Текст книги "Естественный ход событий (СИ)"
Автор книги: RayRoen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)
Рут смотрела на него, ничего не отвечая. Ее лицо попеременно выражало то удивление, то раздражение, то решимость, то растерянность.
– И теперь это будет происходить постоянно? Даже если попаду под ливень? – голос выражал надежду, но твердый взгляд говорил о готовности принять правду.
– Возможно.
– Из-за тебя я даже умыться нормально не могу…
– Твои проблемы, – холодно ответил командир и уточнил: – Раньше такого не случалось?
Девушка неуверенно покачала головой:
– У меня кружилась голова, но сознания не теряла.
– Тогда либо это временный эффект в ответ на стресс, либо у тебя на одну проблему больше, – хмыкнул он.
– И чья это вина?
– Надеешься воззвать к моей совести, – усмехнулся он, – забудь. Меня не волнуют твои проблемы.
– Ты говоришь так… но сам решил помочь мне. Почему?
– Считай, сегодня во мне проснулся гуманист. Но это неплохое шоу, – сказал Заксен, скользнув взглядом по хрупкому женскому телу, укрытому промокшим полотенцем, – хорошая награда за бессонную ночь.
Рут под его взглядом вся съежилась, ее бледные щеки налились краской, а глаза странно заблестели.
– Не зазнавайся, меня не интересует твое тело, глупый ребенок. Тебя нечасто увидишь в таком состоянии. В этом и есть ценность сегодняшней ночи, – ухмыльнулся он. – Неприступная, непоколебимая, всегда такая уверенная в своих силах. Ужасно раздражаешь. Но сегодня ты и правда всего лишь маленькая слабая девчонка. Ты потеряла контроль над ситуацией и теперь у тебя нет выбора, кроме как принять помощь от врага. Это действительно занимательное зрелище.
Рут хотела что-то ответить, но Заксен не дал ей вставить слова:
– Сейчас ты либо справишься со своей проблемой, либо будешь бороться в моей клетке, пока не потеряешь рассудок. Такая интрига, а у меня место в первом ряду. Если будешь падать, постарайся не заляпать мозгами стены, будет сложно объяснить здесь твое присутствие, – губы расплылись в странной улыбке, но взгляд так же цепок и спокоен.
Заксен развернулся и пошел к выходу, напоследок бросив:
– Заканчивай здесь и выходи.
Заксен закрыл за собой дверь, я снова осталась здесь в одиночестве. Меня удивило то, что он не остался наблюдать за моими муками. И еще после всех издевок он сказал: «Заканчивай и выходи». Можно ли воспринимать эти слова как то, что он верит, что у меня получится? И остальные высказывания, признающие мою силу… Или мне кажется? «Не глупи. Не забывай о том, сколько всего он говорил помимо этого. Я пытаюсь уравновесить булыжник и перо. Слишком много думаю». Его странное поведение вызывает много вопросов, я наверняка неосознанно зацепилась за его мимолетную доброту и воспринимаю все неправильно.
Я осторожно встала со скользкого пола. Полотенце, которым я была укрыта, теперь испачкано, а по моей ноге пробежала тонкая красная капля, оставляя яркий след на своем пути. И не только по ноге… В таком отвратном виде в личной душевой Бранденбурга я чувствовала себя мерзко и неправильно, будто глупая мышка, заблудшая в дом матерого сытого кота. Впустив ее в свое убежище, он смотрит на нее из темноты яркими зелеными глазищами и хищно облизывается, пока она спокойно бегает под боком, думая, что уже совсем не нужна ему. Но еще немного и у хищника разыграется аппетит, а маленькая мышка обречена… Возможно, я в том же положении. Может быть, меня тоже съедят. Но это будет потом, а пока нужно справиться с другим…
Я стояла под висящем на держателе душем и готовилась к новой борьбе. Сняв шланг со стены, я решила начать с простого: как могла вымыла тело подготовленным мылом. Я не уверена, можно ли мне брать его мочалку, поэтому решила не делать этого. Избавившись от неприятного запаха и красных пятен, я присела на пол, облокотилась о стену и аккуратно направила поток воды на голову, стараясь не дать ему попасть в глаза и нос. Все же будет хорошо, если вода не зальет мое лицо, верно? Вроде, да. Голова начала кружиться, но в остальном все нормально, я могу держаться. У меня все получается.
