Текст книги "Герцогиня Чёрной Башни. Хроники Паэтты. Книга Ii (СИ)"

Автор книги: postsabbath

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 44 страниц)

А та не упустила ничего. Она рассказала и о стычке с мукомолом, и о налёте на имение старого сеньора. Затем рассказала о своей болезни, о том, как она отчаянно боролась за жизнь. Кажется, именно эта часть рассказа произвела наибольшее впечатление на слушательниц. Они словно вживую видели Солану в её темной норе, извивающуюся от терзающего её жара.

Брови Аффы удивлённо поползли вверх, когда она услышала, что это Симмер послал к ней Солану, но и тут она не проронила ни слова. В порыве откровения девушка даже призналась, что спрятала неподалёку от хижины своё оружие, и тут же попросила разрешение перенести его в дом, дабы оно не портилось от сырости. Ведьма тут же заверила, что завтра же поутру Солана может это сделать.

В общем, когда рассказ Соланы подошёл к концу, уже свечерело. Отряд, разыскивающий Солану, так и не появился больше возле хутора – возможно, отправился в деревню какой-то иной дорогой. Какое-то время после того, как девушка закончила свой рассказ, они провели в молчании, словно переваривая услышанное и сказанное.

– И всё-таки ты – хороший человек, – резюмировала наконец Аффа. – По крайней мере, уж куда лучший, чем я. Я нисколько не жалею, что не выдала тебя солдатам!

– Спасибо, – проникновенно сказала Солана. – Я так счастлива, что попала к вам!

– Мы тоже счастливы, правда, дочка? – с нажимом спросила Аффа.

По лицу Арсы было видно, что счастье – совсем не то чувство, которое она сейчас испытывает. Скорее уж ей было страшно, и Солана это видела.

– Всё, что было – прошло, – проговорила она, обращаясь к Арсе. – Я не таю на тебя зла, надеюсь, что и ты не станешь.

– Не стану, – пообещала Арса, хотя у Соланы остались сомнения насчёт её искренности. Ну да её это, признаться, не очень-то беспокоило. Зная теперь, кто она такая, Арса вряд ли посмеет как-то напакостить.

– Вот и славно! – подытожила Аффа. – Так ты, девочка, стало быть, собираешься встретиться с самой Чёрной Герцогиней? И заключить союз между нею и твоим Симмером? Я правильно всё поняла?

– Всё верно, – подтвердила Солана.

– Прости девочка, твою выгоду в этом деле я понимаю, но вот хорошо ли от этого будет нам? – прямо спросила ведьма.

Солана растерялась. До сих пор она особенно не думала об этом, ведь великой волшебнице Солане несподручно было думать о судьбах смердов. Даже мысли о родных не слишком часто её посещали – для себя она уже решила, что отведёт им какое-нибудь небольшое место в своей жизни, достаточное для их скромного положения. Но теперь вот перед ней сидел человек, которого возводимое Соланой будущее касалось непосредственно, и она не знала, что ответить. Потому что Симмер, красочно описывая судьбу самой Соланы, совершенно обходил стороной судьбу мира.

– Я не знаю, – признала она.

– От деревенских я слыхала, что на западе идёт война с Гурром, – пристально вглядываясь в лицо Соланы, проговорила Аффа.

– Симмер расправится с Гурром! – поспешно сказала Солана, казалось, нащупавшая какую-то почву под ногами.

– Может быть, – не поддаваясь на провокацию, кивнула Аффа. – Но скажи, когда он одолеет Гурра, не сделает ли он для нас из тебя нового? Я – простая деревенская бабка, но немного знаю историю, и знаю, что Гурр пляшет под дудку того, кого называют Баракандом. Не хочет ли твой Симмер создать здесь второй Эллор?

Арса оторопело наблюдала за этой пикировкой. Казалось, она ужасалась тому, что мать смеет так резко говорить с могущественной колдуньей.

– Я этого не знаю... – несколько растерянно пробормотала Солана. – Я ничего не знаю о его планах.

