Текст книги "Гость из мира Death Note (СИ)"

Автор книги: Omi Or Tay

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 50 страниц)

* *

– Мама… Мама! МАМА!!! – с перекошенным до неузнаваемости лицом и вытаращенными от ужаса глазами Катя ворвалась на кухню, чуть не сорвав с петель дверь.

Маман сидела на стуле, закинув ногу на ногу, спиной к столу, небрежно откинувшись на него, и в ожидании супа с весьма флегматичным видом потачивала свои ногти миниатюрной пилочкой. На крик дочурки она даже не обернулась, продолжая, как ни в чем не бывало, кропотать над маникюром.

– Мама… – с трудом выдавила Катя, тяжело дыша от переполняющих её эмоций. – Что ЭТО?!

Маман, соизволив-таки оторваться от своего дела первостепенной важности, посмотрела на то, что Катя держала в руках и так настойчиво тыкала ей под нос.

– Твоя ночнушка? – после некоторой паузы сделала предположение она.

Катя утвердительно кивнула, сдувая челку с глаз.

– А что с ней, ты случайно не подскажешь?.. – зловещим тоном спросила шатенка.

– Хм. Она мокрая. – Маман, как всегда была необычайно проницательна.

– А почему она мокрая?! – все тем же недобрым тоном вопрошала Катя, внутренне закипая от злости.

– О! Так я её постирала! – само собой разумеющимся тоном ответила маман, с невозмутимым выражением лица возвращаясь к прерванной работе.

Очевидное непонимание того, что она натворила, задело Катю за живое.

– Мама! – чуть не взвыла Катя, размахивая руками, в одной из которых продолжала сжимать свою несчастную розовую ночнушку. – Зачем?!

– Я стирала цветное, а в машине еще место оставалось, – та пожала плечами. – Вот я и решила и её заодно постирать. Целый год валялась в шкафу – ей это не помешает.

Катя безвольно опустила руки, ощущая огромное желание медленно съехать по стеночке.

– Мам, – кое-как взяв себя в руки, проговорила она более-менее спокойным голосом. – Это была единственная ночнушка… Черт! Ты что не понимаешь?! – вновь сорвалась она. – Я сплю, блеать, на одной кровати с чужим мужиком! Му-жи-ком! – четко, по слогам повторила Катя, на тот случай, если мама вчера не определила пол их нового сожителя.

– Не ругайся, Катюш.

– Мама!!! – взвыла Катя, заламывая руки. – Ты вообще слышишь, что я тебе говорю?!

– Конечно, слышу, – спокойным тоном ответила маман, откладывая пилочку в сторону и, наконец, полностью сосредотачивая своё внимание на Кате. – Надень другую, в чем проблема? У тебя, что эта была единственной?

– Единственной подходящей! – Катя страдальчески закатила глаза.

– Да-а?

– Мам, ты чё, прикалываешься? – Катя уставилась на неё. – Может, еще скажешь, что не знаешь, что валяется у меня в шкафу?!

– Я не роюсь в чужих шкафах! – надменно произнесла маман, весь её вид был преисполнен чувством собственного достоинства. – Не имею такой привычки.

На секунду Катя потеряла дар речи от такого бесстыдного и наглого вранья.

– Нда-а? – протянула она, прищурившись и упирая руки в бока. – А кто еще пару неделек назад в очередной раз заявил мне, что я совсем не умею выбирать красивое нижнее белье?

– Но ты действительно совсем не умеешь это делать! – совсем «беспалевно» ответила маман, разводя руками. – С таким вкусом, как у тебя…

– У меня нормальный вкус! – рявкнула Катя, взмахнув в воздухе рукой с ночнушкой. – Не переводи тему!

Маман лишь пожала плечами.

– Ничего не случится, если ты наденешь другую, – ответила она, беря в руки полировочную пилку.

– А что если… А что если он меня совратит! – выдала Катя, вытаращив глаза.

Маман скептически глянула на неё, слегка прикусив губу. Потом весело усмехнулась и покачала головой, вновь откидываясь на спинку стула.

– Это еще кто кого может совратить, – лукаво улыбаясь, проговорила она, разглядывая свой безупречный маникюр.

– Э-э… – у Кати отвисла челюсть. – Мам! – с негодованием возвопила она, возводя руки к небу, хотя в данном случае скорее к потолку. – Я твоя дочь…

– Спасибо, я знаю, – проворковала та в ответ.

