Текст книги "Dirty Dancer (СИ)"

Автор книги: SаDesa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Dirty Dancer

https://ficbook.net/readfic/1193360

Автор:

SаDesa (https://ficbook.net/authors/191680)

Беты (редакторы):

баба_Муся (https://ficbook.net/authors/20500)

Фэндом:

Ориджиналы

Пейринг или персонажи:

Раш/Кайлер

Рейтинг:

NC-17

Жанры:

Ангст, Юмор, Психология, Повседневность, POV, Hurt/comfort, Эксперимент

Предупреждения:

Насилие, Нецензурная лексика, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов

Размер:

Макси, 217 страниц

Кол-во частей:

22

Статус:

закончен

Описание:

Наделённый незаурядным талантом, офигительным голосом и блядским характером. Склонный к алкоголизму и не понаслышке знакомый с экстази и ЛСД. Всё это Раш. Раш, который едва ли любит что-то больше, чем собственное отражение в зеркале. Но что, если есть кто-то, кто как две капли воды похож на певца?

Посвящение:

ShiDakote, Торговцу деревом, Бабе Мусе, Lazzare и всем-всем за то что мы ни смотря ни на что.

Публикация на других ресурсах:

Спросите

Примечания автора:

Чутка про Лесли и Юджина: https://ficbook.net/readfic/3790318

Еще кусочек к основному фф: https://ficbook.net/readfic/4374006

Арты:

http://cs310122.vk.me/v310122953/7d59/20UYC5w4gKM.jpg

https://pp.vk.me/c424621/v424621064/825b/VUXhJ2VWNgY.jpg

Содержание

Содержание

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Эпилог

Пролог

Ларри Нильсон, казалось, весь состоял из чёртовой дюжины противоречий. Ему едва ли стукнуло тридцать, но седина уже припорошила его виски. Его годовой доход едва ли можно было назвать средним, но, несмотря на роскошный порш, на его чековую книжку едва ли можно было позариться – слишком уж скоротечно менялись цифры. Умеренный во всём, но только не в тратах.

Страстью Ларри были… Но что нам до Ларри, имеет ли это значение? Он был довольно высоким и крепким, но большая часть нулей на его счету стабильно утекала на всевозможные реабилитационные курсы и тренинги, бесчисленных психоневрологов и терапевтов. Более того, Ларри был достаточно сдержанным малым, никогда не покидал своего дома без пары упаковок успокоительного в блестящем лакированной кожей кейсе. Так, на всякий случай. На всякий туманный случай… На случай, если эта ублюдочная, явно склонная к нарциссизму – да что там склонная, этот кретин наверняка дрочит на собственное отражение – скотина выкинет очередной финт, и Ларри не останется ничего, как глотать круглые шарики мятного драже, наспех выколупанные из синего блистера, и молиться о том, чтобы Христос, Будда или сам Ктулху – да пресвятые джунгарики, кто угодно! – смилостивился и вложил в пустой череп этого урода немного мозгов. Ну, или Ларри сам вложит. Сорвётся и вложит, предварительно пробив дыру в черепе хотя бы бутылкой дорогущего вискаря, который Раш изволит лакать без меры.

Да-да… Именно Раш. Сценический псевдоним длиннющего крашеного ублюдка, чьё тело забито татуировками едва ли меньше, чем на треть. Ублюдка, который, будучи самым аморальным типом, с которым сталкивался Ларри, едва ли уступал Майклу Джексону в популярности. Ублюдка, чьё долговязое тело сейчас развалилось на широком кожаном кресле в гримёрке и совершенно не желало принимать не то что участие в съёмках, но хотя бы вертикальное положение. Оно желало и дальше посапывать, натянув на лицо капюшон синей толстовки так низко, что виднелся один лишь только заросший трёхдневной щетиной подбородок.

