Текст книги "Заблуждение сердца (СИ)"
Автор книги: Natallisha
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)
А Паладина тревожили еще более безрадостные мысли: как бы он не убеждал себя в обратном, но в одну реку все таки можно войти дважды. Именно этим он сейчас занимался, совершенно же ясно и понятно, что дело было не в Лие, а в нем самом. Он опять что-то сделал не так. И Маша, нежная, родная, близкая и желанная Маша, отдалялась от него на глазах, все дальше и дальше. Более того, он чувствовал что ее стали напрягать даже случайные прикосновения. Она отстранялась, замыкалась в себе и искала способ остаться одной. Может быть, причиной всему беременность… Женщина становится уязвимой и порой не может сама понять: что ее тревожит. Но это просто предлог, точно как и с Лией, которая вела себя также, особенно готовясь стать матерью. И итог будет тем же. Вот только едва ли ему удастся пройти через это вновь и не потерять всякий смысл в жизни. Может быть, спросить ее прямо? Что спросить? Эта женщина носила его ребенка и, видит Бог, Паладин не имел понятия сейчас: что происходит у нее в душе, и чего она на самом деле хочет. Внезапно, он заметил, что Маша осторожно запрокинула голову и смотрит ему прямо в лицо.
-Серж,– едва слышно прошептала она, но выражение глаз пронзило молодого человека, словно стрелой, в них была просьба, мольба и безмолвный крик о помощи.
Паладин заставил себя расслабиться и улыбнулся ей, той самой роковой улыбкой, покорившей ее в первый же день в Шератоне.
-Хочешь как тогда? – чуть хрипло спросил он, и в его глазах заплясали зеленые всполыхи, – как в первый раз?
Маша на минуту растерялась, подыскивая ответ на казалось бы вполне обычный вопрос. В тот день, в номере Шератона, они оба были слегка пьяны, по крайней мере ей, чтобы решиться – понадобилось прилично угоститься шампанским, лившемся на свадьбе рекой. Все остальное помнилось смутно, но в памяти четко проступили моменты, от которых ей тогда хотелось малодушно ускользнуть. Она помнила ощущение захлопнувшийся за ними двери и помнила: как обожгло ее первое прикосновение Сержа. Помнила: как попятилась назад, ощутив предательскую панику. Он смотрел тогда на нее также, отстраненным взглядом опытного искусителя, словно бы она была не женщиной, а неким редким предметом искусства, желаемым для утонченного ценителя. Но в какой-то момент любопытство его пристального взора сменилось молчаливым, почти невозможным пониманием. И он, просто скинув рубашку, улегся на кровать, демонстрируя недвусмысленное приглашение, но в ту ночь он почти до нее не дотрагивался. Он позволил ей самой выбирать, распоряжаться, возиться с пряжкой на ремне. Он только помогал и направлял. Если бы Маша не так отчаянно топила свой страх в волшебных пузырьках, она бы не осмелилась, ни за что. И лишь какое-то время спустя ей стало понятным: по другому она бы просто не смогла, Серж не взял ее, он отдал ей себя, и разница оказалась ощутимой.
Боже мой, она совершенно не приняла во внимание его проницательность, не оказалась способной даже подавить вернувшиеся страхи и не сваливать на него еще и этих проблем. Ничем другим нельзя было объяснить такое предложение сейчас. Он медленно убрал руки с ее плеч и отступил назад в спальню, Маша знала, что сейчас произойдет, но вопрос был в том: хотела ли… Налетевший ветер заставил поежиться, волной пробежав по обнаженным плечам, девушка последовала за Сержем, почему-то избегая смотреть ему в лицо. Внутри что-то сжалось от странной неожиданной боли. Чисто автоматически приблизившись к кровати, она отметила, что на нем сегодня не те дорогущие брюки элегантного костюма, а обычные светло-синие домашние джинсы. И раз он успел их надеть, значит, проснулся давно, просто не сразу пришел к ней… Все эти детали ее мозг отмечал машинально, в то время как тело двигалось само по себе, повторяя, запечатленную где-то в глубинах памяти, сцену из Шератона. Ей было отчаянно неуютно, ведь сейчас эйфория золотого вина не туманила голову. Точно, как и много лет назад Серж протянул руку, лишь для того, чтобы помочь ей оказаться сверху. Просто легкое касание пальцев и больше ничего. Маша дотронулась рукой до металлической пуговицы, ее пальцы подрагивали, а все тело сковало ледяное напряжение.
