Текст книги "Гость из мира Death Note (СИ)"

Автор книги: Omi Or Tay

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 50 страниц)

Катя мотнула головой. Что было, то было. Толку себя сейчас изводить. Эла этим не вернешь. А вот успокоить нервы сейчас бы не помешало. Катя горько ухмыльнулась. Кажется, ей понадобиться больше, чем одна сигарета...

– Я отойду ненадолго, – сказала она, обращаясь скорее к Маку, нежели к Марусе. Она уже воочию увидела, как тот тянет загребущие лапы к её сигам. И весь её тон как бэ намекал лишь на долгое опасное полное приключений путешествие в поисках места, где можно было бы с известной целью присесть на кортаны.

Блондин прищурился, и у него на лице прямо-таки было написано: я всё понял, и тебе меня не надуть. Но Катя не собиралась с ним препираться. Встав со скамьи, на которой отсидела уже всю задницу, она пошла прочь, быстро переставляя затекшие конечности. И – о чудо! – её никто не стал останавливать. Видимо, после всего случившегося Мак не был готов на свои обычные подвиги. Она вспомнила Влада Корсарова, и ей внезапно стало очень жаль своего друга. Все они что-то потеряли.

* *

Марина хотела встать, чтобы пойти вслед за Катей, но Максим удержал её, положив руку на плечо.

– Ты хочешь спросить её об их отношениях с L? – спросил он, наблюдая, как в тускловатом свете уличного фонаря на лице Марины застывает растерянность напополам со смущением. Значит, попал в точку. Было не трудно. – Не стоит. Не самый подходящий момент, ты как думаешь?

Марина, поникнув, опустилась обратно на скамейку.

– Да я не собиралась... – спохватившись, начала было оправдываться она. Делала она это как всегда умилительно. Максим хмыкнул, затем закатил глаза к ночному небу. Небо как небо. Такое же, как и у них дома. Черное, с кучей белых сияющих точек-звезд. Словно бы они и не попадали в какой-то дурацкий другой мир. И всё это просто остроумная шутка его веселых подруг. “Нет уж. Шутить и подкалывать – моя прерогатива. Мой имидж. Егор, ты был бы мной доволен”, – мрачно подумал он. И причем очень удачный и почти уже приросший к нему. Что можно даже намеренно об этом не думать, всё получается само собой. Но только не последние несколько часов. Непорядок. Надо наверстывать упущенное. Разве он уже не видел, как умирают, чтобы внезапно из-за подобного выбиваться из колеи?

И все же ну и чертовщина твориться, с ума можно сойти. Какие, к черту, параллельные миры? Он провел рукой по волосам. Было неприятно, что из их четверки лишь он один был не в курсе происходящего. Но Максим решил не сосредотачиваться на этом. Лучше думать о чем-то другом, чтобы не спятить. Хотя, может он и спятил уже давно.

– Марина-а... – протянул Мак, растягивая губы настолько широко, что рот едва не свело судорогой, – наконец-то мы одни!

Девушка бросила на него косой взгляд и обхватила себя руками в попытке согреться. Увы, помочь ей он ничем не мог. Разве что обнять и согреть. Но он не решился.

– Ты опять шутишь что ли? – насупилась она, став похожа на маленького обиженного котика.

Максим бросил на неё взгляд, полный умиления. “Она очаровательна, когда сердится”.

– Шучу? – он изобразил на лице хлещущее через край негодование. – Разве я похож на шутника?! “Боже... когда уже хотя бы до одного из вас дойдет, что я никогда не шучу”.

– Даже не знаю, что тебе на это сказать, – помявшись, ответила Марина. Она всё ещё была сердита. – Ещё скажи, что здесь очень романтично: фонари светят, комары летают и так далее! – недовольно передразнила она его.

– Хм! – Мак подвигал бровями, заговорщицки улыбаясь. – Я так долго ждал этого момента... А ты фразу у меня буквально с языка сняла. – Он было подумал изобразить высочайшую степень огорчения и смертельной обиды, но решил, что это будет чересчур. – Как же я теперь буду покорять тебя своим красноречием, м-м?

