Текст книги "Das ist Grey (всё началось с иго-го) (СИ)"

Автор книги: Qrasik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

Глава 9 (есть такая профессия)

=*=

– Однако, – пробормотал я, полюбовавшись на заголовочную часть свитка.

«Приключения жеребёнка Невежды и его друзей»

«Придумал жеребец Носов»

«Рассказал жеребец Грей»

«Записала кобылка Пёрышко»

Пробежав взором по первым строкам, я даже поёжился от осознания адовых усилий и терпения, которые были вложены в этот свиток Пёрышком.

– Я старалась, – алея ушами, пробормотала кобылка-подросток на мою похвалу и, торопливо упаковав свиток в тубус, умотала не попрощавшись.

Подивившись такой вот реакции, я выкинул произошедшее из головы и занялся более значимым делом. Продолжил дегустировать блюда из куриных яиц. Благо поселковый сход решил восстановить практику содержания кур ещё перед холодами, сразу после той самой попойки. Так что да, зима ещё была в разгаре, а у нас появились первые яйца, которые распределяли буквально поштучно.

– К слову о жеребятах, – следя за тем, как подрумянивается классический блинчик, обратился к подруге: – Фрейя, милая, прошло уже несколько месяцев, но животик у тебя всё ещё отсутствует. Но, насколько я помню, беременность у пони длится год, и её следы должно было уже видно.

– …

– Фрейя, – удивленно переспросил я, обернувшись к враз ставшей очень тихой кобыле. – Что такое?

– Я… – подруга попыталась что-то сказать, но была одновременно испугана и смущена до состояния заикания. – Т-ты ведь не в-выгонишь меня?

– Тебя? – с сомнением переспросил я, оглядев избу, которую изначально для Фрейи как для специалиста выделила местная община. – Ты аборт что ли сделала?

– ЧТО? Я?! – взвыла кобыла, заискрив статичным электричеством, из-за чего её грива встала торчком. – Как ты мог подумать обо мне такое?! Да я… я…

– Тпру. Не мечи тут грозы и молнии, избу подпалишь, – отставив котелок с блинным тестом, на манер ледокола пошел на Фрейю из-за чего и у меня тоже грива и хвост распушились. Уж больно она с беспорядочным копытокинезом перестаралась. И да, я просто хотел подойти и погладить её, чтобы она успокоилась, но кобылка с каждым моим шагом лишь приседала и вжималась в угол, в который невольно отступила при моём приближении. Под конец она опустила голову и прикрыла её передними копытами. – Двухцветная ты моя, ты что, реально ждешь, что я сейчас лягну тебя обеими задними копытами?

– …

– Значит, ждёшь, – отступив на шаг, нахмурился. – Рассказывай!

– …

– Громче!

– В-выкидыш.

– Дела-а… – протянул я и, извернувшись, обхватил кобылу копытами. – И давно?

– В день празднования твоего награждения.

– Это, наверное, ты из-за гибели Копытина распереживалась? – поглаживая девушку, предположил я, размышляя как замять всю эту ситуацию.

– Нет. Ещё утром. Не уберегла. Не знала, как тебе сказать. Копытин… как узнала – сорвалась.

– Что тут скажешь? *уйня случается.

– Ты не понимаешь… не понимаешь… – затряслась Фрейя. – Жеребчик. По всем показаниям должен был быть жеребчик.

Ну что же, теперь всё абсолютно прозрачно. Я хоть и не местный, но из-за зимнего сидения по хатам, лошади общаются меж собой. И общаются очень-очень много и обо всём подряд. Словом, это для земных женщин коэффициентом нулевого воспроизводства считался за 2.1, а вот для социума в котором на одного жеребца было 3-4 кобылы, этот параметр резко падал к единице. Два жеребёнка у одной кобылы это не сказать что редкость, но по земным меркам это можно пересчитать как 3-4 ребёнка. Таким образом, родить жеребёнка мужеского пола это как лотерея. Вполне могло так быть, что у всего табуна родятся одни лишь девочки.

