Текст книги "Решение (СИ)"

Автор книги: Ola.la

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

Какая может быть тоска, если единственное, что ей хотелось сейчас сказать всем сочувствующим: чтобы они открыли глаза. Чтобы вспомнили, как смотрел на всех них Эд, как презирал их и что он о них говорил. Что говорил ей. Что говорил и про нее, как называл ее, как унижал и избивал. Сказать бы честно и прямо всем им в полные сочувствия или любопытства глаза и посмотреть, как они изменятся в лицах. Но так нельзя.

И потому Кэрол молчала, кивала, шепотом благодарила и иногда подносила к глазам платок. Кажется, переигрывала. Но этого не заметил никто, кроме лишь укоризненно покачавшей головой Лори. Которая, когда они возвращались вместе со школы, притормозила у дома Кэрол.

– Пригласишь на чай? – спросила она, и было ясно, что интересует ее вовсе не чай.

– Конечно, – кивнула Кэрол, уже морально готовясь к предстоящим нотациям и жалея, что рядом нет Андреа.

Уж она бы точно нашлась, чем ответить Лори. Пошутила бы, отмахнулась бы беспечно и заявила бы Кэрол, что она молодец. Во всем, кроме того, что до сих пор не затащила Диксона в постель и что не ушла от Эда давным-давно. Но Андреа рядом не было, а сама Кэрол хоть и могла все это сказать, но только до сих пор боялась. Кому угодно. Даже близкой подруге.

Накормив детей обедом, они обе, не сговариваясь, взяли свои чашки с чаем и переместились в гостиную. Лори подняла на Кэрол тяжелый взгляд, наверное, ожидая каких-то оправданий. Но говорить ничего не хотелось. Если подруге хочется обсуждать все это, то пусть сама и начинает. А Кэрол все равно.

– Мне всегда очень неловко заводить такие разговоры. Даже с тобой. Хотя, наверное, я с тобой единственной и стала бы о таком разговаривать. Хотя бы потому, что мне не все равно, как ты… – вздохнула Лори, собираясь с мыслями. – Я ведь помню, как я сама реагировала, когда со мной о подобном пытались поговорить. Но и промолчать я не могу. Даже не имею права с учетом того, что я была на твоем месте и совсем недавно.

– Все совсем не так, – мотнула головой Кэрол. – Ты утром ушла и не выслушала меня. Между нами ничего не было. У нас не было секса. Мы не целовались. Мы просто говорили, я уснула на диване. Он на кресле. Вот и все. Мы просто слишком устали. Это ничего не значит.

– Я понимаю, что у вас ничего не было. По вам видно, – улыбнулась подруга печально. – Но ты так сразу не отрицай, что наши ситуации не похожи. У тебя пропал муж и, скорей всего, он, прости, мертв. Во всяком случае, именно это говорят его друзья. Они не верят в то, что он выжил. А рядом есть мужчина. Друг. Который и принес тебе, наверное, вчера печальную весть. Который остался рядом. Может быть, обнял? – предположила она и, увидев что-то в лице торопливо опустившей глаза Кэрол, кивнула сама себе. – А потом просто остался рядом. До утра. У меня было ровно так же. Ты же не думаешь, что я в первую ночь после новости о смерти Рика бросилась в объятия Шейна? Хотя, скрывать не буду, я бросилась туда быстро. Слишком быстро. Наверное, потому что и раньше порой поглядывала на него. Запрещала себе эти мысли. Думала, что они вызваны просто скукой, просто обидами на Рика… А потом… Ты сама оглянуться не успеешь, как все завертится…

– Эд может вернуться. Я это понимаю. А Дэрил… он не Шейн, ты ведь знаешь. Он совсем не такой.

– Да! Да, и именно потому, что Дэрил совсем не такой, как Шейн, я тебя в этой ситуации и не понимаю. Ты рискуешь всем. Ты рискуешь семьей и привычной жизнью ради того, кто палец о палец не ударит, чтобы быть вместе с тобой. Чтобы заботиться о тебе, чтобы оберегать тебя и быть рядом. Кэрол, ну подумай сама, это же Диксон. Он не позовет тебя жить в свой дом, у него хватит мозгов. Я, конечно, там ни разу не была, но, думаю, его жилище выглядит так же, как и он сам.

