Текст книги "Das ist Grey (всё началось с иго-го) (СИ)"

Автор книги: Qrasik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

Глава 48 (мечта детства)

=*=

Четыре века политического стажа не пропьёшь – аксиома, проверенная временем и литрами благородных напитков.

Принцесса, находясь за сотни километров от этих беспокойных земель, каким-то шестым чувством уловила, что с зебрами всё будет далеко не так просто, как хотелось бы. Видимо, опыт управления государством и долгожительство дают некоторые бонусы к предвидению. Хорошенько обдумав ситуацию, она приняла решение подстраховаться и отправила мне в поддержку охрану.

А ведь, казалось бы, с чего? Мысль о том, что зебры могут выкинуть какой-нибудь кульбит, не витала в воздухе, словно грозовое облако в жаркий день. Но когда вороная правительница считает, что дело пахнет жареным, значит оно и в само деле чем-то пахнет. А если ты не чувствуешь, значит с твоим носом что-то не так. Возможно даже ковид.

Тут поневоле задумаешься: а не запастись ли мне парочкой хороших доспехов? Или хотя бы бутылкой чего-нибудь успокаивающего и тачанкой с личным пулеметом.

Тем временем Радуга, та самая непоседливая кобылка, что уже давно оправилась от ранения и успела насладиться своим звездным часом в роли радиоведущей, она, судя по её нетерпеливому взгляду, готова была рвануть куда угодно, лишь бы не сидеть на месте. Её копыта требовали дороги, её душа – приключений. Ну что ж, желание было загадано, и Вселенная, в лице принцессы, оперативно его исполнила. В нагрузку к свежему маршруту Радуга получила официальное предписание: охранять мою серую шкуру и помогать во всех начинаниях.

То есть, по сути, мы были снова в деле, как и во времена добычи железа за порталом. Только на этот раз я был со статусом «почётный подопечный» и «ответственный за местные разборки».

О боги, какой же душераздирающий спектакль устроила Радуга, когда поняла, что всё веселье закончилось без её активного участия! Она буквально заламывала копыта и скорбно причитала, словно её лишили главной роли в самой эпичной постановке века. В какой-то момент мне даже показалось, что она вот-вот начнёт выть на луну от отчаяния.

Но жизнь, как известно, не останавливается, и пока одна кобылка скорбела о потерянных возможностях, наши регулярные части бодро подтянулись на место событий. Усиленные официальной «СМСкой» от вороной принцессы (с формулировками, не терпящими возражений), они дружно отправились выполнять волю короны. А именно: конфисковывать территории у зебр-предателей, карать виновных и методично устранять всех, кто осмелился быть несогласным. Быстро, чётко, без сантиментов.

А что же я? Моим уникальным талантам в этом месте не нашлось достойного применения, так что я, не мудрствуя лукаво, просто развернулся и отправился домой. Однако это было бы слишком просто. Судьба – она ведь обожает усложнять нам жизнь. Поэтому буквально через пару минут я услышал за спиной уверенные шаги. Конечно же, Радуга. С такой скорбью в душе ей срочно нужно было найти кого-нибудь, кому можно поплакаться, пожаловаться, а заодно и просто потрепать нервы.

Она же надеялась, что я как звезданутый на всю голову жеребец попрусь вместе с войсками, но… Испытание для моей выдержки началось именно в этот момент.

К счастью, судьба уравновешивает неприятности маленькими радостями – а именно, её ротой, которую тоже придали мне в распоряжение. Отряд спецназа, который Принцесса приставила ко мне в охрану, оказался вполне договороспособным. Немного хитрости, пара удачных фраз, и я убедил их, что тишина – это золото, а гармония в пути бесценна. Так что дальнейшая дорога прошла без истерик, криков и эмоциональных бурь.

Иногда дипломатия – это не про красивые речи, а про умение вовремя заткнуть фонтан энергии, пока он не превратился в цунами. Вот и Радуге просто накинули верёвку на морду. Так и шли, не обращая внимания на гневные гримасы и невнятные – «бу-бу-бу».

На этом, в общем-то, вторая зима и завершилась. Весна, конечно, пришла, но исключительно в календаре, а не в реальности. Снег упорно не желал сдавать позиции, холод держался с каким-то садистским удовольствием, а солнце, казалось, просто забыло, что оно вообще существует. Но никто особо не удивился – пони уже давно готовились к тому, что грядущий сезон не принесёт долгожданного тепла. Принцесса ведь предупреждала? Предупреждала. Значит, никакой паники, никакого вырывания волос из грив и трагического стенания о судьбах мира. Просто все переключились с планов на посадку урожая на что-нибудь менее погодозависимое.