– Ты сама сказала, что Симмер существовал в этом мире задолго до того, как его заселили лирры, гномы и люди. По-твоему, мы что-то значим для него? Или же он рассматривает нас, как коза рассматривает траву? Если трава зелена и сочна – это хорошо, но не потому, что так хорошо траве, а потому, что так она будет вкуснее.

– Все мы – такая трава, – резко бросила Солана. – Думаешь, вашему королю есть какое-то дело до тебя, или нашему было дело до меня? Мы и есть – трава под их ногами! Так какая разница? Короли, сеньоры, жрецы, богачи – им всем плевать на тебя и меня! Те солдаты, что были тут сегодня... Будь ты лет на тридцать моложе, или попадись им Арса – они бы изнасиловали вас, не задумываясь! И им было бы плевать – выживешь ли ты после этого. Они просто сделали бы своё дело и уехали, смеясь над тем, что обработали твою дырку до крови! Так какая разница, скажи мне, мудрая Аффа?

– Есть разница! – возразила Аффа. – Все те, о ком ты говорила – люди. И хотя и живут по-другому, и презирают нас, но они способны чувствовать то же, что чувствуем мы, а значит – способны сострадать. Ты вот мучаешься из-за того, что по твоей вине погибли люди. Однако вряд ли ты испытываешь угрызения совести из-за всех тех животных, которых ты убила на охоте! А уж о том, сколько в своей жизни ты раздавила комаров и сорвала травинок – ты даже не задумываешься. Может быть, для наших правителей мы и не люди, равные им, но мы и не травинки, которые можно срывать, не задумываясь! А для Симмера мы будем именно такими травинками, мошками. И прихлопнет он нас, в случае чего, не задумавшись. А если мы вымрем – всегда можно налепить зомбаков, как это сделали чёрные маги.

Против воли Солана понимала, что Аффа права. И мысли эти не приходили ей в голову раньше лишь потому, что она сама упорно гнала их прочь. Потому что тогда она была великой волшебницей Соланой. А сейчас, к счастью или несчастью, но она вновь чувствовала себя обычной девушкой.

– И что ты предлагаешь? – помолчав в раздумьях, наконец спросила она у ведьмы.

– Скинь с себя этот ошейник и не будь цепной шавкой Симмера! – резко ответила Аффа.

– Ты хочешь сказать – не будь великой волшебницей и владычицей мира? – горько усмехнувшись, спросила Солана.

– А разве этот ошейник делает тебя волшебницей? Насколько я помню, ты говорила, что он нужен для управления гоблинами и связи с Симмером. Гоблинов твоих больше нет, остаётся лишь Симмер. Он сам признал, что пока что не сможет достать тебя на таком расстоянии. А что касается владычества... Да ты хоть сейчас можешь объявить себя владычицей всех комаров в лесу, всей травы на моем дворе. Да я даже разрешаю тебе называться владычицей моих коз! Скажи, это принесёт тебе удовольствие?

– Это не одно и то же! – скривившись, возразила Солана.

– Это почти одно и то же! Хотя нет, ты права! Это не одно и то же! Властелином всего этого будет Симмер, а ты будешь шавкой, сидящей в его конуре и тявкающей на его овец. И так же, как и та шавка, ты будешь преисполнена чувства собственной значимости и будешь считать, что именно ты повелеваешь этими овцами. До той поры, покуда твой хозяин не перерубит тебе хребет лопатой, когда ты ему надоешь.

Эти слова были жестоки, но Солана чувствовала, что они справедливы. Старая ведьма один за другим сбрасывала покровы со всех тех мыслей, что она упрятала подальше, стараясь их не замечать. Поэтому она молчала, не зная, что на это ответить. Молчала и Аффа, внимательно глядя на неё. Затем, поскольку молчание затянулось, старуха встала и пошла к очагу, чтобы заварить ещё чаю. Она как раз высыпала содержимое одного из мешочков в мерный стаканчик, когда услышала негромкий звук удара металла о дерево. Старуха молча улыбнулась и как ни в чём не бывало продолжила своё занятие.

После того, как Аффа педантично отмерила необходимое количество трав, она вновь вернулась за стол, на котором теперь лежал новый предмет – тонкий мангиловый ошейник. Солана машинально потирала красный след, оставшийся на коже там, где раньше была полоска металла.

