Текст книги "Just friends (СИ)"

Автор книги: Paper Doll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Встречал в школьных коридорах Дженну чаще, чем нам следовало бы пересекаться, и она улыбалась каждый раз, словно ничего плохого не произошло. Продолжала ли она и дальше думать, будто в ту самую секунду, что я проходил мимо неё, то думал о Джо, как было в действительности? И эти мысли почему-то вызывали у меня чувство стыда, потому что стоило припрятать её образ хотя бы на те короткие секунды, когда стоило состроить перед Дженной маску раскаяния, что любезно её обрадовала бы. Но у меня не получалось. Я глупо улыбался, махая ей каждый раз рукой, будто её правдивое обвинение приведет меня к электрическому стулу.

Было непривычно сидеть за обеденным столом одному. Привыкший к навязчивому обществу Дженны, я наблюдал за ней, дожидаясь сообщения от Джо, что было отвратительно и глупо. Дженна сидела за столом с девчонками, имена которых я смутно помнил. Девушка бросила затею присоединиться к обществу самопровозглашенной элиты, выбрав скромною компанию невзрачных серых или попросту говоря других девушек, у которых не было шанса выделиться на фоне друг друга, а то и всего мира. Ведь и Джо была самой обычной из всех обычных, но не в свете моего отношения к ней. Я превозносил её над другими только потому, что меня влекло к ней ещё с самой первой минуты нашего неловкого знакомства. Просто было внутри нас обоих что-то, что должно было однажды соединиться, и я не мог изменить этого чувства.

Дженна выглядела совершенно одинокой и отстраненной от других. Она печатала в телефоне сообщение неизвестному абоненту (не исключено, что писала в эту секунду Майлзу Ричману). Затем долго пялилась в экран телефона, но, очевидно, так и не получив ответа, отложила его в сторону, продолжив обед. Подперев щеку сжатой ладонью, Дженна выглядела устало и скучающе. Моя рука потянулась к телефону.

«Садись за мой столик. Здесь слишком одиноко без тебя»

И я отправил сообщение с уверенностью в том, что все точки над «і» уже были расставлены, и Дженна явно не возьмет себе в голову ничего лишнего. Я наблюдал за тем, как девушка спохватилась, услышав звук уведомления. Она читала сообщение с задумчивым видом, словно я предложил ей заново встречаться, вконец обезумев, но когда подняла на меня глаза, то улыбнулась, подняв в воздухе средний палец. Я усмехнулся в ответ. В конце концов, Дженна не медлила, чтобы подняться с места и под сопровождающие взгляды новоиспеченных подруг подойти к моему столику.

Мы притворились старыми друзьями, которые на время потеряли связь и теперь решили возобновить её с помощью неловкой беседы. Это было странно, но всё же будто так и должно было быть. Дженна не ненавидела меня, хоть и упорно избегала малейшего взгляда в мою сторону, в чем её едва ли можно было упрекнуть. Разговор протекал плавно, как обычно, больше говорила Дженна, в чем я ей любезно уступал.

Мы разбежались с первым звонком. Точнее я оставался сидеть за столом, когда девушка поспешила на урок, на который я намеревался опоздать. Зашел перечитать переписку с Джо, как заметил, что фото её профиля было изменено. Я незамедлительно открыл снимок, чтобы увидеть на нем смеющуюся Джо, которая беспечно валялась в снегу, когда над ней нависла чья-то тень.

«Неплохое фото. Его сделала Линда?» – спросил я без надежды получить быстрый ответ.

Остаток дня прошел в скуке. Дженну я больше так и не встретил. Я брел медленно домой, затормозив возле остановки, где ещё издалека заметил фигуру Рика, который будто дожидался кого-то. Посмотрев на часы, предположил, что это могла быть Джо, хоть ещё было слишком рано для окончания уроков в её школе. Я знал расписание наизусть, лучше собственного, но всё же это насторожило.

