Текст книги "От ненависти до любви (СИ)"
Автор книги: Сан Тери
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)
В глубине души, Ири понимал, что происходящее между ними ужасно, стыдно, в свете существующего и не разрешённого конфликта, когда проснувшись от дурмана, они снова окажутся перед лицом существующих противоречий. И это нужно прекратить, пока не стало очевидно поздно. О случившемся будут сожалеть оба. Это Ири тоже умудрялся понимать...И не понимать одновременно.
Слишком восхитительным и сладким оказался неназванный грех.
Кожа пылала под вязью рисунка чужих пальцев, губ, языка и зубов. Грандин целовал, то нежно, едва касаясь губами, то впиваясь в плоть, втягивая кожу в себя и оставляя алые следы. Сладко терзал под горлом, прикусывая шею, ключицы, зализывая языком. Пробовал на вкус напряженные соски, зажимая губами, посасывал втягивая в себя, целуя рёбра, нежную кожу подмышек, заставляя Ири выгибаться и хрипеть от наслаждения и боли. Дул ему в лицо, смеясь, щекотал пухом дыхания и кончиками пальцев, приводя в чувство, для того, что бы снова продолжать, мучительную сладострастную прелюдию в алом таинственном полумраке.
Подушка оказалась у Ири под поясницей. Мистраль раздвинул его ноги, дразня промежность языком и пальцами.
И затем, спустя бесконечную вечность, губы истязателя, перецеловав каждый миллиметр кожи, сомкнулись в том месте, где для Ири сейчас были сосредоточены жизнь и смерть. Сомкнулись и втянули целиком, до самого основания не давая даже минуты на то что бы прийти в себя, до слёз в глазах, до восхитительных сияющих точек.
Грандину казалось, что он спит, и в этом потрясающем сне сбывается его самая смелая, самая затаённая мечта, в которой он вероятнее всего боялся признаться себе сам.
Но видит бог, даже если разум его сейчас кричал от отчаяния, умоляя опомниться, остановиться он уже не мог.
Даже понимая, что сейчас совращает Ири Ара самым безжалостным способом, Грандин не мог это прекратить.
– Остановись, демоны тебя побери. Он же девственник – кричал разум.
– Значит, он всегда будет принадлежать лишь мне – восторжённо отзывалась плоть.
– Ты разобьёшь его сердце.
– О нет. Я буду очень нежен. И я не дам ему уйти от меня снова.
– Вы враги. Ты ненавидишь его. На самом деле ты, ненавидишь его.
– Но разве можно...так ненавидеть?
– О да можно. Ты растопчешь его на утро. Выбросишь прочь. И унизишь. Ты желаешь ему падения. И ты посмеёшься над ним.
– Нет, никогда. Я не настолько бездушен.
– Ты даже понятия не имеешь, насколько ты бездушен. Ты чудовище Грандин Мистраль. И твоя ненависть причинит ему гораздо меньше вреда, чем то, что ты пытаешься сделать с ним. Ведь любовь для тебя слабость .
Но разум смолк, и осталась только плоть. Чувственная, чарующая, дарящая наслаждение, гибкая, изнывающая под его ласками.
Он не мог остановиться. Это чистое невинное тело, сводило с ума. Его губы узнали каждый миллиметр смуглой кожи, настойчивый требовательный язык проник в каждую впадинку, что бы почувствовать вкус.
Ири слабо сопротивлялся, не давая его языку касаться его ТАМ, но Грандин с снисходительным смешком ласково перехватил его пальцы, сплетая их со своими, обнял удерживая одной рукой, и через волшебное мгновение показал, что существует не только запретно восхитительное ТАМ, но ещё и абсолютно непристойно божественное ТУДА.
Ири не успел уловить момент, когда Мистраль обнажился. Просто внезапно он оказался раздет, опаляя прикосновением кожи, соприкасаясь животом к животу, и... Всё на свете стало неважно. Потеряло всяческий смысл, превратившись в бешенную пульсацию крови, сумасшедший стук сердца, и хриплое сбивчивое дыхание полное срывающихся стонов.
