Текст книги "Злая сказка (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Лёнька рывком сел и стал щипать себя за руку, надеясь проснуться. А когда боль отрезвила его, ещё раз огляделся и истерически расхохотался. В общем, было отчего, хотя ничего особо страшного вокруг вроде бы не наблюдалось.

Серебристый потолок переходил в серебристые же стены, украшенные странной росписью, напоминавшей одновременно арабскую вязь и скандинавские руны. Роспись была чёрного, красного и золотистого цвета. «Прямо Хохлома…» – пришло в голову Лёньке, хотя на Хохлому, это, конечно не походило нисколечки. Кроме того, было в этой росписи что-то странное, что-то тревожащее… Но что – Лёнька пока понять не мог. Во всём остальном комната являла собой образец стиля под названием «минимализм» – об этом стиле рассказывала в гимназии на уроках искусства строгая Маргарита Михайловна – серое прямоугольное ложе, обтянутое фиолетовой кожей, на котором и лежал парнишка, два обтянутых такой же кожей куба – видимо, сиденья, откидной столик у стены… и всё.

Лёнька сглотнул. Куда он попал? Неужели это совсем? Навсегда? И этот странный парень – он кто? Маньяк? Опять вспомнилась мать. Лёнька знал, что с ней произошла в юности какая-то ужасная история, что-то вроде похищения, а потом появился на свет он. И то, узнал он это из посторонних разговоров, не предназначенных для его ушей, дед и бабушка о причинах душевной болезни матери молчали вмёртвую, на вопросы отделывались отговорками, а дед однажды обмолвился, что снаряд дважды не попадает в одну воронку, прижал к себе внука и улыбнулся, но улыбка вышла какая-то болезненная, кривая.

Неужели, снаряд всё-таки попал, и его, Лёньку, настигло что-то или кто-то из прошлого матери? Думать об этом не хотелось, страх накатывал волнами, Лёнька отчаянно боролся с собой, не давая страху овладеть им. Он был очень умным мальчиком и многое понимал прекрасно, но… Во всей его предыдущей жизни не было ничего, что могло бы подготовить к подобной ситуации. Любимый внук, лучший ученик в школе, просто хороший мальчик. Даже с одноклассниками серьёзных ссор не было, они не то, чтобы сторонились его, но словно внутренне понимали, что Лёнька – птица не их полёта. Возможно, его начали бы дразнить и бить, но к блаженненькой Липе в деревне относились хорошо, и к её сыну – тоже. К тому же, Лёнька не задирал нос и не строил из себя «ботана» – списать давал всем желающим, при случае мог и напроказить немного – он чётко видел края и проказы никогда не доходили до чего-то серьёзного. Плюс природное обаяние, которым парнишка рано научился пользоваться на полную катушку. В общем, кулаки применять приходилось, но очень редко, к тому же Лёнька считал, что любой конфликт можно разрешить словесно, если ты, конечно, не полный болван, а твой оппонент – не упёртый псих с манией величия. Но сейчас, похоже, был не тот случай, и как быть дальше было совершенно непонятно.

Кое-как Лёнька сумел справиться с собственным страхом и стал думать, что делать дальше. Наконец в его голове нарисовался какой-никакой, а план. Наверняка похититель скоро придёт, нужно попытаться разговорить его и понять в чём дело. И почему этот маньяк так странно называл его – Осквернённый? То есть нужно понять, что здесь к чему, войти к похитителю в доверие и, улучив момент, попытаться удрать…

«А если он меня убивать начнёт?» – возникла непрошеная мысль. Мысль была просто жуткой, но Лёнька подумал, что сразу его точно не убьют – тащить его с риском быть обнаруженным полицией неведомо куда? Да проще было прикончить на той же полянке. Нет, у похитителя есть ещё какой-то интерес…

«А то ты не понимаешь, какой у него может быть к тебе интерес?» – глумливо спросил внутренний голосок. Лёнька покраснел. Несмотря на симпатичную внешность, он всё ещё оставался девственником и об отношениях полов и сексе, причём самой разной направленности знал только теоретически. С девушками он общался без проблем, но до самого главного как-то всё не доходило, а на парней обращать внимания не позволяло строгое дедушкино воспитание. Хотя посмотреть картинки в сети, когда дома никого не было, было интересно, ага… И не только посмотреть.

