Текст книги "От ненависти до любви (СИ)"

Автор книги: Сан Тери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

   И внезапно, всё это внезапно смыла ласковая, полная раскаяния нежность. Секунду назад перед ним стоял один человек, и вот уже совершенно другой.

   – Ири, прости. Веду себя как ублюдок. Я не хотел причинить тебе боль. Надеюсь это больше не повториться.

   С этими словами, Мистраль отпустил его запястье и поцеловав следы собственной неосторожности, бережно провёл по смуглой щеке.

   – Идём?

   Ири подготовивший для него целую гневную отповедь, состоящую из множества обидных убийственных фраз и эпитетов, только прерывисто вздохнул и кивнул, ощущая в горле непривычный спазм.

   Грандин не переставлял удивлять его, и хуже всего, Ири на это вёлся как последний идиот.

   С трудом заставив себя выйти из оцепенения и стараясь не обращать внимания на бросаемые на них украдкой взгляды, Ири покорно последовал за Мистралем, пытаясь разозлиться, но понимая, что проиграл, так и не начав схватки.

   Я не могу так просто подчиниться ему. Мы должны прекратить эти отношения потому что...

   Грандин внезапно остановился, заталкивая его в пустой класс, и закрыл дверь.

   Ири услышал щелчок ключа в замке, повернулся и оказался пойманным.

   – Звукоизоляция слабая, – прошептал Грандин, накрывая его рот поцелуем – Постарайся не сильно кричать.

   Он кровожадно ухмыльнулся.

   " С запада Артемия омывается Каренским морем, которое впадает в Мировой океан..."

   Слышался из – за стенки отчётливый голос мьсе Блезира и если прислушаться можно было даже различить скрип перьев по бумаге, с помощью которых старательные студиозы записывали лекцию.

   Ири запоздало рванулся прочь, осознавая, что попал в ловушку и ненавидя Мистраля самой отчаянной и лютой ненавистью. Он считал Грандина рассудительным?

   Это было давно и неправда, за тысячу лет до того как они встретились друг с другом. Ран был психом. Опасным сумасшедшим психом, и хуже всего это безумие оказалось заразным.

   Ири только судорожно вздохнул, сминаемый жадными руками, сомкнувшимися за спиной. Поднимающими в воздух, сажающими на стол, в то время как чужие губы, не переставая терзали его рот и самое ужасное заключалось в том, что Ири ответил на это безумие, до того, как Ран подхватил и притянул на себя. Вспыхнул яркой спичкой, во взрыве чужого пламени.

   Ненавижу!

   Люблю!

   Люблю!!!

   Ненавижу!!!

   Зарываясь пальцами в затылок, сжимая волосы, судорожно впиваясь в шею, прикусывая кожу.

   С силой, что кажется, сейчас сметёт всё вокруг, но в тот же миг превращается в тончайшее, легчайшее прикосновение, пронзительной нежностью втекающее в кожу.

   Несколько секунд сумасшедшего стремительного дуэта двоих, когда они словно танцуют над бездной, бешено, судорожно, и в тоже время ровно, красиво, неторопливо, перехватывая и предвосхищая движения друг друга, ласкаясь прикосновениями.

   Люблю.

   Люблю.

   Несколько томных душащих пульсом минут. Жарких, задыхающихся.

   Ири обхватил Рана ногами за бёдра, притягивая на себя, готовый разодрать чужую одежду и выпрыгнуть из своей, но Мистраль, не в силах простить вчерашней выходки, желал танцевать этот танец один.

   Нетерпеливо содрал с Ири мундир, перехватывая и лишая инициативы руки, начал расстёгивать рубашку, зацеловывая каждый сантиметр обнажающейся смуглой кожи, тяжело дыша, сдёрнул её окончательно, отбрасывая на пол, и не отрываясь от тела, мягко опрокинул на стол, нащупывая застёжки на брюках, попутно стягивая ботфорты, лаская голени и припадая губами к щиколоткам.

   И всё это в абсолютной тишине, под размеренное бормотание преподавателя за стенкой.

