Текст книги "От ненависти до любви (СИ)"
Автор книги: Сан Тери
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)
– Что я могу ответить, прелестные создания? До сегодняшнего дня никому не приходило в голову меня отвергнуть, чего я несомненно заслуживаю.
Мистраль на мгновение опустил ресницы, выдерживая хорошо поставленную паузу, зная, как чертовски хорош в этот момент.
– Отвергнуть вас преступление! – пылко воскликнула одна из девушек,
– Может они были и не слишком умными, – подхватила симпатичная блондинка, откровенно прижимаясь к его плечу. – Но лучше быть непростительно глупой, чем потакая уму, позволить себе упустить... такой шанс – последние слова, она почти выдохнула ему в ухо. Грандин покровительственно приобнял девушку за талию, по дороге, невзначай коснувшись корсажа на груди. Оба понимающе улыбнулись.
– Обладая красивой внешностью и деньгами, женщину не трудно соблазнить. Неудивительно, если они падают к твоим ногам, да там и остаются, – заметил Альфонсо, нанизывая на вилку колбасу с естественной непосредственностью, человека расслабляющегося среди "своих".
– А что с мужчинами? Ты ведь спишь не только с девушками?
– В чём разница? – Грандин фыркнув, пожал плечами.
– Не могу сказать, что мужчину соблазнить труднее. Скорее наоборот. Мужчины гораздо смелее, в экспериментах и им не приходиться беспокоиться о репутации или чести. Если знать подход, соблазнить можно кого угодно. Например, ты, Альфонсо переспал бы со мной чисто из любопытства.
Раздался дружный хохот. Громче всех смеялся Альфонсо.
– Грандин, ты потрясающий тип. И что, любого сможешь уломать?
– Это слишком грубая формулировка. – Грандин картинно поморщился – Дело в том, что мне не приходилось никого уламывать. – Он притворно вздохнул, изображая сожаление – последний акт заканчивающейся пьесы и поискал глазами плащ, размышляя, имеет ли смысл прихватить заодно прилипшую к локтю блондинку, или не стоит заморачиваться.
Со всех сторон моментально раздались изумлённо недоверчивые возгласы перешедшие в обычное восхищение.
– И что, абсолютно никто не отказал? – недоверчиво переспросил Александр. – Сомнительно. Дело ведь не только в...
Грандин посмотрел на него таким взглядом, что Алесу, сделалось трудно дышать.
– Ты хочешь наглядной демонстрации?
Мистраль почти мурлыкнул и Александр пошёл пятнами, осознав как непередаваемо хорош этот черноволосый бог.
– А я знаю того, кого тебе не удастся совратить ни за какие блага. – Неожиданно заявил Реам, нарушая повисшую на мгновение заворожённую тишину.
Грандин выразительно вскинул бровь, словно в недоумении, что кто – то посмел усомниться в его божественности.
– Ири Ар! – выпалил Реам, не забыв сделать выразительную паузу и соответствующее выражение лица Мистраля. Взрыв хохота сопровождался аплодисментами. Нужно было признать, в исполнении обычно занудного Реама, шутка получилась невероятно удачной, сгладившей неловкость.
– Вот уж действительно. Сдаюсь. – Грандин замер, напряжённо улыбаясь. Перед глазами вновь отчётливо промелькнула картина, не дающая ему покоя. Обнажённый Ири в ярости швыряющий в него одеждой, притягательный, манящий, желанный до боли.
– Невероятно, Грандин Мистраль признаёт своё поражение. Мистраль, неужели Ар избегнет твоих сетей? – Внезапно ляпнул кто – то из "Сияющих", заставив Грандина вздрогнуть и резко оборвать волшебное видение.
К слову сказать, само видение, по прежнему сладко дрыхло уютно устроив голову на скрещенных запястьях.
– Ар? – он фыркнул, невольно задержав на юноше взгляд, и отрезал, равнодушно. – Сожалею. Он мне не интересен.
-А всё же? – Кажется, эта идея вызвала неожиданный ажиотаж среди присутствующих, и все перестав болтать, о своём, как это в частности бывает, при больших сборищах, с интересом прислушивались к разговору.
