Текст книги "Естественный ход событий (СИ)"
Автор книги: RayRoen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)
Он глянул на меня, откинулся на кресле и жестом подозвал к себе. Я повиновалась. Когда подошла к столу, он вручил мне ручку с парой листов и задал вопрос:
– Нашла способ расшифровать язык?
– Да, кажется. Думаю, с этим у меня все получится, – я указала на принадлежности в руках.
– Славно. Теперь иди, – он зажал сигарету в зубах и снова склонился над документами, подставив правую руку под голову.
– На самом деле, – неуверенно начала я, – было бы проще, будь у меня книга.
– Возьми на полке, – коротко ответил Заксен, не отвлекаясь от работы.
Я поблагодарила его и направилась к книжному шкафу. Выбор действительно огромен, но я все равно не понимаю ни одного названия, а потому взяла первый попавшийся экземпляр и направилась к дивану. Отлично, теперь дело пойдет как надо. Я нашла еще пару слов, перевод которых не вызывал во мне сомнений, выписала незнакомые буквы, а напротив каждой – ее расшифровку. Так я расширила список слов, которые могу перевести, а вместе с этим возможность расшифровать остальные буквы. Готово! Это заняло некоторое время, но все оказалось куда проще, чем казалось изначально. Повезло, что языки отличаются лишь написанием букв, иначе я не справилась бы так легко. Осталось только перевести документ.
Я решила переписать его на языке Верхнего мира. Так я смогу внимательней изучить подозрительные детали, не тратя силы на перевод каждый раз, как захочу перечитать документ. К тому же, надеюсь, Заксен не станет забирать мои записи, я смогу забрать их с собой в отличие от оригинала. Главное, чтобы хватило времени перевести и переписать все до того, как командир Гончих захочет прогнать меня из своего кабинета. Предстоит сделать много работы, а потому не стоит терять времени, пора начинать.
Время шло, небо за окном совсем почернело, из звуков остались лишь те, что рождены упорной работой: мягкий шелест одежды при редкой смене положения, размеренное скольжение ручки по бумаге, едва слышное дыхание, временами сопровождающееся усталым глубоким вздохом. Беспокойство и возбуждение, рожденные переживаниями и надеждами, давно утихли, ум заполнили умиротворение и необъяснимое наслаждение. Сидя здесь, в тепле комнаты, слушая звуки ночи и вдыхая запах чернил, я чувствовала, как тихо и неуверенно в душе играет завораживающая сонная мелодия, что разливает по телу негу и что-то, отдаленно напоминающее счастье. Но ему вторит подступающее разочарование, голос которого становится все отчетливей с каждой законченной строчкой. Большая часть документа переведена и переписана, осталась пара страниц, но я до сих пор не увидела ничего, что могло бы помочь в раскрытии преступления. Документ начинается с имен жертв и даты их кончины. А дальше описаны происхождение родителей, положение в обществе, информация об образовании и деятельности каждого из них, затем дата моего рождения и та же информация про меня. Изложены данные о жертвах и преступнице. Или же просто о нашей семье, что закончила свое существование для Верхнего мира? Думать об этом больно и горько, но ничего не поделаешь. Сейчас мне не остается ничего, кроме как перевести дело.
Когда я закончила, не могла справиться со взбурлившей в душе зловонной злостью, и накрывшим с головой разочарованием. И это все? Дата смерти, место убийства, имя жертв и убийцы. Ни опроса свидетелей, ни экспертизы, ни приложения улик. Ничего. Всего три предложения и печать «дело закрыто». Это так в Верхнем мире расследуют дела? Или это все тот же результат «особых правил», касающихся моего дела? Неужели действительно больше ничего нет? Сколько ни крути документ в руках, сколько ни листай в надежде найти утерянную страницу, ответ остается неизменным: «дело закрыто». Просто немыслимо!
Никогда не думала, что могу чувствовать столько ненависти к своей родине – Верхнему миру. Я оказалась лишней, выброшенной за ненадобностью, запятнанной. Еще больше выводила мысль о том, что от отца избавились так грязно, так нагло, и никто не попытался разобраться в случившемся. Я чувствовала, будто меня предал мир, который я любила всей душой. Я раздраженно откинулась на спинку дивана и задавалась главным вопросом: «что делать дальше?». Досье оказалось пустышкой. Я с облегчением подумала: «как хорошо, что Финну не пришлось рисковать собой ради этой кипы бумаг». Было бы гораздо хуже, пострадай он из-за моей жажды докопаться до правды.
