Текст книги "Das ist Grey (всё началось с иго-го) (СИ)"

Автор книги: Qrasik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

Das ist Grey (всё началось с иго-го)

Глава 1 (значение слова мельник)

=*=

Впахивая как лошадь есть неиллюзорная опасность стать этой самой лошадью… причем буквально.

От безобразного визга и припадка паники уберегло лишь то, что удивительно трудно так сразу переключиться с процесса «окончания передачи биологического материала» на что-то другое. Если уж совсем прямо говорить, то лишь вынув из партнерши свое достоинство, я окончательно осознал некоторую несуразность и места и самого действия.

И тут сложно не осознать, когда твоей партнершей оказалась кобыла, причем не в оскорбительном смысле этого слова, а во вполне себе изначальном. Впрочем, первые же мысли вида «когда это я успел скатиться к скотоложству» были выбиты из мозга осознанием того, что всё ещё постанывающую животину я удерживаю передними копытами.

– Какого…

Выпустив кобылку из копыт, я шлёпнулся на задницу и непроизвольно помассировал переносицу, коя оказалась несколько не там, где должна была и, что безумнее, копыта остались на месте. И чем это я себя тогда потрогал?

Пока сознание хрустело ломаемыми шаблонами, лошадка, которую я только что охаживал, закончила подрагивать всем телом и, завалившись на бок, обернулась ко мне. Затем она напряглась, но не встала, а скорее подползла ко мне поближе и, навалившись, принялась облизываться. В смысле она меня, а не саму себя... Кхм... Но не успел я ничего предпринять, как она прижала свою морду к моей голове и…

– Я была такой шумной, наверняка мы потревожили всех соседей… – пробормотала животина и закончила со вздохом: – Стыдно-то как.

– Говорящая, – невольно озвучил я очевидное.

– Не подкалывай, – насупившись, буркнула лошадь и вновь лизнула мою морду. – Просто ты у меня первый.

Прижав липнувшую непарнокопытную левым передним копытом к себе, добился того, что она перестала облизываться и словно бы заурчала на манер большой кошки.

Умом то я понимал, что должен был быть сейчас в панике и прочее разное, но сейчас я был пуст… во всех смыслах этой фразы. Мое созерцательное состояние нарушалось лишь редкими, тусклыми и абсолютно не моими воспоминаниями.

– Где я, черт побери?!

=*=

Даже вспоминать не хочу, что пережил я с того момента как уложил эту кобылку спать и утром следующего дня. Благо никто так и не узнал, насколько сильно я паниковал. Как только сошло то созерцательное состояние, навалился настолько плотный и всё поглощающий ужас, что были все шансы помереть, но в этот раз от разрыва сердца.

В общем да, вокруг меня явно иной мир, о чем прозаично говорили и другие созвездия и луна и окружающее меня поселение разумных лошадок. Точнее даже не лошадок, а пони. Впрочем, местные коняшки хоть и походили на лошадей Земли, но с рядом оговорок. В общем, я не стал заморачиваться частностями. Лошади и лошади.

Ещё неделя ушла на то, чтобы начать воспринимать окружающее без истерики. Нет, внешне-то я был прям сама невозмутимость, но внутри такие мысли шастали, что только держись. Вплоть до суицидальных порывов. Спасла только Фрейя, с которой Грей, которым я сейчас являюсь, договорился о совместном проживании. В общем да, трахались.

Местные нравы довольно забавные, видимо из-за биологии вида и соотношения полов. В общем, Фрейя это, в переводе на наши понятия, студентка-медик, которую распределили в небольшое поселение. Но это я сказал исключительно для того чтобы штрихами наметить общий план. По факту-то она лекарь, немножечко маг, и обстоятельства здесь чуть более сложные и нам непривычные.

Чтобы совсем расставить все точки над «i» надо сказать, что за то, что Фрейя пребывает там, где ей сказано и делает то, чему её учили, ей полагается «стипендия» от государства в лице, точнее в морде принцессы Пати́ны. (Прозвучало двусмысленно, но я всё ещё путаюсь в местных словах и понятиях.) Местные жители пользу лекаря тоже прекрасно осознают и вообще эти копытные оказались на удивление рациональными существами. В некоторых аспектах они казались странными, но всё равно адекватными. Словом, Фрейю в любом случае ждал бы теплый приём и помощь в обустройстве.

