Текст книги "Заблуждение сердца (СИ)"
Автор книги: Natallisha
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)
–Признаться, я почти перестала рассчитывать, что услышу по данному вопросу хоть какое-то внятное пояснение. Не говоря уже о по меньшей мере странном поведении генерального директора, вознамерившегося меня избегать, – Одинцова со всей вероятностью преодолела недавнее волнение и готовилась держать серьезную оборону.
Серж выразительно приподнял бровь, внезапно улыбнувшись такой очаровательной улыбкой, что у Полины на секунду отлегло от сердца. На Савицкого можно было положиться, Рома оказался прав. Но в то же время она не могла вполне ему доверять, не могла доверять вообще никому.
Человек, стоявший за покушениями, тоже был осведомлен обо всем, имел доступ к любой информации и принимал быстрые безжалостные решения. Разве на эту роль не подходил Паладин? Разве она не имела возможности наблюдать: как быстро он переключался от состояния холодной собранности к расчетливо дерзкому обаянию? Рассеянно взглянув на Сергея, Полина отогнала поток навязчивых подозрений. В конце концов, Рома рассказал о случае с парашютом, а на идиота, способного так бездумно поставить под угрозу собственную жизнь, Серж точно не походил. Паладин ... защитник, оставалось надеяться, что он сумеет исполнить свое предназначение.
–Ну что ж, присядем и прольем свет на все ваши сомнения,– он сделал особое ударение на слове свет, взглянув на Одинцову подчеркнуто вежливо.
Только эта учтивая ирония едва ли могла обмануть Милу, она, в отличие от крайне обеспокоенной Полины, абсолютно точно сознавала, что придется искать другие козыри. Эта партия останется за мужчиной, неотразимость которого портила лишь морозная, словно острие кинжала, сталь серо-зеленых глаз. Взор Рябинина, даже в моменты отчаянной злости, не бывал таким беспощадным.
–Простите, мне необходимо вернуться к работе, – тем временем извинилась Поля, оставаться и долее рядом с Милой у нее попросту не осталось сил, – ряд контрактов требует некоторых уточнений, впрочем если понадоблюсь вы всегда найдете меня в кабинете. Как и Романа Анатольевича, ни в коем случае не имевшего намерения – вас избегать. Как только он возвратиться в офис, я непременно передам, что вы желаете с ним переговорить.
–Мы разберемся, Полина, не волнуйся, – дружеский флер теплоты, на мгновение появившийся в голосе Сержа, удивительным образом не совпадал с его общей бесстрастной манерой поведения.
Пазл, по фамилии Савицкий, не желал складываться и в голове Одинцовой, но она обожала решать подобные ребусы, а конкретно последний интересовал ее чрезвычайно.
Полина вышла из кабинета, стремительно направляясь в сторону небольшой уютной комнатки, которой она уже воспользовалась однажды, в день своего неожиданного для мужа приезда в холдинг. Это был крошечный оазис спокойствия, предназначенный для отдыха сотрудников, с уютными диванчиками, огромным аквариумом в полстены и мягким ковром с пушистым ворсом.
Повернув ключ, молодая женщина скинула кроссовки и пошла по покрытию босиком, наслаждаясь мягкостью шелковистых нитей. Странное чувство в душе не давало покоя. Винить мужа за мимолетную связь с этой самоуверенной женщиной девушка не могла. Многочисленные романы Рябинина, увы, не являлись для нее секретом. Но то были всего лишь слухи и ревнивые опасения, а отнюдь не реальная женщина из плоти и крови, женщина все еще неравнодушная к ее супругу. В противном случае ей не было смысла в первую же официальную встречу откровенничать на данную тему с законной женой, демонстрируя циничное превосходство.
Атака достигла цели. Полина горестно усмехнулась, счастье хоть Одинцова об этом не узнает. А Рома? Что они скажут друг другу? Промолчать или поговорить – казалось одинаково невозможным. Малодушно, но она предпочла бы не знать. Не знать, потому что теперь каждая встреча с Милой станет своеобразным боем. Сжав в руках маленькую диванную подушку, Полина смотрела прямо перед собой, пытаясь справиться с нарастающей волной паники и обиды. Обиды тем более сильной от того, что муж оставил ее одну, а сам уехал, сбежал прямо как в былые времена, ничего не пожелав объяснить.
