Текст книги "Злая сказка (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

– Ты ни в чём не виноват, папа, – ответил Лёнька и зло добавил, – кто же виноват, что моя родня – сплошные уроды и извращенцы. Кроме тебя, конечно…

«Эй, а я?» – возмутился Тиверин.

«И ты тоже, – ответил Лёнька. – Ты помогал мне и маме. И я сдержу своё слово…»

И тут лента на шее Лёньки стала теплеть. Лигарот дотронулся до неё и озабоченно сказал:

– Скоро действие амулета кончится, и Изменения пойдут своим чередом. Где же Арх-хамир?

– Я здесь, – отозвался вошедший. – И я не один. Арш-пахва согласился помочь, но при одном условии…

– Да сам я скажу про своё условие… – произнёс скрипучий голос, и Лёнька с удивлением увидел входящего в комнату самого старого из столь гостеприимно принявшего его племени. Помянутый Арш-пахва был худощав, сед, как лунь, и одет в странное одеяние, напоминающее мантию из крашеной мешковины с тщательно пришитыми к ней бахромой и разноцветными кусочками кожи, складывающимися в какой-то странный узор. На шее визитёра болталось странное ожерелье из отчищенных добела черепов каких-то мелких животных вперемешку с клыками и когтями. Всё это великолепие довершала круглая шапочка с нашитыми разноцветными костяными и каменными бусинами, с которой свешивались несколько пушистых хвостов каких-то зверьков. В общем – типичный шаман. Только бубна не хватает.

А вместо бубна Арш-пахва сжимал в руке продолговатый узелок из синей ткани в трогательный беленький горошек. Прямо как у крестьянки девятнадцатого века, по каким-то делам топающей в соседнее село с гостинцами для знакомых. Лёнька бы похихикал, если бы вдруг ему не стало странно тревожно. К тому же взгляд маленьких красных глазок старика был цепким и колючим.

Арш-пахва окинул внимательным взглядом Лёньку и сидевшего рядом с ним Лигарота и продребезжал:

– Хороший жених у тебя, Арх-хамир, удачным будет ваш союз… А сын его силён… силён… Великим шаманом будет, если Изменения переживёт. Тогда и сбу…

Тут Арх-хамир странно закашлялся, и Арш-пахва прервал сам себя и заявил:

– Впрочем, я тут по-стариковски глупости болтаю. А время идёт. Вижу-вижу, две души в одном теле. Нужна тебе Уррхи-Ту, ничего не скажешь. И у меня она есть, специально прихватил.

Арш-пахва развязал узелок и продемонстрировал всем небольшую деревянную куколку размером в полруки взрослого мужчины. Куколка была сделана из твёрдого дерева, отполированного и жёлтого, как масло. Руки, ноги и шея у неё крепились на шарнирах, как у марионеток. На лице едва намечены губы, рот, нос и глаза. Но Лёнька вдруг почувствовал исходящую от Уррхи-Ту силу, вложенную в неё неведомым создателем.

– Чувствуешь, да? – захихикал вредный старикан. – Уже сейчас чувствуешь? Настоящая Уррхи-Ту, без обмана, старый Арш-пахва никого не обманывал…

– Вы поможете моему сыну? – умоляюще спросил Лигарот. – Отдадите эту… эту вещь?

– Отдам, отдам, – отозвался Арш-пахва. – И с обрядом помогу, всё будет в лучшем виде, а то напутает что-нибудь непременно молодежь косорукая…

Взгляд, брошенный на Арх-хамира не оставил сомнений в том, кого старый шаман считает косорукой молодёжью. Тот обиженно нахмурился и воскликнул:

– Ближе к делу, Арш-пахва! Время не ждёт!

– Не ждёт, это точно, – безмятежно отозвался Арш-пахва. – Так вот, есть у меня одно условие… Я и Уррхи-Ту отдам, и с ритуалом помогу, но этот замечательный юноша должен дать мне клятву в том, что когда он переживёт Изменения, то выполнит одну мою просьбу. Он это сможет, с его-то будущей силой, только он один и сможет.

– А в чём будет состоять ваша просьба, уважаемый Арш-пахва, можно узнать? – вежливо спросил Лёнька.

