Текст книги "Злая сказка (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

При одном взгляде на кувшин у Лёньки всё нутро свело от жажды. Если раньше беседа с Тиверином как-то отвлекала его, то сейчас он понял, что голоден и жутко хочет в туалет. Но больше всего его мучила жажда.

Демон нагнулся, поставил кувшин на пол и ядовито улыбнулся:

– Так вот ты какой, новая игрушка Повелителя и господина Нерогабала. Неплох, неплох… хоть и Осквернённый. Значит, подольше протянешь, не так быстро сдохнешь, как другие жалкие твари.

И, высказав эту глубокую и полную презрения лично к Лёньке мысль, демон презрительно фыркнул, развернулся и вышел. Лёнька был в шоке и удивлённо поинтересовался у Тиверина:

«Что это было?»

«Ничего особенного, – ответил подселенец, – старший по Отстойнику решил посмотреть на новую игрушку Повелителя, вот и принёс тебе воды собственноручно. Хотя в отхожем месте вода должна быть и так… Не волнуйся, это низший Изначальный. Войдёшь в силу – с десятком таких справишься без напряга, хоть ты и полукровка…»

Похоже, Тиверин был настроен поболтать, но Лёнька уловил в одной из его фраз заветный смысл и быстро поинтересовался:

«Где?»

«Что – где?» – потерял нить рассуждений Тиверин.

«Место… это самое! – мысленно рявкнул Лёнька. – Очень надо!»

«И незачем так орать! – спокойно отреагировал Тиверин. – Я столько лет пробыл без тела, что просто позабыл о подобных… физиологических процессах. Присмотрись, где-то тут должна быть дверь… овальная такая…»

Лёнька внимательно осмотрел комнатушку и действительно обнаружил в углу незаметную дверь, еле заметно отличающуюся по цвету от стен. Он подошёл, осторожно толкнул её и обнаружил совсем уж крошечную комнатёнку с дыркой в полу и небольшой трубкой в стене над ней. Видимо, до таких высот, как унитаз, цивилизация Изначальных так и не поднялась. А может, решили, что для Отстойника и так сойдёт. Слово-то какое отвратное… Отстойник… Место, где скапливаются всякие отбросы. И он, Лёнька, для своих так называемых родственничков не больше, чем отброс, на который смотрят, в лучшем случае, как на полезный инструмент для достижения цели…

«Эй, не кисни! – прорезался Тиверин. – Ты справишься. Мы вместе справимся. Ты вернёшься в свой мир, и всё будет хорошо».

Может, дядюшка-подселенец и преследовал какие-то свои цели, но Лёньке стало немного легче, и он вновь вернулся к насущным вопросам бытия.

«И где тут вода?» – удивился Лёнька.

«Нажми на эту трубку, – отозвался Тиверин. – Это стандартное устройство».

Лёнька сделал, как велено, и из трубки потекла тоненькая струйка мутноватой воды. Но даже такая вода вызвала у парня острый приступ жажды. И он потянулся к струйке губами.

«Эй, погоди! – сердито сказал Тиверин. – У тебя чистая вода есть, в кувшине. А эту ещё очистить надо – мало ли что… Ты к такой воде непривычен, ещё разболеешься».

Лёнька пожал плечами, сделал свои дела, сполоснул лицо и руки и вернулся в свою прежнюю комнатушку. Вода в кувшине действительно была другой – чистейшей, прозрачной и прохладной. Лёнька сделал несколько глотков и почувствовал, как к нему возвращается ясность мысли.

«Послушай, – тут же поинтересовался он, – а почему я этого дем… Изначального понимал? Он что, по-русски говорил?»

«Он говорил на языке Изначальных, – ответил Тиверин. – А понял его ты потому, что я передал тебе знание языка».

Лёнька вздохнул. Ну, хоть какой-то плюс. Во всяком случае, знание языка показывать не стоит.

«Верно, – согласился Тиверин. – А пока Повелитель думает, что ты тут пребываешь в тоске и страхе, мы с тобой кое-чем займёмся…»

«И чем же?» – мрачно поинтересовался Лёнька.