А принцесса… Принцесса вдруг ударилась в строительство дорог.

На первый взгляд, абсолютно непонятно, с чего бы вдруг. Единственное логичное объяснение – она просто увлекалась некромантией, и в результате её хобби к ней попала определенная душа. Но нет, мистикой черная кобыла не увлекалась, а вот пряниками и сдобой очень даже. И ведь даже не толстела от этого. Читерша.

Но вернёмся к дорогам. Почему это было странным решением? Да потому что в мире, где практически каждый житель обладает завидной мобильностью, а грузоперевозки между поселениями были, мягко говоря, не в топе жизненно важных задач, дороги нужны были исключительно для красоты. Или, возможно, для какого-то таинственного, ведомого только ей замысла.

Но кто я такой, чтобы спорить с богиней выпечки?

– Мву-ха-ха!

Ладно, шутки в сторону. Как ни крути, но дороги – вещь полезная даже для разумных пони. Будь их воля (а главное – нужный уровень технологий и финансирования), они бы уже давно замутили полноценное транспортное сообщение между городами, вроде той же конки. Лошадки, как ни странно, любили удобства, отрицать это бессмысленно. Но пока что до рельсового транспорта экономика явно не дотягивала, так что довольствовались тем, что было: хорошими, надёжно натоптанными тропинками.

И вот, пока одни пони упорно тренировались, готовясь к возможному появлению псов, а другие занимались прокладкой новых маршрутов, я, можно сказать, бездельничал. Ну, или делал такой вид. На самом деле, у меня была задумка куда интереснее: постройка и облет биплана.

Вот уж где я в полной мере прочувствовал, насколько удобно иметь под копытом необходимые материалы. Словами не передать, насколько проще собирать самолёт, когда у тебя есть дюралевый прокат, а под капотом – двигатель, который, как заправский всеядный хищник, мог переваривать смесь рапсового масла с толикой спирта.

Разумеется, от этой конструкции не стоило ждать чудес. Более того, я сознательно пожертвовал даже той небольшой мощностью, что могла бы быть, ради надёжности и ресурса. В итоге двигатель был беспардонно задушен и дефорсирован, но зато он обещал радовать меня долгой и предсказуемой работой.

В общем, не самолёт-рекорд, но зато летает. А что ещё надо?

К моему искреннему огорчению, как оказалось, требовалось что-то получше, чем мой нынешний биплан, ведь вскрылась проблема, о которой я даже не задумывался – аэродромы. Или, если точнее, их полное отсутствие. По вполне понятным причинам здесь никто никогда не строил взлётно-посадочные полосы, и рассчитывать можно было только на природные открытые пространства.

Казалось бы, в мире, где сельское хозяйство – важнейшая часть жизни, с полями проблем быть не должно. Но, как оказалось, не всё так просто. Лошадки пахали вкопытную, вернее, прокладывали борозды плугами которые сами же и тянули, а потому ценили каждую пядь земли. Вдобавок, они осознавали ценность защитных лесопосадок, так что бескрайних нив, уходящих за горизонт, здесь просто не существовало. Вместо них всюду встречались аккуратные полянки, каждая из которых была рассчитана так, чтобы её можно было вспахать и обработать за день и сразу перейти к следующей. Иными словами, даже если бы я нашёл подходящий клочок земли, он наверняка был бы слишком мал для нормального взлёта и посадки.

Оставался единственный логичный вариант – превратить мой биплан в самолёт-амфибию. Вода, в конце концов, занимала немало пространства, и такой самолёт мог бы садиться где угодно.

Вот только всплыли две проблемы:

Во-первых, пони, мягко говоря, недолюбливают открытую воду. Что-то там про древние страхи, бурлящие в глубинах подсознания и вообще. То есть идея была, мягко говоря, непопулярной.

А во-вторых… я благополучно утопил самолёт при первой же попытке тестовой посадки. Да и сам успел нахлебаться, пока выбирался на берег из объятий откровенно ледяной воды.

Что сказать, не авиаконструктор я. Просто не учёл, как именно ведёт себя вода на посадочных скоростях. Результат был закономерен и предсказуем: эффектный плюх, потеря самолёта и моя мокрая, но очень задумчивая морда.

Когда жена заявляет, что больше не позволит тебе утопиться, можно, конечно, ударить копытом по столу, надуть щеки и с грозным видом вопросить: «Кто в табуне хозяин?!»

