Текст книги "Злая сказка (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Вытирая руки, Нерогабал мельком глянул на Низшего. Глаза того были абсолютно чёрными от возбуждения, он упивался дарованными Нерогабалом крохами силы. На губах блуждала блаженная улыбка. Нерогабал хмыкнул. Побочным эффектом после ритуала было сильнейшее желание заниматься сексом. Конечно, можно было бы ещё раз навестить Лигарота… но не стоит злить отца. А юные обитатели гарема слишком хрупкие и утончённые, Низших с определёнными признаками скрещивали годами. А Нерогабалу хотелось жёсткого секса… и пока не хотелось причинять никому вред. Этот же Низший… Взгляд Нерогабала скользнул по сильной мускулистой фигуре слуги – ему нравилось доминировать именно над такими, вот почему его не особо привлекали гаремные юноши, несмотря на всю их искусность. Исключением был только Лигарот, но это другое… совсем другое.

А сейчас хотелось разрядки. И этот Низший после ритуала пребывает в эйфории и будет совсем не против. Нерогабал подозвал другого слугу-Низшего, того, что уже унёс чашу, и бросил ему скомканное полотенце, приказав:

– Привести в порядок! И приберитесь особо тщательно!

Второй Низший словно переломился в низком поклоне, а Нерогабал игриво шлёпнул хвостом по бедру того, кто подавал ему полотенце:

– Сними одежду! Я окажу тебе честь!

Низший быстро избавился от того немногого, что на нём было надето, и Нерогабал удовлетворённо ухмыльнулся. Мощная, крепкая фигура, длинные ноги… неплохая задница. То, что надо. Настоящее удовольствие в том, чтобы овладеть таким мощным, крепким телом.

И Нерогабал кивком указал слуге на дверь, за которой была лестница, ведущая наверх, в его покои. Низший поклонился и исчез за дверью, и Нерогабал с удовольствием подумал, что у него будет возможность ещё и испробовать новую плеть, и отправился следом, представляя, как сначала грубо возьмёт Низшего, а потом заставит встать в специальный станок и хорошенько выпорет. При этой мысли желание стало туманить разум, и Нерогабал поспешил… Не стоит Низшим думать, что сын Повелителя не может держать свои эмоции под контролем. Достаточно в их семье и слабака Лигарота…

За закрытой дверью ритуальной комнаты осталось распростёртое на базальтовом алтаре, украшенном рунами, выложенными золотом, и золотыми бороздками кровостоков, страшно изувеченное тело с выбитыми зубами, вырванными ногтями и абсолютно седыми волосами. Все кости жертвы, как и положено по ритуалу, были переломаны, язык и глаза вырваны, на месте половых органов зияла грубо прижжённая рана. Вряд ли кто-то бы из прежних друзей и родных смог бы узнать в этом теле симпатичного жизнерадостного семнадцатилетнего парня. И, наверное, к лучшему, что они этого так и не узнали.

***

Аннераалу доложили, как Нерогабал обошёлся с его подарком, и тот удовлетворённо кивнул. Мальчик растёт, провести в его возрасте подобный ритуал практически без ошибок – это признак немалой Силы. И характера сильного Изначального. Нет, наследник определённо его радовал, чего нельзя было сказать о младшем сыне. Да, Лигарот красив, умён и воспитан. Но как же он жалок… Как он просил не трогать эту брюхатую самку, именно самку, право называться женщиной имели только покинувшие этот мир женщины Изначальных, когда лазутчики отыскали его в прежнем мире, потратив, между прочим, несколько драгоценных амулетов перехода. И когда Аннераал, разумеется, для воспитания нужного духа, порой показывал ему, что проделывали с этой жалкой тварью, он так рвался из пут, что не замечал собственных ран. Глупец… Он надеялся сбежать. Но Изначальный всегда остаётся Изначальным и подчинённым Повелителю, даже собственный сын. Сбежать и скрыться невозможно. Но он всё-таки совершил важное деяние – зачал с этой тварью ребёнка, что вполне соответствовало планам Аннераала. И теперь носитель Изначальной крови – его собственный внук, обладающий потенциально огромной Силой. Да, ритуалы, которые пришлось пережить самке, были крайне жестокими. Но без них ребёнок не смог бы унаследовать Силу, он стал бы обычным человеческим полукровным выродком. Лигарота это устраивало, он и не собирался проводить ритуалы. А вот его, Аннераала, нет.

