Текст книги "Just friends (СИ)"

Автор книги: Paper Doll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

Затем я стал перечитывать название всех папок, будучи уверенным в том, что-то, в чем я нуждался, находилось на поверхности. Проверенный закон мирового обмана: хочешь что-то спрятать, положи это на самое видное место. Осталось только найти это место. Я бегло просматривал папки. «Кулинария», «Архив», «Выпускной Эллы». И вот оно – «Схемы для вязания»… Наконец-то. Проще простого. Мама оказалась куда умнее, чем могла казаться.

Там я обнаружил отсканированные газетные статьи, посвященные расследованию дела, скриншоты страниц из социальных сетей, фотографии, взятые невесть откуда, и много чего другого. Я был поражен, как много мама откопала за столь, казалось бы, короткое время. Но больше всего меня поражало, что она всё это сделала одна, возомнив себя не меньше, чем Шерлоком Холмсом, и это заставляло меня гордиться ею больше, чем она когда-либо могла бы гордиться мной.

Я скопировал все файлы на флешку, чтобы затем до поздней ночи разбираться в них, пытаясь распутать огромный клубок с нитями, что неизменно приводили к истине, что выдавалась простой, хоть и оспоримой в силу того, что прежде у меня не было всего этого. Казалось, теперь-то у меня была управа на Райана, который пересекал границы дозволенного, испытывая Джо, совсем как прежде его отец испытывал Нэнси, пока всё не закончилось трагически, прежде всего для самой девушки. Впрочем в отличии от Джо Нэнси совсем не сопротивлялась влиянию мистера Грея, в чем её сложно было винить, ведь она была всего лишь наивной девочкой, запутавшейся в сладком обмане человека, который, казалось бы, не мог представлять угрозы. С Джо всё словно было иначе. Она отталкивала Райана, находя в нем скрытую угрозу. И хоть девушка упрямо утверждала, что «в этом нет ничего большего» или «ты многого себе напридумывал», я чувствовал её страх перед ним, когда она пряталась за моей спиной, сжимала руку, меркла на глазах, словно мужчина высасывал из неё всю энергию.

Я искренне боялся за благополучие Джо, которое подвергалось опасности, когда на горизонте появлялся Райан. Он разъезжал на вишневом кадилаке отца, будто напоминал о том, что однажды я не смог уберечь Нэнси от того, чтобы она не садилась в него, и дразнил перспективой того, что однажды в нем могла потеряться и Джо. И я боялся этого, наверное, больше потери собственной жизни, которая была бы пустой без девушки, которая обострила все мои чувства в разы, что было глупо, безрассудно и совершенно бессмысленно. Ранее подобное казалось невозможным, но теперь меня будто накрыло волной и всё, что оставалось делать, это научиться дышать под водой, что обволакивала тело всякий раз, когда её голубые глаза неотрывно заглядывали в мои, словно искали в них ответы на вопросы, повисшие невесомо в воздухе, которых у меня не было способности услышать.

Беспокойство о Джо переходило всякие рамки. Страх обретал подобие паники, что обрушивалась на меня всякий раз, когда приходилось иметь дело с Райаном, которого, казалось, проще уже было убить, чем дольше терпеть, ожидая всякий раз от него пакости. Я не боялся его самого, но опасался того, что он мог сделать, если бы Джо всё же сдалась бы, поддалась ему. История Карли Липман заставила лишний раз убедиться, что Райан делил с отцом одну душу на двоих. Это не были сведения вроде тех, по которым обвинили мистера Грея, на счету которого было пятнадцать невинных душ, среди числа которых была затеряна и Нэнси, но это была важная зацепка, что могла повлечь за собой и кое-что большее.