– Ты разрешил мне изучить его только потому что знал, что там ничего нет? – спросила я, сидя к Заксену спиной.
– Вовсе нет, – скрипнул стул, командир направился ко мне. – Решил в этот раз дать тебе то, что ты просишь. Полезно своими глазами узреть правду. Скажи я, что документ бесполезен, ты бы все равно не поверила.
– Так и есть, – нехотя согласилась я. – Даже лучше, что я узнала сейчас. Но все равно такое чувство… Будто меня окунули в ушат помоев те, кому я верила всем сердцем. Не знаю, кто стоит за всем этим, но… Ведь ему не помешали. Бывший начальник, что так расхваливал меня, коллеги… Связали руки и затолкали в лифт. Стояли и смотрели на меня, как на кусок грязи, что строит из себя песочный замок. Только Финн… поверил мне.
– Эвклаз? – удивленно спросил Заксен.
– Да. Ты думал, что он ненавидит меня за то, что оказался внизу по моей вине. Может быть, в глубине души так и есть, но все, что он показывает – это доверие и поддержка. Финн пытался оспорить вынесенное решение, но его осадили. Наперекор правилам меня изгнали в Нижний мир. Что за мерзкую игру устроили эти люди, – раздраженно протянула я.
– Значит, вот, как все было, – задумчиво проговорил Заксен. – Если ты говоришь правду.
Я глянула на него исподлобья. Лицо спокойное, непроницаемое, только брови как всегда слегка нахмурены. Проверяет меня или правда все еще считает меня преступницей? Чем ответить на его недоверие? Я вздохнула и закрыла папку, сложила исписанные листы и положила на край стола. Единственный шанс оказался лишь миражом, иллюзией, возможность рассыпалась на мелкие частички, от нее не осталось ничего, кроме пыли и мерзкого чувства отчаяния.
– Неужели вот так все и кончится? Видимо, так и есть. На этом все. Я верила, что мне в руки наконец лег меч, но он оказался совершенно бесполезен против застелившего глаза тумана.
– Какой сюрприз. Не ожидал услышать от тебя нечто столь поэтичное, – иронично протянул Заксен и направился к шкафу. – Чай будешь?
– Кофе, – неуверенно сказала я. – Если можно.
– Сегодня я щедр. Будет тебе кофе.
Я оглянулась, Заксен и правда зажигает огонь, ставит чайник, привычными движениями засыпает кофе в обе чашки. Я взяла книгу и подошла к полкам, чтобы вернуть ее на место.
– Не надо сахара, – сказала я, увидев, как Заксен наполняет ложку.
– Если думаешь, что горький кофе поможет забыться, наивности тебе не занимать. Алкоголь справится куда лучше, – хмыкнул командир, закрывая сахарницу.
– Да нет… Не знаю. Просто запах понравился. Когда ты пил в прошлый раз.
– Так вот, в чем причина такого пристального взгляда.
– Что? Я странно смотрела на тебя? – я начала краснеть. Как же неловко!
– Еще бы, – усмехнулся он. – Твое внимание сложно не заметить, когда ты так ерзаешь. Чуть дыру не прожгла. Бери чашку. Да не хватайся так, обожжешься.
Мои руки слегка потрясывало, я аккуратно взяла чашку и направилась к Заксену. Он уже сел на диван и положил ноги на стол. Я села рядом и ждала, пока остынет кофе.
– В сложившейся ситуации тебе осталось только смириться, – серьезно сказал Заксен. – Даже узнай ты что-то стоящее, думаешь, они позволили бы тебе вернуться? Что ты планировала делать с добытой информацией?
– Да хоть что, лишь бы не сидеть на месте. Прошло столько времени, а я не сделала вообще ничего. Это хуже всего. Хуже горькой правды только бездействие.
– А хуже бездействия – беспочвенные надежды. Они сведут с ума куда быстрее. Закончишь бренной оболочкой, что будет стенать о несправедливости жизни и жажде мести. Я повидал немало подобных. Нет ничего благородного, в том, чтобы закончить так.