Но всё получилось. А теперь пора приступить к дрессировке мальчишки. Старший по Отстойнику докладывает, что он подозрительно спокоен и собран. Ничего, скоро у щенка появится много поводов для беспокойства…

========== Глава 7. В которой Лёнька окончательно понимает, что попал в злую сказку ==========

У Лёньки всё ещё не получалось войти в воображаемый водопад, и в голосе Тиверина начала чувствоваться нервозность, хотя он ничем и не упрекал своего ученика. Лёнька старался, но всякий раз, подойдя вплотную к водопаду, он чувствовал необъяснимую слабость… и не мог шагнуть вперёд. Просто не мог. Что-то ещё мешало, и Лёнька не понимал, что.

«Ты слишком недавно начал пробуждать Силу… – вздыхал Тиверин. – Конечно, ты делаешь большие, просто громадные успехи, но ты просто не готов принять Силу, как данность. Как то, что будет не только служить тебе, но и сможет спасти тебя. Для этого нужно что-то большее, чем просто похищение и плен».

Лёнька вздыхал и осознавал, что Тиверин прав. Существование в Отстойнике после того, как Ишмаль стал передавать ему еду, стало более или менее сносным. Лёньку никто не трогал, не беспокоил, даже к масляным глазкам Старшего по Отстойнику он привык, наконец-то поняв, что тот не посмеет тронуть его без приказа. Скучать, тосковать и посыпать голову пеплом тоже времени не было – истосковавшийся по общению подселенец не только обучал Лёньку магии, но и рассказывал об Истории Изначальных, причём так живо и искусно, что Лёнька не раз думал, что Тиверин вполне мог бы конкурировать с их школьным учителем истории, при условии, конечно, что Тиверин знал бы историю мира людей так же хорошо, как историю Изначальных. Так что правда истинная – Лёнька слишком расслабился и успокоился, а на Изнанке расслабляться не стоило – это он уже успел усвоить.

Но, несмотря на все усилия, войти в водопад всё никак не получалось. И вот в один далеко не прекрасный день Старший вошёл в комнатушку Лёньки не один. С ним было ещё два краснокожих – не такие богатыри, как Старший, но тоже крепкие и мускулистые.

«От таких не сбежишь… – подумал Лёнька и затосковал. Зачем Старший появился не один – было вполне понятно.

«Тебе некуда бежать… пока», – грустно отозвался Тиверин. Он тоже слишком хорошо понимал, зачем пришли за Лёнькой.

«Умеешь ты утешить», – огрызнулся Лёнька, хотя прекрасно понимал, что как раз Тиверин в происходящем совершенно не виноват.

«А ты не нуждаешься в утешении, Льоня… – отозвался подселенец. – Ты нуждаешься в своей Силе. Когда всё начнётся… ты должен шагнуть в свой водопад. Сделай это, иначе просто сломаешься и погибнешь. Ты понял?»

«Понял я, понял…» – отозвался Лёнька, и на этом диалог прекратился.

Между тем Старший, глядя на растерянного парня, грубо заржал:

– Что глазами хлопаешь, тупое животное? Ты должен гордиться – сегодня тобой займётся сам Повелитель!

Лёнька привычно изобразил непонимание, и Старший жестом показал: пошли, мол!

Лёнька покачал головой и не двинулся с места. Он не хотел себя показывать покорной овцой, безропотно идущей на заклание. Старший осклабился, показав клыки, и приказал своим подчинённым:

– Тащите его! Эту дохлятину ещё нужно помыть! Повелитель не любит, когда от тварей воняет.

Лёнька даже обиделся. Он, как мог, пытался следить за собой, но тоненькая струйка воды в отхожем месте не давала возможности нормально помыться, да и одежду он сменить не мог. Приходилось терпеть неудобства. А теперь его тыкали в то, что для участия в каком-то мерзком ритуале он недостаточно хорошо пахнет.

«Правильно, злись, – внезапно отмер Тиверин, – злость помогает держаться. На первых порах».

