Текст книги "Just friends (СИ)"
Автор книги: Paper Doll
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)
– Мы с Бэт думали продолжить наш разговор в другом месте. Поэтому нам пора, – Элла буквально спасла меня от Сидни, которая продолжала глупо улыбаться, переводя взгляд от меня и до сестры, сравнивая нас. – А это…
– Вы, действительно, похожи, – Сидни вскочила с места. – Рада была познакомиться с тобой, Фред. Послушайся моего совета, – девушка легонько сжала моё плечо, вызвав на лице сестры немалое удивление. – О, и кстати, замечательная история. Не могу дождаться сыграть роль Франчески, – это предназначалось Элле, которая неуверенно улыбнулась незнакомке в ответ, выглядя при этом ещё более озадачено.
– Её зовут Сидни, и о большем тебе не стоит знать, – я предотвратил расспросы девушки, не желая распространяться на счет того, что моё безумие достигло пика, раз я начал признаваться в нем незнакомцам, принимая к сведению их советы. – Как дела?
– Отлично. Я бы даже сказала, замечательно, – Элла качнулась на пятках. Её глаза сияли от восторга. – Многое ещё стоит обсудить, поэтому Бэт пригласила меня в кафе на углу, чтобы мы продолжили. Тебе может быть немного скучно, но…
– Я хотел бы немного прогуляться в одиночестве. Не будешь возражать?
– Конечно, нет. Сумеешь вернуться обратно? – это немного обеспокоило Эллу, по большей мере, из-за того, что я мог найти на свою голову приключения, ввязавшись ненароком в драку, потерявшись где-то в недрах города или вытворив что-то непонятное, чего я мог бы и сам от себя не ожидать.
– У меня есть адрес отеля. Всё в порядке.
Я попрощался с Эллой и ушел восвояси. Я был плох в географической ориентировке, поэтому не стал даже пытаться определить путь, которым хотел бы двигаться. Гугл помог найти ближайшую станцию метро, что оказалась на довольно-таки приличном расстояние, преодолевая которое я осматривался вокруг, будто действительно задумался о том, чтобы переехать в Лондон и потеряться в нем. Сперва я чувствовал себя странно, а затем выбравшись из метро на неизвестной станции, находящейся близ знакомых мне окрестностей, растворился в потоке людей, став частью одного большого движения.
Я шел прямо, сворачивая на улочках, что казались мне интересными. Небрежно задевал людей, но те будто не обращали на меня внимания, задевая в ответ, когда я был особенно не расторопен и засмотревшийся на что-нибудь. Блуждая незнакомыми окрестностями, я чувствовал некую легкость внутри от одного осознания того, как среди высоких домов, я оставался маленьким и незаметным, среди таких же остальных людей, которым не было до меня дела ровно в той же степени, как и мне до них. Я был потерянным призраком, незамеченной пустотой, одним из тысячи других незнакомцем.
В кафе, куда меня занесло желание выпить стакан горячего кофе и съесть несуразный маффин с ягодной начинкой, за один столик со мной села девушка. Она раскрыла ноутбук, достала наушники и, прихлебывая горячий напиток, была занята чем-то более важным, чем дурацким расспрашиванием о том, откуда я был родом или где учился, чего я от неё ожидал.
До меня никому не было дело, словно меня и не существовало вовсе. Ещё одно лицо, встретившееся по дороге. Я чувствовал себя свободным от оковов маленького города, где все старались узнать обо всех и получше, будто от этого зависела вся их жизнь. Я не был чёртовым фриком, избитым шайкой пропускающих школу подростков по дороге домой, влюбленным дураком без шанса на взаимность, запутавшимся в себе парнем, который не понимал, чего ему нужно было от жизни и что та хотела от него. Существовало только необъятное «сейчас», в которое я с головой ввязался. И не хватало мне лишь одного – Джо, как сильно не связывала бы она меня с Хантигтоном, от которого хотелось бежать, сжигая все мосты.
