Текст книги "Гость из мира Death Note (СИ)"

Автор книги: Omi Or Tay

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 50 страниц)

На следующее утро, едва проснувшись, Катя вспомнила, что вчера утром бедному детективу пришлось на завтрак есть её собственную стряпню. Вопрос, от чего парню потом было так хреново, отпал. Потому что Катя не была уверена, что все ингредиенты, из которых она пыталась приготовить завтрак, не были просроченными. Поручиться она могла только за кофе, это было её коронное блюдо! Тут Катя собой искренне гордилась. А вот паштетный омлет, которым все утро давился детектив, похоже, из нежелания выяснять отношения и, скорее всего, по причине отсутствия в квартире чего-либо еще… Насчет омлета она уверена не была. Тем более, что свою порцию она нечаянно уронила на пол. Как оказалось, к лучшему. Потому что кусочком омлета, положенного в её кормушку, побрезговала даже Ася. Тогда, правда, Катя не придала значения тому, что ест или не ест наглая рыжая тварь.

Теперь, к великому недовольству Кати, её все же немного мучила совесть, что из-за её стряпни Эл чуть не откинул копыта. И это не было бы столь печальным, если бы не бывшая серьезной угроза оказаться в тот вечер в его блевотине. То, что она сама когда-то обсмаркала его майку, Катю совсем не парило.

Но больше всего её волновало не это. Когда утром она зашла на кухню и увидела Эла, который просидел там всю ночь, мучаясь спазмами в животе и ощущением выблёвывания собственных внутренностей, Катя не боялась его гнева за «чудненький» завтрак. Катя чувствовала себя по-настоящему хреново лишь по одной причине: она понятия не имела, что делать после её вчерашнего позора. И где бы надыбать какое-нибудь приспособление для стирания памяти детектива о вчерашних приставаниях к нему подвыпившей идиотки, которой она себя теперь считала. А заодно и самой себе. Чтобы избавиться ото всех воспоминаний о самом ужасном в её жизни Дне рождении.

И, похоже, Всевышний услышал её мольбы и уже через минуту послал ей маленькую возможность хотя бы на время отвлечься. Потому что пройдя всего несколько шагов по коридору, Катя почувствовала, что ступила во что-то мокрое. Посмотрев вниз, она закатила глаза. На стандартном месте красовалась стандартная Асина лужа.

– Ну бля-я…

* *

Переписка ВКонтакте за 23.05.10.

Максим

Вынужден прискорбно сообщить, что наша затея на днюхе провалилась:(

Аля

Наша? Твоя вообще-то! Я всего лишь за компанию

Максим

Чтобы ни у кого не возникло подозрений! Никто ж и не мог предположить, что псевдоблондинка настолько коварна! :)

Аля

...

неправда

это клевета!

Максим

Но так или иначе. Ты соучастник. Так что срок будем мотать вместе:D

Аля

Я надеюсь, Катя никогда не узнает...

Максим

Да как она узнает, если ничего не вышло! Я столько сил потратил – и нифига!!!! :(

Аля

А ты точно все по инструкции делал?

Максим

ДА! Я даже у продавщицы все подробно выспросил!

Аля

Бедная продавщица... Т_т

Максим

Она даже мне презерватив подарила.

Аля

…

Максим

Это несправедливо! В книгах и кино всегда получается...

А Катя осталась вялой, как и всегда

Аля

...

это кино, чувак. в жизни так не бывает

Максим

О_о я ошарашен! давно ты стала такой мудрой?

Аля

иди ты!

просто смирись. к тому же, у Влада случилась неприятность

А насчет Кати. либо у неё иммунитет... либо это был бракованный афродизиак

Максим

Точно! Китайская подделка!

====== Часть II. Глава 26. Королева трех подъездов ======

Всё утро Катя гонялась с веником по квартире за своей кошкой, проклиная её всеми возможными русскими ругательными словами. Со стороны это представляло собой довольно забавное зрелище, учитывая, что она с самого утра изо всех сил пыталась сделать вид, что напрочь забыла о его существовании. И провинившаяся кошка послужила неплохой возможностью сосредоточить своё внимание на чём-то другом. Катя столь усердно увлеклась этим занятием, что её чрезмерное старание стало видно за милю.

