Текст книги "От ненависти до любви (СИ)"

Автор книги: Сан Тери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

   – Ничего не было Ири. С каких пор тебя начало это волновать? – Грандин холоден и насмешлив. Его слова и тон обжигают словно удар плёткой.

   Ири вздрагивает. Удар достиг цели. И Грандин закрепляет победу.

   – Я посмеялся над тобой, Ири Ар. Я спорил на тебя и выиграл. Я не воспользовался своим призом. Ты знаешь об этом. Потому что такая победа ничего не значила для меня. Это было слишком легко.

   – Хорошо. – Ири кивает, но мысли его далеко за пределами разума. – Мы будем сражаться...До смерти.

   – Сдурел Ар? – холодно осведомляется Грандин. В душе расползается липкий страх, понимания, что он сам, оказался совершенно не готов к тому, на что пытался себя настроить, то, что так легко и естественно озвучил его противник.

   Я не смогу его убить. Я не смогу. Слова, насмешки, ненависть. Да всё что угодно. Но только не смерть. Даже ради этой высшей цели. Исчезни навсегда, дьяволы тебя подери. Исчезни, но живи. И я буду жить, зная что ты всё ещё есть. А значит, где – то там, в моей душе рядом с болью и отчаянием, всё ещё будет жива Надежда.

   – Умри, Мистраль!

   Ири Ар первым обнажает шпагу. Синие глаза пусты и мертвы, точно так же как и чёрные.

   Шпаги скрестились.

   "Правление двух кабинетов, рано или поздно приведёт страну к катастрофе. Правый министр, геран Лан должен быть отстранён, а его преемник убран с дороги. Если ты желаешь доказать что ты действительно готов пойти на всё ради блага своей страны, Ири Ар умрёт. Не позволяй себе проиграть Мистраль, до того как начнётся твоя главная битва. Я верю в тебя мальчик мой и очень тебя прошу, не разочаровывай меня, больше, чем ты это сделал. "

   Звон клинков разноситься в утреннем прохладном воздухе, ещё не отошедшим, от ночной сырости. Одурительно пахнет травой, листвой и цветущей вишней.

   Почему эта битва не приносит удовлетворения, как все предыдущие? Почему в ней нет азарта и радости? Нет желания победить?

   Выпад. Где блестящие атаки и комбинации, Ири? Он словно спит. Удар.

   -Умри Мистраль.

   – Не сегодня Ири. Не сегодня.

   Выпад и Ири открывается очень глупо и нелепо. Грандин сам не понимает, как его шпага пронзает плечо соперника. Раз и всё. Выдёргивает назад, встречая сопротивление плоти, и рукав Ири мгновенно окрашивается кровью.

   Он проиграл. Грандин желает опустить шпагу, но понимает, что соперник продолжает нападать. Снова и снова, бросаясь в атаку и истекая кровью. Как глупо. Он не сможет победить. Особенно сейчас в то мгновение, когда не желает этого делать, откровенно подставляясь под чужое лезвие, пытаясь.... Дать себя убить?

   Батман и круазе. Ири даже не пытается сопротивляться... Ири... Мистраль выбивает шпагу из его рук, и сделав шаг обнимает за плечи. Крепко, изо всех сил, как если бы всю силу чувств, оказалось возможным вложить в одно простое объятие.

   Ири бьётся в его захвате, выкрикивает яростные оскорбления и не даёт поцеловать себя.

   – Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу тебя, Грандин Мистраль.

   – Малыш....Прости! – Слова сказаны. Но имеют ли они смысл? Грандин сжимает непокорный вырывающийся подбородок и целует мокрые горько – солёные губы, властно и нежно. Раздвигая их языком. Ири оседает на траву. Они оседают вместе. Ири плачет, дрожит в его руках и сдаётся ненавидя и проклиная себя за слабость.

   – Я проиграл! – отчаянно стонет он в чужие губы. – Будь ты, проклят, Мистраль. Убей меня. Убей, но не унижай.

