, но чьи-то руки схватили меня, оттаскивая назад. И в этот момент я проснулась.
Сон был такой жуткий и такой реальный, что мне потребовалось время, чтобы сообразить, что я нахожусь на маяке и что сама я давно умерла. Лоб мой покрылся ледяной испариной, я выпила целый стакан воды и выбралась на балкон, где лютый холод привел меня в чувство и помог успокоиться.
Кто был в том гробу? Я не знаю этого и возможно никогда не узнаю. Знаю только, что последняя песня, которую я написала, была об этом человеке. Он умер, я умерла. Я забыла его. Но боль от этой потери продолжает терзать меня.
Мне так хочется побыть сегодня одной. Подумать обо всем. И так некстати приедет этот «гость», черт бы его побрал! Мне не нужен никто. Я устала от страданий еще при жизни. Я хочу просто побыть одна.
========== Чарли и Тэсс. Осколок № 34 ==========
Обычно все истории начинаются с начала. Но наша история начнется с конца. Во всяком случае, люди привыкли видеть в смерти конец. Это глупо. После смерти жизнь только начинается.
Если вам угодно, то жизнь – это черновик, проба пера. Нет, это вовсе не значит, что у вас появится возможность прожить ее заново, совсем нет. Просто после смерти у вас появится возможность проанализировать свою жизнь и исправить кое-какие ошибки. Короче, после смерти вам будет чем заняться. Отправляясь в жизнь, вы отправляетесь в увлекательное путешествие, купив перед этим путевку на определенный срок. Истекает срок действия путевки – и вам пора возвращаться домой. Многие относятся к жизни слишком серьезно и слишком дорожат ею, ошибочно полагая, что после нее не будет ничего. Это все равно что посчитать свои недельные каникулы в Риме всей своей жизнью. Словно до Рима вас не было и после Рима вас тоже не будет. Нет, вы просто вернетесь из Рима домой с новыми впечатлениями и будете еще долго вспоминать путешествие, прокручивая в голове те или иные его моменты. То же самое и с вашей жизнью. Вы путешествуете по ней. Но вы всегда возвращаетесь. И это хорошо.
Посмотрите на Чарли. Ее путешествие уже закончилось. Однако домой она еще не вернулась. Как если бы она прилетела в родной город, но так и осталась сидеть в аэропорту. Словно бы аэропорт представлялся ей единственно безопасным местом, и она не хотела бы покидать эту зону комфорта. Она еще не дома, но она даже не знает об этом. Ее путешествие было таким ужасным, что она предпочла его забыть. Но забыв путешествие, она забыла и о доме. И если она не вспомнит свое путешествие, она не сможет вспомнить и то, куда должна вернуться.
Сегодня Чарли должна зажечь маяк. Она осветит путь морскому судну, но сама так и останется блуждать во мраке. Ее собственный маяк потух и некому пока зажечь его. Поэтому Чарли обречена ходить в темноте наощупь.
Но обо всем по порядку.
С самого утра Чарли была нервной и раздражительной. Тот сон действительно взволновал ее. Кроме того, ее волновала предстоящая встреча с гостем, как называл его Джозеф. Чарли не находила себе места, она даже не могла играть на гитаре. Все вокруг вызывало у нее приступы бешенства. Поэтому весь день она бродила по берегу, пиная камни и ракушки. На закате Чарли немного успокоилась и, проводив солнце за горизонт, поднялась в маячную комнату. Дождавшись девяти, она опустила рычаг, включающий лампу. Она долго смотрела, как лампа разгорается, смотрела столько, сколько позволяли глаза. Чарли очень любила этот момент, хоть никогда и не призналась бы себе в этом. Любила смотреть, как пламя в лампе из тускло-желтого превращается в ослепительно-белое, такое яркое, что глаза начинают болеть и потом еще минуту ничего не видят. Но когда загоралась эта лампа, Чарли начинало казаться, что внутри нее оживает нечто. Это нечто будоражило ее до такой степени, что ей мерещилось, будто ее мертвое сердце бьется снова. В какой-то степени так и было.