И получается так, что семьи тут большие, в семьях много детей, но в пересчёте на кобылку их получается даже меньше чем в мире людей. Опять-таки элегантно обходится проблема яслей и начальных школ. Более того, из-за подозрительно хорошо налаженной работы по сбору и распространению знаний, умение читать это важное умение для здешнего крестьянина. Крестьянский альманах это ещё немного и полноценный учебник агрономии. Тот же Вальд некоторые главы из него рассказывал фактически по памяти, а Пёрышко, вот, запомнила разрозненные рассказы, которыми я развлекал детвору, и записала на бумагу.

Но что-то моя мысль вильнула не в ту степь.

Я убедил паникующую лошадку, что никто её выгонять не собирается, но о таких вещах лучше, всё же, информировать. Времени на это убил много, но так как на дворе всё ещё была зима, встать завтра я мог в любое время и по этому поводу не переживал. А случись такое на Земле… Ну да, потом бы весь день на стены натыкался на работе.

Как вы уже догадались, от сложного утра меня это не уберегло.

– Доброго утречка, – раздался звонкий голос откуда-то из-за спины, едва я открыл глаза. Первые лучи солнца лениво пробирались сквозь приоткрытые ставни на окнах, и, судя по ароматам, кто-то уже хозяйничал у печи. Хотя, что значит «кто-то»?

– Фрейя? – пробормотал я, обернувшись. – Ты решила не ждать милости от Грея и взяла судьбу завтрака в свои копыта?

– Не совсем, – она выглянула из-за стола, лукаво прищурив глаза. – Я решила приготовить сюрприз… для нас обоих.

– Сюрприз, говоришь? – я усмехнулся, окончательно просыпаясь. – Это случайно не те знаменитые «хрустящие вафли» по рецепту Вальда, от которых потом неделю в животе буря, а в душе мантра вида: «пони не едят друг друга, даже если есть за что»?

– Нет-нет, что ты! – Фрейя захихикала, энергично тряхнув гривой. – Всё гораздо лучше! Но если ты уже проснулся, давай завтракать.

На столе красовались блинчики с чем-то похожим на крем и бутерброды с чем-то подозрительно напоминающим овощную пасту, ну а в центре, его величество – кувшин сидра. Всё выглядело так аппетитно, что я тут же отбросил остатки сна и направился к столу, поближе к еде.

– Должен признать, ты становишься настоящей мастерицей, Фрейя. – Прожевав кусочек бутерброда, я кивнул. – С такими навыками тебя скоро будут звать готовить для всего поселка… Хм… Или может быть даже попросят открыть кантину.

Она опустила глаза, будто смущенная, но во взгляде всё же мелькнуло что-то особенное.

– Я просто хотела сделать этот день… запоминающимся. – Голос её стал чуть тише, но при этом приобрел нотку загадочности.

Я нахмурился, чувствуя, что что-то явно ускользает от меня.

– Запоминающимся? И с чем это связано?

– Э-э, ну… – Фрейя замялась, взмахнув хвостом. – Сегодня же твой… ммм… личный день удачи! Да! Точно! Надо же это как-то отметить!

– Личный день удачи? – я рассмеялся, глядя на хитрое выражение на её морде. – Что ж, надеюсь, он действительно будет удачным.

Я решил попробовать блинчики и…

– Милая, а что тут за начинка? Похоже на творог, но откуда бы он у нас тут взялся?

Однако не успела Фрейя и рта раскрыть, как в это же мгновение в дверь постучали и, не дожидаясь нашего ответа, в помещение с величественным видом вошла иссиня-черная кобыла в довольно тонкой попоне как для нашей погоды и с заколкой в гриве.

– Утро доброе! – провозгласила она торжественно, но сразу же переключилась на тон попроще: – Точнее, на дворе уже давно полдень, но для некоторых, уж не буду копытом показывать, и в самом деле утро.

– Уела, – хохотнул я, отложив надкушенный блинчик, и с недоумением посмотрел на подругу, что хоть и не сильно, но достаточно болезненно ткнула мне своим копытом под ребро. – Эй?

– Прояви уважение, это…

– Самая близкая пони для Фрейи, – хмыкнув, пояснила незнакомка. – Ну, точнее, теперь уже одна из двух.

– Самая близкая? Должно быть, вы мама Фрейи? – предположил я. – Уж извините, но она всегда уклонялась от беседы про свою семью.

