Текст книги "От ненависти до любви (СИ)"

Автор книги: Сан Тери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

   – Я должен выполнить своё обещание. Пронести тебя через всю академию. Маленькая принцесса, – прошептал он таким голосом, что Ири сначала покраснел, потом побелел от бешенства, а потом и вовсе пошёл пятнами.

   – Но...Но мы так не договаривались!!! – с трудом пробив образовавшийся в горле комок, заорал он, делая титанические попытки освободиться, в то время как Грандин, как ни в чём не бывало, направился к выходу.

   Если это кто нибудь увидит...О, боже...Он не избавиться от насмешек до конца курса. И больше всех смеяться над ним будет ледяной принц.

   – Ты просил пронести тебя, Ири, – с неумолимой истиной объявил Грандин. – Но ты не уточнил, что именно желаешь. Так что, у меня в запасе очень много способов, как выполнить данное обещание. Например, если ты не перестанешь столь живописно извиваться, совершишь это путешествие вниз головой.

   С этими словами Грандин не особо напрягаясь, перекинул дёргающегося Ара, через плечо, намертво обхватив двумя руками и лишая всяческой возможности освободиться.

   – Я планирую прокатить тебя, по полной программе, – прибавил он с угрожающей насмешливостью. – Поверь, это доставит мне незабываемое удовольствие. И думаю, не только мне.

   Он со всего размаха, шлёпнул жертву по ягодицам, давая прочувствовать всю соль ситуации.

   Ири зарычал от унижения, заливаясь багровой краской стыда. Яростно забился, рискуя свалиться и размозжить голову, но только не позволять Грандину опозорить себя.

   Однако ледяной принц держал железной хваткой, и всё что оставалось юноше, в бессильной злобе молотить свободным кулаком по спине, морально дозревая, до использования типично девчачьей защиты, вроде дёрнуть за волосы или укусить за ухо. Но совершить подобное – окончательно уронить себя в собственных глазах. Не говоря о Грандине, который казалось, ждал именно этого, ибо другой причины, столь откровенно подставляться, у него попросту не было.

   – Сволочь. Ублюдок. Я вызову тебя на дуэль.

   – Естественно. В одиннадцать часов. Теперь у нас будет много совместных дуэлей, Ири.

   – Отпусти! Мерзавец! Приказываю тебе. Я не хочу.

   – Ири, пожалуйста, кричи громче! – рассмеялся Грандин. – Зови на помощь. Я думаю, это будет потрясающее зрелище, – прибавил он язвительно.

   А затем, вернув деморализованного врага обратно на руки, перехватил поудобнее, и прижал к себе.

   – Пожалуй, для начала, ты, немного побудешь, в роли принцессы. Я слишком хочу увидеть твоё взбешенное лицо! Приготовься, Ири! О да! Ешё немного и тебя узрит вся академия. Ты же, так, этого хотел!

   В голосе Мистраля было столько ядовитой насмешки, что сразу становилось ясно: никакие просьбы и мольбы не помогут.

   Коридор закончился и Грандин вышел на лестницу. Через несколько минут, он предстанет перед глазами присутствующих, сжимая в руках свою сопротивляющуюся добычу. Освободиться от его тигриной хватки Ири оказался не в состоянии, и всё на что хватало возможностей, беспомощно и нелепо дёргать ногами и бодаться лбом. Но в таком неудобном положении, голова только бессильно скользила по эполету чужого мундира, не причиняя особых неудобств, а его самого выставляя в ещё более жалком и смешном виде.

   Это был конец.

   В общем – то Ири никогда не стремился создать себе репутацию. Но остаться здесь, после перенесённого позора, он тоже не сможет.

   Понимая, что проиграл, Ар перестал сопротивляться. Разом обмякнув, зажмурился, и как – то беспомощно, по детски, уткнулся носом в плечо Мистраля, став на удивление трогательным и беззащитным.

   – Что такое, Ири? Так быстро сдался? Не разочаровывай меня. Попроси пощады, может, я и передумаю, – насмешливо выдал Грандин и остановился в шоке. По лицу Ири текли слёзы.