Когда Чарли убедилась, что лампа разгорелась на полную мощность, она вышла на балкон, наблюдая за прожектором, чей длинный желтый луч упирался в море и терялся в нем. На улице стало совсем холодно, и, прежде чем спуститься вниз, Чарли надела длинную теплую кофту, укутавшись в нее как в плед. Также она взяла с собой целую пачку сигарет. Неизвестно, сколько ей придется ждать. Вредные привычки бывают так привязчивы, что даже после смерти многим не удается от них избавиться.
Чарли подошла к самому берегу, к границе мокрого и сухого песка. Вода лизнула носки ее ботинок, но Чарли не отступила. Она подняла голову и вглядывалась в морскую даль, такую черную, словно вода вдруг обратилась в чернила. На небе не горело ни одной звезды, и если бы не маяк, который Чарли зажгла, вряд ли Тэсс и Джозеф нашли бы путь.
Чарли хмурилась и курила. Облачка дыма растворялись в холодном сыром воздухе, словно призраки. Руки Чарли подрагивали, но не от холода. Она в самом деле нервничала. Кого принесет ей море? Почему ей не все равно? Она привыкла жить почти без эмоций, а потом в ее жизнь начали врываться клочки воспоминаний и сны, потом она написала эту песню, начала плакать так, словно из нее выдирали душу. А теперь она ждет человека, которого должен переправить старик, ждет его с ледяным сердцем, с трясущимися руками и обкусанными губами. Она определенно спятила.
Время шло невероятно медленно. Кто там говорит, что для мертвых время проходит незаметно? Как бы не так. Вся жизнь Чарли пролетела быстрее, чем эти часы, что она провела на берегу. Она замерзла, она обошла берег не меньше сотни раз, ее тошнило от сигарет. Но около одиннадцати, когда она готова была плюнуть на все и вернуться в маячную комнату, она увидела белую точку, колышущуюся на волнах. Это была лодка! Чарли побежала навстречу, волны промочили ее ботинки насквозь, но она этого даже не заметила, вся превратившись в зрение.
Точка приближалась, обретая очертания судна. Так вот как это выглядит со стороны. Девять месяцев и две недели назад Чарли тоже была в этой лодке, болтающейся из стороны в сторону в холодной воде. Тогда она впервые увидела свет маяка и остров, но Чарли не помнила, испытала ли она при этом какие-то чувства. Вряд ли младенец, впервые видящий этот мир, чувствует что-либо.
Она гадала, каково должно быть сейчас этому незнакомцу в лодке. Страшно ли ему? Одно она знала точно – старик вряд ли обеспечил этому человеку теплый прием.
А вот и старик. Чарли отчетливо увидела его фигуру, сгорбившуюся на корме. Поразительно, как такой древний старик может с такой силой налегать на весла. Ах да, он же мертвый. Это все объясняет.
Чарли пыталась рассмотреть, кто сидит за спиной Джозефа, но как бы она ни вглядывалась, ничего не было видно. На мгновение ее даже посетила безумная мысль – старик приплыл один. И чем ближе лодка подплывала к берегу, тем менее безумной Чарли казалась эта мысль. В лодке действительно никого не было! Если бы там кто-то был, она давно бы уже заметила его… или нет…
За спиной старика кто-то пошевелился, а потом лодка повернулась так, что Чарли смогла наконец увидеть пассажира. Не удивительно, что она не замечала его раньше, ведь это была совсем юная девочка!
Губы Чарли приоткрылись, и она испустила какой-то невнятный шипящий звук. Ее вечно невозмутимое лицо выражало крайнее удивление. Девочке, сидящей в лодке, было лет двенадцать на вид. В этом было что-то неправильное, но Чарли никак не могла понять, что. А потом до нее дошло. На острове ведь не было детей! Был только один парень, уже подросток семнадцати лет.