Марина внезапно посерьезнела, погрустнела, затем кинула тоскливый взгляд в сторону, куда ушла дымить своими сигаретами Катя.

– Скажи, ты влюблялся в кого-нибудь?– внезапно спросила она.

И хотя он ожидал чего-то подобного, все равно немного удивился. Видимо, Марине захотелось излить душу. Что ж. Он обеими руками “за”. Он готов выслушать, подтереть слезки, обнять и куртку дать согреть. Если б та была. Как истинный джентльмен, у которого ничего корыстного нет на уме. Совсем.

– В кого-нибудь кроме кактуса? – уточнил он. Вопрос вырвался сам собой. Задавать тупые вопросы и уводить разговор в сторону стало привычкой. Привычка вторая натура. Хотя сейчас... вот зачем сейчас это делать?

Марина даже не улыбнулась.

– Максим, ты можешь хоть иногда быть серьезным?

Максим вскинул брови. Уже в который раз за всю жизнь появилось четкое ощущение, что окружающие его люди никак не могут определиться, чего от него хотят.

– Я серьезен, – тем не менее отозвался он. И действительно им стал. Собой. – И мой ответ – да.

– Что да? – переспросила Марина.

– Ты спросила, влюблялся ли я когда-нибудь. Мой ответ – да. Тебя это удивляет? – поинтересовался он, видя её реакцию.

– Кхм, нет... – пролепетала Марина, краснея и отводя взгляд.

– Тогда в чем дело?

– Ты такой странный сегодня. Я вижу, как ты шутишь через силу, – она сложила руки на коленях, – Эл умер, и мне так плохо из-за этого. Мы в другом мире, ты узнал... узнал о смерти друга... Но все равно пытаешься делать вид, что тебе хорошо. Странно, что только историю о хомячке снова не рассказываешь. Но мы ведь твои друзья, тебе нечего перед нами...

– У меня никогда не было никакого хомяка, – прервал он её. Как же ему осточертела эта история. Просто до тошноты.

Марина так и застыла с открытым ртом.

– В смысле? – наконец выговорила она. – Ты что, это придумал?

– Хомяк был у моего брата, – быстро отвечал Мак. – И это у него он упал с балкона. И это он про это всем рассказывал. И достал всех до чертиков. И меня в особенности. – Он до сих пор помнил, как однажды эта тварюга больно до крови укусила его за палец. С тех пор он терпеть не мог хомяков, крыс, мышей, песчанок и прочих грызунов.

– Зачем тогда ты... У тебя есть брат? Ты не говорил...

– Был. Был да сплыл. Неважно! – Он махнул рукой. – Как ты думаешь, какова вероятность того, что мы выпутаемся из всей этой истории, не пострадав?

– Э-э.. – Марина замолчала на мгновение. – Ты сейчас о чем? Что значит «был»?

Максим невольно закатил глаза, раздражаясь вечному неумению всех его собеседников следить за сменой тем разговора. Очевидно, Марина хотела подробнее расспросить его о брате, но Мак уже вполне обоснованно считал, что эта тема исчерпана. Теперь его интересовало совсем другое. То, ради чего он, в принципе и задержал здесь девушку. И зачем вообще начал вести разговор. Не нужно было иметь очень большое количество интеллекта, чтобы понять: они впутались в слишком серьезное дело. И не так уж невероятна возможность того, что и кому-то из них троих не поздоровится. Уже двое погибло, одна была их подругой. После потери брата Мак относился к смерти философски. По крайней мере, уверенность “Кто угодно, только не я”, присущая каждому юному неразумному существу, потерялась где-то в детстве. Смерть реальна и никуда не денется. Сегодня человек есть, завтра нет. Страх перед ней притупился.

И тем не менее раздумывать, сомневаться времени особо не было. Не ясно, что принесет завтрашний день. И поэтому он решил поговорить начистоту. Без острот, подколов, намеков и прочей дребедени. И страха быть посланным.

“Нет уж. Шутить и подкалывать – не моя прерогатива. Не мой имидж. Я всего лишь неумелый подражатель”.