Сидни была права. Я нуждался в большом городе, который проглотил бы меня целиком, не оставив и крошки. Вернувшись домой, мне вдруг стало ясно, как белый день, чего я хотел на самом деле, к чему должен бы стремиться, о чем впервые за долгое время замечтался. Уехать в Лондон вместе с Джо – пить кофе, есть ягодные маффины, жить.
========== 15. ==========
Я родился в один из угрюмых осенних дней. Конец ноября не мог предвещать хорошей погоды, поэтому, по словам моего нерадивого отца, в тот самый день, когда родители положили начало моей скудной жизни, безостановочно лил дождь, подстрекаемый жутко сильным и холодным ветром. Я побеспокоил мать известием о том, что хотел прийти в этот уродливо прекрасный мир посреди ночи, хотя не спешил покидать теплого укромного местечка, будто бы в предчувствии того, что меня ждало снаружи, а потому родился в около обеденное время, измучив долгим ожиданием всех родных.
С большой натяжкой я мог назвать этот день любимым, ведь ничего хорошего в нем не предвидел. Каждый год в эту пору либо начинались проливные дожди, либо в воздухе задерживался туман, наполняющий воздух влагой. Я предпочитал оставаться дома, что не устраивало маму, которая умела даже самый нелепый повод превратить в праздник. Как бы отчаянно я не просил её оставить эту затею, и меня вместе с ней в покое, мы пришли к компромиссу, что от одного испеченного ею торта ничего не будет. Тихие посиделки за ужином едва ли напоминали празднование, о котором свидетельствовал лишь возвышенный над всем остальным торт. Этого было достаточно. Большего и не хотелось. Был бы у меня шанс, я бы отказался и от этого.
По словам мамы, когда мы жили в другом городе, чего я не помнил, я приглашал на празднество других детей, что подтверждалось фотографиями, на которых я выделялся особо хмурой физиономией, свидетельствовавшей о том, что всех этих детей приглашала мама, а не я. Когда мы переехали в Хантингтон, я решился пригласить на скромные посиделки Нэнси, которая заставила меня на некоторое время даже полюбить всё это незатейливое действо. В альбоме сохранилось несколько фото напамять о тех золотых деньках, но я не смотрел их с тех пор, как принял смерть девочки, а вместе с тем отказался и от той жизни, что мы провели вместе.
Этот год не отличался от других. Семнадцать лет – не большое дело. Обычная из ряда других дата, не заслуживающая особого почтения. Круг моего общения стал намного шире, чем был ещё год назад, когда я удачно пропустил несколько звонков от Найджела и оставил без ответа его смс-поздравление, но я не хотел, чтобы кто-либо придавал этому хоть немного больше внимания, чем это делал я сам. Хотя подозревал, что с Дженной так не получиться.
После приезда из Лондона, воодушевленная и счастливая, Элла решила вернуться в кампус после моего дня рождения, словно мне это было необходимо. Мама не упоминала об этом дне, хоть и вздрагивала каждый раз, когда я начинал рыскать по шкафчикам в поисках нужных мне вещей. Отец был к этому безразличен, и хотя бы это меня в нем устраивало.
Джо по-прежнему не обзывалась, и я не стал затевать осторожных бесед с ней, в попытке всё уладить. Я решил быть упрямым в той же степени, что и она. Лишь отправившись с матерью за покупками, я увидел её издали в компании Рика, что лишь подлило масла в огонь моей решительности не ступать на тропу перемирия первым (хоть мы и не ссорились вовсе). После этого, будто, между прочем, спросил у Тильды, все ли у её подруги было в порядке. Её утвердительный ответ с заверением, что Джо пережила предвыборную неудачу, лишний раз убедило меня в безразличности девушки, которая в моем воображение приобретала всё больше холодной жестокости, что было под стать её кукольному лицу.
Как и прежние годы, я не ждал чего-то особенного в день своего рождения, хоть и чувствовал себя отличительно иначе. Прежние годы не приходилось просыпаться с мыслью о Джо, которая продолжала терзать своим ожесточенным молчанием, переходящим рамки моего понимания. Лучше бы мы, как прежде, были бы незнакомыми, что наверняка спасло бы от терзаний, нарушающих сон, прибавляя к нему тревогу.