– Как ты можешь так обо мне думать?! – Хотя за долгие годы жизни, наверное, уже стоило привыкнуть к невозмутимости её мамаши в таких ситуациях, где все остальные мамы вселенной рвали бы и метали.

В ответ на полный возмущения вопль маман даже не повела бровь.

– Я не думаю, я знаю точно: моя дочь умна, и уж точно не станет тащить в квартиру (и уж тем более – в свою комнату) того, в чьей порядочности она не уверена на сто процентов, – сухо, но с толикой гордости в голосе, сообщила мама, в упор не глядя на Катю. – Поэтому я абсолютно спокойна.

Хоть эти слова и не могли не польстить, Катя тем не менее не собиралась так просто отступать.

– И все равно! – спустя минуту сказала она. – Ты должна переживать за мою невинность! С ружьем в руках охранять мою неприкосновенность и отгонять всех особей мужского пола от меня кувалдой! А ты реагируешь так, будто я значу для тебя меньше, чем… пыль на подоконнике! – вспылила Катя.

– Не говори глупостей! – теперь, похоже, уже начинала злиться маман. – Ты взрослый человек, и у тебя есть собственные мозги в голове! И я что-то не припоминаю, чтобы ты хоть раз что-то делала, не подумав.

– Да неужели?

– Давай не будем спорить, ладно? – мама слегка поморщилась и недовольно покосилась на неё. – У меня нет на это времени, у меня суп варится.

– Разумеется, – холодно отозвалась Катя.

– Или ты предлагаешь мне ударить Влада кувалдой по голове? – поинтересовалась маман, поправляя передник.

– Ну… Можно не по голове, – буркнула Катя великодушно.

Нет, детектива Эла по голове бить точно не стоит. Можно хотя бы по пальцу. В качестве исключения. Катя вдруг живо представила себе картину, где воинственная маман в цветастом переднике в синие васильки с грозным боевым кличем, замахиваясь огромной, с собственный рост, кувалдой со всей силы бьет ею по мизинцу детектива. Тот вопит неожиданно тоненьким девчачьим голоском и отчаянно трясет рукой, подпрыгивая от боли и с выпученными глазами дует на несчастный распухший палец. А маман, с величественным видом опираясь на своё смертоносное оружие, высокомерно и презрительно поглядывает на ничтожного поверженного врага, а сама Катя восторженно аплодирует. Эх, мечты, мечты…

Маман цокнула языком и покачала головой.

– Откуда столько негатива по отношению к бедному парню? – встав со стула, она подошла к плите и открыла кастрюлю. Аппетитный запах куриного супчика, и до этого витавший в воздухе, значительно усилился. Катя проглотила слюнки. К счастью, злой-презлой рок преследовал только мамины пироги. С духовкой маман всегда была на «Вы».

– С какого хрена этот ушлепок вдруг бедным стал? – недовольно проворчала Катя.

– Не ругайся.

– Нет, обо мне думаешь всякие гадости, а его защищаешь! – не унималась Катя.

– Куда это я подевала столовую ложку?... – бормотала маман, с озабоченным видом шаря по кухонному столу. – Только ж была под рукой… Ты, кстати, её не видела?

Катя скрипнула зубами, сжимая в руке несчастную малиновую ночнушку. Это просто уму не постижимо! Почему у всех нормальные, гиперзаботливые мамаши, которые трясутся от ужаса за своё невинное дитя при мысли о том, что оно могло с кем-то поцеловаться, а у неё – мамаша, у которой материнские чувства просыпались лишь время от времени. Притом, частенько не тогда, когда нужно. Например, когда Кате захотелось свалить с биофака, той приперло вставить своё веское словечко. А вот когда в четырнадцать лет Катя с невозмутимым выражением физиономии поделилась с маман новостью о том, что этой ночью лишилась своей дорожайшей невинности, та с превеликим волнением спросила лишь, предохранялась ли её дочурка. И получив утвердительный ответ, ту же успокоилась и продолжила вязать свитерок. Это вместо того, чтобы назвать малолетней шлюхой и оттаскать за волосы, с последующим запиранием на домашний арест на год и убиванием её тогдашнего парня.