«Так вот почему старик велел мне следить за гостем и заботиться о нем! – осенило Чарли. – Потому что это ребенок!».
Вслед за осознанием этой мысли пришел ужас. Чарли помрачнела. Неужели на острове не нашлось бы более подходящего человека для этого дела? Более доброго хотя бы? Почему именно ее, Чарли, выбрали нянькой?
Пока Чарли размышляла обо всем этом и тщетно пыталась взять себя в руки, лодка причалила к берегу. Джозеф вылез, бросил на Чарли холодный взгляд и потащил судно дальше по песку, чтобы девочка смогла выбраться, не замочив ноги. Чарли отступила назад, внезапно ощутив, что ее собственные ноги были мокрыми, холодными и бесчувственными, как куски льда.
А потом старик помог девочке выбраться из лодки, и Чарли наконец смогла рассмотреть ее получше. Девочка была такая худая, что запросто можно было подумать, что умерла она от голода. Ее рыжие пышные волосы чуть завивались на концах от влаги. На белом лице отчетливо проступали веснушки. Казалось бы, она была обыкновенной девочкой, но одного взгляда ей в глаза Чарли хватило для того, чтобы перестать считать ее ребенком. Девочке точно было не двенадцать. Возможно пятнадцать или даже шестнадцать. Что-то темное, тяжелое затаилось в глубине ее холодных голубых глаз.
Чарли снова растерянно выдохнула. Она совершенно не представляла, что будет делать с этой девочкой.
– Тэсс, это Чарли. Чарли, это Тэсс, – Джозеф как-то неохотно и словно бы смущенно представил их друг другу и обратился к девочке: – С этого дня ты будешь жить вместе с Чарли на маяке. Она будет заботиться о тебе. Будет помогать тебе освоиться на этом острове. Если тебе что-то понадобится, ты всегда можешь обратиться ко мне. Мой дом в центре острова, Чарли тебе покажет.
Чарли и Тэсс продолжали стоять и молчать, уставившись друг на друга. Чарли понятия не имела, что она должна сказать. Нормальные люди в подобных ситуациях говорят что-то вроде: «Добро пожаловать» или «Рада встрече», но Чарли никогда не сказала бы ничего даже близко похожего на то, что говорят нормальные люди.
– Ну, что стоишь столбом? – рассердился старик. – Отведи девочку в ее комнату, она же продрогла до костей! А мне надо разобраться с лодкой, вы мне тут мешаетесь!
Чарли откашлялась, пытаясь отогнать сковавшее ее смущение. Еще через секунду на ее лицо вернулась всегдашняя холодная невозмутимость.
– Пойдем, – сухо сказала она.
Чарли заметила, что девочка была одета не по погоде. Легкое платье, голые ноги, летние туфли. Чарли подумала было отдать ей свою теплую кофту, но тут же отговорила себя от этого ненужного проявления заботы.
«Она же мертвая, черт возьми! Простудится она, что ли?! Тем более, до маяка идти две минуты».
Однако Чарли чувствовала смутную потребность хоть что-нибудь спросить у девочки. Ей не хотелось совсем уж уподобляться проклятому старику и быть такой же отвратительно грубой и бесчувственной.
– Ты уже знаешь, что случилось с тобой? – спросила Чарли.
– Знаю. Я умерла, – просто ответила девочка. – Только не помню, почему.
Они помолчали немного. Тэсс неуверенно спросила:
– А ты? Знаешь, почему ты умерла?
– Не знаю и знать не хочу, – вздохнула Чарли.
– Почему?
– Просто не хочу и все, – Чарли поспешила вернуть разговор с нее самой обратно на Тэсс. – Я приготовила для тебя постель в пристройке рядом с маяком. Пока ты будешь спать там.
– А ты где спишь? – спросила Тэсс. Ее голос был тонким, взволнованным.
