Текст книги "От ненависти до любви (СИ)"
Автор книги: Сан Тери
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
– Не будь, идиотом, – сказал Мистраль неожиданно резко и прибавил, кривя губы в насмешливой полу улыбке.
– О боже. Смотреть на твоё взбешенное лицо доставляет незабываемое удовольствие. Ири, – протянул он ехидно.
– Я хочу видеть Эльресто, – проговорил Ири Ар с трудом справляясь с яростью и проглатывая унижение.
– Это ничтожество? – пренебрежительно отозвался Мист. – Исключено. Я не пущу его на порог своего дома.
Он позвонил в колокольчик.
– В отличие от тебя, я не общаюсь со всякой швалью.
Ири снова вскочил, желая врезать обидчику, и снова оказался в подушках, побеждённый лёгким толчком ладони.
Грандин возвышался над ним, разглядывая с непередаваемым выражением, и внезапно Ири со злостью осознал, что враг наслаждается каждой минутой своего победного триумфа.
Он оказал Ири помощь, приютил в своём доме, заботился о нём, и сейчас может издеваться над ним в своё удовольствие, потому что Ири абсолютно беспомощен.
И судя по своему великолепному настроению, Грандин собирался насладиться чужим унижением сполна.
– Я! – отчеканил Ири, закипая гневом. – Не желаю, ни секунды находится в этом доме. Даже если мне придётся уползти, я собираюсь убраться отсю...
Он не договорил, прерванный внезапным стуком в дверь, смешался, и пока подбирал слова на паузу, в комнату вошла горничная с подносом.
Поставила обед на стол и сделав книксен с поклоном удалилась.
– Тогда, может сначала, поешь? – непринуждённо осведомился Грандин, снимая блестящую крышку с подноса, и благополучно пропуская всё сказанное мимо ушей.
– Что? – Ири, сбившись со своего монолога, растерялся, а Мистраль внезапно наклонился, и подхватив его под мышки, усадил словно ребёнка, настолько неожиданно, что Ири даже не успел возмутиться. Снова открыл рот, но Грандин уже поставил к нему на колени складной столик и водрузил сверху поднос, заставленный снедью.
– Я не..
– Хватит, Ар. – Иногда казалось, что Мистраль обладает сверхъестественным влиянием на людей. Усталое раздражение промелькнувшее в голосе, подействовало гораздо лучше, чем любые приказы и уговоры, по крайней мере, эффекта хватило, что бы Ар почти спокойно воспринял последующие слова.
– Твоё желание меня покинуть, совпадает с моим, от тебя избавиться. Но в подобном состоянии, боюсь, ты, вряд ли сможешь уползти дальше порога этой комнаты....Тебе стоит восстановить силы. И давай не будем препираться.
Ири словно поплыл. Он никак не мог понять, смеётся Грандин или говорит серьёзно, и это его бесило. Вечная непонятная манера, и вряд ли Мистраль сам понимает, какой загадкой представляется окружающим.
Подумав немного, юноша нехотя взял ложку и сверля ухмыляющегося Мистраля ненавидящими глазами, принялся за еду.
Точнее попытался приняться, но густая жидкость в тарелке выглядела откровенно странно.
– Что это? – спросил он с подозрением
– Куриный бульон и процеженное пюре. Всё что доктор прописал, – с безмятежной насмешкой отозвался Мистраль. Он сидел рядом, полуприкрыв веки и следя за каждым движением Ири, но выглядя при этом донельзя отстраненно, и скучающе. Можно было подумать, что мысли его далеко.
– Издеваешься?
– Разумеется.
– Я не буду, это есть, – Ири с вызовом положил ложку и потянулся к чашке с водой. Глотнул, ещё раз и распахнул глаза, осознав, что в чашку налит тот же самый бульон и что он довольно сытный и вкусный.
Грандин негромко рассмеялся, откидывая с плеча длинную тёмную прядь.
– Тебя легко обмануть, верно? – поведал он с удовольствием. – Ири, ты удивительно предсказуем. Не сердись. Попробуй, лучше вот это – И совершив резкий переход от иронии к дружелюбию, Мист стащил с подноса, кусочек лепёшки и обмакнув в мясной соус, естественно протянул, предлагая.... Ири откусил. Моргнул. И оба замерли, неотрывно глядя друг на друга и не понимая, что с ними твориться, словно одновременно попали под гипноз.