– Не ты ли хотел довести меня до этого? До потери рассудка. Так почему ты внезапно стал так добр ко мне? – я задала вслух вопрос, который вертелся на языке с той самой ночи, когда Заксен впервые пришел мне на помощь.
– То ли слишком хитра, то ли слишком глупа, – протянул командир. – Насколько, по-твоему, разумно задавать такие вопросы мне? – его глаза сверкнули в тусклом свете настенной лампы.
– Настолько же, насколько разумно из раза в раз пускать преступницу в свою обитель.
– Хороший ответ, – усмехнулся Заксен. – Вот только в отличие от меня, ты не представляешь никакой угрозы.
Командир отпил из своей чашки, я последовала его примеру. Заксен с наслаждением выдохнул, сделав глоток, у меня же во рту будто все сжалось, язык от горечи свернулся в трубочку. Я зажмурилась и постаралась наполнить рот слюной, чтобы она скорее вымыла неприятный вкус.
– Я же говорил, лучше алкоголь, – с насмешкой сказал Заксен, делая новый глоток.
– С-сомневаюсь, – я поставила чашку на стол. – К такому я не была готова. Настолько крепкий кофе я еще не пила. На запах он казался гораздо вкуснее.
– В следующий раз соглашайся на чай.
– В следующий раз… – едва слышно повторила я.
В последнее время я часто бываю здесь. В отличие от первого визита, сейчас я чувствую себя комфортно, мне на удивление спокойно. Какая-то часть меня не хочет покидать это место, не хочет, чтобы эта ночь сменилась утром и выгнала меня на улицы Убежища.
– Ты прав.
– В чем?
– Мне ничего не остается. Только смирение. Продолжать жить здесь несмотря ни на что. Спать, есть, работать, если повезет. И вспоминать их. Постараться найти во всем этом смысл. Не слишком радужная перспектива, – грустно усмехнулась я. – Но ничего иного не остается. Жить. Всего лишь жить. Вот и все.
Я посмотрела на Заксена, гадая, насколько смешными или глупыми кажутся мои слова такому человеку, как он. Тому, кто отбирал эти самые жизни от одной своей прихоти. Его лицо осталось беспристрастным.
– Ты изменилась с первой нашей встречи, – сказал он, глядя мне в глаза.
– Думаешь?
– Кажешься взрослее. Не зрелая женщина, но уже не ребенок. Твоя речь звучит иначе.
– Может, ты и прав, – согласилась я. – Произошло многое. Слишком многое, чтобы пройти бесследно. Жизнь развернула меня на сто восемьдесят градусов, и путь мой теперь совсем иной.
– Верно, – хмыкнул Заксен и вскоре потянулся к ящику стола.
Он выудил оттуда короткий кинжал, кожаное крепление и небольших размеров плотную карточку с напечатанным на ней знаком Гончих, протянул их мне.
– Раз решила идти до конца, это тебе понадобится. Собирался отдать, прежде чем выпустить на волю, но ты сбежала раньше.
– Кто же знал, что в темнице меня ждал такой подарок…
Я приняла кинжал, покрутила в руках и спросила:
– Но почему ты даешь мне оружие?
– Ты легкая мишень. Симпатичная девчушка, что не сможет дать отпор. Желанная пища. Многие захотят полакомиться тобой.
– Я сильнее, чем кажусь, – твердо сказала я.
– Может быть. Но твоя сила тебя не спасет. Ты неплохой мечник, но ничего не можешь без своего клинка. В рукопашном бою проиграешь сразу.
Я вспомнила случаи нападения на меня и поняла, что Заксен прав. Я совсем не приспособлена к бою без оружия и без него не способна защититься. С кинжалом мне будет гораздо спокойнее, я больше не буду чувствовать себя уязвимой.
– А если однажды мне придется защищаться от Гончей? Ты смиришься с тем, что осужденная ранит твоего человека?
– Чтобы позже всякий решил, что смеет безнаказанно поднять на нас руку? Серьезно думаешь, что я допущу это? – нахмурился он, глядя на меня. – Включи голову. Кинжал для преступников, лицензия – для Гончих. Покажешь им разрешение. Они не идиоты, поймут, что к чему.