Но давайте будем честны: если твоя жена – принцесса, то она не только может продемонстрировать свою точку зрения магией, но и, в лучшем случае, отправить тебя в темницу на пару дней, чтобы ты хорошенько всё обдумал. В общем, непреодолимая сила любви (а также здоровый инстинкт самосохранения) заставила меня посмотреть на вопрос шире. Скажем так, менее предвзято.

Вторая попытка постройки летающей машины оказалась одновременно и проще, и сложнее первой. С одной стороны, у меня уже был ценный опыт, добытый методом проб, ошибок и одной неудачной попытки утонуть. К тому же теперь вокруг толпились любопытные студенты, у которых, казалось, была суперспособность материализоваться там, где происходило что-то новое и необычное. В итоге свободных копыт хватало, что заметно облегчало процесс.

С другой стороны, я решил строить не просто самолёт, а автожир. И хотя конструкция была относительно проста, она приносила с собой целую охапку неприятных мелочей, каждая из которых услужливо портила мне жизнь.

Ну, а кто говорил, что будет легко?

Как ни печально, но пришлось пожертвовать ресурсом мотора – без предварительной раскрутки несущего винта тяги просто не хватало для уверенного взлёта. Хотелось бы, конечно, обойтись без таких компромиссов, но физику не обманешь.

Однако пара хороших инженерных решений, вдумчивая переборка каждой детали и щепотка магии в нужный момент позволили справиться с проблемой без особых потерь. В результате моя чудо-машина не только взлетела, но и делала это вполне уверенно. К тому же ей не требовалась длинная полоса разгона – достаточно было небольшого ровного участка. Ну а способность приземляться буквально на любой свободный пятачок делала её просто незаменимой.

Два дня пробных подлётов и осторожных экспериментов – и я, наконец, освоил посадку без выбега. Манёвр, в сущности, был довольно простым, но путь к нему, как водится, оказался полон острых ощущений. А я, мягко говоря, переборщил с риском. Но мне повезло. Дуракам вообще везёт.

Тем не менее, проверяя копытами в очередной раз спасённую шкуру, я всё-таки дал себе зарок: не стоит испытывать судьбу на ровном месте. Было бы, мягко говоря, глупо угробиться в столь идеальных условиях.

Дождавшись удачной погоды, я облачился в специально пошитый лётный комбинезон, натянул на морду очки-консервы и, как полагается настоящему авиатору, провёл тщательный осмотр машины перед вылетом. Десять минут на спасающие жизнь формальности, и вот я уже не просто в воздухе, а уверенно набираю скорость, направляясь в сторону ближайшего к столице города.

На высоте меня встретил встречный ветер. Не сказать, чтобы он был слишком сильным, но дуло достаточно, чтобы ощутимо снизить скорость полёта. Однако у этой медали оказалось две стороны – когда я достиг города, набегающий поток воздуха практически уравновешивался тягой двигателя. В результате моя летающая «кофемолка» зависла над улицами, будто самое настоящее НЛО.

Внизу пони застыли, задрав головы. Кто-то ошарашенно таращился, кто-то судорожно хватался за капюшоны попон, а кто-то, возможно, уже прикидывал варианты, чтобы устроить панику.

Я помахал копытом толпе, после чего развернул машину, поймал попутный ветер и буквально домчался обратно. Раза в три быстрее. Как ни крути, но слабый мотор крепкому ветру не соперник.

Коснувшись колёсами посадочной площадки, я тихо пробормотал, не скрывая довольной улыбки:

– Ну вот, детская мечта наконец-то сбылась.

Сняв с себя лётный костюм, я нахмурился – мысль о том, что полноценной закрытой кабины у меня нет, и в ближайшее время не предвидится, слегка испортила настроение. Ну да, ветер в морду, свежий воздух, всё такое… но когда у тебя в ушах свистит, а морда замерзает на высоте – романтика улетучивается быстрее, чем пиво на празднике.

Вздохнув, я махнул копытом нетерпеливо подпрыгивающим студентам. Работы впереди ещё навалом, и проверять машину надо немедленно, по горячим следам, пока впечатления от полёта свежи.

Самолёт был самодельный, а собирали его кони. КОПЫТАМИ. Одно это уже давало повод для здорового пессимизма и врождённой подозрительности. Так что теперь – полная дефектовка, и пусть ни одна гайка не уйдёт от заслуженного внимания!