«Будем потихоньку пробуждать твою силу, – ответил Тиверин. – Иначе тебе не выстоять перед Аннераалом и Нерогабалом. И шанса выбраться отсюда у тебя точно не будет. А с тобой погибну и я. Так что я очень заинтересован в том, чтобы ты стал сильнее…»

«И что же мне нужно делать?» – обречённо поинтересовался Лёнька – мысль о грядущих неприятностях отнюдь не добавляла ему оптимизма.

«Для начала сделаем вот что, – хмыкнул Тиверин, – у вас, людей, это называется медитацией…»

***

Лигарот медленно приходил в себя после ухода Повелителя. Сегодня отец был особенно жесток и изобретателен, и боль не прошла после того, как закончилось соитие. Даже потрясающая регенерация Изначальных не всё могла исправить мгновенно. Ничего, стоит только немного потерпеть… и всё пройдёт. Всегда проходило. К тому же физическая боль – ничто по сравнению с болью душевной. Банально, но верно. А душа Лигарота представляла собой кровоточащую незаживающую рану уже давно.

Он давно понял, что отец не любит его, хоть и не выделяет особо старшего брата. Лигарот, второй сын Повелителя Изначальных, дался тогдашнему отцовскому партнёру Кимэли нелегко, очень нелегко… Но Кимэли пошёл на это – он провёл уже триста лет в гареме Повелителя и справедливо опасался, что тот отошлёт его с глаз – во Дворец Отринутых. Или, в лучшем случае, вознаградит кого-нибудь из отличившихся подданных. Но в таком случае Кимэли не прожил бы долго – партнёр, который не может выносить кокон, никому не нужен, а обычным способом от подарка Повелителя не избавиться. Вот и пришлось бы прожить остаток жизни в страхе, ожидая яда во всём – в пище, питье, тонких надушенных тканях, благовонном дыме курильниц… да много в чём. Изначальные были изобретательны, а Кимэли, хоть и прекрасно разбирался в ядах, понимал, что бдительность подведёт рано или поздно. Да, конечно, Кимэли был красив, очень красив, но если у его будущего партнёра не будет наследника, то его не спасёт никакая красота, образованность и искусность в любви.

Что же касается Дворца Отринутых… Это было ещё хуже. Прожить остаток жизни в заточении, развлекаясь интригами и мелкими пакостями против таких же пленников, как он сам… в роскошной позолоченной клетке… Да такая жизнь хуже смерти. К тому же всех, кого отправляли во Дворец Отринутых, предварительно кастрировали, а это лишало даже привычных гаремных забав.

И Кимэли решился на создание кокона, хотя понимал, что магия его достаточно слаба против магии Повелителя и что постоянная подпитка кокона может его убить. Так оно, собственно, и случилось. Кимэли удалось подпитывать кокон до положенного срока, но Повелитель почти не делился с ним силой… И тот, кто сумел дать жизнь Лигароту, скончался через три месяца после его появления на свет от магического истощения. Иногда Лигароту казалось, что он помнит грустные бархатные глаза и белокурые волосы Кимэли. Но, скорее всего, это просто казалось – что может помнить трёхмесячный младенец?

Сначала отец возлагал на младшего отпрыска некие надежды, но скоро стало ясно, что в магической силе Лигарот уступает и отцу, и Нерогабалу. С тех пор Повелитель почти не обращал внимания на младшего сына… до того момента, когда он начал входить в возраст. И оказалось, что он удивительно красив… И Повелитель возжелал самолично провести младшего сына по пути любви. В общем, в этом не было ничего странного для Изначальных – но Лигарота привело в настоящий ужас. Отца он не любил, а, узнав о его намерениях, стал практически ненавидеть.

В эти дни Лигарот часто покидал Дворец Повелителя – он летал по Изнанке, скрывая себя чарами невидимости и стараясь как можно реже попадаться кому-нибудь на глаза. Что бы там ни говорил Повелитель, а некоторые заклятья получались у Лигарота безупречно. И вот однажды он заглянул в храм Призыва, откуда отправлялись разведчики в другой мир. И у Лигарота возникла мысль сбежать. Сбежать в тот мир, который был их родиной, жить там, выдавая себя за обычного человека… и, может быть, найти своё счастье. Разве он многого хотел? Но была одна загвоздка – в тот мир можно было попасть только при помощи призыва кого-то из глупых людей, не понимавших, кого они на самом деле призывают. А ещё для этого требовался амулет переноса. И украсть его тайком было просто нереально – столь дорогие и редкие артефакты были наперечёт.

