Текст книги "Злая сказка (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

После этого Нерогабал спустился в подвал и снял заклятья с помещения, в котором намеревался проводить ритуал. Там тоже уже всё было подготовлено. Нерогабал педантично позаботился обо всём заранее – Лашьям, погруженный в сон, лежал на специальном камне, рядом на небольшом каменном столике были разложены каменный нож, каменная же пилка, чаша из глины, покрытая знаками, похожими на те, что покрывали одеяние Нерогабала, несколько флаконов из прозрачного стекла с разноцветными зельями, серебряный небольшой кинжал, несколько серебряных крючков и маленький горшочек со смесью трав, размельчённых до состояния порошка.

Нерогабал проверил состояние чар и удовлетворённо улыбнулся. Сахель не входил в подвал, не пытался нарушить его приказ. Это хорошо, значит, заклятие подчинения было наложено, как должно. А сейчас… Сейчас стоит запереться и начать жертвоприношение, но прежде…

Нерогабал снова поднялся наверх и позвал Сахеля. Тот появился, ещё более грустный, чем обычно, и, покорно склонив голову, почти прошептал:

– Вы звали меня, господин?

– Да, – кивнул Нерогабал. – Ты плохо выглядишь, Сахель. Сегодня тебе стоит отдохнуть, оставь все домашние дела.

– Благодарю, господин, – голова Сахеля склонилась ещё ниже.

– Я буду занят до вечера. Беспокоить и отрывать меня от дела запрещаю. Отдыхай, набирайся сил. Только не забудь покормить нашего пленника и проследи, чтобы он не страдал от холода.

– Я всё сделаю, как прикажете, господин, – отозвался Сахель.

– Хорошо, – заявил Нерогабал. – Ступай.

Сахель бесшумно исчез, а Нерогабал вновь спустился в подвал и запечатал дверь охранным заклятьем. Приказ приказом, но ему вовсе не хотелось, чтобы глупый мальчишка случайно увидел то, что Нерогабал собирался творить с его бывшим приятелем. Это было несколько… неэстетично. А заклятье подчинения он непременно снимет с Сахеля. Попозже, когда всё получится. Всё-таки в этой покорности мальчишки есть что-то неестественное… Но не время сейчас думать об этом. Скоро совсем рассветёт. Пора начинать.

Нерогабал подошёл к столу, на котором был распростёрт обнажённый Лашьям, и быстрым движением пальцев послал в него заклятье, чтобы прервать наведённый сон. Мальчишка тут же поднял голову и начал озираться, его взгляд был испуганным и диким, потом он уставился на Нерогабала с выражением крайнего удивления и испуганно спросил:

– Господин… Что вы собираетесь со мной сделать?

– Ничего особенного, – ласково улыбнулся Нерогабал, – я принесу тебя в жертву ради великой цели. Ты должен гордиться.

При слове «жертва» на лице Лашьяма отразился самый настоящий ужас, и он закричал:

– Господин, прошу вас, отпустите меня! Я не хочу быть жертвой, я хочу жить! Умоляю, господин!

Нерогабал слегка поморщился:

– Глупая шлюха! Я сделаю всё, что намеревался, вне зависимости от того, хочешь ты этого или нет! Твоя жалкая жизнь ничто по сравнению с прекрасным будущим и грядущим процветанием!

Мальчишку трясло, но он всё-таки нашёл в себе силы надерзить:

– Моя жизнь – это моя жизнь! Сам себя приноси в жертву за прекрасное будущее и грядущее процветание! Отпусти меня, ты безумен!

Нерогабал насмешливо фыркнул, попутно швырнув в Лашьяма заклятье немоты:

– Вот, как ты заговорил? Да ты, оказывается, бунтовщик? Так что я сделаю благое дело, избавив мир от тебя… Замолкни!

Лашьям замолчал так резко, словно его выключили, хотя продолжал дёргаться и извиваться, пытаясь вырваться из пут. Нерогабал вновь улыбнулся. Путы надёжны, деваться мальчишке некуда, а воплями своими он отвлекать больше не будет. Можно и приступать.

Больше не обращая внимания на движения Лашьяма, Нерогабал сосредоточился и начал читать заклятье, вливая в чашу по несколько капель зелья из каждого флакончика. Смесь зелий потемнела и словно вскипела. Всё, как и было описано.