   Грандин слизывает слёзы, льющиеся из его глаз

   – Это не ты, – я проиграл, – отзывается он тихо. – Люблю тебя, Ири. Слышишь меня? Я люблю тебя и пусть всё на свете летит в бездну... Весь этот чёртов мир, со всеми его дурацкими правилами. Я тебя люблю. Понимаешь? Больше жизни, Ар, потому что без тебя не хочу жить. Выбери всё что пожелаешь, всё что захочешь, будь кем угодно и как угодно, но со мной... Ири. Прошу тебя. Дай мне шанс. Один раз.

   Слова сказаны. И Ири перестаёт вырываться из его рук. Он не верит.

   – Я люблю, тебя! – повторяет Грандин снова и снова. – Всегда, любил. С первого дня нашей встречи...любил.

   – Тогда, почему? – почти кричит Ири. В голосе его боль и отчаяние. Почему ты, так жестоко поступил со мной? Почему? Зачем?

   – Боялся признать... Не хотел, признавать. Решил, смогу бороться с этим. Но я не могу. Я не думал о тебе и о твоих чувствах, потому что даже о своих оказался думать не в состоянии. Не понимал. А сейчас, что сказать...Ты для меня важнее, чем собственная жизнь...Уродски звучит...эгоистично...Да только так и есть. Я люблю тебя, малыш. Я очень тебя прошу, поверь мне.

   Грандин бинтует его плечо. Разрывая свою рубаху. Поднимает его на руки. Ири бледен, но кровь уже не течёт из его раны.

   – Прости, что причинил боль, снова заставил тебя страдать.

   – На банкете ты выплеснул моё вино, – слабо отзывается Ири и получает в ответ тревожное.

   -Дурачок. В бокале был яд. Я ведь предупреждал тебя не связываться с Ланом. Столько раз Ири. Мой, непокорный упрямый Ири, который всегда делает мне назло. Но теперь, я никому не дам тебя в обиду. Лан, Рандо. Они оставят нас в покое. Ири молю. Скажи, что тебе безразлична, политика. А если нет. Значит, займу твою сторону. Какая разница, где служить верно.

   Ири кивает слабо улыбаясь.

   – Мне не важно. Я просто хотел...Позлить тебя...потому что ты сделал мне больно. Но я ... Люблю тебя, Ран.

   Иногда Счастье бывает настолько полным. Что слова уже больше абсолютно не нужны.

   Грандин задержал дыхание и крепко прижал тело Ири к себе, ощущая, как стремительно стучит сердце, наполняясь долгожданным бесконечным теплом. Понимая, что вот оно и сказано. То, что было запрятано в самой глубине их сердец, то что они так давно хотели друг другу сказать, теперь это уже не было важно. Слова произнесены. А нужны ли они эти слова?

   Просто как отмеченный факт того что оба постигли давным – давно. Наверное нужны. Для того что бы наконец принять это чувство, осознав его и устав с ним бороться. Я люблю тебя.

   Ири слабо улыбался ,чувствуя нежное объятие своего возлюбленного, Грандин смотрел на него сияющими глазами. Он ничего не говорил, наклонился и прикоснулся к его губам, соединяя их глубоким поцелуем по особенному, трепетному, на двоих. Как предложение делал. Он и не знал, что поцелуй может быть таким. Особенным. Важным. Долгим. Наполненным смыслом.

   А над ними загадочно улыбалась луна, зная, что после бесконечных войн и бурь наступило долгожданное затишье примирения. Теперь, наверное навсегда.

   – Люблю тебя, Ири.

   – Люблю... тебя.... Ран...

   А затем глаза Ири Ара закатились, и голова медленно откинулась назад.

   Грандин смотрел и не понимал. Улыбался, впервые растерянно моргая, как это всегда делал Ири.

   – Ири, – позвал он ласково, нежно проводя по губам. – Что с тобой, малыш?

   Голова Ири безвольно мотнулась в его руках.