– Можно, – ответил Арш-пахва. – Ты, молодой человек, должен будешь отправиться на Звёздное плато, один или в компании, нарвать там красной травы и сплести из неё циновку для моего правнука Арш-хие. Отдашь мне циновку – и мы в расчёте, более того, я ещё и должен тебе буду.

Лёнька нахмурился. Просьба казалась незначительной, а работа слишком лёгкой, но старый шаман был серьёзен.

– Мой правнук болен, очень болен… – вздохнул Арш-пахва. – Я испробовал все зелья, все ритуалы, всё, что могу, а могу я многое. Я просил совета у ветра и деревьев, у земли и звёзд, но они ничем не смогли помочь мне – везде я видел только одно – смерть Арш-хие. Но однажды ночью во сне ко мне явился Прародитель и сказал, что излечить моего единственного любимого правнука поможет циновка из красной травы, которую нужно собрать на Звёздном плато. Но никто, никто из нас не может появиться там, а уж тем более прикоснуться к траве. Для моего народа это – верная смерть. Я решил уже, что Прародитель посмеялся надо мной, но он изрёк, что красную траву сможет собрать тот, у кого есть мать, рождённая в другом мире, и отец-Изначальный. И что Арш-хие непременно дождётся исцеления… И теперь я вижу, что Прародитель не солгал. Ты согласен помочь мне, мальчик? Арш-хие мой единственный родственник, если он не выздоровеет, то мой род исчезнет…

В глазах старика проступила такая тоска и боль, что Лёньке стало его жаль, и он сказал:

– Я готов дать вам клятву, которую вы требуете, и помогу, если смогу. Но я помог бы вам без всякой клятвы. Никто не должен быть одиноким.

– Ты хороший мальчик, – кивнул старый шаман, потом хотел добавить ещё что-то, но не добавил, зато сказал, – но нам следует поторопиться. Времени осталось совсем мало. Ляг и закрой глаза.

Лёнька послушно вытянулся на постели и закрыл глаза. Дальнейшего он не видел, почувствовал только странный пряный запах, словно шаман зажёг какие-то курения, потом услышал, как тот читает нараспев заклятье, а потом Арш-пахва положил сухие морщинистые руки на виски Лёньке и сильно сжал голову. Лёнька охнул от неожиданности, перед глазами промелькнула вдруг яркая блестящая вспышка, и юноша отключился.

***

Нерогабал провёл с Сахелем несколько дней и вынужден был признать, что мальчишка ему нравится. Во всяком случае, он не раздражал наследника, как другие Низшие, был ласков и вежлив, но не раболепен. Мальчишка был искренне благодарен Нерогабалу за то, что тот забрал его с улицы, он охотно служил новому хозяину, но чувствовался в нём какой-то внутренний стержень, нечто недоступное понимаю Нерогабала. Он пытался расспрашивать Сахеля о прошлом, но тот грустнел и отвечал что-то уклончивое. Единственное, что понял Нерогабал, что парня вырастили какие-то родственники отца, которые при первой возможности продали его в школу, чтобы обеспечить некоторую финансовую устойчивость родному сыну.

Это всё, чего смог добиться Нерогабал, и давить на мальчишку он не хотел. К тому же он достаточно отдохнул, накопил силу и готов был приступать к следующей части плана. И тело незадачливого коллеги Сахеля составляло весьма существенную часть этого плана.

========== Глава 17. В которой происходят разные странности ==========

Лёнька охнул от неожиданности, перед глазами промелькнула вдруг яркая блестящая вспышка, и юноша отключился.

А очнулся он оттого, что кто-то прикладывал ему ко лбу влажную холодную тряпицу. Лёнька попытался открыть глаза – каждое веко, казалось, весило тонну, и глаза открываться не желали. Обеспокоенный голос рядом спросил:

– Что с мальчиком? Почему он не приходит в себя? Неужели что-то пошло не так?

Потом Лёньку ласково погладили по волосам, и он вспомнил, что голос принадлежит Лигароту. А второй голос – скрипучий, старческий, – ответил:

– Не волнуйся за сына. Всё прошло, как надо, и он уже очнулся. Теперь у него будет немного времени прийти в себя перед Изменениями. Ты наверняка захочешь побыть с ним в это время, так что ступай отдыхать. Осталось недолго.

– Но почему он не открывает глаза? – градус беспокойства в голосе Лигарота нарастал.