А кто такой Грей?

Ну, я же вам уже говорил, что местные нравы несколько необычны? В общем, Грей оказался тем ещё типусом и просто упал на хвост к этой кобылке. К чести Грея должен всё же уточнить, что альфонсом он не был и хоть и сошелся с девушкой из-за возможности пожить и пожрать «на шару», но эта кобылка от него ничего иного и не требовала. Она была хоть и лошадью, но всё-таки девочкой и ей хотелось чего-нибудь эдакого с мальчиками, о чем в книжках пишут. А в поселении, куда её распределили, чего было ждать? Жеребцы они же по натуре своей склонны к авантюрам, а значит, они, наоборот, в города уезжают. Учитывая перекос полов у лошадок, были все шансы остаться один на один с женатыми фермерами, которые конечно бы взяли очередную кобылку в свой табун, но уже так, без особого огонька. А в книжках же сплошь прЫнцы и, что самое страшное, их может быть даже два и всё это богатство да по душевным жилам молоденьких читательниц.

– Где заработать? Тебе деньги нужны? – удивилась кобылка моему вопросу и, отставив котелок с кашей, метнулась к своему сундучку, откуда вынула кошель с местными монетами. Прибежав обратно, она выставила его на обеденный стол. – Держи. Здесь немного, но…

Да-да, вы поняли абсолютно верно. Эта девчонка готова была отдавать весь свой заработок по первому требованию Грея, но он так никогда не делал. Не сделаю и я… И не потому, что такой уж высокоморальный, а потому, что в результате сбрасываний стресса Фрейя таки залетела. Для изначального Грея это не было бы проблемой, ведь и здешние нравы и его договоренности с девушкой подразумевали, что ребенок будет её головной болью. Точнее радостью. Но я человек (конь) замшелых взглядов. Если дитё моё, значит и ответственность моя, а если не моё, то и катитесь колбаской.

– Радость ты моя, двухцветная, – потрепал подружку по холке. – Деньги нужны не мне, а нам.

– Нам? – заалела кобылка от моих прикосновений. – Но у нас, вроде бы, всё есть.

– Крыша над головой у нас, в самом деле, есть, но интересное занятие есть только у тебя, а я тут сплю, ем и морально разлагаюсь.

– С этой точки зрения я никогда не происходящее не смотрела, – растерялась Фрейя. – Даже не знаю… может ты будешь ассистировать мне во время приёмов?

– Намекаешь на то, что качественно зафиксированный пациент не нуждается в обезболивающем заклинании?

– Э… А… – поняша похлопала глазами и неуверенно улыбнулась. – Прозвучало очень страшно.

– Выглядит это ещё хуже, – покривился я, не заметив испуга в глазах подруги. – Но вернемся к вопросу о работе. Чем тут вообще можно заняться?

– Ну… – приложив копыто ко лбу, Фрейя изрекла: – Это фермерское поселение, так что разве что разнорабочим на время сбора урожая, а так местные должны и сами справляться. А больше ничего и нет… Не на мельницу же идти в самом деле.

– Мельница? – переспросил я, припомнив, как на днях изучал навык местных лошадей к манипулированию предметами.

Так-то тот случай с потиранием переносицы мне не показался. Копыта пони использовали, в основном, для передвижения и для концентрации своего навыка. А навыком у них была не магия, которую время от времени демонстрировала Фрейя, а натуральный магнетизм. Местная лошадь могла не только примагнитить к себе что-нибудь железное, она могла и не очень-то магнитные предметы «ощупывать» и перемещать. Вы представляете себе, насколько это нетривиальна задача, пощупать что-то при помощи магнитного поля? Эти их, так называемые, хуфы, или же, копытокинез, позволял делать всё то, что можно было делать руками и ещё немного сверху.

– Насколько я помню, у местных есть жернова, но они почему-то постоянно таскают тележки с зерном в город, в Обел. Почему бы самим не перемолоть? – кивнул на чугунную ступку с чугунным же пестиком. – Вкопытную каждый раз зерна молоть то ещё удовольствие. Надоедает.