Несколько часов спустя.
Следователь Ермолов пристально смотрел на голубовато-синюю воду, что плескалась внизу, почти у самых его ног. А в голове крутился текст до дыр зачитанной сводки: «Автомобилист не справился с управлением и вылетел через ограждение в водохранилище». Черт, как такое могло в принципе произойти, да еще при полном отсутствии свидетелей?
Глубоко вздохнув, Павел повернулся в сторону белой тойоты, которую не без труда удалось извлечь со дна. В машине не оказалось людей, только вещи водителя: куртка, телефон и прочие мелочи. Как бы ни скребли на душе кошки, а звонить все же придется, кто-то должен опознать автомобиль и то, что в нем осталось. В этот поздний час набережная практически опустела, остались лишь бригада скорой помощи, да спасатели и следственная группа. Скоро станет совсем темно, поиски потеряют смысл, и это означало, что медлить больше нельзя. Ермолов вытащил из кармана мобильник, медленно набирая знакомые цифры. За несколько лет работы в органах он так и не научился равнодушно относится к чужому горю. Сейчас ему в очередной раз предстояло столкнуться с самой трудной, но неотъемлемой частью своей профессии.
Мягкая апрельская ночь ласково опускалась на уставший город. Прохладный ветерок врывался в помещение через многочисленные распахнутые настежь окна, местами с щербатыми выбитыми стеклами. Облупившиеся рамы тихонько скрипели, печально покачиваясь на обвисших петлях. Все здесь дышало запустением и мертвой тишиной.
Достаточно длинный коридор служил центром для многочисленных сообщающихся между собой кабинетов. В конце сиротливого тамбура маячила плотно запертая дверь, ведущая в подсобное помещение. Именно возле нее устроились двое, вполголоса обсуждая нечто, по всей видимости, очень важное. Несмотря на секретность разговора, приглушать тон не имело смысла. На многие километры вокруг не было ни души.
– Ты уверен, что все сделал правильно? – с некоторой долей степенного превосходства спросил первый голос.
–Я сделал все, как вы и сказали, – отозвался второй, куда более ясный тембр, – шансов выжить у него практически нет, снотворное сделает свое дело. И потом, вы, кажется, упомянули о забытых таблетках, их отсутствие нам очевидно на руку.
–Веревки надежны? – настойчиво не унимался собеседник, как на грех одолеваемый нездоровой жаждой подробностей.
–Он не сумеет освободиться даже если придет в себя, – с некоторой долей досады отозвались в ответ, – телефон я забрал. Оставил в машине с курткой, так будет выглядеть реалистичнее.
–Машину отправил куда я тебе сказал? – в новом вопросе вдруг послышалось давящее сомнение.
–Да, шеф, она покоится на дне залива, также я позаботился о том, чтобы ее нашли, причем как можно скорее, – вывести из себя обладателя ясного тембра судя по всему возможным не представлялось.
–Отлично, – смиряясь с неизбежным, мужчина едва слышно вздохнул, – поехали тогда.
–Шеф, могу я у вас кое-что уточнить? – напряженное любопытство скользнуло в неожиданно робком обращении.
Оппонент промолчал и это сразу же расценили как согласие.
–Почему бы нам не закончить начатое? Или вы снова хотите сыграть в рулетку? – прозвучало в безликой тишине.
–Не в моих правилах оставлять все шансы на своей стороне, к тому же так будет правильнее, пусть судьба сама вынесет свой вердикт, – слова чудились рваными, будто кто-то писал под мерцание тусклого фонаря.
–Такой альтруизм не доводит до добра, – предупреждение было напрасным, но попытку пришлось засчитать, человек это понял с раздражающей ясностью.
–Возможно. Только мы все оставим как есть. Идем, – тон последнего утверждения не допускал никаких возражений.