– Там нормально, хотя уборка не помешает, – не подумав, встала на защиту дома Дэрила Кэрол.

– Отлично, ты уже и это знаешь. Что еще? Ты сказала, что между вами этой ночью ничего не было… Но у вас было что-то раньше? Я права? И кто был инициатор? Кэрол, у меня не праздное любопытство. Просто если Диксон, в самом деле, сделал какие-то серьезные шаги тебе навстречу, показал, что у него есть чувства, а не просто привязанность к местной маме всех бедных, несчастных и обездоленных, как тебя однажды в шутку Шейн назвал за твою доброту ко всем подряд, если он предложил что-то конкретное и как-то доказал, что способен на серьезные отношения… Что ж… Я, конечно, предостерегу тебя от поспешных решений, но умою руки. Просто хочу, чтобы ты была счастлива, Кэрол.

– Я понимаю. Понимаю. И, наверное, ты в чем-то права по поводу Дэрила. Но дело в том… дело в том, что даже если не брать в расчет Дэрила, я не очень счастлива с Эдом. И когда я говорю «не очень»…

– Я заметила. Давно уже. Но разве сейчас встретишь семью, прожившую много лет и сохранившую идеальные отношения? Страсть проходит, на смену ей приходит взаимное недовольство. Нет, конечно, есть счастливчики… Были, верней, – хмыкнула Лори. – Сейчас-то вообще редко встретишь сохранившуюся семью. Но я ведь себя тоже раньше этим оправдывала. Тем, что я несчастна с Риком. И почему-то никогда не задумалась, а счастлив ли он со мной? И это, кстати, тоже много значит. Я тут на днях…

Лори нервно облизала губы, словно сомневаясь, рассказывать или нет, и отвернулась, глядя куда-то в сторону. Кэрол не стала ее торопить, решив, что подруга, если захочет, расскажет тогда, когда подберет нужные слова.

– Я с Шейном разговаривала. Верней, ссорилась. Весь разговор получился криком, можно сказать. Зашла одна к мужу в обед в участок. Его не оказалось. Зато был Шейн. Злой. И я раздраженная. Слово за слово… Я даже не знаю, с чего все началось. Вот сейчас пытаюсь вспомнить и не помню. И я сказала что-то об… Андреа. Что он так быстро опускает руки… Да, ты правильно поняла: я где-то там, в глубине души, несмотря на то, что это было единственно правильным решением ситуации тогда, обиделась на Шейна, что он просто отступил в сторону, когда Рик вернулся. Просто ушел и не попытался ничего сделать. Да, потом он спохватился. Но, – она робко покосилась на Кэрол и махнула рукой. – Нет, даже если бы он сразу попытался меня удержать, я не согласилась бы, ты не подумай. Но обида почему-то осталась. Ну, вот и высказалась по поводу Андреа с намеком. А он вдруг словно с цепи сорвался: начал перечислять все мои недостатки. И знаешь, их ведь и правда немало. И злюсь я часто, и с Карлом мало занимаюсь, и готовлю отвратительно. И ведь Рик всегда ел и хвалил. Все эти годы! Улыбался и все ел! Я думала, что мне только кажется, что все не так уж вкусно. А Шейн сказал, будто Рик чуть ли не давится всем этим. Как и он сам. Вот только Рик молчал все пятнадцать лет, что мы вместе. Ни в одной ссоре не упоминал все это. А Шейн… Я после полночи не спала и думала. И знаешь, я всю жизнь винила в том, что у нас не ладится брак, именно Рика. И почему-то не думала, что я сама точно так же влияю на наши отношения, как и он. Точно так же негативно порой.

– Лори, я понимаю, о чем ты, но… – вздохнула Кэрол, которая все отлично понимала и не раз задумывалась о том, что у Эда, в самом деле, есть поводы злиться на нее.

Она была образцово-показательной женой. Но лишь внешне. А вот любви, страсти, желания никогда не ощущала. Потому и надраивала ежедневно дом до блеска, потому и готовила так хорошо, потому и покорялась всегда и всему. Просто чувствовала вину за свою холодность. За то, что она живет с Эдом поначалу из чувства благодарности за то, что он ее вообще взял, можно сказать, с улицы, а потом из чувства безысходности, не желая вновь возвращаться на эту самую улицу.