Рука Сержа коснулась ее подбородка вынуждая приподнять голову, его взгляд был мягким, обещающим, откровенным, но то был взгляд красивого незнакомца, далекого и в общем-то чуть равнодушного. Незнакомца, с обаятельной улыбкой соблазнителя.
Маша смотрела на него расширенными, от едва сдерживаемых слез, глазами, уже очень давно Серж не прибегал рядом с ней к своему удивительному умению отстраняться от ситуации, рассматривая ее, будто со стороны и полностью пряча все эмоции кроме тех, что сейчас желал показать сам. Господи... что же она наделала… что она натворила…. Перечеркнула все, к чему так долго шла, боль в сердце сделалась нестерпимо пронзительной.
-Нет, – Маша отдернула руку, все еще сжимавшую злосчастную пуговицу, словно ее ударило током. – Нет, – ее голос походил почти ни крик, – не хочу, – гораздо тише произнесла она.
Слова упали в пустоту и остались без ответа, на мгновение она испугалась, что он сейчас уйдет и оставит ее одну, с сомнительными терзаниями по прошлому. Но он только слегка погладил ее по щеке, тыльной стороной ладони и с мягким любопытством спросил:
-Куда подевалась моя смелая девочка?
Больше в его взгляде не было отчужденности, только легкие ласковые искры.
-Туда же, куда и мой Серж, – сердито отозвалась Маша, чем одновременно вызвала в Паладине и изумление, и невероятное облегчение.
-А он тебе нужен? – спросил он, сплетая ее пальцы со своими.
Маша посмотрела ему прямо в глаза и уже совершенно серьезно отозвалась:
-Да, не незнакомец из отеля Шератон, а мой любимый, сейчас, немедленно и навсегда.
Наградой за эти слова были родные губы, накрывшие ее собственные, теплой чувственной волной. Маша обвила его руками за шею, растворяясь в безграничной нежности этого поцелуя.
-И только попробуй еще раз – испытывать на мне свои феноменальные способности, – сбиваясь с дыхания, пробормотала девушка.
Он тихо рассмеялся.
-Ну, да, очень смешно, – деланно обидилась Маша, – ты меня напугал.
-Прости меня, – прозвучало где-то возле ее уха.
-Это ты меня прости, – она крепко обняла молодого человека, – я вела себя странно, это .. это наверно… из-за беременности, у меня жуткие перепады настроения.
Конечно, нечестно было сваливать все на ребенка, но что еще она могла сказать, как объяснить, что взрослая женщина, к тому же психолог, вдруг впала в такое состояние из-за неприятной встречи с прошлым.
-Все нормально, родная, – он ласково прошелся ладонью вдоль спины, – все хорошо.
-Правда? – Маша внимательно посмотрела ему в глаза, и у нее потеплело на душе: в них мерцали веселые солнечные зайчики.
-Более чем, любовь моя.
-Я тебя люблю, –она спрятала лицо у него на груди, – ты только в этом никогда не сомневайся, я тебя очень, очень, очень люблю.
Серж прекрасно понимал: что это абсолютная правда. Может, неудача первого брака сделала его параноиком… Только Машу он чувствовал на все сто процентов, вплоть до малейших нюансов ее родного голоса. С ней что-то происходило, однако она не хотела этим с ним делиться.
-М м м, – промурлыкал предмет его мыслей, – на чем мы там остановились?
-На пуговице, – слегка изменившимся голосом отозвался Серж, опрокидывая девушку на постель.
-Вот уж, никогда не думала, что буду испытывать трудности с такой простой вещью,– но ее рука уже бродила по поясу его джинсов.