– Так потому и возят, что преступников нет.

– Эм, – опешил я, так как и сам не знал, и в скудных воспоминаниях Грея не было ничего связанного с мельницами. – Причем тут преступники?

– А кто, по-твоему, жернова крутит? – фыркнула кобылка и поежилась. – Мы однажды набедокурили и декан каждому из нас по пять кругов прописал. Первый круг ничего не чувствуешь, второй, вроде, тоже, а начиная с третьего всё хуже и хуже. Голова кружится, ноги подкашиваются.

Прижал к себе лошадку, что начала явственно дрожать.

– Говорят… Говорят, что те, кому прописывают тысячу кругов, предпочитают на пики стражников кидаться.

– И часто тут такое?

– Нет, конечно, нет, – отрицательно покачала головой Фрейя. – Последние, кому столько присудили, были те, кто восстал против указа принцессы Пати́ны об упразднении дворянства. Лет сто уже прошло.

=*=

Слова поняши по поводу того, что местным свободные руки нужны только во время сбора урожая, оказались пророческими. Были ещё лесорубы, но они валили не коммерческий лес, а обслуживали потребности поселения, и там тоже было всё нормально с личным составом.

Возвращаясь к себе, пошел через рынок, где прикупил мешок смеси злаковых, которые использовались для получения местной муки. Получалась она серенькой и грубоватой из-за того, что производилась при помощи пестика и ступки, но даже из такого сырья получались довольно классные лепешки и даже оладушки. Словом расходовали мы этот товар активно, а приготовление суточного запаса муки вошло у меня в вечернюю традицию. Сидишь такой, зажав ступку передними копытами, а пестиком шуруешь при помощи магнетизма. Хоть в этом я Фрейю превзошел. С её слов, мощность и точность копытокинеза у меня ненормальная для пони. А вот магии во мне так и не обнаружилось… грустно.

– Здравствуйте Эльза. А что это у вас тут такое происходит? – полюбопытствовал я у дородной кобылки, что была в этом городке, в этом году, главой совета самоуправления.

– Да вот, молодежь набедокурила, – вздохнула пегая пони и обернулась ко мне. – О! Смотрю у вас зерно с собой. Хотите мы вам его помелем?

– Кто же будет отказываться от хо… кхм… от подарков? – согласился я, скидывая со своей хребтины и мешок, и переметные сумы заодно.

– Возрадуйтесь отроки, – пробасил немолодой уже конь, который заканчивал собирать мельницу. – Не в холостую крутить сегодня будете. Хоть какая-то отрада.

Я с интересом смотрел за происходящим, так как без интернета откровенно закис, а тут хоть что-то новое. Небось, во времена средних веков, люди, в самом деле, ходили посмотреть на казнь чисто от скуки. Тут же хоть и не казнь, но морды у жеребят откровенно говоря перекошенные. Впрочем, у некоторых взрослых они ничем не лучше.

Признаться, происходящее дальше действо вызвало у меня разве что скепсис. Ну, поймите моё отношение правильно. Небольшие жернова, шест и ты просто должен неспешно идти по кругу. Даже для жеребят усилие было не большим, но они выходили максимум пару кругов. Уже на середине второго они падали на землю их колбасило по-всякому и вообще впечатление было такое, словно тут сейчас соревнуются в том кто более сомнительно придуривается.

– Я так не могу, не могу, – вскинулась лошадка, судя по всему мать одного из жеребят и вытолкнув того из круга, сама ухватилась за шест, но оставшиеся три круга дались ей не сказать что легко.

– И трети не смололи, – нахмурившись, произнес седой конь в неестественной тишине.

Жеребята взвыли, захлебываясь слезами, они повторяли из раза в раз, что больше никогда и ни при каких обстоятельствах не будут вести себя плохо, а я стоял перед жерновами и с сомнением смотрел на не домолотое зерно. Так-то спасибо, конечно, что обеспечили пятидневным запасом муки для оладушков, но, честно говоря, теперь придется повозиться. Жернова ведь явно рассчитаны под большой объем и муку растащило по рабочей площади.

– Больше попортили, конечно, – вторил моим мыслям седой конь. – Но нельзя труд попусту выбрасывать. Даже если это наказание.