Лёнька покраснел ещё пуще, вспомнив парочку досадных конфузов, которые приключились с ним при подобных просмотрах. Но тут же вновь стало страшно. А что если маньяк его…

Лёнька тряхнул головой и подумал, что будет сопротивляться до последнего. Но тут же вспомнил о деде и бабушке. Как они без него? Они же не переживут… Нет, нужно будет усыпить бдительность психа, а потом бежать, бежать…

Но тут его внимание отвлекло странное жжение в области сердца, словно в кармане лежал какой-то горячий предмет. Лёнька удивился и засунул руку в нагрудный карман школьной рубашки. Ничего горячего там быть не могло в принципе, но пальцы нащупали небольшой горячий кругляшок. Мамин медальон! Но как он оказался у него в кармане? Лёнька совершенно отчётливо помнил, что медальон лежал в коробочке с фотографиями матери в нижнем ящике его письменного стола. Машинально парень вытащил медальон и положил его на ладонь, с удивлением заметив, как на гладкой поверхности металла проступают знаки, похожие на роспись комнаты. Только они были снежно-белого цвета и слегка светились. А потом произошло что-то и вовсе странное – медальон словно впитался в ладонь, а на руке обалдевшего парня остался только перекрученный кожаный ремешок.

Комментарий к Глава 1. Злая сказка начинается

Лёнька:

http://s3.favim.com/orig/39/alternative-blue-eyes-boy-cute-emo-Favim.com-326743.jpg

Липа в молодости

http://www.gameru.net/forum/uploads/1365920690/gallery_3911_770_1007175.jpg

Роковой блондин

http://img1.liveinternet.ru/images/attach/c/0//52/446/52446410_1260835753_untitled.jpg

========== Глава 2. Главные персонажи ==========

Медальон словно впитался в ладонь, а на руке обалдевшего парня остался только перекрученный кожаный ремешок. Лёнька в полном обалдении взирал на собственную ладонь, словно оцепенев, а ремешок тем временем просто рассыпался в мелкую пыль, которая стекла, как вода.

– И что это было? – спросил сам у себя парень. Но ответить ему было нечем, и тут в сознании вдруг прозвучал ехидный голосок:

– Уфф, наконец-то! Значит, этой глупой девчонке всё-таки удалось сбежать!

Лёнька схватился за голову и жалобно спросил:

– Я что с ума схожу? Всё это бред?

– К сожалению, нет, – отрезал голосок. – Ну, здравствуй, племянничек!

Этого сознание Лёньки выдержать уже не могло, и он позорнейшим образом потерял сознание. Но долго пребывать в блаженной пустоте не получилось, очнулся он оттого, что голос в голове сердито зудел:

– Вот послал же Демиург племянничка! Слабый, бестолковый, одно слово – смесок! Но будем работать с чем есть, и пусть мой братец обломится!

– Вы всё ещё здесь? – тихо поинтересовался Лёнька в слух.

– Думай, а не говори, придурок, а то твои наблюдатели поймут, что у тебя в башке подселенец! – прорычал голосок, и Лёнька окончательно понял, что слышит его только он один.

«Так вот ты какая, шизофрения!» – пронеслось у него в голове.

«Не знаю, кто такая Шизофрения, – немедленно отозвался голос, – но меня при жизни звали Тиверин…»

Лёнька вздохнул. Странности продолжались. Но раз уж голос у него в голове утверждает, что он – отдельная душа, так, может быть, он в курсе всех этих странностей?

«Конечно, в курсе, – ответил голосок. – И ты действительно мой внучатый племянник и сын сына моего брата, чтоб ему вечно икалось! Это по его воле я потерял тело, и душа моя была заключена в этот медальон на веки вечные!»

«А как же Вы тогда в меня попали?» – поразился Лёнька.

«Кто – мы? Я здесь только один», – удивился голос.

«Я пытаюсь быть вежливым», – огрызнулся Лёнька.

«Молодец, – хмыкнул голос, – но со мной можешь не церемониться. Не чужие, чай! Можешь называть меня Тиверин или дядя, и, поверь, я единственный из всей твоей здешней родни полностью на твоей стороне и могу хоть чем-то помочь».