Кажется, кто-то протрезвел и вспомнил свои вчерашние подвиги. Даже интересно будет посмотреть, как она поведёт, когда они окажутся вдвоем на кухне. Если, конечно, Катя не решит объявить утреннюю голодовку ради возможности сохранить свою гордость. Судя по всему, последняя была задета очень сильно. Времени, что он её знал, было достаточно, чтобы понять, как девушка болезненно реагирует на всё, что каким-либо образом может задеть её достоинство. Вряд ли она могла положительно реагировать на свое легкомысленное отношение к тому, к кому особого расположения не питала. А скорее постоянно пыталась уколоть. Впрочем, она делала так постоянно и по отношению ко всем. Право же, Кейт забавная. Особенно, когда пытается казаться хуже, чем есть на самом деле.

Когда она наконец соизволила заявится на кухню, её лицо если и выражало недовольство, то явно только по отношению к ненавистной кошке. Потянувшись как следует, Катя вольготно опустилась на стул прямо напротив него и выудила из вазы шоколадную конфету. Не спеша развернула фантик, кладя её в рот, потом нахмурилась, словно что-то припоминая.

– Слушай, а это правда, что я вчера по пьяни полезла к тебе целоваться? – проговорила она, активно пережевывая сладость и глядя на него искрящимися от веселья карими глазами.

“И тебе Доброе утро, Кейт”, – подумал Эл, отрываясь от рассматривания содержимого своей чашки и наконец глядя на неё в упор.

Он ощутил легкое удивление. Меньше всего Эл ожидал, что Катя заговорит об этом первая. Что на этот раз пришло ей в голову? Очередное желание уколоть его? Или просто попытка превратить всё в шутку?

– Ну, устное предложение поступило, – спокойно ответил Эл, помешивая кофе в своей чашке и думая, что до самого процесса, увы, не дошло. Можно было подумать, Кейт вчера намеренно отравила его, если бы, конечно, эта мысль не была абсурдной.

Катя засмеялась. Причем, вполне искренне и не наигранно.

– Зачё-ёт! – протянула она, весело хлопнув ладонью по крышке стола. Поднявшись со стула, она поставила на плиту уже остывший чайник, затем вернулась обратно на своё место.

Эл нахмурился, впервые столкнувшись с очередным разговорным оборотом, но общий смысл до него дошел. И он ему по вкусу не пришелся.

Катя хихикала еще пару минут. Эл молча смотрел на неё, не перебивая, и ожидал, когда она сама заговорит снова.

В коридоре послышались шаги, и на кухне, зевая и что-то напевая себе под нос, появилась её мать.

– Мам, а угадай, что я вчера умудрилась начудить! – фыркнула Катя, поворачиваясь к ней.

– Может, мне лучше не знать? – флегматично ответила та, наливая себе воды в стакан.

– Может быть, – кивнула Катя, – но должна же я с кем-то поделиться, а то вот Влад не хочет ржать со мной за компанию. – Она бросила на него обиженный взгляд. Настолько обиженный, что можно было бы даже поверить. Но Эл не спешил. – Может он не хочет этого делать потому, что ему было неприятно оказаться подвергнутым сексуальным домогательствам с моей стороны? – надувшись, пробормотала Кейт, глядя на него и ни капли не краснея.

Эл нахмурился.

Раиса подавилась водой. С трудом откашлявшись, она повернулась к ним, все еще держась одной рукой за горло и придавая своему лицу мученическое выражение.

– Боже, Влад... – пробормотала мать Кати, с беспокойством оглядывая Эла. – Что она пыталась с тобой сделать?

Эл хотел было ответить, что ничего такого, но раздавшийся громкий возмущенный голос Кати не дал ему этого сделать:

– Поздравляю тебя, Влад! – с нескрываемым ехидством проговорила она, отбрасывая назад свои гладкие блестящие волосы. – Теперь в этом доме тебя любят больше, чем меня, родную дочь.

Раиса вытаращила на неё глаза.