Полина смотрела на молоденького парнишку в полицейской форме, силясь уловить хоть что-нибудь из сказанного им, но смысл слов ускользал от воспаленного сознания. Рядом застыл каменным изваянием Луганский, он тоже никак не облегчал говорящему задачи. Зачитывался список вещей, найденных в затонувшей машине. Дима в очередной раз кивнул головой, уставившись на лежащий на столе промокший мобильник, в прозрачном пакете, пристально-невидящим взглядом.
–Это телефон господина Рябина? – терпеливо повторил свой вопрос служащий правопорядка.
–Да, – наконец отозвался Дмитрий, едва слыша свой собственный голос.
Развернувшись, молодая женщина устремилась к дверям. Почти бегом миновав полутемный коридор, она оказалась на улице, где ее ожидала безумно расстроенная Маша. На смертельно побледневшем лице Полины застыло выражение беспредельного ужаса. Такой Мария не видела ее еще никогда, даже в ту далекую роковую ночь. Девушка судорожно пыталась вдохнуть воздух, чувствуя, что задыхается от кома, стоящего в горле. Почему у нее никогда не получалось заплакать, когда было так больно....
–Полин, но ведь его не нашли, это всего лишь вещи и они ничего не доказывают, – утешение было слабым, заставив Марию предположить, что в данной отчаянной ситуации она не справляется даже с собственными эмоциями, – ты должна верить, слышишь!
–Этого не может быть, не может быть, – словно сомнамбула произнесла молодая женщина, – пожалуйста, скажи мне, что это не правда!
–Поля, посмотри на меня, – Маша схватила подругу за плечи, вынуждая последнюю поднять голову, – Ромы не было в этом автомобиле, а это значит, что у нас есть надежда.
–Это я во всем виновата, – вдруг как-то зловеще объявила Полина.
–О чем ты говоришь? – машинально уточнила Ольшанская.
–Я знала, что он чувствовал себя плохо и тем не менее сел за руль, знала и не поехала следом, я лелеяла свою обиду, глупую никому ненужную обиду! – быстрый речитатив ее слов нарастал с каждой минутой.
–Перестань, не говори ерунды, – устало возразила Мария, – вместо того, чтобы обвинять себя во всех смертных грехах, нужно попытаться хоть что-нибудь предпринять!
–Дима подключил МЧС, но они не смогли его найти, ведь прошло уже столько часов. Сейчас почти ночь, – неожиданно замолчав, Полина дернула молнию висящей на плече сумочки, – где мой телефон?
–Ты держишь его в руке, – мягко подсказала Мария.
В глубине души ей хотелось кричать от несправедливости очередного кошмара, ворвавшегося в их маленький мир и собственного бессилия. На Полину было больно смотреть, этот обреченный блуждающий взгляд. Как всего за несколько часов все могло измениться до такой степени? Сегодня вечером они собирались ужинать в доме Рябининых, и Маша планировала прийти на этот вечер с Сергеем.
Сергей, куда он то мог подеваться? Как уехал из офиса Ромы в четыре часа, так и исчез. Вот что буквально сводило молодую женщину с ума, Паладин исчезал внезапно и порою очень надолго, не предупреждая и не оправдываясь когда возвращался. Издержки профессии, будь она неладна! Нужно все-таки до него дозвониться, хотя, вполне возможно, телефон все еще оставался выключенным.
Полине, которую видимо посетила схожая мысль, не сразу удалось извлечь из недр сумки визитку и набрать номер все сильнее дрожащими пальцами. Вопреки обреченному ожиданию, на другом конце ожил длинный гудок, а спустя пару секунд раздался знакомый голос.
–Сережа, – кроме хрипло произнесенного имени Поля не смогла вымолвить ни единого слова, будто голос внезапно ей отказал.
Маша осторожно забрала трубку из похолодевших немеющих пальцев подруги.
–Серж, наконец-то мы до тебя дозвонились, – собравшись с духом, девушка разом выложила в равнодушный микрофон мобильника события, которые даже страшно было облечь в слова.