В целом история Карли началась с листовок о её пропаже и публикаций в газетах, где её родители просили помощи в поисках дочери, которая бесследно исчезла. Друзья девушки распространяли фото. Дело набирало оборотов. Пошарив по страницах тех же друзей, мама отыскала их общие с Карли фото, на которых был и Райан, который, судя по серии публикаций, был частью общей компании. Они встречались. Это было ясно по тому, как его длинные руки всегда находили либо её талию, либо плечо, чтобы ненавязчиво прикоснуться, как бы далеко девушка не стояла. Когда же они не замечали камер, что случайно ловили их, пара не была столь весела. Я наблюдал за важной частью жизни Карли, которая обернулась для неё смертью, которую предвещали пойманные объективом ссоры, грубые жесты, косые озлобленные взгляды Райана в сторону девушки. Что-то между ними было не ладно. Казалось, остальные люди на фото этого не замечали. Это видел только я.

Ей было пятнадцать, ему – тридцать два. Мама узнала и об этом. Даже если на его счету Карли была единственной жертвой, это было не нормально, даже если бы девушка оставалась живой. Он был чёртовым педофилом, а это значит, что с головой у него не всё было в порядке, как и у его чёртового отца.

Полиция нашла тело спустя две недели после пропажи. Виновника так и не обнаружили. Что же, наверное, потому, что он скрывался здесь, в скромном и тихом Хантингтоне, где искал новую жертву, которой нарек Джо.

Я не мог уснуть, просидев за экраном ноутбука до самого утра. В голове не укладывалось, что всё это происходило на самом деле, а не было плодом богатой извращенной фантазии, в чем я себя убеждал. Я не верил и не доверял себе, как это делали и другие. Поддавшись их влиянию, я не внимал внутреннему голосу, обвиняя его преждевременно в самообмане, которым тот меня отравлял всё время моего существования. Но это была правда. Я лишь однажды смог убедить в этом одного человека, судью, который приговорил мистера Грея к пожизненному заключению, хоть и сам до конца не мог поверить, что всякие случайности происходили не случайно. Теперь сомнениям не было места. Я убивал их, едва те успевали зарождаться внутри меня, как сорняки. И оставался верным своим убеждениям, хоть те и не были достаточно крепкими, рождаясь на глазах из ничего.

Проспав первую половину дня, чего так и не получилось сделать ночью, я проснулся с мыслью о том, что срочно должен был увидеть Джо. Плевать, если для этого было рано. Она ненавидела меня, и это могло продолжаться вечность, пережить которую у меня не хватило бы ни сил, ни терпения, потому что я должен был убедиться, что девушка была в безопасности, хотелось бы ей этого или нет.

Меня охватило жуткое волнение едва я оказался на пороге её всё ещё убранного к прошедшему празднику дома. Была вторая половина февраля, а дом всё ещё блистал в рождественских огнях, которым здесь уже не было места. И я рассматривал их пустое сияние, упрямо нажимая на кнопку звонка, соревнуясь с упрямством Джо. Её родителей явно не было дома, иначе двери оказались бы открытыми передо мной уже спустя минуту-две, но в то же время я был убежден, что сама девушка была в это время дома, рассмотрев её рассеянную фигуру через большие окна кухни, где она сидела в одиночестве. И всё же прошло долгих пятнадцать минут, прежде чем она сдалась.

У меня перехватило дыхание, когда я наконец-то увидел её. Мы не виделись всего-то около недели, и я не представлял, насколько сильно скучал за ней, пока не увидел. Джо была не в лучшей форме. На плечах висел серый грубой вязки кардиган, в котором она куталась, как старуха, и пижамные брюки в клетку, подкатанные снизу. Собранные в беспорядочную прическу волосы заслоняли потускневшее лицо. Она обнимала себя, покусывая нервно губы, оставаясь на расстояние вытянутой руки от меня, готовая в любой момент отпрянуть, сделай я хоть один шаг ей навстречу.

– Иди к чёрту, – выпалила девушка, прежде чем сделать попытку захлопнуть перед моим носом двери, что я помешал ей сделать.

– Нам нужно поговорить, – я пытался сохранять тон спокойным, когда внутри всё переворачивалось от одного вида на неё. Всё было ещё хуже, чем я предполагал. – Пожалуйста, позволь мне войти, – вежливо попросил я, придав голосу неестественной мягкости, что и меня немало поразила.