– Мама? – кобыла пристально осмотрела Фрейю от ушей и до копыт, после чего задумчиво хмыкнула: – Все мы дети Ынь По, но, если и называть меня матерью, то приёмной. Это, в целом, недалеко от истины, я прилагала свои копыта к судьбе этой кобылки от её жеребячества и до получения жетона лекаря. Дважды лично вытаскивала из экспедиционных повозок покойного Клевера, да святится имя его в веках.

– Кх… – заалела моя подруга и склонила голову, а после следующих слов гостьи, подошла к ней:

– Так что иди ко мне, доченька, потискаю тебя. Не виделись давно мы.

Любуясь картиной смущенной Фрейи, которую тискала черная кобыла, я разлил напиток по стаканам и, заметив котелок с запеченной рыбой, поставил на стол и его тоже.

– А вы, Грей, не единорог ли часом? – пронаблюдав за пролётом котелка от самой от плиты и до стола, поинтересовалась кобыла.

– Говорят, что рога растут исключительно только у тех, кому изменяют их избранницы, – пошутил я. – Но даже в этом случае рогов получается два. Страшно даже представить, как так получилось, что у кого-то остался только один.

Кобыла удивленно похлопала глазами, покосилась на прижатую к себе Фрейю и залилась безудержным смехом, который довольно скоро перешел в обычное лошадиное ржание.

– К слову, я ведь так и не узнал вашего имени.

– И верно, – кивнула собеседница. – Зови меня Игнис.

Пропустив по стаканчику за знакомство, я полюбовался на то, как гостья с недоумением рассматривает свою порцию рыбы.

– Это Грей сам наловил в реке у посёлка, – пояснила Фрейя, которую наконец-то выпустили из обнимашек. – Он придумал способ, как можно охотиться на рыб, даже не замочив копыт.

– Ударно-дробящим заклинанием в воду, а затем собираешь всё то, что всплыло? – с явным знанием вопроса уточнила Игнис.

– Глушить рыбу конечно тоже можно, но не нужно, – покачал головой. – Используется специальная снасть, я её удочкой называю. Фактически это палка, к которой привязывается нить, к которой, в свою очередь, привязывается крючок и затычка для бочек в роли поплавка.

– Хм… И как этим можно охотится на рыбу?

– Всё благодаря подлости, – вновь пошутил я. – На крючок надевается наживка и вот, когда ничего не подозревающая рыба ест приманку, она невольно прицепляет себя к удочке, заглотив крючок.

– И в самом деле, довольно изуверский способ, – согласилась гостья, с подозрением осмотрев свой блинчик, словно проверяя, что от него не тянется никаких нитей. – Впрочем, твари они неразумные и бессловесные. Если бы они ещё и кричали от боли, как это делают животные, было бы совсем печально.

– К счастью, для пони, мясо животных для них, что слабительное, а не элемент диеты.

– Для пони да, – кивнула кобыла и, осмотрев блинчик повторно, только после этого закинула его в рот. – Но мы не единственный разумный вид здесь. Впрочем, не за столом об этом дерьме вспоминать.

Я не очень понял, к чему это было сказано, и лишь кивнул, наполняя тару.

– А чем вы, Игнис, занимаетесь?

– Здесь сейчас или вообще?

– Вообще, – уточнил я. – Но про здесь и сейчас тоже интересно.

– Здесь я из-за жалоб на волков. Полк левого копыта направили прочесывать территорию от Обела и дальше, в сторону Семи холмов, ну а я так, на хвост им упала. Надоело в четырёх стенах сидеть, а так, заодно, ситуацию на местах проверю, – закинув в себя ещё один блинчик, гостья продолжила: – А занимаюсь я, в основном, спорами и защитой пострадавших. Стараюсь примирять пони между собой, а также караю виновных, коли такие случаются. Ну и проверка жалоб, конечно же.

– Так вы прокурор, – подивился я профессии названной матери Фрейи.

– Как-как? Обвинитель? Я думала, ты скажешь – судья.

– Может и судья, но мне всегда казалось, что судьи должны беспристрастно рассматривать дело, основываясь на материалах обвинения и защиты. То, как вы описали свою работу, это больше напоминает обязанности обвинителя. Находите нарушение закона и тащите виновных в суд на разбор полётов.