   Ири отчаянно мотал головой, умоляюще зажимал настойчивые ладони, пытаясь притормозить скользящий бег, отдышаться. Захлёбываясь от невозможности стонать и кричать в голос. Видя над собой, пылающие от страсти, неумолимые глаза: гипнотизирующие, лишающий воли, не дающие двигаться, завораживающие непроглядной темнотой ночи, на дне которой, словно пылает золотой колдовской огонь. Жидкая, мерцающая, солнечная ртуть космической нежности.

   Люблю = Люблю .

   ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

   Грандин раздел его, сам оставаясь в одежде. Отступил на шаг, любуясь обнажённой натурой – исключительно делом рук своих. А затем решительно не давая любовнику опомниться, притянул поближе и начал безжалостную долгую атаку, заставляя Ири захлебнуться и раствориться в бесконечной, потоком обрушившейся ласке...

   " Если обратить внимание на карту, к западу от полуострова Майен принадлежащем Итании, тянется цепочка Галейских островов, между которыми проходит один из основных торговых морских путей".

   Скрип перьев, шорохи, голос преподавателя. Зажатый ладонью рот. Запах дерева и лака идущий от поверхности тёплой столешницы. Тяжёлые бархатные шторы фисташкового цвета, замороженное инеем окно и ровный гул пламени, где – то внизу в котельной, незаметное тепло проходящее по трубам, замаскированным в узорные стенные панели. Засохшие веточки фезалисов забытые в вазе на шкафу, и...

   Движения. Движения. Сумасшедший водоворот ладоней, изящных, не производящих, впечатления силы, способных удержать собой целый мир...

   ******

   Когда Мист счёл, что "на первый раз достаточно" Ири зацелованный до алых засосов, перебывал во всех мыслимых и немыслимых позах.

   На его теле не осталось ни единого миллиметра кожи, которому бы удалось избегнуть убийственных губ, рук и языка Мистраля.

   Ар напрасно зажимал рот, давясь собственными стонами, в любой другой обстановке, давно бы перешедшими в хрипло – скулящий вой. Слишком хорошо Мистраль изучил этот инструмент, мастерски умея извлекать из него такие ноты, что юноша почти рыдал от пытки наслаждением, которое ему щедро дарили, абсолютно лишив возможности, получить малейшее облегчение, телом, голосом.

   Напоследок Грандин неторопливо проник в него пальцами и заставил почти умирать, вытворив такой немыслимый танец внутри, что откройся в эту секунду дверь и войди в класс директор, или половина академии, Ири послал бы всех лесом.

   Собственная душа, сосредоточилась на кончиках чужих пальцев, и дьявол Мистраль не спешил расторгать сделку, прекрасно понимая, что ради продления подобного контракта Ири отдаст и предложит всё, включая собственную жизнь.

   Когда его скучающе – развлекающееся, страдающее и отыгрывающееся, мелочное величество, бог Мистраль, наконец – то соизволил расстегнуть гульфик, Ири успел испытать оргазм и пребывал в бессмысленной прострации полнейшего физического изнеможения, приятно радуя злопамятность Рана, идиотической улыбкой на лице.

   – И на будущее, радость моя...

   Грандин притянул любовника к себе, не забыв, мстительно прокатить позвоночником по столешнице, и широко разведя чужие бёдра, вошёл одним глубоким толчком, заставив Ири задохнуться от заново переполнивших ощущений.

   – Не спорь со мной...

   Смешавшихся между собой боли и наслаждения.

   – И всёёёё, тебе, прощу, – со злорадной пахабщинкой ляпнул Мистраль, радуясь, что закативший глаза и временно неадекватный Ар, не в состоянии осмыслить. Иначе бы давно взвился ужом. Впрочем, он и так извивался на зависть любой рептилии, и Мистралю стоило немалых усилий, удерживать полусогнутые ноги на своих плечах, ибо вымучивая внутри Ара сладчайшие па, он ничего не мог сделать с тем, что на каждый его толчок, Ири если не подавался навстречу, то дёргался словно от удара рыбы – скат...может в его понимании так оно и было

   А кто меня обидит, так тебе и надо– мысленно добил Грандин, окончательно входя во вкус мести и понимая, что прямо мстил бы и мстил.