Внезапно он подался вперед, приблизившись почти впритык. Марине пришлось отклониться назад, но всё равно его лицо было очень близко. Она залилась краской и отвела взгляд в сторону. Кажется, она собиралась выразить протест или что-то в этом роде, но он ей не дал.

– Тшш... Марина, – прошелестел он, пристально глядя на неё, – я говорил, что ты очень милая?

– Нет... – ответила она, краснея ещё больше.

“Да полно тебе. Я если и перегибаю палку, то только слегка”.

– Тогда говорю сейчас, – хрипло протянул он, испепеляя её взглядом.

– Максим, ты меня подкалываешь? – с обидой в голосе пробормотала Марина.

– Я? – искренне удивился он. – С чего ты взяла?

– Зачем ты вообще начал этот разговор?

– Я? Ведь это ты спросила меня, влюблялся ли я когда-нибудь, – он многозначительно выгнул бровь, – ну и я... я как бэ... пытаюсь тебе намекнуть.

– Я думала, тебе нравится Катя.

– Ты думала неправильно, Марина...

– А-а... – она нахмурилась, размышляя. – То есть, она тебе не нравится?

Браво. В десятку.

– Марина, – устало вздохнул Мак, потеряв всякое терпение. – Мне нравишься ты.

Она так и застыла, широко распахнув темные глаза. Ему показалось, что она молчит слишком долго.

– Я? – наконец пискнула девушка. Она была шокирована. Ничего больше пока сказать было нельзя. Максим начал нервничать. – Хм... м-м... Ты шутишь?

«Черт! Да не шучу я!!!» – чуть не заорал он. Внешне же только улыбнулся и отрицательно покачал головой. Внезапно ему показалось, что вечер холоднее, чем он думал.

– И ты говоришь мне об этом только сейчас? – в её голосе послышалось недовольство.

– Ну... я ждал подходящего момента, – проговорил он, незаметно придвигаясь чуть ближе.

– Мы в другом мире, сидим здесь, как беспризорники в темном парке, это ты называешь подходящим моментом? – продолжала возмущаться Марина, глядя куда-то перед собой.

– М-м... чем нет? Романтично, не правда ли? – Ещё чуть ближе.

– Ты шутишь? – Марина наконец повернулась к нему, сердито сверкая глазами. И тут же заметила, как они близко друг к другу.

– Черт. Если ты ещё раз спросишь меня об этом... – он через силу улыбнулся, втягивая носом воздух. Ох, черт.

– То что?.. – пискнула Марина, походя на бедного котенка.

И он не выдержал. Протянул руку, проводя пальцами по её щеке. И когда сопротивление не последовало, он наклонился чуть в перед, касаясь её губ своими.

====== Часть III. Глава 8. Ожидание ======

Марина не сразу поняла, что происходит. Тем более это было довольно приятно, чтобы так просто прервать и попытаться разобраться. Сердце колотилось так сильно... Ей даже захотелось просто наплевать на все, обнять его покрепче...

Но она не могла. Слишком много вопросов вертелось на языке, слишком все было внезапно. Чтобы вот так просто не попытаться удовлетворить своё любопытство. Поэтому дав себе время придти в себя, она его мягко, но настойчиво отстранила.

– Подожди, подожди…

– Зачем ждать? – пробормотал он, намереваясь снова продолжить, но она его остановила, упершись одной рукой в грудь, другой в плечо.

– Что ты делаешь?

Судя по выражению лица он был слегка неадекватен, но смысл вопроса до него пусть и не сразу, но дошел.

– Целую тебя. Но если тебе хочется придумать какую-то более экстравагантную формулировку...

Он снова попытался её поцеловать, но Марина быстро отстранилась. Он разочарованно-недовольно закатил глаза.

– Да я не хочу придумать никакую экстравагантную формулировку, – быстро заговорила Марина, она чувствовала себя жутко неловко. Признание Максима было слишком внезапным. Он всегда был непредсказуем, но она даже подумать о таком не могла. Может, это просто какой-то розыгрыш? Хотя нет. Она подняла глаза и внимательно посмотрела на его лицо. И, наверное, впервые за все время их знакомства она увидела его таким печальным и, кажется, каким-то опустошенным. Он сидел, сложив руки на коленях и смотрел и на неё, и сквозь. И во всем этом была какая-то беспомощность. Как будто какая-то внутренняя боль выела его изнутри.