– Разбор полётов? Ха! Да, я такая, – хмыкнула кобыла и подняла свой стакан. – Давайте выпьем за обвинителей. Наша работа часто не понятна окружающим, но один пёс важна.

Добив содержимое котелка с рыбой, мы только-только собрались раскинуть партеечку-другую в реверси, как в дверь неуверенно поскреблись и, в щель между дверью и косяком заглянула мордаха жеребёнка, который позвал Фрейю поработать по профессии.

– Извините, ваше высочество, мне надо отлучиться, – подхватив сумку, произнесла Фрейя, выходя из дома.

– Что? – удивленно спросил я в сторону уже закрывшейся двери.

– Шо? – спросила гостья у меня, дожевывая очередной блинчик.

Глава 10 (пригоршня обсидиана на зубах)

=*=

– Ваше высочество? – повторил я, уставившись на гостью. – На шутку это не очень похоже.

– Никакая это не шутка, – фыркнула кобыла, приглаживая гриву. – Я Патина Игнис, и я, в самом деле, принцесса. Приятно познакомиться, если что.

Я замер. Всё происходящее стало напоминать плохо продуманную пьесу, где автор внезапно решил сменить жанр. Молчание затянулось. Принцесса, тем временем, с интересом изучала мою реакцию, а затем вдруг рассмеялась.

– Принцесса, значит, – пробормотал я. – Интересно, а как давно королевские особы начали маскироваться под прокуроров?

– О, иногда приходится делать и не такое, – ответила она, мягко улыбнувшись. – Знаешь, Грей, ты довольно неординарный жеребец. О тебе много говорят, и всё чаще – с восхищением. Я приехала сюда не случайно. Хотела познакомиться с тобой лично.

– Со мной? – удивился я. – Странный выбор. Я обычный пони.

– Возможно, но ты успел сделать больше, чем многие пони за всю свою жизнь. Слухи о твоих изобретениях дошли и до столицы. Книгопечатание решило главную мою головную боль, но, как оказалось, начал ты не с него и на этом не остановился… Не каждый день встречаешь жеребца с такими задатками.

– Приятно слышать, – коротко кивнул я. – И всё же не верю, что принцесса лично поедет в глушь просто ради того, чтобы пожать мне копыто.

– А почему нет? Тем более – зимой? – улыбнулась она. – И каково это узнать, что завтракал с принцессой?

– Неожиданно. Очень.

– Неожиданно это то, что из всех пони в этом поселке меня не узнали только жеребята и ты.

– Такой вот я, с изюминкой. Уж простите.

– И не оспорить, с изюминкой, – встав из-за стола, принцесса пошла на выход. – Пойдём, пройдёмся.

Я послушно встал, всё ещё переваривая произошедшее, и последовал за ней. Мы вышли на улицу. Морозный воздух приятно щипал ноздри. Снег хрустел под копытами. Солнце едва выглядывало из-за горизонта, окрашивая округу в золотисто-розовые оттенки, настраивая на лирический лад.

А тем временем, на окраине посёлка кипела жизнь. Пони в утепленных попонах облагораживали палаточный лагерь. Повсюду разворачивались шатры, а над походными кухнями курился дымок. Группа неодетых пони, невзирая на холод, занималась рубкой дров. Как я заметил, они не взяли дрова из поселкового резерва, а использовали бревна со склада лесорубов.

– Так и не скажешь, что это солдаты. Разве что передвижные кухни выдают, – пробормотал я, останавливаясь у края замёрзшей реки.

– Ага, – кивнула Патина, щурясь на снег. – Не в полном же доспехе волков искать, тем более, зимой. Одного лишь поддоспешника более чем достаточно. Тепло, опять-таки.

Мы двинулись вдоль берега реки. Лёд трещал под ногами, но был достаточно крепким, чтобы выдержать нас. Ну а принцесса поглядывала на меня с нескрываемым интересом.

– Фрейя упоминала, что ты довольно изобретательный жеребец. Расскажи о себе.

– Ну… – с беспечным видом протянул я, внутренне холодея от того, что не очень-то в курсе, о подробностях жизненного пути Грея. Нет, я кое-что «вспомнил», а кое-что слышал от окружающих, но я сейчас не там где меня все знали. – Родился, вырос, встретил Фрейю и решил немного остепениться. Ничего особенного. Всё как у всех.