Джо изучала меня ещё несколько минут. Нахмурившись, она проверяла, насколько искренними были мои намерения, и можно ли было мне дальше доверять, после чего сделала правильный выбор, пропустив в дом. Я готов был поклясться на месте, что больше не предам её ожиданий, но знать бы ещё чего она ожидала от меня. Сухих извинений было бы явно мало.

– Чая сегодня не будет, – девушка громко хлопнула дверьми, последовав за мной на кухню, где я расположился за круглым столом семейства Дойлов, будто надеялся стать частью их семьи. Может быть, однажды наши семьи могли бы объединиться.

– Я и не надеялся.

Джо села напротив, наклонив голову вниз, что совершенно не помогло ей скрыть покрасневшие глаза, вокруг которых собралась бессонная синева. Я чуть наклонился над столом, чтобы хотя бы так сократить расстояние между нами, что было бездонным и всепоглощающим. Смотрел на девушку в упор, когда она хлопала глазами, будто пыталась отогнать слезы, за которые мне было стыдно.

– Джо, это всё глупое недоразумение. Я был под действием наркотиков… – я осекся, когда девушка подняла на меня опухшие глаза и вопросительно приподняла брови, словно не понимала, к чему я начал эту объяснительную тираду. Затем ко мне пришло осознание того, что я назвал её тем именем, что звучало в голове, и эта её причуда заставила меня ощутить укол злости. Почему с ней не могло быть просто? Почему она не могла быть простой? – Джозефина, – я протянул через стол руку, чтобы прикоснуться к ней, но она резко отпрянула, словно обожжённая. Я не был и на шаг ближе к прощению. – Чёрт, я даже ничего не помню.

– Зачем тогда пришел извиняться за то, чего даже не помнишь? – в её голосе просачивался яд. Что же, вполне справедливо.

– Я пришел в первую очередь объяснить тебе, какое недоразумение вышло. А затем узнать, что случилось, прежде чем извиняться, – наверное, это звучало слишком резко, потому что я позволил немного повысить свой тон, когда реакция Джо на это была однозначной. Она поджала дрожащие губы и громко шмыгнула носом, прежде чем сделать глубокий выдох.

– Ты окончил с первой частью своего плана? – помедлив несколько секунд, я дал неуверенное согласие. – Ладно, тогда я расскажу тебе всё, как было, а затем ты уберешься отсюда, – с этим я уже не был согласен, но не дал девушке об этом узнать. – Мама попросила помочь ей с отчетом. Мы долго сидели, и я даже не заметила, как опоздала, потому что роботы действительно было очень много, и она была кропотливой. Я написала тебе об этом, как только заметила время и сразу же поспешила домой. Я не успела даже накраситься или сделать прическу. Переодела платье и буквально побежала в школу, опасаясь того, что ты мог уйти. На самом деле, я даже почти была уверена, что ты ушел, – она иронично усмехнулась. – Возле входа я встретила Джемму. Она курила в одиночестве, что показалось странным, но всё же я подошла к ней, чтобы поздороваться, спросить, как у неё дела, но она, кажется, не была так уж рада меня видеть. Джемма сказала, что я опоздала, что я и без неё знала, но когда я спросила, не ушел ли ты, она странно усмехнулась и ещё раз повторила ту же фразу, озадачив меня. Я бегло попрощалась с девушкой, а затем зашла внутрь. Оказавшись в зале, я быстро нашла тебя, хоть и не сразу узнала. Ты танцевал с девушкой, обнимал её, целовал. Это было неловко, но всё же я решила подойти ближе. Ты громко выкрикнул моё имя, обратив на нас внимание других. Девушка рядом с тобой, спросила о том, кто я. Ты снова принялся громко кричать, хотя музыка не была оглушающий: «Никто. Просто подруга», а затем поцеловал её, и это было очень странно. Я отдернула тебя, попросила выйти со мной, чтобы поговорить, но ты крикнул: «Иди к чёрту, Джо! Я устал от тебя». И я ушла.