Ушёл в очередной загул и, как это частенько случается с Рашем, забил болт на фотосет, в который уже было без малого вбухано пару миллионов. Но, на счастье Ларри, упиться до розовых свинок это бедствие решило в своём излюбленном месте, и выловить его не составило особого труда. Не составило труда, но стоило пары десятков тысяч зелёных бумажек, щедро отмусоленных Ларри хозяину заведения, где в приватной комнате в обществе шлюх изволил проводить свой досуг сей публичный муж.

Больше всего на свете Нильсону хотелось бы, чтобы Раш провалился в ад и уже там орал чёртовым гроулом свои бесовские песни дьяволицам на потеху, но… Всегда есть пресловутое «но». И это «но» было одним из самых банальных, самых распространённых «но». Группа «B.S.», в которой Раш в роли солиста рвал глотку как ненормальный, была поистине золотой жилой. А бабло правит миром, господа.

Именно об этом подумал менеджер, прежде чем выдохнуть и столкнуть тяжёлый ботинок нажравшейся звезды с узкого столика. Столкнуть и тут же ловко увернуться от увесистого, благодаря толстенной рифлёной подошве, ответного пинка. Месяцы практики сказывались, да и слишком уж хорошо Ларри помнил, как почти неделю был вынужден замазывать праздничный фиолетовый бланш, которым Раш по неосторожности наградил его после очередного торча.

Только осуждающе цыкнуть и покачать головой. Совсем недавно двадцать шесть стукнуло, но едва ли Рэндал Лэшер изволит повзрослеть. Раш ненавидел своё настоящее имя, и кому как не Ларри было об этом не знать. И кому как не Ларри этим воспользоваться.

Но перед этим, откашлявшись, скорее даже старательно потянув паузу перед диалогом, хорошо поставленным баритоном негромко проговорить, предусмотрительно отодвинувшись в сторонку. Кто знает, что припрятано у неуравновешенного придурка в карманах? Кто знает, чем на этот раз может прилететь в голову. Будучи с бодуна, Раш не слишком-то разбирается, чем запустить в наглеца, посмевшего потревожить его сон. Связкой ключей, мелким мусором или отбитым в банальнейшей драке кастетом – Ларри уже ничему бы не удивился. Ничему, после того как на его плечо приземлились зелёные трусики одной из фанаток певца.

– У тебя пятнадцать минут на то, чтобы вернуться с того света.

Хриплое бурчание в ответ, движение низко навешенного капюшона и никаких сдвигов. Побурчал себе и притих.

– Раш?

Мычание и никакого результата.

«Спокойно, только спокойно», – напомнил себе Ларри. – «Спокойно, ублюдок не стоит ещё тележки твоих нервов…» Не стоит тележки, но выжрал уже не на один вагон.

– Рэндал Лэшер, может, Вы всё же изволите отодрать свою задницу от кресла?

Вот тут ответ следует незамедлительно. Сразу же. Возможно, он и всей фразы-то не расслышал, но на первые два слова реагирует неизменным:

– Отъебись.

Хриплое карканье. И что только в нём находит армия фанатов? Нет, Ларри этого решительно не понять. Не понять, и всё же именно Ларри поддерживает всю эту адскую машину, и именно стараниями всё того же мистера Нильсона Раша всё ещё не растащила на сувениры возмущённая команда стилистов, осветителей и фотографов. И так из раза в раз…

Мужчина устало потёр виски. Как по сценарию. Вот сейчас звезда ещё немного покочевряжется, а после подорвётся и, наспех приняв душ, включится в работу. Да-да, так и будет…

Скрип кожи. Раш, скинув-таки капюшон, осторожно стаскивает конечности на пол и, кое-как уцепившись за подлокотник, придаёт своему телу относительно вертикальное положение. Насколько это вообще возможно, развалившись в кресле.

Фух… Ларри почти выдохнул и уже собирался затянуть своё любимое «вечно ты…», как подавился окончанием фразы и судорожно полез в карман за очередным шариком гомеопатии. Трясущимися руками выдавил его из блистера и поспешно проглотил.

