Текст книги "От ненависти до любви (СИ)"

Автор книги: Сан Тери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

– Третий лишний Ильран. Иначе и быть не может. – Губы Ири тронула странная гримаса, почти неуловимая игра света и тени. И он снова взялся за рубаху, машинально складывая рукава, как если бы это могло успокоить или отвлечь, придав вид бездумной деятельности, в тяготящих разговорах, к которым не то, что бы не был готов, просто не видел в них смысла. И не понимал, зачем Ильт вообще затрагивает эту тему, в её кажущейся очевидности.

– Но только, не ТЫ!! – пылко воскликнул Ильт и смутился внезапно осознав, что даже после всего того что было, вряд ли Алес спокойно примет его стремительное увлечение Ири Аром. Они вместе, и Ар прав. Невозможно принять, что у одного из них, может появиться кто – то другой, даже если этот другой Ар, мысль об этом окажется непростой для понимания. И сейчас это кажется лёгким и простым, но вполне возможно, что в дальнейшем станет сложным и мучительным, потому что Ири Ар не из тех, с кем можно просто завести интрижку. Да и не ассоциировалось с ним это низменное плебейское слово.

   Даже я! – непреклонно возразил Ири, словно заглядывая куда – то далеко вперёд, куда пока ещё не мог заглянуть восторжённо – влюблённый Эргет, до которого только начинал доходить смысл этих слов, рождая понимание, насколько же он мудр в эту секунду.

   – Ильт... Прошу, не будем спорить. Мы вернёмся к этому разговору, после возвращения, – словно разрешая сомнения, Ири поднялся. – Но сейчас... Мне нужно время осмыслить, всё. Просто немного времени. Понимаешь?

– Понимаю. Но когда приедешь, дашь ответ? – спросил Ильт с надеждой и внезапно понял, что ...Бессмысленно. Словно прочитав в его глазах, Ири перегнулся и поцеловал Ильта в щёку, отодвинув в сторону прядь переливающихся гранатовых волос.

– А он тебе нужен, Ильт? – шепнул юноша на ухо, и Эргет внезапно ощутил себя жалким и потерянным. Там где раньше струился бесконечный свет любви ко всему миру, и мерцали нежные всполохи солнечного тепла, теперь воздвиглись холодные и обледеневшие стены отчуждения. Словно Ири закрылся от всего мира, огородился от него плотным непроницаемым щитом. Надпись, на котором, была высечена кровью его сердца. "Теперь мне ничто не сможет сделать больно" – гласила она.

– Так будет лучше для всех, – прибавил Ири, отстраняясь, и снова начиная паковать вещи, словно давая Эргету понять, что разговор подошёл к концу.

– Не обижай... – Ири не договорил, потому что Ильт внезапно протянув руки, изо всех сил сжал его в объятиях, прижав к себе.

– Малыш, – простонал он с глухим отчаянным стоном, зарываясь лицом в его спину и непроизвольно укачивая. – Бедный мой, маленький, Ири...Что же мы все, с тобой, сделали?

Глава 34.

   В роскошном особняке гарена Лана было... роскошно. И это единственное определение, которое Ири смог подобрать. Министр Лан не отличался художественным вкусом и аляповатость обстановки немного действовала на нервы, временами вызывая неадекватную реакцию внутреннего смешка, при обозрении очередного дорогого шедевра, приобретённого за баснословную сумму, именовать который иначе, чем безвкусицей, язык не поворачивался, но Ар отличался тактом и толерантностью к чужим закидонам, просто иногда ... Иногда сдавали нервы.

   Если бы Мистраль оказался здесь, он бы сошёл с ума через пол – часа, – внезапно подумал Ири и понял, что улыбается.