   А потом можно догнать и снова отомстить пару раз, если конечно кто – то выдержит. Выдержит и никуда не денется– это было последней связной идеей, после которой Мистраль, попрощавшись с рассудком вслед за Ири, полностью отдался процессу, растворяясь в ощущениях собственного глубокого ритма. Когда можно конечно утончённо поиздеваться, растягивая удовольствие, но сил терпеть нет никаких и хочется просто жёстко трахать, вбивая в поверхность, рассчитывая динамику, чтобы не покалечить об стол некоторых особо на это напрашивающихся... Даже если самому очевидно, что полностью прощённых, на этот раз.

   Впрочем, доведённый до кондиции оппонент, стонущий сквозь зубы в скомканную рубаху, похоже был совершенно не против, и даже за, умудряясь одновременно изображать поруганную невинность и откровенно подмахивать в такт движениям, от удовольствия изгибаясь временами под таким углом, что Мистраль искренне обеспокоившись, "а не переборщил ли он?", притянул возлюбленного к себе и быстро догнал до финала, финишировав лишь на пол секунды раньше.

   Сказать, что Ару понравилась гонка, было сложно. Он её просто не помнил, отключившись от всего, кроме наслаждения на седьмом небе удовольствия. Затем перед глазами ослепительно взорвался светлый метеорит, вылетая куда – то в пространство и он кончил, с судорожным громким вскриком, теряя сознание и ощущая, как внутри него яростными толчками, выплёскивается стонущий сквозь зубы Ран.

   – И так будет с каждым! – отдышавшись, "грозно" буркнул Мистраль и обессилено ткнулся носом, в его плечо.

*******

   – И всё таки, ты не прав, – слабо пробормотал Ири, открывая глаза и обнаруживая себя полулежащим на коленях Рана, заботливо закутанным в чужой тёплый камзол. Любовник обнимал его, слегка покачивая и непонятно было, по каким просторам и берегам гуляют его мысли, о чём он думает в этот момент. Глядя сквозь Ири с отсутствующим выражением, для того, что бы очнувшись, вздрогнуть, вспомнить о его существовании, улыбнуться, сказать глазами тёплый "привет", мгновенно смывающий горькую складку в районе губ. Незаметную, неуловимую. Нечто, что Грандин Мистраль не позволял себе озвучивать.

   – Ты абсолютно не считаешься с моим мнением и...

   Ири смолк, отвечая на поцелуй.

   Единственный действенный способ, который удалось изобрести Мистралю, что бы заткнуть любовника, не давая ему возможности наговорить такого, от чего Грандину снова захочется его прибить.

   – Это нечестно.

   – Разве, я ещё не прощён? – самодовольно отозвался Мист, играясь языком с его ухом. – Мне кажется, я достаточно извинился перед тобой.

   – Это, ты, называешь, извинением?!!!!

   Если бы Ири не был так утомлён, он бы разозлился.

   Но сейчас в буквальном смысле затраханный Мистралем, находился на грани такой усталости, когда лень шевелиться, и лень разговаривать. Не говоря уже о том, что бы тратить энергию на ссоры. Впрочем, именно на это Мистраль и рассчитывал, предпринимая нападение.

   Почему только все их проблемы нельзя решить с помощью секса? Хотя нет, столько секса, он не выдержит.

   Грандин сдержал неуместный смешок, и заметив состояние Ири, полностью подтверждающее мысль, тихо рассмеялся, и с чувством прижал любовника к груди, зарываясь лицом в пушистый затылок.

   – Не злись. Прости меня, – шепнул он ласково и не удержался от подначки.

   – Мой вечно воинственный, Ири. Обещаю, впредь, постараюсь считаться с твоим мнением и не решать за тебя. Будем мириться? Или мне ещё раз...Извиниться?

   Скрытый подтекст, моментально рванул лёгкие хохотом, и Мистралю пришлось, прикусить губу, обрушиваясь на Ири с бесчисленными ласками, пряча реакцию.