   – Будь ты, проклят, Мистраль, – прошептал он зажмуриваясь ещё сильнее. – Ненавижу тебя, ублюдок!!

   Мистраль оцепенел на мгновение, не в силах отвести взгляда от этих светлых дорожек на нежных смуглых щеках, а затем почему – то сглотнув, развернулся на каблуках и пошёл назад.

   – Ири, ты, раздражаешь меня! – сказал он резко и зло. – Ты, как заноза в моей заднице. Не желаешь укладываться ни в какие рамки, нарушаешь все правила, делаешь мне назло, постоянно опровергаешь всё то, что я пытаюсь создать. И при этом всё время меня оскорбляешь. Ты, считаешь, что я должен пожалеть тебя?

   Ири молчал. Он не просил о пощаде, отчаянно кусая губы, пытаясь сдержать прорывающиеся следы слабости. И боялся открыть глаза, что бы не дать Грандину увидеть свою постыдную беспомощность.

   Грандин пинком ноги распахнул дверь его комнаты и бросил Ири на кровать.

   – Ты, слабак, Ар! – выплюнул он глухо. – И полный слюнтяй, раз не можешь сделать то, что сам же и затеял. Проигрывать надо достойно.

   Ири открыл глаза и посмотрел на него. Он кажется всё ещё не понимал, что произошло. Глаза у него были мокрые и испуганные, полные щенячьего выражения и в то же время в них светилась решимость, дойти до конца, но не унижаться перед ним.

   – А ведь не сдался, зараза, – подумал Грандин со злостью и восхищением одновременно и тут же одёрнул сам себя. – Ненавижу придурка.

   Ири, кажется, всё ещё не понимал, почему Грандин выпустил его и зачем притащил в комнату. Что он планирует делать? Мысли юноши метались в панике, и кажется, это было отчётливо написано на его лице.

   – Успокойся, – проговорил Мистраль со вздохом и привычно поправил длинные волосы.

   – Я не испытываю к тебе любви, но это не значит что я полный ублюдок, как ты любишь меня называть. Будем считать, ты передумал и решил получить свой выигрыш как – то иначе. Потому что я передумывать не собираюсь.

   В голосе его скользнула стальная нота.

   – Через час жду тебя в зале. И подбери сопли, смотреть противно.

   С этими словами Грандин Мистраль поднялся и вышел, празднуя в душе очередную победу над Ири Аром. Увидеть это выражение на его лице, стоило всех хлопот.

   По коридору он проходил с независимым и как всегда надменным видом.

   Ровно через час, Ири одетый в защитную маску и колет, явился выполнять своё обещание.

   Никто так ничего и не сумел понять. Ири отчаянно отмалчивался, а спросить о случившемся у ледяного принца, мог разве что самоубийца.

   Глава 7.

   " Иногда Грандину начинало казаться, что при желании, они способны стать друзьями.

   Порой, фехтуя между собой в учебных поединках, противники обменивались шутками и репликами, и очень часто обоюдный сарказм, вовсе не воспринимался жалящим и обидными, как это бывало ранее. Но в то же время в нём не присутствовало тепла или дружеского участие, принятого между друзьями, а скорее желание досадить или поддразнить друг друга. Хотя если бы это продолжалось дольше, возможно однажды, обоюдная неприязнь смогла бы сойти «на нет». Но это было невозможно. И виноват как всегда оказался Ири Ар"

******

   В эту последнюю сентябрьскую неделю, солнце палило и припекало так, словно на улицах, внезапно вновь объявилось лето.

   Грандин терпеть не мог жару, и сейчас расположившись с книгой на скамейке, в тени раскидистого начавшего желтеть клёна, мечтал о том, что бы раздеться и оказаться в холодной воде.

   Во дворе царила сонная тишина. Студиозы прилежно занимались в классах и лишь у сияющих образовался выходной, связанный с тем, что преподаватель неожиданно заболел и ученикам предоставили право на самостоятельное задание.

   Мистраль изредка вытирая лицо кружевным платком, читал учебник и делал пометки в тетради, размышляя, не послать ли собственное усердие подальше и провести время дома, самым приятным способом.