   – Ири. Ты что, Ири?

   Он испуганно лупил его по щекам, пытаясь привести в чувство, тряс, целовал в полураскрытые, ещё мягкие губы. Горькие на вкус.

   Эта горечь на губах. Смутная знакомая горечь...ИРИИИИИИ

   – Ириииииии!!!!!

   Он летел вперёд не чувствуя лёгкого веса, в своих руках, кричал и звал на помощь. Потому что, не мог не успеть.

   Собственная шпага смазанная тёмным. Кровь Ири на ней.

   Я убил его своими руками. Я убил его. Это я убил его.

   Потому что кто – то отравил мою шпагу. Для того что бы убрать с дороги.. На благо Артемии.

   Люди голоса...Всё потеряло смысл и слилось в одну непонятную полосу тумана. Какие – то слова, не имеющие смысла. Что? Где? Когда? Время и пространство утратили значения.

   Он шептал его имя, держал его в руках, не желая выпустить и разжать пальцы, кричал и сыпал проклятиями, не веря словам медика, и не давал им забрать его. Казалось что всё это нелепость, сон. Страшный кошмарный сон, который не может быть реальностью, но который никак не может прекратиться.

   И сейчас Ири улыбнётся, откроет глаза, подставит мягкие губы и наполнит весь мир вокруг своим ярким радостным сиянием.

   – Иииирииииии! Ириииииииии! Не надоооо неееееееет. Неееееееееет. Божеее! Божееее! Божееееееаааааааааа!

   И сквозь туман, полный алой больной крови, бокал вина в руках и стегающий, приводящий в чувство, ледяной голос Рандо.

   – Ситуация взята под контроль. Ар устранён. У тебя есть выбор. Либо ты продолжишь сходить с ума и сядешь за его убийство. Либо ты возмёшься за ум и поймёшь, наконец, что это было сделано на благо страны. Что за дурацкие сантименты, Мистраль? Не ты ли говорил мне, что ненавидишь Ара и желаешь ему смерти? А теперь что с тобой. Желаешь оказаться в тюрьме? Что ж, я могу это устроить.

   Каков твой выбор Грандин Мистраль? Приди в себя немедленно, Грандин Мистраль!

   Хлёсткая обжигающая оплеуха со всего размаха. Безвольно мотнувшаяся голова. И собственный голос, чужой и бесцветный, лишённый эмоций и чувств.

   – Я осознаю всю ответственность содеянного и готов понести наказание. Но прошу, вас пресветлый герен, дать мне шанс и доказать, что я могу быть полезен моей стране.

   Служить Артемии всеми силами моей души, таково моё стремление. Мой долг – благо Артемии превыше всего. Смерть господина Ара, прискорбный факт, который оставит след в моей душе, но ради того, что бы эта смерть была не напрасной, я приложу все усилия, что бы вознести Артемию на вершину её былого величия.

   И довольный голос Рандо.

   – Я всегда знал, что ты умный мальчик, Мистраль.

   Ири Ар.

   Почему, ты ушел от меня? Сияющий, солнечный мальчик. Ты рассеивал мрак в моей душе, не давая сорваться в пучину собственной темноты. Ты заставлял меня чувствовать и любить и желать сделать этот мир лучше. Но я слаб, Ири. Потому что, больше, не хочу осчастливить этот мир. Без тебя, он стал мне не нужен.

   Глава

   Надпись на воротах высшей королевской академии

   «Благо Артемии – превыше всего».

   Служить Артемии всеми силами души. До последней капли крови, до последнего вздоха. Вот истинное стремление моего сердца.

   Спустя два месяца, правый министр Рандо, погиб в результате несчастного случая. Как поговаривали, он был отравлен по приказу своего преемника.

   Грандин Мистраль занял его пост. Его тайное правление было охарактеризовано целой серией переворотов и политических преобразований. Жестокая бескомпромиссная политика серого кардинала, привела страну к победе. Но рассвет, дался нелёгкой ценой. Сотни тысяч человеческих жертв, были положены во славу создания новой могучей империи.