   – Перестань меня дразнить, – буркнул Ири, дуясь из последних сил, упорно уворачиваясь от лёгких поцелуев, которыми, не переставая, осыпал его Мистраль; не сколько от вечно жаждущего вдохновения, сколько от азарта посмотреть, что сильнее, ослиное упрямство Ара или его собственная власть над ним? Упрямство ретировалось через пять секунд, и вряд ли до бубнящего оппонента дошло, что продолжая лелеять обиду жгучую, он активно подставляет губам мордашку, умудряясь вертеться и в профиль и в анфас. Когда ему для поцелуя подставили щёчки, ушки, а потом носик...

   Мистраль не то, что бы совсем ошалело обалдел, скорее, очень сильно старался не рассмеяться в голос, боясь задеть высокие, нежно – ранимые чувства некоторых особо не поддающихся. И ведь попробуй намекни.

   Выпученные глаза, гордо вздёрнутый подбородок, возмущённое разбрасывание конечностей, с видом оскорблённого королевского достоинства, которое посмели оболгать самым бесчестным образом.

   – И ты всё время смеёшься надо мной! – моментально уцепившись за подлитое "в огонь масло", выдал Ири, заставляя Грандина мученически стиснуть зубы, титаническим усилием воли удерживая собственную невозмутимость.

   И не объяснить, что насмешило. Придётся потом ловить и уговаривать по всему классу.

   – Я чувствую себя глупо!

   Мысленное, абсолютно непотребное "гыыыыыы", совершенно не читаемое на внимательном, вежливом, очень предупредительном лице, обращённом на Ири с выражением ВОТ ТАКИМИ БУКВАМИ написанной заботы. Мысленно Мистраль поставил себе золотой памятник за терпение, и теперь с каждой секундой воображаемая горка складываемых к нему даров росла и ширилась.

   – И вообще. Ты всегда командуешь. Надоело. Я хочу быть, только сверху! – Подводя итог прениям, решительно объявил Ири Ар, подтверждая известную поговорку о том, что если некоторым, предложить палец, они не подаваться, откусывая всю руку. Грандин проглотив очередную ехидную реплику, едва не опрокинулся навзничь.

   – Ты хочешь, чтооо?!!! Рааадость моя? ...??????? – Оправившись от лёгкого шока, Мистраль переспросил. В надежде, что ему послышалось.

   – Я хочу быть СВЕРХУ! Сверхууу, Ран! – неумолимо возвестил Ири, изображая " Безусловное превосходство интеллекта высших над нижестоящими" Выпрямился, приосаниваясь, удобно пристроив ноги на коленях. В расстёгнутом камзоле на голое тело выглядел он, чертовски заманчиво, и Грандин ощутил моментально вспыхнувшее желание.

   Оглядев полностью вымотанное, "но при этом хорохорящееся" ненаглядное сокровище с ног до головы, Мистраль грустно вздохнул, понимая, что повторения подобного марафона Ар точно не перенесёт.

   – Кхм?

   – Ну? – требовательно спросил Ири, и слегка поёжился, разглядев в глазах Рана, знакомый, опасный огонёк, подозрительного веселья, которое Мистраль больше не трудился скрывать.

   Ири не просто провоцировал, по мнению Мистраля, он прямо настырно и упорно боролся за то, что бы нарваться.

   – А ты уверен, что ты хочешь именно этого, душа моя? – Грандин мурлыкнул и поцеловал Ири в смуглое обнажившееся плечо, понимая, что кое – кого надо срочно одеть, или придётся заставить потрудиться этот славный рот на поприще далёком от болтовни.

   Ири умудрялся вызывать не просто желание, а какое – то бешенство и буйство собственной плоти, не успевшей восстановиться, но снова рвущейся в бой.

   – Да! – Менее уверенно возвестил Ири и ощутив чужую реакцию, поспешно прибавил, боясь отказа по причине временной недееспособности. – Но не прямо сейчас, разумеется.

   – Согласен!

   Мистраль даже не раздумывал. Поцеловав Ири напоследок, он выпрямился, нехотя отлепляя любовника от себя, и поставил на ноги, поднимаясь и собирая вещи.

   – Но с одним условием. Ты переезжаешь ко мне.

   Подняв с пола рубашку, и отряхнув, он бережно укутал ей плечи Ири. – Или опять по новому кругу?