   На улице духота казалась невыносимой, но здания и вовсе превратились в печи ловушки. И порой бросая взгляды на распахнутые окна, Грандин даже проникался сочувствием к тем, кому предстояло париться в помещении ещё четыре часа.

   Всё таки преподаватели должны иногда делать скидку на погоду, – подумал он рассеянно рассматривая высокое небо, виднеющееся над крышей. В пронзительной синеве, как назло не было ни единого облачка, зато вовсю сияло солнце, и в его лучах довольно потягиваясь, стояла полуголая фигура.

   Грандину показалось, что от жары у него случилась галлюцинация. Он резко захлопнул книгу, выпрямился и посмотрел на крышу уже более внимательно. Так и есть. На ней действительно кто – то находился. И судя по тому, что ему удалось разглядеть, неизвестный оказался раздет до пояса.

   Это переходит все границы. Какой – то наглец. Никаких манер. Устроил бесстыдство. Словно простолюдин. Сегодня же будет отстранён от занятий с применением строгого публичного выговора.

   Если разобраться на чистоту, Грандину были глубоко безразличны чужие огрехи. Но будучи главой студенческого совета, внешние приличия он соблюдал с маниакальной принципиальностью и все знающие эту странность ледяного принца, общаясь с ним, ощущали себя как на плацу. В любую секунду могла последовать ядовитая острота по поводу расстёгнутой пуговицы, растрёпанных волос или складки на брюках. Возможно, это казалось невероятным, но сам Мистраль выглядел безупречным совершенством. И именно поэтому считал своим полным правом и святым долгом, поучать остальных.

   Сегодня из – за жары, раздражёние достигало апогея. И блестящая мысль: "сорвать дурное настроение на штрафниках", уже не раз и не два, приходила в голову. Сейчас поднимаясь вверх по лестнице, он предвкушая изобретал для идиота подходящее наказание, и искренне надеялся что к его приходу тот не исчезнет.

   Мистраль ногой распахнул дверь на крышу. И тут же сощурился от ударившего со всех сторон солнца и обрушившейся на плечи жары.

   Нарушитель даже не думал убегать. Преспокойно расположившись на покрывале, он лежал на животе и загорал, подперев подбородок кулаком.

   Перед ним лежала книга, рядом тетрадь. А судя по золотистой макушке радостно сияющей в жарких лучах.

   – Ири Ар, – изрёк Грандин почти обречённо.

   Если бы он имел возможность распоряжаться с одноклассниками, точно так же как он мог распорядиться с любым из студентов, возможно с Ири Аром было бы покончено гораздо раньше. Но оба являлись сияющими, отличались практически одинаковой успеваемостью и числились в списках лучших учеников академии. И как бы Грандин не бился головой о стены тупого непонимания со стороны преподавателей, причинить Ири Ару серьёзных проблем он не мог. Точно так же не имел права, сделать ему выговор или отстранить от занятий. И поэтому Ири Ар плевать хотел на Мистраля и все его возмущения. Когда Грандин допекал окончательно, они шли в учебный зал и бились до полного изнеможения. Дуэли у славной парочки, вспыхивали по поводу и без. В обычном случае, они просто игнорировали друг друга или посылали.

   Но бывали моменты, когда игнорировать становилось невозможно и поведение Ири выходило за рамки всяческих приличий. Вот и сейчас, безмятежно развалившись на покрывале, Ири с наслаждением подставлял солнечным лучам свой великолепный золотистый торс и кажется, получал незабываемое удовольствие, потому что мурлыкал себе песенку под нос и даже не заметил появления Грандина за спиной. У Ири Ара оказался неплохой голос.

   И не только голос. Внезапно Грандин поймал себя на мысли, что не отрываясь, словно заворожённый смотрит на стройное подтянутое тело с непривычно бронзовой кожей, покрытой возмутительным для дворянина загаром. Золотистые волосы падали на лицо открывая нежный затылок и длинную шею, капельки пота словно жемчужины блестели на лопатках, а на боку, чуть повыше поясницы у Ири обнаружилась маленькая родинка, к которой немедленно захотелось припасть губами. Грандин опустил взгляд ниже и ощутил, как внизу живота у него начинает нарастать болезненное напряжение.