   Серый кардинал, был мало, известен в широких массах. Говорили, что его влияние так же велико, как и влияние короля, и что сам король пляшет под его дудку как марионетка. А ещё поговаривали, что прожив столь долгую жизнь, серый кардинал так никогда и не был женат.

********

   В морозном майском воздухе кружились снежинки. Столь редкие и невероятные для подобного месяца.

   Юный Паскаль в потрясённом изумлении смотрел на своего наставника, на лице которого блуждала невероятная удивительно невозможная улыбка. Это было столь редкое и потрясающее зрелище, что на несколько минут забыв обо всём и о том, что он должен был отдать свой бокал, он стоял и смотрел на неё. Пока его товарищ не толкнул его в бок, напоминая о приличиях.

   Юлиус задвигался, отвёл глаза и не сразу понял, уже возвращаясь глазами назад.

   Мистраль Грандин по – прежнему смотрел на крышу. И полуденные лучи солнца мягко серебрили седые волосы, создавая сверкающий ореол, вокруг застывшего лица. Глаза Мистрая больше не двигались. Сидя в кресле с невероятной нежной улыбкой на лице, знаменитый серый кардинал, был мёртв.

Эпилог.

   – Тебе честное мнение, или имеет смысл посластить пилюлю? Хм, вижу, что честное. Твоя книга безнадёжна, малыш.

   Грандин Мистраль отрицательно качнул головой, давая понять, что "он думает именно то, что говорит ".

   И с кошачьей ленивой грацией, – казалось, рухни ему на голову крыша, но и тогда он не изменит этой неторопливой манере – Мистраль перегнулся через сидящего на подушке Ара заваленного страницами и стянул со столика хрустальный бокал с вином.

   Сделал маленький глоток, выдающий в нём истинного эстета.

   Посмаковал во рту с блаженным вдохновлённым видом человека на грани экстаза « О! Ля диез, си бимоль! Не беспокойте меня»демонстрируя очевидную разницу истинных ценностей: бездарная пьеса или вечная классика? Истина одна, и разумеется Грандин Мистраль её знает.

   Ири оскорблено надувшись, засопел и обиженно принялся собирать листы рукописи в папку, тоже давая понять, что "он думает то, что думает".

   А на данный момент он думает, что Мистраль скотина. Классика? Алкаш классический!

   Ран следил за ним, не скрывая влюблённости, и дразнил исключительно от переизбытка чувств.

   – Душа моя, не стоит так реагировать.

   В этом месте Мист безнадёжно лукавил. Разумеется, он сделал всё, что бы Ири отреагировал именно так.

   – В конце концов, моё мнение не приговор. Просто слишком мрачное окончание. Ты немного выдохся под конец. Это ощущается в произведении. Начало за здравие, окончание слил, а середину...

   Он не договорил, потому что Ири аккуратно запаковав и отложив рукопись в сторону, повернулся и взяв подушку со всего размаха приземлил её на голову Грандина.

   – Сдохни!

   Мистраль еле успел отставить бокал, чтобы не расплескать вино, перехватил подушку, дёрнул на себя, и сграбастав в охапку, возмушённо рычащего Ири, завернул собой, огласив пространство хохотом.

   – Аааааааа. – Ири дёргался и елозил, пытаясь вырваться из компактного кольца рук и ног.

   – Уууууууу – в тон ему картинно подвыл Мистраль. Чмокнул в нос, откровенно дурачась и даже не планируя становиться серьёзным. Настроение абсолютно не располагало.

   – Ты. Ах ты... А вот..Я тебе..я...я...

   Когда Мистраль смотрел на него, Ири совершенно не мог думать, только краснеть, краснеть, краснеть, начиная задыхаться от стука собственного, бухающего сердца, пытающегося побить беговые рекорды, но совершенно не справляющегося с этой нагрузкой.