Руки Ири гуляли по плечам и спине Грандина совершенно бездумно, абсолютно правильно. Губы отвечали на сумасшедшие поцелуи и умоляли, когда Грандин внезапно начинал вытворять что – то восхитительное, но абсолютно немыслимое. Ири иногда слабо протестовал, не в силах вырваться, издавая, что – то вроде полузадушенного хрипа в ответ на совершенно непристойный выверт любовника, но протесты были бессмысленны, Грандин оказался гораздо сильнее физически, и явно не собирался отпускать "нежданное счастье" на волю.
Чёрные глаза, одурманенные страстью, пылали словно огромные звёзды. В них не было смысла, а только бесконечная потоком изливающаяся нежность и страсть.
Рушились ледяные стены, таяли, растворяясь в робких прикосновениях, неловких поцелуях, невинных, неумелых, но они заводили Грандина гораздо сильнее, чем самые искушённые ласки искусных куртизанок, заставляя кровь потоком ударять в голову, и другие жаждущие части тела, наполняя вены переливающимся тягучим хмелем.
Ар самозабвенно облизывал его пальцы, не догоняя истинный смысл этого весьма эротичного действа. Все это время они не разговаривали, за что Мистраль был искренне благодарен, справедливо подозревая, открой один из них рот, и всё полетит к чертям.
Но сейчас осторожно идя на штурм неизведанной крепости, Мистраль молил всех богов, что бы Ири не испугался, и не передумал.
Посмотрев в лицо возлюбленного удивительно прекрасное в своей страсти, и в то же время лишенное любого осмысленного выражения кроме желания продолжать Грандин усмехнулся, и склонившись поцеловал, уводя внимание, от процесса.
Ягодицы Ири напряглись, когда подушечка пальца осторожно прошлась, рисуя абрис, сжатой дырочки, а потом...
Мистралю пришлось отвлечься и положить ладонь на его живот, возвращая на место, потому что Ири выгнулся дугой, непроизвольно сжимая ягодицы, не давая продолжить проникновение. Но Грандин не собирался отступать, так же как и отпускать его.
Он притянул к себе Ири, устраивая удобнее, и осторожно продвинулся чуть глубже, массируя лёгкими скользящими движениями. Поморщился, ощутив, что Ири сжимает мышцы и легонько шлёпнул его по ягодице.
– Ири, расслабься.
– ЧТО, ТЫ, ДЕЛАЕШЬ?
– Всё хорошо, малыш. Расслабься. Так надо.
– НЕТ! – В голосе откровенный страх. – НЕ НАДО!
– Тшшш. Не будь трусишкой. – Он прильнул к юноше целуя, и лукаво шепнул.
– Вытолкни, если не хочешь...
Ири неуверенно попытался и палец беспрепятственно проник до самого основания. Грандин тихо рассмеялся.
– Ири, обожаю тебя. Доверчивый, мальчик, – поддразнил он совершенно бессовестно продолжая начатые манипуляции.
Ири взвился возмущённо, хотел огрызнуться, но в это мгновение Грандин, весьма тщательно изучающий чужую реакцию, наконец, нашёл то, что искал и отвечать Ири оказался не в состоянии, целиком растворившись в новых ощущениях.
– Нравиться? Поверь, скоро это станет твоим любимым занятием. – Не в силах удержаться от самодовольства шепнул Мистраль.
И спрятал ухмылку, услышав в ответ невразумительный всхлип.
Через несколько мгновений Ири уже извивался под ним, бессознательно двигаясь и подаваясь навстречу, Грандин осторожно подключил второй палец, мысленно прикидывая угол движения, и Ири вскрикнул одновременно от неприятных ощущений и острого удовольствия.
Грандин не прекращая стимулировать, гладил податливое тело, ласкал напряжённую плоть, целовал, доводя до состояния окончательной и полной невменяемости.
– Пожалуйста. Ооо... Гра...нди..ннн...Ран...Рааааан!
– Да Ири. Всё что пожелаешь, мой сладкий. – Грандин задыхался от переполняющей нежности. Ири впервые назвал его по имени. Обратился так, как могли именовать, только самые близкие друзья.
– Хочешь меня?
– Да! О, боже. Не издевайся. Сделай со мной что нибудь.