Утро пришло в город, как рыжее чудо, сбросив шлепанцы и мягко ступая по мокрой, после ночного дождя, земле. Занимался прекрасный солнечный день, где-то внизу на лужайке залаяла Лэсси, весело гоняясь за Темой – ее любимое занятие. Рома, впервые за много дней, просыпаясь не ощутил почти привычной головной боли и жжения в горле, вместо диванного валика его рука скользнула по прохладному хлопку подушки и…
С минуту он не решался открыть глаза, опасаясь, что восхитительно прекрасное ощущение, бившееся внутри, исчезнет вместе со сном.
-Я же вижу, что ты не спишь, – раздался совсем рядом смеющийся любимый голос, – не притворяйся.
-А ты давно проснулась? – в его тоне все еще звучали нотки сонного томления.
-Не очень, –взгляд Полины, сияющий и радужный, буквально окутывал молодого человека живительным теплом, будто стремясь охватить его всего целиком. Внезапно, он задержался на его запястье и девушка напряглась, словно силясь что-то вспомнить, и в то же время не желая этого.
-Милая, что с тобой? – Рома перевернулся на спину и взял ее за руку, мягко поглаживая пальцы.
-Часы... –пробормотала Полина, как-бы про себя, –она забыла про часы.
-Что? – Рябинин перевел взгляд на прикроватную тумбочку, на которой лежал его Роллекс.
-Лера, забыла снять часы.
При упоминании этого имени по телу молодого человека прокатилась холодная волна дрожи, смешанной с отвращением. То жуткое пробуждение в Англетере он наверно запомнит до конца своих дней, а более того последующее понимание, что жена видела омерзительную сцену. Он резко сел на постели, пытаясь справиться с охватившей его безысходностью, этого факта не изменить никогда, не стереть из памяти Полины, и из своей собственной.
-Ром, – Полина тоже сев, приникла сзади к его плечу, – мы должны об этом поговорить, мы должны разобраться. Кто нам устроил эту ….эту гадость и почему? Ведь не Лера же, в самом деле? Зачем ей это?
-Хотел бы я задать ей этот вопрос, – глухо отозвался Рябинин, – но она как сквозь землю провалилась. У нее нет в Питере родных, вся ее история от начала до конца – ложь, ее родители живут совсем в другом городе. И естественно, ничего не знают.
-Расскажи мне: что произошло в тот день? – тихо попросила девушка. –Зачем она тебя позвала? Что ей было нужно?
-Она хотела поговорить о моем дяде, –чужим даже для самого себя голосом отозвался Рома.
-О Всеволоде Григорьевиче? – удивленно произнесла Полина.
-Да… Сказала: что он хочет перехватить контракт с Томасом, что прилагает для этого максимум усилий. В принципе, для меня это не было новостью, Туманов честолюбив и если сможет обойти меня где-нибудь, обязательно это сделает. А тут – такая хорошая возможность.
-Я помню, что он вытворял после оглашения завещания, –задумчиво проговорила Полина, – скандалы какие закатывал, особенно тот, последний, в офисе. Что он только тебе не наговорил...
Рома повернулся к жене и осторожно коснулся ее волос.
-Думаю, он тоже помнит, он явно не ожидал, что ты явишься туда и, прямо с порога, налетишь на него, меня тогда так удивило твое вмешательство.
-Удивило? Я боялась: ты будешь в бешенстве, мало полоумного дяди, так еще я. Что о нас подумали твои партнеры, я и представить не могу. Наверно, решили, что жена у тебя жуткая мегера, с дурным воспитанием.
-Я был не в бешенстве, а в восхищении, когда понял: что ты пытаешься меня от него защитить. Больше всего на свете мне хотелось тогда тебя крепко обнять и сказать: как я тебя люблю, как для меня важно то, что ты сделала.
-И мне, – Полина придвинулась к нему ближе, – мне тоже этого хотелось, хотелось сказать, что я не верю ни единому его слову, тому бреду, что он нес.
-Я был уверен, что потерял тебя навсегда, – севшим голосом отозвался Рома, – проклинал минуту, когда захотел узнать побольше о планах дяди и согласился с ней выпить. Мне не мог прийти в голову такой кошмар. Не знаю: что она подсыпала в бокал, но больше я ничего не помню. Не помню, вплоть до того, пока не проснулся… У меня дико болела голова, и я ничего не мог сообразить, тогда я еще не знал… что ты….это видела…
-Мне очень жаль…. – еле слышно проговорила девушка, – я оставила тебя с этим одного.