Может, причиной всему было то, что, когда Катя появилась на свет, её мать была слишком молода и еще не готова к такой важной и ответственной миссии, как материнство. Когда у тебя еще ветер в голове, и ты еще чувствуешь себя полной сил молодой львицей, готовой покорять мужские сердца, не особо-то радуешься обузе в виде сопливого младенца. Да уж конечно, ведь только её маман умудрилась залететь на третьем курсе, бросить университет и выскочить замуж за парня, в которого каким-то макаром влюбилась до потери сознания. И мозгов, само собой. Ибо только их отсутствием можно объяснить выбор в качестве муженька недавно окончившего институт студента, еще ничего толком не зарабатывавшего. Потому неудивительно, что уже через несколько лет состоялся развод, и чудесная, так обожавшая друг друга парочка разъехалась в разные стороны, чтобы навсегда забыть о существовании друг друга. Вот вам и вся святая любовь. И её мамаша осталась одна искать своего счастья в этом большом мире. После затяжной депрессии, маман все же вспомнила, наконец, что еще слишком молода, полна сил и энергии, и сможет охмурить любого мужика, чем активно она и занялась, предоставив дочь то самой себе, то двоюродной сестре, чтобы хоть как-то устроить их обеих. Вот только нужных мужчин не попадалось. Но маман не сдавалась и после долгих и упорных поисков нашла-таки более-менее сносного человека без в/п и с ж/п в Минске. А Катя, всю жизнь, чувствуя себя женской версией Джона Коннора* (разве что без огнестрельного оружия в багажнике), наконец смогла вздохнуть с облегчением, что пришло, слава Богу, время оседлой жизни. Последний выбор мамы её устроил, хоть Андрей был тот еще задрот, любил полоскать мозги, считая своим личным долгом, учить Катю жизни, и обладая лысиной на голове и животом. Уже пять лет, как они «осели» в Минске. Маман нашла работу и в ус больше не дула. Катя тоже.

Казалось бы, после такой полной приключений жизни, её маман как никто другой должна была радеть за то, чтобы дочурка не повторила её веселую историю. Но вопреки великой и вездесущей логике, всё почему-то было не так. Точнее, не совсем так. Маман вроде бы и проявляла заботу, но в крайних случаях, когда нужно было её веское мамашино слово, в решающие судьбу Кати моменты. В остальное же время, та вечно витала в каких-то далеких облаках, занятая различными делами на работе, а дома – сериалами. Такая вот беспантовая маман, нечего и добавить. Друзья Кати всегда завидовали ей в том, что мать почти не ограничивает её. Что же касается самой Катерины, то её порой раздражала хоть и привычная, но порой чрезмерная невозмутимость родной матери.

Поняв, что гневное наступление на маман полностью провалено и пострадавшее достоинство ночнушки никак не удастся отстоять, Катя, еще раз для убедительности недовольно глянув на суетившуюся над супом маму, уныло поплелась из кухни. В дальнейшие планы входил просмотр нескольких серий аниме «Рыцарь-вампир», на которое она подсела совсем недавно, и мысленно уже настроившись на отдых за любимым Хуан Карлосом, Катя направилась прямиком в свою комнату. Но была остановлена на полпути громким звонком в дверь.

Так и застыв с занесенной для следующего шага ногой, Катя сердито чертыхнулась про себя. Ну кого там еще приперло?

Перекинув мокрую ночнушку через плечо, Катя лениво прошла в коридор и, не глядя в глазок, открыла дверь. И тут же раскаялась в своей поспешности, испытав огромное желание захлопнуть её прямо перед носом у представшего перед ней гостя.

На пороге стояла и лыбилась сияющая Маруся.

– Убейте меня, – пробормотала Катя, внезапно ощущая, как на неё наваливается огромная усталость. Она не была точно уверена, но, вроде бы, даже волосы на её голове как-то особо тоскливо повисли, соответствуя душевному состоянию хозяйки. Кате внезапно пришло в голову, что примерно так себя чувствует отважный герой книги или фильма, когда в очередной раз терзается найважнейшим вопросом о том, как именно ему спасти мир от мегазлого злодейского суперзлодея. На роль которого Маруся явно не тянула, однако эффект после себя оставляла примерно такой же. Катя тяжело вздохнула. Не быть ей главной героиней боевика, раз в её скучнейшей жизни нет места даже для нормального отрицательного персонажа, с которым ей бы предстояло сразиться. Ну там… голубоглазого черноволосого красавца, ростом эдак метр восемьдесят пять… Эх…

– Приве-ет! – радостно пропищала брюнетка, заставляя Катю поморщиться и оторваться от вырисовывания в уме своего «скромного» идеала, и, не дожидаясь приглашения, переступила порог, входя в дом. То, что при этом она и Катя чуть ли не столкнулись носами, оказавшись впритык друг к другу, её ничуть не смутило.