«Всё так плохо?» – вздохнул Лёнька.

«Куда хуже, чем ты думаешь. Когда за тебя возьмутся всерьёз твои дед и отец… ты либо выживешь, но превратишься в такую же тварь, как они, либо…»

Голос красноречиво замолчал.

«Альтернативы, я полагаю, нет?» – безнадёжно спросил Лёнька.

«Ну-у… – протянул голос. – Если бы не я – её точно не было бы. Но со мной у тебя есть шанс. Ты сможешь спасти свой мир от Изначальных. Если они смогут прорваться назад – люди погибнут. Очень многие, а остальных ждёт участь рабов и игрушек Изначальных. Они ведь копили свою ненависть долго… Очень долго… Придурки…»

«А ты, значит, нет? – насмешливо спросил Лёнька. – Как же ты без тела оказался, умный такой?»

« Именно из-за того, что умный, – зло отозвался голосок. – Я выступил против брата. Я не хотел мести и уничтожения мира людей. Вполне можно было договориться… да и покидать Изнанку надолго для нас уже опасно – мы слишком срослись с ней… Много лет мы здесь пребываем после того, как вынуждены были покинуть ваш мир, который когда-то был нашим…»

«Послушай! – взмолился Лёнька. – Я не понимаю ничего! Какие-то Изначальные, какая-то Изнанка… И при чём здесь я и моя мама?»

«Да уж… Как я понял, тебя только что выдернули сюда, и ты ничегошеньки не знаешь об Изнанке? Не стал братец тебя сразу обрабатывать, решил помариновать, чтобы проникся? В общем, понятно, обычно это срабатывает… – голосок хихикнул, но потом в нём зазвучала нескрываемая гордость. – Но не в нашем случае! Ведь у тебя есть Я!»

«Уже радует! – вздохнул Лёнька. – Так ты расскажешь, Тиверин?»

«Всё расскажу, – ответил голос. – Я заинтересован в том, чтобы ты был живым и вменяемым, а не послушной куклой, выполняющей приказы родственничков! Но сначала ты должен мне поклясться…»

«Так и знал, что здесь подвох… – проворчал Лёнька. – И в чём я должен клясться?»

«В сущей безделице, – серьёзно ответил голос. – Мне нужно тело и свободный проход с Изнанки в ваш мир. Я готов даже поклясться, что не причиню вреда никому из людей».

***

А в это время Повелитель Изначальных Аннераал вызвал к себе своего старшего сына. В ожидании его он стоял у окна, медленно цедя тёмное, как кровь, вино из старинного кубка – одного из немногих, уцелевших со времён Исхода. Дивный артефакт, созданный руками Изначальных мастеров, нейтрализовал любой яд и зелье в подаваемом напитке, улучшал вкус и мог превратить простую воду в целебнейшее зелье. Когда-то, до Исхода, такие кубки были в ходу у любой семьи Изначальных, но сейчас в парном варианте остались только в семье Повелителя. В остальных семьях сохранилось только по одному… а кое у кого – и вовсе не сохранились. Многое тогда пришлось бросить, и у каждой семьи было своё понятие о бесценных реликвиях… А вот семья Повелителя сумела взять всё, и это было справедливо. Тогдашний Повелитель, дед Аннераала, запечатал Изнанку своей кровью, сделав её недостижимой для людей. Он принёс себя в жертву, и Запечатывание Изнанки было весьма надёжным. В мире людей после этого должен начаться сильнейший природный катаклизм, потоп, который мог бы стереть их с лица земли, но… Твари оказались живучими, это стало ясно, когда Запечатывание стало слабеть и ставший Повелителем Аннераал смог послать лазутчиков в свой бывший мир. Наивные людишки… Глупые твари, способные на всё ради сиюминутного могущества… Но их слишком много… и они слишком сильны… А Магия изначальных слабеет на Изнанке, вот уже невозможно создать артефакты, подобные тому, что он держит в руке. Сила Изначальных слабеет, им грозит вырождение. А это значит только одно – нужно возвращаться и мстить… Мстить беспощадно!