– Хороший выбор, малышка! – похвалила Аффа. – Я в тебе не сомневалась!

– А я сомневалась, – честно призналась Солана. Теперь, когда ошейника больше не было, ей даже вроде бы стало легче дышать. – Возьми его в качестве платы за моё спасение! – предложила она.

– С ума сошла? – усмехнулась ведьма. – И что же я с ним буду делать? Продам деревенскому кузнецу за новый топор? Или отнесу на ярмарку? Я бы посоветовала тебе избавиться от него, девочка. Неподалёку есть очень удобное для этого болото.

Солана невесело усмехнулась – очень символично было утопить дар Симмера именно в болоте. Правда, она чувствовала, что пока ещё не готова этого сделать. С другой стороны, у неё впереди будет ночь, чтобы обдумать всё как следует.

– И что ты мне теперь посоветуешь? – как-то печально поинтересовалась она у Аффы. – Предложишь остаться здесь, с вами? Наводить порчу на телят и собирать папоротники?

– Ну зачем же? – хмыкнула Аффа. – Иди дальше, куда шла! Только здоровье поправь сначала...

– Идти к Чёрной Герцогине? – этого Солана никак не ожидала. – Это ещё зачем? Ты же сказала...

– Я сказала, что не стоит помогать этому твоему Симмеру, – перебила ведьма. – Но Чёрная Герцогиня – другое дело.

– Это ещё почему? – удивилась девушка. – Что то – зло, что то – зло...

– Не скажи, – возразила Аффа. – Чёрная Герцогиня, как ни крути, а всё же человек, ну или была человеком. Да и я бы не стала так однозначно мазать её и Симмера одной краской. Слыхала я, что не всё так просто с нею. Поговаривают, что она иной раз заботится о простолюдинах, живущих у берега моря – даёт им пищу, да и варварам, вроде как, не велит разорять деревень. Я-то сама, конечно, не знаю, но люди говорят, что как началась война с Герцогиней, многим прибрежным деревням даже легче жить стало, чем до войны, потому что тогда на них берсерки нападали, грабили, насильничали, убивали. А теперь они воюют с регулярной армией, а деревеньки всё обходят стороной. А ещё кузнец из Верешек рассказывал, что встречался на ярмарке с одним жителем Тавера, что бежал сюда от войны. И тот рассказывал, что когда королевские войска взяли город в кольцо, не заботясь о том, что в нём остались сотни, а то и тысячи людей, именно варвары по приказу Чёрной Герцогини раздавали хлеб жителям.

– Но правда ли это? – засомневалась Солана.

– А какой ему резон врать? Уж ты, как никто, должна понимать, чего стоят те прозвища, что даёт тёмный народец. Уж как по мне, то Чёрная Герцогиня звучит не более страшно, чем Симмерская ведьма!

– То есть ты предлагаешь мне отправиться на службу к Чёрной Герцогине? – Солана переспросила, словно до сих пор боялась, что неверно поняла Аффу.

– Когда два волка – Бараканд и Симмер – начнут грызню за наш мир, я бы предпочла, чтобы где-то поблизости была лисичка, которая обведёт обоих вокруг пальца и оставит их в дураках, – ответила Аффа. – А если у этой лисички будет ещё и острозубый лисёнок – я буду рада вдвойне!

Котелок на огне забулькал, и ведьма вновь поднялась из-за стола, чтобы заварить чай. Солана с невольным восхищением поглядела на неё – эта морщинистая, иссохшаяся старуха двигалась легко и плавно, словно молодая. А уж голова у неё и вовсе была из чистого золота! Вопросы, над которыми сама Солана билась бы днями, а то и годами, она легко разрешила за несколько минут – легко и изящно. И очень мудро.

– Ладно, сейчас чайку хлебнём, да и спать! – проговорила Аффа, ставя котелок с чаем на стол. – Утро вечера мудрёнее.