Я стал думать о Джо так много, что это переходило рамки разумного. Что-то внутри меня сломалось, сдалось, отступило назад перед горячностью рассудка, который ни на секунду не переставал думать о ней, сводя этим с ума. Я напрасно убеждал себя в том, что это была лишь фикция, выдумка, но никак не больше. Ведь мы были всего лишь друзьями. Ничем не обязывающими друг друга людьми, которые изредка считали своё времяпровождение вместе наилучшим (по крайней мере, я так считал). Я не должен был выходить за рамки, очерченные девушкой, воображая себе, как дурак, что-то большее. В конце концов, это было смехотворно, глупо, нелепо, о чем самому себе было стыдно признаться. Я так безрассудно отдал Джо всё свое время, мысли и чувства, что расскажи мне кто ещё год назад о том, что занимало меня теперь, я бы отмахнулся от этого человека, счел его безумцем.
И всё же этот день давал надежду на то, что он станет поводом для Джо разрушить тишину. Я ждал её звонка, как чуда, а вместе с ним и глупых нелепых извинений, что совершенно не имели бы отношения к тому, что меня действительно задевало. И всё же девушка умела извиняться так, чтобы при этом виноватым чувствовал себя именно я. Если бы она об этом знала, то прекратила бы так часто извиняться, ведь пользоваться этим особым умением не стала бы из своей скромности, так сильно полюбившейся мне.
Поэтому проснувшись ещё затемно, я первым делом стал проверять сообщения, среди которых не оказалось того самого, что я ждал. Я разозлился на самого себя из-за глупых соображений, будто Джо с тем же нетерпением ждала этого дня, чтобы вернуть всё на прежние места. А затем на неё, преждевременно решив, будто до конца дня не стоило ждать от девушки и самого простого поздравления, свидетельствующего о том, что у наших отношений ещё был шанс. Затем услышал дождь, пробивающий стекла крепких окон, затем включил светильник и отвлек себя книгой.
В дальнейшем первая часть дня прошла скудно. Привычные поздравления от родителей, сопровождаемые торжественным преподнесением подарков, что не отличались оригинальностью, хотя я мило улыбнулся маме, заверив её в том, что подаренная ею камера была именно тем, о чем я мечтал. Она сказала что-то вроде того, что я мог снимать на неё популярные в сети блоги, но это то, что я делал бы в последнюю очередь. Отец подарил деньги, взяв с меня обещание, что потрачены они будут с умом (обычно, я тратил эти деньги на подарки другим на Рождество). Элла купила большую коробку моего любимого печенья, внутри которой между печеньями оказались леденцы в форме буковок J, что, по её мнению, было очень смешно.
Дженне не терпелось поздравить меня прямо посреди школьного коридора, вернувшись к старой привычке делать всё на людях. У неё в руках было много золотисто-чёрных шариков, что возвращали меня в начальные классы, когда подобное для меня подготовила Нэнси. Ещё с другого конца коридора Дженна стала петь традиционное «Happy birthday to you», когда я только и думал о том, куда бы спрятаться от всеобщего внимания, что было сосредоточено на нас двоих. Я чувствовал себя неловко, но в то же время подавлял в себе это гадкое ощущение, пытаясь найти в этом и хорошее, что было гораздо сложнее.
Я поцеловал Дженну, когда она подошла ко мне и крепко обняла, сжав в своих худых руках так крепко, будто от этого зависела вся её жизнь. Я скромно улыбнулся, махнув всем рукой, когда собравшиеся вокруг люди стали нас фотографировать. И всё же чувствовал себя совершенно отвратно. Утешало отчасти лишь то, что Джо училась в другой школе и не могла видеть всего того фарса, в который я был невольно втянут.