=* Первый радиоканал / новости *=

Пони Эквуса! Сегодня над славным полисом Копытинск произошло нечто неслыханное! Отважный воздухоплаватель, именуемый Греем Тандерболтом, поднялся в небеса на аппарате, подобного которому ещё не видывали здешние края!

Смельчак пролетел сквозь воздушные потоки, окинул город зорким взглядом с высоты птичьего полёта и, поприветствовав публику, благополучно вернулся обратно в столицу. Свидетели утверждают: летательный аппарат завис прямо над улицами, а затем столь же стремительно умчался прочь!

Что это – новая эра в науке и магии или диковинный эксперимент? Время покажет! А пока снимаем шляпы перед храбростью пилота и ждём новых рекордов! Оставайтесь с нами, и вы узнаете обо всём первыми!

Глава 49 (великий исход)

=*=

Подковёрные игры принцессы дали свои плоды, но никто и подумать не мог, что псы устроят не просто войну, а настоящий крестовый поход. Точнее, даже не поход – исход. На нас двигалась не только их армия, но и целые толпы выживших горожан, бросивших свои дома и последовавших за солдатами. Это был не просто военный конфликт – это была волна, сметающая всё на своём пути.

Мы ожидали тяжёлых боёв, но даже самым мрачным прогнозам не суждено было сравниться с реальностью. Да, запредельная смертность среди тех, кто отведал мяса зебр, сыграла нам на копыто – болезнь выкосила несметное количество врагов. Однако бараны жрали овёс, мяса они не ели, а значит, не падали, корчась в муках. Да, мы изрядно обескровили Псовию, но армия их, увы, пострадала не так сильно, как хотелось бы.

Патроны… Все запасы, как купленные, так и снаряжённые за зиму, закончились к исходу второй недели. Да, вдумайтесь – двух недель! Вся эта обезумевшая братия, забыв про страх, неслась на пулемётный огонь, словно кто-то велел им умереть здесь и сейчас. Я помню, как смеялся, когда во время учений по захвату снежного городка выстраивал шуточные терриконы из «трупов» поверженных противников. Тогда это было просто веселье, шутка… Сейчас же эти холмы из тел, из мяса и крови стали пугающей реальностью. К счастью завалы были не из тел пони, а всё больше из баранов и псов.

Мелочь, а приятно.

Огнемёты продержались дольше всех – не зря же я лично проверял их установку. Адское пламя выжигало целые отряды, заставляя врагов выть от ужаса. Но даже этот козырь не был бесконечным. Бараны, ведомые слепой яростью, просто бросались в огонь, гася пламя своими телами. Это была несусветная глупость, но своего они добились. Перекрыв собою зону обстрела. А затем и вообще – огнесмесь просто иссякла. И тогда от огнемётов остались только бесполезные железки, ставшие памятниками отчаянной борьбе.

Но не всё было так безнадёжно. Мы выстояли не только благодаря храбрости, но и потому, что я, черт возьми, думал наперёд. Колоссальное количество доспехов, которые пони успели наковать из купленного мною железа, сыграли свою решающую роль. Каждый клинок, каждый щит, каждая пластина стали щитом, который враг не мог пробить наскоком. А вот мы могли, ведь на наших противниках почти не было лат. В основном – щиты из дуба.

И, конечно же, километры колючей проволоки. О, как же я благодарил себя за дальновидность, когда прозорливо скупил её у одной австралийской компании! Ещё в Первую мировую эта колючая прелесть загнала войну в позиционное болото, не дала врагам прорываться вперёд. И здесь, в этом аду, она вновь сделала своё дело. Проволока стала стеной, преградой, в которой вязли несметные полчища врагов. Они рвались вперёд, запутывались, падали, погибали – и только увеличивали барьер из плоти и стали. В конце концов, это не мешало нам каждый день наматывать новые километры колючки поверх образовавшегося бруствера и славить удачную для нас географию.

Это была не привычная местным война. Это была кровавая, жестокая, беспощадная бойня. Но мы стояли.

Но что-то я всё о тяжёлом да о мрачном. Хватит. Давайте-ка сменим тон, тем более что кое-что действительно радовало меня в этой мясорубке. Признаться, запах горелой баранины, что тянулся с разделительной полосы, волновал меня меньше всего. Меня куда больше беспокоила моя ненаглядная жена с её угольно-чёрной гривой и неизменным огоньком в глазах.

Игнис не была из тех, кто спокойно сидит в тылу, сложив копытки. Так что, как только она поняла, что грядёт серьёзная заварушка, то тут же загнала меня в ангар и буквально заставила разобрать автожир, чтобы восстановить первый биплан. Почему? Да потому что только он мог поднять сразу двоих пони в воздух. И, надо сказать, решение оказалось более чем удачным.