– Да, конечно, проходи, чувак, чувствуй себя как дома, – ехидно процедила Катя, отступая на шаг и недовольно хмурясь. – Не стесняйся.

Маруся осталась верна себе в неумении различать сарказм (или просто делать вид), поэтому вскоре радостная девушка сидела в комнате очень недовольной Кати, которая уже мысленно с разрывающей сердце тоской попрощалась с возможностью спокойно посмотреть «Рыцарь-вампир», по крайней мере, в ближайшие несколько часов.

– Если что, Эла здесь нет. Так что можешь возвращаться домой, спасибо, что зашла проведать, – улыбаясь через силу, пробубнила Катя.

– Нету?! – у Маруси была настолько разочарованная мордашка, любо-дорого смотреть! – А где он?

– К Алине пошёл. Точнее, не к ней, а к её дяде…. кажись.

– Один? – Маруся прям подскочила с тахты, на которую посмела так нагло посадить свою пятую точку. – Ты отпустила его одного?!

– Мысленно я с ним, – зевая, отозвалась Катя, накручивая на палец прядь волос и откидываясь на спинку стула на колёсиках.

– Но он же не знает города! – не унималась Маруся.

– Я повесила ему на шею табличку с надписью: «Если ребёнок потерялся, звоните по телефону такому-то».

– Катя! – Маруся недовольно насупилась и плюхнулась обратно на тахту.

– Что?

– Тебе совсем на него наплевать, да? – с укором глядя на неё, спросила брюнетка.

Как раз в этот момент изо всех сил пытающаяся подавить следующий зевок Катя на секунду задумалась.

– Э-э-э… – многозначительно издала она через некоторое время. – Ты меня озадачила своим вопросом, чувак.

Маруся несколько минут осуждающе посмотрела на неё и, не добившись результата, лишь вздохнула.

– Просто я волнуюсь, – тихо проговорила она, сложив руки на коленях. – Ты помнишь Влада Корсарова?

– Да, – хмуро ответила Катя, с недовольством рассматривая свои руки. Лак опять отодрался. Ну что за херня? Только вчера покрасила ногти, и они уже отвратительно выглядят. И закрепитель ерундовый попался, зря выкинутые деньги.

– …постоянно вспоминаю. Катя. Катя, ты меня слушаешь?! – недовольный голос Мани все же достиг её сознания.

– А? – Катя повернула голову в сторону недовольной подруги. – Конечно, я тебя слушаю, – отозвалась она тем характерным тоном, когда абсолютно не слушала. Хотя, стоило наверное обсудить то событие, прошло время, а они так и не говорили об этом. А стоило бы, наверное. Такое, скажем так, для нервной системы даром не проходит. Тем более, для такой шаткой, как у её подруги. Ладно, еще, она сама. Катя всегда была более устойчива к стрессам, не в обиду Марине. Но даже ей было неприятно и тяжело вспоминать человека, которому они могли помочь, но не успели. Такова реальность. Ты не герой, и пользы от тебя никакой.

– Наташа рассказала мне сегодня, как слышала разговор соседей о случившемся у нас на районе, – Марина поджала губы, тяжело вздыхая. – О том, что неизвестного парня избили до смерти, – опустив голову, она устало потерла лоб.

«Только бы не начала плакать», – подумала Катя, сосредоточенно глядя на неё. Утешать других она никогда особо не умела, максимум – пару-тройку сухих, выжатых из себя фраз. Для нормальной демонстрации сочувствия необходимо было растрогаться, расчувствоваться, раскрыть свою душу, а внешняя демонстрация таких эмоций всегда давалась с трудом. Надо было уметь сюсюкать с утешаемым, иначе выражаясь. Обнимать, гладить по спинке, говорить, что всё будет хорошо и жизнь наладиться. У Кати это плохо получалось.