– Наверху, – Чарли указала на башню маяка. – В маячной комнате.
– Ты отвечаешь за маяк?
– Так точно.
Они подошли к двери домика, и Чарли толкнула ее вперед, открывая проход в теплое помещение. После чего она показала Тэсс ее кровать и туалет. Девочка попросила стакан воды. Чарли отвела ее на кухоньку и налила Тэсс воды из графина.
Девочка с жадностью все выпила и посмотрела на Чарли огромными серьезными глазами. Одна ее рука сжимала пустой стакан, а вторая лежала на груди.
– Мое сердце больше не бьется, – прошептала Тэсс. – Я в самом деле умерла.
На секунду Чарли испугалась, что девочка разрыдается. Она сама умерла молодой, но каково это – умереть ребенком? Должно быть, она чувствует себя очень потерянной. Но Чарли не могла ее утешить. Не могла произнести ни одной глупой шаблонной фразы. Как бы там ни было, ей не хотелось обманывать эту девочку. Умереть в таком возрасте действительно фигово, что тут скажешь.
– Ложись спать, – посоветовала Чарли. – Это самое лучшее, что ты можешь сделать. У тебя в голове сейчас настоящий кавардак. Но завтра утром станет лучше. А сейчас тебе нужно просто поспать.
– Я думала, что мертвые не спят, – Тэсс с тоской посмотрела на свою узкую кровать.
– Ты еще многого не знаешь о мертвых. Многого не знаешь о себе. Но ты привыкнешь. У нас здесь не так страшно, как может показаться на первый взгляд.
Девочка кивнула. Кажется, она действительно немного успокоилась.
«Может, из меня выйдет не такая уж плохая нянька», – подумала Чарли с облегчением.
========== 9 месяцев и 17 дней ==========
Уже второй час ночи, а я не могу заснуть. Лампа давно выключена и уже успела остыть. Я лежу в маячной комнате и пытаюсь осознать, что там, внизу, лежит «гость», мысли о котором не давали мне покоя в последние дни.
Должна признаться, я никак не ожидала, что это будет девочка-подросток. Почти ребенок. Я думаю, что ей лет пятнадцать, не больше. Хотя иногда мне кажется, что больше. Она как будто взрослее своих лет. Тэсс. Ее зовут Тэсс. Звучит как шепот или призыв говорить потише.
Я еще ничего не знаю о ней, но кажется, при жизни этой девочке крепко досталось. Возможно, она умерла от тяжелой болезни или стала жертвой несчастного случая. Как мне вести себя с ней? Я не психолог, черт возьми. Я самый эгоистичный эгоист на этом острове, и даже сейчас меня волнуют собственные проблемы, а не самочувствие девочки. Я оставила ее там одну, хотя, возможно, сегодня ей как никогда нужна была компания. Что ж, я уже поняла, что чуткостью не отличаюсь. А даже если я пытаюсь проявить сочувствие, моя грудь словно каменеет, и я не могу ни шевелиться, ни говорить. Нет, все эти сопли, все эти беседы по душам – это не мое. В конце концов, если бы я была на месте этой девочки, я меньше всего хотела бы, чтобы какая-то тетка лезла ко мне со своей жалостью. Если она хоть немного похожа на меня, то она чувствует то же самое.
И еще… почему она попала на этот остров? До сих пор мне казалось, что здесь обитают только никчемные души таких болванов как я или старик-смотритель. Нам здесь самое место, мы – два сапога пара.
Но почему Тэсс? Разве не должна была она отправиться по туннелю к божественному свету, встретиться со своими близкими? Ее должен был встретить кто-то, кого она по-настоящему любила. Но вместо этого она жестоким образом лишилась памяти и попала ко мне – совершенно чужому человеку, которому, в общем-то, наплевать на ее судьбу.