Натирая голову шампунем, я думала, как же все-таки странно заполучить страх мытья головы. Не думала, что у тех ужасных пыток будет настолько необычный эффект. Я чувствовала себя достаточно сильной, сумев пережить заготовленные Заксеном терзания, но подсознание, видимо, ничего не забывает. Придется перевоспитывать.
Когда я закончила, вытираться пришлось чистыми участками уже мокрого полотенца, потому что другого не было. Я использовала подготовленные Заксеном вещи и прибрала за собой испачканный пол. Решив, что оставлять грязное полотенце в таком виде очень уж неловко, застирала его и повесила на привинченную к стене длинную вешалку.
Я старалась меньше думать о том, что произошло в этот вечер. Мое положение, вид, запах, поступок Заксена – все кричало об абсурдности ситуации. Ее настолько тяжело переварить, что я предпочту вовсе не думать обо всем этом, чем буду рассматривать каждую деталь со всех сторон. Может быть, уже в темнице, когда мыслям будет не за что зацепиться, я уже никуда не денусь от сегодняшних событий, но пока что буду всеми силами держать их от себя на расстоянии.
Когда я вышла, первое, что бросилось в глаза, это Заксен: он отложил мешающиеся мечи, поменял штаны и рубашку формы на повседневные и сменил сапоги на более удобные и легкие туфли. Передо мной стоял уже не Заксен Бранденбург, командир Гончих, а высокий, хорошо сложенный мужчина средних лет в черной рубашке с расстегнутым воротником и слегка растрепавшимися влажными волосами.
Возможно, я все-таки ударилась головой, но в этот момент Заксен показался мне до неприличия красивым. Его взгляд, направленный на меня, так же остер и холоден, брови слегка сведены, а губы собраны в тонкую нить, готовую в любой момент расплыться в кривой ухмылке. Мне никогда не нравилось это выражение его лица, обычно оно таило готовность смениться маской ярости и быстрым смертельным нападением. Но не сегодня. Вся его фигура источала спокойную мощную силу и, самое главное, совершенно не чувствовалось исходящей от него обычно опасности. Он стоял у окна и неспешно затягивался горькой сигаретой.
Для меня совершенно несвойственно любоваться красотой людей, тем более мужчин, тем более врагов… Наверное, всему виной сегодняшние события, все эти потрясения совершенно обескуражили меня. Я не совсем понимаю, как мне сейчас относиться к этому человеку. Он мне враг? Друг? Нет, точно не друг, но конкретно в этот момент и не враг, наверное. Интересно, почему он на самом деле помог мне. Сбивает с толку, пока готовит новые истязания или мне повезло увидеть его в хорошем настроении? Я совсем не понимаю, что мне сейчас делать, как себя вести.
Чтобы отвлечься от этих путаных мыслей, я бегло осмотрела кабинет и про себя отметила, что он гораздо проще, чем ожидалось от командира Гончих: пара заполненных книгами и папками шкафов, рабочий стол из темного дерева, небольшой светло-коричневый диван, низкий столик, тумба и ковер. Ничего лишнего: ни украшений, ни картин. Только часы, пепельница, держатель для ручек и полка с мечами. Невольно напомнило мою собственную комнату. Наверняка и спальня так же проста, как моя.
Я заметила, что Заксен все это время молча смотрел на меня и уже докуривал сигарету. Он затянулся в последний раз и втер окурок в пепельницу на столе.
– Чему ты улыбаешься? – спросил он, направившись ко мне.
– О… ну… – меня поймали, неудобно. – Просто вспомнился дом. Точнее, моя комната. Такая же простая, как эта. Если говорить о кабинете командира, я ожидала увидеть больше предметов, говорящих о статусе. А тут… Место обычного служащего.
– Это сугубо мое пространство, оно выстроено по удобству, а не по красоте, – невозмутимо ответил он. – К тому же настоящий предводитель показывает свое положение действиями, а не побрякушками.