***

На следующее утро Аффа ни словом не обмолвилась о вчерашнем разговоре. Она понимала, что Солана должна дозреть. Сама же девушка первым делом, как только встала и привела себя в порядок, бросилась к своему схрону. Вернувшись, она бережно обтёрла ветошью клинки и наконечники стрел. Увы, тетива уже опять была непригодна для использования и её пришлось снять. Затем она вновь завернула всё в тряпицу и спрятала под крышу.

Затем, подумав ещё некоторое время, она решительно встала, подхватила ошейник, что так и лежал на столе, и отправилась к тому болоту, о котором говорила ведьма. Здесь, не давая себе времени на обдумывание, она, размахнувшись, швырнула бесценный артефакт в зеленоватую топь, которая тут же проглотила его с глухим чавканьем.

В глубокой задумчивости Солана вернулась в дом. Аффа, помешивающая что-то в котелке, исподтишка взглянула на неё и тут же вернулась к своему занятию.

– Как долго я ещё буду поправляться? – спросила Солана.

– Не знаю точно, – с готовностью откликнулась Аффа. – Я бы положила на это недели три. Если всё пойдёт как надо. Потому что, сказать по правде, не нравишься ты мне, девочка.

Действительно, в последние дни Солана, кроме надоевшего уже жара, ощущала ещё один неприятный симптом – у неё тянуло поясницу. Похоже, всё-таки были воспалены почки, что, конечно, было немудрено, учитывая всё, что она пережила. Судя по всему, Аффа с самого начала полагала именно это, так что девушка лелеяла надежду, что лекарство, которое она принимает, поможет. Она очень боялась, что боль может усилиться. Дед Куркуль полжизни промаялся почками, и Солана помнила, как страшно он кричал во время приступов. Мама тогда, помнится, отправляла детишек ночевать к соседке.

При этом Солана боялась задать вопрос Аффе, словно опасаясь, что, единожды произнесённая вслух, эта болезнь тут же материализуется. Она втихаря скрипела зубами, когда низ спины начинал болеть сильнее, да словно ненароком закутывала бока в одеяло, которое было у неё теперь вместо рогожи.

– Что, очень больно? – с понимающей усмешкой спросила как-то Аффа.

– Терпимо, – сквозь зубы ответила Солана.

– Ну терпимо – значит, терпи, – кивнула ведьма. – Как будет невтерпёж – скажешь.

Солана продержалась ещё пару дней, но наконец не сдержалась, когда боль стала почти невыносимой. Тогда Аффа дала ей небольшую склянку с тёмным содержимым.

– Что это? – подозрительно спросила Солана.

– Пей. Это снизит боль и поможет уснуть. Больше пока я помочь тебе не могу. Надо ждать, пока моё лекарство справится, но это не случится скоро. Когда будут настигать приступы – буду давать тебе это. Только не слишком часто, а то потом не сможешь без него обходиться.

Солана влила в рот неприятно пахнущую горькую жидкость, и её передёрнуло от отвращения. Но уже спустя несколько секунд боль в спине и животе стала утихать, словно лающий пёс, которого присмирил хозяин. Контраст между болью и не-болью был так силён, что Солана ощутила настоящее блаженство. А вскоре веки её стали тяжелеть, в голове же наоборот появилась приятная лёгкость, так что она едва успела добраться до своей постели, прежде чем рухнула на неё. Ещё минута – и Солана уже спала.

***

Следующие несколько дней прошли для Соланы в каком-то дурмане. Неодобрительно покачивая головой, Аффа всё-таки давала ей своё обезболивающее средство, потому что приступы повторялись часто и жестоко. Одновременно ведьма продолжала потчевать девушку настоем, который должен был снять воспаление, причём теперь она давала его не дважды, а четырежды в день.

Улучшение наступило примерно через неделю, но в последующие пару недель Солана всё ещё была слишком слаба, чтобы долго пребывать на ногах. Арса, кажется, забыла все свои былые обиды и ухаживала за больной наравне с матерью. При этом она не предпринимала больше никаких поползновений – вероятно, страх перед Соланой излечил её от нездорового влечения.