   Его бывший любовник, являющийся тонким ценителем и обладающий безупречным вкусом эстета, вряд ли смог выдержать в этом доме больше пары часов. Воспоминание отдавало горечью полыни, и Ири отогнал его, понимая, что нет никакого смысла травить себя теперь, только забыть. Тысячи болезненных отогнанных и задавленных на корню воспоминаний. Но здесь вдали от академии, оказалось гораздо легче переживать случившееся, чем там, где каждый предмет, каждый метр пространства напоминал о Мистрале, где сама атмосфера воспринималась пропитанной исключительно его присутствием, запахом, в котором так хотелось забыться и утонуть, но теперь это было решительно невозможным.

   Чудесные дни, минуты заполненные существованием друг друга, причиняли раздирающую боль. Ар и не подозревал, насколько сильной она может быть...Боль предательства. Когда на душе становиться мерзко и невыносимо, а от отчаяния хочется кричать, потому что разум отказывается верить, сердце протестует, но ничего нельзя сделать с голыми фактами, ничего нельзя противопоставить неумолимой истине, в которую Грандин безжалостно ткнул его носом. Он не стал ублюдком и поддонком, он не превратился в это жуткое безжалостное существо, вытирающее ноги о чувства других людей, он изначально был таким всегда, прячущийся за показными стенами благодушия и фальшивой добродетели. Но Ири поверил ему. Не желая верить, всё прекрасно видя и понимая, великолепно осведомлённый о чужой репутации, поверил, сознательно закрыв глаза на явное несоответствие картинки, добровольно запустив паука лжи в дом собственной души, и вот теперь....Расплачивался за глупость. Человеку, добровольно сунувшему руку под нож, в надежде, что случиться чудо, и удара не будет, смешно жаловаться на то, что рана болит. Сожалел ли он о случившемся? О том, что доверял? О том, что любил? Нет. Единственное, о чём он сожалел, это о том, что не в состоянии оказался не испытывать боли. Он никого не винил, и не обвинял...За что? За свою глупость?

   Но боль, раздирала его в клочья, пожирая душу, заставляя разум кипеть, а мысли плавиться от невидимой направленной на самого себя ненависти. Ненависти понимания, что даже после содеянного, оказался не в состоянии перешагнуть через Мистраля, продолжая любить. И ненавидеть, не в силах простить и принять. И это было самой худшей из всех пыток. Понимание, что любишь человека, которого не уважаешь, и не способен подать руки, потому что он не заслуживает её, твоей руки.

   И это было самым худшим из унижений. Разъедающая отрава. Любить того, кого сам же, глубоко и откровенно презираешь. Но вместе с тем, ничего не можешь сделать с этим чувством. Только корчиться и задыхаться, метаясь в бесконечной градации, от любви до ненависти, от ненависти до любви.

   Человеческое сердце, величайшая загадка господа, маленький комок плоти в котором одновременно способно умещаться множество противоречивых эмоций, заставляющих страдать, радоваться, любить, совершать безрассудства или благородные порывы...не подвластные логике и разуму, сокрытые веяния души, сотни тончайших оттенков, нюансов и красок, сомнений и переживаний...Совершенное несовершенство. Парадокс...Делающий нас людьми в его глазах. Но иногда...Всё зная и понимая, задыхаясь от боли по ночам и мучительно кусая собственные руки, что бы удержать рвущийся наружу стон, изгрызая костяшки пальцев, потому что боль без Мистраля воспринималась почти физически ощутимой, Ири думал о том, что многое бы отдал, что бы перестать страдать истекая бессмысленной сердечной кровью. Даже если бы это значило, стать бездушным подонком, и величайший безразличным мерзавцем на земле. Но как это много значило сейчас, не испытывать боли, не испытывать ненависти, не испытывать ничего. Лучше молчание и равнодушие, чем этот бессмысленный непрекращающийся крик в никуда. Крик, обращённый к господу. Но бог оставил его без ответа, не желая слушать откровенно греховную мольбу, но давая увидеть всю глубину собственного падения. И Ири не молился. Он не видел смысла молиться тому, в кого никогда не верил, считая, что человеку подвластно всё, в том числе быть хозяином своей собственной судьбы и жизни, и вот теперь расплачивался за свою самонадеянность, выбаливая Мистралем день за днём, выбаливая каждую минуту, каждый миг, каждый час...Считая дни и боясь смотреть на календарь, безжалостно высмеивающий его страдания невыносимо медленным отсчетом времени, когда казалось, что прошли месяцы, а может быть даже годы, но оказывалось, что с трудом миновало всего лишь несколько дней. И странно и страшно было смотреть на это безумие, понимая собственную одержимость, когда ты превратился в заложника самого себя и собственная душа, оказалась единственным видом тюрьмы, сбежать из которой не представлялось возможным. Только болеть, бескончено долго болеть, благословляя каждый новый день, кирпич в стене, выстраиваемой между ним и чувствами к Мистралю. Ожидая того дня, когда она достроиться до конца, и Грандин Мистраль уже не сможет её сломать, оставшись "по ту сторону", безразличным, ничего не значащим чужаком, посторонним, который не вызовет ни единого эмоционального оклика, разве что недоразумение, в удивлённом понимании, что этот незнакомец, позволяет себе на что – то претендовать.