Почему ты так поступаешь, Бог? И где ты вообще? За все эти девять месяцев я ни разу не встретилась с тобой, но я-то по крайней мере не заслужила этого. A почему Тэсс не встретилась с тобой? Почему ты отверг ее и отобрал у нее единственное, что осталось у нее, – память о прожитой короткой жизни?
Даже такая эгоистка как я понимает, что это несправедливо.
========== Тэсс. Осколок № 22 ==========
Тэсс никак не могла заснуть. Ей все еще было холодно, и согреться не получалось. Помещение остыло, за окном был лютый холод и кромешная тьма. Тэсс лежала, натянув одеяло до самого носа, и смотрела прямо перед собой. Ее большие глаза блестели в темноте.
Она совсем не чувствовала себя мертвой. Ведь для нее ничего не изменилось. Она по-прежнему ощущала холод, страх, одиночество, тоску. Ее сердце больше не билось, и, тем не менее, у нее по-прежнему было тело, было зрение, слух, обоняние и осязание.
Она не чувствовала себя мертвой, она чувствовала себя как после операции. Словно у нее вырезали что-то очень важное. Вырезали сердце, а вместе с ним исчезла и память обо всем, что этому сердцу было дорого. Тэсс чувствовала себя опустошенной и больной. Почему она ничего не помнит?
Почему она умерла вообще?
«Мне должно было исполниться четырнадцать через неделю», – вдруг вспомнила она.
И снова пустота. Тэсс не в силах была вспомнить, почему она не дожила до своего дня рождения.
Эта девушка, Чарли. Она тоже не помнит, как умерла. Хотя она здесь довольно давно.
«Неужели и ко мне память никогда не вернется?», – с ужасом подумала Тэсс, закусывая губу. Ей хотелось бы заплакать, от этого стало бы легче, это помогло бы ей заснуть, но слезы словно высохли еще внутри. Словно она забыла не только свое прошлое, но и забыла, как плакать.
Она смотрела в темноту и слушала, как тикают стрелки часов, стоящих на столе. Тэсс хотелось подняться сейчас на самый верх маяка и спросить у Чарли обо всем, что зудело у нее в груди. Но она не могла этого сделать. Они общались недолго, но Тэсс успела понять, что Чарли не захочет говорить с ней всю ночь и утешать ее.
«Я не должна искать у нее помощи. У нее самой похоже много проблем. Я должна постараться справиться с этим сама. Я уже не ребенок».
Эта последняя мысль эхом отдавалась у Тэсс в голове на протяжении долгого времени. Я уже не ребенок. Не ребенок. Не ребенок. Словно голова Тэсс превратилась в испорченный приемник.
Тикали часы. Тэсс смотрела в темноту, и глаза ее блестели.
========== Чарли и Тэсс. Осколок № 35 ==========
Чарли казалось, что она закрыла глаза на минутку, не больше, а когда вновь открыла их – уже рассвело. Солнечный свет затопил маячную комнату, разогнав всех ночных призраков. Чарли приподнялась на постели и в растерянности уставилась на печатную машинку и разбросанные листы с дневниковыми записями.
На часах было почти десять утра. Чарли потянулась и какое-то время сидела на постели, пытаясь собрать все мысли в кучу.
«Девочка! Там внизу Тэсс!», – эта мысль мгновенно вытеснила из головы Чарли все остальные, и девушка поспешила одеться и спуститься вниз.
На улице ее пробрал холод, щиплющий голые ноги. Море было серым и беспокойным. Ночной ветер затих, и безмолвие окружающей природы нарушалось лишь плеском волн.
Когда Чарли открыла дверь домика, она сразу почувствовала запах готовящейся еды. Тэсс стояла к ней спиной и мешала в кастрюле кашу.
Ну и ну. Чарли никак не ожидала, что новая соседка приготовит ей завтрак. Девочка повернулась с неуверенной улыбкой:
– Привет.
– Привет, – отозвалась слегка обалдевшая Чарли.