– Катюша, как ты могла такое подумать! – воскликнула она, округляя такие же карие, как и у дочери, глаза. – Конечно же я люблю тебя тоже!

– Ой, спасибо! – желчно процедила Катя, испепеляя мать взглядом. – Слово “тоже” в конце предложения полностью убедило меня в твоих материнских чувствах!

Эл подпер рукой щеку, переводя взгляд с одной на другую. Похоже, что про него вообще забыли, что не мешало ему внимательно следить за Кейт и за выражением её лица. Вообще, он не против был бы смотреть на нее и просто так.

– Да ладно тебе! – воскликнула Раиса. – Я люблю тебя. И Асю люблю... И Андрюшу...

– А вот причем тут эта рыжая падла?!

– Катюша! Сколько раз тебе повторять: студентка БГУ не должна так ругаться!

– Н-да? А как должна ругаться студентка БГУ?

Похоже, что подобное общение у них в порядке вещей. Рюузаки попытался представить себе Лайта и Ягами Сойчиро, вот так вот шутливо выясняющих отношения, и невольно улыбнулся. Все чаще Элу казалось, что либо последнее время ему везет на знакомства с подобными людьми либо жители этого города страдают синдромом “несерьезного поведения”. Даже Раиса, уже взрослая женщина, обладала веселым непринужденным нравом. Несмотря на не самую лёгкую жизнь, про которую она в красках сообщила ему еще во время их первой беседы. Причем, больше смеясь над собой, чем вздыхая.

Но надо отдать должное, всё выше описанное вносило некоторую непринужденность и расслабленность в повседневную жизнь. Хотя... нет! О чем он только думает? Меньше всего сейчас ему нужно расслабляться. Эл влепил себе мысленную пощечину. Уже не в первый раз он находит приятной такую вот обычную жизнь. Сейчас в обществе этих людей подобные мысли приходили в голову всё чаще, и это вызывало тоску и тревогу.

– Между прочим, твоя тупая кошка сегодня опять насцала под дверью! – продолжала негодовать Катя. Для большей демонстрации своих эмоций она даже поднялась со своего места и подошла к матери на несколько шагов. Теперь она стояла в полуметре от него, но явно уже абсолютно забыла о его существовании.

Эл почувствовал легкий укол разочарования и одновременно с тем облегчения. Катя, если и была задета вчерашним, весьма недурно смогла это скрыть. Тем не менее, в разговор он решил не вмешиваться.

– Да, твои вопли было сложно не услышать, – заметила Раиса. – И не называй Асю тупой!

– А ты могла хотя бы сказать мне “спасибо”! – обижалась Катя. – Так ты даже не хочешь выслушать, как я вчера нажралась и чуть не...

– Может, не надо?.. – попыталась прекратить её словесный поток Раиса, явно предчувствуя грядущую ужасную информацию.

– ... поцеловала Влада! – гордо возвестила Катя таким тоном, словно вещала всему миру о самом великом подвиге в своей жизни.

Раиса приложила ладонь ко рту. Наступила тишина. Эл игнорировал направленный на него шокированный взгляд женщины, сосредоточив свое внимание на подушечках с молочно-шоколадной начинкой.

– О Боже, Влад, с тобой все в порядке?.. – наконец едва выговорила Раиса.

Эл едва удержался от того, чтобы не закатить глаза. Когда этим двоим уже надоест разыгрывать комедию? Хотя, надо отдать должное, настроение они себе поднимать умели.

– МАМА! Конечно, с ним все в порядке! – зарычала Кейт, сжимая кулаки. – Ему на халяву чуть не перепал поцелуй от самой прекрасной девушки, если не Беларуси, то, по крайней мере, этого подъезда!!!

– Ты себя недооцениваешь, дочь! – в тон ей отвечала Раиса, сведя брови к переносице и недоуменно хмурясь. – Ты первая красавица как минимум всех трех подъездов этого дома!

Повисла пауза.

– Ты… ты всегда умела делать самые лучшие комплементы. Спасибо, мам!