– И что мне с тобой сделать, радость моя? – Даже на краю безумства окончательно потеряв голову от страсти, Грандин не мог удержаться от ехидства.
– Не знаю. Всё что угодно. О нет, только не останавливайся. Ещё...
Дааа. Ран, я сейчас умру. Я...ааа я не могу больше.
– Подожди, ангел мой. Для "больше не могу" сейчас ещё слишком рано. А вот сейчас. Сейчас...
Он медленно вытащил пальцы и начал вводить свой истекающий от желания член, в узкую, немного раскрытую дырочку.
Ири вскрикнул. Напрягся.
– Потерпи, родной. Терпи. Первый раз не самый приятный.
Нет, нет Ири, не зажимайся. Расслабься. Выталкивай меня. Но не сжимай. Ири, я очень осторожен...Не напрягайся, малыш. Не напрягайся. Я подожду сколько нужно...Вот так... Расслабься. Да.
Он ласково уговаривая, и не переставая гладить разом закаменевшие мышцы, медленно проталкивался вперёд. Осторожно, слегка раскачиваясь амплитудой невесомых движений, боясь сделать больно. Хотя судя по побледневшему лицу Ири, это было неизбежно. Только бы не поранить– подумал Грандин с отчаянием. Внутри Ири было слишком туго, и в то же время так восхитительно, что ему хотелось толкнуться вперёд и...
– Дыши глубоко. Ртом. Вот так.
Грандин ласково поглаживал его живот, стараясь не касаться члена.
– Ещё немного Ири. Потерпи. Чуть – чуть. Я почти вошёл ...Ириии!!! Он почти простонал его имя и Ар прерывисто выдохнул в ответ. Оба замерли, тяжело дыша, понимая, что Грандин погрузился до основания, о чём свидетельствовал лёгкий шлепок.
Ири зажмурился, пытаясь отдышаться и Грандин приникнув к нему, поцелуем стёр выкатившуюся из уголка глаза слезинку.
Подул на лицо и трепетно приник к сжатым губам, не двигаясь, давая привыкнуть к ощущению себя внутри. Затем осторожно принялся целовать, скулы, шею, разминать напряжённые мышцы, уговаривая их вновь расслабиться и отозваться.
До тех пор пока Ири не задвигался под ним, начав нетерпеливо ерзать и снова отвечать.
Грандин подарил ему глубокий полный скрытого облегчения поцелуй, и совершил первое медленное движение, осторожно приподнимаясь наверх и мучительно уходя вниз, стараясь задеть чувствительную область. Ири всхлипнул, заставляя тело Грандина отозваться испуганной дрожью, а пальцы отчаянно заскользить, выискивая самые беспроигрышные самые отзывчивые зоны.
– Больно, малыш? – шепнул он почти со страхом.
Никогда в жизни Мистраль не волновался так по поводу чужого первого раза.
Но Ири только отрицательно мотнул головой. Снова всхлипнул, когда Грандин не в силах удержаться двинулся и протяжно застонал.
– Нет это..это...Это – Его голос прервался для нового стона.
– Да, мой сладкий. – От переизбытка чувств Грандину хотелось зацеловать его "до смерти", что он и делал.
– Восхитительно, – выдохнул Ири ему в рот и обхватив Мистраля за плечи подался навстречу. – Не останавливайся Ран. Только не останавливайся.
– Да кто же вовремя такого сможет, остановится? – простонал Грандин счастливо, с радостью осознав, что Ири САМ нашёл для них нужный ритм.
– Радость моя, ты...Ты меня с ума сведёшь. О боже...Ири...Ири...Ох, что же ты делаешь со мной?
Он подчиняясь требованиям бьющегося под собой тела постепенно наращивал темп, двигаясь резче и быстрее. Ещё быстрее. Для того, что бы доведя до крика, остановиться, мучительно медленно подавая назад, почти выходя, балансируя на легчайшей грани, и резко сорваться вниз, пронзая серией глубоких рассчитанных движений.