– Надеюсь, ты не рассердишься, что я хозяйничаю тут без твоего разрешения. Но я нашла у тебя крупу и решила сварить кашу…
– Хорошо, – пробормотала Чарли. – Отлично. Конечно, я не сержусь.
Не зная, что еще добавить, и чувствуя себя довольно глупо, Чарли пошла в ванную умыться. Когда она вернулась, Тэсс уже разложила кашу по тарелкам, украсив блюдо ягодами клубники, которые она также нашла в холодильнике. Чарли против воли улыбнулась:
– Выглядит здорово, – похвалила она.
– Спасибо, – отозвалась Тэсс, усаживаясь на свое место. – Надеюсь, это еще и съедобно. Никак не могу вспомнить, приходилось ли мне готовить при жизни.
– Очевидно, приходилось, – Чарли села на свой стул напротив. – Иначе ты вряд ли бы справилась.
Каша получилась действительно очень вкусной, и Чарли, всегда скупой на похвалу, пришлось в очередной раз сделать Тэсс комплимент. Кажется, девочка очень радовалась, что может быть полезной.
– Ну как… тебе удалось что-нибудь вспомнить о своей жизни? – поинтересовалась Чарли, отправляя в рот ягодку клубники.
– Только то, что через неделю мне должно было исполниться четырнадцать, – Тэсс вздохнула. – Я помню только это и свое имя.
– Воспоминания возвращаются, – заверила ее Чарли. – Медленно, но возвращаются. Я, например, только через два месяца смогла вспомнить, что при жизни играла на гитаре.
– Правда? – Тэсс сразу оживилась. – Ты была музыкантом?
– Ага, – Чарли снова ощутила неловкость. Она не привыкла рассказывать о себе. – У меня была группа. Довольно известная на Земле. Старик обещал привезти диски с моими песнями, но что-то подсказывает мне, что он не выполнит свое обещание…
– Выполнит, – сказала вдруг Тэсс с поразившей ее саму уверенностью. – Джозеф добрый.
Чарли невесело усмехнулась.
– Ну если ты так считаешь…
– Он неплохой человек. Я поняла это вчера в дороге. Просто ему пришлось тяжело. Что-то очень плохое случилось с ним.
Чарли внимательно посмотрела на Тэсс, сузив глаза. Она впервые видела человека, который сочувствовал грубияну старику.
– Ну, если уж на то пошло, то нам тут всем пришлось несладко, – заметила Чарли холодно.
Тэсс замолчала и опустила голову. Чарли подумала, что ей, возможно, стоило быть с девочкой помягче. Они доели свою кашу в молчании, а потом Чарли помыла тарелки. Тэсс в это время безотрывно смотрела в окно, покрытое толстым слоем пыли. Что и говорить, Чарли редко убиралась здесь. Раньше она использовала этот домик только как кухню и ванную.
Внезапно Чарли подумала, что Тэсс может просидеть вот так весь день, глядя в одну точку за окном. Она и сама была такой, когда только прибыла на остров.
– Пойдем со мной, – сказала Чарли. – Я покажу тебе кое-что.
Тэсс не стала задавать лишних вопросов и молча последовала за Чарли.
– Надень, – Чарли сняла с крючка вязаный свитер и кинула Тэсс. – На улице прохладно.
– Спасибо.
– Сегодня надо будет сходить в магазин, взять для тебя какую-нибудь одежду.
– Я здесь… теперь навсегда?
Чарли замерла у выхода, сжав губы.
– Не знаю, – пробормотала она. – Тебе лучше спросить об этом кого-нибудь другого.
– А ты… ты здесь уже девять месяцев, да?
– Девять месяцев и семнадцать дней, – поправила Чарли, открывая дверь.
– И… за это время кто-нибудь уплыл отсюда?
– Да, – Чарли вздохнула. – Всего два человека за девять месяцев. Однако людей здесь не очень много. Согласись, что если бы люди сюда только прибывали, остров уже лопнул бы.