При этой мысли привычно заболело в груди. Что бы ни говорили о жестокости Аннераала, но свою семью он любил… по-своему, конечно, но он всех старался сберечь. А вот Тиверин… Тиверин осквернил сами понятия Изначальных, он говорил о том, что с этими жалкими краткоживущими можно договориться… что месть убивает самих же мстителей… и где только набрался такой ерунды? Но эта ерунда оказалась для брата важнее семьи, он выступил против своего же… И, да, наказание было жестоким. После долгих пыток тело его было развеяно в прах. Это показало другим мощь и бескомпромиссность Повелителя и усилило их страх перед ним. Столь безжалостно обойтись с собственным братом… Другие семьи не знали, что пыткам – не с самого начала, конечно, брат должен был почувствовать всю глубину своей вины – подвергалось и уничтожено было уже тело без души, а саму душу брата Аннераал поместил в ещё более ценный артефакт, имевший вид медальона. И долгие, долгие столетия душа Тиверина пребывала в нём.

Но брат не раскаялся. Иногда, где-то раз в столетие, Аннераал вступал в контакт с душой брата, но тот не изменился. В конце концов Аннераалу это надоело, и медальон оказался в тайном хранилище. А потом старший сын Аннераала, Нерогабал, придумал план мести. Идея сына настолько понравилась Повелителю, что он позволил разрядить пару амулетов-переходников из оставшегося малого запаса. И сын не подвёл…

Скрип двери оторвал Повелителя от раздумий. Вошёл его старший сын, Нерогабал, и низко поклонился, прижав правую руку к груди. Затем он, следуя этикету, должен был опуститься на колени и занять место у ног Повелителя по его знаку. Но Аннераал был доволен сыном, поэтому он махнул рукой и сказал:

– Не стоит сейчас церемониться. Садись, Нерогабал.

Нерогабал ещё раз поклонился и подошёл к одному из кресел, вежливо ожидая, пока отец займёт своё место. Аннераал чуть улыбнулся. Вежливый мальчик… Воспитанный. Умный. И место своё в Совете занимает недаром. Лучшего наследника нельзя и желать, пожалуй, ещё пара тысячелетий – и можно будет удалиться на покой – семья будет в надёжных руках, и другие не посмеют взбрыкнуть под жёсткой рукой его сына. И Нерогабал красив, вырождение не коснулось его – а если план, придуманный им, удастся, то можно будет больше не беспокоиться о таких проблемах. Но нужно начать разговор, мальчик беспокоится и может подумать, что отец недоволен им.

– Я доволен тобой, Нерогабал, – сказал он со всей возможной мягкостью. – Ты нашёл Осквернённого в рекордно короткие сроки и сумел доставить сюда. Где он сейчас?

– Там, где вы приказывали, отец, – лёгкая улыбка тронула красиво очерченные губы Нерогабала. – В Отстойнике. Вы не велели пока вступать с ним в контакт, и я выжидаю. Он нервничает. Он слишком молод и ничего не знает ни о нас, ни о своём предназначении.

– Хорошо, – кивнул Аннераал. – Его кормят?

– Пока не кормили, – ответил сын. – Но в Отстойнике есть вода. Так что пару кругов без еды потянет даже краткоживущий. К тому же он Осквернённый и должен быть сильнее этих жалких тварей.

– Правильно, – согласился Аннераал с сыном. – Обессилевший и испуганный, он будет более подвержен воздействию. Легче будет вбить в него то, что отныне он – наш преданный слуга и даже дышит ещё лишь по нашему позволению.

Нерогабал кивнул:

– Я понимаю ваши слова, как приказ, отец?

– Правильно понимаешь… – кивнул Аннераал. – И распорядись приготовить особые комнаты в Отстойнике. Я хочу лично заняться Осквернённым.

– Уже готово, отец, – ещё раз склонил голову Нерогабал. – Я позволил себе об этом подумать.

– Твои мысли текут в правильном направлении, – добродушно заметил Аннераал. – Ты заслуживаешь награду. Разведчики притащили пару пленников из внешнего мира. Они красивы и достаточно молоды даже по меркам краткоживущих тварей. Один из них – твой. Развлекайся.

– Какие должны быть пределы у моего развлечения? – вежливо спросил сын, глаза которого радостно вспыхнули.

– Делай, что пожелаешь, – добродушно улыбнулся Аннераал. – Но помни – только одного. Второго я намерен подарить Баальдеку. Он теряет силы, охраняя кокон, такое развлечение будет для него полезно.