-Я бы хотел сам себя оставить. Что я мог тебе сказать? Как объяснить: что это ложь, чей-то злой умысел. Знал: что ты мне ни за что не поверишь, я бы согласился на любое наказание, если бы это могло помочь. Даже на твое призрение и ненависть, я понял все, что ты почувствовала, когда я уехал, получив ту анонимку.
-Рома,– она обвила его руками за шею, – я тебя не наказывала, не хотела сделать тебе больно. Точно так же, как и ты не хотел тогда, я это знаю. И я… тебе верю.
В его взгляде, устремленном на нее, одновременно вспыхнули искры невероятного облегчения, изумления и радости. Он притянул девушку к себе и отыскал манящие губы, как путник, нашедший в знойных песках спасительный оазис.
-Спасибо,– выдохнул он, оторвавшись от нее лишь на секунду.
Его руки блуждали по ее телу, опьяняя трепетно нежной лаской. Полина ощутила: как ее постепенно покидает скованность, мешающая отозваться на его безмолвный призыв. Впервые, ей захотелось не просто взять, но и вернуть ему, до последней капли, острое сладостное наслаждение, подаренное ей. Впервые, стерлись границы, за которые девушка не решалась выходить. Внутри нее медленно разгоралась огненная волна страсти, а ладонь, скользнув вдоль его тела, опускалась все ниже, в совершенно особенном узнавании.
Паладин вошел в кабинет Ермакова, казалось бы, самой легкой и расслабленной походкой, но Олег Валерьевич, знавший своего крестника более чем хорошо, ощутил: что он не духе, даже по тому, как яростно Серж плюхнулся в кресло. К сожалению, порадовать он его тоже не сможет.
-С отъездом в Лондон придется повременить, – неопределенно проговорил полковник.
-Что –то случилось? – лишь слегка приподнятая бровь говорила о каких-либо эмоциях.
-Машина Беррингтона вчера, в тумане, съехала с трассы, вдоль лесной полосы, ее обнаружили утром, без водителя и пассажира.
Новость пробила броню непроницаемости, Серж резко подался вперед, сомневаясь в услышанном.
-То есть, как без пассажира? Он добирался до гостиницы сам?
-Он не вернулся вчера в Англетер. Он исчез.
-Что за…. Как это исчез? А куда смотрело сопровождение?
-Вчера был ливень, как тебе известно. В тумане, место машины Томаса заняла другая, это обнаружилось лишь на подъезде к городу. Пока никто ничего не знает: ни консульство, ни послы. У нас есть максимум три дня, чтобы найти … – Ермаков запнулся и Савицкий отчетливо понял, что он хотел сказать, – чтобы уладить это дело, без последствий.
Паладин откинулся в кресле, он уже совладал с собой и напряженно о чем-то размышлял.
-Круглов?
-Нет, однозначно, нет. Он может быть и предатель, но совершенно точно, не идиот.
-Согласен, значит тот, кого он все еще покрывает?
-Не знаю, доказательств тому нет, никаких, и едва ли они появяться.
-Хорошо. Дай мне точные координаты места аварии. Будем разбираться там.
Антон посмотрел на сидящего напротив Туманова так, словно собирался что-то сказать, но передумал.
-Так вы говорите, ваш друг из департамента – сердится? – напряженно спросил молодой человек.
-Это не совсем подходящее слово, он прибывает в состоянии холодного бешенства. Но что мне совсем не нравится, так это его открытые намеки на мою причастность.
-К похищению этого англичанина? – равнодушно продолжил он.
-А кто говорил о похищении? – Туманов перегнулся через стол, вперившись в собеседника таким ужасающим взглядом, от которого любой другой непременно бы содрогнулся.
-Ну исчезновению, пропаже, – Антон и бровью не повел, – или несчастному случаю, а может быть, насильственной смерти?
-Что ты несешь, сдался мне этот придурок! Меня волнует только Рябинин, вот с кем я хочу поквитаться!
-За чем же дело стало?