Их языки сплелись в сумасшедшем танце, пальцы одной руки сцепились в мёртвой хватке непрекращающейся борьбы. Грандин удерживал одну руку Ири над головой, зажав ладонь в своей, не давая опустить вниз, размашисто двигая бёдрами, заставляя пружины кровати ходить ходуном.
Пальцы Ири скользили по его плечам, царапая и оставляя полосы на спине, но это доставляло ещё больше удовольствия.
Сжать пальцы, сильнее. Словно это переплетение, замок, создавал между ними дополнительную прочную связь. Гарантию абсолютного единения. Дополнительную опору в собственном, летящем кувырком мироздании. Навстречу друг другу. Держать это понимание пальцами.
Ты и я.
Непрекращающаяся качель движений. Бешенным ритмом стучащее в мозгу.
Я и Ты.
Ты и я.
Вздох, толчок, движение. Долгая летящая пауза... Остановившаяся вселенная, замершая в ожидании, смотрящая изумлёнными, расширенными глазами.
ТЫ И Я....
Возврат вниз, тянущий за собой шлейф сверкающего вспыхивающего удовольствия. Безбрежный, бесконечный океан, перекатывающийся непрерывными волнами, пиками, каскадами.
Я и Ты?
Снисходительная усмешка вечности, приподнимающей краешек завесы над очевидной тайной недоступной простым смертным, но в эту секунду....
МЫ
Сложение двух слов, рождающее слияние звёзд, дающее ответ и понимание.
Но в эту секунду, на пике, непрекращающейся судорожной ласки, в момент отключения сознания, мало кто способен, читать буквы свершившегося.
Мистраль находился на самом пределе, но удерживал себя, не позволяя сорваться, ожидая возлюбленного.
– Ран. Я... Сейчас... Умру..Я... Аааа.
– Ирии – Он сжал изливающуюся плоть в своих пальцах, отпуская себя на волю, судорожно выплёскиваясь из собственных берегов. Они кончили одновременно. И одновременно провалились в бездну, слепо прильнув друг к другу, выдохшиеся, мокрые, абсолютно обессиленные и опустошённые. Но в то же время удивительно наполненные этим новым ярким чувством, ошеломительного единения, полнейшего удовлетворения.
Лежали не в силах думать и соображать, постепенно приходя в себя, впуская в мир, краски, звуки, эмоции.
Грандин первый поднял голову, благодарно целуя Ири, проводя ладонью вдоль мокрых щёк, продолжая целовать и ерошить волосы, вроде бы автоматически, но в тоже время настолько трепетно, что Ару хотелось замереть и не дышать, не спугнуть мгновение...чувство.
– Ран, я умер? – тихо прошептал Ири.
Грандин счастливо засмеялся.
– Глупый. От этого ещё никто не умирал.
– Точно. Но кажется, что до сих пор, слышу арфы святых в раю. – Ири открыл глаза и встретился с изумленным, сияющим взглядом.
– Или я сплю, – задумчиво изрёк он, и не давая придумать шпильку, запустил пальцы в длинные чёрные волосы, позавидовать которым могла любая женщина. Сейчас эти волосы падали ему на лицо и на грудь, а фантастические глаза обещали дать ответы на все вопросы и выполнить любые желания. Только попроси.
– Как же он красив, -подумалось Ири и сердце сжало болью от мысли, что этот бог... Слишком невероятно, что бы оказаться правдой. Не удержавшись от искушения убедиться в реальности, он коснулся пальцами полураскрытых губ, рисуя совершенный овал лица, в котором сейчас не было ни капельки надменности или холода. Ледяной принц по прежнему оставался полным тысяч граней айсберга, но не для него. Не для Ири. Для Ири в этом сдержанном высокомерном лице, сейчас сиял огонь страсти и в то же время нежности. Тёплой ласковой, смеющейся, снисходительной.
Ири моргнул недоумённо, когда Грандин ухмыляясь, поймал его пальцы губами и по особенному, втянул их в рот, отчего Ири показалось что его вновь начинает опалять жарким внутренним пламенем, что минуту назад, угасло без остатка.
– Это ведь не может быть на самом деле? – спросил Ири растерянно.
Вместо ответа Грандин наклонился и укусил его за плечо.
– Ай. Больно! – Ири возмущённо и обиженно стукнул его по груди.