– Максим, что случилось? – спросила Марина.

Он моргнул.

– Эх, и зачем так много вопросов? – пробормотал Максим с явной досадой. Затем опустил подбородок на ладони и запустил руки в светлые волосы. – Марин, – вздохнул он, – я, кажется, устал. – С этими словами он наклонился на бок, а затем просто лег на скамейку, вытянувшись на ней во весь свой рост и положив голову Марине на колени.

– Э... – Марина зависла, глядя на его лицо сверху вниз. Но его глаза были прикрыты, и как-либо комментировать свои действия он явно не собирался. – Ты... спать что ли собрался? – задала она тупой вопрос, не зная, что ещё сказать.

– Тш... – Максим даже не приоткрыл глаз.

Марина опустила глаза, внимательно рассматривая его наполовину скрытое тенью лицо. Хорош, не поспоришь. Она заметила это ещё в первую их встречу. Когда случайно врезалась в него, испачкав майку парня мороженным. Бросив взгляд на того, в которого так глупо успела попасть, почувствовала, как одновременно с мыслью “Ого, красивый”, щеки заливаются краской. Она готова была провалиться на месте от стыда и уверенно ждала матов и проклятий по поводу испорченной одежды, но тогда Максим впервые удивил её. И сразу же заставил почувствовать симпатию. И тем не менее, она никогда не думала о нем, как об объекте своих воздыханий. Ну, почти. Они все дружили почти с первых дней университета, и поначалу, признаться честно, она обращала внимание на него, как на парня. Как же иначе. Да и на Максима Белова вообще трудно не обращать внимание. И дело тут не только во внешности. Но он казался то слишком легкомысленным, то непонятным и словно бы постоянно увивался за Катей. А Марина хоть и не была в него влюблена и не мучилась приступами сильнейшей ревности, испытала, как и любая женщина, уязвленность своего самолюбия, так как все же считала себя достойной мужского внимания. И постепенно стала воспринимать Белова как друга и не более. К тому же, рядом было полно других представителей противоположного пола. И не только в университете. Марина любила проводить время не дома, посещая выставки, музеи, театры и прочее, в отличие от той же Кати, обитель которой в основном состояла из компьютера и кресла. Так что недостатка в новых знакомых не было. А потом появился L – наивная детская мечта, и все же. Появилась надежда.

И тут внезапно. Максим её шокировал, но и польстил. И не только. Неужели тогда возле кабинета английского он не шутил, когда говорил о свидании? Вот так внезапно. Кажется, она была рада. Теперь, когда Марина всё больше думала о нем, казалось, что его признание ей не только польстило, но и обрадовало. И всё же, несмотря на это, Эл не перестал ей нравиться. И почему только он... умер. Они так старались его спасти, помочь. А он всё равно погиб.

Внезапно Максим открыл глаза. Словно почувствовал её грусть. В полутьме, не разгоняемой тусклым светом фонаря, раскосые глаза парня казались очень темными.

– Марина, – прошелестел он, пристально глядя на неё, – ты помнишь, что я сказал тебе в нашу первую встречу, мм?

“Конечно, помню”, – подумала она. Зачем он об этом спросил?

– Нет... – тем не менее ответила она. Не хотелось выдавать то, что она так хорошо помнит их первую встречу.

– Я сказал, что ты очень горячая девушка, – протянул Максим, испепеляя её взглядом.

Марина скромно улыбнулась, не зная, что ответить.

– Не понимаю, из-за чего ты переживаешь, – проговорил он, глядя куда-то перед собой. – Ты ничуть не изменилась с нашей первой встречи.

Почему-то эта фраза показалась ей оскорбительной. С тех пор прошло много времени, и Марина была уверена, что успела за это время по крайней мере значительно похорошеть.