Грандин не сводя от него глаз, снова обмакнул лепёшку в подливу, коснулся вожделенных губ, Ири послушно открыл рот.
Они молчали. Ар сидел на кровати придавленный столом, сжимал в руках чашку, и, запивая бульоном, позволял Грандину себя кормить.
Если бы кто – нибудь из академии мог увидеть эту сцену, он бы либо счёл что это бред, либо очень сильный бред, или просто горячая сенсация.
Два злейших врага сидели друг напротив друга и то, что между ними происходило, никак нельзя было назвать ссорой.
Губы Ири коснулись его кожи, перехватывая последний кусочек. Это было так чувственно, что Грандин едва не застонал он пронзившей его острой судороги возбуждения. Он медленно поднёс пальцы к своему лицу, и облизал, естественно убирая остатки соуса. Ири перестав жевать, застыл, не сводя с него восхищённых глаз. И Грандин с каким – то умилением осознал, что по лицу Ири можно читать, как в открытой книге. Абсолютно откровенно читаемой книге.
Он забрал чашку и осторожно промокнул салфеткой чужие губы, следя за реакцией, боясь поверить собственным инстинктам, разом проснувшегося охотника, не ожидавшего, что в его силки могла угодить подобная добыча.
Ири смутился, и снова покраснел. На его смуглой коже это смотрелось удивительно мило.
И почему он всегда не может быть таким?
– Ну что, объявим временное перемирие? – лукаво осведомился Мистраль, убирая столик и вызывая служанку, колокольчиком.
– Когда, ты хочешь... – Ири отвёл глаза, старательно глядя в сторону, – То можешь быть, вполне нормальным.
– Ири, если мне не изменяет память, ты первый начал искать ссоры со мной.
– Что? – Ири вытаращил глаза, мгновенно убивая скользнувшую по чужому лицу мягкую улыбку, превращая её в мучительно сжавшуюся линию, побелевшую ниточку задавленной на корню агонии собственного душевного порыва.
– С каких это пор? Ты же мне проходу не даёшь. Всё время преследуешь, придираешься к каждому слову. Издева...
Он тряхнул головой. – Да какого чёрта? Ты же всё равно собираешься сделать какую – нибудь гадость. Ладно...
Он кивнул, давая понять, что разговор не имеет смысла.
– Что я тебе должен, за то, что ты помог мне?
Грандин смотрел на него, прищурившись.
Если бы Ири понимал, что обозначает подобный прищур, он бы не бросался словами столь опрометчиво. Грандин находился на грани ярости.
Ири с такой лёгкостью выводил его из себя, что Мистраль, начал сильно сомневаться в том, что отличается терпением и сдержанностью. Если это и было когда то, то это было давно и неправда. За тысячу лет до появления Ири.
Мистраль с трудом взял себя в руки, удержавшись от желания ударить и сразу вспоминая, почему его так бесит этот мальчишка.
– Ничего. Считай это маленьким подарком тебе. Насладись и чувствуй себя навеки обязанным.
– Я не настолько совестлив. Мистраль, хватит притворяться и разыгрывать благотворительность. С каких пор, ты помогаешь кому – то запросто так. С каких пор ты вообще кому – то помогаешь? Из прихоти? Скучно стало?
Недоумённо перебирал Ири. И тут же добил. – Ты живёшь только ради самого себя, ледяной принц, – передразнил он, а затем, его "осенило".
-Ты не смог отказать, потому что это навредило бы твоей безупречной, драгоценной репутации!? Конечно. А я тут как идиот, голову ломаю.
– Ты как всегда проницателен до мелочей, солнечный мальчик.
Сейчас глядя на недовольное лицо Ири, Грандин с тоской думал о том, что это было безумием с самого начала. И пора с ним заканчивать. Он и Ири Ар никогда не смогут поладить, потому что однажды, Ири не принял дара его руки, а он оказался слишком мстительным, для того, что бы простить этот инцидент, и сделал всё возможное, что бы причинить Ири побольше неприятностей. И сейчас Ири, наносил его сердцу одну рану за другой. Хотя всё Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ что от него требуется НЕНАВИЖУ ТЕБЯэто просто сказать спасибо и ИРИ АРубраться, а не раскладывать его личность по составляющим своего собственного миропонимания . КАК ЖЕ СИЛЬНО Я ТЕБЯ, НЕНАВИЖУ.