   *******

   Ири жил у Лана вторую неделю, являясь почётным гостем, стоически сопровождал патрона повсюду и выдерживал бесконечные, мучительные пытки общением, от которого больше всего на свете хотел сбежать. Но именно эти разговоры, люди, новая среда, помогали ему отвлечься и забыть, являясь горьким, но совершенно необходимым лекарством, закаляя волю и выдержку.

   Происходящее не нравилось ему, но тем не менее, Ири Ар с радостью ухватился за возможность, сменить декорации жизни, и дать отдых глазам, душе, мыслям. Бесконечные разъезды, участие в предвыборной агитации, что бы заручиться поддержкой народа, бесконечная физическая и эмоциональная усталость, сделали своё благотворное дело, постепенно возвращая юноше уверенность и твёрдость – те качества, которые уходя забрал Мистраль.

   К сожалению помимо плюсов, в компании существовали существенные минусы. Слишком поспешно и откровенно навязанное покровительство Ландо, регулярные намёки на плохое самочувствие, за которыми скрывался весьма жирный подтекст, начали откровенно тяготить юношу. Стало очевидным, что министр не просто планировал, что Ири займёт его пост, но создавал для этого благоприятные условия, подготавливая почву будущего преемничества, которое по умолчанию являясь единственно возможным вариантом развития событий.

   У Ири не возникло желания возражать. Он полностью смирился с этой мыслью, приняв её с безразличным, равнодушным спокойствием, той меланхоличной апатии, в которой пребывал в последние дни.

   Он вдумчиво и терпеливо изучал документы, разбирал назначенные домашние задания, предназначенные для скорейшего понимания предмета, и вхождения в политику.

   Разумеется, никто не бросал его управлять кабинетом немедленно, но Лан планировал понатаскать юношу на весьма тщательном уровне, что бы в случае непредвиденных обстоятельств, Ар смог бы продержаться на плаву, сохранив позиции влияния, а так же не наломать дров по неопытности.

   Одно из таких обстоятельств в виде болезни министра, на которую он жаловался всюду и везде, уже высвечивалось на горизонте, тревожа юношу скорейшим приближением неизбежного. Да и не только его. В какой – то момент слухи о том, что Лан серьёзно болен, и срочно нуждается в замене, откровенно наводнили столицу, заставив короля прилюдно поинтересоваться здоровьем своего почтенного подданного. На что подданный ответил, что готов держаться по мере сил, и просто не может уйти в отпуск, в тот момент, когда ситуация нуждается в его руководстве, даже несмотря на то, что полностью доверяет своему преемнику, и даже не побоялся бы оставить дела на него. Но не будем загадывать, как говориться. Поживём – увидим.