– Ваш приказ для меня – закон, – встал и поклонился Нерогабал. Умный наследник понял, что беседа окончена, и Повелитель подтвердил это, протянув вперёд правую руку с перстнем-артефактом, в котором сиял огромный красный камень. Этот артефакт при близком контакте выявлял тех, кто умышлял зло против Повелителя. Нерогабал склонился и коснулся перстня губами, и тот засиял ровным белым светом.

Аннераал был доволен. Не то, чтобы он сомневался в сыне, но получить очередное доказательство преданности было приятно.

Нерогабал проговорил слова, полагающиеся по этикету, и Аннераал коротким взмахом руки отпустил его. Ведь ему явно не терпится вдоволь развлечься с отцовским подарком – так зачем томить мальчика? Приручение Осквернённого – дело серьёзное, в нём не стоит торопиться. Они ждали так долго, подождут и ещё немного. Пусть щенок, в котором по недоразумению течёт его кровь, помучается неизвестностью подольше. Неуверенность и боль… вот, что ждёт его. А потом, когда всё случится – дурную кровь можно будет выжечь.

Аннераал добавил ещё вина в бокал, выпил одним глотком и почувствовал приятное томление во всём теле. Что ж, почему бы не удовлетворить своё желание, коль уж оно возникло. Правда, Лигарот, его младший сын, не слишком доволен честью, которую оказывает ему Повелитель. Что ж, внешне он так же красив, как и Нерогабал, но куда слабее – вот с такого и начинается вырождение. Мальчишке никогда не быть ни наследником, ни старшим в семье, тем более, что Баальдек смог наконец-то образовать кокон. Зато Лигарот станет ценным призом для преданной Повелителю семьи. Уж на то, чтобы образовать кокон, и не один, его сил хватит. И он, Аннераал, делает благое дело: ублажение старших мужчин – важное умение. В глубине души Лигарот это понимает и не сопротивляется – и, кажется, ему начало это нравиться… Вот и хорошо – преданные ему семьи должны получать из рук Повелителя награду, а не помеху.

Аннераал ещё раз улыбнулся, отставил бокал на столик и, щёлкнув пальцами, открыл проход в покои младшего сына.

========== Глава 3. Высокие отношения. Часть первая ==========

«Так и знал, что здесь подвох… – проворчал Лёнька. – И в чём я должен клясться?»

«В сущей безделице, – серьёзно ответил голос. – Мне нужно тело и свободный проход с Изнанки в ваш мир. Я готов даже поклясться, что не причиню вреда никому из людей».

«Не понял… Тебе нужно моё тело?» – поразился Лёнька, при этом подумав, что в таком случае хрен редьки не слаще.

«Бестолочь… – беззлобно проворчал голос. – Если бы мне нужно было твоё тело – я бы уже твою душу отсюда вышиб. И носился бы ты по Изнанке, медленно сходя с ума… Но я не братец и таких фокусов с родичами не проделываю. Мне нужно любое другое тело, которое покинула душа».

«То есть… мёртвое?» – с трепетом душевным поинтересовался Лёнька.

«Именно, – невозмутимо отозвался вредный подселенец, – и желательно совсем недавно мёртвое. И я согласен даже не на тело Изначального. Хотя людям на изнанке выжить нелегко. Очень нелегко…»

И Тиверин грустно замолчал, видно, подумав о своём, о девичьем. А Лёньку внезапно осенило:

«Значит, ты не собираешься оставаться на Изнанке?»

«Нет, – ответил Тиверин, – я твёрдо намерен удрать отсюда при первой возможности и тебя с собой прихватить. А моя бывшая семья… пусть живут, как хотят. Они постепенно теряют магическую силу, но к Изнанке приспособились, так что выживут. Тем более, что остаться в своём бывшем мире навсегда они не смогут в любом случае – Изнанка изменила их. Так что будет война, потекут реки крови… но Изначальные будут вынуждены вернуться на Изнанку, отягощённые сокровищами вашего мира и самыми красивыми рабами и рабынями. Их магическая сила вновь возрастёт, и они станут господами вашего мира, время от времени делая набеги на него и убивая просто для развлечения. А вы… вы утратите всё, чего достигли за эти годы, став скотом, которому позволяют жить и плодиться по воле хозяев, но безжалостно пускают под нож, когда это необходимо».