-За проклятым защитником, сделка свершилась, но Круглов явно недооценил их отношений. Для охраны бывшего объекта Паладин подрядил весьма толковых ребят, это профессионалы – экстра-класса, их голыми руками не возьмешь. А тут еще женушка не ко времени возвратилась, никогда бы не подумал: она совершенно рехнулась от любви. Не моргнув глазом, простила ему измену, как безобидный флирт.
-Рябинин для Паладина не объект, он друг, ради его защиты Савицкий пойдет на все.
-Почему? – с внезапным любопытством вдруг спросил Туманов. – Откуда такая привязанность? Насколько я слышал о Паладине: он холоден, расчетлив и не любит никого пускать в личную жизнь?
-Значит, вы должны были слышать или читать из открытого досье, что он подставился под пули, когда вызволял из лап бандитов дочку такого же бандита, бывшего на тот момент его объектом. Папашу из дела вывели, а дочку Савицкий несколько раз навещал в больнице. Что касается Рябинина, тут все проще, он спас Паладину жизнь, когда у того не раскрылся парашют, чем получил особое право на его дружбу и преданность.
-Про парашют мне неизвестно? – Туманов испытующе взглянул на Антона.
-Мне тоже. По вопросу Полины я предупреждал: она простит ему что-угодно и поможет в любой ситуации, этого мы изменить не можем. Мы сами взрастили ее любовь до последнего предела – нападками на него. Как и каждая женщина, она имеет инстинкт защищать того, кому угрожает опасность.
-У тебя есть предложение не так-ли? Тот самый запасной вариант?
-Есть, но мне нужна пара тройка дней на его осуществление.
-Хорошо, – когда Антон уже был возле дверей, Туманов неожиданно его окликнул, – ты имеешь отношение к пропаже Беррингтона?
-Не больше, чем вы, – пожал плечами молодой человек и вышел.
Полина лежала в объятьях Ромы, медленно смакуя затихавший внутри восторг, потребность быть с ним рядом стала для нее слишком сильной, жизненно-необходимой. Но недоверия и страха больше не было, она приняла свое чувство абсолютно и безоговорочно. Ее тревожил только сон, несмотря на его оптимистичный конец, он сулил им угрозу. Девушка невольно крепче обняла мужа, словно пытаясь защитить от невидимого врага.
-Милая, я не понял что ты говорила про часы? – отвечая на ее объятье, спросил Рома.
-Просто ты всегда снимаешь их, когда ложишься спать. Но Лера этого знать не могла или не подумала, на тебе в тот день был надет твой Роллекс. Рома,– Полина приподнялась на локте, – Туманов мог просить ее это сделать?
-Возможно… Он определенно мог хотеть сорвать сделку, прояснить все может только сама Лера, если найдется конечно.
-Боже мой… – во взгляде девушки на минуту мелькнула тревога,– ты же не думаешь что….
-Нет, –быстро возразил Рябинин, пожалуй слишком быстро, – нет, я не то имел в виду.
Полина задумчиво села, попутно прислонив ладонь к Роминому лбу.
-Похоже, температура в норме, – улыбнувшись, констатировала она.
-Я этому не удивляюсь, ты же мне вчера устроила натуральный госпиталь,– целуя кончики ее пальцев, отозвался Роман.
-И сегодня я намерена продолжить. Возражения не принимаются, мне Маша сказала, что ты перевыполнил все офисные планы, совершенно игнорируя простуду.
-То есть, хочешь устроить выходной?
-Мне, кажется, самое время.
-Хорошо, –потянув ее за руку, молодой человек опрокинул девушку на постель, – если в офис торопиться не надо…
-Рома, прекрати, – смеясь взвизгнула Полина, шутливо отбиваясь, – господин Рябинин, видите себя прилично, я собираюсь отправиться готовить завтрак.
-Мне кажется, я тебе в этом не мешаю, – находя ее губы, пробормотал он.
-Рома…– но Полина уже сдалась, отвечая на поцелуй.