– Признайся, тебе понравился мой сюрприз, – весело произнесла Дженна, когда мы сидя на подоконнике под лестницей ели торт, что девушка умудрилась притащить с собой. Шел третий урок, а мы сидели, как ни в чем не бывало. Я смотрел в запотевшее окно, пейзаж за которым был сер и скучен, как и моя жизнь, и сгрызал себя из-за стыда перед Дженной, которая постаралась гораздо больше, чем я смог бы сделать для неё.
– Вообще-то я не люблю сюрпризы, но это было довольно-таки приятно, – я даже смог выдавить из себя скудную улыбку, но ей подошло и это.
– Это ещё не конец, – Дженна никак не унималась. Она провела пальцем по голубой глазури, а затем оставила её след на кончике моего носа, заставив поморщиться. Натянув рукава свитера, я вытер нос, закрепив мысль о том, что следовало бросить вещь в стирку после возвращения домой. – Ничего радикального! – засуетилась девушка, когда её маленькая проделка не вызвала у меня игривого настроения. – Всего лишь небольшая поездка в Кэннок…
– Ты меня балуешь, – иронично произнес я. Меня вполне устраивало остаться в этот день дома, закрытым в прохладной комнате подальше от других. И всё же это был не худший вариант, что Дженна могла предложить. – Я рад, что это не одна из ненавистных мною вечеринок-сюрпризов. Это было бы ужасно, – я взял девушку за руку, приблизившись к ней немного ближе. Сатирический комментарий стоило оставить при себе, но стоило мне заправить за ухо волосы Дженны, провести легонько пальцами по её лицу, а затем ещё и поцеловать, как задорная улыбка снова выросла на её лице. Я неуверенно улыбнулся ей в ответ, хоть и не был в настроении.
– Доедай быстрее торт. У нас ещё очень много дел, – Дженна сжала губы в тонкую полоску, прежде чем потянуться ко мне и чмокнуть бегло в губы, словно в нетерпении.
– О чем это ты? У меня ещё два урока, – я округлил глаза, сделав выражение лица наигранно удивленным. Это заставило Дженну засмеяться, толкнув меня легонько в руку. – На самом деле, я больше не могу. Давай, оставим его здесь.
Девушка не согласилась, но лучшим уговором стало оставить её вместе с тортом на месте, заявив о том, что я собрался возвращаться домой, что заставило её в мгновенье ока спохватиться с места и догнать меня.
Перед поездкой в Кэннок я хотел вернуться домой, чтобы переодеться, но Дженна не позволила мне этого сделать, чем навела на мысль о том, что риск попасть на вечеринку в мою честь всё ещё был в силе. Она, как умела, отворачивала меня от дома, что было слишком подозрительно для того, чтобы моё настроение упало ещё ниже в догадке перед предстоящим представлением. Уже в автобусе я стал представлять маму, отца и Эллу, что готовили для меня сюрприз, об одной мысли о котором кожа покрывалась гусиными лапками. Мама наверняка снизошла к тому, чтобы пригласить Джо, у которой бы не оставалось иного выхода, кроме как прийти вопреки желанию возобновить со мной общение. Разве что там вынуждены были присутствовать участники группы, с которыми меня теперь связывал один лишь дом, в котором я позволил им проводить свои репетиции. Кого ещё они могли пригасить, я понятия не имел, ведь недоброжелателей в этом скудном городе было гораздо больше, чем друзей. Как для семнадцатилетнего это была весьма скверная и неприятная ситуация, но меня по большей мере расстраивало то, что было даже это малое число людей, которые могли бы нехотя прийти, но которых я сам вовсе не хотел бы видеть. За исключением одной лишь Джо. Только бы ещё она сама того хотела.
– Меня дома точно не будет ждать какой-нибудь сюрприз? – аккуратно спросил у Дженны, когда мы зашли перекусить в одну из миловидных закусочных, где набрали себе много вредной еды.
– Не знаю. Даже если что-то и ждет, я к этому не причастна, – глаза девушки всё время были опущены вниз. Когда она подняла их, на её лице выросла странная улыбка, что не давало мне однозначного (отрицательного) ответа, что я ожидал.