Грандин самодовольно усмехнулся, отбрасывая с плеча, мешающуюся прядь.
– Значит это не сон, – ласково шепнул он. – И это...
Он всё ещё находился внутри Ири и теперь пошевелился, напоминая ему о произошедшем. – Тоже не сон.
Ири смутился и покраснел столь отчаянно, что Грандин уже не смог сдержать смеха. Он принялся неистово зацеловывать смущённое пылающее лицо.
– Ран. Разве, это правильно?
– Даже не думай, – сурово предупредил Грандин. – Не вздумай сказать, что ты сожалеешь о случившемся. Я тебя никуда не отпущу.
– Но ...
– Ири, всё хорошо! У нас с тобой...Будет, всё хорошо. Просто поверь.
Грандин снова поцеловал его, не давая ничего сказать, а потом осторожно отсоединившись, вытянулся рядом, притянув возлюбленного к себе, гуляя пальцами по крепким пластинам мышц и перебирая руками пушистые волосы.
-Это всё...Так странно, – прошептал Ири, но голос его звучал умиротворённо и как – то удивительно счастливо. – Но..
– Но?! – Грандин напрягся.
– Прекрасно.
Грандин наградил золотистую макушку лёгким подзатыльником и шепнул.
– Ири, рядом с тобой, я как на бочке пороха. Не знаю, что ты скажешь в следующую секунду. И безумно боюсь, что скажешь, что не желаешь меня знать.
– Но мы ещё сегодня...Мы ведь с тобой.
– Да уж, – Не без сарказма отозвался Грандин. – Кто бы мог подумать.
Ири что – то пробормотал, словно соглашаясь и зевнул поудобнее устраиваясь на его плече.
– Спи, мой сладкий.
– Я не сладкий
– Очень сладкий, я ведь тебя попробовал...везде.
Грандин победно усмехаясь, любовно погладил пальцем по запылавшему алым ушку.
– И не твой...– возмущённо буркнул Ири, пытаясь завернуться в одеяло.
– Мооой, – с какой – то хищной интонацией протянул Грандин. – И поверь мне, это не обсуждается.
– Но...
– Ты мой, Ири. Только мой. А я твой. И никто у нас это не отберёт.
Я не отдам это никому.
Глава 14.
Ири спал. Во сне, доверчиво прижавшись к Мистралю, обнимая любовника одной рукой и вольготно закинув ногу на бедро. Такой прекрасный, сильный, свободный, и в то же время мягкий, маленький беззащитный.
Грандину безудержно хотелось растормошить его и снова заняться любовью.
Желание, по силе своей равняющееся с одержимостью, неудовлетворимая потребность находиться рядом. И стоило разомкнуть объятья, рассоединиться, как тело настойчиво дало знать о своей готовности на новый заход, не физическим тяготением, но неким глубинным инстинктом, осознать который не представляло труда, но понять причину этой животной тяги, казалось почти невозможным.
Болезненный конфликт внешне – внутреннего противоречия, когда желая озвучить рождающееся сердцем "люблю", Мистраль скорее бы сдох, чем признал для себя это чувство; нерациональное, лишённое логики, смысла, задавленное в самом зародыше...
Но сейчас Ири был слишком слаб, и утомлять его сильнее, после перенесённой болезни выглядело эгоистичным безумием. Таким же абсолютным безумием, как и всё произошедшее. Вот только Грандин не сумел удержаться, остановиться, подумать. Не смог контролировать самого себя. Не пожелал. А и пожелал бы – не смог.
Сейчас, трепетно обнимая драгоценное тело, он мучительно искал ответ на вопрос собственного "Почему?" Искал и не находил...Ничего, что могло бы хоть как – то оправдать собственные эмоции.
Столько лет, он искренне убеждал себя, что терпеть не может это сияющее синеглазое создание, верил в это, не понимая причин подобной одержимости, а вот теперь оказавшись наедине с собственными страхами, обнимая родное и такое близкое существо, размышлял о том, что ждёт их на этом пути.