– Эй, племянник, – раздался ещё один голос, такой странный, словно его обладатель надышался гелием из шарика, – сбавь обороты! Льоня парень взрослый, не превращайся в наседку!

– Я не видел своего сына много лет! – возмутился Лигарот. – Я что, заботу о нём проявить не могу?

Лёнька с трудом раскрыл глаза и увидел склонившегося над ним отца. Он улыбнулся и сказал:

– Всё в порядке, папа. Не беспокойся. Но мне приятно, что ты заботишься обо мне. Однако тебе и вправду нужно отдохнуть.

Лигарот улыбнулся в ответ, и Лёнька подумал, что понимает молодую маму. За такой улыбкой можно было пойти куда угодно с почти незнакомым парнем. Однако тут его снова отвлёк странный «гелиевый» голос.

– Ну, вот, мальчик очнулся. Значит, всё в порядке.

Лёнька взглянул на говорившего и оторопел. Та самая деревянная кукла, которую принёс старый шаман, сидела на маленьком столике и внимательно смотрела на Лёньку чёрными бусинками глаз.

– Да, да! – со знакомой ехидной интонацией произнесла кукла. – Это я. Приятно, знаешь ли, вновь почувствовать возможность двигаться и полноценно общаться.

– Тиверин? – с некоторым удивлением спросил Лёнька.

Кукла в ответ поднялась на ножки и забавно развела руками:

– Ну, да, я. Кто же ещё.

– Значит, получилось? – прошептал Лёнька. – С ума сойти… А я не особо верил…

– А зря, молодой человек, – наставительно произнёс старый шаман, тихонько угощавшийся в углу жареным мясом и чем-то ещё, весьма приятно пахнувшим, так, что желудок Лёньки жалобно заурчал, и парень почувствовал, что голоден просто зверски.

– Пойду-ка я пока, – задумчиво произнёс Арш-пахва, предусмотрительно положив в рот последний кусок. – А тебе, Льоня, нужно немного поспать, а после выпить ту настойку, что я оставлю. Тогда Изменения пойдут легче. А вот есть пока нельзя, всё равно всё вывернет, с полным желудком Изменения мучительнее чувствуются. Арх-хамир пошлёт мне зов, когда всё начнётся, так что не прощаюсь.

И ехидный старикан отбыл, оставив на столе небольшой керамический кувшинчик и не забыв прихватить ещё одно блюдо с остатками какой-то вкуснятины.

– Вот плых болотный! – восхитился Арх-хамир. – Никогда о себе не забывает.

А потом Защитник подошёл к Лигароту и обнял его:

– Пойдём, ты немного отдохнёшь. Ты ведь не спал, пока Льоня не очнулся. А твоя помощь, как ближайшего кровного родственника будет необходима Льоне, когда начнутся Изменения. Вымотанный до предела, ты не сможешь ему помочь. А за твоим сыном присмотрят Ишмаль и Тиверин.

– Конечно, присмотрю, – бодренько заявил Тиверин. – И разбужу тебя, когда всё начнётся!

Только после этого Лигарот позволил Защитнику увести себя. А в комнату тихонько проскользнул Ишмаль и уселся в уголке. А Тиверин не преминул прокомментировать:

– Хороший будет супруг у моего племянника. Заботливый. То, что надо, чтобы отойти от нашей сумасшедшей семейки. Впрочем, мне они тоже не семья.

– Мне тоже, – вздохнул Лёнька. – Они маму мучили… А мой дед меня изнасиловал. Мой дед… знаешь, в голове не укладывается.

– Изначальные не всегда были такими, – ответил Тиверин, и в кукольном голосе прозвучала неподдельная горечь. – Да, мой народ всегда был достаточно жесток, но мы жили в жестокие времена. А оказавшись на Изнанке… Во многих словно вселилось какое-то безумие. Кровавое безумие. Я понимаю, почему мой брат так хотел привязать тебя к себе и сломить – он жаждет вернуться в наш бывший мир и избавиться от безумия. Мне кажется, что в глубине души Аннераал понимает, что он сумасшедший и вся его чрезмерная жестокость – следствие душевной болезни. Но он не сможет излечиться, только прольёт реки крови. Твой мир пострадает, Льоня.