Повиснувшая тишина начинала раздражать. У Кати сегодня и так было не хорошее настроение, и говорить о грустном совсем не хотелось. Тем более успокаивать, вот-вот готовящуюся разойтись соплями, Марусю. Жестоко, но пусть так. Поговорят об этом и потерзаются чувством вины как-нибудь в другой раз. Теперь же Кате хотелось только одного – досмотреть наконец «Рыцаря-вампира», пока не приперся Эл и не занял компьютер. И вообще, раздражает он её своим присутствием, и, стоило выдаться свободной паре часиков спокойного отдыха – примчалась Маруся.

Как же всё бесит. Эл. Марусенция. Мокрая ночнушка. Необходимость переться завтра на работу в компании детективьей морды. И Ася.

– Псик, бл*ть! – рявкнула Катя на посмевшую заглянуть в комнату кошку. Та, всё быстро уяснив, тут же смылась в неизвестном направлении. – Ладно, Марина, так что же ты хочешь, чтобы я купила Элу? Ты ведь за этим пришла? – быстро попыталась она перевести разговор на другую тему, пусть и в ущерб себе.

Маруся тут же отняла руки от лица и уставилась на Катю. На лице брюнетки медленно, словно еще не веря в сказанное, но уверенно расплылась столь характерная глупая улыбка.

– Катя… – радостно пропищала она, похоже, в миг забыв о своих душевных терзаниях, – так ты согласна помочь мне?

– Да-а, – устало выдохнула Катя, чувствуя себя самым несчастным человеком на Земле. И самым альтруистичным, готовым пойти на найвеличайшие муки ради своей подруги.

– Ой, ты просто зайчик! – радостно запищала Маня, чуть ли не подпрыгивая от счастья. Катя одарила её мрачным взглядом. Маринины дебильные реплики и глупые обращения всегда порядком раздражали. Ну хоть «котеночком» больше не называет, а за «зайчика» еще ответит.

– Так что покупать ему? – сухо поинтересовалась она, прерывая восторженные возгласы Маруси.

– Э-э-э… – последовала продолжительная пауза. Катя многозначительно выгнула бровь, глядя на растерявшуюся брюнетку.

– Я внимательно слушаю твои предложения, – безжалостно сказала она, по всей видимости, руша прекрасные розовые мечты Мани о спихивании проблемы на чужую голову.

– Я надеялась, ты придумаешь… – растерянно пролепетала Маруся, стушевавшись от сухого голоса Кати.

– Да ладно?

– Катя-я, ну у тебя хорошо получается придумывать! – захныкала Маруся.

– Да без вопросов! Подарим ему резиновую женщину – пусть парень развлекается!

– Катя! Давай без шуток, okey?

– А я и не шутила, – при этих словах она изо всех силах попыталась сохранить каменное выражение лица. – Сдается мне, Эл страдает от неудовлетворения, – Катя изобразила грустный вздох, снимая с домашней майки невидимую соринку и в упор не глядя на Марусю. – Подолгу ворочается, заснуть не может, бедняжка. – Последовал драматичный вздох. – И мне спать мешает…

– Как? В смысле? – пролепетала Маруся.

– Ну… мы же спим вместе, – сжимая губы трубочкой, чтобы не захихикать, проворковала Катя, продолжая разглядывать свою майку на предмет остальных соринок. Боже, как же забавно порой позлить до ужаса предсказуемую по некоторым вещам Марусю!

«Вы что, спите в одной кровати?!» – писклявым голосом мысленно спародировала Катя Марину, уже предвидя именно этот вопрос.

– Вы что, спите в одной кровати?! – раздался на всю комнату громкий, полный негодования, недоумения и возмущения, голос Маруси.

– Ахахаха!!! – от хохота Катя едва не свалилась со стула на колесиках. Нет, она точно Пророк. Ей уже можно облачаться в вычурные полупрозрачные одежды, засесть где-нибудь в мрачной комнате, уставленной свечами, лампадами и прочей хренью и, глубокомысленно глядя в хрустальный шарик, мрачным и зловещим голосом вещать о надвигающемся Конце всея Света. Одной рукой при этом задумчиво теребить нижнюю губу, а другой – игральные карты. То есть гадальные. Надо будет попросить Мака научить её безумно таращить глаза – и можно идти зашибать баблище.