Я продолжал думать об этом, представляя себя в ловушке, проверяя в то самое время дурацкий телефон, но сообщений от Джо не было. Проигнорировал видео Найджела, несколько скупых слов одноклассников, с которыми не общался, но которые узнали об этом дне лишь из-за выходки Дженны, и отвечал короткими фразами на сообщения Эллы, которые даже не читал.
Мне стало немного лучше, когда мы выпили. Дженна подарила мне фальшивый паспорт, что к следующему году мог мне уже не понадобиться, и всё же этот подарок был гораздо лучше глупых шариков и торта.
Прежде мы с Дженной много гуляли по городу, ели, смотрели кино, а под конец дня оказались в одном из того типа мест, где люди читали стихи и пили вино в уютной атмосфере полумрака. Я выпил совсем немного, но удар легкого головокружения приятно подействовал на моё самочувствие, разом убив и мысли о Джо, и о чёртовой вечеринке (что всё больше казалась не более, чем параноидальным вымыслом). Я сидел и не слушал никого вокруг, глядя на Дженну, которая заламывала в волнении руки, не отрывая глаз от небольшой импровизированной сцены. Девушка выглядела тревожно, и внутри меня зажглось необходимое желание избавить её от этого напрасного чувства, ведь момент-то был неплох. Обстановка была достаточно интимной и, пребывая в легком дурмане, я почему-то захотел поцеловать её, хоть её липкие поцелуи не всегда были приятными. За день я чуть больше десяти раз сумел попробовать неприятный вкус блеска на губах Дженны, что она наносила на губы раз за разом после каждого поцелуя. И всё же я нуждался в этом, хоть и Дженна в моих глазах оставалась Дженной, губы оставались липкими, Джо оставалась дорогой сердцу.
Я будто впервые увидел в ней свою девушку. Без ускоренного сердцебиения, мурашек по коже или завязанного узла где-то внизу живота. Не было страсти и трепета в этом моем странном взгляде, просто на несколько коротких секунд я сумел увидеть в ней самой любовь, что ранее была не больше, чем пустым звуком. Любовь к чему-то прекрасному. Дженна хранила внутри себя красоту, тщательно спрятанную за стенками нарочитой глупости, что убивала к ней интерес. Она была не просто девушкой, которая хотела пробиться в высший свет, требующая внимания и любви. Она была человеком с душой, подобной неогранённому алмазу. И всё же очистить его от пыли предстояло не мне, ведь я позарился на маленькую жемчужину, что пряталась от меня на дне океана, где я был не больше, чем проплывающей мимо ещё одной рыбой.
В агонии накатившегося на меня прозрения я потянулся, чтобы поцеловать Дженну, как она подскочила с места. На миг я ощутил себя одураченным, пока не увидел, что девушка собралась делать. Взяв второй бокал вина, я сосредоточил всё своё внимание на Дженне, провозглашавшей стих в мою честь. Пытался не пропустить и слова, проявив к ней уважение, что было слишком сложно для моей рассеянной натуры, но всё же каждое слово впиталось под кожу. Ещё одно её признание легло камнем на шею. Дженна нравилась мне, и я находил её недурной собой, но я дурачил её каждым очередным поцелуем. Даже тем, что собирался дать, вложив в него всю искренность своих чувств.
Девушка прослезилась, окончив свою скромную оду. Я поднялся с места, аплодируя вместе с остальными, когда она обняла меня крепко-крепко, прижавшись так, будто я должен был раствориться в доли секунды.
После этого мы посидели ещё немного. Я больше не пил, довольствуясь тем малым, что успело подействовать на мою больную голову. Мы с Дженной потанцевали под незатейливую музыку неизвестной нам обоим группы, мотивы которых вернули меня к мыслям о Джо. Нечто похожее пришлось бы ей по вкусу. Обнимая Дженну и чувствуя её голову на своем плече, я вспомнил о том, как застал Джо беззаботно танцующей в своей комнате, будто ничто в мире её не волновало, и это заставило меня улыбнуться.