   – Так нечестно, Мистраль, – жалобно выдал он, чувствуя, что горит под этим взглядом. Полыхают щёки, уши, и всё тело медленно начинает, наполнятся огнём умопомрачительной истомы, потому что эти глаза не смотрят, они словно вливаются в него, или он в них, и соображать, думать, невозможно, только гореть, гореть, ощущая древний идущий из глубинны жар, грохот барабанов пульса.

   – Очень нечестно, – согласился Мистраль, проводя губами от скулы до уха, щекоча дыханием. Он знает, что действует на Ири так, и делает это специально. Совершенно преднамеренно.

   – Совершенно! – Ири попытался укусить, но промахнулся.

   – Абсолютно. – Мистраль сорвал быстрый поцелуй. И второй и третий.

   – Ненормамммм – Ири возмутился и Мистраль, использовав момент благополучно приник к его губам, отключая на несколько секунд.

   – Полностью с тобой, согласен!

   Когда он оторвался, Ири лежал, хватая воздух ртом. Восхитительно – пьяный, раскрасневшийся, ошалевший, зарывшийся пальцами в его волосы. Совершенно бессмысленный. Вот прямо бери и делай всё что хочешь.Собственно так оно и было.

   Мой– Мистраль наклонился и на секунду прижал его к себе, не желая ни убедиться, ни доказать. Ему было с чем сравнивать. Особенное «мой»: осознанное, найденное, отбитое у бога, высеченное внутри, проходящее сердцем, через века.

   – Бунт закончен? – В тёмных смеющихся глазах, тёплые озорные искры, чёрные всполохи ночи, непроглядная, глубокая темнота, омуты, затягивающие на самое дно, а выбираться не хочется.

   – Сам ты...бездарь, – Ири обиженно пыхтя, отпихнул крепкие руки, спасаясь от ласковых губ, соблазнительных, драгоценных. Не потому что не хотел поцелуев и ласк, хотел. Видит бог, слепи их вместе и разлепиться совершенно не получиться. Но знал, что если продолжит – думать не сможет, ни думать, ни говорить, ни соображать. Мистраль "выключал" его сознание, и за прошедший год это не изменилось. Может лет через пять получиться привыкнуть друг к другу, и эффект ослабеет? Трудно верилось.

   – Радость моя, я не хотел тебя обидеть. Откуда такие нездоровые амбиции? Мистраль посмеиваясь, запечатлел короткий поцелуй и втёрся носом в шею, с урчанием втягивая любимый запах.

   – У тебя учусь, – буркнул Ири, с трудом выворачиваясь, и отодвинувшись от Мистраля на безопасное расстояние, возмутился, выплёскивая энергию, в разбрасывание подушек.

   – Я три месяца мучился над этой писаниной, только потому что ты меня попросил.

   – Хм. Знаешь ли, документальный реализм и фантазии имеют разницу. Да бог с ними фантазиями. Зачем такая мрачная концовка? Ири, на описании смертей даже меня пробрало. И представляю реакцию дяди. Ты так кровожадно его похоронил.

   – Я не могу написать правду.

   – А почему нет? В конце – концов, Лан, получил по заслугам.

   Ты свободен, а недоразумение удалось разрешить. Правда тебе и пришлось некоторое время побыть, официально мёртвым...

   Его передёрнуло от воспоминаний.

   – Не уверен, что смогу пережить подобное снова – пробормотал Мистраль помрачнев.

   На лицо его легла мучительная тень. Он побледнел, непроизвольно возвращаясь мыслью, в то время, когда едва не сошёл с ума, от потрясения, почти лишившись рассудка.

   – Ты знаешь, я ведь был свято уверен, что убил тебя. Ты не дышал, медик зафиксировал смерть...

   – Но всё оказалось испытанием, подстроенным твоим дядей. – Ири утешающее стиснул его руку, и ласково провёл по скуле, прогоняя тяжёлых призраков.