Не прерывая заклятия, Нерогабал взял серебряный кинжальчик и аккуратно полоснул себя по запястью. Потекла кровь. Строго отмеренное количество капель тоже отправилось в чашу, а порез Нерогабал залечил одним движением руки. Жидкость в чаше вскипела ещё сильнее и успокоилась, приобретя красивый пурпурный цвет. Всё шло как должно.

Нерогабал опустил в чашу руки, продолжая читать заклятье, густая вязкая жидкость с приятным пряным запахом обволокла их, и когда он поднял руки, то на них, казалось, были надеты гладкие кожаные перчатки. Нерогабал приблизился вплотную к оцепеневшему от ужаса Лашьяму и начал руками выписывать на его коже знаки – на лбу, на щеках, на плечах и груди, на животе, в паху, на бедрах, коленях и ступнях. Последний знак он нанёс с последними словами заклятия, и вся краска с его рук исчезла, как по волшебству. Затем Нерогабал взял в руки ритуальный каменный нож и занёс его над грудью Лашьяма, готовясь сделать первый надрез. Надрезы следовало так же наносить аккуратно в строго определённом порядке, и жертва должна была находиться в сознании до самого конца. Благодаря своей прекрасной памяти Нерогабал чётко помнил порядок нанесения разрезов, он был хладнокровен и сосредоточен. Нож уже готов был опуститься на замершую в ужасе жертву, когда за спиной Нерогабала раздался незнакомый насмешливый голос:

– Ай-яй-яй… Запретной силой балуемся? Разумных в жертву приносим?

Хоть Нерогабал и был озадачен, реакция у него была отменная. Заклятье, которое он, обернувшись, метнул в незнакомца, могло бы свалить с ног и вырубить даже выносливого нерга. Но странно выглядевший незнакомец, не похожий ни на Высшего, ни на Низшего, ни на Арайя, только насмешливо щёлкнул пальцами, развеивая заклинание. Этим, собственно, всё и закончилось, потому что в ту же секунду незнакомец метнул ответное заклятье, и всё тело Нерогабала обвили несокрушимые путы, сбросить которые он не мог, даже использовав всю свою немалую силу.

Нерогабал взвыл от разочарования, все планы рушились просто на глазах непонятно из-за кого. Он изрыгнул несколько самых страшных ругательств, которые только знал, получив в ответ насмешливую клыкастую улыбку. И тогда Нерогабал рявкнул:

– Кто ты такой? Как ты смеешь мешать мне?

Ответом ему была ещё одна насмешливая улыбка и не менее насмешливая реплика:

– У-у-у… как всё запущено-то… Слушай, некогда мне сейчас с тобой возиться, потом пообщаемся. Так что не обессудь…

С этими словами непонятный незнакомец положил сухие горячие руки на виски Нерогабала, и мгновение спустя тот вообще перестал что-либо чувствовать.

***

– Речь не мальчика, но мужа! – хихикнул шаман и, щёлкнув пальцами, послал в грудь потерявшего сознание Лашьяма тонкий фиолетовый луч. Лёнька, услышав эти слова, слегка вздрогнул. Где-то он это уже слышал… И явно не здесь. Однако появившийся спустя несколько минут Карам прервал его раздумья.

– Всё в порядке! – весело сказал джинн. – Можешь приступать, Льоня. Я Нерогабала связал да ещё и заклятьем оглушил, сам не освободится! Кстати, как интересно – там Лашьям, и здесь Лашьям.

– Чего? – выпал в осадок Лёнька. – Как это – там и здесь?

– Да не бери в голову, – усмехнулся джинн. – Похоже, наши пленники подсуетились и применили заклятье Двойника, чтобы спасти парня. Я-то сразу понял, что на жертвеннике не Лашьям, но Нерогабал, знаешь ли, был весьма увлечён процессом… Качественный Двойник получился, практически как настоящий… Ничего, я его развеял, чтобы не мучился. Двойник-то себя Лашьямом ощущал, со всеми вытекающими.

– Я очень извиняюсь, – фыркнул Арш-пахва, – но не пора ли тебе, Льоня, приступать к делу? Время не ждёт, а Лигароту лучше как можно быстрее покинуть это негостеприимное место. Да и Сахель много силы отдал, чтобы Двойника создать, и сейчас беззащитен.