– Если бы ты посчитал Ара достойным внимания, сколько времени пришлось бы штурмовать неприступную крепость?
– Если я желаю что – то получить – ответил Грандин медленно, не сводя глаз с ничего не подозревающего соперника. – Я прихожу и беру это с первого раза.
– Предлагаю пари!!!! – заорал кто – то совершенно пьяным голосом.
– Грандин Мистраль против Ири Ара. Делайте ставки господа.
– Бутылка шампанского? – Снова раздался гогот.
– Это тема – не повод для шуток, – холодно отрезал Мистраль и решительно поднялся, сгребая в охапку плащ, ощущая, настоятельную, безумную потребность оказаться на свежем воздухе. Прямо сейчас. Зачем он пришёл сюда? Действительно, зачем?
Реам поймал его за рукав.
– Значит, ты не сможешь? – спросил он напряжённо, сверля Грандина странным взглядом.
– Не захочу! – огрызнулся Мистраль, сбросив руку. – И между этими двумя вещами, существует огромная разница.
– Тогда, ты не будешь возражать, если я поставлю на тебя? – спросил Реам пьяно прищурившись, словно в голове его происходила мучительная борьба.
Грандин, испытывая прилив сухого раздражения, молча снял с пальца кольцо и небрежно швырнул Реаму.
– Ставь. Если тебе так хочется потерять его. Я не собираюсь участвовать ни в каком глупом пари.
– Кольцо Мистраля, против бутылки шампанского. Нечестно как – то.
Альф пьяно хохотнув, стянул с руки перстень.
– Я не против, увеличить ставку.
– Оставь! – устало отозвался Грандин, застёгивая плащ.
– Так как вы пьяны, господа, я не буду вам объяснять всю глупость того что вы тут затеваете. В любом случае я не принимаю в этом участия. Алес, Ильт – Он повернулся к молодым людям, чьи мрачные физиономии выдавали, степень соображения достаточную, что бы показать, что они не окончательно пьяны и способны более менее осмысливать происходящее.
– Отвезите Ара в академию и приведите этого болвана в чувство.
Он смерил Ири холодным презрительным взглядом, от которого поежились все, и тряхнул головой, вынеся безжалостный вердикт.
– Позорное недоразумение.
«На следующее утро, Мистраль предпочёл забыть об этой истории, оставив для своей памяти лишь одно мстительное удовольствие, великолепное зрелище непростительного позора, в который очередной раз по его мнению угодил Ири Ар. И в словесных поединках Мистраль иногда позволял себе проходиться по поводу темы непотребного вида сотоварища в таверне. К его радости, у Ара не нашлось, что возразить в ответ. Очевидно, что ему и самому было глубоко стыдно и это понимание, лишало Мистраля изрядной доли удовольствия. Добивать проигравших противников, он не любил, да и никогда этим не занимался»
Глава 11.
"А потом пришла зима. Снег падал на землю тяжёлыми пушистыми хлопьям и академию занесло буквально за считанные дни. Сугробы лежали в саду и на парковых дорожках. В свободно время студиозы бегали по парку, катались с горок и швырялись снежками друг в друга и в окна преподавателей. Больше всех естественно усердствовал Ири Ар, и Грандин постоянно видя его на улице в сопровождении сокурсников, стискивал зубы, и в который раз задавал себе один простой вопрос.
Интересно, каким образом, ведя столь насыщенную жизнь, Ири, успевает блестяще учиться?"
******
Когда между ними всё изменилось?
Зима благополучно переваливала к своей середине.
Но Грандин хорошо запомнил тот январский день. Кажется, он решил прогуляться по городу в кампании своего компаньона, добровольно предпочтя пешую прогулку уютной санной карете, что брякая бубенчиками, летали по улицам, разбивая сугробы мостовых и заставляя прохожих ругаясь, жаться по сторонам.
Андреас Реам, его преданная верная тень, торопливо семенил рядом, стараясь подстраиваться под широкий шаг, и горделиво посматривал по сторонам, ловя завистливые взгляды прохожих.