Проследил сообщения, когда мы возвращались автобусом домой. Девушка спала на моей плече, в то время как я проверял, когда Джо в последний раз была в сети. Пятнадцать минут назад. Мысленно послал её к чёрту. Мысленно извинился. И смирился.
– Должен признать, это было неожиданно, – сказал я, когда мы возвращались домой. Я мечтал поскорее провести Дженну домой, чтобы вернуться к себе и запереться там с мнимой надеждой на то, что все оставят меня в покое.
– Думала, тебе не понравиться, но рада, что всё прошло отлично.
– Почему ты так думала?
– Элла сказала, что ты ненавидишь все праздники, а день рождение – в два раза больше. Планов у меня было гораздо больше, но посоветовавшись с твоей сестрой, я остановилась на этом. Если честно, я ожидала, целый вечер выслушивать твоё недовольство всем этим, потому что…
– Знаю. Это было у меня в планах, но я передумал. Сам не ожидал, что у меня получиться так хорошо себя вести, – мы с Дженной вместе засмеялись. – Хотя Элла была права. Я ненавижу всё это.
– Нет, ты ненавидишь себя.
– Прости, что? – я думал, мне послышалось, когда девушка улыбнулась, посмотрев с насмешкой в глазах, будто знала обо мне больше, чем я мог подумать, и это возвышало её надо мной в разы.
– Все в школе знают про тебя и Нэнси Кэмпбелл. Её смерть должно было расстроила тебя, но, сколько лет уже прошло, а ты никак не можешь сдвинуться с места. Ты мне нравился и раньше, Фред, но я считала тебя немного… – она не знала, как помягче сказать «фрик». – Закрытым в себе.
– И что тебя заставило изменить своё мнение? – я и не заметил, как сложил руки на груди, приняв оборонительную позу. Я звучал вызывающе, но Дженну это, кажется, лишь больше смешило.
– Твой поступок. Он заставил меня подумать о том, что за твоей замкнутостью прячется парень в разы лучше тех, с которыми я встречалась. Это словно две твои стороны. Имеешь дело с одной, прими к сведению, что придется смириться со второй. В последнее время я чувствую, как мне всё тяжелее с этим справляться.
Я задержал дыхание, дожидаясь момента, когда Дженна произнесет те самые слова, что я так мечтал услышать, но теперь страшился. Но она не спешила доводить дело до конца. Прежде, чем она продолжила, успел подумать о том, что бросать меня в мой же день рождения было бы слишком подло даже для неё, хотя не стал бы отрицать не смог бы я выкинуть нечто подобное (хотя бы потому, что не знал, когда у Дженны был день рождения). И всё же непонятно откуда появившееся волнение сдавливало мне горло. Почему-то стало неприятно перед лицом долгожданных слов прощания.
– Ты думаешь, что люди тебя не замечают. Но это не так. От всех всё равно не скроешься. И ты можешь думать, что я достаточно глупа, чтобы не замечать всего, но… Я знаю тебя не меньше, чем ты меня, невзирая на то, что ты не открываешься никому. Ну или почти никому, – краем глаза уловил, как тыльной стороной ладони девушка вытерла слезы. Затем набрала в легкие побольше морозного холода, но на этом закончила.
– О чем это ты? – я был несколько озадачен её последним предположением. Всё сказанное прежде было правдой, которую не было смысла отрицать. И Дженна второй раз за вечер поразила меня, на этот раз своей проникновенностью. Я чувствовал себя странно – смесь облегчения и внутренней тяжести осели на дне моей мелководной души.
– Не важно, – мы остановились перед домом девушки. В одной из комнат горел свет. Её брат был дома. Отец опять в отъезде. – Ещё раз с днем рождения тебя, Фред. До встречи, – Дженна поцеловала меня в щеку, оставив липкий след на коже и ушла, оставив в замешательстве.
Домой я возвращался не спеша. Физически не было сил для раздумий, что запутались в поставленных сетях пьяного дурмана, что не до конца отпустил меня. Жутко хотелось спать, а вместе с тем ненавидеть Джо, что вопреки всему я почему-то не мог делать, взваливая в который раз вину на себя. Меня воротило от мысли об ужине с родителями. Не хотелось ничего, только лежать в спальне, изучая потолок, что было не интереснее, чем жить моей жизнью.