   Потому что штаны Ири слегка сползли с поясницы, открывая просто убийственную полоску бархатистой кожи, нежного золотистого цвета, гораздо светлее, чем всё остальное тело, а за ней...

   Грандин едва не потянулся рукой к этой дурацкой смеющей скрывать это волшебное зрелище ткани, желая стянуть её до конца и увидеть, какой же он на самом деле.

   Ири, словно желая "доконать" окончательно, изредка ерзал, меняя положение. Отчего ткань натягивалась, обрисовывая крепкие идеальной формы ягодицы. В связи с выходным на нём были короткие синие панталоны, из под которых выглядывали белоснежные чулки. Рядом стояли туфли, и валялась шёлковая рубашка.

   Ири махнул ладонью, отгоняя назойливое насекомое, а потом устав лежать, потянулся, и на долю мгновения встал на четвереньки, расправляя покрывало.

   Как будто издевается...

   Грандин подавив вспыхнувшую мысль, едва слышно застонал, и решительно переведя взгляд на менее желанные объекты, проговорил громко и язвительно.

   – А я стоял и гадал. У кого хватило наглости устроить подобное представление. Можно было сразу сообразить, Ири Ар.

   Услышав за спиной знакомый голос, Ири издал душераздирающий стон, почти такой же, как до этого издал Грандин и обречённо развернулся.

   – Мистраль, ну что тебе нужно? Шёл бы ты... куда шёл.

   Мистраль едва не схватился рукой за болезненно взвывший пах. Он ещё никогда не видел Ири раздетым и сейчас проклинал себя последними словами, за то, что вообще появился здесь. Проклинал, потому что точно был уверен. Это зрелище он уже не забудет. Твёрдая выпуклая грудь с маленькими тёмными сосками, плоский живот покрытый лёгкими кубиками мышц, и светлый пушок, слегка намечающийся ниже живота.

   Мысленно Грандин уже опрокинул Ири на покрывало, свёл его руки над золотистой макушкой и принялся исследовать это синеглазое сокровище губами, и всеми остальными частями тела. Представив его без одежды, Грандин ощутил, что ему нужно срочно уйти. Иначе, здесь произойдёт что – то нехорошее.

   Например, некто Грандин Мистраль, обладающей безупречной репутацией и наилучшими характеристиками, банально изнасилует некоего не менее безупречного Ири Ара.

   Разглядев ещё одну восхитительную родинку в районе груди, Грандин чётко понял, что изнасилование будет многократным и если этот мелкий дрянь, не оденется, случиться оно прямо сейчас.

   – И что ты на меня уставился?– злобно буркнул Ири.

   Грандин ощутил, что очарование, вызванное волшебной красотой, понемногу улетучивается, а на смену ему приходит другое, более привычное чувство.

   Ири Ар дарит свой свет и своё обаятельное тепло всем. Кроме одного человека, Грандина Мистраля.

   – Немедленно приведи себя в порядок! – холодно сказал Грандин, обуздав гнев.

   – Твоё поведение вызывающе. А эти простолюдинские замашки – верх бесстыдства. Загорать на солнце. Ради чего? Твоя тёмная кожа – самое мерзкое зрелище, которое я, когда – либо видел. И ты, сын герен Ара. Поверить в это не могу. Так же как и в то, что тебя приняли СЮДА. Мессир Бренеж должно быть сошёл с ума.

   – Ага – ага, – пренебрежительно согласился Ири. – Я недостойный выскочка, позорю честь мундира и вообще мне не место среди сияющих. Мистраль, ты мне это сто раз говорил. Придумай что нибудь новое.

   – Сначала пусть на тебя старое подействует. – Мистраль поддел его рубашку кончиком туфли и швырнул её Ири.

   – Одевайся и забудь о существовании этой крыши. Здесь академия. Имей хоть какое – то уважение. Драться недостойно меня, и скажи спасибо, Ар. Иначе бы я выбил из тебя твою дурь.

   Ири посмотрел на него с откровенной неприязнью и поймав рубаху отложил её в сторону.

   -Да чёрта с два, Мистраль, – огрызнулся он зло.