Меня передернуло от этих слов, я тут же вспомнила, какие у него методы.
– Лучше бы действительно декорацией, чем мечом и кровью.
– Не неси чуши, – раздраженно ответил он. – Власть требует жертв, чтобы ее заполучить, и силы, чтобы удержать. Иначе никак.
– Возможно. Но не так много, как ты пытаешься показать. Правитель Либералитаса тому доказательство. Эльткрид не кромсает людей направо и налево, не подавляет своих подчиненных.
– А ты спелась с Валентином? – оскалился Бранденбург. – Может тебя и покорил правитель Либералитаса, но ты забываешь, что в убежище я стою над уголовниками и некоторыми их невольными жертвами. Обе стороны обозлены и недовольны ситуацией. Сдержать их пыл может только сильный правитель, иначе начнутся беспорядки, жертв будет много с обеих сторон.
– Я не верю в твои слова, Заксен, – покачала я головой. – Я по своему опыту знаю, что многие хотят мира и спокойствия, они всего лишь хотят жить. Есть негодяи, но велико число и тех, кого осудили за безобидное для других преступление. Любовь, например.
– О…Ты уже начала оправдывать преступников, Тистелла? – меня словно поразило молнией, когда услышала свою фамилию из его уст. – Где твое хваленое чувство справедливости?
– Оно всегда со мной, – твердо сказала я, уводя мысли от глупых переживаний. – Преступление есть преступление, это правда, но конкретно этот случай не несет для других ничего плохого, такое решение лежит лишь на плечах виновных, оно не касается ничьих других жизней. К тому же и в самом убежище, помимо всех остальных нарушений, никак не наказывается. Меня удивляет тот факт, что все говорят, будто здесь не действуют правила Верхнего мира, но небольшая стычка, кражи и насилие караются по всей строгости, как и наверху, а любовь и другие физические связи игнорируются. Значит, это не такое уж преступление? Тогда получается, что осужденные за любовь люди так же хотят счастья и спокойствия, как жители Верхнего мира.
– Пха-ха-ха! Тистелла! – плечи Заксена отрывисто затряслись, он смеялся и не мог остановиться, а я совершенно не понимала, что происходит. – Ты действительно живешь в собственном зефирном мирке, где все бегают за ручку по ромашковому полю и поют баллады о справедливости! Тогда подумай о тех, кого покалечили эти люди во имя твоей хваленой любви! – спокойствие в его глазах сменилось разгорающимся злым пламенем. – Мужья убивают любовников, друзья перерезают суженым глотки, а ослепленные любовью женщины травят любимых жен. С любовью граничит кровь.
– Нет… Не может быть, я никогда о таком не слышала, – его слова потрясли меня, я не могла поверить в услышанное.
– Конечно, ведь ты так и не дослужилась до второго ранга, мисс полицейский, – его лицо исказила злорадная улыбка. – Я сам заполнял бумаги по подобным делам, такое случается чаще, чем ты можешь себе представить.
– Тогда почему ни в одной газете не было сказано об этом?
– Думаешь, Храм так просто признается в том, что их система дала сбой? Наивный ребенок. Нет, у них всегда все под контролем. Им ни к чему пробуждать лишние волнения, иначе ни авторитета, ни власти не хватит, чтобы усмирить обделенный народ.
– Значит, их система несовершенна, – подумав с минуту, ответила я. – Если нигде человек не может получить желаемое, у него нет стимула беречь свое счастье. Если переписать правила, изучив мнение каждой из сторон, уделив внимание мелочам, люди смогут жить мирно. У них больше не будет причин для недовольства.
– Ты и правда ничего не понимаешь, – раздраженно цыкнул он. – Людям невозможно угодить. Недовольные найдутся всегда.
– Нет, если мы учтем каждую, казалось бы, незначительную деталь.
– Мы? Ха-ха-ха! – он округлил глаза и снова рассмеялся. – Ты совсем потеряла связь с реальностью. Забыла, где находишься? Забыла свое положение? Забыла, с кем говоришь? – его лиловые глаза жутко сверкнули, от этого я будто очнулась и поняла, что он прав.