– Ошибаешься! – резко бросила Марина, едва не стряхнув его голову с колен и заставив Максима снова взглянуть на неё, удивленно вскидывая брови. – Я очень сильно изменилась за это время, – сухо добавила она, про себя отмечая, как привлекательно смотрится его лицо в этот момент. С выражением заинтересованности в глазах. И легкой улыбкой на губах.

– Конечно, ошибаешься! – послышался совсем рядом насмешливый голос. – Маруся ведь вся такая переменчивая. Прям как рыбки в аквариуме.

Максим быстро принял сидячее положение, поставив ноги на землю. Тепло от его тела исчезло, сразу же стало прохладней.

Марина выпрямилась, злобно глядя на разрушительницу атмосферы. Катя стояла в паре метров от скамейки, на которой сидели они с Максимом. Марина и думать забыла, что та отошла ненадолго и скоро должна была вернуться.

– Не знаю, я никогда не держал рыбок. Только хомячка, который упал с балкона... – проговорил Максим, глядя на Катю. – Сигареты уже закончились?

И почему Максим снова заговорил про хомяка. Он ведь незадолго до этого утверждал, что никогда не держал никаких хомяков. И чувство такое, что он сказал это просто по инерции.

Катя села на лавку, игнорируя вопрос Максима о сигаретах. И Марине подумалось, что все же её приход даст возможность подумать. Наедине с парнем невозможно сосредоточиться на мыслях о том, что теперь делать с его признанием. Ей надо разобраться. Но одно Марина знала точно: она не была раздосадована, как бывает порой, когда чувства навязывает тот, до кого тебе совсем нет дела. И что делать с чувствами к Элу?

– Марина? – мысли прервал голос Максима. Он что, правда чувствует, когда она начинает думать о детективе. Максим очень умен, не мог не понять о её отношении к Элу. Что же тогда он сам чувствует к нему? Недолюбливает? А может... радуется его... нет. Думать о Максиме под таким углом просто гадко. – Марина, – парень улыбнулся. Тепло и приятно. Так он ей не улыбался никогда. – Не грусти. Не грустите, – тихо сказал он. – Мы все изменим. И он вернётся.

Кто этот “он”, спрашивать нужды не было. В груди защемило от благодарности. Нет, о Максиме невозможно думать плохо. Марина усмехнулась – даже если он обладает невероятным талантом читать чужие мысли.

* *

– Я сомневаюсь, что у нас что-либо получится без Рюузаки, – со вздохом произнесла Марина. – Разве будет толк от нашей игры в слежку?

Они втроем находились во дворе школы, где учился Лайт. Чтобы наверняка не проворонить свой объект, они вернулись туда, едва начало светать.

– Маруся, не скули, – пробурчала в ответ Катя. Уверенности в успешном исходе их грандиозного и поистине коварного плана и так не доставало. И выслушивать нытье Марусенции, подливающее масло в огонь расшатывающихся нервов было самым последним её желанием.

– Ох, – Маруся опять вздохнула, закрыв ладонями лицо, затем потерла виски. Но хотя бы не продолжила паниковать. Подпирающий спиной ствол дерева и хмуро о чем-то размышляющий Мак подавил зевоту. Вид у него был абсолютно уставший. Даже больше, чем у Марины. Сама Катя чувствовала себя необычайно бодрой. Голова была абсолютно ясной, хотя она, как и её друзья, всю ночь сидела на лавке, не смыкая глаз. Это было похоже на состояние робота: словно кто-то взял тряпочку и аккуратно протер у неё в голове все – сонливость, усталость, изможденность. Словно пыль с полок. И запрограммировал на действия, которые необходимо выполнить, несмотря ни на что.

“Мы всё изменим. И он вернётся”. Вот надежда, и она не давала сесть на лавку и, беспомощно сложив руки на коленях, горевать о несбывшихся мечтах.

Мысли прервало громкое бурчание собственного желудка. Странно, она не чувствовала желания есть. Катя поджала губы и опустила глаза. Да, некоторые органы её тела терзались более материальными проблемами. И их волновало лишь то, что еда принималась последний раз утром в своем мире. Когда она собиралась в университет. И Эл тогда ещё был жив. Черт. Ну вот опять.