«Нет, один милый парень»

Её ответ наконец-то нашел меня. И сразу, как удар поддых. Она будто нарочно дразнила меня, издевалась, задевая чувства, в которых признаться оказывалось всё сложнее и сложнее. Я поднял глаза на Рика, который сидел на автобусной остановке и не отрывал глаз от экрана мобильного, что заставило меня задаться вопросом не переписывался ли он с Джо. Был ли он тем «милым парнем», который сфотографировал её, уловив момент естественного великолепия, в котором Джо была лучшей. Естественность была ей к лицу, что в современное время, я полагал, было редкостью. Девушки, да и некоторые парни, прятали неуверенность за масками, что хоть и красили их лица, но в то же время обезображивали сущность.

Мне нравилось видеть людей настоящими, хоть большинство из них совершенно не интересовали меня. Я и сам себе был не интересен, а потому искренне поражался выдержке Джо, дружба с которой спасала от уныния, погружая в то же время в пучину безысходности перед тем, чтобы застрять в этом навсегда. Я хотел быть для неё чем-то большим и боялся, если это было не так. Казалось, она выделяла меня среди других, уделяя время и признавая, что я был совершенно не таким, как многие другие. Я привык к убеждению, что всё вокруг было сплошь обманом, но Джо хотелось верить, зарывая себя в могиле изо лжи, что была слаще правды, которую я неизменно видел в чёрно-белых тонах. Может, я действительно был кем-то совершенно особенным в жизни Джо? Может, ни Рик, ни Вуди не смогли бы сравниться со мной, и девушка втайне могла быть влюблена в меня в точности, как и я в неё? Может, мы оба боялись того, что однажды должно было стать неизбежным?

И всё же наблюдая за Риком, я чувствовал злость, подставляя его имя во все «может быть», связанные с Джо. Я видел их взаимодействие лишь однажды, и кто мог подумать, что Рик может оказаться гораздо лучшим парнем, чем я? С ней он был веселым и простым, в то время, когда я заставлял её задумываться о многих вещах, сомневаться в них, как и во мне, усложнял наши взаимоотношения и вел себя, как кретин. И всё же она оставалась на моей стороне, что меня по большей мере озадачивало, чем радовало. Я не мог быть спокойным, пока голова была занята вопросами, что мешали всё время.

Самой главной моей проблемой на протяжении всей жизни оставалось то, что я чрезвычайно много думал, но в то же время совершал совершенно необдуманные поступки, за которые не нес ответственности в силу собственного нежелания делать этого. Мои мысли привлекали простые вещи, что я неизменно усложнял, представляя их в отрицательно другом свете, чем те были на самом деле. И это раздражало, выводило из себя, сводило с ума. Как только я отключал мозг, с тела снималось всё напряжение, а с головы выходил пар. И всё же неизменно это заканчивалось неприятностями, а если быть уж совсем точным, то драками. Они заражали меня адреналином, а заодно избавляли на время от чувств, что изнутри разрушали больше, чем внешние изувечивания. Я поддерживал таким образом баланс, равновесие, чего многим было не понять.

Джо помогла избавиться мне от многих губительных привычек, которые я хоть и пытался избегать, но они настигали меня. И это были драки, а не курение, против которого девушка была яростно против. Дразнить её никотиновым запахом было ещё то удовольствие. Она морщила нос всё время, пока находилась рядом, и читала гневные тирады о губительном влияние курения, хоть мимо моего внимания не проходило то, как она продолжала дышать ядовитым воздухом, находясь по привычке предельно близко ко мне. Девушка и сама не подозревала, как убеждала меня не драться, из-за чего я находил это занятие бесполезным, если это только не касалось её.