– Угу, – грустно поддакнул я и, ради интереса, надавил на шест. К моему удивлению, усилие было значительно меньше, чем я ожидал. – Надо же, как хорошо вращается. Я думал, будет тяжелее идти.

– Не доводилось крутить? – полюбопытствовал старик и усмехнулся: – Давай проверим, кто из нас с тобой дольше продержится. Кто не сдюжит, тот сидр и оплачивает.

– Сидром я вас и так угощу, нам вчера как раз бочоночек подарили, – закинув передние копыта на шест, приглашающе мотнул головой. – Учитывая как мотало мелких, мне уже страшно, но не давать же заднюю не попытавшись.

– Слова не жеребёнка, но жеребца, – хохотнул седой конь и пристроился рядом. – Навались!

Идём, неспешно переставляя копыта и… нет, что-то странное ощущается на краю сознания, но из неприятного только хождение кругами. А ещё старичок начал подволакивать левое копыто, да и сам выглядит уже не столь бодро.

– Хррр, – раздалось из жерновов и мой коллега по мельничному делу осел на землю.

– Что, пацан, ещё можешь копыта переставлять? – излишне бодро спросил седой конь.

– Угу, – односложно ответил я после небольшого раздумья и дополнил про себя: – Кажется у меня есть план... надежный как швейцарские часы.

Глава 2 (стереотипы и статус)

=*=

Как я и подозревал, ради одного лишь воспитательного процесса никто жернова не использовал, а так как лошадки исходили на пену исключительно когда крутили эту штуку при помощи шеста, то был и альтернативный метод привода. Сверху вставлялось что-то вроде ручки, за которую и вращали. Просто при таком способе надо было сразу несколько животин, так как из-за отсутствия рычага, усилие получалось уже не столь комфортное, да и раскручивать в одиночку было архи-неудобно. Так что коняшки садились на манер цилиндров в двигателе типа «звезда» и шуровали за единую рукоятку, словно коленвал крутили. Эдакая четырехтактная мельница на четыре же кобылы.

– Всё одно жуткая штука, аж грива дыбом встает, когда приходится использовать, – пожаловалась внучка того самого седого коня, Оберта, с которым мы задуржились после распития сидра. – Но в зимнее время особо в город не поездишь, а пшеница и крупы нужны постоянно. Это вам, мистер Грей, хорошо, у вас табун маленький, а у нас два поколения вместе живут, а готовим каждый по очереди.

– Ясненько, – покивал я и, припомнив английскую молотилку для яблок, спросил: – Кстати, а яблоки как перерабатываете?

– Вы про сидр? – уточнила кобылка и ухмыльнулась задорно. – Копытами давим. Вываливаем в большую бадью и танцуем по очереди. Взрослые потом на сеновал уходят, а мы, жеребята, на кухню, печенье со свежим соком трескать.

Не ванная и не с шампанским, но, если подумать внимательно, дни рождения у здешних жеребят удивительно в одно и то же время года, так что сеновал такой сеновал, ага.

Попрощавшись с детворой и загрузив устройство в двухколёсную тележку, впрягся в неё и посеменил к дому. Собственно сам механизм жерновов это было последнее, что мне требовалось, остальное для своей задумки я уже приобрел, запустив таки копыто в монеты Фрейи. Впрочем, я просто переименовал их в «семейный бюджет» и таким вот образом своего собственного слова не нарушил.

Выгрузив откровенные каменюки, занёс их в недавно возведенный сарайчик и, передохнув, занялся монтажом. К счастью, в этот раз моё предварительное проектирование не вышло боком, но в будущем надо быть более осторожным. В конце концов, тут у нас не 21-й век и даже не 19-й, тут откровенная античность. Я о том, что допуски в сотые доли миллиметра и соответствие единым размерам и стандартам это не про эту эпоху. В конце-концов эти жернова могли дать, а могли и не дать, а могли перепасть и совершенно другие.

Постучав копытом по дереву, сплюнул через левое плечо и продолжил собирать деталюхи, часть из которых для меня выточили дровосеки, а кое-что я добыл у местного кузнеца… точнее кузнечки… тьфу, блин… в общем вы меня поняли и больше я название профессий феминизировать не буду, ибо глупость несусветная.