Лёнька лишь злобно фыркнул, как норовистый жеребёнок, служащие Отстойника приняли это на свой счёт. Один из них наградил Лёньку тычком под рёбра, отчего парень согнулся пополам, пытаясь вдохнуть. Подручные Старшего подхватили его под руки и резво выволокли из комнатушки, потащив по коридору. Лёньке наконец-то удалось вдохнуть, и он стал оказывать активное сопротивление, цепляясь мысками кроссовок. Один из тащивших его замахнулся на парня, стремясь ударить в лицо.

– Эй, – строго выкрикнул Старший, – никаких побоев! Повелитель будет недоволен!

Его подчинённый опустил руку и пробормотал что-то о сексуальных пристрастиях Лёньки. Судя по этой короткой, но полной экспрессии реплике они были весьма многочисленны и разнообразны. Лёнька услышал, как внутри него хихикнул Тиверин и высказал пожелание о не менее интересной и разнообразной сексуальной жизни для оскорбителя. Вышло у него изощрённее, тоньше и смешнее, поэтому Лёнька чуть не расхохотался в голос, но вовремя сдержал себя. Не стоило чрезмерно злить подручных Старшего – кто знает, что им разрешат после его встречи с Повелителем.

Идущий впереди Старший прижал руку к косяку овальной двери, и она плавно отъехала в сторону. За ней была комната, отделанная белоснежной плиткой. В полу зияла огромная овальная ванна с приятно пахнувшей голубой водой.

Ещё двое Низших – более изящных и тонких, чем подчинённые Старшего, немного напоминавших Ишмаля, но не настолько ухоженных и каких-то потасканных, облачённых только в белоснежные набедренные повязки, встретили их лёгким поклоном.

– Разденьте его! – приказал Старший, и его подчинённые, выпустив когти, мгновенно разрезали на Лёньке одежду, превратив её в кучку неаккуратных лохмотьев, небрежно отброшенную в угол. Лёнька снова попробовал возмутиться, но ему ловко вывернули руку, и он снова согнулся, зашипев от боли. В это мгновение с него сорвали кроссовки и просто толкнули в ванну.

Лёнька злобно выругался вслух, к счастью, по-русски, и все присутствующие при этой сцене дружно заржали. Кроме самого Лёньки, конечно.

Старший заявил:

– Он, наверное, и ванны никогда не видел, тупое животное! Эти, из прежнего мира, были и останутся грязными жалкими насекомыми!

«Только мы-то в вашем бывшем мире, а вы прозябаете на Изнанке!» – чуть было не вырвалось у Лёньки. К счастью, он сумел сдержаться. Не понявшие остроты момента, служащие Отстойника подобострастно захихикали словам Старшего. Тот же благосклонно ухмыльнулся, шлёпнул обоих тоненьких Низших по задницам и заявил:

– Помойте его хорошенько, потаскушки! Давайте, делайте своё дело!

Эти двое захихикали ещё громче и, размотав повязки и вооружившись чем-то вроде губок, нырнули в ванну к Лёньке и начали споро мыть его в четыре руки, всё время поглаживая то член, то яички. В общем, это было бы даже приятно, но Лёнька был настолько смущен и растерян, что даже не знал, как реагировать. Похоже, так же была растеряна и та часть его тела, которой уделяли непрошеное внимание. Поэтому манипуляции двух парней оставили его совершенно равнодушным. Хотя вымыли они Лёньку на совесть, что да, то да.

– Ну, вот, и на разумное существо стал похож, – проскрипел Старший, – вытаскивайте. Да подготовить не забудьте, а то сам обоих высеку.

– Мы своё дело знаем, Мельшегор! – фыркнул в ответ тот, что покрасивее. – Ты, вроде, никогда не жаловался!

После этого все дружно заржали ещё громче, чем в первый раз. Видимо, это была какая-то местная шутка, потому что Лёньке нисколько смешно не стало.

После того, как те Низшие, которых Лёнька стал называть «красавчиками», вымыли его, двое других ловко вытащили Лёньку из ванны, при этом норовя самым бессовестным образом потискать. Лёнька уворачивался и поневоле краснел, что снова вызывало смех, а парня злило до невозможности.