Он и Ири были слишком полными противоположностями, для того что бы поладить.
– Что ж. Честно говоря, мне без разницы, почему ты это сделал. Я должен сказать спасибо.
Найдя, наконец, для себя объяснение его поступку, Ири кивнул и улыбнулся, вновь став, дерзким и уверенным в себе.
– Какими бы соображениями не была продиктована твоя помощь, ты мне помог. И я всем расскажу, как ты преданно ухаживал за мной дни и ночи на пролёт... – Он откровенно паясничал.
Грандин смотрел на него, и в зеркальных стенах его глаз, Ири без труда мог увидеть своё собственное отражение. И только.
Глаза ледяного принца, больше ничего не выражали. Абсолютно ничего.
И от этого стало как – то удивительно неуютно и тоскливо. Так же как и от тихих, вбивающих гвоздями, слов.
– Достаточно! Ты можешь остаться здесь, пока не почувствуешь себя лучше. Сейчас тебе нельзя вставать.... Хотя бы до завтра.
Совершенно бесцветным голосом проинструктировал Мистраль и поднялся.
– В шкафу найдёшь всё что понадобиться. Можешь выбрать на свой вкус. Не делай такое лицо, иначе я плюну на щепетильность и у тебя появиться увлекательная перспектива, возвращаться домой в сорочке.
И более не считая себя обязанным, тратить внимание на гостя, направился к дверям, давая понять, что уходит.
– Я уезжаю в академию. Пребывание с тобой под одной крышей, может негативно сказаться на моей драгоценной репутации. Не люблю, когда меня упрекают в меценатстве.
– Эй, а что с моей одеждой? – торопливо спросил Ири
– Я её разорвал...Со скуки... Из прихоти. Придумай сам, ты же такой умный, – отозвался ледяной принц, не обернувшись, и вышел, впервые не хлопнув дверью.
Внутри не было ничего. Бесконечная оцепеняющая усталость. И пустота.
Зачем всё это? Зачем? Когда всё так бессмысленно, очевидно, глупо, бессмысленно...Бесполезный, идиотский самообман. Я поверил..В пустышку.
– Зачем он, порвал мою одежду?– подумал Ири со страхом. Откинулся на подушки, размышляя о том, что товарищи сходят с ума, потому что эта сволочь Грандин вряд ли счёл уместным кого – то поставить в известность о его самочувствии.
Зачем он разорвал мою одежду, это шутка что ли. Или... И тут до него дошло.
******
Грандин находился в холе, безучастно отдавая последние распоряжения слугам. Карета дожидалась у парадного входа. Он застегнул плащ, повернулся и остолбенел, увидев бледного, трясущегося соперника, пытающегося преодолеть верхнюю площадку лестницы, только что не ползком.
Ар, дрожа, в одной тонкой рубашке до колен, почти висел на перилах, и любому было очевидно, что сейчас, он потеряет сознание.
Всё– подумал Грандин, стремительно поднимаясь по ступеням.
Моё терпение лопнуло. Либо я его сейчас прибью, либо одену и вышвырну из своего дома.
– Надо же, какая потрясающая картина, – язвительно прокомментировал он. – Что случилось, господин Ар? Решили соблазнить кого – то своими тощими ногами, или в вас опять проснулся эксбиционист?
В тоне Мистраля, содержалось столько ядовитой насмешки, что Ири мгновенно пожалел, о своей затее.
Он просто опозориться и Грандин сотворит из этой сцены унизительное представление. Это он умел.
Как же ему плохо.
– Я хотел сказать, спасибо, – еле ворочая языком и борясь с тошнотой, мученически проговорил Ири.
– Подожди благодарить. Я сейчас выкину тебя на улицу в этом распрекрасном виде, раз уж тебе так нравиться разгуливать голым, – зловеще пообещал Грандин.