Что же, я предусматривал подобный сюжет, но всё было ещё хуже. После того, как мне казалось, что я уже был на дне, я внезапно обнаружил, что был ещё глубже, чем полагал. Толща воды надо мной закрывала небо. Я буквально сам себя утопил. В этот раз даже некого было обвинить. Даже оправдание вроде того, что я был под кайфом, было слишком уж ничтожное в этом случае. Я и сам чувствовал себя ничтожным.

– И то, что ты был не в себе, лишний раз подтверждает, что произнесенное тобой было истиной, в которую мне не хотелось верить, – голос девушки надломился. Чувство вины обострилось. Своими острыми концами оно вонзалось в мои внутренности, заставляя те кровоточить, разрушаться изнутри. Внутри меня застряло сожаление, которое я не мог выразить словами.

– Это неправда. Я думал, ты не придешь. Думал, ты одурачила меня. Я был зол, и это не больше, чем порыв, потому что ты значишь для меня гораздо больше… – на выдохе произнес я, когда Джо продолжала смотреть на меня стеклянными глазами. Казалось, она не понимала значения моих слов, смена букв которых превращала их в банальное, приторно сладкое и скудное «Я люблю тебя», которое я не решался произнести, хоть и имел это в виду. Вдруг слезы хлынули вниз по её щекам, когда выражение лица оставалось непроницаемым. Она была подобна кровоточащей статуе, позволяя соленому дождю омывать щеки, касаясь невесомо губ. Казалось, Джо и сама не заметила, как начала плакать, пока горько не улыбнулась, прикоснувшись тыльной стороной ладони к лицу, умывая его слезами.

– Прости, это глупо. Я чувствую себя такой глупой, – девушка запрокинула голову назад. Я поднялся с места и в два шага приблизился к ней. Обнял её, прижав к себе. Благо тому, что она не сопротивлялась, сдавшись передо мной. И я почувствовал влагу сквозь толстовку, и как её тонкие руки неуверенно обхватили меня.

– Прости, я не хотел тебя ранить.

И она сорвалась. Её руки сжались в кулаки, оттягивая ткань моей толстовки. Всё её тело сотрясалось, когда я гладил девушку по спине с жутким осознанием того, что это я довел её до этого состояния. И, наверное, Джо не была так уж безразлична ко мне, как я мог полагать, если я заставлял испытывать её подобное.

– Рей умер, – я едва сумел расслышать произнесенное девушкой, когда она по-прежнему была прижата лицом к моему животу. И я опустился на корточки перед ней, заставив посмотреть мне в глаза и повторить это ещё раз. – Рей умер.

Похоже, дело было не только во мне. Наверное, по большей мере, не во мне. Или именно смерть любимой собаки добила её окончательно? Дело было во многом.

И я поднялся с места, чтобы поставить чайник, а затем сел рядом с Джо, взяв обе её руки в свои. Мы сидели молча, слушая завывание ветра на улице, прерываемое редким шмыганьем носа девушки. Её голова покоилась на моем плече, и мы оставили всё в прошлом, словно вся эта история случилась не с нами. И мне стало намного спокойнее.

– Ты давно виделась с Райаном? – ненароком спросил я, осознавая в ту же секунду, как же неуместно это должно было звучать.

– Фредерик, пожалуйста, не начинай, – протянула девушка и поднялась с места, чтобы сделать нам чай. Я молча наблюдал за ней, выжидая ответа. – Я видела его позавчера. Скорее всего, он меня не заметил, потому что прошел мимо, не обронив и слова, даже когда я кивнула ему при встрече, – Джо пожала плечами, мол ничего особенного в этом не было. Как по мне, это было странно, хотя, наверное, так даже было лучше. Не было поводов беспокоиться, но меня не покидало беспокойство, граничащее с манией. Я решил оставить это на потом.