Заксен подошел ко мне вплотную, я уже приготовилась к очередному удару, но вместо этого командир наклонился ко мне и сказал:
– Что ж ты тогда не пошла в политики, по стопам своего отца, девчонка? Хотя не важно. Это вряд ли изменило бы ход событий. В конце концов, ты все так же убила бы своих родителей и оказалась здесь. Только не привлекла бы моего внимания, – усмехнулся он.
Мне нечего ответить. И хоть я невиновна, он прав, все обернулось бы точно так же. Сомневаюсь, что я – цель нападавших, им что-то нужно было от отца, от политика, продолжавшего славу фамилии Тистелл. Механизм заведен и приведен в действие, он сработал без моего вмешательства, но с прямым участием. Все это странно, но факт остается фактом: я здесь, и это неизменно.
– Ладно, хватит, болтовни. Давай руки.
– А одежду куда? – я продемонстрировала грязную кучу в моих руках и висящий на предплечье плащ.
– Кинь в угол, потом занесу в печь, – он забрал плащ и кинул его на диван.
Я сделала, как он сказал, и дала ему обвязать запястья тугой веревкой. Заксен вернулся к мечам, чтобы закрепить пояс на талии. Проследив за ним взглядом, я наткнулась на папку, лежащую на тумбе. Похожа на ту, которой Заксен дразнил меня в темнице. Мне кажется, на обложке выведено мое имя, но я не уверена – она слишком далеко, а буквы немного перекрывает черное обугленное пятно. Я не успела рассмотреть получше: Заксен уже подошел ко мне и приказал идти к двери.
Пока мы шли я думала, правильно ли поняла то, что видела. Мое досье и правда было так близко? Там должна быть вся информация по делу, если бы я могла изучить его, может, наткнулась бы на зацепку. Хоть что-нибудь. В любом подставном преступлении есть что-то, что выдаст настоящего виновника. В теории. У меня нет опыта в раскрытии дел, но есть твердая уверенность в том, что в папке найдется зацепка. Сейчас эти мысли не дают мне покоя. Мне хочется вырваться из рук Заксена и помчаться в комнату к той злосчастной тумбе. Хочу сорваться, но не могу. Я сейчас совершенно не в боевом состоянии и, очевидно, в слишком неудачном положении. Если справиться с обычным Гончей был хотя бы мизерный шанс, то победить Заксена для меня сейчас совершенно невозможно. Пока что лучше не дергаться.
Мы вернулись в темницу, я хотела привычно повернуть за стену к своему обычному месту, но Заксен остановил меня и направил в открытую камеру.
– С сегодняшнего дня ты будешь сидеть здесь.
Такая же крохотная и скудная, но гораздо чище, здесь почти нет затертых кровавых брызг и пятен.
– Чем обязано такой чести? – не удержалась я.
– Ту камеру после тебя нужно хорошенько вычистить от грязи и вони. Но, если хочешь, я позволю тебе вернуться, – глаза командира блеснули в свете фонарей.
– Нет, меня устроит и эта.
– Прекрасно. В таком случае, наслаждайся, – ухмыльнулся он и закрыл дверь.
Командир был готов уходить, но я остановила его внезапно возникшим вопросом:
– Слушай, – я запнулась, удивленная своим несдержанным любопытством. – Эм… ты переоделся… Какой смысл переодеваться в повседневное перед сном?
Да, глупо, но это действительно выглядело очень странно. На лице Заксена мелькнуло удивление, но оно быстро сменилось спокойной легкой ухмылкой.
– В свой выходной я могу позволить себе ходить в чем угодно. К тому же, как говорил, сегодня я не сплю.
– Даже командир имеет право на отдых, – я не задумывалась об этом, но было странно осознавать, что Заксен оставит пост и будет отдыхать. – Но тебя сложно представить лежащем на гамаке с книгой в руках.
– Тогда тебе нужно воображение получше, – хмыкнул он. – Работа есть всегда, она никогда не кончается. Но ее нужно уметь оставлять хотя бы на пару дней. Ведь не просто так у начальника назначен заместитель.