Однако Лигароту помог случай. Проникнув в одиночестве в Храм, он попытался произнести давно не действующее заклятье переноса, которое отыскал в огромной библиотеке Повелителя. Но оно вдруг подействовало! И Лигарот оказался в прежнем мире, который очень сильно изменился, если судить по сохранившимся описаниям Изначальных.

И Лигароту неожиданно понравился этот новый мир. Да, он был далёк от совершенства, но люди, которые его населяли, были удивительно искренними по сравнению с Изначальными и не стеснялись проявлять свои чувства. Да, они жили коротко… Но за эту короткую жизнь переживали порой такие удивительные страсти, которые ни в какое сравнение не шли с размеренной и долгой жизнью обитателей Изнанки.

Лигарот, поняв, что может бывать в мире людей самостоятельно, теперь частенько удирал в него и узнавал всё больше и больше. Естественно, он никому не мог показать свой истинный облик, но маскирующие заклятья у него получались безупречно, к тому же он чувствовал, что магия не совсем ушла из мира людей, и ему с его не слишком большими способностями её вполне хватало.

Он всё больше и больше приживался в мире людей, всё больше и больше узнавал о нём, и всё чаще и чаще у него возникала мысль остаться здесь навсегда. Пусть у него не будет большой магической силы и долгой жизни, но он сможет найти кого-нибудь, кто полюбит его. К тому же у людей были женщины, которых не было у Изначальных, и это стало интересным сексуальным экспериментом. Нет, конечно, Лигарот и раньше слышал о пленницах из мира людей, но все они содержались в Отстойнике, и понести дитя от Изначального не смогла ни одна. Женщины же Изначальных так и не смогли приспособиться к Изнанке после Запечатывания и вымерли ещё во времена деда Лигарота.

Постепенно Лигарот создал себе образ весёлого беспечного и небедного парня – а с помощью ещё одного старого заклятия Изначальных, позволяющего находить скрытые в земле клады, он и вправду стал небедным. Он даже купил дом в глуши, сделав его вполне комфортным при помощи магии… и очень хотел привести туда девушку, которая станет матерью его детей. И никаких коконов!

Если бы он знал тогда, что все его отлучки находятся под контролем, что его способность к переходу в мир людей не является тайной для отца и что всё это часть хорошо продуманного плана Аннераала и Нерогабала!

Лигарот сжал кулаки. Дальше вспоминать было слишком больно. И, вроде бы, регенерация успела справиться с повреждениями. Младший сын Повелителя нехотя встал и мысленно призвал к себе слугу-Низшего. В комнату тут же вбежал невысокий худой паренёк с фиолетовой кожей и красными волосами. Поклонившись Лигароту, он стал ждать его дальнейших распоряжений.

– Приготовь ванну с травами, Ишмаль, – тихо сказал Лигарот. – И принеси немного вина. Бокал или два. Мне нужно успокоиться… и подумать.

Он не отдаст им сына Липы.

========== Глава 5. Визит ==========

Для Лёньки несколько последующих дней пролетели совершенно незаметно. Вот кто бы ему сказал, что он не будет скучать и предаваться унынию, будучи взаперти, в четырёх стенах – ни за что не поверил бы. Однако ни скучать, ни переживать по поводу своей дальнейшей судьбы ему было абсолютно некогда. Тиверин, неплохо знавший методы своих брата и племянника, делал всё для того, чтобы Лёнька хоть как-то мог им противостоять.

Начали они с медитаций. Правда, никакой чепухи об очищении сознания Тиверин не нёс, а предлагал вполне конкретные вещи – представить себе мощный источник воды и смотреть на него, наблюдая, как она течёт.

«Представь, что это – твоя сила», – начал говорить Тиверин, когда Лёнька легко стал вызывать в своём сознании образ гигантского водопада, взяв за образ виденный по каналу «Дискавери» водопад Виктория.