В эту секунду он был так зол, что эта мысль внезапно показалась ему не самой плохой. По крайней мере, она окончательно разведёт их по разным сторонам. Ири никогда не простит. А он перестанет мучиться.
– Ты спас мою жизнь. Это был.... Ты...
Ири внезапно обмяк и выпустив перила, начал оседать вниз. Грандин сделав невероятный скачок, подхватил его с бешено бьющимся сердцем и прижал к себе.
– Идиот, – прошептал он, с воровато прокравшейся в голос нежностью и одарив наблюдающих эту сцену слуг, убийственным взглядом выпрямился.
– Пожалуй, я задержусь ... на некоторое время.
******
– Ну и что мне с тобой делать? – Без тени улыбки поинтересовался Грандин, когда Ири открыл глаза и снова увидел, знакомый полог над головой, а рядом, начавшего становиться привычным, Миста.
– Ты ведёшь себя, как ребёнок. Я ведь запретил тебе вставать.
Грандин не повышал голос, но всё равно это выглядело пугающе. Внезапно Ири понял, что Грандин обнимает его за плечи. И кажется, пытаясь привести оппонента в чувство, Мистраль от души отвесил пару оплеух.
– Ты ушёл. А я... Вспомнил... Ты спас мою жизнь, а я повёл себя как... Грандин. Ты вытащил меня из воды. Это ведь был ты?
– И что с того? – холодно осведомился Мистраль.
– Я, идиот.
– О?! Это признание стоило того, что бы задержатся. -
В голосе полно насмешки. Ири закрыл глаза. Мысль о том, что Грандин рискуя собой нырял за ним в полынью, до сих пор не укладывалась у него в голове, но придя в себя на несколько мгновений, он видел перед собой полуголого выстукивающего зубами Грандина. С его длинных чёрных волос непрерывно лилась вода. И эти руки до синяков растирающие кожу...Это был Грандин. Всё это время он был с ним. Но почему он так редко показывает свою хорошую сторону?
-Эй! – В голосе Грандина промелькнуло беспокойство.
– Ири, не отрубайся. Я с тобой ещё не закончил.
Он, почти усадив юношу к себе на колени, осторожно похлопал по щеке.
– Грандин, почему ты всегда такой ледяной? – прошептал Ири – Недосягаемый? – Рука Грандина замерла. – Зачем? Вечные стены... Холод....Но я не хочу стен...Хочу настоящего...Тебя.
Ири потряс головой, приходя в сознание. Открыл глаза и натолкнулся на растерянный отрешённо – задумчивый взгляд Грандина.
Сейчас в нём было что – то очень странное, похожее на изумление, совершенно непередаваемое и в то же время удивительно тёплое.
– И как я должен расценивать это признание? – спросил Грандин проникновенно. – Счесть бредом или сделать вид, что ничего не слышал?
Ири нахмурился не понимая.
– Что?
– Да так. Интересно просто. Холод и стены, значит. Таким ты меня видишь.
Ири показалось, что он перестал дышать. Он никогда не говорил Грандину о стенах, или говорил?
– Хочешь понять... – Грандин воспринимался настолько непохожим на обычного себя, что юноша растерялся, не зная как себя вести, с таким вот Грандином.
– А ты уверен, что тебе понравиться то, что ты там найдёшь?
– Я не ... – Ири окончательно "заблудился", потому что никогда не видел Грандина, вот таким. И этот новый Грандин, казался удивительно притягателен. Живым магнитом, заставившим горло разом пересохнуть.
– Не знаю, – неуверенно выдал он. – Не понимаю, о чём ты. Я...
– Ири. – Голос Грандина внезапно упал до низкого шёпота, став чуть хрипловатым, словно присыпанным мягким речным песком.
– Не отталкивай меня...СЕЙЧАС...
Лицо Грандина оказалось удивительно близко. Ири испуганно вздрогнул, ощутив горячее дыхание и чужие губы, накрывающие его рот, жадной всепоглощающей мольбой...
– Не от....
Не просто чужие губы, а губы Грандина. И то, что они делают было... Было...
Ири больше не мог думать. Сначала, он забился, пытаясь оттолкнуть, но Грандин уверенно, и в то же время бережно удержал на месте, успокаивающе поглаживая свободной рукой, невинно, но настолько чувственно, что в следующую минуту, можно было не удерживать...