– Это верно, – кивнула Тэсс и как будто немного утешилась этой мыслью.
На улице их встретил холодный влажный воздух с запахом соли. Чарли вдохнула полной грудью. Она уже успела полюбить этот воздух, запах моря и свежести. В молчании они дошли до дальнего берега, укрытого камнями, где всегда любила гулять Чарли. Это было ее место. Место, где ее никогда не беспокоили, и где она могла поиграть на гитаре или просто послушать плеск волн внизу.
– Здесь так красиво, – прошептала Тэсс.
– Мне тоже здесь нравится. Я прихожу сюда каждое утро и каждый вечер. Мне нравится наблюдать за солнцем, сидя на этих камнях. Это место такое спокойное, здесь хорошо думается. Ты… можешь приходить сюда, когда захочешь.
Чарли совсем не свойственно было такое великодушие, но она убедила себя, что просто выполняет свою работу – помогает девочке адаптироваться на острове.
– Спасибо, – Тэсс улыбнулась. Тьма в ее глазах посветлела. – Это замечательное место…
Девочка подошла поближе к воде и, склонившись, намочила ладони. Потом она подобрала какую-то ракушку и долго, задумчиво рассматривала ее причудливые завитки, словно пыталась разгадать тайну мироздания.
– Если тебе что-нибудь понадобится, я буду наверху, – сказала Чарли. – После обеда сходим в магазин.
– Хорошо, – Тэсс поднялась и выпрямила свои худые плечи. Она все еще сжимала ракушку в руке, словно боялась с ней расстаться. – Я хочу немного побыть здесь. Попробую собраться с мыслями. Возможно… мне удастся что-то вспомнить.
«Она действительно этого хочет, – удивленно подумала Чарли. – Почему я не хотела того же, когда попала сюда?».
Чарли кивнула и пошла прочь. Она возвращалась в свою маячную комнату, где остывшая лампа будет напоминать ей о том, что вчера ее сердце как будто снова билось.
========== Чарли и Тэсс. Осколок № 36 ==========
Магазинами на острове условно назывались места, которые снабжали жителей всем необходимым, начиная от продуктов и заканчивая канцелярией и техникой. Только в отличие от магазина для живых, здесь можно было все получить бесплатно. После смерти деньги перестают иметь какое-либо значение, они просто перестают существовать. Любой житель острова мог бесплатно взять все, в чем нуждался. А если необходимой вещи в магазине не оказывалось, можно было оставить «продавцу» заявку, и через пару недель получить эту вещь. Также можно было обратиться напрямую к Джозефу, так как именно он отвечал за поставку. Поэтому и Чарли обратилась к нему, когда ей захотелось послушать диски с собственной музыкой.
Обо всем этом Чарли поведала Тэсс по дороге в магазин. Девочка как могла пыталась вникнуть в жизнь и порядки на острове, ей словно хотелось как можно быстрее стать его частью, перестать быть новенькой.
– Хочу скорее перестать волноваться из-за моей… смерти. Хочу стать такой же спокойной, как ты! – заявила Тэсс.
Чарли хмыкнула:
– Я вовсе не спокойная. Я просто равнодушная. Это разные вещи.
Тэсс не стала ничего спрашивать, и Чарли была ей за это благодарна. В конце концов, в ее задачу входило помочь девочке адаптироваться в мире смерти, а не стать ей лучшей подружкой, с которой можно делиться секретами и откровенничать. И хоть Чарли ничего и не помнила о своей жизни, ей почему-то казалось, нет, она была уверена, что изливать кому-либо душу она не любила, мягко говоря.
В магазине они сразу прошли в отдел одежды с длинными рядами вешалок. Тэсс выбрала себе два платья, но Чарли велела ей не скромничать, и в итоге они взяли четыре летних платья, два зимних, шорты, джинсы и три свитера. Все, что Тэсс примеряла, выглядело на ней восхитительно. Чарли невольно подумала, что если бы девочка не умерла, она могла бы вырасти в очень красивую девушку. Ее красота не была бы обычной, стандартной. Она была бы яркой, живой, настоящей.