   – Забудь, Ран, всё позади. Давно закончилось. Просто дурной сон. – Он потянулся, обнимая любовника за плечи, прижал к себе, словно мог защитить, смыть, стереть то, что для Мистраля оставалось очень болезненным.

   – Иногда, я думаю, что ты пророк, душа моя. Это испытание, единственное, что я не могу простить дяде, по сей день. Всё могу понять, но это...

   Словно не замечая его слов, Мистраль вздохнул, продолжая оставаться внутри собственных видений.

   – Если бы всё случилось так, как ты написал.

   Ран непроизвольно напрягся, и Ири поспешил обнять юношу сильнее, понимая, что для Мистраля это не прошло бесследно. Он не показывал виду, но внутри по – прежнему продолжал страдать. Ири многое бы отдал, что бы изменить это, но понимал, что, несмотря на всю свою любовь, бессилен. Исцелить и зажевать шрамы Мистраля могло только время.

   – Возможно, твоя книга могла бы оказаться, довольно правдивой.

   Закончил Мистраль и тряхнул головой, ухмыльнулся прежней шальной улыбкой, и стащил Ири на себя.

   – В любом случае, – Ири легко вздохнул и потёр переносицу, глазами разыскивая бокал с вином.

   – Бессмысленно спорить. Эту историю никто не прочитает, так что не имеет смысла судить о ней.

   – Эту историю прочитал я. Для меня это очень важно, – шепнул Мистраль вовлекая Ири в долгий поцелуй.

   Обнимая очень крепко, словно боясь, что Ири сейчас исчезнет. Как тогда...В то жуткое утро, когда он почти лишился рассудка, осознавая что весь его мир разом выгорел до тла. И собственная безумная радость, аналог сумасшествию – безумие счастья, когда увидел Ири ...Живого и невредимого, спустя несколько недель, после официальных похорон.

   Он не мог поверить и упал в обморок, потерял сознание от чудовищного перенапряжения нервов, и болел долго, несколько недель мечась в бреду, звал его не переставая, находил, успокаивался, снова кричал мучимый кошмарами. Возможно, дядя сильно пожалел о своем решении, сочтя его ошибкой. Мистраль чуть не умер тогда. Иногда воля человека бывает сильна, но даже самые сильные люди ломаются и сдают, в шаге от победы. Психика просто не выдерживает. Вот и Мистраль оказался совершенно не железный.

   Болезнь стала тем, что помогло ему удержаться на самой грани, постепенно он выздоровел, смог это осознать, понять, впасть в некоторое нормальное состояние. Они уехали из страны, как только ему сделалось лучше. Дядя лично отдал распоряжение, собрать Мистралю чемоданы и отправить на отдых, сначала на курорт, потом в путешествие, длящееся два месяца. Когда они вернулись, Мистраль снова стал прежним собой, но в тоже время, он сильно изменился, очень сильно, ослабел и надорвался внутри, и собраться мог ещё не скоро. Ири понимал это как никто другой, слишком хорошо понимал, это состояние и не отходил от него ни на шаг, превратившись в преданную сиделку, верную тень, того кто всегда будет рядом. Может быть однажды спустя время Мистраль сумеет это осознать и понять, и тогда сможет окончательно исцелиться. Сейчас Ири исполнял обязанности секретаря и помощника Рандо, частично заменив на этом поприще Мистраля, собираясь однажды стать тем, кто будет стоять рядом с ним. Мистралю больше не нужна была вершина мира, но Ири собирался вернуть его туда. Ведь именно там, на самой вершине должны стоять короли и боги, и те, кто делает из них богов и королей.

   – Однажды, придёт время, когда мы с тобой сойдём со сцены малыш.

   Мистраль смотрел на свою расставленную ладонь, и казалось, что там незримо между кончиков пальцев он словно зрит невидимое грядущее.