Желание поцеловать её было всё сильнее, и я задавался глупым вопросом, приходилось ли Рику целовать её. Ведь если да, то её я стал бы ненавидеть в большей степени, нежели его. Я хотел оставить Джо целиком и полностью для себя, хоть и понимал, что это было слишком много. К тому же отношения с Дженной делали меня не равноценным партнером для Джо, но в то же время это давало мне фору, ведь всякий опыт был бесценен. Возможно, Дженна дала мне даже больше, чем я надеялся от неё взять, потому что был готовым для Джо, ведь даже ничтожные представления о девушках были необходимы для дальнейших отношений с ними же. Если я хотел сделать всё правильно с Джо, то должен бы знать, что стоило делать и как, чтобы не нарушить её внутренней целостности, разрушив внешнюю.

Противной была одна мысль о том, что Джо могла переспать с Риком. Чего хуже, если бы Вуди склонил её к сексу. Хотя в случае второго варианта, её бы это окончательно разрушило, заставив залечь на дно больше, чем на несколько недель, что она оставила для себя. Она не могла бы с этим справиться ещё долгие месяцы. Хоть Джо была увереннее меня в разы, во многом она мне и проигрывала, поддаваясь влиянию со стороны большей мерой, чем я. Я же зависел исключительно от неё.

– Кого-то ждешь? – нетерпеливо спросил я, оказавшись за спиной парня, что его спугнуло. Ещё никогда не приходилось мне видеть Рика напуганным. Пугающим скорее умел быть он сам.

– Боже мой, это ты, – Рик театрально схватился за сердце, будто и впрямь перепугался. Ему это было не к лицу. Ему даже не шла добродушная улыбка, которой парень одарил меня, когда я сел рядом. И всё же мимо моего внимания не осталось то, как он поспешил спрятать телефон в карман, словно там было то, что могло его изобличить. – Какими судьбами здесь? – спросил Рик, словно мы были старыми друзьями. Я закатил глаза.

– Возвращался со школы. Так, что ты здесь делаешь?

На самом деле, я даже не воображал, чем Рик занимался по жизни. Он выпустился из школы два года назад, но так и не покинул беспечных границ Хантингтона. Не было исключено, что он мог учиться по специальной отдаленной программе, но это вряд ли. Рик и в школе не преуспевал, а у его семьи было не достаточно денег, чтобы обеспечить ему учебу в приличном месте. На работу парень тоже не ходил. Он просто болтался беспризорно по улицах, руководя себе подобными, которые нападали на примерных, хороших деток, большинство с которых им дозволялось лишь дразнить и запугивать, о чем однажды позаботились власти города. Я давал им особые привилегии на применение силы, что порой отпугивало их. Но Рика никогда. Он всегда глотал наживку.

Для Рика и ему подобных я оставался фриком. Вот и сейчас парень смотрел на меня так, будто это я представлял для него опасность, а не вовсе наоборот, как чаще случалось. Я же смотрел на него выжидающе в преддверие того, как с его губ слетит имя Джо.

– Фредерик! Какая неожиданность! – девушка появилась будто ниоткуда, хотя я успел заметить отъезжающий автобус, из которого, вероятно, она вышла. Странным оставалось то, как мы оба не заметили, как он остановился прямо напротив нас. Рик искоса продолжал наблюдать за мной, когда Джо заключила меня в теплых объятиях, что заставили подняться с места. – Я безумно скучала за тобой.

– Наверное, не так уж безумно, раз не предупредила о своем возвращении, – иронично выпалил я, оставив на лице девушки озадаченное выражение лица.

– Я хотела сделать тебе сюрприз, – она неуверенно улыбнулась, когда я оставался непроницаемым.

– Совсем, как в мой день рождения.

Её губы сомкнулись в тонкую полоску. Джо надула щеки, выпустив оттуда воздух. Это выводило её из себя в той же степени, что и меня. Ситуация вышла совершенно глупая и неловкая. Девушка вцепилась пальцами в мой локоть, с силой оттянула в сторону, бегло сообщив Рику о том, что это ненадолго. Моё настроение приподнялось, если бы она бросила ему небрежное «Прощай», но, похоже, у меня был шанс скорее быть отравленным этим словом.