   – Да нет. Хватит с нас кругов. Я перееду. – Ири тоже не колебался.

   В принципе как следует, обдумав предложение Мистраля, он пришёл к выводу, что Грандин.... ПРАВ.

   Нет, во всём остальном, он разумеется, оставался не прав. Особенно в том, что касалось деспотичного поведения по отношению к нему. И менять своего мнения в этом вопросе Ири не собирался.

   А вот предложение жить вместе, его вполне устраивало, и возможно устроило бы с самого начала, если бы у Мистраля хватило ума и такта, высказать это в менее категоричной форме и дать время поразмыслить.

   Собственно сегодня, он собирался поднять щекотливую тему, ожидая малейшего намёка для примирения. В том, что Ран сдаться первым, Ири нисколько не сомневался, считая, что, разумеется, извиняться должен тот, кто виноват. А в этой ситуации виноватым виделся исключительно Мистраль. ( Очевидно, как и во всех предыдущих и последующих тоже. ) Следовательно, именно Мистраль должен уступить.

   Правда, исходя из знаменитой поговорки об уме, наличие уступки говорило не в пользу Ири. И сияющий вид Ара утром, оказался вызван банальной человеческой причиной. Проведя ночь в холодной постели и скучая без своего ледяного принца, Ири посмотревший на ситуацию под другим углом, планировал "осчастливить" Грандина.

   Но совершенно упустил из виду, что Мистраль человек не ординарный, и хотя ранее эксцентричных выходок за ним не числилось, тем не менее это не обозначало, что он на них не способен. А с позиции своего характера не признающего противодействия собственной воле, от Мистраля и не могло ожидаться, что он признает неправоту, скорее изобретёт способ, или некоторый повод для предлога или же упрямо будет игнорировать соперника. Точно так же как и он его. Ибо ни один из них не желал подавать руки первым. А тот, кто подавал, автоматом становился "слабым звеном" в собственных глазах. И всё начиналось заново, превращая отношения в бессмысленное "бодание" двух эгоцентричных честолюбий. Ар раз за разом травмировался об стенку категоричности Мистраля, в итоге связанный по руками и ногам выдавал ту линию поведения, от которой Мистраля воротило больше всего, без понимания, что именно он же её и породил, не желая признавать, что уважение равноправия требует разделения и отдачи двоих. А не с одной стороны "Да", а с другой "Посмотрим – поглядим, подумаем, сначала ты мне, а потом я тебе, если сочту нужным".

   Разумеется, в понимании Мистраля всё выглядело совершенно наоборот. Ири представлялся инфантильным и незрелым мальчишкой, неспособным и не желающим брать на себя малейшей ответственности, противостоящим исключительно из самодурства, и требующим что бы Мистраль закрыл на это глаза играя по непонятным правилам, в которых он ничего не понимал, но которые унижали его достоинство. Что за игры ведёт с ним Ири? Что он от него желает и на что рассчитывает в дальнейшем для Мистраля представлялось совершенно непонятным.

   Всегда продумывающий свои шаги и действия на несколько ходов вперёд, чётко планирующий все свои "хочу", "надо и куда", "зачем и для чего" он столкнулся с абсолютным отсутствием понимания чужой логической системы, и это его невероятно бесило и выводило из себя. Беспорядка и хаоса Мистраль не выносил и не приемлил категорически, ни для себя, ни для других. Но Ири представлялся именно таким. Хаос. Беспорядок...Нарушение стройной, безупречной работы, математического механизма его собственного мировоззрения.

   И сейчас новое примирение воспринималось не постоянной константой, а всего лишь временной передышкой, во время которой Мистраль отчаянно надеялся суметь понять: что именно с ними не так?

   Где находится тот заржавевший маленький винтик, который стоит разыскать, осмыслить и если понадобиться перестроить и перечертить всё заново, потому что эту задачу он мог решить.

   В его мире не существовало неразрешимых задач, того, с чем бы он Грандин Мистраль не мог справиться. Потому что если он не сможет это найти...