Никогда на свете, Ири не испытывал ничего подобного.
Его не просто окунуло в мягкую краску наслаждения, а буквально полностью размазало, ошеломительной, тёплой волной Мистраля, накрыло с головой, лишив возможности думать и дышать. Обволакивающим присутствием, запахом одеколона. Будоражащим, волнительным. И не сразу пришло понимание, что этот аромат ЕГО. Нота, чистая, настоящая, волшебная, ничем не замутнённая.
ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО, БОГ, МИСТРАЛЬ!
Такого просто не может быть, так не....
Сознание исчезло, растворяясь в нереальности ощущения, наполнилось сладким огнём, вспыхнуло тысячей точек разбегающегося удовольствия.
Чужое желание горячим шёпотом проникало под кожу, вызывая отклик, ответной непроизвольной дрожи. Взрываясь возбуждением, закипая в крови, растекаясь по венам, сосредотачиваясь в каждой клеточке. Усиливаясь от пробующих реакцию прикосновений Грандина: легчайших, острых, пробирающих изнутри от самого позвоночника. Нарастающей вибрацией, рождающейся волной, неслышимым звуком, похожим на несуществующую, но оживающую постепенно музыку, первый аккорд которой растворился в поцелуе.
" В мире существуют миллионы губ, но лишь одни идеально подходят к твоим".Совпадают настолько, что каждое последующие движения становится естественным продолжением предыдущего.
Поцелуй длился и длился. Сначала осторожный, изучающий. Ласкающий губы, нежные уголки, ласково берущий, нитью беззвучного диалога, бережный, вопрошающий...
А затем настойчивый, властный, пресекающий всяческое сопротивление, пришедший не робким трепетным просителем, но решительным захватчиком, знающим и понимающим своё право обладать и собирающийся взять это право, прямо сейчас, сию секунду. И что бы не думал по этому поводу сам хозяин, как бы он ни отреагировал.
Поздно. Слишком поздно, теперь, что бы остановиться. Отказаться? Безумие...
Может быть, оно выглядит именно так? Как непреодолимая тяга, сумасшествие желания? Когда легче умереть, чем оторваться, даже на секунду. Только взять всё, выпить ощущение, склеиться, понимая, что отлепиться, окажется невозможно.
Ири, что за зверя во мне, ты пробудил? Растравил, раздразнил, раздраконил. Не могу остановиться. Отказаться от этого... Тебя..В тебе.
Беззвучная молитва, смазанная не родившимся стоном, поглощённым встречным ответным движением.
Вот так... Ближе...Ещё...
Язык Грандина уверенно проскользнул по мягким губам, подзадоривая, раздвинул, неторопливо вторгаясь внутрь самым кончиком. Чуть глубже. Снисходительно сталкиваясь с чужим, испуганно убегающим языком, настигая и превращая поцелуй в сладкую, полную наслаждения дразнилку. Пытку тягучим, расходящимися кругами желанием.
Прикоснуться. Исчезнуть. Убежать. Для того, что бы вернуться и встретить, тянущуюся на встречу немую истому. Откровенно приглашающий рот. Следующие за каждым движением губы, распахивающиеся навстречу сосредоточением сладости, в которую хочется ворваться и смять, измучить, до изнеможения; не только податливые губы, но и всё откликающееся на призыв тело, потому что нельзя быть таким откровенным, безотчётно предлагая себя. Отдаваясь, притягивая, втягивая, что бы следовать за его языком, почти нанизываясь на него, поглощая и подзадоривая ответной лаской, растирая.
... Боже...он понимает, что творит?
В своих инстинктах, способный дать сто очков форы, самой искушённой и умелой шлюхе, развратной бляди, что не задумываясь завяжет узелком веточку черешни, потому что годы практики позволяют и не такое. Вряд ли в обычном состоянии Ири смог бы изобразить узелок, но сейчас то, что он бессознательно творил, позволяло поверить, что внутри каждого узелка, Ар с лёгкостью ввяжет ещё десять.
Голова кружилась. От откровенной похоти, мутилось в глазах, и сердце тяжёлым кузнечным молотом бухало в груди, отдаваясь в ушах.