   ******

   – Когда я был в твоём возрасте, моё положение оказалось совершенно безнадёжным.

   Временами Лан любил пускаться в ностальгические воспоминания юности, иногда полезные в свете передачи опыта, но иногда совершенно невыносимые, по причине многократного повторения в различных вариациях. Единственное что забавляло Ири в этой ситуации, истории каждый раз обрастали новыми подробностями, вызывая подозрение, что многие из них не просто преувеличены, а изрядно искажены причудливой фантазией.

   – Мой патрон, неожиданно скончался, от сердечного приступа. И мне пришлось возглавить кабинет в двадцать лет. И могу со всей ответственностью заявить, я оказался абсолютно не готов. Возможно, сейчас, ты мыслишь точно так же. Но поверь, всё не так сложно, как воспринимается со стороны. Открою секрет мальчик, который ты услышишь от меня один раз и забудешь, потому что я его никогда не говорил. Министром может стать любой бродяга с улицы, достаточно повариться в этой кухне пару месяцев и не быть совсем уж кретином от рождения. Этот пост, высокое звание, лишённое той самой бездны дел о которых все, не переставая судачат, но разумеется не в наших интересах разубеждать окружающих. Король платит за результат, ответственность за него придётся нести тебе, и поверь это стоит каждой монеты назначенной ренты. Поэтому с самых первых дней, ты должен научиться распределять обязанности и требовать отчёта по поводу выполнения своих приказов. Главное правило управления, успех – это целиком заслуга твоей работы, что касается неудач, придётся научиться находить виноватых, всегда.

   Ты честный мальчик, и это хорошее качество, но стоит так же понимать, что политика это одна большая выгребная яма, вечная ложь.

   Лгать будут все. Любые отношения с тобой станут основываться на выгоде, и если ты обладаешь достаточным умом, а ты им обладаешь, иначе мы бы здесь сейчас не беседовали, тебе придётся строить отношения так, что бы улавливать людей в свои сети, но при этом не попадаться самому. Доверять нельзя никому, даже самым близких людям, поэтому всё, что касается тебя и твоих дел, для окружающих должно оставаться тайной за семью печатями. На кабинет Рандо работает целая агентурная сеть, нужно ли говорить, что точно такая же сеть имеется и у нас, но как это бывает, половина шпионов служащих Рандо перекуплена мной, и я не тешу себя надеждой, что в моём кабинете нет парочки его крыс.

   Лан вздохнул.

   – На шпионаж уходит куча денег из казны, и порой источники дохода придётся научиться изыскивать самостоятельно, как и вообще озадачиться финансовыми вопросами. Король не любит забивать себе голову подобными вещами, и очень недоволен теми, кто пытается ему об этом напоминать. Казна давным – давно находиться в критическом положении, большая часть средств расходуется на содержание двора. К сожалению, мне пока не удаётся продвинуть закон о налогах применимых к аристократии. Народ кормит кучку никчемных бездельников, обладающих землями, людьми, получающих ежемесячный сбор средств, со своих душ, но не желающих, ни золотого потратить в пользу казны. А ведь это значительно могло бы поправить положение дел. Но всё что слышит король, и мы, как его доверенные лица, это бесконечное: "Дай, дай, дай..." Король разбрасывается должностями, назначает содержания, ренты и пенсии. И если бы ты, увидел лицо казначея, когда ему приносят приказы, подписанные его величеством, оно бы тебя позабавило, своей почти комичной скорбностью. Но, в этом нет ничего смешного на самом деле. Ситуация откровенно печальна.