Была примерно половина седьмого вечера, когда Серж обнаружил, что у него в телефоне почти двадцать пропущенных звонков. Углубляясь в лес на поиски Томаса, он, как обычно, выключил звук и лишь сейчас, вернувшись на шоссе, достал свой мобильник. Половина из них была от Маши, Паладин тут же набрал ее номер, но кроме гудков, на том конце не было ничего. Следующие несколько номеров никак не могли рассеять охватившее молодого человека беспокойство. Арсен ответил тут же. По мере того как он говорил, Савицкий все больше бледнел. Почти бегом добравшись до порше, припаркованного у дороги, он выронил ключ и, чертыхнувшись, нашарил его в пыли. Пальцы подрагивали, пожалуй, он уже не помнил, когда в последний раз испытывал такой страх. Машина позволяла развить вполне приличную скорость, однако сегодня Паладину казалось, что она движется бесконечно медленно. Лишь через час с лишним он подъехал к супермаркету «Азбука вкуса», возле которого дежурил Арсен, с командой охраны.
-Ты заходил внутрь? – от быстрой ходьбы Серж почти задыхался.
-Я был внутри, два часа назад, и еще раз что-то около пятнадцати минут. Единственное, что я дважды не проверил, это кафетерий, там есть кабинки, и администратор категорически возражал. Два человека дежурят возле дома, там она не появлялась. Я звонил Артему, дома у Рябинина и в офисе тоже тишина, мы на всякий случай проверили также работу…
В ответ Паладин окинул его взглядом, способным заморозить пламя. Развернувшись, он направился в сторону магазина. Один за другим Серж методично обходил отделы, в каждом из них обращаясь с вопросами к продавцам. Но утешительных новостей не прибавилось, оставался только кафетерий. Окинув беглым взглядом столики, Савицкий ощутил самое ненавистное для себя состояние: он был близок к беспомощному отчаянью. Коротко перебросившись парой слов с несговорчивым заведующим залом, Серж хотел было направиться к выходу, когда увидел вышедшую из дамской комнаты Машу. Навстречу ей, из-за крайнего стола, направился мужчина. Савицкий отметил, про себя, что явно потерял способность трезво мыслить, так как не обратил на него внимание сразу. Это был их недавний знакомый Игорь, с которым его будущая жена так холодно обошлась на банкете в Янтарном. С минуту Серж молча смотрел на девушку, тоже заметившую его присутствие, но почему-то при этом явно пришедшую в ужас. Застыв на месте, она смотрела на медленно приближающегося молодого человека, и в ее глазах яркими пятнами расплывался страх. Маша точно знала: что сейчас будет, знала потому, что все повторилось с абсолютной кошмарной точностью, и, впервые, девушку посетила жуткая мысль, что процентов на шестьдесят она сама виновата во всех бедах. Сжавшись, не гладя на что-то говорящего ей Игоря, точнее совсем его не слыша, она просто ожидала неизбежного. Серж подошел к ней вплотную и, остановившись, одарил весьма красноречивым взглядом, в глухом голосе слышалась тщательно скрываемая ярость и что-то еще, возможно, нотки облегчения.
-Пойдем домой, – он сказал это на удивление тихо и мягко взял Машу за руку, не сжимая пальцы, пока она не сделала этого первой.
Серж чувствовал, что девушка натянута, словно струна. Немало удивленный Игорь просто смотрел им вслед. Когда-то, в похожей обстановке, он устроил своей невесте грандиозный скандал и даже больше… Самообладание незнакомца, которого Маша называла мужем, восхищало, особенно учитывая, что его присутствие он просто проигнорировал.
Именно это тревожило Машу. Серж казался обманчиво спокойным и безупречно вежливым, он не произнес больше ни слова: ни когда открывал дверцу, ни по дороге домой, ни когда они поднимались по лестнице и, похоже, не собирался говорить вовсе. Закрыв дверь, Савицкий снял пиджак и, швырнув его на стоящий рядом пуф, повернулся к женщине в преданности которой еще сегодня утром готов был поручиться жизнью. Его самоконтроль грозил взорваться каждую секунду, но учитывая состояние Маши, это было недопустимо. Однако один вопрос все же сорвался с его губ, вопреки желанию:
-Что, черт побери, ты делаешь? Почему бегаешь от охраны?
Простой вопрос… Совершенно естественный, но что-то сломалось в ней, разбиваясь на тысячу острых осколков, каждый из которых беспощадно ранил. Он не кричал, но может быть… Маша уже не владела собой, в отличие от Сержа, она резко отступила назад, не сознавая, что упирается в стену и, соскользнув вниз по ней, закрыла руками лицо.