– Нет. Я все сказала, и не нужно передо мной оправдываться или что-то мне объяснять. Я хочу, чтобы ты знала, что я приму любое твое решение. Любое. И поддержу тебя в любом случае. Я просто не хочу, чтобы ты переживала то же самое, что довелось пережить мне. Так что, прости, если я была где-то резка, – поднялась с дивана Лори и громко позвала Карла, который был в комнате Софии все это время.

Подруга обняла Кэрол, ее глаза блестели, и она еще раз попросила прощения. Кажется, ей этот разговор тоже был нужен. Просто чтобы выговориться лишний раз и получше понять саму себя. Когда они уже прощались в прихожей, кто-то постучал в дверь: очень громко и торопливо. Показавшийся на пороге Патрик, задыхаясь, целую минуту и слова не мог вымолвить, а потом широко улыбнулся.

– Мэм, там это. Вернулись! Ваш муж, в смысле. И мистер Диксон! В больнице оба! Губернатор послал меня сказать вам сразу! Всю дорогу бежал!

– Папа вернулся? – пискнула София и испуганно покосилась на охнувшую Кэрол, которая даже не додумалась предложить бедному парню воды.

Что за нее сделала Лори. Которая поблагодарила Патрика, помогла одеться Софии и пообещала Кэрол, что присмотрит за той столько, сколько понадобится. Они все ушли и, наверное, нужно было спешить в больницу. Спешить, чтобы улыбаться Эду, притворяясь счастливой перед ним и всеми остальными. А потом снова выслушивать его попреки, крики и насмешки. Как же недолго длилось счастье…

========== Глава 40 ==========

Кэрол шла по улице, то ускоряя шаг до боли в боку, то резко замедляя его и пытаясь не расплакаться. Все ее надежды и мечты, на которые у нее за эти сутки даже времени почти не было, рассыпались прахом. Эд жив и он вернулся. Патрик вот только не сказал, в каком он состоянии в больнице. А вдруг все плохо? И он при смерти? Или все еще хуже, и он останется инвалидом? Инвалидом, которого, наверное, можно будет бросить, не боясь его мести. Зато осуждение окружающих…

Ничего приятного в этих мыслях не было, и Кэрол, коротко улыбнувшись пробегающей мимо больницы Мэгги, которая бросила ей довольно сухое, потому что никогда не любила Эда, поздравление, вошла в здание. Ориентировалась она тут отлично и прекрасно знала, куда доставляют раненых на вылазке. Да и по голосам можно было понять.

Навстречу ей вышел Губернатор в компании Лили и Кроули и широко улыбнулся, указывая на один из кабинетов и радостно сообщая, что она может забирать своего героя домой. Так Эда еще никто не называл. Но, видимо, то, что он как-то умудрился выжить там, снаружи, действительно сделало его личность немного героической в глазах некоторых окружающих. Вот только Кэрол это скорей огорчало, чем радовало. Чем больше вес мужа в обществе, тем более сложно будет от него уйти.

Хотя для начала нужно вообще решиться уйти. А сейчас думать обо всем этом просто бессмысленно.

Уже подойдя к нужной палате, она едва не столкнулась с выходящим оттуда доктором Калебом, объявляющим Эду что он, конечно, может идти домой и там уже заниматься многочисленными, но неопасными ссадинами. Кэрол замерла при виде мужа, который выглядел просто ужасно с исцарапанным лицом, тенями под глазами, в грязной разорванной одежде, с непривычной усталостью во взгляде. А он шагнул к ней и резко привлек к себе, обнимая.

Доктор вошел в соседнюю палату, откуда сразу же послышался голос Мэрла. Громкий и раздраженный. Интересно, а Дэрил тоже уже здесь? Он знает, что его брат нашелся? Его позвали?

– Черт, я думал, я не выберусь из того ада, – пробормотал Эд, отстраняясь слегка и вглядываясь в лицо Кэрол, которая скользнула кончиками пальцев по его лицу, осматривая ссадины и уже рассчитывая, что ей понадобится дома в первую очередь, чтобы оказать ему первую помощь.

– Все уже позади, – улыбнулась она и замерла, когда он прижался щекой к ее ладони, а потом снова заключил ее в свои объятья.