Многие преклонялись перед Грандином, и в этом не было ничего нового, но Реам Мистраля боготворил, возведя на какой – то абсолютный пьедестал, преданной щенячьей влюблённости. Временами подобное отношение весьма забавляло юношу, но к чести Грандина он никогда не смеялся и не издевался над чужими чувствами, считая подобную дурость, глубоко личным делом каждого, и уж тем более не собирался принимать на себя ответственность за неё.
До встречи с Ири Аром, Мистраль не особо замечал поклонника, беззастенчиво пользуясь чужой услужливостью, но не задумываясь о том, что бы дать что – то взамен. Но потом. Ненавистный Ар занял все помыслы, лишь одним своим существованием давая Грандину ощутить собственную царящую в душе пустоту.
Мистраль и сам не понял, почему решил осчастливить Реама вниманием. Однажды после очередной перепалки с Ири Аром, Грандину надоело одиночество, и он сказал Андреасу, что согласен взять его компаньоном. Реам расплакался от счастья.
Нужно ли говорить, что Андре ненавидел Ири Ара, гораздо более неистово, чем Мистраль? И глядя, как сжимаются кулаки Реама, когда по коридору разносился звонкий знакомый смех, Грандин довольно прикрывал веки, испытывая мелочное удовлетворение от того, что Ири Ар никогда не сможет увлечь человека настолько, что бы тот начал разделять даже малейшие его помыслы.
Грандин неторопливо шагал по расчищенным от снега улицам, и кутался в тёплый меховой плащ. Погода царила великолепная. Ярко светило солнце, а лёгкий морозец не причинял неудобств, позволял ходить без головного убора. Грандин поминутно наклонял голову, жмурясь от удовольствия, когда щёки касались пушистого воротника. Ему нравилось прикосновение гладкого меха к своей коже и Андреас глядя на своего обожаемого ледяного принца влюблено восторжёнными глазами, улыбался, понимая, что Мистралю не чужды детские слабости, но только беззаветно влюблённый человек, способен любить и умиляться их наличию.
Академия располагалась в нескольких милях от города, и возможность побродить среди аккуратных двухэтажных домиков или пройтись по магазинчикам, выпадала нечасто.
Город назывался Бильгерд. И если большинство студентов прибывали издалека, то Грандину принадлежал огромный особняк в центре, и у него не возникало проблем с тем, что бы провести несколько дней, наслаждаясь комфортом и домашним уютом.
Грандин редко жил в академии. Учёба легко давалась гениальному юноше, но до появления Ири, он появлялся на занятиях через раз, преимущественно занимаясь самообразованием, и считая глупостью и потерей времени, высиживать положенные часы нудных лекций. Теперь же, Мистраль не пропускал ни дня учёбы и преподаватели, не понимая причин перемены поведения, не могли нарадоваться на подобное усердие. А источник Мистралевского усердия преспокойно сидел на последней парте у самого окна, и даже не подозревал, на какие жертвы порой идёт Грандин что бы досадить ему.... Или ... Увидеть?
Я ненавижу тебя, Ири Ар.
Андерас затащил Мистраля в кондитерскую, уговорив выпить по чашке горячего какао и купить сладости. Грандин никогда не ел ничего дешёвого, но приподнятое настроение провоцировало легкомыслие, и кусая что – то белое, обсыпанное шоколадной крошкой, Мистраль был вынужден признать, что в этом мещанском сентиментализме, таится особая прелесть. Реам выглядел непривычно милым, и даже его вечная пустая болтовня не раздражала, как это происходило обычно, воспринимаясь приятным фоном не обременительного щебетанья.
Они гуляли по площади, побывали в парке, где бродили среди заснеженных деревьев. Потом направились к реке, для того что бы стоя на мосту влюблённых загадать желание.
В Бильгерде протекала река, разделяя город на две половины и широкий мост, с красивыми изогнутыми перилами, соединял два противоположных берега. Сейчас они были покрыты снегом и искрились на солнце.
На берегу толпились горожане, и слышался визг. Большие и маленькие санки слетали с крутого берега и уходили на лёд.