Так не будет. Потому что в этот раз, кроме огроменных мешков под глазами и дичайшего перегара, лицо певца разукрашено парочкой кровоподтёков, разбитыми губами и явно следами чьих-то пальцев на шее.

– Твою мать! – только и остаётся простонать Ларри, – Господи, ну чем я так тебя обидел?

– Заключил контракт со мной, я полагаю.

Скулы пиар-агента сводит судорогой. Как же бесит, нечеловечески раздражает… Но был бы Ларри так успешен в своём деле, если бы позволял эмоциям взять верх? Разумеется, нет. Лучше уж ещё один шарик под язык.

– Ты понимаешь, что ни один гримёр ЭТО не замажет? Ты вообще понимаешь, на какую сумму ты меня опрокинул?

Молодой мужчина только пожимает плечами и потягивается, разминая шею, и Ларри кажется, что над ним форменным образом издеваются.

– Ну… Придумай что-нибудь.

Выдох и ещё парочка седых волос. Ларри, кажется, уже физически ощущает, как седеют его волосы. Да что уж там, волосёнки…

– Придумай? Что я могу придумать, если ты не можешь банально позаботиться о сохранности собственной рожи накануне съёмок?! Накануне заранее оплаченных съёмок! Ты хоть представляешь, за сколько журналы готовы выкупить эти кадры? Эти чёртовы неотснятые кадры, которых всё ещё нет и не будет?!

Кажется, Ларри и сам не заметил, как начал выходить из себя. А решив заорать, тут же сбился на писк и вовсе понизил голос до шёпота:

– Ты доведёшь меня, Раш… Точно доведёшь до нервного срыва или чего похуже…

Достать платок и промокнуть им взмокший лоб. Аккуратно сложить и спрятать назад в карман. Присесть на освободившийся угол столика и, на секунду прикрыв глаза, мысленно прокручивать в голове то самое, что он должен будет сказать, когда выйдет из гримёрки и лицом к лицу столкнётся с возмущённой съёмочной командой.

Ларри вздрагивает, почувствовав, как кто-то легонько похлопал его по плечу. Хотя почему «кто-то» – Ларри прекрасно осведомлён, что в маленькой гримёрной кроме него и Раша никого нет. Агенту остаётся только удивлённо распахнуть глаза. Неужто и у этого напрочь лишённого чувств дегенерата бывают проблески человечности? Ларри не верит.

– И это, Нильсон… Пиццу мне закажи, только без оливок, и пореще, чтоб привезли, пока я в душе.

И правильно делает, что не верит.

Глава 1

Огляделся по сторонам, удостоверился в том, что остался совершенно один в маленькой, похожей, скорее, на каморку комнатке и с чувством приложился лбом о пластиковую поверхность дешёвого стола.

Так и пролежал бы вечность, или хотя бы пару часов…

В висках гудит.

Устал.

Очень устал.

Настолько «очень-очень», что перспектива провести ночь за редактированием очередного графоманского романа какой-нибудь «великой писательницы и мастера художественного вымысла» меня просто нечеловечески пугает. До дрожи в пальцах, прямо скажем. А если ещё и Терри соизволит вспомнить о моей скромной персоне, то его очередное «Хэй, парень, не хочешь подзаработать? Платят наличкой!» я просто не переживу. Не переживу и сдохну прямо с лопатой в руке, но не смогу отказаться.

А всё потому, что я очень, очень и очень хочу заработать. Настолько, что всё ещё вывожу универ и пару подработок в нагрузку. И чёрт его знает, сколько ещё я вывезу.

Сеанс «обожекакойянесчастныйнемедленнопожалеюсебя» прерывает противненькая трель такого же дешёвого, как и всё в этой забегаловке, звоночка.