Грязный, пахнущий кровью и потом и потому все же вызывающий жалость. Своим внешним видом, непривычным поведением, судорожными вздохами. Судя по всему, эта ситуация оказала на него огромное влияние. Казалось, что ушел на вылазку один человек, а вернулся совершенно другой. Но ведь так только казалось. И сейчас он придет домой и снова начнет качать права, ругаться на Кэрол и пугать Софию. Все до боли предсказуемо.

Стукнула дверь соседнего кабинета, и Кэрол вздрогнула, слегка отодвигая от себя Эда, который, оглянувшись и увидев Дэрила, и сам от нее отстранился. Правда, одну руку на плече все же оставил.

Но Дэрил этого словно не замечал. Он, казалось, вообще не видел Кэрол. Смотрел только на Эда каким-то странным взглядом. Да и сам был необычный. Ему бы радоваться, а он весь посеревший, с убитым взглядом и непроизвольно то и дело сжимающимися кулаками. Неужели с Мэрлом все не так хорошо, как с Эдом? Но говорил он довольно бодрым голосом…

– Мэрл мне рассказал, – выдавил Дэрил, приблизившись.

Он по-прежнему как будто не замечал Кэрол, глядя в пол. На мгновение поднял какой-то странный взгляд на Эда и вдруг протянул ему руку. А муж, словно прекрасно все понимал, пожал ее в ответ, кивая коротко. Это было так странно, так не понятно и так… Так неправильно!

Стоило только вспомнить отношение Дэрила к Эду с тех пор, как он увидел синяки Кэрол. Да и раньше он Эда не очень-то жаловал. А уж про Эда и вовсе говорить нечего: после той драки он младшего Диксона вообще ненавидеть должен был. А не руку пожимать с таким понимающим видом.

Немая сцена продлилась недолго. Дэрил просто развернулся и снова скрылся в палате, откуда раздавался громкий голос Мэрла, изредка прерываемый пытающимся что-то тоже вставить доктором Калебом.

– Идем? Устал зверски. И голодный, как не знаю кто, – вырвал Кэрол из задумчивости Эд.

– Да, конечно. Идем. Тебе нужно отдохнуть, – согласилась она машинально своим обычным покорным и тихим голосом.

Но не успели они сделать и шага, как из палаты буквально вылетел Мэрл, за которым следовал мрачный Дэрил и недовольно качающий головой доктор.

– Но ежедневно приходи в больницу. За рукой нужно следить. Это не шутки! – пытался воззвать к разуму рвущегося домой Мэрла Калеб.

– Блин, док, ты это рукой называешь?! Да ты оптимист, я погляжу, прям вообще. Колес мне лучше дай посильней. А я уж сам разберусь, чего мне и как лечить. Вон, одна из твоих медсестричек живет в соседнем доме, не обломается заходить перевязывать, или чего там надо? Отпустишь, друг? – обратил Мэрл внимание на вросшую в землю при виде того, что раньше было рукой, а теперь превратилось в обрубок от кисти, Кэрол. – Клятвенно обещаю не зариться на твое сокровище. Я твою речь, блин, про то, как ты каждого, в ее сторону глянувшего, убить готов, наверное, и правда, до смерти не забуду! Прикинь, братишка, мы там сидим в какой-то богом забытой дыре, вокруг куча ходячих, с жизнью прощаемся, а он заливает о своей бабе, мол, и такая она и растакая, и хрен я умру тут, оставив там ее одну!

– Заткнись уже, наконец, – буркнул Дэрил, пряча глаза.

– И ты еще каких-то лекарств просишь? – снова покачал головой Калеб. – Таблетки уже сработали. Заметно. Кэрол, тебе не обязательно… – обратился он к ней.

А она только покосилась на Эда, который пожал плечами, кажется, не имея ничего против того, чтобы она выступила частной медсестрой старшего Диксона.

– Ладно. Мне несложно. Я буду заходить после школы, – согласилась она и, торопливо попрощавшись с доктором, позволила мужу увлечь себя на выход.

Мэрл продолжал о чем-то разглагольствовать, дожидаясь, пока ему принесут лекарства, которые он будет пить дома. Дэрилу предстояло непростое время с братом, получившим такую серьезную травму. Лишиться правой руки непросто для любого. А уж для такого человека, как Мэрл, и подавно.