У Лёньки хватило воображения представить нарисованную Тиверином картину, и он судорожно сглотнул. Зрелище было ужасным.

«Но за что? За что Изначальные так ненавидят нас?»

«Видишь ли, когда люди появились в нашем бывшем мире, Изначальные не обратили на это внимания. Первоначально. Ну, живут какие-то тварюшки, и живут, плодятся и плодятся. Внешнее сходство некоторое с господствующей расой имеется, некоторые весьма привлекательны даже на наш вкус… Вот и решили – не обращать внимания, пускай плодятся. Рабы и игрушки для секса всегда нужны.

Однако люди оказались умными, они быстро развивались… и делали выводы для себя. И роль добычи перестала их устраивать. В Хрониках Изначальных написано, что люди взбунтовались ни с того, ни с сего, им перестало хватать жизненного пространства, ими овладела жажда крови… на самом деле Изначальные были сами виноваты – совершая со своих земель периодические набеги на земли людей, убивая без сожаления, забирая самых красивых и лучших, они сами настраивали людей против себя. В итоге разразилась кровавая война, и Изначальные проиграли в ней. Нам пришлось уйти на Изнанку мира и выживать там…»

«Но ведь Изначальные владеют магией, ты сам говорил… – нерешительно высказался Лёнька. – Как люди могли противостоять им и даже победить?»

«А у людей появились свои маги… – ответил Тиверин. – И отнюдь не слабые. Только вот на Изнанку им хода не было – тогдашний Повелитель, мой дед, принёс себя в жертву, запечатав проход своей кровью. Это был ужасный ритуал, после него в нашем бывшем мире произошёл природный катаклизм, называемый в вашем мире всемирным потопом. Прежнее человечество погибло, жалкие остатки начали строить цивилизацию вновь… Мы тогда об этом не знали, иначе вернулись и добили бы всех. Или сделали рабами ещё тогда. Но ритуал, совершённый Повелителем, сработал в обе стороны и лишил нас прохода в наш прежний мир не на одно тысячелетие. И цивилизация людей смогла восстановиться. А ненависть Изначальных превратилась в нечто маниакальное…»

«Откуда ты всё это знаешь? Ты же в медальоне сидел…» – удивился Лёнька.

«В то время ещё нет, – отозвался Тиверин, – я угодил в медальон позже, примерно во времена вашей инквизиции…»

«Ты и про неё знаешь?» – удивился Лёнька.

«Знаю, – отрезал Тиверин. – Видишь ли, среди вас, краткоживущих, имеются редкостные придурки. Они мнили себя магами, искали проход в другой мир, вызывали разных магических существ… Демонов, кажется… А заклятие Запечатывания постепенно стало слабеть, поэтому лазутчики Повелителя являлись к горе-магам под видом этих самых демонов… и частенько утаскивали их с собой».

«Но ты же говорил, что среди людей были свои маги…» – удивился Лёнька.

«Были. Но, возможно, с ними что-то произошло после ритуала, проведённого Повелителем. Изначальные всё-таки не только творили магию, но и отдавали её, умножая. Человеческие маги просто научились эту магию усваивать. По-своему, конечно… А с уходом Изначальных исчезла и магическая подпитка. Маги стали слабеть, последних, похоже, ваша инквизиция добила. Или кто-то успел скрыться, тянет на остатках и пуще всего боится обнаружить существование. А те, кто помнили о магии, стали обряды проводить, демонов вызывать… А вместо демонов приходили лазутчики Повелителя. Ведь заклятие призыва оказалось временным порталом для Изначальных».

Лёнька сложил два и два и спросил:

«А ты не мог бы показать мне облик Изначальных? Пожалуйста…»

«Я могу показать тебе только свой облик. Для более глубокой связи нужно некоторое время, – ответил Тиверин. – А потом, со временем я смогу делиться с тобой силой, это поможет тебе оставить Повелителя, моего братца Аннераала, в дураках».

«Покажи… – попросил Лёнька, – интересно же».