"Любовь делает людей слабыми и уязвимыми". Может раньше Мистраль посмеялся бы над подобными заявлениями, но сейчас слишком очевидной для него самого, оказалась собственная слабость. Слабость, не позволяющая забыть и свести случившееся к шутке, слабость не позволяющая предать или причинить боль, слабость, делающая абсолютно ранимым и беззащитным перед другим человеком. Но сможет ли Ири принять и оценить подобное доверие, разделить и понять, не превращаясь в его ахиллесову пяту, но готовый, встать рядом, плечом к плечу, поддержать...
Как страшно верить, страшно перестать быть самим собой, стать зависимым, нуждающимся в ответном чувстве.
Тонкая грань, зыбкая почва, по которой Грандин не умел ходить, потому что слишком привык полагаться во всём исключительно на самого себя, решать за других, считая, что вправе это делать и никому в голову не приходило оспорить его решение, только подчиниться приказам. Но Ири ...Ири слишком независим и свободолюбив. Сумеет ли он понять, насколько мучительно для Мистраля выпустить что – то из под своего контроля? Согласиться ли, принять это понимание? Нет, так не будет, и придётся жертвовать, ломать себя, перестраиваться по новой, искажая принципы собственной натуры...
Сумеет ли он, любить Ири и остаться прежним? Добиться всех тех значимых целей, которые наметил для себя? Благо Артемии превыше всего.
Не отступиться от них и в то же время не позволить себе слабости, пойти на уступки, разрываясь противоречием, между долгом и чувствами к нему?
Любовь моя, тебе будет тяжело со мной, – с грустью подумал Грандин, в который раз, невесомо лелея губами, прядки волос на золотистой макушке, с нежностью рассматривая безмятежное, спокойное лицо.
– Но для тебя, больше не будет существовать моих стен. Только не для тебя. Потому что я...
Люблю тебя Ири Ар. Даже если ты, никогда не услышишь этих слов.
Глава 15.
Рассвет слабо пробивался в окно, приветствуя город, поздним зимним утром. Мистраль так и не уснул, проведя часы, в долгом медитативном созерцании, лёжа в темноте, облокотившись на подушку. Трепетно поглаживая прильнувшее к нему тело, охраняя чужой сон, в аскетическом молчании, человека, который позволит затечь руке и не переменит позы, боясь потревожить, но никогда не поддастся порыву, нашептать в чужое ухо нежные глупости, пользуясь тем, что они не будут услышаны, но может быть, постучаться светлой сказкой во сне.
Ири проснулся, открыл глаза и неуверенно улыбнулся, озаряя мир теплым солнцем сияющего взгляда. Заставляя сердце Грандина дрогнуть и забиться чаще, в желании выпрыгнуть из груди и рвануть ему навстречу, упасть в подставленную ладонь...
Особое ощущение счастья, когда от эмоций, не хватает слов, и мысли разлетаются в разные стороны, непослушными светлыми бабочками. Хочется сказать так много... Но невозможно выразить разом всё, только сдержаться, и приглушить бездумный порыв. И стыдно показаться сентиментальным идиотом. Разве что молиться на время и понимание, способное обуздать гормоны, привносящее знание, что они успеют и возьмут всё. Неспешно, основательно. Разделят сотни эмоций, пониманий, чувств, переговорят обо всём на свете, успеют сказать все эти миллионы важностей, в которых сейчас невозможно признаться, но так хочется выплеснуть.
– Доброе утро, малыш. Ты как? – нежно осведомился Грандин, улыбаясь глазами, провёл пальцем вдоль линии губ, срывая прикосновение.
– В порядке. – Ири игриво перехватил движение и доверчиво прижался щекой к его ладони. – Доброе... – Потёрся носом, неуловимо напоминая котёнка, столь естественного в своём проявлении, что захотелось схватить в охапку и затормошить. Или наоборот, смотреть, наблюдать и изумляться, поражаясь абсолютной открытости, искренности, детскости, которая не воспринималась ребячливостью, а просто...Просто была.
И в какой – то момент, все эти головоломки, ребусы, противоречия чужого характера, внезапно словно встали на свои места, открывая перед ним целостность натуры, и оказалось странно понимать, насколько он перемудрил сам себя, не замечая очевидного, пытаясь искать сложное в простом. А всё было так просто, всё время перед глазами, и в отличие от него Ири не приходило в голову скрываться или лгать, возводя щиты бесконечного собственного лицемерия.