«Психи озабоченные!» – зло подумал он.

«Не знаю, кто такие «психи», а вот насчёт того, что озабоченные – это да, – меланхолично дал справку Тиверин. – Низшие обычно трахают всё, что шевелится, а что уже не шевелится – расшевелят и трахают дальше. А эта парочка, видно, из бывших Роэтэ – надоели Повелителю, вот он их сюда и отправил. Их специально обучают, что они… эээ… только принимающая сторона, так что тут, в Отстойнике, им не так уж плохо».

«Спасибо за объяснение», – мрачно отозвался Лёнька, которого крепко держали двое «бугаёв», а «красавчики» ловко натирали душистым маслом с сильным пряно-цветочным запахом. После того, как парень заблагоухал, как майская роза, один из «красавчиков» ушёл куда-то в другое помещение и приволок нечто, по внешнему виду напоминавшее самую обычную медицинскую клизму. Во всяком случае, цилиндрический сосуд с отходящей от него длинной гибкой трубкой с наконечником сложно было идентифицировать как-то иначе.

«Вот же блядь! – выругался про себя Лёнька. – А это ещё зачем?»

«А ты не понял? – вздохнул в его голове Тиверин. – Чтобы ты был чистым… внутри и Повелитель не испачкался…»

Лёнька взвыл и начал вырываться из рук «бугаёв». Когда раньше Тиверин говорил о возможном изнасиловании, это всё воспринималось Лёнькой как-то абстрактно. Видимо, ещё работала защитная реакция: «Такое не может произойти со мной! Только не со мной!». А вот теперь печальная реальность из неопределённого будущего превратилась в ужасную явь…

Попытку к сопротивлению «бугаи» пресекли очень быстро, снова выкрутив Лёньке руки. Его ничком швырнули на стоящий в углу каменный стол, и крепко прижали к нему. А что было потом – это было Лёньке очень стыдно вспоминать. Но клизму ему тоже поставили качественную – что да, что да. А после «красавчики» протёрли его душистой водой, ввели в задницу что-то толстое и неудобное, так что Лёнька уже было испугался, что его просто порвут… Но, видимо, у «красавчиков» был немалый опыт в подобных делах – обошлось…

При этом на Лёнькину реакцию никто внимания не обращал – и это было так мерзко и унизительно, что парень чуть не разревелся. Только всё больше разгоравшиеся внутри искорки злости и ненависти не давали ему сделать это.

«Водопад… Помни о водопаде, – сочувственно прошептал Тиверин. – Сосредоточься, Льоня, дальше будет только хуже…»

Лёнька и сам понимал, что от дальнейшей боли и унижения его может спасти только Убежище, и отчаянно пытался вызвать внутри себя образ водопада, но получалось плохо – происходящее с ним выбивало из колеи, не давало достичь нужного настроя.

А «красавчики» продолжали своё дело, они причесали Лёньку, высушив волосы каким-то заклинанием, немного подкрасили брови и ресницы, удалили растительность в паху и подмышками – очень быстро и не больно, с помощью каких-то простейших заклинаний. А на всём остальном теле волосы у Лёньки как-то не росли ещё…

Закончив все процедуры, «красавчики» дружно заявили хором:

– А вот сейчас он даже хорошенький! Повелитель будет доволен!

«А Повелитель у нас эстет, однако! Немытых и небритых пытать не может!» – ехидно подумал Лёнька. Странно, но во время этих процедур, когда его крутили-вертели, как живую куклу, страх почему-то начал исчезать – видимо, и у него был какой-то предел.

«Бугаи» дружно согласились с «красавчиками», их глаза стали такими же масляными, как у Старшего, но тот, поняв эту перемену, немедленно рявкнул:

– Тащите его в особую комнату! Повелитель скоро посетит нас!

Лёньку опять подхватили под микитки и потащили по коридору. Комната, в которую его приволокли на сей раз, была куда просторнее, чем предыдущая. У стен стояло несколько ящиков с полупрозрачной передней стенкой, в которых Лёнька успел рассмотреть какие– то странные приспособления – каменные и металлические, аккуратно развешанные на особых крючках. Были там и вполне узнаваемые каменные ножи разных размеров, обручи с зажимами, крючки, пилы, какие-то витые штыри… о предназначении остального можно было только догадываться, и догадки эти были совсем не радужными.