Эл на секунду прикрыл глаза, уже немного утомленный этим, казалось, не имеющим конца “содержательным” диалогом. Последнее время, ему только подобное и приходится слушать. Но слишком он не привык к постоянному нахождению в компании обычной молодёжи.

Отодвинув в сторону чашку с уже давно остывшим кофе, он чересчур резко поднялся со стула, намереваясь покинуть кухню и предоставить Кате и дальше предаваться идиотскому бессмысленному занятию. И зря. Потому что, встав слишком быстро, он тут же сильно ударился коленом о ножку стола.

Едва слышно застонав сквозь стиснутые зубы и морщась от боли, Эл опустился обратно на стул, вцепившись рукой в ногу. “Проклятье...” – мысленно прошипел он, чувствуя приступ нестерпимого раздражения, но как обычно сохраняя спокойствие.

– Ой, ты в порядке? – спросила Катя, невольно трогая его за плечо. В её голосе даже не прозвучало обычного сарказма, что само по себе было удивительно. Эл бросил на её руку быстрый неодобрительный взгляд, и девушка тут же её убрала. “Не трогай меня”. – Да не расстраивайся ты насчет вчерашнего, – прощебетала она, глядя на него уже с насмешкой. Его реакция на её прикосновение её уязвила. И это было заметно. – В другой раз мы обязательно доведем начатое до конца.

“Я начинаю тебя ненавидеть”, – мрачно подумал он.

– Я буду ждать, – ответил Эл, одарив её пронизывающим внимательным взглядом.

Улыбка исчезла с лица Кати. Он остался доволен.

Звонок мобильного телефона раздался совсем неожиданно и заставил его отвлечься от мыслей о девушке. Номер телефона был не определен, но Эл помнил, кому тот принадлежит.

– Я слушаю, – ответил он. – Да, конечно, я приеду.

* *

Павел Корсак ходил по краю пропасти. Впрочем, приговор ему был подписан еще в тот момент, когда детектив L впервые переступил порог его квартиры. Уже тогда было ясно, что если Корсак и выпутается из этой истории не пострадав, это можно будет назвать крупным везением. Теперь же угроза стала более ощутимой.

Еще до знакомства с Павлом Эл сказал Алине: “Это дело может стоить жизни. Я не смогу его защитить”. Но девушка тем не менее решилась на отчаянный шаг. Она любит своего дядю, очень любит, это видно. И сейчас, слушая, как Корсак рассказывает ему о недавно произошедшем самоубийстве женщины, Эл думает, как Алина отреагирует, если вдруг что-нибудь случится с ним.

Имел ли право Эл рисковать его жизнью? Чтобы помочь уберечь и их мир от угрозы Киры? Да, имел. Они все здесь жизнью рискуют.

Ему не впервой использовать людей. Павел Корсак не первый, и именно он сейчас может помочь. Выбор невелик. Точнее, его попросту нет. Следователь подобрался к тому, что Эл так ищет. И, не будь они знакомы, Корсак скорее всего за неимением доказательств просто отдал бы это дело в архив. Но, к сожалению, удача не на его стороне. Элу ничего не остается, кроме как направить Павла в нужном направлении. Используя возможности своего положения, тот начнет копать глубже и успеет выведать еще что-либо, прежде чем... скорее всего погибнет от рук Киры. Л... Лайт никогда не позволит просто подобраться к себе. А что может быть проще в данной ситуации, где детектив L находится в самом невыгодном положении, чем убрать с дороги человека, который связывает его с правоохранительными органами страны?

Добираясь до места, где жил Корсак, Эл даже особо не трудился, проверяя, ведется ли за ним слежка. Если бы Кира хотел знать всё о его перемещении, послал бы выполнять эту работу Бога Смерти, который точно не попался бы на глаза даже натренированному внимательному глазу детектива. И который любит яблоки настолько, что помогает Кире в его безумных идеях, забывая порой, что не играет ни на чьей стороне.

Ему известно, что Павел помогает L. Во всяком случае утверждать об этом можно с вероятностью восемьдесят пять процентов, не меньше. Если Корсак жив, то, скорее всего, лишь потому, что пока не сделал ничего, что могло бы быть опасным для Л... Киры. Эл в мыслях назвал себя придурком: сколько еще можно запинаться, мысленно произнося его имя? “Можешь поздравить себя, – подумал Эл, обращаясь сам к себе. – Последнее время из тебя так и хлещет сентиментальность. Не захлебнись ей”.