– Тиверин, понимаешь, – вздохнул Лёнька, – люди не стояли на месте. Они создали ужасное оружие, против которого даже магия может оказаться бессильной. Аннераал и те, кто пойдёт за ним – погибнут.

– Но прольют немало крови, прежде чем люди справятся с ними, – отрезал Тиверин. – К тому же ты слишком мало знаешь о возможностях магии. Победа людей не будет ни быстрой, ни лёгкой… к тому же не факт, что она будет, эта победа. Так что ты, Льоня, ценный приз, очень ценный. И я не знаю, каких богов благодарить за то, что Лигароту в голову пришла мысль вызвать Защитника. А когда Изменения пройдут, ты сможешь и сам за себя постоять, поверь мне. А сейчас отдохни немного. Скоро придёт боль.

Лёнька послушно кивнул и свернулся калачиком на ложе. Ему казалось, что заснуть на голодный желудок будет тяжело, но он ошибся. Организм явно чувствовал, что ему нужно, поэтому стоило Лёньке закрыть глаза, как он вновь провалился в сон.

***

Нерогабал медленно шёл в ритуальный зал. Настало время перейти к исполнению следующей части плана. Сахель крепко спит, жилище надёжно укрыто чарами, к тому же его охраняет нерг. Можно приступать. Хотя в голове неожиданно промелькнула мысль о том, что стоит плюнуть на все планы отца и остаться в этом лесном доме с Сахелем. И не будет никакой ответственности за будущее Изначальных, никаких планов безумного отца, никаких кровавых жертв… Но тут перед внутренним взором Нерогабала вновь встал облик Лигарота, и наследник встряхнулся. Что за глупые мысли? Он рождён, чтобы властвовать, и не будет прозябать в безвестности! А Сахель хороший мальчик… но простоват, нет в нём изысканности Лигарота. Хотя, как компаньон для брата – сойдёт. Лигарот убогих любит. Но Сахель не убогий… В нём чувствуется кровь Высшего… М-да, загадка на загадке. Лучше сейчас подумать о ближайшей цели, чем отвлекаться на невнятные домыслы…

Ритуальный зал был уже подготовлен. Тело второго мальчишки, как его там… Лашьям… по-прежнему лежало на алтаре, надёжно защищённое чарами. Нерогабал взглянул на мальчишку с некоторым интересом. Надо сказать, что в таком виде Лашьям выглядел куда лучше, чем при жизни. Лицо его стало спокойным, исчезла та порочность, которая так раздражала Нерогабала. К тому же у мальчишки были правильные черты лица, и для Низшего он был очень красив. Понятно, почему его выкупили в школу Роэтэ.

Хотя теперь внешняя красота не имела значения, но Нерогабал подумал, что даже самые разумные существа легко попадаются на красивую внешность. Так что выполнить задуманное будет легче…

Но пора было приступать. Нерогабал сам не понимал, почему отвлекается на посторонние мысли и тянет время. Он же поставил цель и должен идти к ней без колебаний – это залог успеха. Нельзя отступать в шаге от цели, иначе в глазах отца он будет куда худшим слабаком, чем Лигарот. И Нерогабал начал ритуал.

Медленно читая заклинание, он надрезал свою руку ритуальным ножом и набрал в чашу немного своей крови. После этого он взял ту чашу, в которой сохранялась в неприкосновенности кровь Лашьяма. Подняв обе чаши на вытянутых руках, Нерогабал начал читать новое заклятие, вызубренное до последней запятой, иначе любая ошибка могла стать для него фатальной. По мере чтения заклятия вокруг обеих чаш стал формироваться яркий алый ореол. Спустя какое-то время сияние погасло, и Нерогабал опустил чаши на алтарь, очертив вокруг них несколько рун ритуальным ножом. Кровь в чашах вскипела. Только после этого Нерогабал достал третью чашу – из неглазированной глины, очень древнюю и неимоверно хрупкую. Для него самого было загадкой, как этот хрупкий сосуд пережил нелёгкий путь на Изнанку. Но следовало торопиться…

Нерогабал взял обе чаши с кровью в руки и начал читать третье заклятье – самое длинное и сложное. По мере чтения он постепенно наклонял чаши с кровью над пустой, стараясь, чтобы первые капли из обеих чаш попали на донышко третьей одновременно, и ему это удалось. Кровь Нерогабала и кровь Лашьяма потихоньку смешивались в чаше, приобретая странный пурпурно-угольный оттенок. Наконец кончилось и третье заклятье. Перед Нерогабалом стояла чаша, полная густой пурпурно-угольной жидкостью со странным пряным запахом, уже ничем не напоминавшей кровь, скорее, густую краску. Нерогабал не стал больше читать заклятий, на этом этапе от него требовались полная тишина и сосредоточенность.