Эй-эй, Кайлер! А ну-ка вытри сопли, что ты как девчонка, в самом деле! Подрывай свою задницу, надевай идиотскую кепку с эмблемой «ТерриПицца» и быстренько перебирай ножками в сторону офиса, куда соизволили заказать эту дрянь. И поторапливайся – за опоздания редко дают чаевые! Да их вообще редко дают, чего уж там.

Тут же резво подскакиваю на ноги и, поправив оправу соскочивших на нос очков, бросаюсь к двери. Ещё бы постричься не мешало – чёлка совсем отросла, и светлые прядки раздражающе лезут в лицо. Ну, не беда – всегда можно спрятать под кепку, и плевать, что потом они торчат так, словно меня шибануло током.

Выбежать из подсобки, схватить приготовленные коробки, воняющие фастфудом, и записку с адресом.

Совсем рядом – офисное здание через квартал. Только вот номер этажа… Я даже на секунду задумался, не накосячил ли Терри, приписав лишнюю циферку. Никогда не таскал пиццу так высоко, даже и не подумал бы, что у тех, кто арендует этих бетонных монстров, может возникнуть желание закусить дрянью, подобной нашей.

Ну-с, какое дело нам, простым смертным? Просто беги, Кайлер, беги!

***

ЛММ, благослови Отиса!

Нет, я, конечно, побаиваюсь лифтов после того, как едва не провалился в открытую шахту по синьке, но подниматься пешком на тридцать четвертый этаж – увольте! Крайне занятно, кстати, что, например, на пятый я почапал бы на своих двоих, не доверяя этой кишке с движущейся коробочкой внутри здания, а на двадцать пятый – не-не-не… И коленки почти не трясутся.

Не трясутся… Это так, нервная дрожь. Оттого что я вообще впервые попадаю в подобное здание. Прямо-таки крепость. С классическими шкафами-секьюрити, которые шепчут что-то в миниатюрные гарнитуры, с секретаршами, которые, кажется, только что из модельного агентства. С паркетной доской, которая стоит дороже, чем вся наша однокомнатная квартирка. Да и ту приходится сдавать, чтобы…

Вздрагиваю и усиленно мотаю головой, подальше отгоняя невесть откуда коварно приползшие мыслишки.

Не сейчас, не об этом думать. Об этом вообще не думать.

Думать, например, о том, что на входе швейцар покосился на меня, как на бомжа, или хотя бы о том, что у той конфетки на ресепшене сиськи явно силиконовые. Эх, сиськи… Куда там мечтать о сиськах, когда даже в самых горячих эротических снах я тупо… сплю. Сладко посапываю, как младенец, и пускаю слюни. Два, три, шесть часов сна… Мм… Кажется, действительно едва слюни не потекли. Какая прелесть.

Хромированные створки пресловутого лифта распахиваются сами собой, или же я просто растерялся среди всего этого напыщенного великолепия и не заметил, как заляпал гладкие кнопки отпечатками своих пальцев?

Ну, пофигу. Отдать остывающие коробки, при этом никого не испачкав, и чудненько. А затем назад в каморку, ожидать следующего звоночка.

Сколько ещё дней, месяцев или – да не может быть – лет мне придётся туда возвращаться? Отвратительная перспектива, как ни крути, но что ещё остаётся жалкому мне?

Чёртова адская машина слишком медленно едет, и пока я доберусь-таки до верхов высотки, успею передумать тонну всякой всячины.

Плохо, это явно плохо.

Ещё и чёлка лезет в глаза, цепляясь за оправу идиотских трижды подклеенных очков. И козырёк этот дурацкий… Достало уже.

Хотел бы я так же, как все эти надутые дяди и тёти внизу, зашибать бабло, переговариваясь по рации, и ни о чём не волноваться. У меня и разряд есть… по теннису.