– С точки зрения принцессы оно конечно так, но вот с точки зрения принцессы, которая заинтересовалась биографией жеребца, который разрешил важнейшую проблему королевства, уже не всё так однозначно, – кобыла улыбнулась. – Знающие тебя пони характеризовали тебя не очень лестно. Мол, хулиганистый шалопай, бездельник и, как вишенка на торте, озабоченный кобылами повеса. Вдобавок ко всему трусоватый, из-за чего предпочел сбежать из родных краёв, лишь бы не пришлось провернуть жернова мельницы двадцать раз.

– Ни добавить, ни убавить, – покивал, прекрасно осознавая факт того, что от понячего полка я точно не убегу. Сплошь кавалерия же, невзирая на то, что пехота. Так что безумие и отвага наше всё. – Ещё что-то?

– А ещё раздутое эго, мешающее признавать ошибки. Но ты признал и бровью не повёл, а по рассказам очевидцев ещё и мельницу провернул, причем добровольно. Ничего не хочешь мне сказать?

– Да, вроде бы, нет. Хотя нет, одну вещь я сказать хочу. Вам в такой тонкой попоне не холодно? Так-то на улице не май месяц.

– Что? – принцесса с недоумением посмотрела на меня, затем оглядела себя. – Хорошо, спрошу иначе. Ты работаешь на зебр?

– Нет, я не работаю на зебр или любых других существ, – отрицательно покачал головой, невольно вспомнив про коня-секретаря, который использовал магию распознающую ложь. И следующий вопрос лишь убедил меня в том, что эта магия сейчас используется.

– Ты, жеребец Грей?

– Я жеребец, Фрейя подтвердит. И да, моё имя Грей… – ответил я и дополнил уже мысленно: – По крайней мере, в этом мире это именно так. Это тело пони и этого пони звали Греем.

– Ты желаешь зла для пони?

– Нет, но…

– Но?

– Я собирался подзаработать монет при помощи своих изобретений.

– В принципе, это не запрещено и с определенными оговорками поощряется, – ответила Игнис и дополнила как о чем-то обыденном: – Если твоя жажда наживы не приведёт к мучениям, увечьям или смертям пони, если ты не будешь практиковать рабство в любом проявлении, в том числе дачу средств под проценты, и если ты не будешь подменять действительность ложью, то делай что хочешь… ну, в пределах допустимых норм и здравого смысла.

– А если нет?

– Наказание за эти преступления – смерть на кресте.

Что?! Распнут как Христа? *уясе тут порядки! Хотя… Хм…

– Можно чуть подробнее о последнем преступлении. Это ведь явно не про обычную ложь.

– Верно, не про неё, – принцесса замолчала и простояла без движения минуты две-три, перед тем как неожиданно продолжила: – Предположим, что кто-то убедит жеребёнка, что поедание плоти пони это норма жизни. Или, например, взрослый жеребец убедит того же жеребёнка, что физическая близость между ними это хорошо и правильно. Или, как вариант, ты попытаешься доказать пони, что есть некий бог, который желает, чтобы после определенного возраста, этого пони пустили на колбасу.

– Ах, в этом смысле, – понятливо кивнул я и не удержался от невольной шутки: – Оказывается вы очень гуманный и мягкосердечный правитель.

– Я? – с сомнением в голосе, переспросила принцесса. – Ты просто не испытывал это на себе. Это очень больно. Наверное, это самая мучительная смерть.

– Возможно.

Пару раз, стукнув копытом по льду, Игнис сменила тему так, словно бы ранее не подозревала меня во всех смертных грехах.

– Расскажи о своих задумках.

– Задумках? – озадачился я. – Ну, думается мне, про фонарики вы уже в курсе.

– В курсе, – кивнула принцесса. – Я даже разобрала один из них и попробовала повторить.

– Получилось?

– С магией – да, но меня больше заинтересовал сам принцип. Это довольно неожиданно, что клубок проволоки и копытокинез дают такой эффект. Чем-то он напоминает молнии от трения, и даже обычные молнии, просто маленькие.

– Природа у этих эффектов одна и та же.

– Уверен?