Приблизившись к дому, меня насторожил выключенный свет во всех комнатах. Посмотрел на часы – всего полдесятого вечера. Для ужина было поздно, но даже в обычные дни никто ещё не спешил ложиться спать в столь ранее время.
Открывая двери собственными ключами, я почувствовал некий страх, что пробежал легким холодком по коже. Ладони вспотели, телу вдруг стало жарко. Оказавшись внутри, я не стал запирать двери за собою. Минул прихожую, оставаясь в верхней одежде, и прошел в гостиную. Там было тихо и темно. Я намеревался включить свет, как в дальнем углу комнаты зажглись огоньки, осветившие лицо, которого я сперва не узнал. Мне стало жутко страшно, и я был очень близок к тому, чтобы начать вопить (чего я, конечно, не сделал бы), чувствуя приближение паники, наступавшей подобно лавине. Лишь, когда излюбленный мелодичный голос стал напевать «Happy birthday to you», я выдохнул с облегчением.
Это была Джо. Вслед за ней в единый поток стали сливаться и другие голоса. Из темноты прорисовывались силуэты людей, которых я по-прежнему едва узнавал, следя за огоньком Джо, что приближался ко мне. И когда девушка наконец-то остановилась напротив меня, зажегся свет и все вместе закричали в разнобой «Сюрприз!», не на шутку переполошив меня.
– Сюрприз! – последней произнесла Джо с широкой довольной улыбкой на лице, которое я так отчаянно хотел увидеть последние дни. Она стояла и смотрела на меня в упор, изучая мою реакцию на её проделку, что была наверняка не той, что девушка ожидала увидеть.
Вместе с нами замерли и остальные. Все, как один, смотрели на меня, как олени, сбитые на перекрестке – глаза большие, полные недоразумения. Артур, Клод и Матильда стояли рядом, создавая маленький островок. Чуть позади Джо стоял Рик, отвернувший голову, стоило мне остановить на нем свой взгляд. Безумно счастливый Найджел, который будто бы готов был броситься на меня с объятиями, сбив с ног. И несколько других людей из школы, которые просто ответили на приглашение о вечеринке, пересланной за моей спиной. Они приобрели скучающий вид, мысленно планируя свой скорейший уход, если в ближайшее время им не преподнесут алкоголь, за которым они сюда пришли.
– Ну же, загадывай желание и задувай свечи, – Джо прикусила нижнюю губу в волнении, протягивая вперед треклятый торт.
– Это ты всё устроила? – нетерпеливо спросил я, пытаясь скрыть всю свою злость, что невольно вырывалась наружу.
– Фредерик. Пожалуйста, – она скосила взглядом на других, подавая явный намек, чтобы я сдул чёртовы свечи, не выставляя её дурой перед всеми. Подобным иногда злоупотребляла мама, поэтому я знал наверняка, что это значило.
Нехотя я сдул свечи. Джо улыбнулась. Остальные радостно закричали. Через секунду кто-то включил музыку, когда я немедля схватил девушку за запястье и потянул за собой в прихожую, подальше от глаз остальных.
– Зачем ты это сделала?
– Странный вопрос. Это же твой день рождения! – Джо выглядела растерянно. Она неуверенно улыбнулась, искренне не понимая, в чем было дело.
– Ты не можешь так делать! Исчезнуть на несколько недель, игнорировать меня, а затем делать вот такие «сюрпризы»!..
– Я не игнорировала тебя, – с вызовом заявила девушка, вытянув шею. – Это во-первых. А во-вторых, я только тем и занималась последнюю неделю, что готовила для тебя эту вечеринку.