Я посмотрела на оружие в моих руках. Чуть короче моего предплечья, легкий, удобно будет прятать. Я оценила красную кожаную рукоять с черной оплеткой, на ромбовидном навершии выточен витиеватый узор. Я достала кинжал из ножен, чистая сталь блеснула в свете лампы. Дол ровный, лезвие в отличном состоянии, острие прекрасно заточено, рукоять идеально легла в руку. Я вернула кинжал в ножны и сунула плотную карточку в карман жакета.
– Хорошее оружие. Спасибо большое, я очень признательна. Правда.
– Да? Тогда докажи это.
– Как? – я насторожилась.
– Постарайся не сдохнуть раньше времени, – хмыкнул Заксен.
– Твои наставления и проявления заботы… Знаешь, очень необычны, – честно сказала я, недоуменно глядя на него.
– Ничего не поделаешь, – он подставил руку под подбородок и оперся на подлокотник. – Если хочешь слушать нежности и подбадривающие речи, ищи их за пределами моего кабинета.
– Да нет, твой стиль неплох, – пожала я плечами. – Не похож на остальных, а потому по силе местами даже превосходит традиционный.
– Горе лишило тебя рассудка, если ты намереваешься подбодрить меня.
– Я просто рассуждаю вслух, – нахмурилась я, обескураженная его реакцией. – У меня нет привычки таить от людей свои чувства, потому и говорю, что думаю. Например, ты. Говоришь грубо, жестко, будто силой вырываешь с небес и бьешь головой о землю. Не уверена, насколько мне нравится это… Но по крайней мере способ и правда действенный. Охлаждает разум.
– Еще немного и я решу, что в тебе проснулся мазохизм.
Я молча взяла чашку и сделала еще один глоток. Все еще горько, но уже не так неприятно, как в первый раз. А если продолжу пить каждый день, вскоре может начать нравиться, не зря же люди влюбляются в этот вкус.
– Я поняла, – сказала я, глядя в глубину темной мути. – Ты как горький кофе. В первый раз невозможно вынести, а затем, пробуя каждый раз заново и открывая новые оттенки вкуса, начинаешь наслаждаться им. Ты такой же, – я прямо посмотрела ему в глаза.
– В таком случае не кофе, а сигарета, – ухмыльнулся Заксен. – В конце концов могу убить, – его лиловые глаза направлены на меня, в них ни намека на веселье. Снова этот взгляд, от которого от плеч до поясницы пробегает табун мурашек, тело охватывает внутренняя сладкая дрожь.
Я смотрела в глубину его глаз и пыталась понять, почему этот человек так странно влияет на меня.
– Смесь недоумения и страдания. Для тебя ведь вовсе не открытие, кто я есть на самом деле. О чем ты думаешь? – спросил он.
– О том, почему я перестала тебя бояться. И почему так много говорю того, что раньше сказала бы только близкому человеку. Меня раздражает та часть меня, что так верит тебе. Я злюсь на себя за излишнюю откровенность. Даже сейчас хотела бы молчать, ненавидеть тебя, как раньше, но уже не могу. Все хорошо, пока я не начинаю слишком много думать об этом, но, когда в голове возникает столько противоречивых мыслей и вопросов, уже просто не могу игнорировать их.
– Именно, слишком много думаешь, – вздохнул он. – Хочешь ненавидеть – вспомни, как я пытал тебя день за днем, подумай о всех жизнях, что я разрушил за время своего правления. Твоя нежная душа уже от этого должна утопиться в слезах. Раз не хочешь быть обманутой, перестань говорить то, что я могу использовать в своих интересах, и будет тебе счастье. По крайней мере перестанешь волноваться о том, что я услышал лишнее.
– У тебя все так просто. Хочешь ненавидеть – ненавидь, верить – верь, – я опустила глаза.
Вечные сомнения, бесконечные вопросы и догадки, надежды, мечты и сны… Все это выпивает меня, лишает сил и совершенно сбивает с толку.
– Ладно. Я воспользуюсь твоим советом и разберусь с тем, что меня беспокоит.
– Мудрое решение.
Я залпом допила кофе, перетерпела обжигающую горечь и резко встала с дивана.
– Думаю, мне пора. Я уже сделала то, зачем пришла, у меня больше нет причин оставаться здесь.