К слову о кузнецах. Работа с металлом здесь была довольно развита, хотя и выглядело всё это достаточно своеобразно. За неимением классических рук классическим же молотом особо не помашешь, а востребованность предметов из металла и, что немаловажно, железа, очень высока. Так как коняшки заигрывают с магнетизмом на биологическом уровне, то железо для них это удивительно важный материал. Разного рода копалки, щипцы, ножницы, иголки, ножи… всё это старались делать из железа, так как это очень сильно упрощало манипулирование этими предметами.

Закончив с установкой и затягиванием узлов, ещё раз осмотрел получившийся агрегат и с трудом поборол смех, так как всё это напоминало безумный гибрид велотренажёра к которому, к педалям, приделали лыжи. Точнее, всё было в разы проще и одновременно сложнее, так как шестеренки стоили денег, и не малых, поэтому я делал всё, чтобы избавится от них в этом проекте.

– В следующий раз надо будет учитывать и то, что верёвки здесь тоже вкопытную вяжут, – пробормотал я, и неуверенно встал на брусья, которые выполняли здесь роль чего-то вроде педалей. Пять минут позора, и я таки смог синхронизировать копыта так, чтобы агрегат не только хрустел и потрескивал, но ещё и работать начал.

Спустившись на грешную землю, при помощи копыт, магнетизма и какой-то матери обломал лишние части этих лыж и, заодно, подтащил бесхозный чурбачок, который намеревался использовать как ступеньку.

Не обращая внимания на время, я вскрыл мешок с пробным сырьем и занялся отработкой процесса, стараясь добиться того, чтобы пыточный инвентарь не крутился «на сухую» и, одновременно с этим, давал продукт равномерного качества.

– Уи-и-и!!! – резануло мне по ушам истошным воплем и я, от неожиданности, брякнулся, запутавшись в тягах.

– Фрейя! – чуть не удавившись в веревках, я таки выбрался из аппарата. – Твою кобылу мать! Ты чего орешь, окаянная?!

Выйдя из сараюшки, я обнаружил, что к нам подбежало несколько соседских лошадок. Был даже один жеребец с лопатой наперевес.

– Сладенькие мои, – откашлявшись, произнесла немолодая уже кобылка. – Вы тут что, к ночи кошмаров готовитесь?

– Какого… – протянул я, когда невольно поглядел на себя и только после этого обнаружил, что вся шкура покрыта мукой. Видимо налипло, когда я упал и барахтался в установке.

– Вас что, жеребята разыграли? – предположил парень с лопатой. – Признаться, я вас, издалека, тоже за призрака принял.

– Видимо налипло, когда я работал с жерновами, а когда подруга закричала, я упал и окончательно измазался.

– С жерновами? – чуть не выронив лопату, парень даже отступил на шаг. – Ну, раз всё хорошо, я к себе… да-да, к себе.

Проводив паренька, что улепетывал буквально галопом, я помог подрагивающей Фрейе встать на копыта.

– Сладенькие, – осмотрев нашу парочку от копыт и до кончиков ушей, соседка покачала головой и предложила: – Одному из вас стоило бы привести себя в порядок, а другой надо успокоиться, а у нас и банька растоплена. Пойдёмте-пойдёмте, родные мои.

=*=

– Благодарствую вас, господин Грей, – передав оговоренное количество монет, конь склонил голову, перед тем как впрячься в возок, на который мы погрузили мешки с мукой.

Хмыкнул, так как это был уже пятнадцатый пони, который, общаясь со мной, добавив к имени лишнее слово.

– Зайка, у меня к тебе вопрос есть, – зайдя в дом, обнаружил Фрейю рядом с печью. – Ты не в курсе, что случилось с окружающими?

– А с ними что-то случилось? – оставив топливник в покое, пони обернулась. – Грей, ты как не от мира сего.

– Так-то я иномирянин, что захватил тело этого жеребца и теперь живу с тобой вместо него.

Коняшка похлопала глазками и свалилась на пол, буквально захлебываясь от смеха. Обожаю такие моменты. И не соврал ведь.