Предложил посмотреть Джо фильм, что мог бы отвлечь нас, дать передохнуть от драмы, которой мы невольно поддались, потеряв в ней себя. Заметила ли это сама девушка, но она будто отодвинулась от меня, прижавшись к противоположной стороне дивана. Джо ни разу не отвлеклась, не пошутила, не засмеялась, будучи всецело сосредоточенной на фильме, что обозначало лишь то, что слезы не помогли избавиться от горечи всецело, а потому всё, что мне оставалось это ждать, когда всё вернется на круги своя. Подозревал, что это случится не так скоро, как мне хотелось бы.

– Всё ведь в порядке, правда? – спросил я перед самим уходом. Неожиданная встреча с родителями девушки не выдавалась хорошей идеей. Я не подозревал, как много они знали, а потому подозревал, что те могли ненавидеть меня, ведь, по правде говоря, для их дочери я был не лучшим другом, невзирая на её собственные убеждения в этом. Те несколько раз, что мне приходилось видаться с ними, мы оставались предельно вежливыми, из-за чего мне не удалось узнать, какими на самом деле были они – такие же, как мои родители, или лучше?

– Что ты имеешь в виду? – Джо спиной оперлась о стену, обняв себя обеими руками. Вид у неё был сонный. Казалось, ещё немного и она свалиться на месте ото сна. И если бы единственным, что могло бы её разбудить был мой поцелуй, я был бы не против, но, кажется, ей нужен был всего лишь небольшой отдых.

– Я имею в виду нас. Ты ведь больше не обижаешься на меня? – как идиот, я уже стоял в куртке и обуви, готовый в любую секунду быть прогнанным за двери.

– Всё в порядке. Конечно, всё в порядке, – девушка опустила глаза вниз и стала нервно пожевывать губы, чего ранее я за ней не замечал. – Если только ты не устал от меня, – обронила она, окончательно разубедив в том, что мы решили эту проблему раз и навсегда. Я не сдвинулся с места ни на шаг. Мои слова и действия не имели смысла. Собственная беспомощность угнетала. Разбитое сердце Джо своими осколками ранило моё. И, наверное, никогда прежде мне так сильно не хотелось получить обратно холодное безразличие, в лабиринте которого я застрял на долгое время, сдался перед возможностью выбраться из него, прежде чем пошел на свет её голубых небесных глаз.

– Скажи, что я могу сделать? – обреченно спросил я, сделав шаг навстречу девушке. Она вытянула перед собой руку, останавливая меня, не подпуская к себе, будто окажись я ближе, мог бы ранить её ещё сильнее. – Джозефина, – голос пропускал нотки злости, смешанные с усталостью, что свалась внезапно на плечи. Джо утомляла своей неприступностью.

– Ничего. Правда, ничего. Я обязательно оправлюсь после… После смерти Рея. Он был мне так дорог, и… С этим тяжело смириться, но я буду в порядке. Тебе не о чем беспокоиться, – улыбка девушки совсем не убеждала в этом, но у меня не оставалось выбора. Я ушел, дав Джо больше пространства и времени, что было губительным для меня самого. Казалось, я должен был действовать. Нужно было делать хоть что-то, чтобы всё исправить, но бездействие было эффективнее, а потому мои руки были связаны. И я сдался этому, убеждая себя в том, что я хотя бы попытался сделать что-либо, хоть это и не помогло.

***

Я оставил затею с побегом до лучших времен. Поставить жизнь на паузу в то время, когда в ней было слишком много необузданного хаоса, казалось, хорошей идеей, но фактически не осуществимой. Помимо Джо меня от этого остановил здравый рассудок, который проснулся почти сразу, как я задумался о том, за какие деньги думал жить, где и как. Я был семнадцатилетним школьником, без связей с внешним миром и опыта работы, которую проваливал ненароком в течение всего позапрошлого лета. Что вообще заставило меня подумать, что я смог бы выжить в большом мире, обманув привычный черед жизни, уготованный мне заранее. Им прошла Элла, им намеревалась пройти Джо, так чем я был лучше их?