– Какая завидная решимость, – ухмыляясь, протянул Заксен. – Ладно, идем.
Он встал с дивана, повел плечами, разминая их и закрепил отложенный плащ. В это время я положила исписанные мной листки во внутренний карман жакета, взяла кинжал и ждала, пока Заксен прикажет подать ему руки. Он сковал их и направил меня к выходу.
…
– Чего я не ожидала, так это того, что ты доведешь меня до дома, – удивленно сказала я, когда Заксен закрыл за нами дверь и освободил мои руки.
– Всего лишь хотел убедиться, что ты не потеряешься в темноте, – издевательски усмехнулся Заксен.
– Какая забота, сэр Заксен, вы невероятно добры, – я шутливо поклонилась ему.
– Поклон мне от тебя? Ты явно все еще не в себе. Лекарства не пьешь? – он глянул вокруг в поиске флакончиков. – Это еще что? – он взял баночку, что отличалась от остальных, стоящих в ячейках ящичка Глиссаде.
– Это дал Адаже. Знакомый лекарь.
– В убежище есть медик? Неужели? – он с подозрением покосился на меня. – Судя по твоему сегодняшнему поведению, тебя надурили и с серьезным лицом вручили какой-то хитрый яд, а не лекарство.
– Я бы тоже подумала так, если бы Финн не переубедил меня. Похоже, они в хороших отношениях. Он своеобразный человек, но точно очень хороший доктор. Я видела Адаже в деле. Его профессионализм не вызывает сомнений, – серьезно сказал я.
– Эвклаз познакомил тебя с ним?
– Нет, – я покачала головой. – Мы встретились в Либералитасе. Адаже спас раненного Гончую. Эти трое ворвались к нам в аптеку. В тот день я и узнала, что Финн попал в Нижний мир. Я рада, что он не испытывает ко мне ненависти, хоть и больно осознавать, что ему приходится терпеть это место из-за меня.
– Что ж, прекрасно, – он вернул флакон на место и направился к двери.
– Уходишь?
– Как ты там говорила? У меня больше нет причин оставаться здесь, – он махнул мне рукой и вошел в темную пасть ночных улиц.
Неожиданно все обернулось. Он и правда опять привел меня к себе, дал прочитать документ и снова говорил со мной как… Не знаю. Может и не с другом, но не как надзиратель с преступницей. Мне нравится говорить с ним так. Его превосходство надо мной бесспорно, но оно больше не давит, не вынуждает бороться, не заставляет защищаться. Я чувствую себя на удивление спокойно. Относительно. Если не брать во внимание неясно откуда взявшееся волнение, трепет. Возможно, это небольшое осложнение после болезни. Скоро пройдет.
Я посмотрела на кинжал в моих руках, что-то екнуло во мне в этот момент. Кажется, я не видела оружия прекрасней и удобней. Не думала, что короткий кинжал мне может так подойти. Я не привыкла работать с таким миниатюрным оружием. Конечно, навыки обращения имеются, но он казался гораздо менее удобным в бою, а потому я отдавала предпочтение мечам. Однако, уверена, с этим кинжалом у меня не возникнет никаких проблем. У Заксена отличный вкус на оружие, он подобрал то, что идеально мне подходит. Интересно, это случайность или все же осознанный выбор? Может быть, когда-нибудь узнаю. А пока что попробую спрятать его.
Пожалуй, как раз на предплечье кинжалу самое место. Спрячу под рукав рубашки рукоятью к ладони, в час нужды у меня не должно быть проблем, чтобы достать его. Надо убедиться. Попробую закрепить.
Финн спешным шагом двигался по черным улицам, сосредоточенно всматриваясь в углы и тени. В каждом подозрительно темном месте ему мерещилась Рут, что сломанной куклой лежит на земле и взывает о помощи. Он всматривался в лица мерзнущих под стенами бродяг и молился, чтобы среди них не было ее.
– Снова! Это происходит снова! Пропала, исчезла, никак не найти… Она же обещала не теряться. Снова-снова-снова нигде нет! Сколько я уже брожу вокруг? Час? Два? Три? Да где же ты?! – он злился, метался, бормотал под нос так, что звук из его уст звучал как низкое утробное рычание.