Минут через десять, икающая от долгого смеха поняша смогла приоткрыть завесу тайны моего переименования. Словом это очередные заморочки лошадок, но я бы и сам догадался, если бы пытался посмотреть на ситуацию целиком. Во-первых, мука это важный элемент питания, в первую очередь для жеребят. В общем, это символ. Во-вторых, жернова имеют ещё и второе назначение, это, фактически, пыточное устройство. В третьих же, здесь скорее античность, чем средневековье. В общем я, сам того не поняв, заявил себя как фараона деревенского масштаба. А тот мой эксперимент с Обертом на пару окружающие восприняли как наше соревнование со стариком, и тот вроде бы как признал меня как достойного жеребца. Потому, кстати, и жернова без каких-либо вопросов дали. А уж тот факт, что они у меня не просто лежат, так и вообще вишенка на торте.

Вздохнув тягостно, положил заработанные монеты в шкатулку с «семейным бюджетом» и, вынув из той же шкатулки блокнотик, сделанный из бересты, внес запись о поступлении средств. Привычного экселя очень сильно не хватало, но привычка вести домашнюю бухгалтерию не позволяла отлынивать.

– Забавно, но излишне замороченно, – закрыв крышечку шкатулки, озвучил своё мнение по теме тайных знаков и смыслов произошедшего. – Да и вообще, тут в поселке самоуправление же. А принцесса так и вообще все эти заморочки аристократические отменила. Разве нет?

– Власть и уважение это не одно и то же, – отмахнулась от меня кобылка, вновь сосредоточившись на печи. – Тебе сейчас просто выказывают уважение… хотя… думаю, в совет поселения тебя тоже могут пригласить.

Покачав головой, прошел к нашему, так сказать, ложу и задумался. Спать на сене это конечно прикольно, особенно в обнимку с дамой, но хотелось бы чего-нибудь более привычного. Так-то что-то вроде одеял у них тут существует, почему бы не организовать привычную кровать? Да хотя бы то же сено в большой мешок набить, получив тем самым матрац.

А ещё освещение, да. Масляная лампа это конечно прикольно и местами даже романтично, но учитывая грядущую зиму, хотелось бы чего-то более яркого. Да я бы даже керосинке был бы рад, чего уж там. И да, сортир на улице это конечно рабочий вариант, тем более для лошадей, но блин…

– Что? – вынырнув из размышлений, обернулся к толкающей меня в круп подруге.

– Я говорю, может быть, в город сбегаем? – повторила кобылка. – Ты оказался прав, здесь, в самом деле, скучновато. Хочется пьесу посмотреть и в библиотеку зайти тоже.

– В город, говоришь… – протянул я, уже мысленно рисуя себе картину фентезийного города обнесенного каменной стеной. Может быть, у них тут даже гильдия авантюристов есть и прочее разное, о чем часто писали в развлекательной литературе моего мира. – Я всеми четырьмя копытами «за».

– Тогда давай в пятницу, – довольно улыбнувшись, поняша потерлась об меня своим боком. – Заодно и отчет принцессе отправлю.

– Чего-чего ты сделаешь? – удивился я. – Принцессе?

– Ну да, она же поручила мне службу, а значит, я должна время от времени отчитываться ей, как у меня тут идут дела, – приосанилась кобылка, но почти сразу же засмеялась. – Не уверена, читает ли она наши отчеты сама, но как минимум её секретари с моим донесением ознакомятся.

– Прикольно, – пробормотал я, посмотрев на эту молоденькую кобылку задумчивым взглядом.

– А хочешь, покажу? – спросила Фрейя, но, не дожидаясь моего ответа, убежала к сундуку с вещами, и, порывшись в нем, вынула из него сложенный пополам лист вполне себе бумаги, просто непривычно серой.

Получив бумагу с докладом, я с интересом вчитался в достаточно ровные строки местных букв, ожидая узреть канцелярит этого мира, но…

– Ф-фреюшка… Твою же кобылу мать… Ч-что это такое?!

– Что-то не так? – удивилась поняша и, сунув свою мордаху мне через плечо, прочла вслух первую строчку: – Добрейшая моя принцесса, поздравь меня, я встретила жеребца своей мечты…