– Маруся, у тебя ещё есть та конфета? – спросила Катя. – Если не будешь есть, то я не откажусь. – Ну а что? Неплохой способ отвлечься. Сейчас она в лучших традициях Маруси будет не спеша и вдумчиво её грызть где-то пятнадцать часов... Как раз у них впереди ещё куча времени, будет чем заняться.

Марина не ответила. Она внезапно вскочила с лавки и замерла, уставившись куда-то вперед.

– Смотри, – пропищала она. – Лайт! Вон он! О Господи! – Она прикрыла рот руками и втянула голову в плечи, едва не прыгая и дергаясь в конвульсиях от возбуждения.

– Марина, тихо! – тоже вскакивая, прошипела Катя, хватая ту за плечо и сильно его сжимая в надежде успокоить подругу. Не хватало только, чтобы импульсивная Маруся все испортила. Лайт не должен был их заметить. Вообще обратить на них хотя бы толику своего “божественного” внимания. И тем не менее, она сама почувствовала, как гнев и ненависть сжали грудную клетку. Катя старалась не думать об этом, и все же. Это он, Ягами Лайт был виновен в смерти её любимого человека. И пусть он ещё этого не сделал. Но Тетрадь Смерти уже подобрал и осознанный выбор в сторону становления Кирой сделал.

Катя зажмурилась и с силой отвела взгляд, снова присаживаясь на лавку. В поле её зрения попал по-прежнему подпирающий дерево Мак, с безразличным видом рассматривающий свои кроссовки. Однако то, что он уже успел внимательно и притом незаметно рассмотреть Лайта, Катя не сомневалась. Она покосилась на Марусю и тут же с раздражением бросила:

– Марина, бл*ть, смотри в другую сторону!

Та вздрогнула и поспешно опустилась на лавку, уставившись вниз. Но было видно, сидеть на месте и делать вид, что ничего не происходит, стоило ей огромных усилий. Катя прониклась пониманием – самой жуть как хотелось уеб*ть Лайта по голове чем-то настолько тяжелым, чтобы лучший ученик Японии уже не встал.

Будущий Кира прошел мимо них к входным дверям и, никем не остановленный, спокойно вошел в здание школы.

Их план был прост. Прост сам по себе, но мог оказаться проблематичным в исполнении. Идея просто отобрать сумку у Лайта и сбежать в надежде, что их не успеет поймать ни сам хозяин присвоенной вещи, ни полиция, которую моментально начнут звать, Катя отмела сразу, как ненадежную. И дело тут было не в боязни честного народа и не в сомнении собственных сил быстро перемещаться. Хотя и здесь были свои огрехи: не факт, что Лайт не догонит, не факт, что полиция не окажется рядом, не факт, что кто-нибудь из них потом не влипнет, не успев переселиться. Но самое главное затруднение – не факт, что Тетрадь будет у Лайта с собой. Они попали в первую серию, но в какой момент? Лайт уже наверняка нашел Тетрадь и понял, какими свойствами она обладает. Станет ли он таскать её с собой, как в первый день понес на курсы, после которых и совершил первое убийство, отправив к праотцам парня-байкера. А ныне уже второй, третий или четвертый день. Вполне возможно, он оставил опасную вещь дома. Что тогда? Они вырвут у него сумку, а там – пусто. Как в тупом анекдоте. Лишь раскроют себя. И Лайт поймет, что за ним кто-то охотится.

Поэтому решено было не торопиться. И проверить ещё одно место, где Ягами мог хранить свою драгоценность: его комнату. Проблема лишь заключалась в том, что никто из них троих понятия не имел, где он живет. Да, Катя бывала у него дома, но не знала адреса. Название улицы по-японски она, увы, тогда прочесть не могла. А Лайт уже был студентом, и единственный путь, который она более-менее помнила – это путь от его дома к университету, где “божеству” доведется учиться позже. Но не к школе.