– И то верно…
Думаю, не стоит больше задавать личных вопросов. Мы не в тех отношениях, чтобы он рассказывал мне о своих выходных, я и так удивлена, что он ответил мне без увиливаний.
Вместо этого я спросила:
– Заксен, сколько я должна быть здесь?
– Сколько потребуется, – отрезал он. – Скверной ночи.
Он развернулся и ушел. Непривычно, но в этот раз я не чувствовала к нему ни злости, ни ненависти. И причиной тому события сегодняшней ночи. Я оказалась в очень неприятном положении, но оно, на удивление, имело и положительные стороны. Во-первых, прогулка немного развеяла меня, в темнице я снова потеряла счет времени и суток, это не слишком критично в таком положении, но все же давило и угнетало, начало казаться, что время вообще не имеет хода в этом месте. Во-вторых, новая камера хоть и ненамного лучше старой, но все-таки чище, древесина не воняет кровью и гнилью, что не может не радовать. И в-третьих, Заксен…
Сегодня он был спокоен, не злился и не мучил меня. Просто пришел и помог. Это было настолько поразительно, что я почти совсем забыла об осторожности. Хоть я и не могла полностью доверять ему, но сегодня чувствовала себя в полной безопасности рядом с ним. Это сбивало с толку. В голове столкнулись два противоречия: недоверчивая отчужденность воевала с неожиданно взявшейся беспечностью, рожденной добротой врага. Глупо было так легко доверяться ему, но все произошло само собой. Я не могла ничего с собой поделать. Я пыталась убедить себя, что Заксен решил убить мою бдительность, чтобы потом ударить с новой силой, но сюда не вписывалась моя проблема, он не мог ее предвидеть. Однако Заксен решил прийти сюда среди ночи, потому что не мог уснуть. Он хотел развлечься за мой счет. Возможно, мне просто повезло, что в этот раз он решил отказаться от пыток, а не добавить их к такой удачно подвернувшейся ситуации. Скорее всего, так и есть. Сегодня мне действительно просто повезло.
…
Финн обещал, что еще придет, и не соврал. Спустя некоторое время, как ушел Гончая, принесший еды, появился мой напарник. Он выглядел уставшим, но вполне довольным, было приятно наконец увидеть его. Но я снова не знала, что говорить. Раньше, когда мы были полицейскими, темы всплывали сами собой, мы выполняли работу и время от времени переговаривались о своем. Но теперь, когда он пришел только ради разговора со мной, начать беседу для меня казалось невозможным.
К моему счастью, Финн первым нарушил тишину:
– Ты выглядишь гораздо здоровее, чем в прошлые наши встречи в убежище, – сказал он, осмотрев меня с ног до головы. – С тобой обращаются лучше?
Он не мог видеть заживающих ран, скрытых за одеждой, но, наверное, понял ситуацию по лицу, с которого постепенно сходили ссадины.
– Да, вроде того. Со дня задержания со мной в этих стенах не происходило ничего болезненного. Это радует и пугает одновременно, – усмехнулась я.
Финн слегка поморщился от этих слов:
– Не могу смириться с тем, что тебе пришлось пережить все это. Сегодня вечером я приду за тобой и уведу отсюда. Прости, что не сделал этого раньше.
– Финн, у тебя же нет полномочий делать этого, верно? Не стоит рисковать. Рано или поздно все равно выпустят, я не хочу, чтобы из-за меня у тебя появились проблемы.
– Не трать силы зря, Рут. Я приду вечером и уйду только с тобой, это решенный вопрос, – его голос был низок и спокоен, он проявил упрямство, которого я раньше никогда в нем не замечала.
– Что ж… Я все равно не смогу остановить тебя, находясь за решеткой.
– Именно, – улыбнулся он. – Просто позволь мне помочь тебе хотя бы сейчас, когда я действительно это могу.
– Ладно… Но что ты будешь делать?
– Ничего особенного, возьму ключ и открою замок, – просто ответил он.
– Возьмешь ключ? У кого? И как? Он ведь не лежит на полке как простая безделушка, верно?