– Мне кажется, это не самоубийство, – наконец прерывает тишину Эл, отодвигая от себя папку. Он говорит слегка неуверенным тоном, хотя на самом деле его уверенность почти равна ста процентам. Если конечно, он еще что-то смыслит в человеческой психологии. Хотя дело не только в ней.

– Почему ты так думаешь? – тут же интересуется Павел, его глаза загораются едва заметным, но все же фанатичным огнем. Преданный своему делу. Таких людей видно издалека. Они просто фонтанируют эмоциями, когда речь идет о любимом деле. Хорошо, что Павел оказался именно таким.

– Во что утонувшая женщина была одета? – вопросом на вопрос ответил Эл, постучав пальцем по одному из после смертных снимков. – Судя по тому, как, она была одета, она точно не готовилась к смерти. Во всяком случае, не сегодня. Женщина всегда думает о том, как она выглядит. Даже если собирается совершать самоубийство.

– Вот как? – Павел вскинул брови, глядя на него с интересом.

– Она же понимала, что её труп найдут. Уж точно надела бы лучшее белье.

– Эм... ты уверен, что в таком состоянии человек будет думать...

– О том, как будет выглядеть его труп после смерти? Да. Процент намеренно неудачных самоубийств совершаемых лишь для того, чтобы привлечь к себе внимание больше у женщин. Это говорит о многом. Во всяком случае, так было написано в одной из книг, что я читал, – добавил он напоследок, изображая на лицо чуть неуверенную улыбку.

В глазах Корсака скептицизм, смешанный со снисхождению к неопытному юноше. Но там было и сомнение. Павел хмыкнул.

– Следов насилия на теле нет. В легких обнаружен планктон. Она утонула, – наконец произнес Павел. – Несчастный случай? Это ты хочешь сказать?

В ответ Эл лишь пожал плечами.

– Только не говори, что ей взбрело в голову выехать за город после работы, чтобы поплавать в озере. И она утонула в результате несчастного случая. Не так давно умер её сын. Свидетели все как один рассказывают о её ужасном состоянии все последующие дни. Всё выше перечисленное не оставляет сомнений. А ты выдвигаешь версию на основании не самого сексуального белья, в которое была одета умершая. На основании одного этого... хм... замечания? – Павел мягко улыбается, выжидая более правдоподобных объяснений, которых, очевидно, от него ждал.

Зря он недооценивает это... замечание. Но, конечно, эта причина не единственная. Стопроцентной гарантии нет, что это именно дело рук того, кого он ищет, но интуиция еще ни разу его не обманывала.

– А где, ты говорил, она работала? – как бы между прочим интересуется Эл.

– Гостиница “Минск”, – после небольшой паузы отвечает Корсак.

– Я бы проверил список постояльцев, – говорит Эл, чувствуя, как этими словами вполне возможно практически подписывает человеку по имени Павел Корсак смертный приговор.

* *

С недовольным ворчанием и негромкими проклятиями Катя заглянула под кровать в безуспешной попытке отыскать свой бюстгальтер.

– Наверное, он здесь, – бормотала она себе под нос, перебирая бесформенную бежевую с темно-коричневыми вставками кучу, в которую превратилось съехавшее с кровати покрывало. – Блин, куда же он улетел? О вот! – с победоносным видом она выудила из складок покрывала то, что искала. – Я ж говорила, он здесь. – Улыбнувшись, она отбросила назад мешающие волосы.

– Ты сегодня не в духе, – сказал Денис, рассматривая, как она безуспешно пытается всадить крючок в петельку.

Надо же, наблюдательный какой.

– Я всегда не в духе. Странно, что ты этого раньше не замечал, – иронично ответила Катя, не глядя на парня. Все её внимание было занято лишь попытками застегнуть свой черный бюстгальтер, застежки которого на отрез отказывались поддаваться. – Зараза, – прокомментировала она ситуацию.