В итоге план был таков: дождаться, когда Лайт будет после школы возвращаться домой, проследить за ним и выяснить, где живет будущий Кира. И ворваться к нему домой. План бредовей некуда, но ничего умнее не придумалось. Не имея опыта слежки, удастся ли не спалиться? Успеют ли спалить Тетрадь в его комнате, пока не нагрянет полиция? Смогут ли потом вовремя переселиться, даже если сделают нужную запись заранее? А если не успеют? Что будет с ними после изменения хода истории в этой чертовой вселенной? Вышвырнет ли их обратно домой или нет? Слишком много риска и одни домыслы. Но что они могут ещё? Без денег, без крова, без знания языка? Прикинуться друзьями Лайта, чтобы его мать открыла им дверь и впустила в дом, пока тот будет в школе? Хороши друзья, не умеющие говорить по-японски. Откуда взялись, спрашивается? Да и не поймет она их. Насколько помнила Катя из прошлой встречи, мать Лайта английского языка не знает.

Голодный желудок, усталость и ожидание лишь усиливал нервозность, в которой она пребывала. Мысль о том, что им ещё предстоит проторчать здесь как минимум полдня, пока Лайт будет сидеть на уроках, доводила до бешенства. Не было возможности хоть как-то убить время, хотя бы просто застрять в каком-нибудь кафе. Есть не хотелось совсем. Абсолютно. Вообще. Но может хотя бы банальная работа челюстей в попытке пережевать что-то хоть как-то помогло времени идти вперед побыстрее. Полдня. Гребанных полдня. Просто ждать, ждать, ждать.

– Марина, дай конфету, – сказала Катя.

Находиться постоянно в пустующем дворе школы и не вызвать недоумения работников школы игнорированием уроков и своей европейской внешностью было бы невозможно. Поэтому они то кружили вокруг школы, то отлучались недалеко, чтобы осмотреть окрестности и в процессе этого убить время. Далеко идти не решались – неизвестно, что может случиться. Вероятность мала, но и Ягами может по какой-либо причине внезапно раньше уйти со школы. Да и часов не было, чтобы элементарно не проворонить даже примерное время окончания уроков. Поэтому один из них оставался рядом с учебным заведением, в то время как двое шлялись где-нибудь недалеко, разглядывая местность и изображая из себя туристов.

“Хотела же ещё в прошлый раз пошататься по Токио и посмотреть на него. Вот пожалуйста, получай, – думала Катя, на ходу складывая фантик от конфеты в маленький квадрат. За последний час-два, постоянно теребя в руках несчастный кусочек желто-фиолетовой глянцевой бумажки, она успела сделать из него и самолетик, и кораблик, и закладку для книги и бог весть ещё что. – Наслаждайся. На окрестности этой поганой школы ты насмотришься до конца своей жизни”.

Вслед за воспоминанием о своем прошлом посещении этого мира и желанием хоть немного побыть простым туристом, а не думать лишь о том, как бы не откинуться от сердечного приступа или не остаться здесь навечно, вспомнилось, как детектив L выбесил её, заперев вместе с Марусей в четырех стенах. При мысли о нем в груди потеплело, а затем стало так тоскливо, что впору удавиться. Мешала только важная цель их повторного прибытия сюда и огромная не ведающая границ любовь к себе. Она скучала по нему, безумно скучала. Так, как не скучала ещё не по кому в своей гребанной жизни.

Катя сидела недалеко от школы, взглядом прожигая главный вход (была её очередь пасти Лайта), когда из уже ставшего её ненавистным здания повалили ученики. И судя по их перемещениям, то была не перемена, а столь долгожданное окончание учебного дня. Катя вскочила на ноги, вглядываясь в толпу. Только бы не проворонить Ягами. Толпа одинаково одетых учеников сновала по двору школы, а она быстро набирая шаг, неслась в их направлении, переводя взгляд от одного к другому. Где же эта тварюга? Не дай черт, упустят.

Сердце дрогнуло и забилось, когда в толпе показался Лайт. В бежевом пиджаке, как и все остальные школьники, но выделяющийся среди них своей привлекательностью, с зажатой подмышкой небольшой сумкой. Кате его красота показалось змеиной.

Войдя во двор школы, она усилием заставила себя как ни в чем не бывало сесть на лавку и скучающим взглядом начать рассматривать проходящих мимо школьников. Лайт неспешной походкой прошел мимо и двинулся прочь из школьного двора. Он шел все дальше и дальше.