Грандин улыбаясь, смотрел на царившее внизу веселье, и размышлял о том, что, пожалуй, нет ничего предосудительного в том, что бы один разок прокатится с горы и узнать, что это такое.
– Существует легенда. Если на этом мосту будут стоять влюблённые и загадают желание, то оно непременно исполниться.
Реам стоял рядом с ним, держа Мистраля за локоть. Его светлые волосы торчали в разные стороны, а синие глаза подслеповато щурились. Андреас носил очки, но сегодня забыл их надеть. И его лицо, сморщившееся от яркого света, выглядело удивительно беззащитным.
– Надо будет заказать для него линзы, – подумал Грандин, придя к выводу, что без очков Андреас нравиться ему гораздо больше, хотя и похож на ненавистного Ири.
Эта мысль заставила застыть. Реам мечтал разделить с ним постель, но Грандин не позволял себе прихоти, прекрасно зная, что Андерас не тот человек чьё лицо ему захочется увидеть, просыпаясь утром, а терять подобную редкую преданность, не хотелось, в свете возможного выгодного использования.
У Мистраля были любовники и любовницы, но всё это длилось не больше, чем одну ночь. В свои девятнадцать, Грандин, был искушён и развратен до кончиков пальцев, но он никогда и никого не любил, считая ниже своего положения заводить интрижку или разбрасываться пустыми обещаниями, выполнение которых казалось обременительной бессмыслицей на алтаре лжи и иллюзий.
Он просто не представлял себе такое чувство как любовь. И не мог ничего дать взамен. Потому что он не понимал попросту, чего от него хотят. Что значит любить? Переживать? Желать внимания? Оказаться зависимым? Страдать из – за кого – то? Несусветная чушь.
Единственным человеком, заставляющим его что – то испытывать, был Ири Ар. А самым ярким чувством – желание придушить.
Иногда от скуки и чтобы не терять позиции, Грандин позволял себе приласкать Реама. Целовал податливые нежные губы и думал...
Ири ...
Этот звонкий вызывающий смех, невозможно было перепутать ни с каким другим.
Грандин резко повернулся, с силой вцепившись в резные перила, и не поверил собственным глазам.
Ири размахивая санками, с победными воплями нёсся наверх к горе, по щиколотку увязая в сугробах. За ним вприпрыжку, обкидывая снежками, мчался кто – то из постоянных приятелей. Кажется, Эльресто Ал. Ири как всегда общался с этой никчемной дрянью, и даже статус Сияющего и обязанность следить за репутацией не могли повлиять на его поведение.
В такие моменты, Грандину хотелось врезать ему.
– Идиот, – сказал он в сердцах и пренебрежительно фыркнул.
Реам отчаянно тянул его за рукав, торопя уйти. Но Грандин, всё никак не мог оторвать взгляда от заполненного чёловеческими фигурками берега и созерцания вопящего Ири, который сливаясь с общей массой, выделялся так ярко, что поставь Грандина спиной, раскрути против оси и попроси, потеряв ориентацию, безошибочно ткнуть пальцем, – нашёл бы моментально. Словно невидимая нить, притягивала их друг к другу, каждый раз, и не существовало силы способной разорвать это притяжение. И толку отворачиваться и закрывать глаза, отлепляясь от перил уходить с презрительным небрежением, если он знал, что Ири сегодня здесь, а значит весь день, это станет занимать его помыслы, а место превратиться в магнит, выворачивающий душу наизнанку, и захочется найти повод, предлог и что угодно, что бы остаться, быть. И приходя сюда, в следующий раз, не видя этой ненавистной фигуры, бродить среди деревьев и кустов, словно всё, к чему прикасался Ири, любое место, где он, когда либо был, оставляло свой характерный след: особую атмосферу, удивительную энергетику присутствия. И нет сил преодолеть, только досадовать, не понимая, что твориться с собственным рассудком, и что же это за странная непонятная магия, заставляющая всё внутри протестовать и мутиться от ярости, стоило глазам выхватить очередную мирную картинку чужой идиллии.