Правда, долго любоваться здешним интерьером Лёньке не дали. «Бугаи» швырнули его ничком на большой чёрный камень, украшенный золотыми знаками, немного напоминавшими руны. Руки Лёньки приковали к двум столбиками, так что парень не мог ими даже пошевелить. Поза, в которой приковали Лёньку, тоже была донельзя унизительной – животом он лежал на холодном камне, ногами стоял на полу, так что задница парня оказалась беззащитно выставленной. Прямо делай, что хочешь.

Страх снова сжал сердце холодными тисками, и Тиверин торопливо заговорил:

«Льоня, представь водопад. Иначе придёт Повелитель, и будет поздно… Всё будет очень плохо, Льоня, если ты не найдёшь путь в Убежище… Не дай страху сломать себя, не дай!»

Лёнька вздохнул, выдохнул и наконец-то смог вызвать у себя в сознании на удивление чёткий образ водопада.

========== Глава 8. В которой Лигарот ставит на карту всё, что у него есть ==========

Лёнька вздохнул, выдохнул и наконец-то смог вызвать у себя в сознании на удивление чёткий образ водопада. Он медленно подошёл к нему, и в этот момент дверь в комнату распахнулась. Сознание Лёньки словно раздвоилось – одна часть его продолжала пребывать возле водопада, как бы замерев, а вторая осталась в комнате, наблюдая за тем, кто вошёл в дверь. Смотреть было неудобно, голову пришлось вывернуть вбок, мышцы шеи тут же заныли… но не посмотреть на вошедшего было невозможно. Повелитель. Отец его отца. Жестокий правитель, сотворивший с его матерью такое, что она сошла с ума и так и не смогла оправиться после побега. Тот, кто держит его отца практически в заточении… Чудовище.

В отворившуюся дверь вошёл прекрасный принц из сказки. Длинные золотые волосы, собранные сзади, стекали на спину гладким водопадом. Безупречно красивое лицо принадлежало мужчине лет двадцати пяти. Синие глаза напоминали холодные сапфиры. Надо лбом выделялись небольшие рожки, выглядевшие так, словно их изваяли из белоснежного мрамора. Чёрные кожаные штаны со шнуровкой подчёркивали стройную фигуру, на открытых кожаной же безрукавкой плечах выделялись мышцы. Ходячая мечта. Ходячий соблазн. Красота Повелителя была настолько совершенной, что хотелось взвыть, притом в ней не было ничего нарочито женственного, было сразу видно, что это сильный мужчина, привыкший доминировать.

«Если сыновья пошли в отца, – подумал Лёнька, – то неудивительно, что мать пошла за впервые встреченным парнем, словно привороженная. Но какая же красота, просто глазам больно… Как может такое прекрасное существо быть таким жестоким?»

«Не покупайся на эту красоту, Льоня… – прошептал Тиверин. – Ты для него просто грязь под ногами и нужен только для одной-единственной цели. Даже если он вдруг проявит благосклонность – не обольщайся… Ты будешь сидеть у его ног рабом в ошейнике до конца дней своих…»

«Я… я понимаю… – мысленно произнёс Лёнька. – Но как же он всё-таки прекрасен. С ума сойти…»

Но тут ему вспомнилась мать, действительно сошедшая с ума, и странное очарование стало… нет, не проходить, но восприятие Лёньки стало заметно более адекватным.

«Я попытаюсь войти в водопад, и пусть он обломится!» – с горечью подумал парень.

«Вот-вот, – немедленно отозвался подселенец. – Ставь перед собой реальные цели».

Лёнька вздохнул, а Аннераал, приблизившийся к нему, слегка поморщился и заявил:

– И в этом течёт моя кровь? Жалкое зрелище!

Лёнька, не забывший, что он «не понимает» речь Изначальных, воззрился на Правителя, изобразив на лице полное недоумение и непонимание ситуации, про себя подумав, что в такой обстановке он скоро сможет на Оскар претендовать за лучшую роль деревенского дурачка. Но Правитель купился и задумчиво произнёс:

– Потроха Меркеля! Я и забыл, что ты меня не понимаешь, тупое животное! Мельшегор! Мельшегор!