В ответ раздался смешок Дэна.

– Сегодня ты была... – он с шумом выпустил из себя воздух, – довольно-таки эмоциональна.

Катя усмехнулась. От Дениса фразу “довольно-таки эмоциональна” можно считать высшей оценкой страстности в постели. Застежка наконец поддалась, и от этого настроение Кати в эту минуту поднялось чуть выше “очень отвратительное”.

– Тогда я не могу понять, чего ты жалуешься, солнце? – прощебетала она, подбирая с пола джинсы. Усевшись на кровать, она не спеша принявшись их натягивать, искоса наблюдая за парнем.

Дэн перевернулся на бок, подпирая голову одной рукой.

– Эх, Катюха. Ты чем-то недовольна.

Катя на мгновение застыла разглядывая противоположную стену со светлыми обоями и громадной картиной, где на темных грозного вида волнах барахтался маленький кораблик, никак не желающий идти ко дну и поклявшийся себе во что бы то ни стало победить в этой схватке. Катя подумала, что, наверное, именно эта жалкая, но гордая посудина есть воплощение её самой и той дурацкой ситуации, в которой она очутилась.

Она повернулась к парню.

– Бедный, бедный Денис, – сказала она. – Кажется, его мужская гордость получила серьезный удар ниже пояса. Да ладно тебе, – Катя фыркнула, вернувшись к своему занятию. – На самом деле, у меня на носу зачет по морфологии растений. А я как обычно ни хера не учила. Писец подкрался незаметно, хоть виден был издалека.

– Нда... – Дэн развернулся на спину и заложил руки за голову. – А я медосмотр на работу пройти не успеваю до распределения.

– Скажи мне, а где ты раньше был? – поинтересовалась Катя. – У тебя была уйма времени, чтобы найти работу.

Тот лишь пожал плечами.

Натянув джинсы, она встала с кровати.

– Лан, я пойду.

– Тебя подвезти?

– Да не парься. Сама дойду.

– Нда? Хм, ты определенно странная сегодня, – заключил Дэн. Но в расспросы вдаваться как обычно не стал.

Квартира, в которой жил Денис, находилась в захолустье. В самом настоящем захолустье, и Кате было совсем не совестно каждый раз ему говорить об этом. Потому что не так-то просто человеку, живущему чуть ли не под носом у метро, смириться с необходимостью в данном случае заниматься получасовым ожиданием автобуса, чтобы до этого самого метро доехать. Еб*нный двадцать восьмой ходил так редко, что дожидаясь его, можно было протоптать целый ров из одного конца остановки в другой, поливая автобус самым отборным матом и мечтая засунуть динамит в штаны тому, кто составлял расписание.

Поэтому Катя терпеть не могла, когда у Дениса не было возможности подбросить её на своём драндулете – так она ласково называла его серебристый фольксваген B4, который побывал в таких передрягах, что в этот раз не прошел техосмотр. Но Дэну все это было абсолютно безразлично, на свой страх и риск он отчаянно колесил по Минску на драндулете с неработающим ручником и небольшой царапиной на дверце. И его проносило. Как любили шутить все знакомые парня – в то время как доблестная ГАИ исправно останавливает и штрафует всех правонарушителей, только Дэн смог бы бороздить просторы города даже на тачке с побитой фарой, выбитыми стеклами, отвалившимся зеркалом заднего вида и запряженным спереди конем.

Катя никогда особо не переживала из-за того, что Дэна могут штрафануть, поэтому каждый раз требовала, чтобы тот подвез её до дома или до метро на худой конец. И не забывая очередной раз назвать район, в котором жила его ленивая задница – захолустьем. Если б только тот хоть как-то на это реагировал – было б вообще супер. В чем прикол действования на нервы, если жертва на это не обращает внимания? Стараешься, стараешься, а всё без толку. Обидно же. Никакого уважения к труду ближнего своего.

Но сегодня у неё была настолько хреновое настроение, что захотелось пройтись в одиночку и даже такое ожидающее её веселое времяпровождение на остановке, где нет ни одного киоска, в который можно попялиться, не изменило её решение.