– С тобой всё в порядке? – шепотом спросила девушка, сложив руки перед собой, будто намеревалась обороняться от меня. Я же не хотел представлять для неё опасности, но не мог вести себя иначе, когда рядом был Рик, одно присутствие в жизни Джо которого неимоверно выводило из себя.

– Я расстался с Дженной, – выпалил на выдохе, пожав плечами, будто это было чем-то таким же повседневным и обычным, как позавтракать яичницей или прочитать книгу. Джо же эта новость поразила гораздо больше, что несколько меня даже порадовало, но я не стал выдавать себя. Девушка тихо охнула, прикрыв рот ладонью. – К тому же оказалось, что её настоящее имя – Джемма.

– Правда? – эта новость ошеломила её ещё сильнее. – Почему же она не сказала этого раньше? – удивленно спросила девушка.

– Почему ты мне ничего не сказала? – я вернулся к разговору о её приезде, что меня всё ещё беспокоил. Отговорка с сюрпризом была вполне в духе Джо, но этого было мало. Уверен, дело было в чем-то в другом. Не исключено, что дело было в Рике, в чем я убеждался всё больше.

– Ладно. Я не успела. Я приехала сегодня в пять утра. Разложила вещи, взбодрилась, собралась и уехала в школу. Я собиралась к тебе прийти сразу после того, как сделала бы все уроки, – она стала заламывать в отчаянии руки, пытаясь объяснить очевидные вещи. И в этот раз я с охотой верил ей. Единственное, что по-прежнему вызывало много вопросов это Рик, который делал вид, что не подслушивал нас.

– Тем не менее, ты успела сообщить об этом ему, – я кивнул в сторону парня. Мой тон был ревнивым, и меня самого это порядком раздражало. Стоило снизить градус, придав голосу всего лишь каплю интереса, который прозвучал бы, как вопрос, начинающейся на безобидное «Почему», что не отличалось бы резкостью и требовательностью, которые я вложил в саркастическое предположение. Я весь кипел от злости. Ситуация сложилась не самая приятная, и я подозревал, что погорячился раньше времени, но не мог по-другому. Джо делала меня уязвимым. И я увяз в глупой догадке о том, будто между ней и Риком что-то могло быть. Воображение вырисовывало отвратительные сцены их беззаботного счастья, проведенного наедине в то время, когда я мучился в нетерпении разгадки истинных чувств девушки ко мне. Я видел их, как наяву. Извилины прокуренного мозга выдавали сцены, где Рик и Джо держались за руки (она чувствовала, как их пальцы переплетались, а потому держала его ладонь в своей крепко, боясь отпустить), целовались (её сухие губы касались его омерзительных губ, вбирая в себя всю грязь, что рот Рика выливал на других), говорили (она открывала перед его черствостью свою душу), в конце концов, трогали друг друга (Джо позволяла ему гораздо больше, чем он стоил).

– Я не рассказывала Рику о своем приезде, – раздраженно выпалила девушка.

– Тогда, что он здесь делает? – слишком громко произнес я, заставив парня повернуться к нам.

Джо стыдливо закрыла лицо руками, Рик тотчас же поднялся с места и направился к нам. Я морально готовился к тому, что он меня ударит. И в этот раз готовился отбиваться.

– Вы встречаетесь? – выпалил я, заставив Джо посмотреть на меня с нескрываемым отвращением. Рик, который остановился рядом с девушкой и не спешил бить меня, скромно улыбнулся.

– Идиот! Как ты мог о таком подумать? – девушка ударила меня по лбу, заставив нахмуриться. Затем она переглянулась с Риком. Оба засмеялись. Я чувствовал себя дураком. – Фредерик, ты такой милый. Мы с Риком всего лишь друзья. В ровной степени, как и с тобой.

– Думаю, нам стоит кое-что прояснить, – Рик сделал паузу, чтобы прочистить горло, а затем опустил голову вниз, словно готовился к важной речи. Джо аккуратно взяла его за руку. Улыбка стерлась с лица девушки. Она приблизилась к его уху, чтобы шепотом спросить – «Ты уверен?», на что парень неуверенно кивнул. – Между мной и Джозефиной ничего не может быть, потому что я гей.