С этой дороги свернул Рик. После окончания школы парень никуда не поступил, оставив даже попытки. Я не подозревал, чем он занимался по жизни, ведь казалось, что только тем, что гулял по городу, муштруя своих «друзей», которые явно не планировали продолжать его путь. Родители навряд ли помогали парню, ведь о семье Дадли в Хантигтоне были наслышаны. Его отец сидел в тюрьме за торговлю наркотиками, поговаривали, что мать промышляла проституцией. Меня это не касалось, а потому я нейтрально относился к слухам, выстроив отношения с Риком исключительно на личной неприязни.

Плохим примером был псевдо-парень Эллы Сэм. Он остался в городе и стал садовником, работающим на местных богачей, которые здесь были в меньшинстве. Их дети, как правило, учились в Кэнноке, а потому я не был знаком ни с одним из них. Не уверен, рисковала ли компания Рика туда соваться, хоть они и были сами по себе отбитыми. Хоть Сэму, я наслышан, платили неплохо, но парень отказался от большего всего-то ради моей сестры, любовь которой не стоила подобных жертв.

Я вдруг представил, как сбежал бы в одиночку и потерял бы даже то мнимое всё, что у меня было. Сбежать с Джо было совсем другим. Это скорее выдавалось приключением, чем неоправданным риском, на который я чуть было не подписался. Я не был любимцем судьбы (или, по крайней мере, был в этом убежден), а потому не находил того, ради чего мог бы рискнуть. У меня не было достаточных причин делать этого, а бросаться в омут с головой было явно не по мне.

Меня вдруг охватил страх выпасть из жизни. Порвать связь с родителями, Эллой, Джо, группой, чтобы погнаться за призрачной целью? Я-то и не знал, кем хотел быть, к чему должен был стремиться, где хотел оказаться через лет пять. В этом не было смысла. Свобода рисковала стать заключением. Подписаться на это означало потерять себя в вихре неправильных решений, что я умело совершал, не покидая даже зоны комфорта, рамки которой в последнее время стали размытыми.

Я хотел отвлечься хоть ненадолго. Предложил Дженне покататься на коньках, но та отказалась из-за работы в магазине. Невзирая на то, что наши отношения продолжали быть по-дружески теплыми, стоило ожидать, что это предложение переходило их черту. Мне было так скудно, что я об этом даже думать не хотел, ведь круг моих знакомых был узок. С отчаянья написал даже Рику, который охотно согласился. Рискуя написать ему, я подозревал, что парень откажется, но тот меня удивил. Наверное, моё предложение удивило его не меньше.

– Выглядишь плохо, – сказал парень, когда мы уселись в автобус по дороге в Кэннок.

– Чувствую себя не лучше.

Я чувствовал себя неловко в его компании, но всё же лучше, чем одному. Мне будто надоело слоняться по миру в одиночку. Наверное, я слишком привык к компании Джо, чтобы вернуться к истокам отстраненности, что теперь была невыносимой. Напрочь забыл, каково это было идти гулять в одиночестве, проводить вечера без ожидания чьего-то сообщения и быть совершенно безразличным к тому, ранил ли я кого или нет, потому что ранить не было кого. И это вроде как нравилось мне, но в то же время пугало, как сильно я стал зависим от людей.

Мы много не болтали с Риком. Он совсем не был похож на Найджела или Джонни, которые позволяли мне быть вольным слушателем их россказней, хоть с последним и я мог позволить себе говорить, ощущая себя полноценным участником разговора. Невзирая на то, что Рик был геем, он продолжал оставаться Риком, грубым, неотесанным парнем, чьи интересы заканчивались на уличных драках и футболе.

Как оказалось, парень совершенно не умел кататься на коньках, что премного меня позабавило. Я получал ещё то удовольствие, наблюдая за его жалкими попытками не упасть, что получалось совсем скверно. Ещё больше я зашелся хохотом, когда какой-то мужчина предложил Рику свою помощь, отчего тот грубо отказался. Парень позвал на помощь меня, и хоть сперва я наслаждался его беспомощностью, но затем сдался, подставив Рику своё плечо.

– Это ужасно. Не удивительно, что Джо бросила фигурное катание, – пропыхтел Рик, меняя «проклятые» коньки на обувь.