Наследник обмакнул серебряный тонкий жезл в жидкость и размешал её. По жезлу побежали радужные, быстро гаснущие искры – как и должно было быть при правильно выполненном ритуале. Но сам ритуал был ещё не закончен. Нерогабал взял тонкую кисточку и, обмакнув её в получившуюся жидкость, стал рисовать на теле Лашьяма особые знаки. Один – посреди лба, один – напротив сердца, два на ступнях и два на ладонях. Оказавшись на теле, жидкость засыхала практически мгновенно. Закончив, он в том же порядке нарисовал подобные знаки на своём теле. Он ещё успел отложить кисточку, отставить чашу и лечь рядом с телом Лашьяма на алтарь, когда пришла боль.

Но Нерогабал лежал неподвижно и терпел. Крик, движение, даже судорога измученных болью мышц могли нарушить с таким трудом проведённый ритуал. Но пока ему всё удавалось. Но вот сильнейшая вспышка боли заставила наследника потерять сознание.

***

Два тела неподвижно лежали на каменном алтаре, так прошло несколько часов. Наконец одно из тел слабо шевельнулось – сначала дрогнула рука, затем сжалась в кулак другая. Наконец веки очнувшегося дрогнули, и глаза открылись. Некоторое время очнувшийся просто смотрел в потолок, затем, наконец, попробовал подняться. Это удалось не сразу, но он был упорным и после нескольких неудачных попыток встал, наконец, на ноги. От слабости его повело, но очнувшийся сумел удержаться. Потом он несколько минут смотрел на неподвижно лежащее тело. Потом губы существа, выглядевшего, как Низший Изначальный, шевельнулись, и он тихо произнёс:

– Надо же, а я красив. И удивительно похож на этого слабака…

После этой фразы очнувшийся произнёс короткое заклятие, и лежащее на столе тело окутал серебристый купол. Казалось, он был удивлён, потому что произнёс:

– Надо же, сила стала больше. Не ожидал… Но так даже лучше.

После этой фразы желудок очнувшегося заурчал, выдавая его голод. Он улыбнулся ещё раз, и улыбка его была такой прекрасной, что могла согреть любое сердце… Но если бы эту улыбку увидел вдруг Лигарот – постарался бы сбежать подальше. А очнувшийся же пробормотал:

– Пора. Но сначала стоит подкрепиться…

Вскоре ритуальный зал был пуст и снова надёжно запечатан. А очнувшийся стоял под струями горячей воды в комнате омовения для слуг, с удовольствием смывая с кожи присохшую жидкость и остатки дешёвой косметики.

Комментарий к Глава 17. В которой происходят разные странности

Сахель

https://pp.vk.me/c633821/v633821678/2f916/gBiDpBM8mAQ.jpg

========== Глава 18. В которой Лёнька оказывается полностью шокированным ==========

Проснулся Лёнька от ощущения нарастающей боли во всём теле. Болело всё, голову словно сжало железным обручем, к горлу подступил кислый тяжёлый комок, а в комнате почему-то стало невыносимо жарко.

Лёнька с трудом откинул ставшее тяжёлым одеялом и попробовал сказать, что с ним происходит что-то непонятное. Мгновенно вскинувшийся Ишмаль схватился за голову и выбежал из комнаты, а сидевший на столе Тиверин ловко перепрыгнул на постель и приложил к Лёнькиному лбу прохладную деревянную ладошку, прошептав:

– Тише-тише-тише… Всё в порядке, это просто Изменения начались. Переволновался ты, вот и запустились они во время сна. Честно говоря, я думал, что ещё часа полтора у нас есть…

От ладошки распространилась приятная прохлада, и Лёнька, несмотря на продолжавшую терзать его боль, удивился – неужели Тиверин может колдовать?