–Я понял, – глухо отозвался Паладин,– перезвоню через полчаса.
Мария уставилась на телефон, слушая гудки и не сразу сообразив нажать кнопку отбоя.
Мысль о странном обращении к Сергею молнией промелькнула в голове Полины и тут же исчезла. Сейчас она могла думать лишь об одном. Ей стало казаться, что если она все время будет держать в голове образ мужа, это поможет каким-то мистическим образом исправить жестокую истину.
» Глава 6
– Андрей, мне кажется, что-то случилось, ты видел лицо Полины, когда ей позвонили, она едва не лишилась чувств? – нервно теребя в руках полотенце, которым она последние полчаса протирала фужеры, спросила Надежда Аркадьевна.
– Дорогая, – Андрей Аркадьевич отбросил в сторону взятую было пачку сигарет, припоминая категоричекое недовольство супруги его привычкой – дымить в помещении, – не накручивай себя, Поля сказала, что возникли проблемы в холдинге.
Надежда бросила рассеянный взгляд на изысканно сервированный в гостиной стол. Сегодня она старалась как никогда и снова впустую, будто загадочное проклятье довлело над этим прекрасным особняком. Ей никак не удавалось собрать здесь всех под своим крылом, слышать смех и ни к чему не обязывающую семейную болтовню.
Напоследок усталый взгляд скользнул по висящим у входа настенным часам, старинные ходики принадлежали работе известного флорентийского мастера.
– Скажи на милость, что могло произойти в холдине в это время? – чувствуя, что ее покидают остатки какого-бы то ни было самообладания поинтересовалась женщина, – на дворе почти ночь! Да и трубку она не поднимает, я звонила несколько раз. Как я погляжу, никого не волнует мое беспокойство! Я места себе не нахожу с тех пор как случилась эта проклятая авария. И если раньше моя дочь была простой несчастной в своем неудавшемся браке, то теперь я боюсь за ее жизнь. В них стреляли, Андрей, стреляли, когда они были в ресторане. Роман получил пулю. Пулю, а не счет за карточный долг!
– Надя, прошу тебя, ты преувеличиваешь... – Андрей предпринял слабую попытку успокоить супругу.
– Это ты виноват, что наша дочь вышла замуж за человека с сомнительной репутацией! – в сердцах выпалила Надежда, – зять занимается темными делами, а тебе и дела нет. Давно ли к нам в дом перестали являться эти странные личности, в окружении охранников, более смахивающих на бандитов, чем службу безопасности. Он погубит и себя, и жену с ребенком!
– Наша дочь его любит, – устало отозвался Андрей, – и потом, я не верю, что сын Толика мог ввязаться во что-то дурное. Он еще молод и неосмотрителен в выборе деловых партнеров.
– Я прекрасно знаю о чувствах Полины, – неожиданно кивнула супруга, – лишь они примиряют меня с этим странным союзом. И, разумеется, внук. Но Роман обязан остепениться и перестать творить, что ему в голову взбредет. Хотя бы ради матери, на Лизу до сего дня больно смотреть, хорошо хоть сейчас она гостит у сестры.
– Тебе нужно принять что-нибудь успокоительное, – вздохнув, посоветовал супруг, – у тебя совсем расшатаны нервы.
– Сомневаюсь, что это способно помочь, – раздраженно заметила Надежда, но тем не менее устремилась в сторону кухни.
Сознание возвращалось медленно, и Роман долгое время не мог открыть глаз, ощущая пульсирующие в голове молоточки. А когда молодому человеку все же удалось разлепить веки, его поразила царящая вокруг темнота. Почему то не удавалось не то что пошевелиться, но и поглубже вдохнуть тяжелый пропитанный пылью воздух. Последнего Рябинин не любил с детства, его следствием всегда оставались слезящиеся глаза и бесконечное першение в горле.