В комнату моментально вбежал Старший и торопливо опустился на колени. Хвост его завивался кольцами и мелко подрагивал – явно чувствовались желание угодить и страх наказания.

– Что угодно Повелителю? – спросил Старший.

– Принеси мне переводчик. Я и забыл, что эта тварь не понимает меня!

– Сию минуту, Повелитель! – Старший-Мельшегор мгновенно поднялся с колен и исчез за дверью, перемещаясь со всей возможной скоростью.

Лёнька повернул голову. Несмотря на испуг, Старший в своём пароксизме угодливости выглядел так комично, что хотелось заржать. А показывать это было нельзя ни в коем случае, поэтому Лёнька повернул голову в другую сторону, охнув от боли в затёкшей шее, а когда смеяться расхотелось, повернул голову вновь.

Мельшегор появился меньше, чем через минуту. Он вновь опустился на колени и с поклоном подал Повелителю какой-то небольшой предмет. Это оказался камень, с виду самый обычный базальт, но обточенный в виде диска и с дырочкой посередине, через которую проходил прочный кожаный ремешок.

Повелитель принял камень, грубо приподнял голову Лёньки за волосы и быстро надел ремешок ему на шею, при этом нажав на небольшую выпуклость.

– Теперь ты меня понимаешь, жалкое существо? – спросил он.

Лёнька сначала испугался, что переводчик будет как-то искажать восприятие речи и Повелитель может догадаться, что он понимал речь Изначальных и раньше, но ничего страшного не произошло. Просто речь звучала как бы со слабым эхом.

– Отвечай! – нахмурился Повелитель.

– Да, я Вас понимаю, – ответил Лёнька и поразился, как странно звучат слова на языке Изначальных. До этого он общался с Тиверином мысленно и воспринимал речь совсем по-другому. Но сейчас… наверное, следует сыграть испуг и волнение и спросить… И Лёнька начал задавать вопросы:

– Кто вы такой? Где я? Почему меня похитили и держат здесь?

– Я – твой Хозяин! – пророкотал Повелитель, и его голубые глаза потемнели, став почти чёрными. – А ты жалкая полукровная тварь, выродок человеческой самки! И если ты хочешь жить, то будешь послушным!

Но тут Лёнька оскорбился. Мать он любил, к тому же прекрасно понял, что этому… этому… совсем не нужен повод, чтобы поиздеваться над ним. Он ненавидит Лёньку, но одновременно нуждается в нём, и это явно злит прекрасного Повелителя.

– Не смейте говорить плохо о моей маме! Она явно не рвалась сюда, как не рвался и я! И я не раб, чтобы у меня был хозяин! – разозлился Лёнька.

– Ого, – широко улыбнулся Повелитель. – А у тебя есть характер… тем интереснее будет тебя ломать… Что ж, приступим… Для начала стоит показать тебе твоё место, Осквернённая полукровная подстилка!

***

Лигарот был одновременно и доволен, и расстроен. Доволен, потому что Аннераал намеревался посетить Особую комнату в Отстойнике и задержаться в ней очень надолго. К тому же Нерогабал, разозлённый отказом отца взять его с собой, прихватил несколько приятелей и отправился на охоту. А это тоже надолго. Значит, у него будет время, чтобы начать и завершить то, что он задумал. И, если бы Лигарот не знал, для чего Повелитель отправляется в особую комнату, он был бы абсолютно доволен. Но он знал. Знал, что Аннераал будет мучить его сына, и один Меркель знает, как это перенесёт мальчик. Но сейчас Лигарот ничем не мог помочь. А вот если ритуал удастся, то у сына появится Защитник, который поможет ему вернуться в мир людей. И всё будет хорошо.