   Мистраль стиснул зубы, считая до десяти, чтобы не сорваться. Это оказалось удивительно нелегко.

   – На улице тридцатиградусная жара! – орал Ири. – Это ты со своими чистоплюйскими замашками, предпочтёшь свариться в мундире, прежде, чем расстёгнёшь хотя бы пуговицу, дабы, О боже мой.– Он мастерски изобразил манеру Грандина, – Не показать что я обычный человек. Я не собираюсь париться в помещении. Я не могу пойти на речку и искупаться как все нормальные люди, потому что кто – то...

   Он, обвиняющее, ткнул пальцем в сторону Грандина. – Счёл что поездки в город, в будние дни отвлекают от учёбы, и утвердил комендантский час на совете! Хватит придираться ко мне. Здесь никого нет. Меня никто не увидит.

   – Я увидел, – Мистраль наконец сосчитал до десяти.

   – Потому что ты, меня специально высматриваешь!

   – Что? – Грандин оторопел. Но Ири вошёл во вкус.

   – Тебе же заняться больше нечем, Мистраль. Моя независимость тебе покоя не даёт. Что ты ко мне прицепился? Я никому не мешаю. Но нет. Мистраль Грандин не может жить спокойно, если у других всё хорошо.

   – Если эти другие ты, то нет, – спокойно согласился Мистраль.

   Ири закипел.

   – Мистраль, я буду загорать сегодня весь день и очень прошу, уйди сам. Если один из нас скинет другого с крыши, хорошо от этого не будет никому.

   – Немедленно приведи себя в надлежащий вид и не позорься! – процедил Мистраль, теряя контроль. – Твоё поведение не приемлемо.

   – Пошёл, ты! – Ири развернулся и демонстративно улёгся к нему спиной, раскрыв книгу и делая вид, что его тут нет.

   Мистраль окончательно вышел из себя.

   Он стремительно шагнул к сопернику, опустился на колено и, перехватив Ара поперёк живота, приподнял и грубым рывком сдёрнул с него штаны.

   Ири начал разворачиваться, но было слишком поздно. Пока он сообразил, Грандин пользуясь секундным замешательством, стащил панталоны полностью, вместе с нижним бельём и поднялся...

   Ири обалдел настолько, что смог прийти в себя, лишь, когда Мистраль, забрав добычу, отошёл к ограждению крыши, оставив противника абсолютно голого, не считая гольфов на ногах.

   – ТЫ, СПЯТИЛ!!!!? ПСИХОПАТБОЛЬНОЙСУМАСШЕДШИЙ УБЛЮДОКИЗВРАЩЕНЕЦКАКОГО ДЬЯВОЛА, ТЫ, ДЕЛАЕШЬ?

   Ири торопливо схватил рубашку, прикрывая наготу. Вскочил, пылая от ярости.

   Грандин Мистраль, стоял у края крыши, с подчёркнуто – брезливым видом, сжимая чужие панталоны и демонстративно удерживал руку над пустотой.

   – Началась перемена, – сообщил он задумчиво, и этот тон подействовал на Ири как ушат ледяной воды. Задохнувшись и разом растеряв заготовленные слова, юноша буквально рухнул на колени.

   -Хороший мальчик, – заметив его движение, одобрительно прокомментировал Мистраль.

   – Когда ты стоишь, тебя отлично видно. Впрочем, ты ведь любишь себя демонстрировать, Ири. Разве нет? Загорать полуголым доставляет тебе такое удовольствие, что ты готов плевать на все существующие понятия приличий и уважения. Что ж, я дам тебе такую возможность. Насладись сполна. Может, стоит сбросить вниз твои штаны? Первокурсницы передерутся между собой за право обладания этой драгоценностью. А потом, ты бы мог спуститься за ними.

   Он смерил пылающего Ири красноречивым взглядом и прикрыл веки, с трудом удерживая себя в руках, ибо открывшаяся глазам картина могла совратить кого угодно.

   Раскрасневшийся, голый Ири, и удивительный контраст: золотистых волос, ослепительно – синих глаз и белоснежного шёлка на этой невероятной смуглой коже.