В конечном итоге стало понятно, что Солана с помощью двух женщин одержала-таки победу над своей болезнью. Месяц дождей разменивал свои последние унылые денёчки, когда Аффа объявила, что больше не видит смысла в приёме лечебного снадобья. Солана всё ещё была жутко худа и довольно слаба, но теперь она была вполне здорова.

Глава 36. «Ночные лисы»

Возвращение отряда Брайка вызвало настоящий фурор в Банти. Самого лейтенанта немедленно вызвали к Шэндору, но и остальные были не обделены вниманием. На них смотрели, как на героев. До этого момента негласной элитой в войсках считали разведчиков, которые, рискуя жизнью, пробирались почти вплотную к расположению тондронцев. Но теперь их слава была безнадёжно задвинута на задний план теми, кто сумел побывать в тылу врага и даже вернуться обратно. Более того, эти полтора десятка людей сумели нанести Гурру урон, сопоставимый с действиями целого полка, если не армии. Разведка уже доложила, что на данном направлении противник совершенно потерял не только инициативу, а и вообще почти всякую подвижность. Судя по всему, сотни, если не тысячи гомункулов просто погибли, оказавшись «в солёной воде» Паэтты без защиты.

Сам же Брайк стал теперь персоной такого уровня, что командующий армией ради него прерывал заседания. Точнее, лейтенанта ввели к Шэндору прямо во время его очередного заседания штаба. Десяток высших офицеров, рангом не ниже подполковника, сидели за столом в традиционно прокуренной комнате. На этот раз каждый из них стремился пожать Брайку руку, включая, конечно, и самого Шэндора.

– Ну, не томите же нас, лейтенант Брайк, – воскликнул Шэндор, едва с приветствиями было покончено. – Рассказывайте!

Брайк подробно рассказал всё, что посчитал важным и нужным, снабжая рассказ собственными комментариями. С большим интересом штабные офицеры слушали тот момент, когда диверсанты шли сквозь отряды гомункулов, невидимые и неслышимые для них.

– Нужно подгонять лирр, чтобы они делали побольше этих своих штук! – перебил Шэндор. – Представьте, что мог бы целый полк, снабжённый подобными амулетами! Ну или хотя бы рота!

– Если только Гурр не додумается делать своих тварей зрячими, – заметил один из офицеров.

– Хотел бы – так давно додумался бы! – отрезал Шэндор. – Наверное, не всё так просто с этим! Может, он просто не может создать зрячих гомункулов!

– В любом случае, данная стратегия представляется мне единственно правильной, – резюмировал Брайк. – Если мы хотим остановить вторжение, действовать нужно именно так. Я видел тех гомункулов, что не сумели выбраться из «солёной воды», – Шэндор улыбнулся, услышав свою аналогию. – Они были менее боеспособны, чем даже те, что были под Синицей. Для их эффективного уничтожения было бы вполне достаточно роты стрелков и пары магов. Но главное, конечно – это уничтожение столба. Господин генерал, я бы рекомендовал как можно скорее отправить моих магов к компетентным людям, чтобы те могли подробно описать технологию уничтожения.

– Не беспокойтесь, господин лейтенант, уверен, что наши яйцеголовые уже давным-давно взяли ваших ребят в оборот, – усмехнулся Шэндор. – Они мне ещё вчера всю плешь проели по этому поводу. Ну а у вас самих, господин лейтенант, какие соображения по всему этому делу? Как бы поступили вы теперь на моем месте?

– С вашего позволения, господин генерал, – кашлянув, начал Брайк. – На мой взгляд нужно реорганизовать диверсионную работу. Отряд численностью, сходной с нашей, считаю нецелесообразным. По моему мнению, вполне достаточно отряда из пяти человек – два мага и три прикрывающих бойца. Такие отряды будут более мобильны и в итоге смогут охватить бо́льшие пространства. Кроме того, на мой взгляд было бы нелишним прикрепить к каждому из таких отрядов истребительную роту численностью около полусотни стрелков, а также трёх-четырёх магов. Сразу же после уничтожения стелы противник дезориентируется, так что его можно бить. Уверен, что даже пять-шесть таких сводных групп смогут добиться большего успеха, нежели боевые соединения в их нынешнем виде.