Те немногие, что попадались по пути, шарахались от него как от огня, стараясь спрятаться в тени, но тем сильнее привлекая его внимание. Будто чуя их страх, он подходил ближе и глядел на них безумными яростными глазами, словно голодный хищник высматривал в темноте жертву сочнее.
– Черт! У меня нет на тебя времени. Сгинь! – рявкнул он в лицо истощенному мужчине, но быстро ушел сам в глубь черного переулка.
«Нужно проверить. Вдруг она уже дома, вдруг я зря трачу время здесь. Она же там, ждет меня! Как я мог допустить это?!». Он уже проверил ее дом не менее трех раз за эту ночь, но все надеялся увидеть свет в окне или хотя бы небольшую записку под дверью, адресованную ему, Финну. Он завернул за угол и остановился на мгновение: там, далеко в конце улицы в ее доме действительно горит свет! Он было дернулся ему навстречу, но сразу остановился. Оттуда вышел Заксен Бранденбург.
– Что он там делал? Издевался над ней? Избил? Зарезал? Нет… Только не ее!
Он рванул с места и снова остановился, не в силах решить, куда идти сначала: проверить Рут или нагнать командира. «Не теряй голову. Она важнее. Если Рут ранена, я могу успеть отнести ее к Адаже. Именно! Только бы успеть!». Эвклаз кинулся к ее дому, по пути стараясь подобрать наиболее быстрый маршрут к лекарю. Добежав, Финн резко раскрыл дверь и вбежал внутрь:
– Рут! – от его голоса девушка дернулась на месте.
– Финн! Святой Юне, как же ты меня напугал, – она нахмурилась, глядя на него, а Финн от представшей картины не мог ни ответить, ни пошевелиться.
Рут стояла у стола, наполовину стянув с себя рубаху и недоуменно рассматривая ворвавшегося к ней Финна. Ее живот, ключицы и плечи в следах укусов и засосах, запястья обведены багровыми обручами, что оставлены трением о туго стянутую веревку, тут и там тело исполосано длинными тонкими линиями свернувшейся крови.
– Ты чего застыл? – спросила она, смущенно натянув одежду.
– Что он сотворил с тобой… – едва шевеля губами прошептал Финн. – Ублюдок! – проревел он, отчего девушка снова дернулась на месте. – Я его прирежу, – его рот расширился в безумной улыбке. – Обещаю! Он больше не посмеет коснуться тебя. Что за грязная мразь.
Эвклаз выскочил на улицу и помчался в сторону, где скрылся его командир.
– Финн! Остановись! Финн! – Рут кричала ему вслед, но Финн не слышал ее голоса за шумом звенящей во вздувшихся венах крови.
«Убью! Убью! Убью! Убью!» громыхало в его голове, глаза застала алая пелена, ноздри раздулись в ярости, но даже так кислорода не хватало, в его горле шумно хрипело от сжавшего грудь спазма. Он бездумно кружил по улицам, выискивая, вынюхивая, выслеживая того, кто посмел опорочить ее. «Нигде нет! Куда скрылся? Сбежал. В штаб. Сытно облизал свою грязную морду и затаился в углу как трусливая сука!».
– Ликуй, я перегрызу твою глотку быстро, – низко прорычал Эвклаз, идя навстречу свету окон штаба.
– Эвклаз! Что ты тут…
– Умолкни, – приказал Финн Гончей на входе. Тот передумал перечить под тяжелым взглядом обезумевшего сослуживца.
Финн вошел в здание и направился на третий этаж. В логово. В любимую будку этой твари, что прямо сейчас собирается открыть дверь в свое драгоценное убежище.
– Заксе-ен! – нечеловеческое рычание разрезало тишину. Эвклаз отточенным движением достал клинок из ножен и кинулся на командира.
Бранденбург среагировал быстро: увернулся от удара, нырнул под руку и резко ударил Финна в бок рукоятью меча. Тот покачнулся, сделал выпад и развернулся, разрубая клинком воздух на уровне горла оппонента. Маневр был встречен оголенным лезвием клинка командира, он увел удар в сторону, выбив Финна из равновесия, и, не теряя момента, повалил того ногой на пол.
– Остынь, зверье! – рыкнул командир и ударил каблуком по запястью Финна, вынуждая того выпустить из рук меч, затем сразу же отбросил клинок в сторону и придавил ногой шею соперника, не давая ему шанса подняться.