– Уверен. Если помахать вокруг этого самого клубка проволоки магнитом вместо копытокинеза, то эффект будет аналогичный, если, конечно, магнит будет достаточно сильный.

– Магия без магии? Занятно, – усмехнулась Патина. – Знаешь, Грей, у тебя определённо талант. Ты не хочешь присоединиться к моей свите? Мне бы пригодился такой изобретательный пони при дворе.

Я лишь улыбнулся, уклоняясь от ответа. Патина усмехнулась в ответ, и тоже промолчала. Вместо этого мы продолжили путь вдоль замёрзшей реки. Холодный ветер разгонял снежную пыль, костры в лагере солдат весело трещали. Полковые кухни готовили похлёбку, и пахло чем-то ароматным – смесью трав, овощей и свежего хлеба.

– Грей, ты знаешь, что такое вулкан? – вдруг спросила моя собеседница.

– Конечно. Это гора с дыркой на вершине, из которой иногда вырывается огонь, камни и реки лавы, – ответил я, окинув собеседницу взглядом. – А что такое?

– Вулканы – это серьёзно, – тихо проговорила Патина. – Когда они извергаются, всё вокруг превращается в пепел. Они могут уничтожить целые поселения… Ты точно понимаешь, о чём я говорю?

– Понимаю, – подтвердил я, хмыкнув. – Я не военный пони, мне не надо повторять два раза и громко.

Принцесса замерла на миг, нахмурившись.

– Странное выражение, – задумалась Патина. А потом вдруг рассмеялась, её смех был тёплым и искренним. – Ах, понимаю! Надо будет рассказать Циню, он бывал в линейном бою, он точно поймёт этот шарж правильно.

Её смех перешёл в лёгкое хихиканье, и она покачала головой.

– Ты мне всё больше нравишься, Грей. Уверена, с тобой никогда не бывает скучно, – мы снова двинулись вдоль берега, и её взгляд вновь стал задумчивым: – Но вернёмся к вулканам.

– И что с ними?

– Удивительное совпадение… Я как раз собиралась проверить одну информацию о вулканах, – произнесла она. – Я бы хотела пригласить тебя присоединиться к моей экспедиции. Ты ведь не из тех, кто отказывается от приключений?

Я остановился, задумавшись. Приглашение было… странным оно было, чего уж тут. То всплывает моя биография. Такая себе биография, будем честны. Затем меня откровенно проверяют на нехорошее. Следом хвалят и предлагают место в свите. Не уверен как с этим здесь, но во времена человеческого средневековья это была честь и честь не малая, особенно если монарх абсолютный. А ещё это выгодно, около монарха тусить. Но понимал я и то, что за всем этим, наверняка, скрывается нечто большее и менее приятное.

– Присоединиться к экспедиции? – переспросил я. – Благодарю за предложение, ваше высочество, но я домосед и, как вы заметили в начале этой беседы, известен среди пони как трус и бабник. Так что я предпочитаю тихую размеренную жизнь в глубинке, подальше от суеты и всяких потрясений. Здесь у меня есть всё, что нужно: уютная изба, хорошая компания и спокойные вечера у печи.

– Домосед… – задумчиво повторила Патина, чуть прищурив глаза. – Ты, в самом деле, отличаешься от многих молодых жеребцов. Обычно они жаждут приключений, стремятся увидеть мир и бросить вызов судьбе.

– Ну, в молодости я немного побродил, – усмехнулся, опустив взгляд на замёрзшую поверхность реки. – И пришёл к выводу, что спокойная жизнь куда приятнее.

Патина остановилась, и её улыбка стала грустной. Она отвернулась, сделав шаг в сторону реки, а затем тихо проговорила:

– Никаких экспедиций уже не требуется, Грей. Она уже была. Та самая, в которой погиб Клевер Копытин.

Морозный воздух стал вдруг особенно холодным. Я молчал, слушая её, а она продолжала, не глядя на меня:

– Отсидеться в глуши, увы, не получится. Нас ждут большие потрясения. Что-то грядёт, и избежать этого не сможет никто.

Я внимательно посмотрел на неё. В её глазах мелькнула не то тревога, не то печаль.