В очередной раз попытавшись приподняться, Рома лишь убедился, что не чувстует онемевшего до боли затекшего тела, ломящего так, словно в него одновременно впились сотни острых иголочек. Каждая новая попытка лишь усиливала мучения, туже затягивая веревки на стянутых за спиной запястьях и лодыжках, попавших в жестокий капкан. Колени и плечи сводило судорогой от все той же пеньковой гадости, не позволяющей сомневаться, что самому ему не освободиться.
Он не помнил: как оказался в этом аду. Не помнил, кто его приговорил к медленной мучительной гибели. А в том, что ловушка сработала донельзя точно, Роман был уверен абсолютно. Кляп терзал его рот, мешая глотать и затрудняя сбивающееся дыхание, уголки губ неприятно саднили. И крик застревал где-то внутри напрасным комком. К тому же начало сказываться долгое отсутствие лекарств, разливая по венам опасную слабость.
Рябинин отчетливо сознавал, что силы покинут его гораздо скорее, чем вероятно предполагал похититель. Но сделать не мог абсолютно ничего. Его зафиксировали слишком плотно, лишая малейшей возможности изменить позу, путь даже в стремлении облегчить все нараставшую боль.
Молодой человек измученно закрыл глаза, стараясь не думать о ближайших часах. Если хитроумное устройство Паладина и сработает, обнаружив его местоположение, то скорее всего будет слишком поздно. Веревки убьют его так или иначе, остановив кровоток. Что будет тогда с Полиной? Его сыном? Как они будут жить дальше? И кто их защитит от одержимого безумца, жаждущего его уничтожить?
Дима как раз сбежал вниз по ступенькам с крыльца полицейского участка, уже собираясь приблизиться к девушкам, когда мобильник резко дернулся в руках Поли. Некоторое время гипнотизируя взглядом экран, она не могла понять: что происходит. Цифры сливались и разбегались вновь, а разобрать номер никак не удавалось. Вероятно из-за пелены слез, покрывавшей лицо.
– Алло, – наконец непослушные губы сумели произнести коротенькое такое привычное слово.
– Полина, слушай меня внимательно, Ромы не было в той машине, слышишь, я в этом абсолютно уверен. Он сейчас находится в другом месте, – с явственным облегчением в голосе сообщил Паладин.
– Что?– смысл фразы ворвался в туман бесконечного отчаянья и страха, – в каком месте? Где он?
– Вы все еще в отделении? – Серж отозвался вопросом на вопрос, вероятно не желая озвучивать своих предположений полностью.
– Да. Сергей, скажи мне, – попыталась было настоять девушка.
– Полина, отправляйтесь домой, я привезу Рому туда, – не дав ей опомниться, распорядился Савицкий.
– Подожди, я поеду с тобой, – без особой надежды на успех попросила Рябинина.
– Нет, об этом не может быть и речи, – в тоне Сержа мелькнули устало категоричные нотки, – возьми с собой Машу и немедленно езжайте в особняк. Я сейчас закажу вам такси.
– Не нужно, – упавшим голосом отказалась Поля, – здесь с нами Дима, Сергей я….
– Полина, даю тебе слово, я привезу Рому сам, верь мне, – уверенные интонации Паладина сменились короткими гудками.
– Он нашел его, – нетвердо проговорила Полина, оборачиваясь к друзьям, – Сергей нашел его!
Паладин гнал машину по почти пустынной в этот поздний час трассе, все крепче сжимая руль. Даже самому себе он не хотел признаваться в смутном терзающем душу страхе. Сомнений, что Консул находится в этом Богом забытом месте, не было никаких. Повернувшись, Серж мельком глянул на карту города, притулившуюся сбоку на переднем сиденье. НИИ садоводства, десять лет как переставшее функционировать.
Много раз Савицкому приходилось принимать жесткие решения, смотреть в лицо смертельной опасности, но, пожалуй, еще никогда его не сковывал ледяной ужас, при одной мысли о провале. Консул сделался для него не просто заданием, он стал другом, спас ему жизнь, рискуя своей собственной.