«Это всё принадлежит тебе и может подчиниться, если ты не будешь испытывать страха и сомнений. Это всё подвластно тебе, не отделяй же себя от своей силы…»

Лёнька не слишком понимал, с чего начать приручение воображаемого водопада, а Тиверин, несмотря на всю спешку, явно не мог подсказать этого. Так что пока он просто сидел на осклизлых зеленоватых камнях поодаль от водопада и смотрел, как низвергается с гигантской высоты поток серебристой воды, как он гремит по камням и как дрожит над водой разноцветная радуга. Наконец, видение стало настолько подробным и явственным, что Лёньку словно подтолкнуло что-то. Он встал и сделал несколько шагов вперёд, чувствуя, как покусывают обнажённую кожу холодные брызги. Но эти покусывания не были злыми. Они напоминали покусывания неуклюжего толстого щенка, который полон ещё любви ко всему миру и со всеми хочет играть и дурачиться. Так что Лёнька сделал ещё шаг вперёд. И холод пропал. Одна из струй водопада отделилась, теперь она напоминала тонкий серебряный шнур, и потянулась к парню. Тот протянул руку вперед, и струя приникла к ней, ласкаясь, а ощущение тепла стало нарастать.

«Молодец! – прозвучало в голове. – Ты правильно начал. Эта сила будет твоей – вся, до капли. А теперь попрощайся со своим источником, тебе нужно отдохнуть, малыш».

Голос Тиверина звучал непривычно ласково, в нём не было ни капли сарказма, к которому Лёнька уже привык. Чувствовалось, что подселенец доволен Лёнькиными успехами, да и настроение самого Лёньки улучшилось.

Усилием воли он открыл глаза и вернулся в ту реальность, которая у него сейчас имелась. Пустой желудок явственно забурчал – за эти несколько проведённых в комнатушке дней его ни разу не накормили, правда, чистую воду краснокожий демон таскал исправно, не забывая отпустить пару солёных шуточек по поводу Лёнькиного возможного будущего. Лёнька не реагировал от слова никак. Во-первых, он не хотел показывать, что понимает язык Изначальных, во-вторых, после начала медитаций он и вправду стал как-то спокойнее. Да и сил они придавали, как ни странно. Правда, желудок было не обмануть, сначала казалось, что в нём обнаружилась чёрная дыра, потом жгучее чувство голода притупилось, но никуда не делось, и разнесчастный желудок время от времени напоминал о себе жалобным бурчанием.

«Потерпи ещё немного, – советовал Тиверин. – Это тактика у моего братца такая… сволочная. Хочет, чтобы ты ещё и от голода ослабел и в ножки ему упал. Ну, ничего, племянник, не на того нарвались. Поспи немного, а завтра начнёшь строить себе Убежище».

«Какое Убежище? Где строить?» – удивился Лёнька.

«Внутри себя, конечно же, – отозвался Тиверин. – Твоя сила для начала станет тебе прибежищем, ведь ломать тебя будут всерьёз…»

Лёнька вздохнул.

«А овладеть силой поскорее и навалять всем по-быстрому не получится? – предложил он. – Мучиться-то обязательно?»

Тут уже вздохнул Тиверин, хотя подселенцу, в принципе, вздыхать было нечем.

«Прости, но торопливость в таком деле слишком опасна. Ты можешь сжечь себе мозг и станешь бесполезным овощем. Тогда тебя просто уничтожат, и меня вместе с тобой… А я ещё хочу жить, племянник. Хочу, несмотря на то жуткое количество лет, которое провёл без тела. Ты даже не представляешь, как я хочу быть живым… Двигаться… Видеть мир собственными глазами…»

В голосе подселенца прозвучала такая тоска, что Лёньке стало его жаль.

«Я всё выдержу, – ответил он Тиверину. – Я буду тебя слушаться, потому что хочу вернуться. И мы обязательно найдём тело для тебя, Тиверин. Ты будешь живым, обещаю».