Я был ошеломлен и даже не пытался скрыть удивления, что отображалось в тупом выражении лица. Я посмотрел на Джо, которая продолжала держать Рика за руку и смотрела исключительно на него, когда сам парень переводил дыхание.

Я был уверен, что ему было трудно в этом признаться, и ощущал, будто заставил его это сделать, а потому отчасти мне даже было стыдно. Тем не менее, скоро на лице Рика расцвела улыбка. Он, должно быть, гордился своим признанием. Я подозревал, что стал вторым человеком, который узнал эту тайну. Рик не мог признаться в этом своим так называемым «друзьям», которые были законченными гомофобами и не принимали того, что все люди были равны между собой. Джо была идеальной для подобного рода признания. Я – нет, но всё же, кажется, я не оставил Рику выбора.

– Так, вы друзья? – ещё раз спросил я после затянувшейся паузы, что стала слишком уж неловкой. Возникшие в голове иллюзии об их отношениях разом растаяли в воздухе, как дым, будто одна мысль об этом выдавалась смехотворной. Я даже выдохнул с облегчением. А когда до меня окончательно дошло, что произошло, я даже рассмеялся вслух. – Слава богу.

– Мне льстит, что ты предположил, будто мы встречаемся. Но даже если бы так и было, какая тебе разница? – грубо спросила Джо. Девушка нахмурилась и стала выглядеть забавно во внезапном приступе злости. – Ты невыносим, – когда я так и не перестал смеяться, она развернулась на пятках и зашагала прочь.

– Однажды ты всё же дождешься момента, когда у неё появиться парень. Ведь это неизбежно, – произнес Рик, глядя вместе со мной за тем, как фигура Джо отдалялась. – Не понимаю, чего ты ждешь, – парень пожал плечами.

– Может быть, малейшего знака, – ответил я настолько тихо, что Рик навряд ли мог меня услышать.

Вдруг его кто-то окликнул. Это был знакомый мне парень, имя которого я почему-то не мог вспомнить. Он вышел из автобуса, и они с Риком ушли, когда я остался стоять на месте с глупым осознанием того, что всё это время он ждал не Джо, а его.

========== 21. ==========

Было странно продолжать общение с Дженной после всего, что между нами произошло. Девушка написала первой, развязав разговор фразой «Это ничего не будет значить», с которой мне пришлось согласиться, хотя бы потому, что для меня это действительно ничего не значило. Иногда она даже звонила, как в прежние времена, с большим энтузиазмом посвящая меня в истории, к которым я не имел ни малейшего отношения. Помимо этого каждый день мы вместе обедали в столовой. Наверное, Дженна не побрезговала бы проводить со мной и остальное время, если бы не устроилась на работу в местный маркет, где я избегал после этого появляться. Казалось, она по-прежнему воспринимала меня, как того самого парня, который однажды мог ещё влюбиться в неё, прикрывая попытки вернуть меня едва ли что-то значащим понятием «дружбы», освобождающего меня от ответственности, которой я и до этого пренебрегал. И это заставляло меня чувствовать себя неловко, ведь будто бы ничего между нами не изменилось за исключением того, что я был избавлен привилегии заниматься с девушкой сексом.

Скрашивало в холодные зимние дни беспрерывное общение с Джо. Нас не сокрушила мелкая перепалка, в ходе которой я узнал о гомосексуальной ориентации Рика, что по-прежнему казалось невероятным и совершенно невозможным. Я был скорее готов поверить, что Рик мог возглавить отряд ненависти, который всерьез занялся бы истреблением любого, не похожего на них человека. Но это, кажется, выходило за всякие рамки.

Я удивлялся, знал ли кто-нибудь из друзей Рика об этом. Мы проводили много времени втроем после этого, но я не решался спросить об этом, а потому занимался исключительно тем, что был жутко раздражающим, поскольку присутствие парня по-прежнему мешало мне проводить время наедине с Джо, которой приходилось уделять внимание нам обоим, с чем я едва мирился.