Мы с ней носились в небе, совершая бесконечные вылеты. Двигатель уже начинал предательски звенеть в цилиндрах, намекая, что долго он не протянет, но кого это останавливало? Точно не нас. Игнис показывала, почему её назвали в честь пламени.

Обычно ей приходилось экономить магию, но теперь, когда самолёт брал на себя заботу о передвижении, она могла тратить всю свою силу исключительно на удары. И она била. Огненные всполохи разрывали строй врагов, превращая их в пылающие факелы ничем не хуже флотских огнеметов. Конечно, даже с её мощью этого было мало, чтобы остановить безумный напор псов, но, чёрт возьми, как же это поднимало боевой дух! Оно, знаете ли, приятно, когда ты смотришь как гибнет враг и единственная твоя мысль – подадут ли на обед вяленую рыбу к каше или в этот раз удастся угоститься варёными яйцами с соусом на хлебе.

Когда твоя принцесса несётся в небе рядом с мужем, круша врагов с высоты, словно разгневанная богиня, да ещё и делает это с огоньком – в самом прямом смысле слова – разве можно не ощутить прилив сил и уверенности? Наши ребята, глядя на это, вновь вспоминали, что не всё потеряно. А это было куда важнее, чем любые стратегические преимущества.

Во всей этой истории была лишь одна неприятная, но крайне важная деталь – магия это жизнь. Буквально. Боевых магов было мало не потому, что их не обучали, а потому, что использование боевых заклинаний добром не заканчивается, такие заклинания заставляли организм работать на износ. Это не просто усталость, не просто истощение – это адова боль, изматывающая до дрожи, до потемнения в глазах, до отключки.

Так что после одного особенно жаркого вылета моя принцесса попросту рухнула без сил… и больше не проснулась.

О нет, нет-нет! Давайте без паники! Тут, конечно, можно было бы подумать о самом худшем, но, к счастью, до этого дело не дошло. Хотя, будь у нас еще пара-тройка таких вылетов, и я бы действительно попрощался с нашей обсидиановой бестией. Игнис превратилась из в меру упитанной, крепкой кобылки в… ну, в исхудавшее до неузнаваемости существо, состоящее из одной кожи, костей и упрямства.

Тут-то до меня и дошло: эта горячая голова совершенно точно решила закончить свой путь в бою, как настоящая валькирия, разя врагов до последнего вздоха. Может, ей это казалось достойным и даже романтичным. Вот только я с таким раскладом был категорически не согласен.

И знаете что? В который раз химия доказала, что она всесильна. Немного науки, немного смекалки, кое-какие усиленные питательные смеси, и у судьбы резко пропало желание забирать у меня жену. А то что она проснётся только тогда, когда её привезут в столицу… Хех.

Армейские пони буквально на колени вставали, когда узнали, что я, муж их принцессы, вмешался в её самоубийственные порывы и насильно отправил её домой. И, надо сказать, радовались они этому так, будто мы не войну тут ведём, а праздник какой справляем. Причём безо всякой предварительной обработки от отдела пропаганды, которого у нас, по какой-то странной причине, вообще не оказалось. Это был не просто недосмотр – это был полный, откровенный залёт. Но сейчас не время разбираться с этим. Сейчас все мысли только о военных делах.

Я устало вздохнул и поднял взгляд, когда в командный шатёр ворвалась Радуга, полная энтузиазма.

– Если я услышу от тебя хотя бы намёк на шутку, тобою выстрелят в сторону противника, – посулил я, заранее предчувствуя, что от этой кобылы можно ожидать чего угодно.

– Да какие шутки, я же на службе! – отмахнулась она, даже не смутившись. – Мы выяснили, почему они к нам сюда вообще все ломанулись.

Я заинтересованно подался вперёд, приготовившись к чему-то из ряда вон выходящему.

– Так-так… Эпидемия? Неизвестный ранее враг? Земля разверзлась, и вода смывает города псов?

Радуга на мгновение замялась, затем почесала копытом за ухом, словно подбирая слова.

– Эм… Лекарь, который вскрывал тела, сказал, что это религиозный психоз на фоне отравления.

– Эм… – только и смог выдавить я, пытаясь осмыслить услышанное. – А причем тут вскрытие тел?

– У них там эпидемия началась, – пояснила Радуга. – И один особо прошаренный попик организовал молебен, мол, кто в вере крепок, тот выживет.