– Превосходная идея, господин лейтенант! – похвалил Шэндор. – Собственно, мы тут уже пришли приблизительно к тем же выводам, однако, конечно, из ваших уст они выглядят куда весомее. И поэтому у меня к вам встречное предложение. Мы решили создать особый диверсионный полк, который можно будет организовать по предложенному вами принципу. А вы, майор Брайк, возглавите этот полк.

– Простите, господин генерал, – опешил Брайк. – Мне послышалось, или вы сказали «майор»?

– Это было именно то слово, которое я сказал, – подтвердил Шэндор.

– Но... Я ведь только лейтенант...

– Идёт война, господин майор, – ответил генерал. – Время, когда можно мгновенно упасть, но и мгновенно вознестись. Уверен, что ни у кого из присутствующих здесь не возникнут сомнения в вашей компетентности, а также в степени ваших заслуг. Кроме того, можно ожидать, что в новом полку под вашим началом могут оказаться не только лейтенанты, но и капитаны. Хотелось бы, чтобы у них не возникало сомнений по поводу ваших полномочий. Более того, я уже послал ходатайство в Шинтан о присвоении вам чина подполковника. Если бы я имел полномочия сделать это собственноручно, клянусь, вы были бы уже подполковником!

У Брайка в прямом смысле слова закружилась голова от такого головокружительного взлёта по карьерной лестнице. Хотя, возможно, это было головокружение от усталости и стресса. Но, несмотря даже на столь неожиданную милость со стороны генерала, Брайк не чувствовал себя счастливым.

– Простите, господин генерал, – собравшись с духом, проговорил он. – Позволено ли мне будет кое-что сказать по этому поводу?

– Прошу вас, господин майор, – кивнул Шэндор.

– Разрешите отказаться от возложенной на меня чести, – тихо, но твёрдо произнёс Брайк, не опуская головы.

– Что такое? – брови генерала поползли вверх от изумления, да и остальные офицеры, насколько можно было видеть из-за табачного дыма, не смогли скрыть своего удивления.

– Откровенно говоря, господин генерал, я не чувствую себя способным к штабной работе, – проговорил Брайк. – У меня нет к этому ни способностей, ни желания. С вашего разрешения я хотел бы возглавить одну из диверсионных групп и вернуться в тыл тондронцам. Там от меня будет больше пользы, чем в штабе.

– Когда я, сын рыбака, записался в армию, – нисколько не разозлившись, заговорил Шэндор. – Как думаете, майор, предполагал ли я, что стану командующим армии? Да ни за что! Я мечтал когда-нибудь дослужиться до сержанта, считая, что это – мой потолок. Позже, когда я уже был сержантом и меня представили к чину лейтенанта, чтобы сделать командиром роты, я был страшно огорчён. Мне казалось, что нет ничего хуже, чем быть ротным – просиживать штаны в штабе, быть на побегушках у командира полка... – Брайк невольно улыбнулся этим словам. – Но, как оказалось, быть ротным – не так уж и плохо. Когда хочешь, ты можешь быть в гуще событий вместе со своими ребятами. Чтобы не утомлять вас россказнями старика, скажу только, что я был страшно недоволен и своим назначением командиром полка, и командиром дивизии, и командиром армии... Поначалу. Потому что потом я всякий раз открывал для себя новое, ещё более трудное и интересное поле для деятельности. Захотел бы я сейчас снова стать сержантом? Да ни за что на свете!

Брайк вновь улыбнулся, вспомнив один из разговоров с генералом, где тот рассказывал о том, как отец в детстве поднимал его на плечи, а затем горько завидовал ему, лейтенанту. Но он понимал, что Шэндор хотел сказать тогда, и что он хотел сказать сейчас.

– Подумайте, майор, – продолжал меж тем Шэндор. – Вам представляется возможность быть не мечом, и даже не рукой, держащей меч, а головой, что направляет и руку, и клинок. Неужели вы захотите упустить эту возможность? И потом – вы ведь будете сам себе командир. Разве, если уж вам так припечёт, кто-то сможет не пустить вас разок-другой сходить на задание самому? Всё будет зависеть лишь от вашего желания. Вы помните, что я в самом начале нашего сотрудничества сказал вам, что вы не будете подчиняться никому – даже мне? Всё остаётся в силе. Формально вы будете под моим началом, но действовать будете по своему разумению. Если захотите – заведёте себе помощника, который будет ходить на заседания штаба вместо вас!