«Ты добрый мальчик, – вздохнул Тиверин. – Конечно, у нас всё получится. Постарайся заснуть, Льоня…»

Но заснуть, по крайней мере, сразу, Лёньке было не суждено. Дверь снова отворилась, и Лёнька внутренне сжался, приняв безразличный вид. То ли это краснокожий воды принёс, то ли… О том, что это могут быть палачи, которые пришли по приказу здешнего Повелителя, думать не хотелось. Однако появившийся демон, то есть Изначальный, был вовсе не тем старым знакомым, который не упускал случая наговорить Лёньке гадостей. Он, правда, тоже был краснокожим, но на этом сходство с тюремщиком, как стал про себя называть Лёнька старшего по Отстойнику, и заканчивалось.

Этот Изначальный был куда более мелким и каким-то хрупким. Изящным, как статуэтка. Волосы у него были красивого нежно-зелёного цвета, как молодая листва. Смотрелось это вместе с красной кожей… странновато, но неприятия не вызывало. Глаза были того же цвета, что и волосы, ресницы длинные, девичьи. И одёжка соответствующая – полупрозрачное то ли платье, то ли длинная рубашка с вырезом, из которого кокетливо выглядывал хвостик, украшенный у самой кисточки кольцом с блестящими камушками. Такие же камушки были на кольцах, охватывающих рожки, а шею украшало странного вида ожерелье из мягкой кожи с накладками, в которые были оправлены те же камушки. И напоминало это ожерелье больше всего ошейник, с него свешивалась подвеска с непонятным значком.

В руке странный визитёр держал довольно-таки объёмную котомку, от которой шёл запах какой-то пищи. Это ещё кто?

Изначальный между тем прижал к губам изящный пальчик с коготком, накрашенным золотистым лаком – молчи, мол. Лёнька кивнул и всем своим видом изобразил глубокое непонимание ситуации. Мелкий Изначальный кивнул и быстро сказал:

– Я – Ишмаль. Я – личный слуга и Роэтэ господина Ли… то есть одного важного господина. Он прислал меня к тебе.

– Кто такой твой господин? – спросил заинтригованный Лёнька шёпотом.

– Неважно. Он очень рисковал, отправляя меня к тебе, но он знает, что тебе сейчас тяжело. Вот, возьми, – и Ишмаль протянул свою котомку опешившему Лёньке.

– Что это? – удивился Лёнька, хотя желудок от запаха скрутило голодным спазмом.

– Мой господин знает, что тебе не дают еды. Он передал тебе немного, у тебя должны быть силы. Не волнуйся, это хорошая еда, просто не ешь сразу много, а то может быть плохо. И прежде, чем есть, обязательно выпей глоток из флакона. Я готов дать клятву, что со всем содержимым этой сумки всё в порядке.

– Спасибо, – сказал Лёнька. – Я благодарю твоего господина и тебя. Ты ведь рисковал, пробираясь сюда.

Мелкий коротко кивнул:

– Мой господин приказал. А ради него я готов на всё. Ты чем-то ему дорог. Господин велел спросить, как тебя зовут и как зовут твою мать.

– Меня зовут Леонид. Лёня. А маму звали Липа, Олимпиада. Она… она уже умерла.

– Я сочувствую тебе, – сказал Ишмаль. – Мой господин будет огорчён.

А потом немного помедлил и добавил:

– Я должен идти. Старший Мельшегор пока спит, но скоро он проснется и будет искать свой ключ. Я подсуну его обратно и вернусь к господину. Держись, Льоня. Мой господин не может помочь себе, но тебе постарается. Я ещё приду.

И мелкий Изначальный с невероятной быстротой скользнул к двери и бесшумно исчез за ней.

Лёнька в полном обалдении поинтересовался у Тиверина:

«Ну и что это такое было?»

«Мне кажется, что это дал знать о себе твой настоящий отец. И это не Правитель и не его старший сын…»

«Уже легче, – вздохнул Лёнька. – Значит, остаётся младший?»

«Ну, да, думаю, что это Лигарот, – отозвался Тиверин. – Из всех троих он самый порядочный. Но он слабее отца и брата. Я заступался за него, пока был на свободе… Но, сам понимаешь…»

«Понимаю… – вздохнул Лёнька. – Но как этот самый Лигарот смог познакомиться с моей мамой? И как она оказалась здесь? И неужели это он так издевался над ней, что она сошла с ума?»