И Лигарот готовил ритуал. Силы у него на это должно было хватить – с некоторых пор он стал замечать, что после соития с отцом его Сила возрастает, даже несмотря на блокирующий магию ошейник, который ему собственноручно нацепил отец. Именно поэтому он не возражал против близости и с Нерогабалом. Тот оказался сильнее и неутомимее отца и охотно поделился с братом магией, сам того не зная. Так что сил вызвать Защитника и удержать в круге у Лигарота хватит. Главное – заключить сделку. Защитники всегда держат своё слово, и Льоня вернётся домой. А когда кончатся амулеты перехода, Изначальные окажутся заперты на изнанке, как крысы в норе. Вторжения в прежний мир не будет, пусть люди живут спокойно, если сможет вообще спокойно жить эта беспокойная раса. А что касается Изначальных… если у них хватит ума вести себя по-другому – магия простит их, если же нет… дальнейшая судьба Изначальных Лигарота не волновала. У него было о ком позаботиться, и он твёрдо намерен был исполнить отцовский долг.

Бледно-алый от волнения Ишмаль наблюдал из угла, блестя глазами, как Лигарот вычерчивает на полу ритуальный круг. Он прекрасно знал, что должен делать, Лигарот заставил своего Роэтэ вызубрить ритуал до мелочей, а после того, как всё закончится, Ишмаль должен был немедленно покинуть дворец Повелителя и скрыться в глуши, изменив внешность. Лигарот позаботился о том, чтобы обеспечить верного Роэтэ всем необходимым, включая амулеты. А на крайний случай даже вольную выправил – ведь по закону Ишмаль считался собственностью не Лигарота, а Аннераала. И было понятно, что сделает с ним разъярённый Повелитель, если ритуал удастся.

Но однажды Аннераал был особо доволен доставленным блаженством и подмахнул вольную, не спрашивая. Видимо, решил, что прекраснодушному слабаку-сыну его Роэтэ просто надоел, а дорабатывать в Отстойник он его посылать не хочет по всегдашней слабости характера. Так что свиток с вольной был отдан Ишмалю, туда же отправились несколько ценных амулетов и два туго набитых мешочка с серебром – целое состояние. Серебро на Изнанке ценилось дороже золота и драгоценных камней, потому что некоторых местных тварей нельзя было упокоить иначе, как при помощи этого металла.

Это очень неплохая сумма, отдав которую одному из Стражей приграничных крепостей, Ишмаль мог получить постоянное покровительство и защиту. А на обзаведение хозяйством Лигарот отдал Ишмалю третий мешочек, набитый маленькими золотыми брусками и идеально огранёнными драгоценными камнями. Конечно, Лигарот мог дать гораздо больше, но все его драгоценности были чересчур дорогими, чересчур заметными и могли бы выдать Ишмаля с головой. А Лигарот хотел, чтобы единственный преданный ему Изначальный жил долго и, по возможности, счастливо.

Лигарот закончил вычерчивать ритуальный круг и положенные руны и кивнул Ишмалю. Тот немедленно расставил возле каждой руны по свече из чёрного воска и зажёг их. Потом он поджёг душистую траву в курильнице, и помещение стало заполняться сладковато пахнущим голубым благовонным дымом. Лигарот снял с себя одежды, оставшись обнажённым, и взял в руку ритуальный каменный нож. Он начал читать заклятие, а потом коротким движением вскрыл вену на левой руке, и густые тёмные капли стали падать на дно ритуальной керамической чаши. Когда дно в чаше скрылось, Ишмаль приложил к порезу на руке Лигарота кровоостанавливающий амулет. Лигарот одобрительно кивнул своему Роэтэ, опустил нож, взял в руки чашу и вступил в круг возле руны, которую намеренно оставил незавершённой. Ишмаль тут же дописал несколько чёрточек, полностью замкнув круг, а Лигарот, опустившись на колени в центре круга, поднял чашу над головой и нараспев произнёс:

– Кровью, плотью и Силой своей взываю! Приди, Защитник!

Тело Лигарота тут же скрутила чудовищная боль, но он даже не шелохнулся. Это ритуал пьёт его Силу, и теперь важно не показать своей слабости. Выдержать. Он поставил на карту всё, что у него есть. Второго шанса не будет.

А когда рядом с коленопреклонённым Лигаротом стала возникать уродливая, словно скрюченная фигура, лишь отдалённо похожая на Изначального, покрытая густой косматой шерстью, с длинным шишковатым хвостом, заканчивающимся костяным набалдашником с острыми шипами, Лигарот вздохнул с облегчением. Получилось.