   – И наши фигуры, перестанут иметь значение. Мы издадим твою книгу, Ири. Пусть эта история важна только для нас, но я не хочу, что бы она была забыта. Гордость и предубеждение, любовь и ненависть. Чудовищная слепота и человеческая глупость. Какими же дураками мы оказались. Не желая предавать себя, предали любовь, забыв, что бог поругаем не бывает. И вот, причинили друг другу столько боли, что иногда, мне кажется, на свете не существует ни одного мерила, что бы это заполнить и искупить.

   – Ран не надо. – Ири взял его за руку, и Мистраль переплёл их пальцы.

   – Надо любовь, моя. Легко сказать слова. Нам придётся сказать много слов, и совершить очень много поступков, что бы выбраться из темноты. Но я рад, что темнота была в нашей жизни, это сделало нас мудрее, научило ценить, дало опыт.

   – Но это не значит, что мы по – прежнему не будем совершать ошибок.

   Ири вздохнул и посмотрел на Мистраля со светлым состраданием.

   – Ран, ты безнадёжный перфекционист. Люди просто живут. Живут и учатся всю жизнь. И вечно блуждают во тьме. Сегодня мы говорим множество слов, а завтра снова будем ругаться из – за очередной ерунды.

   – Не будем, – Мистраль неуловимо хмыкнул. – Обладая пониманием. Не будем. А учитывая, что я очень умный, мудрый и терпеливый, а ты так, унылый хвостик на фоне моего великолепного величия.

   Он рассмеялся отбивая прилетевшую подушку, которой Ар мгновенно брякнув – Лови корону – от души заехал ему по башке.

   – Куда же, вы ваше величество? – истекал елеем Ири, гоняя увёртывающегося Мистраля по кровати.

   – Ваши великие идеи, просто обязаны найти своего слушателя. Может тебе тоже стоит написать книгу.

   – Конечно, И в отличие от чьей – то бездарной писанины. Она станет бестселлером, – важно кивнул Мистраль и взвыл извиваясь, потому что Ар отбросив подушку принялся его щекотать.

   – Бездарная?!!!

   – Ну что ты, Иричек, свет души моей, я пошутил. Конечно ты гений и талантуууааааищееее...Ааааай ооооой. Ар зараза мелкая, угробишь ....ооооууу

   Мистраль вывернулся и сметя Ара одной рукой распластал на своём животе, ткнув физиономией в матрас, придерживая прыгающую задницу.

   – Просто не все это способны оценить. Но ничего, подправим, наймём редактора, в смысле купим редакцию, а то не выгорит.

   Он икнул, уворачиваясь от тычка, с непередаваемой миной слушая возмущённое "бубубу" – доносящиеся из матраса, который Ар благополучно благословлял ртом, не в силах освободить прижатую голову.

   – И ещё камешек. Раз ты так настаиваешь, слушаешь, смотри как внимательно. Такой покладистый сегодня. Сам тебя не узнаю, может ты заболел, сердечко?

   Мистраль практически выл от смеха, особенно убедившись в полной чужой безобидности.

   – Ну ничего, сейчас тебе полегчает. Радость моя, ты временами так увлечённо душераздирающе пишешь, что это вызывает сильный скепсис. Девиз "На каждую строчку, по платочку" хорошо конечно, но....

   – ТВОЮ МАТЬ. МИССССТРРРРРРРРРАААААЛЬ!!!!

   Ири удалось вывернуться и выплюнув зажёванное покрывало, он взвился чуть ли не до потолка, сверкая бешенными глазами, напоминая разъяренное чудовище, жаждущее крови,

   Ран с диким воплем, рванул в сторону, понимая, что рассвирепевший любовник, его сейчас если не придушит, то попытается это сделать.

   Впрочем, кто кого отловит, тот того и съест?

   И развернувшись, Мист с совершенно непередаваемым выражением полным смеха, и нежности, расставил руки, опрокидываясь на спину, и ловя, влетающего любовника, в гостеприимно распахнутые объятия, что бы обхватить и прижать к груди, шутливо вгрызаясь в шею, в попытке отметить засосом.