– Что?.. – я хотел расспросить у него об этом подробнее, но телефон разрывался от входящего звонка, норовя выпрыгнуть из кармана. Это была Джо. Я заметил, что от девушки было несколько пропущенных звонков.

Я принял вызов с плохим предчувствием, что что-то было не в порядке. Оказалось, что всё было ещё хуже, чем я мог предполагать.

– Фредерик, ты оставил телефон в заднице? Какого чёрта ты не брал трубку? – голос девушки оказался таким громким, что мне пришлось отстранить телефон от уха. Было непривычно слышать, как она кричала, но голос принадлежал ей, а потому ошибки быть не могло.

– Что случилось?

– Джонни пытался покончить жизнь с самоубийством. Ты должен срочно приехать в больницу!

========== 23. ==========

Он обо всем узнал. Лив вынуждена была признаться мужу в измене во время того, как объявляла ему о беременности, к которой тот не мог быть причастным в силу физического недостатка. Джонни отреагировал на это плохо, куда хуже, чем того кто-то мог ожидать. И я почувствовал груз собственной вины за то, что знал о романе Лив и Райана достаточно долгое время, чтобы рассказать обо всем Джонни и быть рядом с ним, обороняя от того, что всё же произошло. Кто ведь мог предположить, что он любил жену так сильно? Джонни был наивным парнем и достаточно ранимым, но я и предположить не мог, что эта любовь граничила с безумием, толкнувшим его на столь необдуманный поступок.

Я не был уверен, смог бы совершить подобное, если бы Джо отвергла мои чувства, хоть это и обещало быть слишком болезненным. Чувства превозмогали меня, и я всё чаще ловил себя на мысли о том, что совершенно не помнил жизни, каковой она была до неё. Казалось, я был влюблен в девушку ещё с самого начала времен, так долго длилось это безобразие, что мы продолжали, то отталкивая друг друга, то наслаждаясь временем, проведенным вместе. Она делала порой жизнь невозможной, но я навряд ли осмелился бы оборвать её, даже если бы намеревался сделать это ей назло. Это положило бы край моим страданиям, но даже самые темные дни обладали красотой, наполненной смыслом, который смерть бессовестно забирала, оставляя тело остывать после напрасно прожитых дней.

Жизнь без Джо обещала быть не самым прекрасным местом, в котором я не находил вдохновения до поворотного момента знакомства с ней. И всё же рассматривая обесцветившиеся стены больницы, я много думал о том, что ни за что не умер бы, рискуя потерять хотя бы остывавшие угли воспоминаний о девушке, которая безжалостно отвергла меня в пользу кого-то другого, кто, безусловно, любил бы её в разы меньше. Подобный сценарий развития событий не отличался особым оптимизмом, как и способ моего мышления, всегда омраченный сомнениями и страхом, но я не мог думать о другом после нашего неудавшегося примирения. Я причинил Джо боль, что отрикошетила, задев меня сильнее, чем должно было.

Когда я прибежал в больницу, Джо встретила меня внизу у входа. Заплаканная она бросилась мне на шею, тем самым остепенив. Моё дыхание было тяжелым, я жадно глотал воздух, которого не хватало потому, как я бежал, сломя ноги. Её теплое дыхание касалось моей шеи, обволакивая тело покоем, которому теперь не было места внутри меня.

– С ним уже всё в порядке, – произнесла Джо, едва отстранившись от меня. – К нему сейчас не пускают, поэтому нет смысла… – её голос отвал хрипотцой. Я грубо вытер слезы, катившееся по щекам девушки, что заставило её мягко улыбнуться. Кажется, наша размолвка окончательно осталась позади.

– Расскажи, мне всё по порядку, – я двинулся вперед с намерением войти в больницу, чтобы поговорить с доктором, Лив, с кем-угодно, чтобы узнать немного больше. Что-то заставляло меня волноваться за Джонни, ведь не таким уж плохим человеком он был, чтобы уходить так рано из жизни. Он был одним из тех, кого я, прежде всего, сам не хотел отпускать из своей жизни.