Ири выгнулся, издавая стон, почти крик, ощущая ответную горловую вибрацию сдержанного рыка, ибо от желания вбить его в кровать и трахать до полного исступления, Мистраль разрыдаться был готов, понимая, что надо сдерживаться, нельзя торопиться. Рано.
Но попробуйте объяснить это голодному, не евшему несколько дней при виде заветного куска хлеба или умирающему от жажды, добравшемуся до спасительной воды. Не торопиться?
Да у него сейчас член лопнет, и сперма хлынет из ушей.
А Ири, полностью отдавшись процессу, похоже, не отдаёт отчёта своим действиям, и этому похотливому чуду, не приходит в голову понять, что после столь откровенной демонстрации, попытаться сдать назад, будет воспринято, мягко, говоря, неубедительно.
И соображает он или нет, Мистраль возьмёт своё всё, полностью и целиком, и не даст испортить этот момент, даже если от напряжения и ожидания приходиться стискивать зубы и дышать через раз.
Пытка наслаждением?
О да. Под этой метафорой Грандин сейчас не задумываясь, поставил бы размашистую роспись.
Он сдерживался. Несмотря на капли пота выступившие на висках, умудрялся соразмерять собственную силу, превращая беснующийся внутри, пожирающий ураган, в лёгкий, нарастающий постепенно ветерок.
Гладил чужие плечи, спину, скользил ладонью вдоль поясницы, гуляя пальцами по рёбрам, переходя на живот. Коснулся расставленными пальцами пупка, и тазовых косточек, чуть задержавшись, что бы слегка надавить, растирая по коже агонию удовольствия, отправляясь в путешествие, по внутренней стороне бедра, вниз, пронзая чувственной молнией ногтей. Лаская колени и впадинки под ним, лелея губами.
Не спеша, не торопясь, словно утончённый садист, или эстетствующий гурман, знающий толк в ожидании.
Зажимая собственного ревущего зверя, потому что зверь, вырвавшийся на свободу, мог причинить боль, а Мистраль не мог этого допустить...
Слишком часто он уходил на утро сам, разочарованный, безразличный, испытывая непреодолимое отвращение к вчерашнему любовнику или любовнице, потому что они оказывались не в состоянии дать ему желаемое, сам не понимая, что именно его не устраивает, он разрывал отношения, отделываясь соответствующими фразами.
И вот теперь, обретя для себя то, что искал, безумно боялся, что Ар аналогично не пожелает остаться, потому что для него всё происходящее будет восприниматься иначе.
И он ждал, воздерживался, сжимая челюсть и выкладываясь на полную катушку. Планируя открыть для любовника такие запредельные грани, после постижения которых, Ар не пожелает остановиться. И будет жаждать их близости снова и снова. Не сумеет отказаться, не сможет забыть. Сладкую распаляющую кровь отраву, медовый растекающийся под кожей, яд.
Голова Ири шла кругом от наслаждения. Разум отключился. Он в прямом смысле плыл, давно перестав понимать, что с ним происходит. Что он делает? Что делает Грандин? Фейерверк ощущений, сумасшествия...
Так не бывает..Не бывает...
Но когда человеческие боги сходятся любить друг друга, с богами бывает именно так.
Губы Мистраля, молитвенно протанцевавшие на его обнажённых ногах, вернулись наверх, ведя парный дуэт с прикосновениями руки, медленной искушённой змеёй, задирающей рубаху, по сантиметру, на каждую плеяду поцелуев, взрывающих тело, точечными касаниями языка.
Ири безотчётно двигал бёдрами, подаваясь навстречу ладони властно сжавшей ягодицы. Позволяя пальцам искусным ветерком проскользнуть по неразведанной пока территории, замереть в трепещущем движении, вырисовывая выступ под кобчиком, надавливая, слегка массируя, что бы проникнуть дальше...Ещё.
Ар, только что не забился, стремясь целиком отдаться в чужую власть, прижался к Мистралю, с силой впиваясь в плечи. Усугубляя поцелуй, судорожно двигаясь и отвечая, с такой неподдельной, искренней страстью, что Мистраль осознал, что у него самым натуральным образом выключает сознание.
– Ири.... Господи... Какое же, ты, чудо.