Едва сегодня утром Катя открыла глаза и её сознание кое-как отошло от кошмарного сна, где Дмитрий Билан признавался ей в любви, преподнося огромный букет алых, как артериальная кровища, роз, как коварная память моментально подсунула ей все события прошлого вечера. Катя даже не успела толком порадоваться тому, что ужас с Димой в главное роли оказался всего лишь сном, как тут же поняла, что реальность сулила ей гораздо более серьезные неприятности.

Катя всегда высоко ценила свою гордость, и выглядеть глупо в чьих-либо глазах было для неё худшим наказанием. Обхватив голову двумя руками, она с громкий стоном, похожим больше на завывания Аси, когда ей забывали дать пожрать, подскочила на кровати.

Такого стыда она не чувствовала никогда! Даже при воспоминаниях о том, как в детстве её придурочному троюродному брату удалось убедить её в том, что он может разговаривать на собачьем языке, и псины его понимают. Что, ЧТО ей брякнуло в её тупую башку, что она полезла целоваться к Элу? К Элу, черт подери!

О Боже! Это конец. Конец её несчастной многострадальной гордости. Как она теперь покажется ему на глаза, зная, что он все помнит и, наверняка, в мыслях просто со смеху покатывается.

“Не-ет... – в мыслях простонала Катя, ощущая, как все внутри просто горит от стыда. Вцепившись руками в волосы, она повалилась обратно на подушку, затем перевернулась набок, поджав под себя ноги, чувствуя, что на неё нападает приступ Марусизма. – Не-е-ет!”

Самым ужасным в этой истории было то, что ей действительно этого хотелось. И даже теперь, когда опьянение прошло, а ощущения сохранились, Кате хотелось заняться самоликвидацией. Выпрыгнуть в окно с какими-нибудь идиотскими воплями «Да здравствует сникерс!» или «Свободу покемонам!». Кажется, она сходит с ума. И виноват в этом Эл. Как он посмел, как посмел…. Катя сама толком не понимала, в чем именно она в данный момент обвиняет детектива, но точно была уверена, что он в чем-то виноват.

Как ей теперь сделать вид, что все нормально, если всем известно: что у трезвого в голове, то у пьяного на языке. Эла так просто не проведешь. Наверняка он решил, что она втрескалась в него.

Ну, а что еще он мог подумать? Хотя, хрен знает, что мог подумать Эл. Катя надеялась, что он про неё вообще не думает. Или… нет, совсем не думает это тоже не пойдет. Блин! Похоже, что как раз таки она думает о нем постоянно.

Проваляться весь день в кровати тоже не было вариантом. И, пересилив себя. Катя кое-как слезла с тахты, решив просто делать вид, что ничего не произошло. Какая в конце концов разница, что он там думает? Но, как оказалось, прикидываться пофигистом не так просто, особенно когда по-настоящему стыдно. Бляяя! Еще никогда она так не позорилась! Впервые в жизни Катя обрадовалась любви Асе посцать под дверью. Во всяком случае, гонялась она за пушистой рыжей заразой не столько для того, чтобы дать ей хорошую трепку, сколько просто, чтобы хоть как-то оттянуть необходимость находится на одной кухне с детективом. Который к тому, как оказалось, пострадал от её вчерашней стряпни. Эл ничего не сказал ей по этому поводу, но и пеньку было понятно, что в его вчерашних мучениях была виновата она.

И Катя решилась на отчаянный и с одной стороны просто глупый шаг. Решения делать вид, что ничего не случилось, было подвергнуто во время внутреннего диалога резкой критике, и Катя решила хоть как-то исправить ситуацию. Лучше уж пусть она что-нибудь предпримет, чем будет изображать глупое молчание, тем самым еще больше привлекая к себе внимание. Но пытаться завести разговор на какую-либо другую тему тоже не вариант. Слишком демонстративно. Она итак тут полчаса, как дура, за кошкой гонялась. И Катя решила сделать то, чего он ждет меньше всего. Мысль о том, что Элу может быть вообще по барабану произошедшее, была отметена как слишком больно ударяющая по достоинству.