Тэсс не проявляла большого интереса к одежде, как все девочки в ее возрасте. Куда больше ее заинтересовала обувь. Сама Чарли не увлекалась туфлями, ей хватало двух пар, а вот Тэсс, похоже, могла долго бродить между рядов с растерянным лицом. Больше всего ее привлекли балетки. Обычные розовые балетки в белый горошек, похожие на настоящие балетные пуанты. Она взяла их и долго вертела в руках.
– Хочешь примерить? – спросила Чарли, надеясь хоть как-то сдвинуть девочку с места и поскорее уйти отсюда.
Тэсс не отвечала, словно бы и не слышала вопроса. На ее лбу пролегли морщинки напряжения, губы сжались в одну линию. Она словно думала о чем-то мучительном, что могло вот-вот разорвать ей мозг. На лбу у Тэсс выступила испарина. Пошатнувшись, она села на пуфик для примерки.
– Что с тобой? Плохо себя чувствуешь? – Чарли заволновалась. Она понятия не имела, что нужно делать в таких случаях. Как можно помочь мертвой девочке, которая почувствовала себя плохо?
Молча Тэсс скинула туфельку, в которой пришла, и посмотрела на свою босую ногу так, словно видела ее впервые. Потом она примерила розовую балетку и побледнела. Если, конечно, можно было стать еще бледнее, чем она была. А потом на ее щеках выступили красные пятна, такие яркие, словно она снова ожила, и кровь в самом деле прилила к ее коже.
Чарли перепугалась:
– Эй! Что с тобой?!
– Я вспомнила! – Тэсс подняла на нее свои огромные глаза. – Вспомнила, кем я была!
«Так быстро! В первый же день!», – поразилась про себя Чарли.
– Я танцевала! Я была балериной, – последнее слово Тэсс произнесла громким шепотом, и оно повисло в зале, медленно оседая, как осадок на дно чашки.
– Круто! – произнесла Чарли. – Это многое объясняет! Например то, почему ты такая худенькая.
Тэсс светилась от переполняющего ее счастья. Чарли подумала, что, должно быть, она сама выглядела так же, когда вспомнила, что была рок-музыкантом, и впервые увидела гитару. Это значит, что Тэсс тоже любила то, чем она занималась.
– Балет был моей жизнью… – прошептала девочка, надевая вторую балетку и вставая на ноги. – Я так любила танцевать! Я помню, как всякий раз волновалась, выходя на сцену! Помню, как стояла за кулисами, а мои ладони становились совсем холодными, и колени дрожали, – она улыбнулась. – Но зато потом! Потом, когда я наконец выходила на сцену и начинала танцевать, все мое тело наполнялось какой-то неземной энергией, я словно могла светиться изнутри! И потом, когда спектакль заканчивался, когда на нашу труппу обрушивался гром аплодисментов, я чувствовала себя такой живой! Я чувствовала такое счастье, словно весь мир был открыт для меня. Словно я была свободна и могла в любой момент взлететь к потолку, к облакам, к звездам… я действительно любила танцевать.
Тэсс затихла и снова опустилась на пуфик. Глаза ее потухли. Возможно, она впервые осознала, что умерла. Она действительно была мертва. Она улетела к звездам, но она больше никогда не вернется.
А Чарли стояла как громом пораженная. Монолог Тэсс выбил у нее почву из-под ног, лишил прежней самоуверенности. Девочка так искренне рассказывала о том, что было для нее по-настоящему дорого, и все ее ощущения были так близки Чарли, ведь и она переживала их сотню раз. И Чарли смогла как никто другой прочувствовать ее потерю, ведь она и сама потеряла навсегда то же самое.