– Могу-могу, – тут же отозвался Тиверин-кукла, – правда, силёнок у меня в этом… теле маловато, но кое-что я могу. Сейчас тебе будет полегче, а там и Лигарот придёт, настойкой напоит… Ты сильный, ты переживёшь Изменения и станешь ещё красивее и сильнее…

Он ещё что-то бормотал успокаивающее, но Лёнька его уже не слушал – боль действительно немного уменьшилась, из острой превратилась в тупую, но продолжала его терзать. В комнату влетел встревоженный растрёпанный Лигарот, следом за ним примчался Ишмаль.

– Придержи его! – коротко приказал Лигарот Ишмалю, и тот осторожно приподнял Лёньку за плечи, заставив сесть, а потом обхватил, не давая улечься вновь – крепко, но бережно. Лигарот же взял оставленный старым шаманом кувшинчик с настойкой, перелил часть её в глиняную чашу и поднёс к Лёнькиным губам, ласково сказав:

– Выпей, сынок. Тебе будет лучше, обещаю.

Пахло зелье Арш-пахвы не так, чтобы супер, проще говоря, оно воняло чем-то, здорово напоминавшим жжёную резину, но Лёнька не стал кривиться и привередничать – с трудом, преодолев тошноту, он в несколько глотков выпил чашу. Вкус у зелья оказался ничуть не лучше запаха, но действие его было мгновенным. Боль практически прекратилась, жар спал, голова вновь стала ясной, а во рту остался не отвратительный вкус, а приятное мятное послевкусие.

И тут в комнату вошли Арш-пахва и Арх-хамир, причём последний торопил шамана, что есть сил, а тот отбивался словесно с интонациями старого еврея на одесском Привозе.

– Нет, ви* только подумайте! Я старый больной человек, сижу дома, любуюсь-таки звёздным небом, пью полезный ягодный настой… собственного приготовления, чтоб я так жил… И тут ко мне врывается этот глупый мальчишка и делает бедлам, вопя, что если с сыном его любимого что-нибудь случится, то он не ручается за свою нервную систему и сохранность моего хрупкого организма… Ай, я же вижу, что ви успели перехватить Изменения в самом начале, моя настойка помогла, теперь мальчик непременно выживет и будет красивый и желанный, чтоб я так жил…

Лёнька изумлённо потряс головой. Особенно его вштырило на словах «нервная система», но он решил, что у настоечки Арш-пахвы имеется лёгкий галлюциногенный эффект, вот ему и слышится то, чего нет. Но долго раздумывать об особенностях местных лекарственных средств ему не дали.

– Ты сможешь встать? – сурово спросил Арш-пахва, мгновенно переменившись. Теперь это был не беззаботно болтающий седенький старичок, а уверенный в себе маг.

Лёнька неуверенно кивнул и честно попытался подняться с постели, однако ноги его начали подгибаться и разъезжаться, как у новорожденного телёнка. Лигарот еле успел подхватить сына, и Арш-пахва тем же командирским тоном приказал:

– Возьми мальчика на руки, Арх-хамир! Нам нужно лететь к горному озеру. Мальчик слишком силён, его нужно погрузить в целебную воду, чтобы изменения прошли равномерно.

Здоровенный Арх-хамир мягко взял Лёньку на руки, а Лигарот обеспокоенно спросил:

– А мне? Мне с вами можно?

– Нужно! – тем же тоном отрезал Арш-пахва. – И мальчишку своего прихвати. У вас есть сила и вы связаны. Все. Жаль, что у малыша ещё нет возлюбленного, тогда всё прошло бы значительно быстрее. Но будем работать с тем, что имеется.

После этого старый шаман развернулся и отправился на соседнюю открытую веранду, откуда можно было взлететь. Защитник поспешил за шаманом, аккуратно прижав совершенно дезориентированного Лёньку к груди. Лигарот рванул следом, Ишмаль немного замешкался, потому что Тиверин-кукла взвыл:

– А я? Я? Меня забыли!

Ишмаль торопливо схватил куклу со стола и побежал следом за всеми.

Арш-пахва сорвался с открытой плетёной площадки вниз и тут же взмыл в воздух, расправив крылья. Старый шаман, может, и казался немощным на земле, но в полёте мог дать фору любому из более молодых соплеменников. Лигарот и Арх-хамир торопливо присоединились к нему, и Лёнька завистливо вздохнул – ах, ему бы крылья, не болтался бы он сейчас на руках у Арх-хамира, как балласт. Вот же несправедливость великая – летать может любой малыш из посёлка, даже у слабого магически Ишмаля есть крылья, а он, Лёнька не унаследовал ничего такого… Неужели он всю жизнь будет видеть небо только в качестве пассажира, как сейчас?