   – Ты сумасшедший, Мистраль? – с внезапным отчаянием спросил Ири. – Скажи, что ты сумасшедший. Или может мне всё это сниться? Ты ведь не можешь так поступить?

   Мистраль выразительно качнул его одеждой. Ири чуть было не кинулся следом, но соперник казалось, ждал только этого, для того что бы с издёвкой разжать пальцы.

   – Ладно, – с внезапным ледяным спокойствием, словно скопированным у самого Мистраля, сказал Ири.

   – Ты все равно сделаешь это. Я не собираюсь просить тебя.

   – А зря, – с загадочной усмешкой уронил Мистраль. – Может быть, я и передумаю. Мы ведь уже пробовали договориться. Твои слёзы тронули мою душу.

   Отрава, звучавшая в холодном тоне, воспринималась просто убийственной.

   Ири всегда восхищало и бесило умение Грандина, так мастерски владеть своим голосом.

   – Ради того, что бы унизить меня, ты пойдёшь на всё, верно? – Ири неожиданно расслабился и кивнул. – Бросай. И это можешь выкинуть тоже.

   Он сдёрнул с себя рубашку и швырнул её Грандину.

   – Можешь выбросить всё. У меня не хватит духу спуститься вниз. Доволен? Чулки снимать? – зло поинтересовался он и задрав ногу принялся нервно стаскивать последние детали оставшегося в наличии гардероба.

   Грандин буквально осел на пол, прижимая к груди одежду Ири, и не сводя с него пожирающих бешенных глаз.

   Его настоящая кожа оказалась светло – золотистой, там, где не была тронута солнцем. А всё остальное.

   Описать эту красоту не хватало слов. Просто хотелось смотреть на неё и любоваться до бесконечности, словно сияющим волшебным чудом.

   – Какой же ты...О, боже.... Гад! – Только и смог выдохнуть Грандин.

   Ири методично стянул с себя гольф и швырнул им в сторону Мистраля и теперь сидел в одном спущенном чулке, позволяя Грандину видеть себя целиком. Совершенно невинный, в своём полном откровенном бесстыдстве.

   – Мне продолжать?

   Голос его срывался, волосы разметались по плечам, а глаза горели от гнева, напоминая сверкающие сапфиры.

   – Или, тебе уже хватит... – Он прервался, потому что Грандин Мистраль стремительно выпрямился и шагнул к нему жуткий и неотвратимый, как приливная волна. Ири смолк, испуганно ожидая, что теперь сделает Грандин, и тут в лицо ему, полетела собственная одежда.

   -Будь ты, проклят, Ири Ар! – яростно прошипел Грандин. – Что б тебя черти в аду сожрали!!!

   И развернувшись, гордо удалился прочь, хлопнув дверью.

   Я ненавижу тебя, Ири Ар.

   – Ублюдок! – устало отозвался Ири в ответ и дождавшись ухода Мистраля обхватил себя за плечи, сотрясаясь крупной нервной дрожью.

   Что ты делаешь со мной, Мистраль Грандин? За что ты так ненавидишь меня?

   Или...Ири ещё раз вспомнил чёрный пылающий взгляд Грандина, и по телу его пробежала дрожь. Но теперь она была какая – то новая, другая.

   Мы всегда будем врагами, -подумал Ири с горечью . Какое же это жуткое слово – Всегда.

   Глава 8.

   " Через несколько дней Грандин Мистраль признал, что возможно распоряжение по поводу запрета посещений города в будние дни, оказалось слишком суровым, и отменил его решением совета "

   Нужно ли говорить, что как только выпадала возможность, студиозы отрывались на полную катушку? С пяти до одиннадцати вечера академия практически пустовала.

   Получив долгожданную свободу, большая часть учеников отправлялась веселиться, проводя время самым беспечным и легкомысленным образом. Как это бывает только в юности.