   Весь его механизм, весь его совершенный, безупречный, никогда не подводящий механизм даст сбой, трещину, совершит ошибку. Уже начал совершать. Потому что любовь как сорняк, дикая трава, растущая по своим собственным законам и правилам, проросла внутри него, оплела собой, но Мистраль не может начать стопорить из – за неё, – помехи намотавшейся на винт его жизненного корабля. Или распутать и аккуратно положить в карман или разрубить и плыть дальше...И ни первое, ни второе кажется невозможным. И надо найти ответ. Отыскать неизвестную производную. "Слепое пятно", понимание, которого не было, но которое должно было сложиться, прорасти и стать частью личности. Внутренняя незаметная выщербина возникшая в отсутствии чего – то очень важного.

   Но как это чаще всего и бывает, когда примирение случается, а во внутреннем мире наступает затишье, мало кому хочется размышлять о вещах и проблемах внутреннего характера. Им было хорошо вместе и пока вместе было хорошо, всё остальное казалось несущественным, незначительным и попросту теряло всяческий смысл. Как нибудь на досуге, Мистраль займётся решением и поиском этого непонятного "нечто", а сейчас ему просто хотелось быть с Ири, и улыбаться, наслаждаясь жизнью и его обществом, и всем тем, что оно несло с собой.

   – Смотри не пожалей о своих словах, – вздохнул Мистраль, пряча ухмылку по поводу нарисовавшегося в воображении предмета их разговора, в свете моментально представившейся реализации, и с удовольствием потянулся к Ири помогая одеваться и приводить себя в порядок.

   – Знаешь, слова иногда имеют привычку просто вылетать. Мммм? – он с надеждой покосился на любовника, и решив задобрить, поправил воротник.

   – Не в этом случае! – Ири самодовольно хмыкнул, как всегда мастерски имитируя манеру самого Грандина. Чувствовалось, что он обдумал и решил. Правда, зная его Мистраль, подозревал, что желание сформировалось исключительно под воздействием импульсивного порыва.

   – Отныне, ты, – Ар победно ухмыльнулся, впечатывая пальцем в грудь Мистраля, многострадально поморщившегося. В данном случае от отсутствия манер. – Будешь, только, подо мной!

   – Хорошо Ири, – с подозрительным смирением Мистраль опустил глаза. – Обещаю, сегодня ночью, ТЫ, БУДЕШЬ СВЕРХУ! – После чего выдав сие вдохновенное, он поспешно отвернулся, пряча свою, знаменитую дьявольскую усмешку.

*******

   Вечером из спальни Мистраля доносились отчаянно возмущённые крики, потревожившие степенный покой его обитателей.

   – Отвали от меня. Не смей. Не буду! – На фоне приглушённой возни и грохота, звучал отчаянный голос гостя

   – Будешь! – неумолимо отзывался хозяин Мист

   – Не хочууу! – Вновь возня и грохот.

   – Да неужели?

   Ещё более неумолимое, сопровождаемое полузадушенным всхлипом. – А по моему, ты просто стесняешься. Днём, ты, высказал своё намерение, весьма недвусмысленно.

   – Но я не это имел в виду!!! – орал Ири

   – А я подумал именно об этом. И теперь собираюсь исполнить своё обещание, – наставительно пояснил Мистраль, изображая ангельскую непосредственность.

   – Ири, сердце моё, мне кажется или этот этап мы проходили? Свои желания, надо формулировать точнее. Так что не я виноват в том, что ты ничему не учишься.

   Если бы кто – нибудь из слуг, мог заглянуть в спальню, глазам предстала бы весьма откровенная картина. Одежда, разбросанная по всей комнате и два сражающихся обнажённых тела. Собственно, то, что между ними происходило, трудно было назвать сражением.

   Полусидящий Мистраль, используя физическое превосходство в силе рук, удерживал на своих коленях отчаянно отбрыкивающееся смуглое тело, пытающееся улизнуть.

   – Ири, будь умницей, не упрямься. Сделай нам обоим приятно. Давай, ты же этого хочешь.

   – Не хочу. Это нечестно. Мистраль, ты подлая скотина, вечно использующая всяческие уловки...