Финн немного напрягся, его лицо замерло на мгновение, но он быстро натянул непринужденную улыбку и ответил:
– Не волнуйся об этом, Рут, я не собираюсь делать чего-то странного. Нет ничего сложного в том, чтобы заполучить его, нужно всего лишь следовать расписанию выдачи. Гораздо более важно, куда ты пойдешь потом? Вернешься в Либералитас?
– А, нет, мне больше нельзя туда возвращаться, – я покачала головой. – Теперь я живу здесь, не слишком далеко от восточной стены. Вряд ли смогу объяснить сейчас, мой дом похож на все остальные. Я покажу тебе, когда мы выберемся.
– Хорошо. Я многое хотел с тобой обсудить, но раз у тебя есть здесь дом, предпочту сделать это там.
– Да, это хорошая идея. В логове врага через прутья решетки довольно сложно вести непринужденные беседы, – улыбнулась я. – Я хочу узнать, как у тебя здесь дела, что с тобой происходило все это время. Надеюсь, ты честно ответишь на мои вопросы, – не знаю, понял ли, чем вызван мой интерес, но он согласно кивнул, что меня немного успокоило.
– Я еще приду за тобой вечером, но хочу отдать это сейчас, – он что-то достал из кармана штанов и протянул мне.
– Это же… моя подвеска! Ее забрал Гончая. Как ты получил ее, Финн?
Я взяла цепочку и повесила на шею.
– Мы неплохо ладим, достаточно было убедить его, что тебе она нужнее.
– Спасибо большое, – напоминание о семье и прошлой жизни… Будто часть утерянной души вернулась ко мне в этот момент. – Она очень дорога мне.
Я спрятала подвеску под рубашку и снова поблагодарила Финна.
– Она твоя и не должна быть ни у кого, кроме тебя, – мягко сказал Финн. – Рад, что ее удалось вернуть. И еще вот, это не так важно, но я надеюсь, тебе понравится.
Финн извлек из кармана рубашки горстку маленьких блестящих разноцветных шариков. Они были теплые и слегка проминались, если надавить. Это шоколадные конфеты в фольге.
– Возможно, они немного растаяли, пока донес, но вкус наверняка не пострадал.
Я аккуратно держала цветную горстку и не могла сдержать улыбку.
– Они совсем как те, что родители когда-то подкладывали мне на тумбочку у кровати в ночь перед днем рождения. Матушка каждый раз гладила меня по голове и желала спокойной ночи, думая, что я сплю. Но она была громче, чем ей казалось, мне приходилось каждый раз притворяться спящей.
Давно затерявшиеся в потоке событий, но такие дорогие мне воспоминания бережно накрыли грудь теплой рукой, перенося мысли в забытое прошлое.
– Но… тебе никогда не рассказывала… Как ты узнал? И как нашел конфеты в таком месте?
– Ну… я на самом деле не знал, решил принести тебе небольшое угощение из города, где был пару дней по небольшому поручению. Хах, я волновался, понравятся ли они тебе, – он смущенно потер переносицу. – Рад, что не прогадал. И… надеюсь, теперь в твоем воспоминании найдется местечко и для меня.
– Да, конечно. Спасибо и за это тоже, – я не могла перестать улыбаться. – Я обязательно отплачу тебе.
– Ты все за свое, никогда не меняешься, – голос теплый и слега разочарованный, очень необычная смесь. – Просто ешь их и думай обо мне.
Сказав это, Финн раскрыл глаза в удивлении, а я смутилась от его слов и неуверенно кивнула. Возможно, мне показалось, я не могла быть уверена из-за тусклого света фонаря, но щеки Финна слегка порозовели.
– Ты в порядке?
– Да-да, просто не ожидал, что скажу такое. Ну… До вечера, Рут, жди меня.
– Конечно. До вечера.
Он снова улыбнулся и направился к выходу.
И вот я одна наедине с горсткой конфет и сумбурных мыслей.