Тут же перед его мысленным взором возникла картинка. Высокий красивый светловолосый голубоглазый парень в серебристых струящихся одеждах и странно сложенном пурпурном плаще за спиной. Волосы парня были заплетены в тугую косу, на конце которой было вплетено какое-то странное украшение… А ещё на голове парня были небольшие, но самые настоящие, тоже пурпурного цвета рожки, хорошо заметные среди золотистых волос. Парень улыбнулся Лёньке и повернулся. Лёнька ахнул. За спиной у него был не плащ, а аккуратно сложенные крылья – не перьями покрытые, а кожей, по виду напоминавшей плюш или замшу. Но тут парень расправил крылья, и Лёнька заметил на их сгибах острые тонкие когти. И апофеозом всего был покрытый мягкой золотистой шёрсткой хвост и с пурпурной же пушистой кисточкой, игриво высунувшийся из-под одежд. Лёнька медленно выпал в осадок. Но тут парень снова повернулся лицом и ещё раз улыбнулся Лёньке, показав довольно-таки заметные клыки, подмигнул – и зрачки у него в глазах стали вертикальными – и в довершение всего приложил к губам палец с весьма-таки остреньким коготком.

«Так ты и вправду демон!» – вырвалось у Лёньки.

«Вот уж нет, – обиделся Тиверин. – Я показал тебе истинный облик Изначальных, а уж если вам, людям, хочется считать нас какими-то демонами, то это ваше дело. Со своей же стороны скажу, что любой Изначальный в расцвете сил может натворить такое, что любой придуманный демон сам в землю закопается, чтобы этого ужаса не видеть…»

Лёньку передёрнуло. И он спросил:

«А зачем вам я?»

«Ты – особая статья. В тебе течёт кровь и людей, и Изначальных. То есть твоя магическая сила останется при тебе и в твоём мире. К тому же я понимаю, зачем ты нужен моему братцу».

«И зачем же?» – мрачно спросил Лёнька, предчувствуя, что ничего хорошего от Тиверина он не услышит.

«Затем, что ты, как полукровка, несущий в себе кровь Повелителя, можешь окончательно разрушить заклятье и пустить в свой мир Изначальных. Снова».

«Да чтоб я сам пустил в свой мир общую погибель? К тому же ты твердишь что-то про магическую силу, а я никогда ничего подобного в себе не чувствовал… И ничего странного со мной не происходило…»

«Да ну?» – ехидно спросил подселенец, и перед Лёнькиным мысленным взором завертелись цветные картинки собственных воспоминаний. Вот приятель Вовка Петухов принёс в садик дорогую и красивую машинку… Лёньке страшно хотелось такую же, но он знал, что бабушка с дедушкой такую купить не смогут никогда. Это дядя Дима, отец Вовки, ездит в таинственный «Питер»… «деньгу зашибать»… и привозит оттуда такие подарки, что вся деревня рот раскрывает. А бабушка с дедом «сидят на пенсии», и новые хорошие игрушки Лёнька получает только в день рождения. Но до него ещё так далеко, а машинку хочется сейчас… так хочется, что от этого даже больно. И вот происходит чудо – уходя из детского садика, Лёнька обнаруживает у себя в шкафчике заветную машинку. Он удивлён – ведь совсем недавно он видел, как довольного Вовку, прижимавшего машинку к себе, уводила его мама. Откуда взялась ещё машинка? Но Лёнька не стал думать долго – схватил её в охапку и побежал домой, чтобы рассказать дедушке с бабушкой о невиданном чуде. Ой, как ему тогда влетело… Дед и бабушка решили, что он просто украл машинку, и весь вечер он простоял в углу. А наутро его вели в садик. Извиняться. Вот было удивление, когда оказалось, что машинка Вовки в целости и сохранности. Машинку забрала воспитательница, пообещав показать родителям в других группах – вдруг найдутся хозяева… и больше Лёнька её не видел. Но вывод он для себя сделал – о чудесах нужно молчать. Накрепко. А потом было много всякого… Сами собой починившиеся любимые кроссовки, которые накануне вечером безжалостно просили каши. Нечаянно разбитая любимая бабушкина чашка с красными и золотыми птицами, которая вновь стала целой. Тройка по годовой контрольной, внезапно превратившаяся в пятёрку… и много чего ещё по мелочи. Но Лёнька уже не воспринимал это как чудо и искренне верил, что кроссовки были ещё крепкими, а чашка упала на половик, а не на пол, и потому не разбилась…

«Значит, это всё-таки я делал?» – поразился он.