Эльресто сидел в санках, поджав колени разве что не к ушам, а Ар, стоя за спиной, обнимал его за плечи и они с дикими непристойными воплями и хохотом неслись вниз.
Кажется, случился спор, смогут ли они скатиться вдвоём и не упасть. На маленьких санках, это казалось невозможным. Ири крепко держась за товарища, ловко балансировал на ухабах. Но чуда не случилось. Рывок и он вылетел из опрокинувшихся саней и прокатился по сугробу, вызвав у Мистраля судорожный двигательный рефлекс, перехватить.
Но Ири поднялся. Весь в снегу, со смехом, признавая своё поражение. Так естественно и легко, словно это, абсолютно ничего для него не значило. Настолько не похоже на вечное упрямое противостояние с ним.
Грандин смотрел на него, одновременно злясь и откровенно любуясь разгорячённым лицом, встопорщенными волосами полными снега. Вспоминая ту другую картину, пылающего гневом лица и обнажённого тела. Картину, которая, так же как и ненависть, не давала ему покоя, превратившись почти в наваждение.
Эльресто кривляясь, спешил к Ару требуя выполнять обещание и угостить всех обедом. Ири шутливо отбивался и кричал, что требует реванш.
А затем, внезапно переменился в лице и побежал.
Грандин не сразу понял, почему и куда он бежит. Но затем проследил взглядом и увидел ребёнка лет двенадцати, выехавшего далеко на лёд, пошедший зловещими тёмными трещинами. А затем лёд провалился и санки ушли под воду вместе с седоком. Тот даже кажется не успел закричать.
Время двигалось очень медленно.
Грандин перестав дышать, оцепенев, смотрел, как сбрасывая свою нелепую меховую курточку, Ири несётся в сторону полыньи, кричит Эльресто найти верёвку. А потом исчезает под водой, и больше нет ничего. Затем на поверхности появляется голова ребёнка и рядом с ним лицо Ири. Искажённое, неестественно белое, страшное. Он не гнущимися пальцами хватается за протянутую верёвку. Но лёд подтаявший на солнце крошиться и крошиться, не выдерживая тяжести двоих. Кажется, он сделал ещё что– то. Внезапно тело ребёнка легко заскользило по льду, вокруг запястья была обмотана верёвка.
А потом, Ири ушёл под воду.
Ири Ар должен был умереть. И сейчас настал момент увидеть как он исчезнет навсегда.
Грандин не знал, почему он спрыгнул вниз. Зачем? Не знал и не помнил, как за секунду раздевшись, бросился в воду. Как плыл в ледяной бездне, что бы отыскать, стиснуть неподвижное тело; продержаться, не позволяя течению затянуть обоих под лёд, дождаться помощи. Выжить. Страшные жуткие секунды, когда мышцы немеют от боли, лёгкие рвутся от недостатка воздуха. Но вот, кто – то стучит топором, разбивая смертельную ловушку, из которой невозможно казалось выбраться, никто не выбирался. Но Грандин Мистраль, не позволил бы себе сдохнуть просто так. Не он. Только не он. Человек собирающийся перетряхнуть этот мир, просто не мог утонуть в реке...
Как он держался? Пальцами, ногтями, зубами за лёд, разрезая губы в кровь, что бы вцепиться в прозрачное безумие, найти каплю воздушной прослойки? Он и сам не понимал. Не помнил...Этот отрезок жизни, медленный и жуткий как сама смерть, начисто выпал из его памяти.
Удар, рывок на поверхность, не размышляя, ни секунды, не испытывая ни счастья ни облегчения, от того, что он выжил. Только понимание, ритмичное, стремительное, бьющее пульсом в голове.
Его руки, держат, Ири...Его руки держат, Ири. Он вытащил его...Вытащил...
Так мать готова грызть землю зубами, броситься, не размышляя в любую бездну, ради одной секунды ощущения: удержать, почувствовать пальцы своего ребёнка. Быть рядом с ним, даже если оба погибнут... Быть рядом с ним. Держать за руку.Несколько секунд жизни, когда между людьми вскрывается связь, древняя, мощная, глубинная как космос.