– Хорошо, – кивнул Лёнька и спросил. – С чего начинать, Арш-пахва? А то я волнуюсь что-то…

– Соберись, – невозмутимо ответил старый шаман, – мы с тобой уже не раз успели это обсудить. Ты всё знаешь, и силы у тебя достаточно. А сейчас… Просто сосредоточься и хорошенько рассмотри плетения защитных заклятий.

Лёнька прикрыл глаза и сосредоточился, как учил его Арш-пахва, а потом резко открыл глаза, пытаясь удержать возникший перед ним рисунок плетений, окружавших жилище. Ему это удалось, и он смог разглядеть плетения охранных заклятий во всей красе. Плетения напоминали сложное кружево – нити чёрного, красного и серебряного цвета красиво переплетались в сложный узор, окружая жилище непроходимой сетью. Лёнька вдохнул, удерживая видение перед собой, и попытался ощутить свою силу и управлять ею. В районе пупка (Лёнька и сам не понимал, почему именно так, но факт оставался фактом) появился тёплый отклик, и Лёнька ощутил, как его сила выходит наружу, формируясь во что-то вроде невидимого другим узкого клинка. Теперь следовало перерезать нити заклятий этим воображаемым клинком. Причём следовало сделать это в строгом порядке – сначала серебряные, затем красные, и только напоследок – чёрные, которые состояли только из одной запретной силы. Если же повредить чёрные нити раньше, то освободившаяся сила могла разнести всё вокруг. Поэтому уничтожение плетений требовало предельной сосредоточенности.

Лёнька, не замечая, как на лбу его выступил от напряжения холодный пот, осторожно подвёл воображаемый клинок к первой серебряной нити.

***

Карам недооценил Нерогабала. Высший находился на пике своей силы, которую ещё больше усиливала чужая, заёмная. Поэтому, хоть Нерогабал и не смог освободиться от пут Карама, он смог прийти в себя и вспомнил сорванный обряд. Холодная, расчётливая злость затопила его. Проклятый незнакомец не мог проникнуть в его убежище просто так, значит… значит, его предали. А сделать это мог только Сахель. Но ведь мальчишка находился под заклятием… Или нет?

«Вот призову сейчас и проверю!» – решил Нерогабал. К тому же у него мелькнула мысль, что глупый преданный мальчишка поможет ему освободиться… и тогда никому мало не покажется. За разрушение своей мечты Нерогабал был намерен отомстить жёстко.

«Сахель! – мысленно призвал он Низшего по подчиняющей связи. – Немедленно спускайся в подвал! Быстро!»

Через несколько минут Сахель возник на пороге, и, увидев, что охранные заклятья пропустили его, Нерогабал окончательно убедился, что предательство – дело рук Сахеля, и теперь главное – уговорить освободить его… а потом предатель жестоко поплатится.

========== Глава 45. В которой Сахель подвергается испытанию, а Арш-пахва напоминает о небольшой, но важной проблеме ==========

Сахель после того, как его отпустил Нерогабал, приготовил завтрак, поставил его на поднос и отправился в комнату, где находился пленник.

Лигарот уже не спал и встретил Сахеля улыбкой:

– У тебя всё получилось?

– Да, – вернул улыбку Сахель. – Я еле успел вывести Лашьяма и попросить дом вернуть охранные заклятья в прежнее состояние. Жаль, что я не могу вывести тебя, на эту комнату Нерогабал такого понавесил… отдельно. Даже дом тут ничем помочь не сможет.

– Ничего, – спокойно сказал Лигарот. – Если всё получится – то недолго мне оставаться пленником. Но ты ведь мог уйти, Сахель… Тебя бы дом выпустил.

– И бросить тебя одного в таком состоянии? На милость Нерогабала? Увы, я уже не уверен, что он ничего не сделал бы тебе, обнаружив мою пропажу.

Лигарот с некоторым удовлетворением отметил, что Сахель начинает воспринимать того, кого полюбил, более критически. Значит, была надежда избавиться от этой любви. Нерогабал не изменится, это Лигарот знал слишком хорошо, а, значит, если Сахель продолжит любить его, неприятностей не избежать.

– Я принёс тебе поесть, – сказал Сахель, придвигая поднос к Лигароту, – сам только что всё приготовил, всё вкусное и свежее, не сомневайся.

– Что-то мне кусок в горло не лезет, – отозвался Лигарот, – видно, от волнения.