-Маша, – он быстро сократил расстояние между ними и присел рядом, – родная, что с тобой?
Оттолкнув протянутую к ней руку, она вскрикнула, голосом которого не узнала сама, голосом почти забытого страха из прошлого.
-Не трогай меня. Не прикасайся.
-Прости… я не понимаю, что с тобой...
Вскакивая на ноги, она пронеслась мимо и скрылась за дверью ванной комнаты, щелкнув ключом на ручке.
-О Господи, – на этот раз Серж ни на шутку испугался, – Маша, прошу тебя. Я думал, что с ума сойду, когда мне позвонил Арсен. Я...
За дверью слышались рыдания, больше походящие на истерику.
-Любимая, я прошу тебя не плачь. Ты...
-Уходи, –она почти кричала, – уходи, я тебя прошу. У нас ничего не выйдет.
-Маша...
-Серж, уйди, я умоляю тебя, слышишь!
Он слышал, слышал и понимал, что спорить сейчас едва ли имело смысл. Весь опыт отношений с Лией определенно говорил, что надо выполнить эту странную просьбу. В тот раз он остался, надеясь вопреки всему спасти семью, это кончилось для жены потерей ребенка. Дважды совершить подобную ошибку он права не имел. Серж машинально взял пиджак и пошел к дверям.
Два дня спустя.
Полина озабоченно посмотрела на подругу, сидящую на диване в ее гостиной, и осторожно присела рядом с ней. Маша выглядела просто ужасно, точнее такой ее девушка не видела никогда: без макияжа, с волосами растрепанными и наспех собранными в пучок на затылке, под глазами залегли глубокие угрожающие тени, джинсы и рубашка выглядели так, словно она собиралась бездумно, одев первое что попалось под руку.
-Маш, ты не можешь так себя изводить, подумай, пожалуйста, о ребенке, – мягко касаясь ее руки, проговорила Полина.
Девушка подняла на нее покрасневшие и припухшие от слез глаза.
-А что я ему скажу, Полин? Что я скажу своему ребенку? Что сошла на мгновенье с ума и выгнала его отца, только потому, что мне вдруг что-то показалось?
-Прекрати, ты знаешь, что не можешь за это себя винить. Во всем виноват этот мерзавец. Подумать только, он явился к тебе в Питер, не пожалел времени и денег на дорогу. Что это вдруг с ним случилось? Вы расстались почти семь лет назад. Кстати, ты еще не сказала мне: как он здесь оказался?
-Он приехал в составе координационной группы Томаса, по приглашению… -Маша запнулась, – Ромы.
-Ромы? Кошмар какой-то! – Полина нервно вскочила на ноги, – Маш, это просто фатальная случайность…
-Конечно, случайность. Я все понимаю. Но вот мое поведение – это скорее психоз. Я поддалась на его шантаж, когда он позвонил и назначил встречу, он сказал: что расскажет Сержу, как я его бросила накануне свадьбы.
-А он не сказал: что скажет ему о причине? Какой гад! – Полина никак не могла успокоиться, все больше распаляясь.
-Я не могу допустить, чтобы Серж узнал, –безжизненным тоном произнесла Маша, – но если я ему не скажу… мне нечем будет объяснить свое поведение, я устроила истерику на пустом месте, Полина. Серж просто беспокоился, он испугался, когда я обманула Арсена и спряталась в маркете. Я не думала, что этот мерзавец опоздает на полтора часа. Просто потеряла голову, когда увидела Сержа.
-Я понимаю, ты подумала: что Серж устроит скандал, и дальше все – как по старому сценарию. На твоем месте я бы тоже испугалась, слишком негативный опыт.
-Но этот опыт и все мои навыки по психологии не стоят ни гроша. Я вела себя, как стерва, я спряталась от него в ванной и кричала: «Уходи». Полина я собственными руками выгнала человека, без которого не могу жить... отца моего ребенка.
Слезы покатились по лицу Маши влажными дорожками.