– Катя, прекрати смеяться, – обиженно пробубнила Маруся.

– Ну что ж делать? – фыркнула Катя, продолжая тихонько хихикать. – Ему ж тоже иногда спать приходится. Он же не Терминатор. И что бы ты там обо мне не думала, я не могу позволить величайшему детективу современности спать на коврике, – невинным тоном пробубнила она на одном дыхании. – Я не настолько жестока, чувак!

Маруся недоверчиво покосилась на неё, сжимая губы.

– Успокойся, Мань, – отмахнулась Катя, вновь небрежно откидываясь на спинку стула и кладя руки на подлокотники. – Я не собираюсь совращать твоего ненаглядного. Меня он не интересует. Я не понимаю, чем он тебе так нравится? Ну… кроме того, что он влиятельный и богатый, хе-хе.

– Эх, ничего ты не понимаешь, зайчоночек, – вздыхая, проговорила Маруся. Катя тут же почувствовала знакомый прилив раздражения от прозвучавшего в этой фразе столь явного сочувствия. К ней, такой недоразвитой и ограниченной. Которая не в состоянии постичь, бл*ть, столь элементарную истину, что видна только Великой и гениальной Марусе. Действительно, куда уж ей.

Катя лишь покачала головой, поражаясь гонору Марины.

– Ну так поясни, золотце, – наигранно любезно попросила она, слегка улыбаясь уголком губ.

Марина сложила руки на коленях, её лицо приобрело то серьезное выражение, когда она действительно собиралась готовить о чем-то важном и стоящем внимания. Нахмурившись, она медленно заговорила, словно бы тщательно подбирая слова:

– Я… Мне тяжело объяснить. Это просто чувствуется, – брюнетка сделала небольшую паузу. – Я просто кратко скажу. Он не похож на других…

– Согласна, не каждый сможет вместить в себя столько жратвы! – охотно подтвердила Катя, с готовностью кивнув головой так, что волосы рассыпались по плечам. Она рукой вновь отбросила их за спину.

Марина бросила на неё холодный взгляд, недовольна, что её прервали.

– Не перебивай, пожалуйста, – сухо проговорила она. – Если тебе не интересно знать ответ на свой вопрос, могла бы и не задавать его.

Катя невольно облизнула губы. Вот он, редкий момент, когда Марина не лапочит всякую ерунду, не рвет мозг всякой чепухой, не пытается казаться слишком умной, а действительно говорит что-то дельное. Поэтому сейчас её действительно стоит послушать. Тем более что ответ на свой вопрос знать хотелось. Очень сильно хотелось знать ответ, на этот чертов вопрос. Настоящий нормальный ответ.

– Я слушаю тебя очень внимательно, – без намека на привычный сарказм или насмешку ответила Катя, чуть подаваясь вперед.

– Как тебе объяснить, что я чувствую? Помнишь, как Максим всегда говорил: люди разные, но в то же время они одинаковые.

– Да, и ты еще всегда спорила с ним. Полагаю, это задевало твои надежды на собственную исключительность, – не удержавшись, фыркнула Катя.

– Одинаковые, как фигурки на шахматной доске, он говорил, помнишь? – не обращая внимание на замечание Кати, продолжала Марина.

– Говорил и говорит. Мак пока еще не отошел в мир иной, чтобы отзываться о нем в прошедшем времени, – снова вставила свои пять копеек Катя.

– Может, я и спорила с ним по этому вопросу, но в глубине души порой была с ним согласна. Но, когда я смотрю на Эла, я вижу… Я чувствую, он отличается.

– Ну да, он умный…

– Дело не в этом! – резко прервала её Марина. Несерьезное отношение к этой теме, по-видимому, уже начинало её порядком злить. – Дело не в том, что он умный, влиятельный, богатый или что-то там еще в этом роде. Речь идет не о тех вещах, что сейчас приходят тебе в голову, Катя! Он просто другой. В этом одном слове вся суть, понимаешь? Когда ты другой, это невозможно скрыть. Это сочится из каждой поры, этим пропитан воздух вокруг него. Энергетика. Его непохожестью. Он живой, понимаешь? Настоящий! Не ложь, не мираж. Не иллюзия. Нас окружает множество серых людей, которые изо всех сил пытаются выделиться. А ему это не нужно. Потому что он великолепен, он не подражаем! Когда ты так сильно отличаешься, бесполезно пытаться скрыться, затеряться. Это рано или поздно просочится наружу, потому что это твоя суть. Сколько боли это, должно быть, приносит, я даже представить не могу, – последнюю фразу Марина произнесла почти шёпотом.