– Мне хорошо с тобой, Ран. Просто хорошо. Думать не хочется.
– Не надо. – Мистраль с облегчением выдохнул, и расслабился, подставляя губы чужому поцелую, такому домашнему, родному.
– И это всё? – разочарованно протянул Ири – Даже не попытаешься сорвать признание в своей неповторимости? – Ар неуловимо хмыкнул, сверкнув синими чертенятами в глазах.
– А кто – то в этом сомневается? Я нет. – Мистраль иронично приподнял бровь, поражая непрошибаемым, самоуверенным апломбом.
– И я нет...Но для окончательного закрепления успеха, предлагаю ещё разок убедить меня. Что бы так сказать... мрррр... Исключить случайности?
И окончательно ошеломляя и сражая Мистраля, чувственным мурлыканьем, так не вяжущимся с его натурой, стремительно прильнул к губам Грандина, заваливая его на подушки и отправив руку путешествовать вниз живота, проворно осёдлал чужие колени, демонстрируя неуёмную бодрую энергичность привычного "шила в заднице".
– Ты...Ты, маленький бесёнок.
Грандин, пожалуй, впервые на нашёлся, что ответить и с удовольствием рассмеялся, понимая, что рассудок может катиться в пропасть, но как бы не сложились отношения, заскучать в обществе Ара определённо не получиться.
– Учитывая, что это был твой первый опыт...
– Это не было моим первым разом.
Ири бурно покраснел под всезнающим снисходительным взглядом, привычно умиляя застенчивостью.
– Разумеется...Лгунишка. – Поцелуй в губы. За ним ещё один и ещё. И примеривающийся, оценивающий взгляд, смешанный с задумчиво выразительным
– Может, стоит тебя немного, хммм... проучить?
Ири вызывающе усмехнулся и облизнул губы, с невероятно развратной физиономией; заставив Мистраля мысленно поаплодировать в восторжённом понимании, что его откровенно провоцируют. Не просто провоцируют, а пытаются соблазнить, самым прямым образом и восхитительное "Затрахаю паршивца", не отражает сотой части того, что с ним захотелось сделать, прямо сейчас, сию секунду, что бы поставить на место, и научить уважать общепризнанные постельные авторитеты...
Губы Ири, превратившиеся в сумасшествие...Собственные вылетевшие из головы мысли, на волне захватившего азарта...
Ири....Ири...Что же ты творишь, солнечный мальчик? Господи, понимаешь ли ты сам, что творишь? По каким струнам топчешься, какие стены заставляешь падать...ИРИ.
В какой – то момент, Грандин начал злиться на себя. Потому что по плану у него намечался завтрак и поездка в академию. Теперь же все планы добровольно летели псу под хвост. Вместо завтрака у него образовался Ири и, судя по своей собственной слишком сильной и бурной реакции, скорее всего вместо обеда у него тоже будет Ири, и он был абсолютно не против, что бы Ар оказался и вместо ужина.
Вчера когда Ири уснул, он осторожно обтёр его и себя, и ещё, о боги что о нём подумают слуги, самостоятельно заменил простыни, временно переложив спящее мёртвым сном чудо на диван.
Ар оказался неплохим учеником. А может просто, как обычно, не желал уступать ни в чём и никакая болезнь, не могла стать тому помехой.
– Всё таки, их любовь скорее окажется соперничеством– с нежностью подумал Грандин, ероша чужой затылок. И дальше мысли вылетели прочь, потому что, бросив вызов, светловолосая бестия, старательно воспроизводя его вчерашние движения, уверенно отправился в путешествие, вдоль тела любовника, спускаясь всё ниже и ниже.