– Что с его рукой случилось? – поинтересовалась Кэрол у тяжело шагающего рядом Эда.

Все на улице оглядывались на них и искренне улыбались, радуясь тому, что оплакивать двоих погибших добытчиков города им все-таки не придется.

– Укусили. Нужно было выбираться из стаи, ну и цепанули его за палец. Пока нашли минуту отрезать… В общем, решили всю кисть нахрен. Рисково, конечно, блин. Думали, может, от локтя… Потом в одной забегаловке сидели и ждали, пока ходячие, которые за нами увязались, отойдут. И ждали, блин, обратится он или нет, – словно переживал заново все эти моменты Эд, эмоционально рассказывая о недавних событиях. – У него температура поднялась. И хрен знает от чего, понимаешь? То ли заразился. То ли от того, что руку отчекрыжили. Вырубился даже. А там тачка стояла. Ну, я его связал на всякий случай и запихнул туда. Так и ехали. Вообще, я думал бросить его. Ну, когда он вырубился.

Он задумчиво замолчал, словно сам не понимал, почему передумал, а Кэрол достала из кармана ключи, решив, что заберет Софию у Лори чуть позже. Сначала накормит Эда ужином, обработает его раны, уложит спать. Ну а потом уже и дочку можно будет привести домой. Тоже как раз ко сну.

– А почему забрал? – рискнула спросить Кэрол, которой было действительно интересно, чем руководствовался муж, спасая Мэрла Диксона.

Теперь она, наконец, понимала, что значило то рукопожатие от Дэрила, благодарящего так за брата.

– Подумал, что, может, и меня так когда-то не бросят, – искренне признался Эд и застонал, устало заходя в дом и сбрасывая куртку прямо на пол. – Черт. Как я устал.

– Что сначала? Кушать или разберемся с твоими ссадинами?

– Есть. Мы все это время на паре банок консервов держались, – ввалился Эд на кухню и плюхнулся за стол.

Кэрол начала было разогревать кашу с мясом, но он сказал, что поест и холодное, и действительно принялся за ужин с таким аппетитом, которого никогда не показывал. Приготовив чай, Кэрол покосилась в сторону шкафчика, в котором стоял коньяк. Но предлагать сама не стала, решив, что нальет мужу алкоголь, только если он сам попросит. Ведь выпивший он чаще становился злым и раздражительным, чем добродушным. А очередного скандала с вопросами, ждала ли она его и чем тут без него занималась, ей не хотелось.

Поев и осушив чашку с чаем в несколько глотков, Эд послушно прошел вслед за Кэрол в ванную, где удобней всего было понять, в какой именно обработке он нуждается. Да и помыться ему было просто необходимо. Она осмотрела его лицо при свете, и начала помогать ему раздеваться, деловито расстегивая пуговицы на рубашке и кривясь при виде синяков на груди – досталось ему действительно неслабо, как только ребра не поломал.

Оставив мужа мыться, Кэрол взяла аптечку и прошла в спальню, готовя все необходимое, чтобы не терять время. Эд, скорее всего, сразу захочет спать, а потому лучше не рисковать и не злить его лишней медлительностью, сделав все как можно быстрей. Но он, вылезший из душа, все еще пребывал во вполне спокойном состоянии. Возможно, просто устал настолько, что сил не имел даже на обычные попреки. И Кэрол под конец совсем расслабилась, даже забыв, что ее пациентом является Эд. Только когда она решила напоследок заклеить пластырем еще и небольшую царапину на щеке, он решительно отвел ее руки от своего лица.

– Не надо. Там ерунда, само заживет.

– Ты уверен? – присмотрелась Кэрол к царапине и мысленно согласилась с решением мужа: эту действительно можно было уже не заклеивать.

Он вдруг усмехнулся и приподнялся на подушке, касаясь подбородка сидящей рядом на кровати Кэрол пальцами.

– Ты всегда так говоришь это… – пробормотал он, с непривычной почти что нежностью глядя в ее лицо.

И это не только не радовало, а даже пугало. Уж лучше бы он злился, кривился и отворачивался от нее, как обычно. Так хотя бы было ясно, что домой вернулся ее муж, а не этот кто-то, давно позабытый и так странно себя ведущий.