И впервые за многолетнюю службу системе Паладину столь крупно не везло, он проигрывал одну партию за другой. Вот и сегодня допустил очередной промах, рассыпаясь в фальшивых до зубовного скрежета объяснениях перед Одинцовой, пока кто-то нанес очередной удар. Противник, вероятно, был близок к семье Рябининых настолько, что имел самые точные сведения о перемещениях Ромы. Впрочем среди откровенно завистливой родни, отчасти преданных делу коллег и случайных знакомых различного пошибу столь калоритного персонажа не наблюдалось.
Какое–то время Серж подозревал Полю, но, слава Богу, ошибся. Для нормального завершения операции ему было до крайности необходимо, чтобы Консул наладил нормальные отношения с женой. Совсем скоро приедет Беррингтон. Черт бы побрал его тягу к семейственности и чрезмерный снобизм.
Машина свернула в переулок, затем выехала на открытое место, где перед взором Паладина предстал облупившийся фасад здания. Порше затормозил абсолютно бесшумно, так же, как и его обладатель, покинувший автомобиль. Скользящим пружинистым шагом он приблизился к окну с выбитым стеклом и, подтянувшись, проник внутрь. Со стороны могло показаться, что по коридору движется легкая бесплотная тень. Просматривая кабинет за кабинетом, Серж машинально отмечал малейшие детали, его отстраненно насторожило, что кое-какой инвентарь и садовые удобрения уцелели, сиротливо покоясь на запыленных полках. Что лишь подтверждало отдаленность объекта от жилья и прочей инфраструктуры.
В этом свете Сергея весьма заинтересовала крайняя дверь, неприметная с виду, но запертая на новенький подвесной замок, что в окружающем запустении выглядело откровенно нелепым. Чтобы устранить неожиданное препятствие, Савицкому понадобилось меньше минуты и извлеченный из заднего кармана набор отмычек. Привычно оглядевшись, Серж как можно резче распахнул створку, надеясь создать эффект неожиданности. Но в удушливо темном пространстве помещения ему в глаза бросился только лежащий на полу человек, не подававший никаких признаков жизни.
– Проклятье, – приблизившись к Консулу, Паладин опустился на колени и облегченно выдохнул, ощутив под пальцами слабое биение пульса.
В первую очередь ему следовало собраться и вспомнить навыки оказания экстренной помощи людям, долгое время находящимся без движения. Тонкое лезвие ножа блеснуло во мраке и веревка, удерживающая кляп разорвалась. Серж расстегнул верхние пуговицы на воротничке сорочки Рябинина, осторожно помассировав грудь, чтобы позволить своему другу сделать нормальный вдох.
Злость на мерзавца, способного на столь изощренное издевательство, туманила разум, мешала проанализировать случившееся с холодной точностью. Пальцы нащупали висящую на груди вещицу, сыгравшую отведенную ей роль. В глубине души он обрадовался, что Роман пока не совсем пришел в себя, ибо освобожденные от пут руки и ноги все еще сковывала судорога, и даже легкие массирующие движения причиняли молодому человеку сильную боль.
Но кровообращение, хоть и медленно, восстанавливалось. Рискнув все же воспользоваться фонарем, Савицкий внимательно вглядывался в побледневшее лицо. Прокушенные в кровь губы издали очередной мучительный стон и Рома открыл глаза, судорожно вздохнув.
– Сработало... а я почти не надеялся, – знакомый голос звучал хрипло и безумно уставше.
– К счастью, да, – невесело улыбнувшись пробормотал Серж, выуживая из куртки флягу с коньяком, – выпей, это должно немного помочь, сейчас отвезу тебя в больницу.
Рябинин послушно разомкнул иссушенные губы и с трудом сделал пару небольших глотков. Горло обожгла горячая чуть тепловатая влага, но дышать и, правда, сделалось значительно легче.
– Спасибо, – невнятно выговорил Консул, пытаясь справиться с начинающей отступать огненной ломотой, – но лучше домой.
– Разумеется, как только тебе помогут, поедем домой, однако без Егора нам не обойтись. Ты слишком много времени провел здесь, без возможности пошевелиться. Прости, что я так задержался.
Рябинин едва уловимо вздрогнул, нетвердо сжав ладонь Паладина.