Вечер. Убежище медленно накрыло темное покрывало, улицы наполнились тяжелой влагой и ледяным воздухом. Счастливчики разбрелись по теплым домам, неудачники – по углам и переулкам. Сейчас около восьми, примерно к этому времени назначенный Гончая должен был спуститься в темницу, выполнить свою работу и оставшееся свободное время, если таковое имеется, патрулировать вход в темницу. Последнее считалось чистой формальностью, чаще всего Гончие уходили сразу после того, как закончат немногочисленные дела в темнице. Финн как Гончая никогда не занимался подобным и не знал до конца всей системы, но точно знал, у кого сегодня будут ключи. Смена этого парня сегодня начиналась и заканчивалась походом в подземелье, ключи сейчас были у него.
Финн решил воплотить план вечером, когда уставший молодой парень направится на заслуженный отдых. Эвклаз прислонился к стене и издалека наблюдал за тяжелой металлической дверью, ожидая появления красного плаща. Гончая вышел почти сразу, очевидно, кроме смены пустых мисок на полные, там ничего не происходило. Сейчас парень отнесет посуду на мойку, а дальше будет видно. Пойдет ли он в комнату или в город за увеселением, Финн занял удобную позицию и в любом случае узнает, куда направится его цель.
Будет лучше, если Гончая пойдет в город, там все можно сделать быстро и незаметно, не привлекая лишнего внимания. Если парень пойдет в комнату, придется самостоятельно выкуривать его, что требует лишних раздражающих телодвижений.
Финн еле сдерживался, его отточенное терпение мерзко царапало тело изнутри, призывая к действию. Он мог бы покончить с этим прямо здесь и сейчас в мгновение ока одним лишь взмахом меча, но нет, торопиться нельзя. В случае переполоха его быстро вычислят, бежать будет некуда. В глубине души Финн яростно желал разнести вокруг всех и вся, забрать с собой как можно больше, лишь бы заполнить зияющую дыру в груди, насытить ее хоть осколками чужих судеб, хоть предсмертным отчаянием, хоть кричащей раздирающей агонией. Возможно, он бы решился на нечто подобное одним неудачным утром, проснувшись с осознанием себя как пустой оболочки давно утерянной личности. Однажды… Но уже не в этой жизни. Не сейчас, когда он снова так близко к своему наваждению. У него нет причин расставаться с жизнью, вновь обретшую осязаемый смысл. Все его мышцы заряжены, в висках пульсирует кровь, от одной мысли о ней все его тело покалывает и ноет от нетерпения.
«Еще немного… Еще чуть-чуть и мы будем… Будем... Только моя. Моя. Моя Рут. Моя-моя-моя. Заберу. Спрячу и… Нет-нет-нет. НЕТ. Нельзя. Все должно быть аккуратно. Да, именно. Мы будем вместе, мы будем счастливы. Я заберу ее себе, она станет… Только моей. Она не сможет без меня. Только… только… Только я. Никто, кроме меня. Я и Рут. Вместе…».
Мысли судорожно носились в беспокойной голове, не давая ни минуты покоя. Финн сам себе удивлялся, когда в ее присутствии мог так хорошо прятать рвущиеся наружу чувства. Никто не был так хорош в этом, как Финн Эвклаз. Никто не может быть лучше для Рут, чем Финн Эвклаз. Никто не поймет ее лучше, чем Финн Эвклаз. Никто. Только Финн Эвклаз. Она обязательно начнет думать так. Нужно лишь время… И еще немного терпения. Терпение…
Финн отвлекся от будоражащих нервы размышлений, когда Гончая показался в холле и направился к главному входу. Отлично, не придется исхитряться и самостоятельно выпихивать его на улицу. Эвклаз неспешно пошел за ним, держась на расстоянии и сохраняя спокойный непринужденный вид, но ступая как можно тише. Не важно, куда шел этот парень, главное, что ему теперь не уйти. Улочка узкая и темная, заключенные попрятались в свои унылые темные коробки, патруля рядом не видно. Лучше момента не будет. Финн обошел небольшой домик и быстрым шагом направился на опережение. Он спрятался за углом и ждал момента для нападения. Шаги совсем близко. Сейчас!