Кроме Джо мою голову занимали мысли о группе, за делами которой я стал тщательно следить с тех пор, как невольно стал их менеджером. Мне не нравилось присутствовать на репетициях, ведь это занятие выдавалось мне слишком скучным, поскольку я не принимал в нем участия. Я договаривался об их выступлениях на благотворительной ярмарке, выставке местного художника, презентации книги в большом книжном, открытии торгового центра в Кэнноке. Понимал, что этого было мало, но это пока что был их предел, в котором, тем не менее, они были лучшими. Моей работой было принимать звонки, либо же звонить самому (что неизменно приводило в панический ужас, с которым приходилось справляться), записывать в блокнот (что я специально купил для тщательной планировки) даты и сет-лист, сообщать обо всем остальным. Как по мне, это был успех. Спорить со мной осмеливался только Клод, но после первого же возражения Тильды, парень тут же умолкал всякий раз.

Втайне от остальных я рассматривал перспективу двигаться дальше, поэтому с обратной стороны блокнота писал список компаний, занимающихся продвижением и финансированием групп, вроде нашей, о чем мечтали все, а больше остальных Артур, который будто нарочно мечтал вслух, словно я по одному щелчку пальцев мог изменить его жизнь. Тем не менее, я загорелся этой идеей, хоть она казалась совершенно безумной и неисполнимой, но попытаться стоило. Я продолжал платить другу Эллы из собственных карманных денег, чтобы ребята смогли записать ещё две песни. Если бы Джо знала об этих подвигах, то непременно гордилась бы мной, хотя многих поводов ей для этого и не нужно было.

Было непривычно осознавать, что я занимался делом, что было мне по душе, после долгих лет скитания в бездне неопределенности, что взяв меня в плен однажды, будто и не собиралась отпускать. Это было странно, но, тем не менее, приятно. Не хотелось задумываться об этом, но спустя некоторое время я понял, что это были лучшие моменты моей жизни. Всё будто стало приходить в норму, мой внутренний баланс восстанавливался. Хмурое небо прояснялось, на землю падали первые лучи холодного солнца, что пробивалось сквозь туман, нагонявшего пыль в глаза. Мне не было, к чему придраться. Я наконец-то чувствовал себя живым.

Что-то пошло не так накануне Дня всех влюбленных. Этот день никогда не был отмечен красным в моем календаре, ведь я никогда не был влюбленным и ни черта не смыслил в любви. Я всё ещё не понимал, как всё работает, потому что с Джо всё случилось внезапно. Её появление в моей жизни было подобно удару молнии, рассекающей небо пополам. Я и сообразить не мог, что произошло, как влюбился. В её лицо со всеми веснушками, нежные руки с длинными пальцами, ловко выигрывающих на клавишах синтезатора, фигуру, скрытую за толстыми свитерами, большими футболками или воздушными платьями. Влюбился в то, как нелепо она выглядела, когда старалась понравиться кому-то или произвести впечатление, но в то же время в её решительность перед представшими сложностями. Неизменно восхищался тем, как ловко она находила общий язык со всеми подряд, но в то же время даже не подозревала о силе собственного обаяния. И всё же поражался всякий раз тому, как мила и раздражительна одновременно она была.

Впервые я задумался о том, значил ли этот праздник в действительности что-то. Задавался вопросом, насколько уместным было бы преподнести для Джо подарок, благодаря которому она смогла бы наконец-то раскусить меня, избавив напрасных мучений. Мысли эти давили на мозг по мере того, как все вокруг только и болтали о школьном бале, устроенном в честь «особенного» дня. В средней школе подобными глупостями никто не занимался, когда в старшей все придавали значения таким бесполезным вещам, о которых я и подумать никогда не мог. К примеру, Дженна за одним из общих обедов ввела меня в курс того, что на день святого Валентина было принято оставлять открытки с именем получателя. Хоть сама открытка оставалась анонимной, имя отправителя заносилось в список. Если оба человека отправляли друг другу открытки, им предоставлялась привилегия заказывать музыку на предстоящем бале. Глупости, да и только. Джо эта затея понравилась бы.