Катя преподнесла ситуацию, как нечто само собой разумеющееся, повторяющееся у неё чуть ли ни на каждой пьянке. Очень кстати подрулила маман, и все переросло в их традиционный взаимоподъёб*вательный диалог.

Катя просто гордилась собой! Она смогла выкрутится из ситуации даже ни разу не покраснев и не замявшись!!! Ну еще бы! Ведь она же Королева трех подъездов! Фак! Эл обязан просто пресмыкаться перед ней, ползая по полу на четвереньках, а она – отправлять его в красочный полёт пинком сапога на шпильке.

А потом Элу позвонил Павел, и тот свалил. Катя почувствовала себя несчастной, одинокой и всеми покинутой. Что ж, по крайней мере, еще причина для радости была: ей сегодня снился не Эл, а Дима Билан. И если выбирать, кого она предпочитает видеть во сне, Катя однозначно голосовала за Билана. Во всяком случае, если Димону и вздумается является ей в эротических фантазиях, то ей не его потом, проснувшись, придется видеть в реальности, изо всех сил стараясь делать морду кирпичом.

Нет, это уже слишком. Если её начинает привлекать Эл, явно что-то не то с её организмом. Скорее всего сказывается банальный недотрах. Когда они с Дэном виделись последний раз? Придя в ужас от осознания того, как давно ж это было, Катя сразу же засобиралась к нему.

Катя была знакома с Денисом еще когда жила в России. Встретились снова они год назад совершенно случайно, как оказалось, уже несколько лет он с отцом живет здесь в Минске. И все произошло как-то само собой: они снова стали встречаться. Правда, раньше Дэн был более энергичным. Теперь он стал более равнодушным, настолько апатичным и безучастным ко всему происходящему вокруг, что обращал внимание на проблемы, только когда эти самые проблемы начинали пыхтеть своим зловонным дыханием ему в затылок, грозя сделать воздух непригодным для жизни. Только Дэн мог до последнего тянуть с поисками работы и в результате просрать сроки подачи заявок на факультет от предприятия. Только Дэн мог откладывать работу над дипломом и запороть сроки сдачи его рецензенту. Только Дэн мог полениться прозвонить еще пару телефонных номеров, чтобы найти съемную квартиру ближе к центру. Только Дэн... Этот список можно было продолжать бесконечно.

Конечно, Катя прекрасно понимала, что тоже далеко не пример трудолюбия, собранности и стремления достичь всего и вся в этой жизни. Но, чтобы быть настолько безразличным, когда решается твоя судьба, твоя жизнь в завтрашнем дне... Это уже как-то слишком. Когда стало ясно, что Денис проеб*л возможность самому найти работу, он лишь пожал плечами со словами, что если ему не понравится распределение, он попросту бросит универ. Это в конце пятого курса. И пофиг на угробленные пять лет. По мнению Дэна, не имеет значения, как были прожиты эти пять лет: в безуспешной попытке закончить факультет международных отношений или работе на каком-нибудь предприятии. “Наша жизнь – это всего лишь убивание времени. Так какая разница, как его убивать?” – сказал он ей сегодня.

У него нет цели в жизни. И, наверное, как мужик, он должен страдать из-за этого. Но Катя никогда не спрашивала его об этом. Ей, признаться, было все равно. Точно так же, как он не стал бы брать её за ручку и пытаться настойчиво выспросить, почему у неё сегодня плохое настроение. Так и Катя не особо старалась лезть в его личные дела. Их отношения никогда нельзя было назвать настоящими. Нормальными. Со сценами ревности, со страстными допросами, подтиранием друг другу соплей, звонками посреди ночи “А знаю, ты изменяешь, мне, скотина!” и так далее. Если коротко охарактеризовать то, что между ними было, то это нечто вроде: я мужик, ты баба, так почему бы нам не создать тип отношений, ни к чему не обязывающий, но приятный для нас обоих. Двадцать первый век на дворе, целомудрие не в моде. Денис привлекателен, хорош в постели, но Катя прекрасно отдавала себе отчет, что ни о каких высоких чувствах тут речь не идет. Любовь оставьте для любителей романтики и наивных детей.