Катя ощутила укол паники. Где Мак и Марина? Черт бы их подрал, где они?! Он же сейчас свалит, а у неё даже нет возможности позвонить им, чтобы сказать, куда она за ним пойдет. Они разминутся, а в одиночку ей план не выполнить.

Лайт уходил всё дальше. И когда он, выйдя за пределы школьного двора, завернул за угол здания, она вскочила на ноги и поспешила за ним. На секунду ей показалось, что он сейчас затеряется где-нибудь посреди узких улочек, и это заставило её ускорить шаг. Хотя Катя и знала, что за территорией школы открывается довольно широкое пространство без темных улиц и тому подобного, но волнение всё равно гнало вперед.

Когда она наконец оказалась за пределами школьного двора, то уже почти перешла на бег. Оглядевшись по сторонам, она увидела в редкой толпе прохожих удаляющуюся спину Лайта в бежевом пиджаке. Надо идти за ним, что ещё остаётся?

– Черт! – тихо процедила она. – И где носит этих двоих безмозглых кретинов?!

– Кретинов? Каких кретинов? – раздался у неё позади удивленный голос, чуть не заставивший её обделаться от неожиданности и в то же время испытать просто райское облегчение. – Ты ждешь кого-то кроме нас?

Катя зло обернулась. Мак стоял рядом, чеша затылок и похоже, он был занят усиленной мысленной деятельностью. Однако, судя по его тупой блондинистой физиономии, процесс шел плохо и ощутимых результатов пока что не приносил.

– Уже никаких, – ласково пропела Катя, окинув взглядом Марусю и Мака, и мысленно облегченно вздохнула. В присутствии друзей сразу стало спокойней. Они такие же обычные люди, просто студенты, волей случая впутавшиеся в странную опасную историю. Но главное, что они сейчас вместе. И вместе не так страшно. Не хватает лишь Алины. Жаль, что так случилось.

Пока они шли по оживленным улицам, прятаться необходимости не было. Здесь много кто двигался в направлении, идентичному направлению Лайта, поэтому компания трех молодых людей, пусть и европейской наружности, ни у кого не вызывала подозрений. В том числе и у не спеша идущего впереди Лайта, ни разу не подумавшему обернуться. Все это время Катя видела лишь его спину в бежевом пиджаке. Бежевый пиджак, словно пятно светло-коричневой краски, то терялся в толпе, то снова выплывал. От напряжения Кате начинало казаться, будто просто какая-то бежевая соринка прилипла к внешней стороне её глаза и постоянно маячил перед носом, словно световые пятна после того, как посмотришь на ярко горящую лампу. Они миновали несколько улиц, железную дорогу и вышли к частному кварталу. Здесь толпа поредела. А когда впереди и вовсе начал маячить своим бежевым пиджаком один лишь Лайт, просто так тащиться за ним уже было нельзя.

Осторожно выглядывая из-за угла дома, чтобы проследить, куда дальше повернет Лайт, Катя чувствовала себя по-идиотски. “Недошпионы-калеки, блеать, – подумала она. – Нам только в какой-нибудь тупой комедии наподобие Остина Пауэрса сниматься. Хотя... – зло подумала она, чувствуя, как Маруся, неуклюже напирая на неё сзади, едва не повалила прямо на тротуар. Если бы Лайт подумал в этот момент обернуться, ему открылось бы шикарное зрелище, как они обе вываливаются из-за угла дома и шлепаются на землю. – Хотя... думаю, Маруся даже туда кастинг бы не прошла...”

– Маруся, блеать!!! – прошипела Катя, отталкивая подругу назад, отчего та вписалась в Мака. – Научись стоять!

– Извини-и-и! – пропищала та, пытаясь обрести равновесие с помощью поддерживающего её Мака. На лице того была флегматичная улыбка, словно они шли в бар за пивком, а не пытались выследить убийцу. Катя сдержала вздох раздражения. Угораздило же её когда-то связаться с этими умственно-отсталыми индивидами. У всех нормальные кореша, только у неё друзья – дебилы.