Я прикрыл глаза, складывая в голове эту безумную картину.

– Дай угадаю… Выстоять этот самый молебен смогли только сытые и здоровые, а голодные и больные тривиально загнулись?

– Примерно так и получилось, – кивнула Радуга. – По крайней мере, все пленные псы и бараны рассказывают одно и то же.

Я нахмурился, задумавшись.

– К слову, почему мы не видели штандартов великих псовых князей?

– Так говорю же – молебен, – пожала плечами кобылка. – У них теперь за главного не кто-нибудь, а сам святой Той. В миру третий сын барона Гафрида Брауэра. Теперь все под ним ходят.

– Брауэра? – переспросил я, прищурившись. Это имя звучало до боли знакомо, но вот откуда я его знаю?

– Что? – Я вынырнул из своих тяжёлых мыслей и нахмурился. – Повтори, что ты только что сказала?

– Я говорю, что послезавтра этот их святой Той устроит молебен прямо перед нашими позициями, а после этого они попрут сюда всем табором, – повторила Радуга и глумливо фыркнула: – Мол, их боженька шепнул своему святому, что это единственный способ прорвать оборону «несъедобных зебр».

– Несъедобных зебр? – я удивлённо приподнял бровь.

– Это они так нас называют, – пояснил один из присутствующих полковников.

– Значит, пятнадцатого… – пробормотал другой, устало вздохнув. – Надо подтягивать по тревоге третью линию на случай прорыва и отдать приказ полисам, чтобы они переводили ополчение на казарменное положение.

Я прищурился, обдумывая услышанное.

– А как этот их молебен выглядит? Это централизованное мероприятие или каждый в одиночку творит какие-то ритуалы?

– Централизованно, – вмешался самый старый пони в палатке. – Они выстраиваются в боевые порядки, жрец выходит вперёд, перерезает горло молодому барашку, сливает кровь в чашу и разбавляет вином. Затем командирам отрядов дают испить этой смеси, и после этого войска идут в атаку… это если без религиозных подробностей. На всё про всё минут двадцать.

Я скривился, разглядывая карты.

– А где они собираются выстроить полмиллиона голов? – я быстро пробежался взглядом по разложенной карте, отыскивая подходящую точку.

– Полмиллиона – это, пожалуй, перебор, – покачал головой один из офицеров. – Скорее всего, у них осталось тысяч четыреста. Но вот тут место вполне подходящее. Точнее, это единственное место, где это можно провернуть.

Я проследил за его копытом и прищурился.

– Низина…

– Ну, мы же выбили их с высот, так что выбора у них особо нет, – заметил полковник. – Это идеальное место для построения и удара всеми силами. Да, им придётся наступать вверх, но при таком соотношении сил у них есть шанс сбить нас с позиций.

– Может, дополнительные заграждения из колючей проволоки? – предложил третий офицер.

Радуга отрицательно покачала головой, и её морда сделалась мрачной.

– Не думаю, что поможет… – Она скрипнула зубами. – По нашим данным, они подготовили пленных зебр, которых держали как запас мяса. Их погонят перед собой, чтобы по их телам перебежать наши заграждения.

Я закрыл глаза и тяжело выдохнул. Ну, вот и всё. Теперь это была не просто война – теперь это была самая настоящая мясорубка, где не осталось ничего святого. Хотя… когда на войне было что-то святое? И если было, то, что же там за святость такая была?

– Низина… – повторил я, смакуя догадку на языке, словно глоток крепкого, выдержанного вина. – Они ведь до обеда пойдут в атаку, верно?

– Позже нельзя, – кивнул один из офицеров. – Иначе могут не успеть до ночи, а в темноте их бараны видят плохо. Наши егеря смогут резать их почти безнаказанно. А тратить псов на оборону рогатых… Даже если кто-то из командиров и задумается об этом, то сделать не сможет. Свои не поймут.

Я медленно выдохнул, ощущая, как внутри меня поднимается знакомая, холодная решимость.

– Ну что же… – уголки губ поползли вверх в хищной усмешке, и я невольно вошёл в роль, которая так легко давалась мне, когда требовалось делать неприятные, но необходимые вещи. – Раз моей сердобольной и жалостливой супруги здесь нет, никто не сможет помешать мне убить их всех.

Тишина в шатре стала ощутимой, как натянутая струна. Пони переглянулись, но никто не возразил и только Радуга почему-то взбледнула. Что-то она, в последнее время, какая-то мнительная стала.