Интересно, клеймо неудачника стоит у меня на лбу или всё же где-то в районе задницы? А если учесть, что иначе, чем через жопу, у меня получается, разве что, погладить кошечку, то вопрос снимается сам собой. А ещё…

Высокий писк – и двери почти бесшумно разъезжаются в стороны, являя моему взгляду бордовую ковровую дорожку и только пару закрытых дверей. Всё остальное место занимает огроменная фото-студия с выставленными декорациями, осветительными приборами и прочим, названия чего я как не знал, так никогда и не узнаю.

Ярким пятном мелькает что-то синее в конце коридора и тут же исчезает за дверью.

Да что такое, снова чёлка! Эта тварь вознамерилась мне глаз выколоть, не иначе! Вон как щекочет веко, и не поправишь же, пока руки заняты этими проклятыми коробками.

Ах, да, коробки, а то я уже и забыл, на кой ляд сюда припёрся. Хорошо, что хоть стикер с адресом и фамилией заказчика не отвалился по пути, как в прошлый раз. Итак, мне нужен… некто мистер Хильсон. Или Нильсон? Ну и почерк у Терри, как курица окорочком, ей богу.

Так. Та-а-ак…

Оглядываюсь по сторонам и чувствую себя явно не на своём месте.

Ладно. Выдохнули, засунули всех своих тараканов куда подальше и пошли скрестись в первую же дверь – авось повезёт.

И ещё, не могла бы ты приткнуться, моя дорогая Шиза? Как-то неловко разговаривать со своим внутренним голосом, знаешь ли.

Итак… Деревянная створка с чьей-то там фамилией, кажется, – не вижу из-под козырька. Собираюсь уже робко постучаться носком кроссовка, как дверь отворяется сама, и едва я отступаю на шаг назад, мужчина в чёрном костюме морщится и кивает в качестве приветствия.

Что, тот самый мистер Ильсон? Повезло мне, надо же. Только вот лучше бы мне в лотерее подфартило. Ну, или Рокфеллера в папочки. Но… Довольствуемся тем, что есть.

Выдавить улыбку и завести привычную шарманку:

– Доброе… добрый день. Доставка…

Морщится и тут же прерывает меня поспешным «Да-да-да» и, выдернув бумажник, спешит расплатиться. Я что, сегодня такой мерзкий? Протягивает пару купюр, и мне остаётся только неловко поглядывать на него из-под козырька идиотской кепки – коробки-то всё ещё у меня, одной рукой не удержать. И, должно быть, именно эта заминка заставляет его вынырнуть из своих раздумий и ещё больше нахмуриться, а после состроить не то удивленную, не то испуганную гримасу – не разобрать.

Странный, он определённо какой-то странный. Потому что, задумавшись, пялится уже не на коробки, которые собирался забрать и поскорее отделаться от меня, а непосредственно на меня, на лицо.

Эмм… Со мной что-то не так? «Не так» больше, чем обычно? Да что он вообще мог увидеть под клоунской кепкой и лупами очков?

Собирается сказать что-то и явно нервничает, быстро облизывает губы и лезет в карман, шуршит там чем-то.

– Послушай, парень… Ты не мог бы…

Замолкает, выдёргивает из кармана платок, быстро промакивает лоб и, кое-как скомкав, прячет обратно.

Ну, так что? Что я «не мог бы»?

– Ты не мог бы снять кепку?

Что, так бесит? Ничерташеньки не понимаю и оттого начинаю нервничать. Хотя, брехня всё это – нервничать я начал ещё тогда, когда переступил порог этой богодельни. Сейчас у меня уже, кажется, коленки трясутся.

– Простите, что? – переспрашиваю, и коварная, притаившаяся было на боку, чёлка лезет в рот. Отплёвываю её и чувствую себя полнейшим дебилоидом. Дебилоидом в дебильной униформе с дебильными коробками в дебильных кривых руках.

В прищуренных глазах напротив появляется явно нездоровый блеск, и этот тип, видимо, решив не дожидаться, пока я «отомру», буквально вырывает проклятые коробки из моих рук и, быстро присев, ставит их на пол.