Казалось, что перед глазами вспыхивают и сталкиваются метеориты. Острейшего желания. Невыразимого чувства нежности, толчками пульсирующего в груди. Облегчения, рвущегося на свободу, от того что, Ири ответил. Не оттолкнул. И невыразимой радости, потому что он, оказался настолько чувствительным, что это превосходило все самые смелые ожидания, фантазии, да что угодно. Безумная, восхитительная, пьянящая отзывчивость. Этот всхлипывающий, прерывистый стон, подстёгивал гормоны, рвал рассудок в клочья, в понимании собственной упоительной власти над ним.
Когда так, сладко. Так невыразимо сладко. Невозможно, безумно близко...
И хочется окунуться, выпить до дна, растерзать кончиками пальцев, пробуждая сверкающие искры чужого удовольствия, погрузиться в них, раствориться целиком, безумным гениальным маэстро, заставить его откликаться, звучать, светиться, петь для него всем телом, вибрировать каждой упоительной струной. Драгоценный инструмент, на котором хотелось играть до бесконечности, осторожно, долго, трепетно...Изучая каждую ноту. Потому что, вибрации между ними, нереально оказалось обозначить простым звуком...Музыка сфер, рождающаяся изнутри. Подобно мощному приливу океана, первые ноты которого звучали пробуждающей рассвет флейтой, для того, что бы слившись в единый слаженный оркестр прикосновений, зазвучать сотнями разнообразных симфоний, ни одна из которых не повториться вновь. Но каждый раз, будет глубже, насыщеннее, пронзительнее, острее. Мягкий бархат, тончайший шёлк, разрезающие кожу речные камешки, пламя, пульсирующий звёздный взрыв, на грани физической переносимости.
Мистраль с трудом оторвался от вожделенных губ, исцеловывая смуглое лицо, подбородок, шею, подбираясь вверх к чувствительному ушку. Изящному, нежному. Прикусывая бархатистую мочку, и совершая изощрённые пируэты языком.
Какой бог сделал Ири настолько отзывчивым? Созданным, для бесконечных ласк. И хочется не просто любить, излюбливать до изнеможения. Втереть в себя, втереться самому.
Ладонь окончательно завоевала территорию под рубахой, плавя прикосновениями, рассыпанными по всему телу, дразнилась, вырисовывая напряжённую подрагивающую плоть.
Ири метался, задыхаясь от экстаза, глаза туманились. Он понимал и не понимал происходящего.
Откуда возник этот сумасшедший огонь, исступлённо сжигающий их тела? Не остановиться, не отказаться, не прекратить...Никак. Он и не желал, что бы это прекратилось, исчезло...Слишком хорошо, слишком сладко, слишком невыносимо, безумно, бесконечно, близко...на острие.
Душа словно рвалась изнутри, билась в грудной клетке, пытаясь освободиться, раскрыться магическим цветком, соединиться с другой душой, сплестись лепестками, прорастая корнями, ворваться внутрь чужой человеческой сути. Но невозможно, никак. Только вплавиться пальцами, царапая кожу ногтями. Встречать всем телом каждую новую лавину, отвечая на прикосновения, пытаясь перехватить лидерство. Абсолютно неумело, неловко, поглаживая плечи, ерзая, надеясь взять инициативу, но имея достаточно смутные представления о предмете, Ири больше напоминал возящегося щенка.
Вот только каждая случайная ласка этого неопытного щенка, прошивала Мистраля молнией насквозь.
Грандину хотелось смеяться, когда он осознал очевидную истину.
И сердце его вновь преисполнилось невообразимой нежности.
– Мой маленький, Ири, – шепнул он ласково, растягивая по слогам.
– Я тебя никому не отдам. Ни– ко – му.
Он с трудом отцепив льнущее к нему чудо, осторожно уложил возлюбленного на кровать, накрывая водоворотом поцелуев. Провёл ладонями вдоль боков, сминая ткань, обнажая смуглое, совершенное тело, по которому, так исступлённо тосковали его руки, не желая ни на секунду отпускать и отрываться. Выпрямился, любуясь, с улыбкой глядя в синие затуманенные страстью глаза. Ири недовольно застонал, изгибаясь вослед за тянущей лаской, пытаясь вплавиться кожей, потереться.