Защитник окинул коленопреклонённую фигуру Изначального холодным взглядом маленьких красных глазок и спокойно спросил:

– Это ты вызывал меня?

– Да, защитник.

– Тебе нужна защита?

– Не мне. Моему сыну. Его зовут Льоня, и он полукровка. Сын человеческой женщины. Сейчас он здесь. И у моего отца на него… планы. Очень нехорошие планы.

Защитник некоторое время помолчал и произнёс более мягким тоном:

– Ты хочешь вернуть своего сына в мир людей?

– Да. Там ему будет лучше.

– Хорошо. Я могу дать тебе клятву и сдержу её. Но мне нужна плата. Что ты можешь предложить мне?

Лигарот сглотнул. Ему внезапно стало страшно, но он прогнал свой страх. Он не слабак, что бы ни говорили отец и брат. И он воспользуется единственным шансом для сына. Лигарот собрался с мыслями и чётко произнёс:

– Свою душу. Свою жизнь.

За границей круга горько зарыдал Ишмаль.

========== Глава 9. В которой злая сказка начинает запутываться ==========

– Ого, – широко улыбнулся Повелитель. – А у тебя есть характер… тем интереснее будет тебя ломать… Что ж, приступим… Для начала стоит показать тебе твоё место, Осквернённая полукровная подстилка!

В голосе Аннераала было нечто такое, что Лёньке стало жутко, он понял, что сейчас произойдёт что-то такое ужасное, что он и впрямь сойдёт с ума. И он усилием воли отрешился от голоса Аннераала и чётко представил себе водяную стену… а потом сделал шаг вперёд и оказался внутри.

Странно, но внутри водопада оказалась его прежняя комната – старенький шкаф, тахта, стол с компьютером, книжные полки на стене, несколько ярких плакатов-постеров. Окно было открыто, ветер слегка шевелил лёгкие тюлевые занавески с огромными подсолнухами. Лёнька подошёл к окну, ожидая увидеть за ним привычный вид – двор с детской площадкой, видневшиеся поодаль гаражи и старушек на лавочке у подъезда, но вместо этого узрел самого себя и Аннераала словно со стороны. Прекрасное лицо Повелителя сейчас напоминало застывшую маску гнева, он явно осыпал непокорного парня проклятиями и ругательствами, но Лёнька в своём Убежище ничего не слышал и ничего не ощущал.

«Молодец! – отмер замолкший было Тиверин. – У тебя всё получилось! Ты силён, Льоня! Но сейчас… ты можешь отвернуться. Ты всё равно ничего не почувствуешь и помочь своему телу не сможешь…»

«Нет! – неожиданно отрезал Лёнька и уселся на тахту, глядя в окно. – Я хочу это видеть! Я хочу помнить всё, чтобы никогда больше не купиться на прекрасный облик Изначальных! И, Тиверин…»

«Что?» – немедленно отозвался подселенец.

«Я хочу слышать его. Что делать?»

«Просто пожелай, – буркнул Тиверин. – Но не думаю, что тебя слишком порадуют его речи!»

«Я. Хочу. Всё. Слышать», – медленно, раздельно и чётко произнёс Лёнька. И тут же безмолвие Убежища нарушилось.

– Мерзкая тварь! – рычал Аннераал. – Я приведу тебя к покорности! Гнусный полукровный выродок! Ты будешь послушным мне? Отвечай!

Естественно, тот Лёнька, что лежал сейчас на столе, не ответил ничего. Аннераала это только распалило, и он повернулся к шкафам, выбирая что-то. Один щелчок пальцами – и в руках Повелителя оказалась длинная гибкая плеть.

– Посмотрим, что ты сейчас запоёшь! – рявкнул Аннераал и замахнулся плетью. – И учти, гадёныш, это только начало!

Аннераал сноровисто размахнулся, раздался противный свист, и на спине Лёньки отпечаталась длинная полоса, сразу ставшая набухать кровью. Лёнька на столе задёргался и застонал.

Лёньке в Убежище больно не было, но жалость к распятому на столе собственному телу заставила громко охнуть.