– Неуверенна, что могу пойти с тобой, – Джо оставалась стоять на месте, неловко переминаясь с ноги на ногу. Я совсем уж позабыл о её боязни больниц, что и у меня особо восторга не вызывали в силу того, что я был здесь частым гостем. – Это глупо, но…

– Я буду с тобой, – я протянул девушке руку, пытаясь не давить на неё, вынуждая пересечь черту, за которой однажды я имел глупость её оставить. Она немного наклонила голову, поджав губы в раздумье, как бы лучше поступить. В конце концов, Джо отказалась от моей помощи, взяла себя в руки и шагнула мне навстречу. Меня это не обидело и вовсе не покоробило, ведь она пошла со мной, а значит рискнула довериться мне ещё раз, что было немало важно.

– Мне позвонила Лив. Она говорила невнятно, поэтому сложно было понять, в чем было дело. Другого выхода, кроме как самой заявится к ней домой, не было, поэтому я поспешила к ней, даже не подозревая о том, что ужасного могло случиться. Двери были открытыми, я обнаружила Лив возле ванной, двери которой были заперты. Она сидела на полу и плакала, а когда заметила меня, то стала вопить о помощи, – девушка едва поспевала за мной, что, наверное, было для неё в новинку, ведь я перенял её привычку опережать. Ей нужна была передышка, поэтому я едва сбросил скорость, дав ей немного времени. – Джонни заперся в ванной и не поддавался даже на мои уговоры открыть двери. Не подозреваю, что между ними могло произойти, но мне и самой вдруг стало страшно. Я вызвала скорую и полицию… Когда они приехали, он уже был не в себе.

– Вены? – спросил я, остановившись в двух шагах от стойки приемной, возле которой по удачному стечению обстоятельств находился доктор Рамбл, заметивший меня издалека.

– Таблетки, – Джо смотрела мне прямо в глаза. Казалось, больничный запах сводил её с ума, и она смотрела на меня, только бы не обращать внимания на то, где находилась. Я взял девушку за руку, против её воли. И пока Джо не успела возразить этому порыву, её опередил мистер Рамбл, приветствующий нас.

– Местные Бонни и Клайд. Какие травмы заставили вас вернуться сюда в этот раз? – он был в хорошем расположении духа, что я с радостью бы перенял, если бы не обстоятельства, что привели нас туда.

Я рассказал мистеру Рамблу о Джонни, и тот признался, что не слышал об этом случае, но обещал узнать, как много больше. Оставив нас на время, мужчина скоро вернулся и велел следовать за ним.

– Его палата здесь, но к нему пока что нельзя кому-либо, кроме родственников. Не помогли даже мои связи, – он скромно улыбнулся, попятив глаза вниз, словно ему было неловко за это. – Его состояние стабильно хорошее, поэтому поводов для волнения нет. Твой друг в хороших руках, – мистер Рамбл сжал моё плечо, похлопал по спине, отклонялся перед Джо, а затем медленным шагом побрел к лестнице, оставляя нас одних.

– Разве это к лучшему оставлять его одного? Ему нужен кто-то, кто будет рядом, когда он проснется, – бросил я вслед мужчине.

– Рядом с ним жена. Тебе нечего беспокоиться, – сказал напоследок доктор, прежде чем окончательно оставить нас. Я мог поспорить о том, было ли к лучшему, что у койки Джонни осталась Лив, потому что у меня вызывало сомнение, не из-за неё ли всё это и произошло, иначе был ли в этом хоть какой-то смысл? В любом случае я не находил достаточных причин для совершения самоубийства, хоть и ранее задумывался об этом, как о способе отмщения отцу. После встречи с Джо я бросил думать о подобном, утопая в её бездонной душе раз за разом, напрасно надеясь постичь её секреты. И хоть я научился понимать девушку, она всё равно оставалась порой непредсказуемой и загадочной, и всякий раз мне приходилось будто бы заново изучать её, чтобы всякий другой раз не оплошать, с чем я справлялся вовсе плохо.