«Ну, нет. Лигарот на такое не способен. Аннераал всегда злился на него за то, что в нём не было истинной твёрдости Изначального. Лигарот даже слуг не бил никогда, а уж ту, которая понесла от него ребёнка… Ни за что он бы её и пальцем не тронул. Это такое чудо, у нас же женщины только в легендах остались…»

«А как же тогда вы… это самое?» – ляпнул Лёнька, не подумавши, и покраснел.

«Для секса есть наложники… и слуги. Такие, как Ишмаль, их называют Роэтэ и специально обучают любви. А детей мы получаем с помощью магии. Если партнёр достаточно силён, он образует кокон и поддерживает его магией. В этот момент очень важно, чтобы второй партнёр, Дарующий, поддерживал его. А если этого не происходит, тот, кто образовал кокон, может и умереть от истощения. Так произошло с отцом Лигарота, Кимэли…»

«Ну и жлоб твой братец, – фыркнул Лёнька. – Неужели он его поддержать не мог?»

«Мог, – вздохнул Тиверин, – ещё как мог. Видимо, не счёл нужным. Кимэли давно был в его гареме, успел надоесть. И семьи могущественной за ним не стояло, его взяли за красоту. Он и правда красивый был, Кимэли… Зря он на брата понадеялся, я бы взял его к себе, если бы Аннераал отверг его… – тут речь Тиверина зазвучала как-то мечтательно. – Я бы забрал его и увёз. Изнанка велика, хоть и опасна, но думаю, что даже среди самых мерзких тварей Изнанки нам было бы безопаснее, чем с моим братом…»

«Мне жаль…» – вздохнул Лёнька.

«Не печалься о том, кто уже мёртв, – вздохнул Тиверин. – Лучше позаботься о себе. Поешь, тебе нужны силы, но немного. И зелье выпить не забудь. А потом начнём наши занятия. Думаю, что скоро за тобой придут по слову Повелителя и отведут в Особую комнату. Ты должен суметь защитить хотя бы свой разум…»

***

Лигарот выслушал рассказ Ишмаля и опустил голову. Липа мертва. Его жертва оказалась напрасной. Он терпел столько лет, надеясь, что она смогла оправиться от того, что ей пришлось пережить, и сейчас счастлива. Но сейчас… Сейчас у отца и брата в руках её сын. Его сын. И он должен сделать всё, чтобы спасти его. Смерть и пытки его уже не страшат, и, несмотря на ошейник, который не даёт Лигароту долгие годы причинить вред самому себе, он найдёт способ уйти. Главное – отослать Ишмаля куда-нибудь в безопасное место. Глупый мальчик влюблён в него и готов на всё, а чем это может обернуться, он даже не предполагает. Решено, он помогает сыну убраться с проклятой Изнанки и отсылает Ишмаля подальше. И пусть Аннераал с Нерогабалом утрутся со своими людоедскими планами. Запас амулетов перехода иссякает, а когда Льоня сбежит, то хода им в прежний мир не будет. И он сможет уйти со спокойной душой.

Лигарот насмешливо улыбнулся, когда торопливо вошедший Ишмаль доложил, что к его покоям идёт Нерогабал. Похоже, брату покоя не дают отцовские лавры. «Ну, что ж, братец, – подумал Лигарот, – поиграем в ваши игры. Мне уже не страшно».

Комментарий к Глава 5. Визит

Дорогие читатели! Автор убывает отдыхать, а там проблемы с сетью… Поэтому следующая глава будет, скорее всего, в среду.

Всех со светлой Пасхой!

========== Глава 6. В которой злая сказка становится по-настоящему злой ==========

В главе упоминаются насилие и пытки. Не стоит это читать тем, кто не переносит подобного.

Ещё раз напоминаю, что Изначальные не люди и людей ненавидят.

Краснокожий Старший по Отстойнику появлялся с водой ещё дважды, и каждый раз его взгляды становились всё более масляными, словно раздевающими. Короче, Старший смотрел на Лёньку – хотелось бы сказать, как на кусок мяса, но нет… Мясо на прилавке обычно трахнуть не хотят, а вот Старший явно хотел бы провести с пленником эту нехитрую процедуру… и желательно неоднократно. Видимо, только строгий приказ удерживал его в рамках приличий. Лёньке от этого было тошно и неуютно, поэтому он старался, как мог, выслушивая уроки Тиверина.