– Думаю, ты вовремя, раз я снова чувствую пальцы.
– Нам нужно уходить отсюда, эти подонки вполне могут возвратиться, чтобы удостовериться в твоей гибели. А это сейчас не входит в наши планы, но обещаю, я найду того, кто за всем этим стоит, – мрачно закончил Серж.
– Почему же так долго? Они давно должны были быть здесь! – Полина в отчаянии резко поднялась с шезлонга, на котором сидела в саду, рядом с Машей.
За последние полчаса она проделала это уже несколько раз. Весь дом давно спал, погруженный в блаженное неведение. Дима уехал в офис и звонил каждые двадцать минут, ожидая хороших новостей.
– Что-то не так, я чувствую!
– Полина, прекрати, пожалуйста, – Маша тоже покинула свое место, – ты изводишь себя впустую. Поверь мне, я очень хорошо знаю Сержа, если он что обещает, то держит слово и не в его правилах давать ложных надежд.
– Откуда ты знаешь Паладина? – с внезапным интересом вопросила Полина.
– А я уж думала: ты никогда не проявишь любопытство, – слегка улыбнулась Маша.
Как раз в эту минуту мелодичная трель телефона ворвалась в разговор. И Поля от неожиданности едва не выронила из рук прохладную трубку.
– Это Серж, – шепнула девушка Маше, нажимая кнопку вызова, – алло?
– С тобой тут очень хотят поговорить, – участливо возвестили странно мягкие интонации Паладина.
-Как ты, родная? – издалека долетел до боли знакомый любимый голос, голос который Полина так боялась больше никогда не услышать.
Чувство, которое она испытала в эту минуту, девушка не могла бы объяснить даже себе самой, свой то ли вздох, то ли всхлип она слышала словно со стороны.
– Пожалуйста, не плачь, прошу тебя, – хрипло попросил муж.
– Я не плачу, любимый, – почти прошептала Полина, безуспешно пытаясь справиться с комком в горле.
– Через пару часов мы будем рядом, милая, я не могу сейчас говорить, отключаюсь, все тебе объясню, когда приеду, – связь прерывалась и прыгала, что наталкивало на мысль о дороге или помещении с крайне слабым сигналом.
Опустив руку с телефоном, в котором пошли короткие гудки, Полина ощутила себя будто утопающий, сумевший выбраться на свободу из недр черной бездны и наконец глотнувший свежего воздуха. Медленно опускаясь прямо на газон, девушка уже не сдерживала рвущиеся к горлу рыдания.
Маша не мешала ей, присев рядом, лишь осторожно поглаживала подругу по спине.
Томас Беррингтон только что отослал в Россию факс с подтверждением своего приезда. Сейчас он задумчиво смотрел на струи дождя за окном, одиноко тающие на лондонской мостовой.
Быть может его тоска найдет выход в этом решении. «Дар солнца», – произнес Том, будто пробуя на вкус новое имя в своем бизнесе. Увы, это было гораздо большим, чем обычное деловое соглашение, это было надеждой. Его тайным и самым мучительным желанием. Там, в далекой непознанной стране, в городе на Неве, этой северной жемчужине, он исполнит данное Лаурите слово. И наверно тогда поутихнет эта вечная ноющая боль в сердце.
Егор Владимирович посмотрел на своего нерадивого пациента с отчетливо явственным упреком:
– Роман, вы ведете себя, как ребенок, ей Богу, даже не знаю: что еще сказать!
– Простите, доктор, – покаянно отозвался Рябинин, чуть морщась от давления чутких пальцев, массировавших его плечи и спину, – так получилось, но это всего лишь досадная случайность.
– Нет, это не случайность, вы можете сколько угодно убеждать меня, что потеряли сознание в результате головокружения, и это будет безрезультатно. Давайте поступим по иному, – Егор на мгновение оторвался от своих манипуляций, – вы расскажите мне правду и она останется между нами, я так понимаю, что проблема заключается как раз в этом?