   И если я пытаюсь провернуть реформу мирным и бескровным путём нахождения компромисса, за что меня изрядно не любят в нашей среде, Рандо пытается изъять средства за счёт войны, на которой он разумеется, наживётся сам в первую очередь. Вот только казна и народ будут окончательно обескровлены. Это давно известный ход, помогает найти виновных и выплеснуть гнев простонародья на другие причины, помимо недовольства монаршим правлением, не говоря уже о том, сколько выгод способна принести победа для заинтересованных лиц. Но народ глуп, невежествен и безграмотен. А если добавить к этому парочку показательных выступлений с бесплатной раздачей хлеба.... И это печально, смотреть на то, как люди радуются тому, что их откровенно обворовывают. Покорно принимают собственное бесправие, и это чудовищно. Чудовищно наблюдать маскарад, под названием жизнь, но приходиться мириться, не просто мириться, мой мальчик, самому принимать в этом участие, ибо, что можно сделать против отработанной системы? Да ничего. Только принять правила, игры или же, приготовиться к тому, что тебя уберут рано или поздно. Взрослые дяди, играют во взрослые игры, Ири. Играют по взрослому, и если ты захочешь, что либо менять, то нужно понимать, что играть надо с умом, не лезть нарожон, но лавировать внутри существующей системы правления, постепенно отжимая на себя.

   Тебе придётся очень многому учиться мальчик. Очень многому. Уметь понимать происходящее, прогнозировать варианты событий – лишь малая капля в море. Но я уверен, что ты прекрасно со всем справишься. Даже при всей твоей неопытности, Рандо придётся изрядно попотеть, но вряд ли он сумеет сломать твой хребет, скорее обломает зубы...Как я слышал именно это случилось с его преемником, которым он так гордиться. Ты, еще не заступил на пост, но слухи о том, как некто Ири Ар сумел потрепать пёрышки Мистралю, давно стали сплетней салонов. Так держать, мой мальчик. Половина образа у тебя уже есть, вторую мы благополучно придумаем.

   Министр Лан, при всём наличии неоспоримых достоинств, имел один недостаток. Рассуждая о психологизме, он не обладал им в той мере, что бы понять насколько грубо и бестактно, для слуха Ара звучали его слова, насколько неприятными казались неподготовленному человеку, чьи идеалы вышвыривались в грязь, давая понять, что всё вокруг есть ложь и заблуждение.

   Для семнадцатилетнего подростка, только вступающего на путь жизни, это было крайне тяжёлым пониманием.

   Но очевидно дни, когда по открытому лицу Ара, можно было читать, как в книге, благополучно миновали. Ири умел учиться на своих ошибках, и перенимать опыт других, не просто перенимать, а чутко улавливать малейшие перемены, отзеркаливая собеседника, с той особой интуитивной точностью, что помогает находить ключи расположения, к самым закрытым сердцам.

   Когда Ландо повернулся в сторону юноши, переводя разговор на предстоявшую конную прогулку в обществе маркизы Сенжаль, (известной своей эксцентричностью и положением особы, чьё мнение считалось очень важным для признания в высшем кругу,) ни в глазах, ни на лице Ара не отразилось, ни одной эмоции, способной выдать истинное состояние, глубочайшего разочарования.

   Он молчал, слушал, соглашался, с циничной горечью понимая, что Мистраль, ( как ни травматично это было признать ), оказался прав. В своём невежестве, Ири, являлся наивным дураком, не понимающим элементарных вещей.

   Но что же, если ему, предстоит примерить на себя колпак шута, то этот убор, окажется ничуть не хуже того, что нацепил на него Мистраль.

   И Ири Ар, оденет его с честью и достоинством, поднявшись с нуля, сумеет доказать своего врагу, что он способе учиться на своих ошибках, для того, что бы не совершать их вновь.

   И Мистралю придётся глубоко пожалеть о том, что однажды, он недооценил своего оппонента, став его врагом. Врагом научившем пониманию...Вера и доверие, совершенно разные вещи.

   – Ири, мальчик мой, я думаю назначить тебя на роль временно исполняющего обязанности, что скажешь? Мне, сам понимаешь – министр развёл руками изображая жертву непреодолимой силы обстоятельств, – Не помешает иметь под рукой заместителя. Для тебя это великолепная практика. Разумеется, я не оставлю тебя одного, но соприсутствовать, можно будет даже завтра.