«Подойди к водопаду ближе, – вещал подселенец, – не бойся его – это всё твоё. Да, сначала ты почувствуешь сопротивление, но это потому, что магия – это стихия. Чтобы подчинить её себе, ты должен стать сильнее её. Поэтому, как бы тебе ни было трудно – просто подойди ближе…»

Лёнька старался изо всех сил. Он мог уже вытянуть из воображаемого водопада не одну, а несколько струй воды, и с каждой струёй ему удавалось сделать ещё шаг, подойти ещё ближе, не обращая внимание на гул, наполнявший голову, и колкие водяные брызги, летевшие в лицо. А ещё от водопада исходил словно бы ледяной ветер, норовивший сбить с ног, так чтобы парень беспомощно покатился по осклизлым камням и рухнул в воду. Но Лёнька чётко понимал – в воду падать нельзя. Пока нельзя. Не подчинившаяся стихия может утащить его на дно… и неизвестно, останется ли он после этого жив… в любой из реальностей. Поэтому Лёнькиным девизом стала фраза: «Поспешай медленно». И ему это удавалось.

Незаметно, по шагу, по два, Лёньке удалось приблизиться к плотной водяной стене. Вряд ли такие штуки прошли бы с настоящей Ниагарой, но ведь это была собственная Лёнькина сила, которую необходимо приручить.

Что же касается Тиверина, то он был и доволен, и встревожен. Доволен, потому что Лёнька делал быстрые успехи. Однажды Тиверин даже проговорился, что приручение магии – дело не недель и даже порой не месяцев. Лёнька же пока продвигался на уровне очень сильного Изначального. Но Тиверин всё же беспокоился. И Лёнька понимал почему – за ним могли прийти в любой момент, и ничего хорошего, судя по взглядам Старшего, его не ожидало.

Хорошо хоть, от голода он больше не страдал. В котомке, переданной Ишмалем, был небольшой пузырёк с зельем изумрудного цвета, которое пахло чем-то пряным, и штук пятнадцать прямоугольных брикетов в упаковке, очень сильно напоминавшей фольгу. Но, как объяснил Лёньке Тиверин, это была совсем не фольга, а листья какого-то дерева, растущего на Изнанке. Листья эти выделяли сок, обладающий потрясающим консервирующим эффектом.

Внутри этой оригинальной упаковки оказались кубики (вернее сказать – параллелепипеды) трёх цветов. Розового, голубого и жёлтого. Розовые имели потрясающий мясной вкус, голубые напоминали морепродукты типа креветок и крабов, а жёлтые были приятно-сладкими. Их вкус напоминал мёд и шоколад одновременно. Как объяснил Тиверин, такие брикеты брали с собой торговцы и разведчики в путешествие, а воины -в длительные переходы и, по идее, две штуки давали достаточно энергии для жизнедеятельности, да ещё и вкус у них был неплохой. К тому же хранились они долго, были нетяжёлыми и места занимали не слишком много. Этакий местный сухой паёк.

Лёнька эти, несомненно, занимательные, рассказы слушал вполуха. Он сразу отломил по половинке от розовой и голубой плиток, выпил глоток из флакона и теперь наслаждался чувством сытости, попутно думая о том, как мало надо человеку для счастья. Во всяком случае, Лёнька своему неведомому отцу был искренне благодарен. К тому же Ишмаль сумел проникнуть к нему ещё раз, так что у Лёньки даже образовался небольшой запас, который пришлось спрятать в том самом отхожем месте. Одна из металлических плиток обшивки была треснутой, и Лёнька её отковырял, обнаружив за ней небольшую дыру, в которую и спрятал котомку. Плитка потом встала на место, так что было практически незаметно, что там вообще что-то спрятали.

Итак, когда Лёнька в своём воображении приблизился в водяной стене, Тиверин похвалил его и приступил к дальнейшей инструкции:

«Теперь ты должен вызывать струи и разделить стену надвое, а потом пройти внутрь. Вода создаст небольшую полость, она будет обтекать тебя со всех сторон, и для тебя не будет ничего – ни пыток, ни боли. Да, с твоим телом будут творить ужасные вещи, но твоя регенерация справится с этим – Аннераал не будет переходить грань, ты ему нужен целым. Но ты сможешь спрятаться в Убежище и не подчиниться ему. А это время ты можешь с толком потратить на то, чтобы приручить свою силу окончательно, и Аннераал не поймёт этого. Так что мы устроим ему неприятный сюрприз. Ему не удастся подчинить тебя, Льоня. А это залог успеха нашего побега».