– Что? – прошептала Кэрол, не решаясь шелохнуться, пока взгляд Эда скользил по ней, изучая и вполне одобряя все увиденное.

– Твое «ты уверен?» Всегда с таким серьезным видом, словно судьба мира решается. Помнишь, как я тебе предложение делал? – ударился вдруг в ностальгию муж. – Цветы, кольцо, коленки дрожат, говорю о любви, а ты смотришь на меня так серьезно и не говоришь ни да, ни нет, а только «ты уверен?» Черт, как давно это было.

– Давно. Очень, – подтвердила Кэрол, криво улыбнувшись при воспоминании о том дне, когда она оттягивала время ответа, не зная, что сказать.

Хотя нет, она отлично знала, что согласится, потому что просто не знала, как будет жить одна, похоронив неделю назад бабушку и не представляя, что делать со своей жизнью. Вот только что-то в глубине души вопило о том, что она не любит Эда. Не любит настолько сильно, чтобы жить с ним, рожать от него детей, ложиться в постель. Но она согласилась. И пообещала себе, что полюбит его. А если не получится, то сделает все для того, чтобы Эд никогда не узнал, что она его не любит. Вот только обещание она свое забыла в первую же брачную ночь с ошалевшим от счастья, наконец, обладать ею, пьяным молодым мужем. И может быть, зря? Может быть, ей стоило бы попробовать тогда? Может быть, Лори права, и она сама виновата во всем, что с ней произошло потом?

Избегая взгляда Эда, Кэрол встала с кровати, собирая все лекарства обратно в аптечку и делая шаг к двери.

– Ты куда? – окликнул ее муж сразу.

– Нужно Софию забрать у Граймсов. Уже поздно. Ей спать пора.

– Ааа, мелкая. Все с ней нормально? – вспомнил о том, что он отец, Эд и вполне удовлетворился коротким кивком от Кэрол.

– Тебе принести что-то?

– Сама приходи лучше.

Постаравшись скрыть свое удивление от такого ответа, Кэрол вышла и начала собираться к соседям. Она нарочно медленно одевалась, нарочно едва переставляла ноги, шагая к соседнему дому, нарочно подробно отвечала на вопросы Лори и Рика об Эде и Мэрле, нарочно не торопила умывающуюся, поужинавшую у Граймсов, Софию. Дочка то и дело косилась на закрытую дверь спальни, в которой все еще горел свет. То ли Эд так и заснул, то ли уловка Кэрол не удалась, и он все еще ждал ее зачем-то. Но зачем? Не собирается же он, настолько уставший, еще и супружеский долг требовать?

Поймав себя на этой мысли, Кэрол снова ощутила укор совести. Супружеский долг у нее нужно требовать. Неужели она сама довела все до такого? И может быть, будет она на месте Эда, на месте мужчины, чья жена, пусть и идеально себя ведущая, настолько холодна к нему, она бы тоже злилась?

– Мам, – позвала София Кэрол, когда та уже, поцеловав ее на ночь, собиралась выходить из детской. – Все хорошо? Папа тебя не обижал?

– Нет, милая. Все хорошо, – закусила губу, чтобы не расплакаться из-за откровенного страха, прозвучавшего в голосе дочки, она.

И сколько бы ни была виновата Кэрол, Эд все равно не имел никакого права вот так вот себя вести, изводить их обеих жизнью в постоянном страхе. Не мог ведь?

Тихо приоткрыв дверь спальни, Кэрол на цыпочках вошла внутрь. Ей уже было показалось, что Эд все-таки уснул, но он открыл глаза, сонно глядя на нее.

– Спи, – выключила свет она, начиная торопливо раздеваться.

– Могла бы и не выключать пока, – пробормотал он, в очередной раз удивляя Кэрол, которая после родов только и слышала, что упреки по поводу фигуры и того, что смотреть на нее противно.

Не став ничего отвечать, она скользнула под одеяло, привычно не делая никаких попыток лечь поближе к мужу. Но он решил побить рекорды по непривычному поведению и подвинулся сам. Прижал ее к себе, уткнулся носом в ее затылок и тихо вздохнул.

– Знаешь, – начал он неуверенно. – Нас когда там ходячие окружили… Оно словно перед глазами все промелькнуло. Вся жизнь. Какая-то не такая, да? Не такая, как мы мечтали с самого начала.