Небольшая процессия между тем уверенно рассекала крыльями холодный и сладкий ночной воздух, приближаясь к недалёким горам. Лёньке показалось, что прошло совсем немного времени, когда под ними возникла серебристая гладь озера, имевшая почти идеальную каплевидную форму. А в самой середине озера находился круглый островок, покрытый серебристым песком. Арш-пахва стремительно спикировал вниз, прямо на островок, через мгновение там же снизились и все остальные.

– Арх-хамир, сюда! – крикнул старый шаман. – Положи Льоню на этот камень!

Лёнька приподнял голову, оглядываясь. И в самом деле, Арш-пахва стоял рядом с плоской каменной плитой, сплошь покрытой какими-то узорами. Арх-хамир с Лёнькой на руках быстро подошёл к камню и осторожно опустил юношу на него.

Лёнька ещё успел вяло удивиться – Арш-пахва говорил что-то про воду, при чём здесь камень? Однако, стоило Защитнику опустить Лёньку на камень и отступить, Арш-пахва велел:

– Ляг на спину и закрой глаза. Сейчас начнётся.

«Что начнётся?» – хотел спросить Лёнька, но потом подумал, что шаману виднее – он явно знал, что делать, и что не стоит отвлекать всех глупыми вопросами. Поэтому он просто подчинился.

Он едва успел принять нужную позу, как камень скрипнул и начал опускаться вниз.

– Не бойся и не шевелись! – крикнул Арш-пахва. – Всё будет в порядке! Только глаза не открывай ни в коем случае!

Лёнька вздохнул. Внутри снова начала шевелиться боль, постепенно усиливаясь, и он понял, что это начались те самые Изменения. А камень ещё немного поскрипел, остановился, и Лёнька почувствовал, что на него откуда-то льётся вода. Он хотел уже открыть глаза, но Арш-пахва строго повторил:

– Не открывай глаза, Льоня! Нельзя! А вы все – подойдите сюда и положите руки на камень. Думайте о том, что вы хотите помочь мальчику и повторяйте за мной!

И голос Арш-пахвы странно изменился – теперь он был каким-то скрежещущим, словно железом водили по стеклу. Арх-хамир, Лигарот и Ишмаль стали повторять за шаманом непонятные слова, в их хор вливался и смешной кукольный голос Тиверина, вода продолжала литься, она накрыла Лёньку почти с головой, он чуть приподнял голову, боясь захлебнуться, но тут вода перестала прибывать.

Зато теперь всё тело Лёньки стало колоть тонкими калёными иголочками. Боль была сильной, но терпимой, и Лёнька только зубами скрипнул, не пытаясь открыть глаза. А потом вода вокруг него словно вскипела… Лёнька вдруг почувствовал, что тело его словно растворяется в ней, его стало гнуть из стороны в сторону под немыслимыми углами, казалось, из тела просто вынули все кости, и тело превратилось в гибкую резину. Парень уже ничего не слышал, он словно впал в какое-то помутнение, и сколько продолжалось это состояние, Лёнька понять не мог.

А потом всё внезапно прекратилось, и когда совершенно обессиленный Лёнька пришёл в себя, вода стала уходить. А потом камень заскрипел, поднимаясь. Вскоре Лёнька понял, что лежит на плоском камне, как в самом начале.

– Можешь открыть глаза, Льоня, – прозвучал усталый голос Арш-пахвы. – Всё в порядке. Изменения прошли.

Лёнька открыл глаза. Над озером занимался рассвет. Но ведь когда его принесли сюда, ночь только началась… Неужели он был в отключке так долго? Наверное, так – вот и шаман выглядит усталым и постаревшим, его поддерживает выглядящий не менее усталым Ишмаль. Лигарот – бледный, с набухшими тёмными подглазьями полулежит на песке, Арх-хамир поддерживает его и поит из маленькой керамической бутылочки.

Лигарот допил последний глоток и улыбнулся Лёньке:

– Как ты себя чувствуешь, сынок?