– И что именно нас ждёт? – спросил я, стараясь не выдавать охватившего меня беспокойства. При всём моём пофигизме, преодолевать опасности и лишения не тянуло от слова совсем, тем более, с доставкой этой гадости прямо на дом.

Патина вновь задумалась, словно выбирая слова.

– Я не знаю точно, – наконец призналась она. – Но всё указывает на то, что это будет нечто огромное, опасное и, возможно, разрушительное. Мы видели первые признаки… Горы пробуждаются.

– Вулканы, – проговорил я тихо. – Значит, всё-таки они.

– Да, – кивнула она. – Они могут уничтожить целые поселения. Ты знаешь, что это такое, и понимаешь, что шутить с этим нельзя.

– И насколько большой был этот вулкан, что он так волнует вас, ваше высочество? – спросил я, нахмурившись. – Насколько я знаю, в нашем королевстве вулканов нет.

Патина остановилась, её взгляд стал тяжёлым. В воздухе повисла короткая пауза, прежде чем она ответила:

– Да, ты прав. Этот вулкан находится далеко за пределами нашего королевства. На одном из крупных островов в южных морях. Мы даже не считали его опасным. Долгое время он спал. Но несколько месяцев назад он пробудился. Сначала были толчки, потом клубы дыма… а затем – извержение.

Я слушал внимательно, ощущая, как её голос становится всё тише, а слова – всё мрачнее. Накал саспенса меня не впечатлил, я просто ждал подробностей.

– Лава стекала по склонам, пепел накрыл острова и поднялся в небо на высоту, которой не достигают птицы. Но самое страшное произошло потом. Он… взорвался.

– Взорвался? – переспросил я, припоминая историю с вулканом Святой Елены. Там тоже бахнуло на все деньги, но погибло не более ста человек, хотя до крупных городов там не так уж и далеко. Куда ближе, чем у нас тут.

– Да, – Патина кивнула. – Взрыв был таким мощным, что несколько близлежащих островов просто исчезли. Их смыло в море вместе со всеми, кто там жил. Вода кипела от жара, а пепел падал с неба днями напролёт. Даже здесь, в нашем королевстве, небо затянуло серыми облаками на несколько недель, просто никто не понял, что это такое было на самом деле. Непогода совпала с этим событием.

Я молчал, переваривая услышанное. Взрыв вулкана это не редкость, но чтобы смыло остров, да не один… Это звучало скорее как конец света. Но принцесса ещё не закончила, и я не стал делать выводы недослушав.

– Сила взрыва разошлась по морю на десятки дневных переходов. Она разнесла всё на своём пути. Именно она уничтожила корабль Клевера. Никто не выжил. Ни сам Копытин, ни его команда.

– Ударная волна такой силы? – тихо спросил я, ошеломлённый. – Это же больше похоже на… Так, стоп, бред. Если всех убило, то откуда это стало известно?

– Это была не просто волна, – перебила принцесса. – Это был идущий сплошной стеной кошмар. Судя по рассказам уцелевших рыбаков, которых спас остров между ними и источником взрыва, корабль буквально вдавило в океан. Он просто разлетелся на куски. А следом пришли ещё волны. Многие порты того региона пострадали, несколько прибрежных деревень были смыты в море. Повезло, что несколько членов экспедиции были на том злосчастном острове и смогли прислать подробный отчёт… до того как стали героями.

Патина вздохнула, и в её глазах мелькнуло что-то, похожее на сожаление.

– Это не просто катастрофа, Грей. Это предупреждение. Природа может быть жестокой, и её сила куда больше, чем мы привыкли думать… И это очень похоже на слова Ынь По. Он описывал нечто подобное и то, к чему это может привести.

– И что теперь? – спросил я, размышляя над услышанным. – И к чему это может привести с точки зрения уважаемого Ынь По?

– Он говорил, что… – начала Игнис, но меня как молнией ударило.

– А-а-а… Вспомнил! Тамбора, будь он проклят.

– Тамбора? – нахмурилась моя собеседница.

– Ваше высочество, тучи, про которые вы говорили, это, в самом деле, тучи вулканического пепла?

– Безусловно. Мы установили это точно, – кивнула кобыла. – Ты что-то знаешь об этом? И кто такой Тамбора?

– Это тоже вулкан, который однажды взорвался.