– Хм… – через минуту после того, как подруга закончила, все же подала голос Катя. – Всем выйти из сумрака, это Ночной Позор! Э-э, то есть Дозор.

– Это ты вот сейчас к чему сказала? – зло поинтересовалась Марина. Попытка Кати хоть как-то развеять странную атмосферу, возникшую после столь пафосной Марусиной речи, той явно пришлась не по нраву.

– Ну… там в «Ночном Дозоре» тоже были люди похожие на остальных, их еще иными называли… Я еще представила себе, как Эл так сурово фразу про сумрак произносит, вау!!! Ему бы пошло!

– Знаешь, что?! – уже всерьез разозлилась Маруся. – С тобой, я вижу, бесполезно разговаривать. Мы говорим об L, а ты переводишь тему на какую-то дурацкую книгу или фильм, не имеющих к нему никакого отношения! Твои глупые шутки совершенно не к месту!!!

– Да не злись ты, суровая Маруся! – сделала примиряющий жест Катя.

– Так, всё!!! Я ухожу! – вскипев Марусенция вскочила с тахты, хватая свою сумищу.

– Что, правда? Ура!!! – обрадовалась Катя, хлопнув в ладошки.

Маруся, казалось, сейчас лопнет от злости. Такая открытая демонстрация радости по поводу её ухода была подобно красной тряпке быку. Эх, Мане надо учиться не реагировать столь серьезно на невинные шутки.

– Да расслабься, – фыркнула Катя. – Просто всё, что ты мне сказала, я и сама знаю, – успокаивающе проговорила она, указывая на тахту. – Сядь ты уже.

Марина одарила её сухим взглядом, потом, помедлив, все же села обратно.

– Вот именно, – смягчившись, проговорила она негромко. – Знаешь, но не осознаешь.

«И Слава Богу», – мрачно подумала Катя, постукивая пальцами по подлокотнику.

* *

Дядя Паша сегодня явно был не в настроении, поэтому встретил гостя без особого энтузиазма. Однако детектива это, казалось, ничуть не смутило. Он был просто непробиваем, и в упор не замечая устало-недовольную гримасу Павла, предложил им выпить пива, которого купил в ближайшем магазине, чтобы не идти, дескать, в гости с пустыми руками. От предложения детектива у Али отвисла челюсть. Она не ослышалась? Эл-предлагает-выпить-ПИВА?! Ни фига ж себе!

Однако через секунду, когда Рюузаки с легкой едва заметной, но тем не менее приветливой улыбкой, характерной для того, кто заводит знакомство, поставил на кухонный стол бутылку «Лидского пива», Алина едва сдержалась, чтобы не провести ладонью по лицу сверху вниз. Она ведь сама же и рассказала детективу, что Павел любит это пиво. Эл просто немного пораспрашивал Алю о её дяде, выведав то, что ему было нужно. Простой до ужаса маневр, и дядя немного оттаял к незваному гостю. Алина невольно почувствовала себя предательницей, подстраивающей заговор против собственного дяди.

Вдобавок к этому она не могла не заметить, что поведение Эла было немного другим, нежели обычно. Он не был таким отрешенным и закрытым. Сейчас, разговаривая с Павлом, он казался обычным парнем, и Алина ни в жизни не сказала бы, что рядом с ними за столом сидит тот самый детектив L. За все время, что она его видела, как когда-то в аниме, так и теперь в реальной жизни, никогда ей не приходилось быть свидетелем такого количества пусть и скромных, но все же улыбок со стороны вечно сдержанного и серьезного Рюузаки. От него, казалось, исходило вполне искренне дружелюбие, и наблюдавшая со стороны за двумя мужчинами Алина заметила, что нужное действие это оказывало. Оказывается, при желании Эл мог быть достаточно обаятельным. И познакомься она с ним сегодня впервые, нашла бы его вполне общительным и приятным человеком.

Невольно вспомнились слова Кати, о том, как легко Эл будет помыкать ими всеми, если захочет. Стало немного не по себе от мысли, что, возможно, Катя права. Он ведь не может просто приказать Павлу помогать ему, а значит придется идти другим путем. Алина утешала себя мыслью, что все это ради благой цели. Эл ведь преступника ловит, в конце концов.