– Разве я просил тебя об этом? – мы стояли достаточно близко друг к другу, чтобы я чувствовал её тяжелое дыхание на своей коже. От Джо, как всегда, пахло сладостями, и я едва сопротивлялся порыву поцеловать её, граничащим со злостью перед тем, что она сделала. – Я не хочу видеть всех этих людей. Я ненавижу вечеринки. Я ненавижу день своего рождения, – я стал загибать пальцы с каждым произнесенным предложением. У Джо надулись ноздри от ответной злости. Она нахмурила брови и приобрела совершенно чудный вид, и единственным моим преимуществом было то, что это был мой день рождение.
– Твоя девушка пыталась отговорить меня от этой затеи, но будь честным с собой хоть один раз. Ты нуждаешься в других людях, – её лицо покраснело, а голос повысился до моего тона. Я признавал лишь то, что девушка была права отчасти. Я нуждался только в ней. Ни в ком другом. Ей это было сложно понять. И я не был уверен, стоило ли ей это объяснять.
– Тебе стоило прислушаться к моей девушке, – это словосочетание укололо кончик моего языка, соскользнув с него с иронической горькостью. – А теперь, будь добра, выгони этих людей из моего дома.
– Я не буду этого делать, – Джо сложила руки на груди, гордо вскинув вверх голову. Стоило отметить, как очаровательно она выглядела, разодевшись в милое бледно-розовое платье с четвертными рукавами, обрамленное рюшами, которые моя сестра ненавидела больше, чем я свою жизнь. Волосы бережно собраны в замысловатую прическу. Едва заметный макияж не скрывал румянца на щеках. – Помимо этого ты сейчас вернешься со мной обратно и поблагодаришь каждого, кто пришел.
– Кем ты себя вообразила? – я отступил немного назад. Невообразимо, как один человек мог сводить с ума одновременно в хорошем и плохом смысле. Джо выводила меня из себя, изводила, мучила, но в то же время притягивала, влюбляя в себя всё сильнее.
Девушка опустила голову вниз. Мои слова её задели. Глаза заблестели. Когда я сделал неуверенный шаг вперед, она отступила. Мы будто играли чёртовы кошки-мышки, что заставляло меня чувствовать себя ещё большим идиотом, чем я был.
– Я не отступлю, – сдавленным голосом произнесла девушка.
– Ладно, как знаешь, – я пожал плечами, а затем развернулся на пятках, намереваясь провернуть блеф, чего мне не удалось. Обернувшись у полураскрытых дверей, я взглянул на Джо, которая напоминала неприступную стену. Плотно сжав губы, она испепеляла меня взглядом. В конце концов, я тоже не собирался отступать.
– Куда это ты? – успел услышать голос Найджела, прежде чем громко хлопнуть за собой дверью и уйти восвояси.
***
Ночь я провел дома у Дженны. Прежде трижды прогулялся улицей туда и обратно, но когда убедился, что Джо не собиралась прекращать вечеринки, испытывая мои терпение и гордость, решил вовсе не возвращаться на ночь домой. Дженна, кажется, даже не была удивлена моему появлению. Она всё знала о вечеринке. И наверняка догадывалась о том, что именно этим всё должно было закончиться.
Я никак не мог уснуть, думая всё время о Джо. Мы оба действовали опрометчиво и глупо. Мне сложно было к ней подобраться, когда сама девушка делала это наугад, из-за чего мы оказывались по разные стороны баррикад – разбитые, но верные своим принципам. Она оказалась более непредсказуемой, чем я мог ожидать. В её голове постоянно роились мысли, и с каждым днем я всё сильнее жалел о том, что не был наделен свойством телепатии. Мне бы каждую мысль Джо видеть, как на ладони, и мне стало бы в разы легче управляться с нею и её непостоянством. Думала ли, она также обо мне… Это снедало меня всё больше и больше.
Когда я вернулся следующим утром домой, то не обнаружил там никого. В доме было чисто. Впервые в голову пришла мысль о том, где всё это время были родители, но я напрочь забыл об этом, когда обнаружил прикрепленную к холодильнику записку от Джо:
«Я сказала всем уйти и осталась ждать тебя. Мне жаль, что из-за меня ты не мог вернуться домой. Ещё больше жаль, что испортила тебе праздник. Я хотела, как лучше. С любовью, Джозефина».