   " Когда о последствиях совершенно не думается, но горячая кровь кипит в венах, через раз, ударяя в голову. Душа требует приключений, сердце романтики, и любое даже самое не значащее чувство, кажется живым и особенным, ведь в природе ещё не существует смазывающих впечатление полутонов, но уверенная непреклонная категоричность, когда девизом становиться "всё или ничего", а чёрное непременно видится чёрным, в то время как белое белым. Дружба обладает особой пылкостью, любовь болезненной страстью. Справедливость и максимализм ставятся во главу угла, и кажется, что весь этот мир принадлежит исключительно вам, да и создан собственно, с единственной целью, что бы однажды вы заявили ему о себе. И в пору надежд, мечтаний и стремлений кажется, что всё ещё впереди..."

   Иногда, Мистраль сожалел о собственном цинизме, испытывая странную щемящую тоску в понимании, что повзрослел слишком рано, для того что бы развенчать миф подобных заблуждений. Он гордился своим рационализмом и умением трезво оценивать ситуацию. Воспринимать вещи достаточно здраво, чтобы не позволять себе увлечься и позабыть о собственных обязанностях. Но временами ..Временами остро завидовал чужой неопытности, позволяющей верить, придающей жизни удивительный вкус.

   Может быть, именно поэтому Ар казался особенным? Сентиментальным, наивным дураком умеющим жить. То, чего так остро не хватало самому Грандину, замороженному изнутри совершенным панцирем льда – темницей собственного рассудка.

*****

   Обычно если речь шла об одноклассниках, заводилой являлся Ар. И многие из Сияющих, внешне поддерживая политику Грандина "о недопустимости панибратских отношений между студентами высших и низших рангов", не раз составляли компанию "неблагонадёжному элементу".

   В обществе весёлого и лёгкого нравом однокашника, время пролетало исключительно приятно. А отличаясь озорным нравом, (что трудно было заподозрить под внешностью невинного ангелочка, ) Ири постоянно, что нибудь изобретал, проказничая на пару с известным остряком Альфонсо. И эта неразлучная банда, ( назвать их по – другому у Мистраля язык не поворачивался ) утягивала за собой народ, сильнее любого приворотного колдовства.

   Даже избирательный красавчик Ильт Эргет – второй герен Ильран, сидящий за соседней партой, записался в число постоянных спутников Ири, придя к выводу, что общество проказливого шалопая Ара, гораздо предпочтительнее, созерцания "великолепного величия унылого Мистраля". Шутка, удачно приставшая к образу Грандина во время очередной перепалки с Аром. Кто отпустил дерзкую шпильку, сомневаться не приходилось. Не имея возможности фехтовать шпагами, соперники неплохо упражнялись языками, и Мистраль ни за что на свете, не признался бы себе, что эти стычки ... развлекают его.

   И хотя, по собственным словам, Ильт терпеть не мог Эльресто Ала и паршивых второгодок, вроде Камю или Анри Маара, но был вынужден мириться.

   Исключительно ради возможности присматривать за своим обожаемым Аром, который обладая редкостной идиотской доверчивостью, постоянно влипал в неприятности.

   Один раз Грандин стал свидетелем потрясающей сцены. "Огненный" Ильт, (прозванный так из – за необычного цвета своих волос, ) сжав кулаки, сурово отчитывал Ири, за некую сумасбродную выходку. И Ар, нахальный, непримиримый Ар, покорно молчал, морщился и виновато хлопал ресницами, выпрашивая у Ильта прощения и обещая, что больше никуда не уйдёт, заблаговременно не предупредив товарищей. Судя по здоровенному, лиловому синяку, красующемуся под глазом и глубокой ссадине на скуле, Ири побывал в переделке. Впрочем, сбитые костяшки пальцев говорили о том, что драка не прошла бесследно, не только для него. И покорно принимая нравоучения, Ар самодовольно сиял, словно новенький золотой желающий похвастаться, за что тут же получил от взбешенного Ильта подзатыльник и вопль, что Ар временами абсолютно безответственная скотина.

   И Ири, совершенно нормально это проглотил, рассыпаясь извинениями с удвоенной силой, но разумеется не испытывая раскаяния.

   Один вид этой сцены заставил Грандина скрипеть зубами, от мысли, что он похоже, единственный кому Ири Ар огрызается и показывает зубы. К тому же удовольствие избить Ара, должно было принадлежать только ему.