Рядом в ужасе вопил Андреас, пытаясь влить ему в рот какую – то обжигающую гадость. Они находились в незнакомом доме, вокруг толпились люди, больше мешая, чем помогая реально что – либо сделать.
Ири, застывший, жуткий и неподвижный, лежал на полу и над ним истошно выл Эльресто, потому что Ири не дышал.
Грандин отшвырнул его прочь. Он смутно помнил, как стаскивал с Ири рубашку, разрезая заледеневшую неподдающуюся ткань ножом. И колотил по груди, разжимая непослушные посиневшие губы, заставляя его дышать своим дыханием. Почти вбивая воздух ему в рот.
Дыши. ДЫШИ! Чёрт бы тебя побрал, ублюдок.
НЕ СМЕЙ УМИРАТЬ!
А потом собственная радость и непередаваемая словами волна облегчения, когда губы внезапно дрогнули в ответ и Ири закашлялся.
Его вырвало водой, и Грандин не понимая собственного состояния, не замечая испуганных и изумлённых взглядов, исступлённо растирал негнущееся тело, приводил Ара в чувство, не позволяя Эльресто даже пальцем коснуться смуглой сейчас абсолютно ледяной кожи.
*****
Они возвращались в карете. Мимо смазанным хороводом пролетали дома и узкие улочки, ярко освещённые вечерними фонарями.
Грандин, переодевшийся и пришедший в себя, сидел мрачнее тучи, избегая вопросительного взгляда Реама. Не желая комментировать случившееся, как и объяснять, собственную заботу в отношении врага, чьё тело, завернув в меховой плед, прижимал к себе сейчас столь бережно и крепко.
Ар пребывал без сознания, но Мистраль не пожелал оставить его приходить в чувство в бедном крестьянском доме, где не было никаких удобств.
Ири спал на его коленях, и Грандин с трудом сохраняя невозмутимое равнодушное выражение под прицелом чужих глаз, бережно придерживал золотоволосую голову у своей груди.
*****
– Ран, временами я тебя не понимаю, – Андреас расхаживал из угла в угол, по мягкому ковру библиотеки.
Грандин откинувшись в кресле и сжимая в руках бокал с горячим вином, следил за ним полуприкрыв глаза.
– Ты ведь его ненавидишь. Ведь так? Ты сам много раз говорил, что желаешь, что бы он подох.
Грандину не нравился тон Андераса. От чужого резкого голоса, разболелась голова. К тому же он слишком вымотался и устал от произошедшего, что бы выслушивать нотации.
Два часа просидел в горячей ванной, позволяя пичкать себя всевозможной отравой, и доктор, стеная и называя его поступок безумием, "рвал волосы на голове", удивляясь, как после случившегося Грандин держится на ногах, в то время как давно должен валяться с пневмонией или воспалением лёгких. Но сильная порода Мистраля выдерживала и не такое. Да и нелепо Мистралю, потрясшему город безумным героизмом, позволить проиграть и сдаться жалкой хвори, даже если первые её симптомы настойчиво колотились в виски, пытались прорваться через барьер железной воли.
– Но вместо этого, – Андреас не замечая чужого недомогания продолжал "рвать и метать" вытаптывая следы на поверхности ковра.
– Ты спас его, рискуя жизнью. Ты вызываешь ему врача. Предоставляешь свой дом. Я могу сказать, что это похоже на что угодно, но не ненависть.
Грандин слушал его ревнивые упрёки, потягивал вино с лекарственными травами и смотрел на огонь в камине.
Пламя трещало, умиротворённо пожирая дрова, наполняя комнату бликующими отсветами, не в силах прогнать поселившееся внутри ощущение тревожной тяжести.
На самом деле он был полностью согласен с мнением Андреаса. Но признаться в том, что рассудительный и всегда просчитывающий свои шаги ледяной принц, первый раз в жизни понятия не имеет, почему он так поступил, более того, просто не помнит случившегося, Грандин боялся даже себе. Совершить оплошность простительно, но совершить полнейшее, абсолютно смертельное безумие, не отдавая себе в этом отчёта?