– Я прикончу тебя! – взревел Эвклаз, дернувшись под ногой командира.
– Очень сомневаюсь, – Заксен надавил острием меча между лопаток Финна. – Что за бешеная псина. Ты совершенно бесполезен в таком никчемном виде. Тебя проще прикончить прямо здесь, чем перевоспитывать.
– Кто тут бешеная тварь, так это ты, Заксен, – Финн резко дернулся, но смог только повернуться лицом к командиру, как горло снова зажал тяжелый сапог, ограничив ток воздуха в легкие. По полу медленно растекался тонкий алый ручеек: меч ранил Финна при осуществлении неосторожного движения.
– Я видел, что ты сотворил с ней, – злобно хрипел Эвклаз, выдыхая из легких последний воздух. – Не прощу.
– О чем ты говоришь? – спросил Заксен, ослабив хватку, но не опуская клинка с цели.
– Опорочил. Загадил, – ярость снова наполняла Финна, его сердце и разум горели, кровь кипела, он схватился обеими руками за приставленное к груди лезвие и силой отвел его от себя. Ладони быстро окрасились в алый. – Как ты только посмел надругаться над Рут?!
– Ясно, – усмехнулся Бранденбург и врезал Финну под дых, тот напрягся, изо всех сил стараясь скорее восстановить дыхание, но не позволить инстинктам заставить себя свернуться.
– Это она тебе сказала? – Заксен спрятал меч в ножны, достал и зажег сигарету, сильнее придавил Финна каблуком, не позволяя тому двинуться с места.
– Я все видел, – свозь зубы прошипел Финн, он все еще не мог свободно вздохнуть.
– Что ты видел? – строго спросил командир, смотря на подчиненного сверху-вниз.
– Следы мерзкой похоти, что ты посмел оставить на ней, – скривился Финн.
– Почему я? – его лиловые глаза недобро блеснули в клубе дыма.
– Я видел, как ты выходил из ее дома. Когда я зашел, она одевалась, а на теле… – кровавыми руками он схватился за сапог командира, но влажные ладони сразу соскользнули: Заксен ударил Финна еще сильнее, выбив едва наполнивший легкие воздух.
– Не дергайся, иначе не рассчитаю силу и раскромсаю тебе ребра, – командир навис над подчиненным и пригвоздил его голову к полу. – Не смей двинуться, пока я не разрешу. Молодец. Теперь слушай внимательно, – он понизил голос. – Я скормлю тебя свиньям, если еще хоть раз посмеешь оскалиться на меня. Прикончу не раздумывая. Так же, как того, кто оставил все эти отметины.
Глаза Финна расширились в удивлении. Он замер, не уверенный в том, правильно ли понял слова командира. Заксен отпустил его и поднялся, сделал еще одну затяжку.
– Скажи, Эвклаз. Ты голоден? – не спуская глаз с подчиненного спросил Бранденбург.
Финн смотрел в эти нечеловеческие глаза, в которых, ему казалось, отражались мелкие искры тлеющей сигареты. Рот наполнился гнилью, мерзостью, зубы прикусили разбухший язык, окутанный наполнившей рот отвратительной массой. Перед глазами яркими вспышками всплыли болезненные эпизоды его дрессировки.
– Нет, – едва смог выговорить он.
– Вот незадача, – протянул командир. – А ведешь себя как капризный изголодавшийся мальчишка. Так и тянет заткнуть глотку парой добротных кусков.
Финн не шевелясь следил за тем, как стремительно из белого фильтра растет рыхлая дорожка горелого табака. Заксен удовлетворенно хмыкнул и стряхнул ее на пол.
– Значит, ты так печешься об этой девчонке? – спросил он у лежащего на холодной плитке Финна.
Эвклаз молчал. Он опасался того, что его слова заставят командира покалечить Рут в наказание за непослушание.
– Не смотри так, я уже все знаю, – оскалился Бранденбург.
– И что ты собираешься делать с этой информацией? – зло спросил Финн, приподнявшись на локтях.
– Выдвигаю предложение, – коротко ответил Заксен, сделав последнюю затяжку. – Тебе понравится.
– Я слушаю, – настороженно нахмурился Эвклаз.