   Любовник Ильта, Александр Алес, на свою беду решивший предпочесть покровительство Мистраля, исходил ревностью и негодованием, не в силах смириться с фактом того, что Ильт предпочитает общество Ара, а Ар в свою очередь, против которого Александр в принципе ничего не имел, демонстративно игнорирует Мистраля. И в итоге класс сияющих по умолчанию распадался на два оппозиционных лагеря, которые не враждовали, но чувствовали себя напряженно в обществе друг друга, вынужденной необходимостью занимать, чью – то сторону.

   Самое парадоксальное заключалось в том, что ни Мистраль, ни Ар, не искали себе союзников. Грандин слыл одиночкой, Ири дружил со всеми подряд, но оба, являясь личностями глубоко самодостаточными, абсолютно не нуждались в поддержке посторонних.

   Спустя годы, Грандин великолепно научиться использовать козырную карту популяризации общественного мнения, но сейчас они были мальчишками: гордыми, независимыми, считающими ниже своего достоинства усиливать собственный авторитет. Да им это просто в голову не приходило. Люди тянулись к "ним". "Они" – не тянулись ни к кому. И может быть именно поэтому, казались так удивительно притягательны.

   Глава 9.

   "Но если Мистраль сознательно держал дистанцию, то Ири, казалось, ставил своей самоцелью сделать всё, что бы этой дистанции, не существовало и в помине.

   Ему не приходилось прилагать для этого усилий. Всё происходило естественно, само собой и иногда совершенно по – дурацки..."

   Однажды Ири серьёзно переболел ангиной. Во избежание осложнений, ему запретили разговаривать, а студиозов настоятельно попросили не беспокоить юношу.

   Сидя у окна, на самой последней парте, с защитной повязкой на лице, (в преддверии экзаменов, Ар не мог пропускать учёбу), он выглядел удивительно нелепо. Что впрочем, его нисколько не смущало.

   Ири безмятежно записывал лекцию, абсолютно безразличный к чужой реакции и наблюдая за ним, Мистраль приходил к выводу, что место у окна – это подсознательная попытка оградить себя от излишнего внимания. Словно компенсация за то постоянное общение с людьми, которое ему приходилось переносить. В то время как Мистраль, не смотря на видимое нежелание контактов, постоянно находился в центре или занимал обзорные места, с таким расчётом, что бы контролировать весь класс одновременно и общаться с преподавателем.

   Правда сосед по столу, остряк Альфонсо, ехидно прибавлял, что место ледяного Грандина – это важный стратегический пункт, предназначенный держать противника в поле своего зрения и вовремя пресекать попытки чрезмерной активизации.

   Под противником подразумевался Ар. И иногда, бросая на него взгляды исподтишка, Мистраль был вынужден признать: в словах Альфонсо существует зерно правоты.

   Разглядывая врага, сидящего с марлей на лице, Мистраль испытал нечто похожее на мимолётную жалость с примесью злорадства.

   Судя по прогнозам доктора, разговаривать Ири не придётся дня два. А значит, класс сияющих ожидает как минимум два дня скуки и нормальной жизни.

   Ни тут – то было. Даже свою временную изоляцию, болван Ар, умудрился превратить в шоу.

   Одноклассники, всхлипывая, давились хохотом, когда Ири, которому на беду что – то срочно понадобилось от Альфонсо, пытался объясняться с товарищем жестами, не сообразив чиркнуть записку. Альф расцвёл, и началось.

   Не привлекать к себе внимание, Ири, похоже, попросту не умел.

   Через пять минут, он добился замечания. Преподаватель настоятельно попросил студиоза замолчать, что вызвало новую волну смеха. Казалось Ару не миновать гнева...

   Но чёрт подери, даже Мистраль не мог не согласиться, что этот обаятельный идиот, похоже делает это не специально. И когда Блезир ледяным тоном, приказал прекратить болтовню, недоумённый Ири выглядел таким искренне растерянным, что через минуту смеялись все, включая самого Мистраля, с трудом сумевшего ограничиться одной пренебрежительно высокомерной улыбкой. Сохранять невозмутимость, рядом с Ири, временами оказывалось непосильной задачей.