Сперва я был уверен, что не пойду на бал, ведь прежде не посещал ни единого, находя это занятие скучным. Воспринимал это не больше, как попусту утраченное время, что мог бы истратить на что-то в равной степени бесполезное, но всё же то, что не заставляло бы меня нервничать или чувствовать себя неловко. И лишь накануне задумался о том, не пригласить ли на бал Джо.

Этот вопрос меня настолько озадачил, что ни о чем другом я не мог даже думать. Весь день ходил задумчивым, одержимым мнимой фантазией, как мы с Джо проводили время вместе, танцуя, фотографируясь, смеясь. Я всё ещё с теплотой вспоминал о том дне, когда она пригласила меня на свадьбу кузена, где мы отлично провели время. Я сумел ничего не испортить тогда, поэтому был уверен, что ничего не испорчу и теперь.

Почему-то даже захотелось поговорить об этом с мамой, чтобы она окончательно убедила меня это сделать, ведь для неё самой немало важно было видеть, как я менялся, превращаясь из потенциального будущего психопата в социализирующуюся личность, выходящую из зоны комфорта. Я вроде как развивался, что было для меня непривычно, ведь со смерти Нэнси я будто застрял во времени, упрямо отказываясь менять что-либо в жизни. Теперь, когда изменения были неизбежными в силу того, что я не испытывал прежнего опустошения, на смену которому пришло смешение чувств, вызванное появлением человека, который среди многих других оказался особенным. Мне не хватало толчка, который, как я был уверен, мама могла бы мне дать даже в таком незначительном деле.

Я собрался заговорить об этом за ужином, не стесняясь отца, которого моя неуверенность немало потешила бы. Полон решимости говорить, а не отмалчиваться, как прежде, набивая рот едой только бы побыстрее уйти из-за стола. Сделать первый шаг навстречу родителям вместо того, чтобы пытаться избежать их тщательного внимания, что было сосредоточенно на мне ещё больше после уезда Эллы, было сложно, но я почти сделал это.

– Что это? – спросил я, усаживаясь на своем месте, когда на столе прямо возле тарелки были аккуратно разложены буклеты, один из которых я нетерпеливо открыл.

– Я нашел для тебя несколько колледжей с наибольшей вариативностью предлагаемых специальностей. Подозреваю, ты ещё не определился, кем хочешь быть, – отец весь светился от гордости из-за гениальности собственного замысла. Откинувшись на спинку стула, мужчина внимательно изучал мою реакцию, ожидая ответного восторга, которого я, к его же несчастью, не испытывал. Он опять пытался давить на меня, поторапливая с выбором, будто у меня не было времени, что я должен был истрачивать исключительно на развитие того, в чем легко мог бы ошибиться. Я мог бы прилагать большие усилия, углубляясь в изучение сферы, что была бы мне по душе, но всё было мне отвратно. Я не умел смотреть в будущее, оценивая перспективу дальнейшей жизни, а поэтому делал огромное усилие над собой, извлекая из настоящего капли мнимого счастья, что могло исчезнуть в считанные секунды всего-то из-за внутреннего протеста, сломившего внутри меня живость души, избавив ту приятного трепета. Никто лучше меня самого не умел разрушать всё на собственном же пути, так легко поддаваясь порыву злости или отчаянья, что накатывало в самые неблагоприятные часы.

– Мне учиться в школе, по меньшей мере, полтора года, – заметив внутри буклета измученно радостные выражения лиц людей, застрявших в промежуточной стадии студенчества, я отбросил его в сторону и не стал даже вникать в его содержимое, что само по себе выдавалось пустой тратой времени.