– Послезавтра Инес отправится в Верхний мир. Ты уйдешь с ним…
– Чтобы ты творил с ней свои грязные дела?! – зло прорычал Финн.
– И найдешь настоящего убийцу, – закончил Заксен.
– Что?
Финн удивленно смотрел на командира снизу-вверх и пытался понять, зачем это нужно Бранденбургу. Какая ему выгода? Чего он хочет добиться? Убить ее, пока Финна не будет рядом? А самого Эвклаза навсегда сослать в Верхний мир? Что за глупость. В этом нет никакого смысла. Если захочет, он прикончит их обоих, если Финн не успеет первым нанести смертельный удар. Но какое ему дело до нее и ее проблемы?
– Что ты задумал? – голос Финна низок, груб, будто демон управлял его устами.
– Маленькое приключение для славного рыцаря Финна Эвклаза, – Заксен говорил спокойно, насмешливо с издевательской улыбкой на лице. – Ты уже пытался вытянуть ее из лап правосудия. В тот раз от тебя удобно избавились. Сейчас же я даю шанс вернуться наверх и, если хорошо постараешься, забрать с собой твою драгоценную принцессу.
– А тебе до нее какое дело?
– Тебя это не касается.
– Хочешь избавиться от меня? Ты же не веришь в ее невиновность. Хочешь измываться над ней в свое удовольствие. Думаешь, я не вернусь, – он поднялся на ноги и навис над командиром, смотря на него сверху-вниз. – Даже не думай, что я оставлю ее здесь наедине с тобой.
– Что за строптивое животное. Тебе нужна мотивация, я понимаю, – усмехнулся Заксен и твердо сказал: – Если откажешься, я навсегда заберу ее себе, – его глаза блеснули лиловым огнем. – Что-то мне подсказывает, она будет совсем не против.
– Ни за что! – протестующе взревел Финн.
– Пха! Значит, вопросов больше нет? – протянул Заксен.
Финн задумался, взвешивая «за» и «против». Он не хотел покидать Рут. На нее уже не раз нападали, и хоть командир говорит, что прикончил того гада, Финн не мог так просто проникнуться к Бранденбургу доверием и симпатией. Тем более его словам совсем нет доказательств, он легко мог обмануть Финна, сыграть на его чувствах. Но что ему остается? Наконец-то появился шанс докопаться до истины, найти убийцу и вернуть Рут домой. Видеть ее каждый день. Говорить с ней как раньше. Он был бы счастлив остаться здесь, внизу, чтобы иметь возможность покорить ее сердце, быть с ней не как напарник, а как спутник жизни. Но не ценой ее свободы. Не ценой ее страданий в клыках Гончих. Ему ничего не остается…
– Только посмей ей навредить в мое отсутствие, – угрожающе прошипел Эвклаз, подойдя вплотную к командиру.
Заксен коротко ударил его под дых, отчего подчиненный снова скрутился в попытках глотнуть воздуха.
– Не зарывайся, щенок, – презрительно выплюнул командир и схватил Финна за волосы. – Ты все еще жив лишь потому, что эта девчонка будет горько плакать без своего любимого плюшевого мишки. Но попробуй вновь напасть на меня, и я закрою глаза на такую мелочь, – он отпустил подчиненного. – Иди подлатай свою никчемную шкуру. Так храбришься, а сам еле стоишь на ногах. Проваливай отсюда.
Финн посмотрел на командира в смешанных чувствах злости и удивления, но ничего не ответил. Он молча направился вниз, зажимая раненные руки в кулак, игнорируя острую пульсирующую боль в спине. К его сожалению, придется лечиться у Глиссаде, иначе он истечет кровью раньше, чем дойдет до Адаже: тот живет слишком далеко от штаба. Как только покончит с этим, сразу пойдет к Рут. Его сердце неистово колотилось в нетерпении, скорее бы увидеть ее… Но еще и поэтому ему нужно срочно получить помощь, он начинает терять кровь слишком быстро.
Финн, слегка пошатываясь на слабеющих ногах, ворвался в медпункт и неистово забил в колокольчик на столе, пока не услышал спешное шуршание за дверью, ведущей в комнату медика. Оттуда вылетел Глиссаде, по пути натягивая халат и поправляя очки. Его напряженное решительное лицо слегка расслабилось при виде Финна.