   – Ты бы следил за словами, радость моя. Я же и обидится могу. И тогда уловок станет гооорааааздо больше. Я бы сказал, ты сейчас прямо нарываешься на то, что бы опробовать весь арсенал...Кончай вертеться, Ар!

   Ири сидя спиной к Мистралю, безнадёжно пытался высвободиться и не мог, в то время как перед Грандином открывалось довольно большое пространство для манёвров и манипуляций.

   – Да пошёл ты!

   – Как приятно когда желания совпадают с возможностями. Этим и займусь – Мистраль на мгновение приподнял его над собой и затем, крепко обхватив за талию, опустил вниз, одной рукой придерживая собственный член, что бы не покалечили ненароком, а второй фиксируя извивающегося Ири.

   – Нет. Я не... буд...

   Вопль перешедший в сладострастный стон и удовлетворенное.

   – Умница.

   – Ран, ты, просто...ааай

   – Кто?

   – Мммм...Обманщик

   – Ири, с твоим отношением к подобным вещам, удивительно, что я заодно, не превратился ещё и в насильника...Ты же меня прямо вынуждаешь...

   – Нет.... ООО...

   – Да ну?

   Ири застонал, закрывая глаза и откидывая голову на плечо Грандина и двигаясь в так ладони, ласкающей его спереди.

   – Знаешь Ири, в отличие от тебя, меня больше интересует не победа, а участие.

   Мистраль, смеясь, убрал руки и поцеловал возлюбленного в мокрый от пота висок.

   – Прости. Не подшутить над тобой временами оказывается слишком большим искушением. Давай поменяемся местами. Свой тыл я тебе доверял и не вижу причин, не повторить это ....

   Ири на мгновение приоткрыл затуманенные страстью глаза, бросив на Мистраля выразительный уничтожающий взгляд из – под длинных пушистых ресниц.

   -Ран! – восхитительный сбивчивый шёпот. – Если, ты, сейчас, остановишься, я тебя убью, чёртов ублюдок!!!!! Пожалуйста...ооооо...

   Он отчаянно задвигал бёдрами и закончил раздражённо. – Заткнись и просто трахай меня!!!

   – Радость моя! – выдав это потрясённое, Грандин на мгновение онемел, а затем притянул к себе Ири и разразился громким всхлипывающим смехом, приникая губами к чужим лопаткам.

   – Ири, я тебя обожааааю! – простонал он, целуя золотистый загривок и ловя ртом ускользающие губы. – Ты чудо Ири. Просто чудо.

Глава 24.

   Мистраль улыбаясь, смотрел на Ири, любовался смущённым чуть нахмуренным лицом и читал в нём скрытую благодарность и затаённую радость, за то, что Грандин всё устроил и взял на себя хлопоты по переезду.

   Да, многие вещи оказались болезненны, но именно благодаря настойчивости Мистраля в некоторых вопросах, нет нужды продолжать нелепую игру отрицания отношений, в свете того, что они не только продлились, но благополучно продолжали существовать.

   И внезапно странно, оказалось понять, что всё на самом деле...Легко и просто, в то время как они непонятно зачем и почему устроили из этого целую мышиную возню, надумав кучу глупостей, страхов и сомнений, а вот стоило начать и всё стало происходить естественно, само собой, совершенно без ссор и тех мелких неурядиц различия привычек, что омрачают взаимодействие многих пар на первом этапе отношений, когда происходит притирка друг к другу. А у них словно и не было никакой притирки. Возможно умудряясь переругаться в "пух и перья" ранее, они сами того не заметили, как изучили некоторые грани и составляющие противника настолько, что это воспринималось совершенно нормальным не вызывая недоумения или удивления, ибо именно так оно всё должно было и быть и иначе не представлялось.

   И вот теперь, они не просто встречаются, живут вместе и могут совершенно открыто выражать чувства и желания, не вызывая косых взглядом и неуместного любопытства. Их отношения сложились сами собой и стали абсолютно привычным явлением в жизни академии, таким же естественным, как и случающиеся ссоры ранее, а может быть именно они и привели к тому, что в сознании посторонних Мистраль и Ар просто не воспринимались отдельно друг от друга, но всегда были парой, примерно такой же как Эргет и Алес, просто со своими прибабахами.