– Эм…

– Ты погоди, погоди… – бурчит себе под нос ещё какую-то чушь и, ухватившись за козырёк, стаскивает с меня кепку и тут же следом очки.

Нихренашеньки не вижу. И не понимаю. Только растерянно поправляю растрепавшуюся чёлку. Не могу разглядеть выражение его лица, но округлившиеся как у рыбы глаза явно свидетельствуют об удивлении. Да что за хрень?!

– Мистер?..

– Быть того не может…

Растерян. Нехило так растерян.

Это всё, конечно, замечательно и чудно, но, может быть, и мне стоило бы объяснить что-нибудь? Например, нахрена ему всё это, а?

– Чего не может-то?

Блин, бесит.

Молчит.

Ну, эээй?! Чего ты там завис?

Машу ладонью перед его лицом, и, должно быть, агент какой-то там звездульки выпадает-таки из своего коматозного оцепенения и хватает меня за запястье.

– Эй, Вы чего?

Совершенно не слышит меня, так и пялится прямо в лицо. И оттого что его самого я воспринимаю сейчас размытым силуэтом, становится совершенно не понятно. И как-то до ужаса беззащитно, что ли. Ни хрена не трогательно, раздражающе глупо.

Ещё и старенький мобильник в кармане вибрирует, – должно быть, Терри недоволен, что я так долго отсутствую.

– Мистер, хм, Нильсон, – о, боги, вроде правильно, – Может быть, Вы просто заплатите мне, и я уже пойду?

Щурюсь, и сквозь мутную пелену чёртовой близорукости мне явственно кажется, что его глаза блестят совершенно не здорово.

Холодком по спине… Хочется смотать удочки и…

– Послушай, парень, хочешь подзаработать?

О, нет, нет-нет-нет, только не это. Только не эта фраза. Потому что моя тупая головёнка кивнула раньше, чем я успел подумать.

***

Ни черта не понимаю.

Вот нихренулечки.

Зачем, почему меня, куда, и что вообще происходит?

Последний вопрос вообще мерцает в моей голове на красном световом табло нихеровыми такими жёлтенькими буквами. И эти буковки всё больше и больше. Растут, сцуки, как на дрожжах.

Меня протащили по коридору, кажется, намертво вцепившись в запястье на удивление цепкими костлявыми пальцами, а после, свернув вглубь студии, и вовсе передали какой-то странно одетой тётке лет сорока. Прямо в её лапки с десятисантиметровыми крашеными ногтями. А перед тем как ретироваться, сверкая лакированными пятками ботинок, он что-то быстро-быстро нашептал ей на ухо, и в зависимости от того, что он там бурчал, выражение её лица менялось на гримасы, одна комичнее другой. Ещё бы, с такими-то нарисованными бровями.

– В лучшем виде и побыстрее! С Девидом договорюсь… – всё, что мне удалось разобрать.

И свалил. Свалил, чёртов Нильсон! Свалил, прихватив мои очки вместе с пиццей и кепкой! И что мне теперь, как слепому щенку тыкаться?

Что «побыстрее»? Кто такой Девид, и о чём они договорятся?

Женщина тоже не особо желает посвящать меня в их маленькие тайночки и просто, подхватив под локоть, проворно буксирует за собой к высокому чёрному креслу, перед которым висит зеркало. Буквально заталкивает меня в это кресло и, звонко цокая, должно быть, металлическими тонкими шпильками, отступает чуть назад, к столику на колёсиках с целым набором, кажется, ножниц – щурюсь, чтобы разглядеть – и парой склянок с едко пахнущей химией хренью. Краска?

Эй-эй-эй!

Начинаю было привставать, как меня ловко обматывают не то полотенцем, не то накидкой, с шелестом застёгивая липучку, зафиксировав этот кусок ткани вокруг шеи.