Лёнька прислушался к себе и с удивлением ощутил, что чувствует себя хорошо, только страшно голоден, о чём он и сказал отцу. Лигарот удовлетворённо улыбнулся:

– Всё в порядке. Каким красивым стал, сынок. Красивым и сильным.

Защитник кивнул, соглашаясь со словами Лигарота, а неугомонный Тиверин не преминул вставить свои пять копеек:

– Потрясающе! Не думал, что увижу такое своими глазами!

– Попробуй встать, – заявил шаман, достав из воздуха точно такую же керамическую бутылочку, какая была в руках у Лигарота, и от души приложившись к ней. Остатки питья он отдал Ишмалю, который в два глотка опустошил бутылочку до конца и тут же стал выглядеть куда лучше.

А Лёнька попробовал встать. К его удивлению, это удалось явно не с первой попытки, центр тяжести тела словно изменился, к тому же за спиной откуда-то появился тяжёлый влажный плащ… Стоп. Какой плащ? Лёнька прекрасно помнил, что спал он совершенно без ничего, и в таком же виде его Арх-хамир принёс к камню. Откуда в воде взялся плащ?

– Крылья расправь, – хмыкнул Тиверин, когда у Лёньки получилось принять вертикальное положение, – быстрее высохнут.

– Какие крылья? – удивился Лёнька, не поняв, кто на этот раз бредит – он или Тиверин.

– Твои, твои… – отозвался Тиверин-кукла своим смешным «гелиевым» голосом.

Лёнька хотел было уже покрутить пальцем у виска, но тут его плечевые мышцы напряглись, и за спиной что-то развернулось с громким хлопком, словно мокрый парус.

– Кры… крылья? – беспомощно спросил растерянный Лёнька.

А Лигарот в ответ поднялся на ноги и укоризненно сказал:

– Тиверин, не пугай мальчика. Он же себя ещё не видел. Ты прекрасен, малыш. И твои крылья прекрасны. Такие бывают только у Изначальных чистейшей крови. Какая ирония судьбы – ты, сын слабого мага и человеческой женщины, вмиг стал сильнейшим и чистокровнейшим из Изначальных.

– И поделом им, – ехидно проскрипел Тиверин.

– И не могу с тобой не согласиться, – отозвался Арш-пахва. – Таки поделом.

Лигарот же укоризненно покосился на обоих интриганов и заявил:

– Не смейте моего мальчика втягивать в свои игры! Льоня, идём, посмотри на себя.

И Лигарот, взяв Лёньку за руку, потянул его к озерку с кристально-прозрачной, чистейшей водой. Лёнька послушно пошёл за отцом и наклонился над озером. И удивлённо вскрикнул. На него смотрело одновременно знакомое и незнакомое лицо. Кожа стала чище, черты лица – тоньше, нос изящнее. Совсем немного перемен, и Лёнька из симпатичного парня превратился в красавца с тонкими аристократичными чертами лица. Волосы остались рыжими, но оттенок их стал золотистым, а надо лбом виднелись маленькие рожки. Лёнька в обалдении потрогал их и убедился, что ему не мерещится – серебристо-белые, чуть изогнутые назад изящные рожки. Неожиданно раздался противный писк, и на голое бедро Лёньки опустилось какое-то противное насекомое. Лёнька хотел его прихлопнуть, но тут что-то чувствительно шлёпнуло его по бедру, и парень, скосив глаза, разглядел хвост, покрытый золотистой шерстью и мягкой рыженькой кисточкой.

– Это тоже моё? – ахнул он.

– Да, – улыбнулся Лигарот. – А теперь полюбуйся на свои крылья, сынок.

И Лёнька полюбовался. Отразившиеся в воде крылья были сказочно прекрасными, их покрывали мягкие перья – огненного, золотого и серебристого цвета. Повинуясь непонятному импульсу, Лёнька напряг мышцы, и крылья затрепетали. А ещё через миг он поднялся над островком больше чем на метр, всё ещё отказываясь верить в произошедшее. Однако какая-то внутренняя память позволяло ему всё делать правильно. Ощущение удивительной лёгкости во всём теле было сказочным, и, взмахнув крыльями, Лёнька отправился в свой первый полёт.

*Уважаемые читатели, это не ошибка, а попытка передать интонацию, с которой произносится фраза. Не надо исправлять.