   Ири молчал, тщательно обдумывая услышанное, анализируя подвох, что всегда кроется в слишком щедрых предложениях политиков, но встречая бесхитростный прямой взгляд, не мог найти в нём не единой тени лицемерия, только искреннюю заботу и участие в своей судьбе.

   Мистраль учил его тем же самым истинам, что пытался донести Лан, прежде чем верить словам, определи мотивации говорящего. Но вряд ли Ар, вообще, когда нибудь, сумел бы освоить этот урок. Общаясь с людьми, он не выискивал чужих скрытых причин, а если бы и попытался, вряд ли бы сумел определить. Потому что подобные причины попросту отсутствовали внутри его собственной неиспорченной натуры. И в этом моменте, Лан, безнадёжно просчитался, поставив не на ту лошадь. Потому что в этом плане Ири, временами оказывался слеп.

   Мистраль умел загодя предупредить и просчитать любой удар, Ари даже в голову не приходило, что его могут ударить, до тех пор пока удар не был нанесён. Он умел решать проблемы по мере поступления, но не представлял как решать то, чего нет, подозревать людей изначально и в каждом видеть потенциального врага и конкурента? Ири в голову не приходило подобное отношение. А для политика, это считается абсолютно непростительной, ничем не оправданной глупостью. И купившись на внешний блеск, Лан, не сумел понять, что Ири Ар никогда не потянет в большой игре, это просто не его поле сражения. Великолепный дипломат, неплохой психолог, понимающий, что нужно людям и способный это предложить, он ни гроша не стоил, в интригах и хитроумных комбинациях обмана, без которых жизнь верхушки казалась немыслимой.

   Умение идти по трупам, не было свойственно его честной натуре и планируя однажды поразить Мистраля, Ар вряд ли понимал, что до тех пор, пока он не измениться полностью перестроив шкалу своих ценностей, он не сможет нанести поражение. Он не потянет потому что он просто другой.

   ...Но вместе с тем, обладая огромной гибкостью, Ири Ар, мог это сделать.

   К сожалению, вряд ли бы он сумел остаться прежним, изменившись и полностью изменив самого себя. Но это являлось той ценой, которую ему только предстояло заплатить.

   Возможно понимая это, Лан и сделал свою ставку, а может быть, он действительно не понимал, как и большинство людей предпочитающих подтасовывать факты, в угоду благополучия своей реальности.

   – Благодарю вас мессир, за оказанное лестное доверие...

   Ири старался осторожно подбирать слова, понимая что прямой отказ способен обидеть, этого без сомнения, замечательного человека, более того, вызвать неудовольствие.

   Но похоже, Лан, просто не собирался принимать отказа и когда в его благодушном тоне внезапно, проскользнула скрытая угроза, дающая явно понять, что выбора нет, Ири неожиданно для себя сдался, с фатальной обречённостью и покорностью происходящему, позволив событиям просто катится вперёд, а судьбе играть так, как ей заблагорассудится.

   Возможно в иных обстоятельствах, Ару хватило бы решимости проявить твёрдость. Он никогда не показывал себя слабаком, или человеком, идущим на поводу чужого мнения, но сейчас, надломленный и впавший в депрессию, ощущал полнейшее безразличие к своей участи.

   Так иногда бывает, что даже самые яркие и оптимистичные люди, спотыкаются и некоторое время не способны ясно смотреть на мир, укрытые облаком печали и собственного безразличия.

   Рано или поздно, на горизонте их жизнелюбия, снова выглянет солнце...Можно сказать, что Лан выбрал удачный момент, оказав давление именно в ту секунду, когда в небесах Ири гуляли тучи, и непрерывным потоком лились дожди.

   Что ж, пришла пора повзрослеть, перестать скулить, жалеть себя и сомневаться, зализывая раны и держась пальцами за прошлое, в надежде, что случиться чуда. Чудо не случиться, пришла пора отпустить, выпрямиться и идти вперёд, смотря на мир новыми взрослыми глазами.