– А ребёночек? – возмутился Сахель. – Ты что, намерен морить его голодом? Нет, так не годится. Поешь.

– Хорошо, – кивнул Лигарот, – только с одним условием. Ты сам-то когда ел последний раз? Смотри, глаза совсем провалились. Так что давай, позавтракаем вместе. Ты столько приготовил, что нам с лихвой обоим хватит.

– Ладно, – не слишком охотно согласился Сахель и разломил аппетитную поджаристую булочку, положив на неё кусочек жареного мяса. Лигарот присоединился к нему, вкусная еда разбудила аппетит, и оба съели больше, чем намеревались.

Но вдруг, когда Сахель подносил ко рту бокал с медовым напитком, он замер, не успев сделать ни глотка, взгляд его сделался странно неподвижным, он смотрел словно сквозь Лигарота, и выглядело это… жутковато.

– Сахель! – окликнул его удивлённый и расстроенный Лигарот. – Сахель, что случилось? Приди в себя!

Он уже хотел встать и прыснуть Сахелю в лицо водой, когда тот очнулся и заморгал. А потом аккуратно поставил бокал на поднос и добавил:

– Ты доедай… А мне нужно идти.

– Куда? – вскинулся Лигарот, в душу которого мгновенно закралось нехорошее предчувствие. – Не лучше ли нам остаться здесь и подождать наших освободителей?

– Нерогабал зовёт меня, – бестрепетно улыбнувшись ответил Сахель. – Ему плохо, очень плохо. Мне нужно проверить…

– Не ходи, Сахель! – возразил Лигарот. – Это наверняка ловушка! Возможно, джинн успел обездвижить Нерогабала, и он хочет, чтобы ты помог ему освободиться! Давай подождём, а потом со всем разберёмся.

– Возможно, ты прав, – медленно произнёс Сахель, – но на мне нет больше заклятья подчинения. И я должен проверить сам. Вдруг джинн… перестарался?

Лигарот мысленно начал произносить самое замысловатое проклятье Нерогабалу, какое мог измыслить, но остановился. Нельзя желать такого другому… Это может повредить его малышу. Между тем Сахель сделал несколько шагов к двери, и Лигарот сделал последнюю попытку остановить его:

– Сахель, не ходи, прошу тебя! Мой брат очень силён, вдруг он вновь тебя подчинит!

С этими словами он вскочил и пошёл к Сахелю, намереваясь задержать его. Но к двери Лигарот подойти не мог – мешала цепь. Сахель же лишь грустно покачал головой, прошептал:

– Не волнуйся, я скоро вернусь, – и выскользнул наружу.

Лигарот в отчаянии опустился на пол и прижал руки к животу:

– Мы не смогли его задержать, малыш… Не смогли…

***

Сахель торопливо спустился в подвал и замер на пороге, обнаружив связанного Нерогабала. Однако чувствовал себя тот, похоже, совсем не так плохо, как казалось по его зову. Сахель кинул взгляд на алтарный камень и убедился, что тот пуст. Значит, Двойник уже развеялся… Хорошо… Самолично приковывать к алтарю перепуганное существо, похожее на Лашьяма как две капли воды, Сахелю совсем не понравилось. Но, если Нерогабал связан, значит, джинн уже побывал здесь, и Льоня снимает охранные заклятья. Прав был Лигарот, нужно только подождать.

Но тут Нерогабал устремил на Сахеля такой жалобный взор, что сердце юноши невольно дрогнуло.

– Освободи меня, – жалобно попросил Нерогабал. – Меня убивают эти путы, мне всё хуже и хуже… Сахель, ты ведь говорил, что любишь меня и готов ради меня на всё… Помоги мне, прошу тебя. Клянусь, я навсегда оставлю свои планы, всё будет так, как захочешь ты. Мы будем жить вместе, в лесу, как ты и хотел… Но мне нужно освободиться, иначе я погибну. Освободи меня, я не сделаю никому ничего плохого, у меня и сил-то на это нет… Прошу тебя, мне больно…

Голос Нерогабала звучал так убедительно, лицо его приобрело неприятный серый оттенок, под глазами проступили круги. Он выглядел совсем больным, тяжело дышал, пот скатывался по его лбу, и Сахель сделал шаг вперёд, словно загипнотизированный.