«Ты, кто же ещё, – насмешливо отозвался подселенец. – Просто у тебя было мощное отторжение собственной магии, вот ты всё и забывал. А сейчас, рядом с сильными магами-Изначальными, пробуждение твоей силы пойдёт семимильными шагами. Это больно, предупреждаю. Но сила того стоит. Другое дело, что мой братец будет тебя ломать. И это тоже больно. Я, постараюсь помочь тебе, но без тела я не многое могу, увы…»

«Скажи… – неожиданно спросил Лёнька, – Тиверин… Ты знаешь, кто мой отец?»

«Увы, но нет. В то время я уже прочно пребывал в медальоне, а мой дорогой братец пытался вправить мне мозги. Периодически… Он много говорил о гениальном плане мести жалким тварям, который придумал его старший сын, Нерогабал. Нужно было найти девушку, в которой текла кровь Изначальных, и перетащить её сюда. А потом заняться с ней сексом… очень жёстко. Её боль… Она была гарантией того, что ребёнок унаследует магическую Силу Изначальных. К тому же… Изначальные сильно изменились, они питаются болью. Пытки им необходимы, поэтому они продолжают таскать пленников из вашего мира».

«Неужели кто-то ещё продолжает вызывать демонов?» – спросил было Лёнька, но прикусил язык. Конечно, продолжает. Мода сейчас на колдовство… да и сатанистов разных немало развелось. И получают они в итоге совсем не то, чего ожидают. Ужас какой.

Тиверин же некоторое время помолчал и заявил:

«Я чувствую в тебе родную кровь… Значит, теоретически ты либо сын моего брата, Аннераала… либо одного из его сыновей. Либо Нерогабала, либо Лигарота. Даже не знаю… Лигарот из всех самый слабый, значит, им легче манипулировать. А вот Аннераал и Нерогабал могли насиловать твою мать и издеваться над ней просто из любви к искусству – и подзаряжаться от её боли дополнительной силой. Но ты достаточно силён, если мог достичь результата в мире, практически лишённом магии, а значит, твой отец испытывал к матери некие чувства. Опять же, бежать она смогла, и я у неё как-то очутился… Не спрашивай, как – не помню. Такое чувство, что меня как выключили. Аннераал и Нерогабал же искренне ненавидят людей. Даже не знаю…»

«Да уж, – проворчал Лёнька. – Классный у меня выбор. Три потенциальных папочки – два садиста и слабак. Просто прекрасный выбор».

«Не смей называть Лигарота слабаком! – рявкнул Тиверин. – Ты просто не знаешь, каково ему было выживать с такой-то роднёй!»

Лёнька хотел было спросить, откуда Тиверин знает про Лигарота, но тут дверь начала медленно отворяться…

========== Глава 4. Высокие отношения. Часть вторая ==========

Лёнька хотел было спросить, откуда Тиверин знает про Лигарота, но тут дверь начала медленно отворяться…

Лёнька попытался принять спокойный и невозмутимый вид, аки могиканин Соколиный Глаз в плену у презренных ирокезов. Получилось это плохо. Подражание индейской невозмутимости требовало дополнительной тренировки. К тому же облик вошедшего был таков, что непривычного человека мог вполне выбить из колеи.

Дело в том, что в комнатушку, где держали Лёньку, вошёл самый настоящий демон. Огромного роста, краснокожий, с чёрными глазами без белков и длинными чёрными волосами, собранными в хвост. Черты лица его были вполне человеческими и даже симпатичными, если бы не зловещая улыбка, обнажившая сахарно-белые острые зубы и выделявшиеся заметные клыки. Облачён демон был во вполне цивильный наряд – чёрные кожаные штаны и такую же безрукавку, подчёркивающую широкую грудь и развитые мышцы. Сзади, на штанах был небольшой вырез, откуда высовывался длинный хвост, покрытый бордовой курчавой шерстью с чёрной, как смоль, кисточкой на конце. В руках нежданный визитёр нёс самый обычный глиняный кувшин с запотевшей от холода поверхностью.