Роман напряженно кивнул, с радостью ощутив, что спазмы, терзавшие его тело столько долгих часов, прекратились. Больше всего он боялся повторить опыт со своим пробуждением после комы. Когда только присутствие Полины спасало его от отчаянья и заставляло бороться с судорогами.
– Отлично, тогда расслабьтесь и расскажите мне обо всем. Не переживайте, сейчас ваши сосуды в норме и болей быть не должно, – спокойно сообщил доктор.
– Я не знаю, что в точности произошло, – неуверенно начал молодой человек, – помню набережную, помню, что стоял возле машины и смотрел на залив. Уже почти стемнело, и людей вокруг не было. А потом....
– А потом кто-то подошел сзади и нанес удар, – закончил за него Егор, так и не дождавшись продолжения откровений, – ваше счастье, Рябинин, что он пришелся не по голове. А для страховки использовалось весьма сильное снотворное средство, я сужу по вашему состоянию и все еще расширенным зрачкам. Вам придется сдать кровь для анализа. Необходимо определить природу этой гадости, чтобы нейтролизовать ее последствия.
– Егор Владимирович, только моя жена не должна знать никаких подробностей. Довольно того, что ей пришлось сегодня пережить и снова по моей вине, – почти умоляюще попросил Роман.
– Я не собираюсь ничего обсуждать с Полиной Андреевной, – твердо объявил доктор, – а вам хочу сказать одну вещь: вы можете наплевать на себя и собственное здоровье, я говорю, разумеется, не о нападении, а о том, что вы в течении двух дней не принимали препараты. Но, черт возьми, вы не имеете права так поступать с семьей. Конечно, это не мое дело и я придерживаюсь принципов невмешательства в семейные дела своих пациентов. Но я видел глаза вашей жены, когда вы находились без сознания, я вас уверяю: мне редко доводилось наблюдать подобную боль. Подумайте о ней, прошу вас.
Эти слова продолжали звучать в голове Ромы, когда Паладин вез его домой. Егор Владимирович попал точно в цель. Он не привык думать о Полине. Именно думать. Он ее любил, желал и жизни без нее не мог представить, но не думал о ней, не привык нести за семью ответственность. Вот и сегодня, более недостойного поведения сложно представить. Мало того, что уклонился от разговора, так потом еще и сбежал, оставив жену одну на произвол Одинцовой.
Конечно, молодой человек не мог полагать, что Димы при этом ужасном разговоре не будет. А вот от Милы, которой отсутствие Луганского развязало руки, следовало ожидать любой подлости. И все же почему она поступила столь жестоко и странно? Ведь их отношения изначально носили лишь временный характер и Одинцова сама взяла с него слово – о них молчать. Так какая муха ее укусила сейчас?
Серж бросил на Рябинина быстрый внимательный взгляд:
– Злишься из-за поступка Милы? – бесстрастно поинтересовался партнер.
– Я не злюсь. Просто не знаю: как теперь быть, – устало качнул головой Роман.
– Извини, я не могу повлиять на решение их ведомства, – с сожалением констатировал Серж, – прислав ее, нам оказали медвежью услугу.
– Этот выбор сродни катастрофе, причем, как мне кажется, кем-то спланированной. Дима сказал, что она просто в бешенстве, так жаждет нас уничтожить, – Рябинин задумчиво смотрел на струящуюся впереди ленту дороги.
– Скорее всего все дело в акте, – помолчав, констатитровал Савицкий, – ее заключение могут признать ошибочным, она боится потерять место. Ты же знаешь ее трепетное отношение к работе.
– Да будь оно проклято, это ее трепетное отношение! Именно из-за него мне пришлось, – Рома замолчал, оборвав себя на полуслове, – нет слов, чтобы объяснить мой поступок Полине. Если я скажу: какие у меня были настоящие мотивы, все станет еще хуже. Пусть уж лучше так.
– Уверен? – в голосе Савицкого скользнуло сомнение, – узнав правду, Полина не станет ревновать.
– Правильно, – с горечью согласился Рома, – она просто будет меня презирать.
– Ты не прав, – лаконично возразил Серж,– в той ситуации у тебя не было особого выбора.