Заглянуть в собственную чёрную бездну, о которой до сегодняшнего дня, он благополучно не подозревал, оказалось слишком трудным испытанием, для уставших нервов.
В конце концов, он просто выставил Андреаса. И тот ушёл раздражённый и недовольный, проклиная чёрствость и упрямство всех Мистралей.
Грандин поднялся в спальню, и долго стоял у кровати Ири, прислушиваясь к неровному сбивающемуся дыханию, любуясь бледным лицом, в ореоле волос, рассыпавшихся по подушке, отказываясь понимать самого себя.
Как только он придёт в себя, я отстегаю его насмешками и вышвырну из своего дома, – подумал Мистраль мстительно.
А затем, наклонившись, с решительной злостью, поцеловал сухие воспалённые губы. И отшатнулся, ощутив исходящий от них жар. Испуганно коснулся ладонью пылающего лба, и с чувством выругавшись, торопливо спустился вниз, отдавая приказания...
Глава 12.
Ири Ар. Я тебя ненавижу.
Грандин подперев голову рукой, лежал рядом с Ири, рассеянно поглаживая мягкие золотистые пряди и думая о том, что когда Ар очнётся, он его убьет своими собственными руками.
Миста душила злость. Несколько дней Ар метался в бреду, зависнув на тонкой грани, равнодушного приговора врачей: "Всё в руках бога. Или выживет или умрёт". А вчера у Ири, случился кризис. И Грандин не спал всю ночь, не отходя от постели врага, с отчаянием вглядываясь в мертвенно – восковое лицо, с замирающим ужасом, вслушиваясь в страшное сипящее дыхание и не зная, что делать и чем помочь. Как?
Впервые в жизни Мистраль узнал, что такое страх и собственная невыносимая беспомощность. Впервые в жизни, Мистраль молился. Молился богу, в существование которого не верил, но доведённый до отчаяния человек забывает предрассудки. И страшно понять, что докатился до такого, что готов говорить ... Бог! Я не знаю, существуешь ты или нет, но если существуешь. И не можешь, спасти его... НЕ МЕШАЙ ЭТО СДЕЛАТЬ, МНЕ!
А затем, когда Ири внезапно перестал метаться и затих, безжизненно откинув голову на подушку, Грандин сжал кулак, затрясся плечами и беззвучно зарыдал, понимая, что Ири Ар ушёл от него навсегда. И теперь, он не сможет, никогда не сможет сказать ему...
А потом Ири застонал и Грандин понял, что кризис миновал. Впервые он плакал не скрываясь. От облегчения, радости, срывающегося счастья, в понимании, что Ири будет жить и Наверное, стоит сделать пожертвование церкви.
Ему было стыдно, за то, что он молился, стыдно глубоко в душе. Теперь, когда опасность миновала, Мистраль, как это и бывает с людьми, сожалел о собственной слабости, и радовался, что никто не может видеть её, никто не может знать.
Он внушал себе, что ненавидит Ара.
Ири Ар заставлял чувствовать то, что Грандин считал непостижимым и невозможным для себя. И Мистраль проклинал его за это. Ненавидел за то, что рядом с Ири собственный рассудок переставал функционировать здраво, заставляя допускать ошибки и промахи лишённые всяческой рациональной составляющей.
«Слабости не позволительны для того, кто мечтает стать во главе государства. Искоренить и победить свою слабость, взяв её под контроль, вот задача любого здравомыслящего мужа»
Глава 13.
Когда Ири Ар очнулся, первое что предстало его глазам фиолетовый балдахин кровати. А затем, повернув голову, он увидел роскошную спальню отделанную деревом и зеркалами, и ...Мистраля, внимательно наблюдающего за пробуждением.
Расположившись в удобном кресле, Грандин задумчиво рассматривал соперника, подперев подбородок рукой и закинув ногу на ногу. На коленях у него лежала раскрытая книга, которую он по всей видимости читал, до того как ему пришло в голову, отложить это занятие и начать пялиться на Ара.