На этот раз Брайк не сумел ограничиться одной улыбкой, и коротко рассмеялся. Он понимал, что хитрый генерал просто поймал его в ловушку, наобещав с три короба. И ловушка была особенно крепка тем, что Брайк ни секунды не сомневался, что Шэндор говорит правду, и всё будет именно так. Но он всё-таки не мог отделаться от ощущения, что с ним поступают как с капризным ребёнком, который не хочет ложиться спать, и тогда ему обещают, что если он ляжет, но через какое-то время не сможет уснуть – ему разрешат гулять до утра. Понятное дело, что улёгшись в постель, ребёнок вскоре уснёт, и все эти обещания обратятся в пустой звук не потому, что родители его обманули, а потому что он сам не сумел ими воспользоваться. Так и Брайк, став командиром полка, наверняка не позволит себе принимать участие в вылазках, понимая, какое количество людей теперь зависит от него.

– Ну так что скажете, майор? – поинтересовался Шэндор.

– Благодарю за оказанную мне честь, господин генерал! – отсалютовав ответил Брайк. – Постараюсь оправдать возложенное на меня доверие!

– Обязательно оправдаете, майор! – улыбнулся генерал. – Ну ступайте, поешьте, да приведите себя в порядок. Поспите немного. Через три часа жду вас у себя.

Ещё раз отсалютовав всем присутствующим, Брайк вышел.

***

В последующие дни небольшой отряд Брайка постигла мощная реорганизация. Началось всё с того, что ему было присвоено гордое имя Первого диверсионного полка. Как мы уже знаем, командиром его был назначен новоиспечённый майор Брайк. Поскольку он сам определил оптимальную численность диверсионной группы в пять человек, а кулонов пока, как мы помним, было лишь четырнадцать, то, исходя из нехитрых арифметических вычислений выходило, что рот в новом полку будет пока только три. В каждую роту, кроме непосредственно самой диверсионной группы, входило шесть десятков стрелков, а также четверо или пятеро магов. Таким образом, численность одной роты примерно равнялась семидесяти человекам, что в целом почти соответствовало стандартной штатной численности роты в палатийской армии, хотя, конечно, по общей численности Первый диверсионный пока что сильно не дотягивал до полноценного полка.

По рекомендации Брайка сержанту Пэйлу было присвоено очередное воинское звание лейтенанта, и он тут же был назначен командиром первой роты диверсионного полка. В другое время для этого потребовался бы ряд бюрократических процедур – этакая своеобразная инициация, превращающая рядового в офицера. Однако теперь было не до того, поэтому к вечеру того же дня довольный Пэйл прогуливался по деревне, щеголяя новенькой формой с погонами.

Брайк сперва не хотел разделять троицу лирр по ротам, поскольку понимал, что им будет не слишком-то комфортно работать среди людей, но выбора не было – опыт показал, что лирры гораздо раньше людей чувствуют магические столбы, поэтому пришлось переступить через личные интересы. Поначалу майор хотел было сделать Паревиана командиром второй роты, но затем, пообщавшись с самим разведчиком, передумал. Паревиан сам указал на то, что далеко не каждый человек захочет служить под началом лирры. Да и сам он не горел желанием принимать на себя ненужную ответственность. Поэтому Брайк назначил на его место сержанта Канто, который тоже внезапно сделался лейтенантом.

Кстати, оба героя-мага тоже не захотели работать порознь, так что оба они также попали во вторую роту.

– Мы уже хорошо сработались в паре, господин майор, – пояснил Барео. – Не хотелось бы привыкать к новому напарнику.