   Так человек выздоравливает после долгой затяжной болезни, исцелившийся, но словно подточенный изнутри, болезнь всегда оставляет свой след. Здесь вдали от Мистраля, Ири ощущал, симптомы приближающегося исцеления.

   Он поднимался, медленно, но верно выкорабкиваясь из боли, начиная жить и дышать, собирая себя и складывая себя по кускам, из того обугленного, обожженного кровоточащего куска мяса в которое превратил его Грандин Мистраль, вырезав сердце ножом, размотав внутренности по всей вселенной, и Ири предстояло собрать себя из всего этого. Смотать собственные выпушенные наружу кишки, слепить и склеить заново. Стать сильным. И двигаться дальше, вперёд, без остановки, оставляя за собой прошлое, жить настоящим, и смотреть в будущее. Теперь, он видел перед собой цель. И эта цель представлялась ему достаточно ясной.

   Он станет во главе левого крыла. И реализует и воплотит в жизнь все планы и всё то, о чём он мечтал, но всегда оказывался непонятым. Теперь у него были возможности, была власть, влияние и способности это сделать.

   И в одном Ири Ар был уверен твёрдо. Чувства к Мистралю, отныне не повлияют на принимаемые решения, потому что теперь, они действительно стали противниками. Его любовь, умерла. В этом он был абсолютно уверен, даже не понимая, как ошибается. Любовь умирает. ЛЮБОВЬ не умирает никогда, сохраняясь годами, проходя через всю жизнь.

   *******

   Но словно смеясь и издеваясь за допущенную ошибку, и не желая отныне давать второго шанса, судьба развела их по разные стороны баррикад. Теперь абсолютно и полностью.

   Горизонт невидимая линия, удаляемая по мере приближения...

   Отныне им никогда было не суждено увидеть её вместе, стоя на одной стороне и преследуя общие цели, там, где они изначально были различны.

   ******

   Ири очень искренне надеялся, что при общении с Грандином, сможет руководствоваться здравым смыслом, а не эмоциями, но к сожалению, временами в это верилось с трудом.

   Желание досадить Мистралю и сделать ему на зло, расцвело в юноше удивительно сильно, и Ири Ар оказался не в состоянии обуздать этот порыв.

   Обида и боль, пустив корни, переросли в глубокое чувство отвращения, похожее на тёмный махровый цветок.

   Ири не мог сказать, что ненавидит Мистраля абсолютно.

   В клубке негативных эмоций, скопившихся в адрес бывшего любовника, не представлялось возможным разобраться, но ненависть к Грандину, оказалась единственным щитом, за которым Ири мог укрыться от боли и самого себя.

   *******

   Официальное назначение должно было состояться сразу же после выпуска, и Ири приняв наконец решение, неожиданно для себя расслабился, и даже повеселел, начиная оживать, и становиться прежним собой, или тем подобием прежнего, что без труда могло обмануть публику.

   Очевидно собственные тревоги носили мифический характер боязни не справиться, ибо в ином случае разумных причин для отказа, от возможности сделать блестящую карьеру в столь юном возрасте, просто не существовало. Без сомнения, получив известия, о назначении, отец сможет законно гордился своим сыном, радуясь и благословляя подобное удачное стечение обстоятельств.

   Когда – то подданный Артемии, герен Ар, прибыл в качестве посла и дипломата в чужую страну, женился, обзавёлся семьёй и остался навсегда ревностно служа чужому двору, сохранив высочайший титул и положение, что впрочем, нисколько не омрачало его репутации. Ибо есть люди...незаменимые и очень удобные во всех отношениях, способные предоставлять сведения, заниматься налаживанием связей. Официальная версия выглядела именно так. А чем отец занимался на самом деле, оставалось гадать, в принципе имея возможность догадаться.