– Давай же, Сахель, давай, – продолжал убеждать Нерогабал. Но вдруг в сознании Сахеля прозвучал незнакомый детский голосок:

« Не делай этого! Нельзя! Он плохой!»

Сахель резко остановился и стряхнул с себя наваждение. Вот именно, наваждение. Теперь он видел, что Нерогабал выглядит ничуть не хуже, чем обычно, хотя, конечно, сильно взволнован. И теперь Сахелю было совершенно ясно, что Нерогабал говорит неправду, что он притворяется, замышляя злое. Сахель в растерянности смотрел на Нерогабала, не понимая, как он мог полюбить, как мог отдать свою душу… ему? Тому, кто никогда не оценил бы этого дара.

– Сахель, – прошептал Нерогабал, – ну что же ты остановился? Помоги мне… Я же страдаю… Ведь ты же любишь меня… Освободи меня, и всё будет так, как ты захочешь…

– Нет! – резко ответил Сахель. – Я больше тебя не люблю. Оставайся связанным, похоже, так ты не сможешь принести никому вреда.

Прекрасное лицо Нерогабала исказилось от злобы и ярости.

– Предатель! Дрянь! Проклятая мерзкая шлюха! Ты всё это время лгал мне! Будь ты проклят!

За этой впечатляющей тирадой последовали самые мерзкие ругательства и оскорбления, каждое из которых, услышь его Сахель хоть днём раньше, заставило бы его искать спасения в самоубийстве. Но не сейчас. Сахель смотрел на беснующегося Нерогабала с полнейшим спокойствием и равнодушием. А потом, когда тот выдохся, улыбнулся, и Нерогабалу стало страшно от этой жутковатой улыбки.

– Я любил чудовище… Но смог разлюбить.

– Сахель, – растерянно прошептал Нерогабал, – что ты говоришь? Я вовсе не чудовище… Мой отец…

– У вас с Лигаротом один отец, – отрезал Сахель. – Но твой брат – потрясающее существо. Верное, сильное и любящее. Вы оба так и не смогли выбить это из него. А ты… Но я не хочу сейчас говорить об этом. Слишком много тех, кто хочет мести тебе, Нерогабал.

– И ты? – голос Нерогабала прозвучал по-настоящему испуганно. Похоже, он только сейчас стал осознавать, что наворотил и какова может быть расплата.

Сахель покачал головой:

– Я? Нет… Я не буду тебе мстить в память о моей любви. Но ты заслуживаешь наказания… и получишь его.

– Нет! – завопил Нерогабал. – Этого не может быть! Я не могу проиграть! Не могу! Я столько лет к этому шёл!

Сахель посмотрел на бывшего возлюбленного с плохо скрываемой жалостью и повернулся, чтобы выйти. В этот самый момент с тонким комариным писком рухнули охранные заклятья. Сахель растерянно замер. Неужели всё? Помощь пришла?

А спустя несколько минут в зал ворвались Карам и Арш-пахва.

***

Несколько часов спустя все участники спасательной экспедиции и, конечно же, спасённые уже вернулись в поселение Арайя. Встречали их, как героев. Неприлично счастливый Арх-хамир не выпускал Лигарота из объятий, что там из объятий, он был готов носить своего супруга на руках всю оставшуюся жизнь, а уж сообщение о том, что с малышом всё в порядке и что он уже обладает немалой силой, повергло его в состояние недоверчивого, но счастливого изумления. А уж когда Лигарот позволил Арх-хамиру положить руку себе на живот, и тот почувствовал волну чистейшей, ничем не замутнённой любви, то просто оцепенел от восторга. Пришлось Лигароту приводить счастливого папашу в чувство. А верный Ишмаль, пребывавший в отчаянии со дня похищения Лигарота, так искренне радовался его возвращению, что в чувство пришлось приводить и его.

Лашьям, которого мягко и ненавязчиво взял под свою опеку джинн, тоже пребывал в полнейшем изумлении. Ему до сих пор трудно было поверить в события, о которых кратко рассказал ему Сахель, и он не особо понимал, почему многие Арайя машут ему, как старому знакомому. Поэтому он старался держаться рядом с Карамом и Сахелем, постепенно привыкая к незнакомому миру. Психика у Лашьяма всё-таки была на диво крепкой, другой от рассказа о том, что его душа была отделена от тела, а тело занял злобный Высший для исполнения своих зловещих планов, мог бы и крышей поехать. Но Лашьяму окружающее явно нравилось, а возвращаться к храму Меркеля на милость жестоких клиентов совсем не хотелось. Поэтому перемены к лучшему он воспринял философски, как и покровительство странного, но довольно-таки привлекательного мужчины, каким в его глазах являлся Карам.