Прошло примерно два часа с прихода детектива, и Алине пришлось лишь подивиться тому, как же просто тот все продумал. Эл не мог приказать Павлу помогать себе, не мог посвятить его в происходящее. Поэтому детектив просто «ударил» в слабое место дяди – его любовь к своей работе. Алина вновь почувствовала себя предательницей. Но что она могла сделать? Сказать дяде, что в их мире серийный убийца, у которого есть Тетрадь Смерти, а прямо перед ним самим сидит гениальнейший сыщик? Оставалось только наблюдать.

Гениальность часто заключается в простоте. Поначалу они разговаривали на отвлеченные темы, потом плавно, плавно Эл перевел разговор на то, чем каждый из них занимается. Сыграв исключительно правдоподобное увлечение биологией, детектив принялся слушать Павла.

Дядя Паша всегда страдал от безразличия окружающих к его занятию. Будучи просто помешанным на работе, он готов был говорить об этом сутками напролет, был бы только слушатель. Но вот как раз таки слушателя и не было. Дядя никогда не уточнял, можно ли следователям рассказывать о своих делах посторонним людям, но видимо это все же не являлось строжайшим запретом. Потому что еще до развода, он часто обсуждал дела со своей женой, и она порой даже давала ему дельные советы. Значит, кому-то можно было рассказывать, только так, чтобы после ход расследования не стал всеобщим достоянием. И дядя усердно капал жене, как она сама выражалась, на мозги. Что послужило одной из причин развода. «Тому, кто женат на работе, живая жена не нужна», – кажется, так она ему тогда сказала.

Больше Павел о делах на работе не с кем не говорил, понимая, что никого не интересуют головоломки, которые он решает. Как бы Алине не хотелось поддержать дядю, её эта тема тоже не очень интересовала. А насколько она понимала, почти все его коллеги по работе не являлись такими ярыми фанатами своего дела. Поэтому бедному дяде Паше не с кем было поделиться самым важным.

Но теперь прямо напротив него сидел человек, который, по его собственным словам, всегда интересовался работой правоохранительных органов. И даже подумывал пойти на следователя, но в последний момент все же выбрал биологию. Врал Эл так правдоподобно и так плавно сплавлял тему разговора в нужное русло, что Алине оставалось только офигевать. Будь она на месте дяди, ни в жизни бы ничего не заподозрила. Присутствие во все посвященной Алины детектива ничуть не смущало, не мешало ему управлять течением беседы, и видно он был доволен её невозмутимостью и самособойразумеющейся реакцией на каждое его слово.

Алина даже не заметила, как Павел уже увлеченно рассказывал о некоторых самых интересных случаях на работе. А еще через некоторое время с досадой упомянул о новом деле, которое ему придется раскрыть и поехало. Вскоре Алина почувствовала себя лишней.

Детектив L не был бы детективом L, если бы его интересовали такие простые дела, которыми занимается простой рядовой следователь, однако же выглядел он вполне заинтригованным. Весь налет профессионализма с него, как будто рукой сняло, он больше походил на простого восторженного мальчишку, которому впервые в жизни дали подержать в руках настоящее дело. Никакой специфической лексики, никакой сухой уверенности в своих словах. Лишь сплошные предположения, делающиеся неуверенным голосом того, кто вроде бы и имеет талант к этому, толково соображает, но однако же не разбирается в тонкостях профессии. Сплошные «Может быть», «Я точно не уверен, но предположу…», «Я в этом не разбираюсь, но…» и так далее. Странно было видеть таким профессионала своего дела. Но Эл отлично играл свою роль, и дядя уже видно был от него в восторге. От его сообразительности, острого ума и интересных предположений, которые действительно стоит проверить. А то у него самого уже глаз намылился, и свежий взгляд не помешает. Похоже, что дядя Паша нашел того самого близкого по интересам человека и был просто счастлив. А детектив отвечал, что ему самому это все интересно, и он только рад возможности хоть как-то помочь. Вы только посмотрите на них, еще встреча-другая, и они станут закадычными друзьями, что только на руку Рюузаки. Надо заметить, что произвести впечатление на Павла не так уж и легко, но детектив L действительно профессионал.