Ири никак не мог понять, спит он или уже проснулся. Незнакомая комната в придачу с Грандином Мистралем, это было что – то из преддверия маленьких ночных кошмаров.
Судя по прищуренным глазам оппонента, ничего приятного в пробуждении не предвиделось.
Ири торопливо сел, с удивлением ощупывая на своём теле мягкую приятную ткань незнакомой рубашки, но осознать, не успел.
Голова резко закружилась, заставляя со стоном, откинуться на подушки.
Лицо невыносимого Мистраля в полуметре от своего носа, это уже почти напоминало кошмар.
Ири попробовал отпихнуть его, и был бесцеремонно перехвачен за плечи и вздёрнут повыше.
– Сначала лекарство, – непреклонно объявил Грандин, поднося к его губам чашку с коричневой жидкостью. Ири попытался оттолкнуть и в итоге, оказался полностью во власти Мистраля. Услышал раздражённый окрик
– Ири! – и послушно открыл рот, понимая, что с Мистралем в подобном состоянии ему не справиться.
А может это всё кошмар?
Грандин поставил чашку на столик и продолжал сидеть, баюкая его в своих руках.
Наверное, это сон, -подумал Ири вяло. Отстранятся не хотелось. В объятьях Мистраля оказалось, неожиданно уютно и на удивление хорошо, вызывая во всём теле приятную истому расслабления.
– Он ещё не пришёл в себя, -понял Грандин и не удержавшись, осторожно коснулся губами невидимой жилки на виске.
– Я наверное, брежу. – Ири слабо шевельнул плечом, но то, что он произнёс это вслух, заставило Мистраля опомниться, мысленно "чертыхая" собственную небрежность.
– У меня такое же ощущение, – парировал он язвительно и торопливо отстранился.
– Ири Ар в моей спальне, на моей кровати, это хуже любого бреда. Надеюсь ненадолго.
-Я? ГДЕЕЕЕЕ? – Ири едва не задохнулся и Грандин с неожиданным весельем, заметил, что оппонент покраснел до корней волос.
– У тебя трудности со слухом, Ар? Ты, в моей спальне!
Грандин оценивающе прищурился, ухмыльнулся, и голос его внезапно понизился, став невероятно завораживающим.
– На моей кровати...И в моей, хм... рубашке.
От последнего признания, сделанного почти горячим шёпотом, Ири окончательно смутился и ещё больше смутился, ощутив, подозрительные мурашки, в области позвоночника.
Что происходит?
Он помнил, что они поспорили на бесплатный обед, он проиграл, а потом... Ребёнок в воде, жуткий холод и пустота.
После, ухмыляющийся Грандин, незнакомая спальня, принадлежащая опять же Грандину, как и этот дом очевидно.
Кто – то спас его из воды? Эльресто... Скорее всего. А потом, принёс к Мистралю. Ну конечно, ведь у него единственного в городе особняк.
Интересно было бы посмотреть на его лицо, когда он позволил оставить меня в своём доме да ещё пустил на порог Эльресто, которого терпеть не может. Меня он ненавидит гораздо больше.
Ири поёжился от этой мысли, и торопливо откинув расшитое одеяло, принялся выбираться из кровати.
– Я покину твой дом незамедлительно, – непреклонно сообщил он – Спасибо, за то, что позаботился...
Пол побежал из – под ног так стремительно, что Ири даже не понял, что происходит. Просто, ощутил, как его держат крепкие руки, а сердце дико прыгает где – то в районе горла.
Темнота медленно уходила прочь.
– И куда, ты собрался в таком состоянии? – прошипел Грандин с раздражением и Ири с замиранием, осознал, что Мистраль поднимает его на руки.
Как тогда. Словно девчонку,– мелькнуло в голове досадливое.
Темнота отступила, а спина коснулась вороха подушек.
Грандин демонстрирую издевательскую заботу, укрыл одеялом.
– Думаю, придётся приютить тебя ещё на пару дней – насмешливо выдал он и Ири снова вскочил.
Рука Грандина упёрлась ему в грудь, без усилий впечатывая обратно в подушки.