Сахель же был рад тому, что Лашьям и Лигарот в безопасности и что Арайя не винят его в их похищении. Он рассказал о детском голосе, который прозвучал у него в голове и помог стряхнуть наваждение, каковым являлось воздействие Нерогабала. Арш-пахва тут же заявил, что помог ему не кто иной, как малыш Лигарота, а Лигарот кивком головы подтвердил слова Арш-пахвы и сказал, что когда Сахель отправился в подвал, он был в отчаянии, боясь, что юноша не сможет сопротивляться Нерогабалу, и что малыш пообещал ему, что всё будет хорошо. Остальным осталось лишь изумлённо покивать, а Лёнька восхитился, какой необычный будет у него братик.

Понятное дело, что во всей компании оставался только один недовольный – Нерогабал, но его мнение никого не интересовало. Надёжно связанный и обвешанный амулетами Арш-пахвы, которые не давали ему никакой возможности использовать силу и вообще издать хоть звук, он пребывал под надёжной охраной в ожидании своей участи, мучась неизвестностью и безмолвно проклиная тех, кого почитал своими злейшими врагами.

Арайя на радостях хотели закатить пир на всё поселение, но Арш-пахва одним взглядом остановил расшалившихся соплеменников.

– Пировать и веселиться будем позже, – заметил он. – А сейчас нам необходимо решить ещё одну проблему.

– Изначальные? – тихо спросил Лёнька.

– Не столько они, сколько их чокнутый Правитель, – ответил Арш-пахва. – Он ведь ждёт своего сына… И тебя, пленённого. Порадуем его напоследок?

========== Глава 46. В которой обсуждается новый план, а Уралмаш всех немного удивляет ==========

– Не столько они, сколько их чокнутый Правитель, – ответил Арш-пахва. – Он ведь ждёт своего сына… И тебя, пленённого. Порадуем его напоследок?

– Ты что мальчику предлагаешь? – начал заводиться Лигарот, растерявший в плену изрядную часть своей природной кротости и неконфликтности.

– Папа, спокойно, – быстро вмешался Лёнька, накрыв ладонь Лигарота своей. – Братик волноваться будет. И вообще, не думаю, что Арш-пахва намерен всерьёз подвергать мою жизнь опасности.

Лигарот вдохнул, выдохнул и довольно спокойно сказал:

– Что ж, Арш-пахва, я готов тебя выслушать. Но если что-то пойдёт не так…

– Понял-понял, – улыбнулся старый шаман. – Арх-хамир, не жалеешь ещё, что взял Лигарота в супруги? Что-то зубки у него отрастают, не боишься, что покусает?

Арх-хамир, сидевший с другой стороны, придвинулся ближе к Лигароту и заключил его в объятия.

– Да пусть кусает, сколько хочет, – заявил он. – Лишь бы ему нравилось.

После этого жизнеутверждающего заявления все присутствующие наконец успокоились и приготовились выслушать Арш-пахву. А старый шаман заявил:

– Я так понял, что Нерогабал обещал привести пленённого Льоню к воротам поселения Изначальных. И сделать это он пообещал к вечеру. Значит, у нас осталось несколько часов.

– Думаешь, Нерогабал будет сотрудничать с нами? – меланхолично поинтересовался Шан-туле.

– Не думаю, – отрезал шаман. – Только вот у нас есть другой союзник, который прекрасно знает порядки Изначальных и сможет убедительно сыграть роль Нерогабала, так что никто его не сможет разоблачить.

При этих словах все присутствующие ну очень внимательно воззрились на Тиверина, который под шумок успел забраться к Лигароту на колени и прижать голову к его животу, словно прислушиваясь. Лигарот улыбался и не возражал. Видимо, малышу понравился ещё один родственник. Однако слова Арш-пахвы Тиверин умудрился услышать и слегка удивлённо вопросил:

– А я – что? Я – ничего…

Однако потом смысл дошёл до него окончательно:

– Ты что, предлагаешь мне проникнуть во дворец Повелителя в теле моего племянника?