– Не такая…

– А потом, когда мы с Мэрлом сидели в той забегаловке и ждали момента, когда можно будет проскочить к машине, травили байки, чтобы не скучно было. Мы там дохрена времени провели. Сутки? Двое? Черт, я сбился со счета. Все, что можно, рассказали. Я думал, там с ума сойду – ходячие не отходили, словно договорились нас измором брать. Хавки нет, вода заканчивается. Этот еще затемпературил, блин… Ты слушаешь?

– Да.

– Ну, короче, Диксон начал вдруг задвигать про своего брательника в детстве. Тот еще слюнтяй был, судя по рассказам. Но, походу, Диксону и рассказать больше не о ком было. Чего-то там убивался, что он бросал брата не раз, и все такое. А я вдруг вспомнил… ну как у нас все начиналось, знаешь. Хорошо же было. Потом как-то все скатилось. А потом ходячие вдруг отошли. Когда у нас вода закончилась. Блин, как второй шанс дали, – хмыкнул Эд. – И я подумал, может быть, вся эта хрень, что творится – это и правда типа второго шанса? Ну, ты короче лучше бы все это сказала. Ты же книжки там читаешь, умная у нас типа. В общем, ты поняла. Не верю я в эту муть. Но что-то в этом есть. Может, того?.. Заново вроде как попробуем? Кэрол?

Кусая соленые от слез губы, Кэрол молчала, стараясь не показать мужу, что она плачет. И сама не знала, почему. То ли потому, что он может разозлиться от такой ее реакции на его слова, сразу же перечеркивая их. То ли потому, что все еще помнила, как он касался губами ее залитых слезами щек в то время, в которое он предлагал вернуться.

Вот только как вернуться после всего, что было? Как простить? Как найти в себе силы все забыть?

– Ты слышишь? – повысил голос Эд.

– Да, – вздохнула Кэрол и уточнила, не дожидаясь повторного вопроса. – Да. Давай попробуем.

Она зажмурилась, с трудом заставляя себя держаться и не дрожать всем телом от просящихся наружу рыданий. Но Эд этого, кажется, не замечал. Что-то довольно пробормотав и крепче прижав ее к себе, он умиротворенно засопел.

Интересно, он понимал, задавая ей этот вопрос и ожидая ответа, что выбора у нее не было?

========== Глава 41 ==========

Проснувшись, Кэрол долго прислушивалась к тишине комнаты, не понимая, почему не слышит дыхания Эда. На секунду в ее голове промелькнуло предположение о том, что он умер. Вот так вот просто взял и умер, получив никем не замеченную травму на последней вылазке и даже не обратившись. А вчерашние его предложения вернуть все вспять – это просто раскаяние перед смертью. Говорят ведь, что люди, чувствуя ее приближение, вспоминают прожитые годы, о чем-то жалеют, что-то пытаются исправить.

Тишина начинала напрягать, и Кэрол нехотя разлепила веки, покосившись на вторую, пустую, половину кровати и едва не задохнувшись от нахлынувшей волны облегчения: ей все это приснилось! Она просто отключилась вчера, утомленная переживаниями, а возвращение Эда и Мэрла, больница, дом, их разговоры – это лишь сон. Просто сон. Кошмарный или не очень – судить сложно.

Скрипнувшая дверь и показавшаяся за ней спина, почему-то именно спина, мужа заставили Кэрол быстро закрыть глаза снова, проклиная себя за эти глупые мгновения надежды. Ведь она отлично знала, что таких подробных и реалистичных снов не бывает. Что сны не оставляют после себя смятую постель, знакомый запах на подушке, валяющийся прямо на простыни кусок пластыря со следами крови…

Шаги Эда, который даже не старался быть тихим, ведь и так удивительно, что он встал первым и не стал будить ее с требованиями завтрака и прочих привычных утренних услуг, сменились громким напряженным сопением, каким-то стуком, звяканьем, шорохом и скрипом кровати. Ощутив на щеке несвежее дыхание мужа, Кэрол поспешила открыть глаза, вовремя вспомнив те времена, когда он еще пытался будить ее поцелуем. Тогда это казалось просто не очень удачной идеей, а теперь и вовсе приступ тошноты могло вызвать.