Грандин с нескрываемой насмешливой ухмылочкой следил за его поползновениями, гадая, хватит Ири храбрости или нет. Ири Ар оказался не робкого десятка. Увидев то, что сейчас недвусмысленно вздымаясь вверх поверх тёмной поросли волос, прося о ласке, он на мгновение оторопел и на лице его отразилась донельзя забавное выражение, смешанное с испугом. Видимо он мучительно пытался представить, как ТАКОЕ могло войти ТУДА и соразмерить не мог. Однако, пасовать под ироничным взглядом Грандина, он не собирался, и обхватив его члён рукой, коснулся кончиком языка моментально набухшей головки, прошёлся по всей длине. И неумело, но впрочем, довольно уверенно принялся ласкать, становясь всё настойчивее и надо признать... Изобретательнее.Особенно когда он подключил вторую руку.
Грандин откинув голову, назад застонал, прикрывая глаза и зарываясь в золотистую макушку пальцами, придерживая и направляя чужие действия.
Путь Ири ещё неопытный, но боги как же хорошо, рядом с ним. От каждого движения не просто тёплое удовольствие, а настоящая волна наслаждения.
Поймав довольный победный взгляд нахальных, синих глаз, Грандин улыбнулся. Кажется, солнечный мальчик желал помериться силами.
Ири успел только охнуть. Грандин без труда освободившись от его плена, поймал за бёдра, приподнял и перевернул разворачивая. Рассудок Ири на мгновение заметался в панике не понимая... Зачем? А потом... Потом Грандин извернувшись гибкой змеёй, оказался под ним, укладывая грудью на свой живот. Развёл ноги, подтаскивая пятой точкой наверх...
Когда чужой язык уверенно и настойчиво прошёлся между его ягодиц, совершая умопомрачительные пируэты, в то время как кончики умелых пальцев, уделили внимание всему остальному, Ири готов был умереть от стыда и собственного смущения.
Не то, что бы это было дико или неприемлемо, но понимание, что в любви не существует непристойности, явно не успело созреть.
Он рванул в бегство, но сильные руки перехватили за торс, прижимая вниз, а чужая плоть недвусмысленно ткнулась в лицо.
– Ты, кажется, хотел поиграть? – спросили горячим шёпотом у него за спиной. Поворачивать голову что, бы увидеть глаза обладателя этого насмешливого шёпота было выше его сил.
Ири хотел не сдаваться и достойно ответить на вызов. Но уже через минуту беспомощно распластался по телу Мистраля, бессвязно умоляя. Выстанывая чужое имя. Пытался не отставать.
Но когда наслаждение проходит волной, пальцы бессильно разжимаются, ища несуществующую точку опоры, горло забивает мучительный всхлип, подстёгивающий нападавшего усилить ласки, добивая финалом полнейшего поражения, и Ар не выносящий безучастной пассивности, извивался, и только что не выл во весь голос к огромной радости Мистраля.
Нет, секс, разумеется – это не поле для сведения счётов, но зачем же отказывать себе в маленькой радости, личного морального удовлетворения?
Мистраль великолепно знал, насколько он хорош в постели, но никогда ещё ему не приходилось испытывать этого восхитительного чувства, полной безграничной власти, в понимании, что Ар, может "выкаблучиваться" сколько угодно, но достаточно ему протянуть пальцы, и этот упрямец становиться покорным воском в его руках. Податливым, восхитительным, плавящимся от прикосновений, тянущимся вослед за ним, не способный отказать, сопротивляться, принимающий абсолютно всё, полностью подчинившийся Мистралю. Несмотря на то, что лично сам очевидно считал иначе, но... Стоило Грандину провести ладонью по бархатистой коже, и, Ири откликался на зов. Не просто откликался, реагировал настолько инстинктивно, что для самого Мистраля это стало некой новой истиной, открывший глаза, на неожиданное знание: Способен ли любовник «не лажать» в постели?...Способен.
Двигаясь в единой ритме, находясь на одной волне, они взаимодействовали настолько слаженно, что любые неловкости, недопонимания, скрадывались сами собой, давая возможность функционировать единым организмом, симбиозом плывущих друг в друге тел.
Грандин осторожно потрогал желанное отверстие и ощутив болезненное напряжение, успокаивающе погладил извивающиеся перед ним ягодицы.
– Не бойся, мой сладкий. Больно не будет. Сегодня я дам тебе отдохнуть. Но...Кто с мечом к нам придёт, тот от меча и погибнет.