– Ну, да, – спокойно ответил Арш-пахва. – Пусть переворот будет устроен самим Правителем. Мы отправимся к воротам втроём – ты в теле Нерогабала, Льоня и я, как пленённое смелым наследником чудовище.

При этих словах Арш-пахва расправил крылья, злобно оскалился, и в глазах его зажглись рубиновые огоньки.

– Убедительно, – заметил Лигарот. – Думаю, отец будет впечатлён.

Лёнька и Шан-туле расхохотались.

– А потом, – продолжил Арш-пахва, убедившись, что сверкание глазами и величественные позы, принимаемые с помощью хвоста, на них не действуют, – мы улучим момент, и ты, Тиверин, войдёшь в тело Аннераала. Можешь там и остаться, по моему мнению, это будет только справедливо, ведь ты лишился тела по его вине.

– То есть, – уточнил деловито Тиверин, – ты предлагаешь мне стать Правителем и начать реформы в этом гадюшнике?

– Ага, – усмехнулся Арш-пахва. – Мы, конечно, в особенности Льоня, можем устроить эпичный поединок с магами Изначальных, и даже, возможно, победим в этом поединке. Только вот в этом случае мы будем завоевателями и поработителями. А это не способствует долгим мирным отношениям. Понимаешь?

– Ну, да, нашли крайнего, – вздохнул Тиверин. – А с Нерогабалом что будет?

– Да ничего особенного, – заметил Арш-пахва. – Верну его душу в тело, а там посмотрим. Есть у меня одна задумка…

Но своей задумкой поделиться с присутствующими старый шаман не успел.

В комнату влетел запыхавшийся ученик Арш-пахвы и выкрикнул:

– Скорее! Скорее! С ящером происходит что-то странное!

– Очисти свой разум, – совершенно спокойно произнёс Арш-пахва, – и скажи ясно. Что происходит с ящером?

– Он, – взвыл ошалевший ученик, – он превращается! Превращается во что-то большое и ужасное!

– Он агрессивен? – столь же спокойно спросил Арш-пахва.

Ученик помотал головой:

– Нет, совсем нет. Он даже покинул твою хижину, учитель, чтобы никому не навредить. Но все напуганы.

– Ладно, – согласился Арш-пахва. – Надо посмотреть.

После этого уже схватившие копья Арх-хамир и Шан-туле рванули к выходу, выпрыгнув прямо с террасы и расправив крылья в воздухе, причём Арх-хамир успел крикнуть Лигароту:

– Побудь пока здесь, любовь моя! Тебе вредно волноваться!

Лигарот пожал плечами:

– Малышу тоже интересно. И я не чувствую опасности. Льоня, помоги мне спуститься.

Лёнька, который уже хотел рвануть вниз вслед за остальными, сказал:

– Давай, я сначала всё разведаю, папа. А потом вернусь за тобой.

Лигарот пожал плечами и остался в комнате в компании Ишмаля и Тиверина. Даже тихоне Сахелю стало интересно – во что там превращается таинственный ящер, и он сорвался вслед за Лёнькой, не забыв прихватить с собой первое, что попалось под руку. Попался, между прочим, довольно здоровый нож, которым все нарезали мясо, ещё выпачканный в аппетитном мясном соке.

Когда вновь прибывшие добрались до хижины шамана, внизу уже собралась вся деревня. Даже джинн, который уединился в гостевом доме с Лашьямом (несомненно, для успокоения последнего), был уже здесь. Причём, судя по тому, как он обнимал Лашьяма за плечи, а тот не отстранялся, а только кокетливо улыбался, успокоение шло вполне успешно.

Лёнька лишь отметил это мимолётно и тихо порадовался. С его точки зрения своенравное дитя Огня был неплохой парой бывшему Роэтэ. Во всяком случае, любой, кто пожелал бы обидеть Лашьяма, мог заранее писать завещание. А затем он взглянул на виновника переполоха… и рот раскрыл от удивления. Вместо существа непривычного облика, но вполне воспитанного и цивилизованного, в центре круга, образованного настороженными Арайя, прихватившими с собой все предметы, подходящие для самообороны (дежурные по кухне, кстати, так и прибежали с гигантским половником и не менее гигантской скалкой), скалил огромную пасть самый настоящий динозавр, более всего напоминающий трицератопса. Мощное сильное тело «динозавра» было покрыто гладкими костяными пластинами, голову украшал здоровенный костяной «воротник» и три рога. Два на лбу, один там, где полагается быть носу. Хвост чудища был украшен огромными костяными же шипами, на хребте топорщились острые пластины. Дополняла впечатление весёленькая жёлтая расцветка в чёрную полосочку.