– Э?.. – всё, что могу из себя выдавить.

Если пять минут назад всё было непонятно, то сейчас всё просто ебически непонятно.

Шуршит пакетами.

– Мэм? Извините, но, кажется…

– Не крутись.

Вздрагиваю. Ох, как не люблю низкие женские голоса с командным тоном. У нашей зам. кафедры точно такой же. Сухой и хлёсткий.

– Я просто… – выдох, – Ни черта не понимаю. Зачем всё это? Что я вообще должен буду сделать?

Щёлкающие где-то за спиной ножницы умолкают.

– Так этот индюк в костюме ни словом не обмолвился?

Отрицательно качаю головой.

Женщина хмыкает, и отчего-то мне хочется назвать её Хельгой. Вот хочется, и всё тут. Люблю заранее, ещё до знакомства, «называть» людей и, что смешно, даже угадываю иногда.

– Сколько пообещал тебе Ларри?

Тут же смущаюсь. Ненавижу подобные вопросы. Словно прицениваются, сколько написать на стикере у меня на лбу.

– Он не озвучил сумму. Как и то, что от меня требуется.

– Сидеть и помалкивать – до. Прилично двигаться – после. Сможешь покривляться на камеру? Сможешь же? – Неуверенно киваю. – Вот и я думаю, что сможешь.

– А «до» и «после»?..

– До того, как я приведу тебя в божеский вид, будь любезен не ёрзать своей тощей задницей, как это любит делать наша Звезда. Без стрижки и окрашивания не обойтись, все его идиотские картинки прикрыты… Так, что ещё? Мелочи вроде грима, но это не страшно – смоешь после. Ты видел, как двигается Раш?

– Понятия не имею, о ком Вы.

Ухмыляется, и её ладони ложатся мне на плечи, при этом явственно чувствую, как острый кончик лезвия ножниц касается мочки моего уха. Это нервирует немного, самую малость, знаете ли…

– Из какой пещеры ты вылез, парень? Телек не смотришь, журналы не читаешь?

Равнодушно пожимаю плечами:

– У меня нет на это времени.

Фыркает и легонько треплет меня за щёку. После молча тянется вправо и небрежно клеит на зеркало передо мной фотографию. Только лицо, снимок по плечи. Щурюсь, но не разглядеть.

– Это Раш.

– Мистер Нильсон забрал у меня очки.

– Значит, нужны контактные линзы. Ну да не важно, позаботимся об этом позже.

Как-то странно сосёт под ложечкой. Тянущее неприятное чувство.

– Что такого он увидел во мне?

– Ларри?

Киваю, а она начинает тихонько щёлкать ножницами у меня над ухом. Ну и прекрасно, только сегодня думал о том, что неплохо было бы постричься.

– Твоё лицо. Один в один ублюдок на снимке. Разве что тебе и двадцати нет, верно?

Удивлён ли я? С того самого момента, как ступил на этот чёртов этаж…

Молчу. Всё в тех же непонятках.

Чувствительно дёргает меня за волосы.

– Эй!

– Да ладно тебе, парень, потерпи. Ларри не поскупится и хорошо отстегнёт после всей этой клоунады. Спасаешь его задницу и кошелёк.

– А этот тип на фотке, почему не он участвует в съёмках?

– Потому что потому, малыш. Признаться, меня ваше сходство не особо впечатлило. Мало ли смазливых мордашек?

Продолжает говорить ещё что-то, а потом ещё и ещё… А мобильник в кармане так и вибрирует, затыкается на пару минут и снова заходится в сиплой беззвучной трели.

Но я не думаю о том, что Терри меня убьёт. Не думаю о том, что эта дрянь с резким запахом наверняка спалит мне к чертям все волосы, а сам я стану похож на крашеного попугая.

Я думаю о том типе на фотке. О типе с моим лицом, которого я, как ни щурюсь, не могу разглядеть.