-Как я могла подумать: что он тоже меня ударит… На меня что-то нашло. Но ведь я знала, что Серж никогда ни тронет меня и пальцем, даже наша с ним первая ночь... Мне не понадобилось ему ничего говорить, все мои страхи он понял, без слов. А вчера, в кафе, он просто взял меня за руку и повел домой, он даже не спрашивал об Игоре, он просто за меня боялся.
-Ты ему звонила?
-Сначала он просто не брал трубку, потом выключил телефон. Я поехала к Ермакову, но он меня не принял.
-Роме он тоже два дня не звонил. Возможно, заканчивает дела по этой сделке, – неуверенно предположила Полина.
-Он должен был лететь в Лондон, скорее всего, так и сделал.
-Маш, – Полина снова села рядом с подругой, – послушай, пожалуйста, что я тебе скажу. Ты должна успокоиться и дать Сержу время. Что мы только с Ромой друг другу не говорили, наши ссоры не идут ни в какое сравнение с твоим вчерашним срывом. Если человек любит, а Серж тебя любит, это абсолютный факт, он прощает любимому все. Он вернется, вот увидишь, нужно просто чуть-чуть потерпеть.
-А если нет? –Маша посмотрела подруге в лицо.
-Он вернется, – безапилляционно повторила Полина, не моргнув глазом, – а пока мы избавимся от твоего нежданного прошлого.
-Интересно только как? – вздохнула Маша.
-Очень просто, я сейчас поеду в офис к Роме и попрошу уволить этого негодяя. Исчезнет причина его присутствия здесь и, соответственно, он вместе с ней.
-Боже мой, Полина, это… что ты ему скажешь? Уволь вполне приличного сотрудника, просто так… нельзя же сказать ему правду.
-Предоставь это мне. Рома его уволит, если я попрошу.
-Ты собираешься воспользоваться его любовью, чтобы решить мои проблемы? Это неправильно.
-Я не собираюсь никого использовать. Я хочу оградить тебя и своего мужа от подонка, способного на что угодно. В этом нет ничего неправильного. Твою тайну я сохраню, но Маш, по своему опыту, я тебе посоветовала все же набраться смелости и поговорить с Сержем откровенно.
-Я не знаю: как он отреагирует? Тем более, когда мой прошлый кошмар так близко.
-Серж не горец какой-нибудь, Маша, но у твоих опасений есть все же смысл...
-К сожалению...
-Хорошо, сделаем то, что можно сделать сейчас, я еду в офис, по дороге заброшу тебя домой. Где ты приведешь себя в порядок и будешь готовить ужин для своего будущего супруга, даже если тебе это придется делать ни один день.
-Ты думаешь я этого не делаю? – Маша грустно улыбнулась,– точно как тогда... я еще почти полгода, по привычке, готовила эти ужины, чтобы обмануть свою боль.
-Это не одно и то же, – покачала головой Полина.
-Знаю, и знаю также, что едва ли ему захочется снова даже приблизиться ко мне, не то, чтобы ужинать моей стряпней.
-Захочется, в этом ты можешь не сомневаться. И кстати, не вздумай еще раз сделать глупость и обманывать Арсена. А тем более, встречаться с этим типом.
» Глава 17
Полина была права: Сержу до безумия хотелось прийти к женщине, которая была его домом, его судьбой, его раем. Просить прощения и быть ею прощенным, даже если непонятно: в чем состояла его ошибка. Гордость не имела никакого значения, он готов был уступить ей, в чем угодно, и признать свое поражение в этой сердечной дуэли, ради возможности быть с ней рядом и со своим ребенком. Но однажды он уже сделал подобную ошибку… "В любви решает женщина", – сказал кто-то мудрый. И если она ставит на дверях рая печать, значит, он потерян. Больше Сергей не хотел проходить через бесконечную череду ссор, выяснений, фальшивых примирений, снова ссор и навязчивых подозрений. Не хотел, чтобы любовь к Маше медленно умирала, терзая его душу привычной болью. Беда заключалась в том, что женщина снедаемая жалостью к мужчине, наносила более серьезную рану, чем если бы откровенно сказала, что все кончено. Маша сумела это сказать… точнее прокричать… Возможно, причина в таинственном незнакомце, возможно, в самой Маше. Серж ненавидел себя за это, но он больше не хотел выяснять.