Он подставил подножку и ударом ноги повалил на живот потерявшего равновесие парня. Финн быстро навалился сверху и коротким отточенным движением ударил жертву по голове. Парень без сознания. Финн достал из кармана небольшой шприц с заготовленным снотворным и вколол его в вену Гончей. Эвклаз мог бы попросту убить мальчишку, как сделал бы в другой ситуации, но он не хотел вызывать лишних подозрений. Заксен отлично изучил Финна и знал его стиль, командир легко вычислит убийцу. Когда Рут пропадет из темницы, есть шанс избежать вопросов, если Заксен не будет обсуждать это со своим заместителем. Но труп носителя ключей и характерные ранения от меча сразу выдадут виновника. Командиры еще помнят Финна и Рут как бывших напарников, проблемы начнутся у обоих. Финн не хотел все портить, не хотел подвергать Рут новым пыткам. Нужно действовать аккуратно. Спрятать тело, вызволить Рут, отвести ее до дома, вернуть ключи на место и уйти. Для верности стоит достать его кошелек и выбросить на дорогу. Кто-нибудь из голодранцев обязательно подберет монеты, все будет выглядеть как ограбление. Здесь не редкостью были глупцы, пытающиеся обокрасть Гончих, все будет похоже на такой случай. Возможно, у кого-то из преступников начнутся проблемы, но это не имеет значения. Главное, что Рут окажется на воле, а Финн наконец будет рядом с ней. Навсегда.
Вещество сильное, Гончая будет в отключке несколько часов. Времени предостаточно. Финн забрал ключи, выбросил небольшой плотный мешочек в темноту и пошел прочь.
Грохот тяжелой металлической двери всегда странно влиял на Финна: разум глох, сердце леденело, вся его сущность будто ускользала через щель на волю, оставляя бренное тяжелое тело гнить в каменной клетке. Но сегодня было иначе. Финн пришел забрать с собой Рут. Он не пленник кровожадной стальной руки в мертвой хватке, а парящий огонек-компаньон, освещающий путь к воле для его единственной.
«Не могу поверить… Это происходит не со мной. Сон? Ни за что, не сейчас, я этого просто не вынесу. Все реально, да, реально, мы уйдем вместе… Прямо сейчас».
– Что?.. Рут? – Финн ошарашенно смотрел в темноту опустевшей темницы. – Рут?! Нет-нет-нет-нет-нет-нет! – он прошел вдоль всего коридора, заглядывая в каждую комнату и каждый раз убеждаясь в происходящем.
– Кто?! – он зло ударил ладонью по решетке. – Когда?.. Когда я был на улице? Зачем?!
Финн был вне себя от ярости. Только он думал, что все наконец будет хорошо, как кто-то снова разрушил все его планы. Рут на воле, это прекрасно, но Финн снова не знал, где ее искать. Бесконечные поиски. Они действительно никогда не кончаются. Никогда. Каждый раз одно и то же. Будто сам мир против их счастья.
– Она обещала, что больше не пропадет, – шептал себе, идя по тихим улицам. – Не важно, сколько времени еще должно пройти, мне просто нужно снова найти ее.
Финн был раздражен, еле сдерживал рвущийся наружу крик. Когда он вернулся к Гончей, еле удержался от рокового озлобленного взмаха мечом. Его не волнует жизнь этого парня, но нельзя появиться перед Рут в брызгах крови. Финн не оставлял надежды найти ее в ближайшем районе, возможно, она не успела уйти далеко. Долго шерстить по улицам нет смысла, но осмотреться явно стоит, и тогда, возможно, его труды окупятся сполна.
– Сядь здесь, – Заксен указал на стул, приставленный рядом с диваном.
Я повиновалась и наблюдала, как командир Гончих берет со стола ручку с папкой и садится на свободное место на диване. Он скрестил ноги и упер плотную бумагу о колено, найдя в нем опору. Некоторое время Заксен молча что-то выводил на пустой форме, не обращая на меня никакого внимания. Он забрал меня почти сразу после моего приема пищи и ничего не объясняя привел в свой кабинет. Не думала, что снова окажусь здесь, тем более настолько быстро. Интересно, что ему нужно.
– Сколько времени прошло между вашими стычками с тем Гончей? – внезапно спросил он.
– Что?..
Тот Гончая? А... Из таверны.
– Неделя, – да, я точно это помню, потому что эта были лучшие дни за все время моего пребывания в убежище.