   Впрочем, от столь заметных личностей иного не ожидалось. Как если бы кумиры "на виду" не имели права на обыкновенность, хотя на самом деле были самыми обычными людьми.

   И вот теперь они свободно рассекали по территории, позволяя себе держаться за руки, обниматься, и целоваться когда никто не смотрит. Правда, Мистраля вряд ли волновало наличие возможных свидетелей. В отличие от Ири он позволял себе делать абсолютно, всё что хотел, совершенно не стесняясь выражать собственные желания.

   И Ири в который раз, разглядывая каменное, невозмутимое лицо, задавал себе вопрос: Неужели это один и тот же человек? Неужели под арктической маской аскета, может жить такая невероятная гамма эмоций?

   Но стоило этому равнодушному совершенному лицу обернуться в его сторону, и оно мгновенно преображалось. В глазах оживали тёплые огоньки, а застывшие губы таяли в нежной предназначенной только для него улыбке.

   – Возможно ли это?– думал Ири и от этой мысли на сердце у него становилось удивительно хорошо и радостно, по особенному невероятно удивительно. – Ран, любит меня? Он меня любит?

   Его абсолютно ледяное спокойствие днём и безумная неистовая страсть по ночам. Грандин казался для Ири непостижимой загадкой, разрешения которой совершенно не хотелось искать. Рядом с Раном не существовало холодных стен, не было равнодушия, и недопонимания.

   Присутствовали нежность и страсть, от которой он задыхался временами, не в силах вынести её ошеломительной силы и напора.

   Я люблю его– подумал Ири уже в сотый раз. – Господи, я люблю его. Не могу без него. Хочу быть с ним всегда. И в то же время, боюсь этого. Боюсь, что однажды всё закончиться... Как сон.

   Ран, возможно ли это...Никогда не просыпаться?

   Ири любовался Мистралем. Тайком, исподтишка. Боясь оказаться пойманным на "месте преступления". Боясь признаться в том, что замирает от восторга, даже не замирает, обмирает изнутри, не в состоянии верить сам себе, собственным ощущениям... Этот ледяной бог, принадлежит ему?

   Такой холодный и недоступный, похожий на совершенную недосягаемую статую, далёкую, безразличную, скучающую. Даже когда он записывает лекцию или слушает новую тему, с очень внимательным сосредоточенным видом, если присмотреться, несложно уловить, что Мистраль борется с желанием украдкой зевнуть, потому что лекция для него абсолютно неинтересна.

   Но вот Грандин чувствует его взгляд, поднимает голову и...

   Ири больше не в состоянии двигаться и дышать. Он тает. Тает, словно воск свечи, оплавленный сиянием бесконечной нежности, растворяется внутри чёрных демонических глаз, и испытывает только одно желание, беззаветно упасть к великолепным ногам. Встать перед ним на колени, любить, преклоняться, потому что стыдно признавать, но он ничем не лучше остальных. Потому что он просто любит, любит его, абсолютно не может бороться с этим. Люблю. Люблю. Люблю.

   – Ты божество, Грандин, – вырывается у Ири непроизвольно. – Ты похож на божество.

   Грандин улыбается с особой снисходительностью, такой ласковой и любящей, что у Ири на глаза наворачиваются слёзы, и, наклонившись, шепчет на ухо, лёгким тёплым ветерком.

   – А ты мой золотой божок! Разрешишь, забрать тебя себе?

   И совсем тихо, почти беззвучно опаляя жарким дыханием начинающее пылать ухо.

   – Я хочу тебя, ангел мой. Каждую секунду, а ты даже не замечаешь. Пошли домой, я сделаю тебе...

   Лицо Ири полыхает, но он не отодвигается. Зато в тетради Мистраля, тут же появляется бесцеремонная надпись.

   "Мистраль – дурак!"

   Грандин довольно ухмыляется. Преподаватели и студенты делают вид, что ничего не замечают.

   Оценки у Мистраля неизменно находятся на первой графе результатов, и ему прощается практически всё. Даже эта одержимость Ири Аром, воспринимается как нечто само собой разумеющееся.