– Что было потом?

– То был год без лета. Точнее целых три года. Постоянные дожди и никакого урожая.

Патина грустно улыбнулась.

– У нас запасено зерно на два года, но это у нас, не у соседей. Видимо спокойной жизни больше не будет.

– Спокойной жизни не будет? – переспросил я, усмехнувшись. – Ах, ну да… война. Пони – это ведь то, из чего делают колбасу, а наши вторые соседи плотоядный вид, если я правильно помню.

Патина резко повернулась ко мне, её глаза вспыхнули гневом и… тревогой.

– Не смей так говорить! – голос её прозвучал почти как удар хлыста. – Это вовсе не шутка. Да, у нас есть соседи, для которых мясо – основа рациона, но никто не будет крутить колбасу из пони. Мы не беззащитные жертвы! Больше нет.

– Спокойно, ваше высочество, – ответил я, сохраняя свой тон неизменным. – Это всего лишь циничное наблюдение. Вы думаете, я не понимаю? Проблема не в том, что кто-то придёт и начнёт делать из нас колбасу. Проблема в том, что когда начнётся большая заварушка, то каждый сделает свой выбор. Кто-то станет героем. А кто-то, увидев приближающуюся беду, сдаст своих же, чтобы сохранить собственную шкуру.

Патина долго молчала, её взгляд потемнел, но гнев ушёл. Осталась только усталость.

– Ты говоришь страшные вещи… но, к сожалению, не ошибаешься, – наконец признала она. – В такие времена истинная природа пони… да и любого разумного существа проявляется. Одни встают на защиту своих друзей, другие прячутся. А третьи предают. Я видела это. Каждый е****й раз, когда беда стучала в двери.

– Да… – я грустно усмехнулся. – Так что, потрясения, о которых мы говорим, – это не только вулканы, плохие урожаи и голод. Это ещё и войны, политические игры и борьба за власть, верно?

Принцесса на мгновение встретилась со мной взглядом. Потом медленно кивнула.

– Да… это именно то, чего я боюсь. После бедствий и катастроф всегда наступают такие времена. Пустота, которую стремятся заполнить амбициозные идиоты, готовые на всё ради власти. В своё время мне не хватило сил, чтобы сжечь всех тех, кого надо было сжечь и многие из них осели у зебр. Я удивлюсь, если этот мусор не попытается продать наш вид.

– С первым врагом определились, – подвёл я итог.

– Грей, ты невероятно раздражаешь, – вздохнула Патина, но в её глазах мелькнула тень улыбки. – Но при этом ты говоришь то, что боятся произнести вслух даже мои секретари. И это ценно. Это поможет нам выстоять.

Патина отвернулась и посмотрела вдаль, где над лагерем её солдат поднимались лёгкие струйки дыма.

– Выстоять? – я усмехнулся. – Это звучит так, будто вы собираетесь вести нас в последний и решительный бой.

– Звучит пафосно, но… ты недалёк от истины. – Её взгляд стал серьёзным. – Ты даже не представляешь, с чем нам предстоит столкнуться. Это будет не просто очередная армия, которую можно смять ударом с воздуха. И уж точно не та война, где всё решает магия. Наши противники давно перестали быть простыми врагами из соседних земель. Они терпеливы, умны, коварны и у них нет иных вариантов.

Она сделала паузу и продолжила уже тише, с ледяным спокойствием:

– Поверь мне, Грей, если бы это была обычная война, она бы закончилась ещё до того, как началась.

– Вы так уверены в своей силе? – поинтересовался я с любопытством.

Патина усмехнулась, и в её глазах промелькнул отблеск чего-то древнего, холодного, почти устрашающего.

– В последний раз, когда на нашу землю пришли враги, их батальон исчез в течение десяти минут. Я испепелила его в одиночку. Всё, что осталось от них – пепел, смешанный с навозом.

Теперь её молодость казалась не более чем маской.

– Сколько же вам лет, принцесса?

– Чуть больше четырёх сотен, – спокойно ответила она, снова отворачиваясь к реке. – И за это время я видела всё: восстания, осады, битвы, которые опустошали земли. Я сражалась, когда это было нужно, и каждый раз думала, что это – последний конфликт. Но нет.