Тиверин говорил преувеличенно бодро, но Лёньке всё равно было страшновато. Да что там страшновато – по-настоящему страшно. Изначальный спокойно говорил о насилии и пытках, а Лёньке, выросшему в любви, когда самым страшным наказанием был угол от деда, никогда не приходилось испытывать ничего подобного. И он боялся, что может не выдержать. Сломаться. Сойти с ума, как мать.

«Не думай об этом, Льоня, – подбадривал Тиверин. – Думай о своих близких, ты должен быть сильным».

Мысленно Лёнька с ним соглашался… но страшился всё равно.

***

Нерогабал неторопливо отмывал руки от крови в ритуальной чаше, высеченной из цельного куска чёрного габбро. Чаша, как и многое в семье, сохранилась ещё со времён прежнего мира. Но тогда ритуалы, после которых приходилось отмывать руки от крови, были более милосердными. Но сейчас…

Нерогабал удовлетворённо улыбнулся. С тех пор, как было случайно открыто, что принесение в жертву жалкой твари из прежнего мира даёт неплохую подпитку Силой, семья Правителя вовсю пользовалась этим. И Аннераал, и Нерогабал, и даже Баальдек – нынешний партнёр Правителя, который сумел не надоесть ему за десять лет, все они пользовались этим методом, чтобы оставаться Сильнейшими среди Изначальных. Сила после ритуального убиения твари подскакивала так, что ею можно было делиться даже с преданными, проверенными Низшими. Те быстро подседали на эту подпитку и становились ещё более преданными и оттого ценными. Порой тварей для жертвоприношения получали и особо отличившиеся соратники Повелителя… и им тоже нравилась эта заёмная Сила, они становились зависимыми от неё… И от Повелителя, само собой. Более половины Высших в Совете Изначальных было именно из таких… преданных. Так что Советом Аннераал вертел, как хотел.

Единственным исключением в семье оставался Лигарот. Он никогда не брал в руки ритуальный нож, и никакими наказаниями не удавалось заставить его провести с жертвой положенные манипуляции. Нерогабал усмехнулся. Жалкий слабак… но как он хорош в постели… теперь он понимает отца, который, даже имея в партнёрах такого красавца, как Баальдек, и полный гарем красивых юношей-Низших, всё равно не обходит своим вниманием покои Лигарота. Жаль, что нельзя создать с ним кокон – слишком близкая генетика, большая вероятность, что из кокона спустя положенный срок появится нечто непредсказуемое, способное уничтожить этот мир… Так что отец прав, желая отдать Лигарота в постоянные партнёры тому, кто в ближайшее время наиболее отличится, он получит сильного внука… к тому же с партнёром Лигарота всегда можно будет договориться… не жаль даже подарить тварь… А потом… ну, что плохого в том, что брат навещает брата?

Нерогабал заулыбался совсем уж мечтательно, он был почти в эйфории… мысленно он поблагодарил отца за подарок. Тварь оказалась сильной, выдержала почти все пытки, которым её подвергал Нерогабал и его слуги-Низшие… И, да, задница у твари была девственной и восхитительно узкой… поначалу. Правда, под конец щенок начал заговариваться… Пришлось всё-таки не тянуть и провести ритуал. Но как же хорошо, когда перед смертью у этих тварей происходит мощный выброс Силы… Удивительно, они лишены магии сами, их мир тоже практически лишён её… и такой мощный посмертный выброс. Но как же хорошо…

Нерогабал вынул руки из чаши, и тут же другой Низший с поклоном подал ему расшитое ритуальными знаками кремового цвета полотенце. Тоже из того мира, как и обсидиановый нож, и крючки, и пилы из нефрита… и многое другое, чему можно было найти самое интересное применение. Семья тогдашнего Правителя оказалась запасливой и взяла всё, что можно.