– Не торопись, малыш. Всё только начинается, – пообещал Грандин, завораживая голосом.
– Хочу посмотреть на тебя, немного... Ты такой, восхитительный. Сладкий, мальчик.
И тут до Ири дошло.
Он увидел улыбающегося Грандина. Сейчас в глазах бывшего врага светилось нечто невероятное, разливалось океаном.
А затем самого себя, совершенно "расхристанного", бесстыдно раскинувшегося, жадно подставляющегося под чужие прикосновения, позволяющего смотреть, трогать.
В глазах Грандина промелькнуло беспокойство. Он заметил, как Ири сначала покраснел, потом побледнел, потом снова покраснел. Расфокусированные глаза начали принимать осмысленное выражение, начинающегося ужаса рассудка, решившего совершенно не вовремя заявить о своём существовании и напомнить об обстоятельствах реальности.
– Нет, Ири. Нет.
Грандин навалился на него всем телом, не позволяя одёрнуть одежду, последними словами проклиная собственный идиотизм, заставивший его увлечься и позабыть с кем имеет дело. На фоне временами просыпающейся застенчивости Ара, самая яростная девственница могла сойти за разнузданную весталку, и нельзя ни в коем случае позволять ему опомниться, думать. Потому что потери этого Мистраль... Просто не переживёт. Уговорить, уломать, взять силой.
Чёрт тебя подери, Ар, если я тебя изнасилую, не найдётся ни одного судьи, который бы меня не оправдал в этой ситуации. Клянусь богом, даже он, сумел бы меня понять.
Он почти впился в губы Ири, проталкиваясь языком, заставляя их раскрыться, сминая страстным напором, и безжалостно опустил руку вниз, решительно обхватывая пальцами его напряжённую плоть. Не позволяя эрекции исчезнуть, от порыва этого внезапно проснувшегося страха разума и запоздалого стеснения. Полного идиотизма, после всего произошедшего, но когда бы Ар был другим. Да и нужен ли ему другой Ар? А если бы и другой...Всё равно, единственный...Его.
Ири слабо возился под ним, изображая вялые попытки протеста, но Грандин победил, почти победил.
Ири отчаянно желал вырваться. Но как можно было вырваться от такого? Усилием воли, пытаясь собрать последние жалкие остатки разбегающихся мыслей. Но голова предала своего хозяина отказываясь подчиняться приказам, сдаваясь во власть тела, охваченного паутиной чарующего наслаждения.
Он всхлипнул, признавая своё поражение, понимая, что сдаётся, добровольно принимая всё происходящее между ними. Но стоило Грандину, немного отстранится, как Ири снова попытался прикрыть себя, алея словно маков цвет.
– Чего ты так смущаешься, Ири? – ласково спросил Грандин, нежно целуя в живот. И подначил, не удержавшись.
– Я видел тебя и в более откровенном виде. И ты вёл себя довольно легкомысленно.
Ири жутко покраснел, хотя казалось, что краснеть больше он уже не способен и кивнул, зажмурившись.
– Пожалуйста, Мистраль... Просто. Не смотри. Я не могу так. Это...непривычно... Мне...
– Тшшшш – Грандин пальцами коснулся его губ, запечатывая слова. Нашарил за спиной длинный шнур, резко дёрнул вниз, опуская и задвигая полог.
– Так лучше? – уточнил он насмешливо. Неожиданная почти детская стеснительность Ара его весьма позабавила. Ири широко распахнул глаза, видя перед собой плотные матерчатые стенки. Вокруг воцарился лёгкий алый полумрак.
– Теперь, позволишь, мне? – Грандин слегка отодвинулся назад, завёл наверх смуглые запястья, покрывая поцелуями широкие плечи и пылающее лицо. А в следующую секунду, рубашка Ири оказалась безжалостно стянута через голову, прежде, чем он успел воспротивиться и возмутится, бесцеремонностью, с которой Мистраль решил проблему. А дальше, Ири не смог говорить. Губы и руки Грандина, дорвавшись до желанной добычи, безжалостно завладели всем его телом, выделывая такое, что для того, что бы не орать в голос, приходилось кусать ладонь.