Пэйл набрал себе разведчиков из их первоначального отряда, но вот магов ему пришлось принимать новеньких. Это была странная парочка – вечно хлюпающий соплями меланхоличный долговязый парень лет двадцати семи по имени Тайрин, и бодрый, жизнерадостный сухопарый старичок лет пятидесяти, который, однако, в плане выносливости мог дать фору иному юноше. Этот, второй, в силу своего возраста и, вероятно, почтенного положения в сообществе магов, уже заслужил имя, оканчивающиеся на «ус» – его звали Сатиус.

Третья рота являла собой некоторое исключение – командиром в ней был человек, не входящий в первоначальный отряд Брайка, лейтенант Файроса. В отличие от командиров двух других рот, он к этому моменту уже был лейтенантом. Его рекомендовал Брайку лично полковник Палино, который продолжал формально курировать проект, хотя это происходило скорее по инерции, поскольку Шэндор сдержал своё слово – над Брайком не было других начальников, кроме самого генерала.

Лейтенант Файроса, стройный тонкокостный блондин на два или три года моложе Брайка, произвёл на последнего хорошее впечатление. Его открытость и доброжелательность располагали, а познания в военном деле внушали уважение. Он же подобрал себе двух магов, причём выбор его несколько огорошил Брайка, поскольку одним из двух его магов была женщина – волшебница лет тридцати пяти, однако стройная и лёгкая, словно молоденькая девочка. Звали её госпожа Дайла. Вторым магом был мужчина, казавшийся чуть старше госпожи Дайлы, которого звали Вессиан. Пикантности во всю эту ситуацию добавляло то, что между волшебниками существовали отношения, явно выходящие за рамки служебных.

Такой вот пёстрый состав был у нового полка, сформированного Брайком. Как и всё в палатийской армии, его создание потребовало некоторого времени, так что Брайк впервые смог собрать в полном составе командиров и диверсантов лишь в первый день месяца дождей. Командир полка сердечно поздоровался с каждым из присутствующих, а затем в нескольких предложениях обрисовал ситуацию.

– Нам предстоит быть на самом острие удара по эллорской нечисти, – как ни хотелось Брайку избежать излишнего пафоса, это, похоже, было невозможно. – Отныне война будет вестись совсем по другим правилам. Большие армии неэффективны в войне с этим врагом. Поэтому бить его будем мы. Тактика очень проста. Каждая рота направится на свой участок, действуя в достаточной мере самостоятельно. Основные войска будут оказывать поддержку по мере надобности, но во многих случаях придётся обходиться без них. После того, как диверсионная группа уничтожит тондронский столб, истребительный отряд, приблизившись на необходимое расстояние, начнёт зачистку. Если силы врага будут велики, будем привлекать армию. Может быть, они просто будут поблизости – тогда тоже не стоит пренебрегать их помощью. Каждый командир роты подчиняется только мне. Но, думаю, вы понимаете, что в данной ситуации вам чаще всего придётся действовать по своему усмотрению. Я верю в каждого из вас – и в тех, с кем уже имел честь работать, и в тех, с кем ещё только предстоит познакомиться. Если вы попали в этот полк, значит вы – лучшие.

– У меня вопрос, господин майор, – поднял руку Пэйл.

– Да, лейтенант Пэйл? – Брайк с удовольствием произнёс вслух новое звание недавнего сержанта.

– Не будет ли лучше чётче разделить между собой диверсантов и этих так называемых истребителей? Не будут ли они лишь мешаться? Ведь совершенно понятно, что они не смогут подобраться к зомбакам ближе чем на милю без опасности быть атакованными. Я хочу сказать, господин майор, не станут ли они гирями, прикованными к нашим ногам?

– Во-первых, господин лейтенант, зарубите себе на носу одну очевидную вещь: я не допущу в моем полку конфронтации между диверсантами и истребителями. Я не допущу деления на людей первого и второго сорта. Там, у линии фронта, успех будет зависеть от того, насколько слаженно будут действовать эти два отряда. Если вы станете задирать носы, то в решающий момент вам могут щёлкнуть по этому самому носу. Кроме того, лейтенант Пэйл, не забывайте, что вы являетесь командиром не только тех пятерых, что сидят тут, но и шести с половиной десятков других людей, которых тут нет. Если вы не понимаете этого, значит, я ошибся с выбором командира роты. Так я ошибся, господин лейтенант?