– Так вот ты какой, «Билайн»! – пробормотал Лёнька и некультурно заржал. К тому же ему некстати вспомнилась фраза из старого мультика: «А давайте я его стукну! И он станет фиолЭтовый… В крапинку…»*

Арайя заоглядывались на Лёньку с удивлением, не понимая, кому тут в первую очередь нужна помощь шамана – странному пришельцу или явно неадекватному пасынку Арх-хамира. А превращающегося ящера они до этого разглядывали с явным академическим интересом – как смотрит на новую пойманную бабочку заядлый коллекционер. Да и не выглядел никто особо напуганным – Лёнька за время пребывания среди Арайя понял, что нервы у них на диво крепкие. А вот бедный Уралмаш… Мало ли с чего его на такие фокусы потянуло?

Лёнька усилием воли заставил себя заткнуться и спокойно подошёл к продолжавшему демонстрировать клыки размером с половину Лёнькиной руки ящеру, потрепал его, куда смог дотянуться, и мысленно спросил:

«Уралмаш, ты чего хулиганишь? Арайя вот напугал…»

«Прости, пожалуйста, – возник в голове извиняющийся голос ящера. – Я никого пугать не хотел. Просто я выспался, сыт, и мне хорошо… Решил немного размяться, в боевую форму перекинуться. Не учёл, что здешние разумные к этому непривычны. Передай им, что я прошу у них прощения, и не надо в меня всякими острыми предметами тыкать – сломаются же…»

«А ты можешь в прежнюю форму сейчас вернуться? – поинтересовался Лёнька. – Прости, но ты просто большой очень. Раздавишь ненароком кого-нибудь. Давай, ты разминаться будешь только в местах, где разумных нету, а? А они привыкнут, непременно привыкнут…»

«Конечно, могу перекинуться, – отозвался Уралмаш. – Ты только покажи мне место, где я могу спокойно превращаться и разминаться. А то совсем я форму потерял за столько лет. Стыдно даже».

«Ты не виноват, – погладил Лёнька ящера по носу, точнее, по третьему рогу. – Сейчас я всё всем объясню… А ты пока перекинься, пусть все успокоятся».

Тело Уралмаша стало изменяться, словно плавилась в огне пластмассовая фигурка – оплывая и уменьшаясь. А потом из непонятного комка стал формироваться уже знакомый всем Уралмаш.

– Круто! – выдохнул какой-то подросток сзади, и раздался смачный шлепок по филейной части.

– Говорил я тебе, непутёвый отрок, – проворчал Арш-пахва, – очисти своё сознание от всего мелочного! И где ты это слово-то подцепил?

– Так вы ж сами… – обиженно отозвался подросток, и Лёнька понял, что это был злосчастный ученик, поднявший тревогу.

– Я шаман, мне можно, – отрезал Арш-пахва. – А ты – марш в моё жилище! Сознание очищать и медитировать. До вечерней зари.

– А… – попробовал возразить подросток.

– А с нашим гостем без тебя разберёмся, – столь же командным тоном заявил Арш-пахва. – Льоня вон уже разобрался.

В это время перекинувшийся в обычную форму Уралмаш с усилием произнёс:

– Прос…тите… я… не…хотел… пугать… Мне…это… необходимо…

Ответом ему было несколько реплик Арайя, общий смысл которых состоял в том, что Уралмаш может перекидываться столько, сколько ему хочется, но пусть заранее предупреждает, и подальше от жилищ. После этого практически все присутствующие спокойно разошлись к прерванным повседневным делам, кроме совсем уж малышей, которые с восторгом окружили растерявшегося ящера с просьбами потрогать и погладить. Ящер неуклюже терпел, опасаясь как-то повредить странным детёнышам, но в глазах его появилась нешуточная мольба. Внявший ей Арш-пахва грозно зыркнул на расшалившуюся малышню, и те с радостным визгом – как же, сам шаман пугал – разбежались кто куда.