Потому лучше довольствоваться приступом вины, пришедшей вместе с мыслями о том, что муж ей настолько противен. А он ведь в самом деле старается попробовать снова. Даже кофе на подносе в постель принес. И улыбаться пытается вполне приветливо, старательно делая вид, что не заметил уловки Кэрол, когда она, якобы потягиваясь со сна, подставила под его поцелуй не губы, а щеку.

– Доброе утро, что ли.

Эд гордо придвинул к приподнявшейся на подушке Кэрол поднос с двумя чашками отвратительно приготовленного, что даже по запаху было заметно, кофе.

– Ммм, оно и впрямь доброе, – неискренне, слишком фальшиво, улыбнулась Кэрол и быстро спрятала лицо за большой чашкой, отпивая горячий напиток и стараясь не морщиться.

Эта идиотская улыбка, впрочем, как и всегда, смогла обмануть Эда. И непонятно было, то ли она так хорошо играла, то ли он совсем не умел отличать фальшь от искренности, то ли просто не хотел отличать, довольствуясь даже крохами лживой любви, перепадавшими ему от нее.

Последняя мысль привела к очередному приступу раскаяния, и Кэрол, привычно считающая себя виноватой во всем происходящем, чуть ли не жалостью преисполнилась к действительно жалко выглядящему мужу.

А он понял ее взгляд по-своему и теперь уже гораздо настойчивей потянулся за поцелуем. Забрался руками под одеяло и потянул вверх ночную рубашку, не задирая привычно, а снимая совсем. Медленно и осторожно стягивая белье, оглаживая ее тело с заметным вожделением в глазах.

– Дверь не заперта, София может… – предприняла последнюю попытку уклониться сегодня от близости с мужем, к которой в новом формате она еще была не готова, Кэрол.

Эд на секунду замер и показалось, что сейчас он скажет что-то очень нелицеприятное, но он лишь встал с кровати и подошел к двери, быстро заперев ее. А потом вернулся к привычно закрывшей глаза Кэрол, пытающейся одновременно и обособиться от происходящего с ней здесь и сейчас, и как-то показать мужу, что ей все нравится, что она готова идти навстречу и пробовать начать все заново…

Ведь если она этого не сделает, сделает уже он. Вот только гораздо более неприятные вещи.

И она положила все силы на то, чтобы сдержать слезы, на то чтобы не кривиться и не отворачиваться, а подаваться навстречу и касаться беспорядочными сухими поцелуями того, что попадется: его щеки, подбородка, плеча, ключицы. А потом она просто сдалась и начала представлять себе на его месте Дэрила. Представлять себе еще более мозолистые и еще более неловкие руки, пытающиеся доставить ей удовольствие. Представлять его обветренные губы, касающиеся ее кожи. Представлять его горячее дыхание на своей шее, его рваные резкие движения, сильные толчки.

Кэрол впилась ногтями в его спину и сдавленно застонала. Не понимая сама, от чего. От какого-то извращенного удовольствия, на секунду все же обманувшись и поверив, что она не тут и не с мужем? Или от разочарования тем, что обмануть себя не удается?

Зато снова удалось обмануть Эда. Ее короткий стон, ее старательно подаваемые навстречу ему бедра, поглаживания раскрытыми ладонями его плеч он воспринял не иначе как, наконец, полученное ею высшее удовольствие и гордо ухмыльнулся, бормоча что-то о том, что может ведь она, когда захочет.

Даже не понял, что мог бы обидеть ее этой фразой. Мог бы, если бы ей уже давным-давно не было все равно.

– Ну что, завтрак? Заслужил я? – потянулся он, почесывая волосатую грудь и беззастенчиво разглядывая соскользнувшую с постели Кэрол, поспешившую поскорее одеться.

К счастью, на второй заход, как в молодости, его уже не хватало.

***

Эд настойчиво просил Кэрол остаться сегодня дома под предлогом ухода за ним, который, не получив никаких серьезных травм, все же явно рассчитывал еще очень долго корчить из себя раненого в бою героя города. И это действительно было возможно, никто бы не упрекнул ее, если бы она не явилась сегодня на работу. Но для Кэрол это было не столько работой, сколько отдушиной и возможностью хотя бы ненадолго сбежать из ненавистного дома.