   Ири не часто видел родителя, практически постоянно живущего при Инварийском дворе, а сейчас прибив на родину, и вовсе потерял возможность контактов с ним, обмениваясь письмами.

   Но назначение Ара на пост, сразу же после выпуска, считалось официальным секретом, разглашать который Лан не собирался, боясь недоброжелателей и возможных каверз. Неофициальные версии конечно могли быть любыми, но Ири не подливал масло в огонь чужих домыслов и догадок.

   Официально с его назначением не было решено, даже если назначение представлялось всего лишь формальностью.

   Поэтому даже в письмах отцу, Ири не мог сообщить, о том, сколь головокружительный успех с точки зрения социальных лестниц, его ожидал.

   Древний именитый род и позиции герена принесли бы ему значимую должность при дворе в будущем, но то, что молодой человек приобретал сейчас, ставило его на голову выше множества придворных и фаворитов, кусающих локти от зависти.

   Король частенько любил именовать себя головой, отпуская шутки по поводу королевы и родни сидящей на монаршьей шее, но своими руками он именовал министров, и если сам король намекал на подобное, стоило ли сомневаться, кому принадлежали основные бразды власти при принятии решений? Через благосклонность министров кормился весь двор, разделённый на партии сторонников Рандо и Лана, а так же мелкую хартию всевозможных влиятельных дармоедов. Порой смешно и забавно было осознавать, какими важными полномочиями обладает шут или постельничий короля, имеющий возможность замолвить словечко и как унижались и либезили перед слугами влиятельные персоны желающие получить выгоду по своему делу.

   Это весьма болезненно задевало Лана, с иронией произносящего о том, что судьба страны подчас зависит от прихоти пажа, и в отличие от Рандо умеющего использовать мелкую сошку, пекущийся о благе народа, демократичный Лан до сошки не снисходил, считая это ниже своего достоинства.

   И проигрывал именно по этой причине.

   Всё это Ири только предстояло постичь в процессе ознакомления, наблюдая и делая собственные выводы.

   А сейчас, совершая выходы в свет, Ар блистал на великосветском приёме, организованным в свою честь, скромно принимая сыпавшиеся на него поздравления, от пытающихся засветиться перед ним людей и старался, не замечать того, что отныне, не принадлежит себе.

   Желая обрести свободу от чувств к Мистралю, Ар совершил распространённую ошибку, с головой бросившись в первый попавшийся омут способный принести забвение.

   Но говорят клин не стоит вышибать клином, и пытаясь бездумно спастись из огня, можно угодить в полынью. Оплошность, которой никогда не позволял себе ранее Грандин Мистраль, "заблуждение утратить разум и бездумно пойти на поводу чувств" Что ж, они совершили эту глупость одновременно.

   Патовая ситуация, цепочка случайных причин и следствий, маленький камешек полетевший с горы для того, что бы превратиться в огромный ком...Случайная фраза, неосторожное слово...Чудовищная нелепость, которую невозможно оказалось отменить, но возможным было исправить, вот только слишком горды и упрямы оказались оба не желая уступать, признавать собственную неправоту, не желая понимать, принимать и верить...

   В тот первый день их встречи, они оказались отравлены друг другом, задолго до того, как успели по настоящему осознать, к чему приведёт этот медленно действующий яд предубеждения.

   Ири оттолкнул Мистраля, сочтя высокомерным, меркантильным ублюдком, а Мистраль так и не смог этого простить...

   Говорят первое впечатление часто бывает обманчивым, но именно оно подсознательно сохраняется на долгие годы, заставляя людей выискивать скрытые подводные камни и причины, там где их изначально не было и могло бы попросту не быть.

   *******

   – В конце концов – размышлял Ири украдкой разглядывая в зеркале своё великолепное отражение, мерцающее в свете многочисленных свечей, на которые не поскупился Лан, обустраивая торжество. – Из меня получится и не самый худший министр.