– Поэтому тебе стоит определиться сейчас, чтобы знать, на какие предметы стоит делать упор, – улыбка стерлась с его лица. Отец склонился над столом, когда я мельком осматривал остальные буклеты, изучая, как далеко меня вздумали выпроводить из дома.

– Здесь нет ни одного университета. Только колледжи, – искренне возмутился я, подняв глаза на отца, который виновато поджал губы, хоть и не чувствовал и капли сожаления за это. Он сделал это намеренно. Он, как и прежде, сомневался во мне и моих способностях. Это по-прежнему мотивировало поддаться соблазну и ударить его, но не больше.

– Думал, ты не заинтересован в этом, – настроение было окончательно испорчено. Казалось, всё, о чем мы прежде говорили с отцом, уже не имело смысла. После поездки в Лондон между нами наступило негласное перемирие, но этим он перечеркнул всё, заставив меня вновь ненавидеть его. Один из нас был форменным идиотом. И всё же с уверенностью в том, что это был он, чувствовал себя им именно я.

– Фред, ты вправе сам решать, где будешь учиться, – мама подошла ко мне и поцеловала в затылок, после чего заняла место рядом. – И я согласна с отцом, что задуматься об этом тебе стоит уже сейчас. Прежде, чем куда-то идти, нужно выбрать дорогу. Никто из нас не знал, кем хотел быть, когда мы были в твоем возрасте…

– Я знал, – возразил отец, словив на себе испепеляющий взгляд матери. Это могло быть забавно, если бы не было грустно. Я сомневался в том, что отец мечтал быть школьным учителем и ставить постановки с актерами из средней школы в глуши, вроде Хантингтона, но не стал об этом говорить, дабы не разжечь ещё больший конфликт, хотя я уже чувствовал себя на грани.

– Я хочу в Лондон, – резко выпалил я, прежде не подумав, какое место хотел бы занять в этом городе.

– Может, сразу в Нью-Йорк? – отец стал хохотать. Я мечтал, чтобы он подавился булкой, кусок которой успел откусить. Мама хлопнула его по руке, но он не мог остановиться. Мои намерения его смешили. Это точно не походило на любовь и заботу, которыми он покрывал свои дурацкие действия, каждое из которых неизменно выводило меня из себя, как и он сам.

– Может, пошел бы ты в задницу? – я поднялся со стола. Аппетит пропал. Желание делиться чем-то личностным тоже. Если кто и может винить подростка в чем-то, то только в нетерпимости к отсутствующему уважению, что общество бессовестно им предлагает.

– Фред, вернись, пожалуйста, за стол, – требовательно попросила мама, когда я без лишних промедлений стал одеваться. Я слышал, как отец причитал, обвиняя меня во всех смертных грехах, но мне было всё равно. Затем послышалось громкое хлопанье ладони по столу, после чего весь шум в доме смолк. Стало совсем тихо. – Фредерик, куда ты собрался? – в прихожей появилась мама. Она была зла, но я не чувствовал себя виноватым за эту выходку, потому что меня спровоцировали. Думаю, она сама меня в этом не винила, но всё же я не мог вернуться, будучи на взводе.

– Мне нужно пройтись. Прости, – ответил я и выскочил из дома, пока она не успела меня задержать.

Через пятнадцать минут я уже стоял на пороге дома Джо. По дороге выкурил две сигареты, что вовсе не помогло снять напряжение. Я подозревал, что буду нежеланным гостем в семье Дойлов, разрушив их идеальный семейный ужин, но я нуждался в Джо, будто только она могла помочь мне, если не избавиться от большинства проблем, то хотя бы забыть о них.

Девушка оказалась дома одна. У родителей были какие-то важные гости в гостинице, и я даже не стал скрывать, как меня это обрадовало. Джо извинилась за внешний вид, хотя я находил его весьма даже милым. Беспорядок ей был больше к лицу. В большом растянутом свитере и трениках она нравилась мне больше. Джо предложила разогреть лазанью, приготовленную её матерью ещё вчера, от чего я отказался, попросив вместо этого горячего чая.