   – Мистраль, ты...Ты...

   – Для тебя, кто угодно, радость моя. – Мурлыкающий звёздный смех и совершено невозможное. – Только убери сцену с моей смертью. Предпочитаю, без душещипательных подробностей. К тому же, умереть в один день, вот это по – настоящему романтично. Тшшшшш, а кто это тут у нас дерётся?

   Поцелуй в губы, сумасшедший, яркий, ослепительный, вбирающий в себя абсолютно всё, все эмоции, все порывы, все слова разом, ослепляющий, наполняющий, выпивающий душу, отдающий душу, разом всё, одновременно.

   – Ран!– Тихий всхлип и понимание, абсолютно идиотское, дурацкое понимание, что вот он умрёт. Прямо сейчас, наверное, умрёт от счастья.

   От этого. Ну ведь это же ясно, очевидно, так понятно, что он всегда, везде, всегда и во всём будет ему проигрывать. Потому что ...Потому что этому нельзя сопротивляться. Так не бывает. Потому что Мистраль бог. Потому что ничего не хочется. Потому что..Потому что он – это всё. Весь мир, все понимания, все слова. Его бог, его вселенная, его дом, его солнце, огромное, незыблемое, бесконечное, сверкающее, божество, Грандин Мистраль.

   – Да малыш, – Нежный взгляд, мудрый, проницательный, всепонимающий, абсолютно всё прекрасно понимающий, и немного печальный в эту секунду в осознании своей собственной власти над ним, такой бесконечно любящий..

   – Ран, поцелуй меня, – Ири хочется умереть от собственной сентиментальности, огромного, живущего в груди, океана невысказанного.

   – И не только поцелую, радость моя. Как насчёт прелюдии

   "Они жили долго и счастливо и умерли в один день?"

   Лёгкое скольжение вдоль краешка губ и Ири, быстро приземляется в их привычный бетон реальности, понимая, какая же он всё таки, совершенно не романтичная скотина. Без цветочков, без ухаживаний, без лишних слов, хренов, бесцеремонный прозаик, чьи руки вполне деловито шарили по застёжкам одежды, заставляя Ири обречённо закатить глаза.

   Иногда аппетиты Мистраля, казались ему мягко говоря преувеличенными.

   – Так не бывает!

   Несколько секунд Ар честно старался сохранять рассудок. Но какое там? Уплыл, вослед за улетевшими штанами.

   – А у нас будет, именно так! – уверенно пообещал Мист, на мгновение оторвавшись от поползновений, что бы смачно чмокнуть чужой живот. Иногда Мистраля тянуло на откровенные дурачества. Трудно заподозрить за этой натурой. Весьма развратной натурой...Абсолютно непристойной временами.

   – Ран, ты опять? Да сколько можно, мы же только недавно...

   – Столько сколько нужно. В конце концов, это моё законное право. Давай, давай, возрази мне.

   И отрицая собственное приглашение, Мистраль привычно пресёк всяческие попытки пререканий, попросту закрыв возмущённый рот ладонью, и под отчаянное мычание ловко избавляя Ири от остатков одежды. После предыдущего раза, таковых на нём оказалось не много.

   – И сцену с Эргетом и Алесом кстати тоже убери. Я не простил им того раза, а то в каких красках, ты это расписал, заставляет меня подумать, что я совершил ошибку, не вызвав Алеса на дуэль... И последние четыре главы тоже потом перепишешь, они никуда не годятся. А твои рассуждения о политике, это просто бред сивой кобылы. В конце концов, ты всегда можешь, спросить меня...

   Он ловко перехватил врезавшийся в него кулак.

   – Да – да, вот так. Стукни посильнее. Порадуй себя. Ири, а я не говорил, что когда ты сопротивляешься, меня это заводит? И не скажу. Ай, не кусайся. Больно же.

   – Ты! Ты! Ты просто, рррр. Ненавижу тебя, Грандин Мистраль.

   – А я... Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ИРИ АР!

   286