Текст книги "Заблуждение сердца (СИ)"

Автор книги: Natallisha

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

-Серж...

-У меня завтра в Питере очень важная встреча, поэтому сейчас мне нужно в аэропорт. Прошу меня извинить.

В этот момент со двора донесся скрип тормозов, затем стук каблучков по паркету и, спустя пару минут, в гостиную ворвалось очаровательное создание, в бело-голубом воздушном сарафане, скроенном по косой линии к низу, по мраморно-золотистым от легкого загара плечам рассыпались рыжие кудри, светло-карие глаза смотрели с веселой беспечностью.

-Папочка, я дома, – звонко возвестила она и замерла увидев направляющегося к дверям Савицкого.

-Серж, – в тоне, каким она произнесла его имя, прозвучала неизбывная ликующая радость, –о Господи, Серж!

В следующую минуту она, не долго думая, сократила расстояние между ними и бросилась в объятия Паладина, так, что ему только и оставалось, что ее подхватить. Савицкий не часто в жизни был так растерян и сбит с толку, как сейчас, вся эта сцена произошла на глазах у отца, а девушка, которую он сейчас обнимал, уже не была тем ребенком из далекого прошлого. Но, похоже, она так не считала.

-Папа, – неохотно выпустив Сержа из объятий, но продолжая держать его за руку, она повернулась к отцу, – как ты мог? Ну как ты мог, не сказать мне: какой у нас гость? Не сказать, что он наконец приехал?

Эдуард однако не производил впечатления расстроенного поведением дочери отца, он мягко улыбнулся,

-Божена, красавица моя, ты никогда не изменишься.

Внезапно Эдуард замолчал, у него в горле застыл комок и все трое, находящиеся в этой комнате, прекрасно поняли: о чем каждый думает в эту минуту.

-Я не знал, что он приедет, клянусь, – сдающимся движением он поднял руки, –Серж, тебе придется по крайней мере поужинать с нами, иначе моя дочь мне этого не простит, а после мы обсудим твою просьбу.

Савицкий посмотрел на Эдуарда внимательно и отрицательно покачал головой.

-Нет, Эдуард Аганесович, вы правы, здесь нечего обсуждать, а на счет ужина, с удовольствием.

-А тебе не говорили, что со старшими надо соглашаться, –Эдуард приблизился, – Пойдемте на террасу, сегодня замечательный вечер.

Полковник Ермаков сидел в своем кабинете и, несмотря на довольно поздний час, не мог заставить себя поехать домой. Его мучила совесть. Да, да, именно она – чертовка, не дающая спокойно спать по ночам. Олег Валерьевич достал бумажник и выложил из него на стол фотографию: четверо вполне счастливых людей: его самый близкий друг, с женой и маленьким сыном, и он сам. Как это было давно, словно совсем в другой жизни… Тогда ему исполнилось только двадцать. Вся жизнь впереди, ни разочарований, ни плохих поступков, ни вечного выбора. В день, когда было сделано это фото, он стал крестным отцом для сынишки дорогих ему людей. Крестным отцом Сержа. С тех пор минуло немало лет. Все они повзрослели, изменились и выбрали свой путь в жизни. Когда Костя и Лена решили перебраться в Италию, он был жутко расстроен. По сути, эти трое стали его семьей, но узнав, что крестник с ними не едет, Олег и вовсе растерялся. На его попечении оставался разочарованный жизнью юноша, с очень непростым характером. Конечно он всегда был таким, Ермаков знал никому не известный секрет: между Сергеем – мягким и интеллигентным мальчиком, которому прочили карьеру дипломата, и нынешним Сержем пролегла пропасть, этой пропастью оказалась женщина. Даже сейчас, при воспоминании о ней, Олега душила бессильная злоба. Женщина, с красивым редким именем – Лия, нежная и изысканная, словно летний цветок. Сергей влюбился в нее без памяти, справедливости ради, стоит отметить: чувство было взаимным. Наверное… До некоторой степени. Лию нельзя было назвать охотницей за богатеньким мальчиком, Сереже едва стукнуло двадцать, девушке исполнился двадцать один год. Смотрелись они на загляденье – красивая, трепетная пара, которой родители с обеих сторон прочили прекрасное будущее и были не готовы его обеспечить. Лия счастливо вышла замуж и стала госпожой Савицкой, что по мнению Олега, ее весьма радовало. Месяца три после замужества все шло хорошо, дальше начались проблемы. Ермаков сначала удивился, когда крестник явился к нему и попросил найти еще одну работу, помимо той, что уже совмещал с учебой. Удивился, но в просьбе не отказал, в конце концов, было только похвально, что Сергей не желает сидеть на шее родителей и стремиться обеспечивать семью сам. Но удивиться пришлось еще раз, когда выяснилось, что помимо переводов, а юноша уже в то время отлично владел английским, он берет приличную кучу всяких подработок: в виде рефератов, докладов и прочего. Квартира у молодых людей была – подарок родителей Сержа на свадьбу, машина тоже была, да и деньги были. Лия одевалась в дорогих бутиках, посещала элитные салоны, часто могла похвастать подругам новым колечком или сережками. Ермаков, разумеется, не вмешивался, да и с чего, если крестник хотел баловать любимую женщину, почему бы и нет. Не было лишь детей, прошло два года брака, а их все не было. Все вокруг хотели: бабушки, дедушки и соответственно будущий отец. Хотела ли Лия, возможно, какая женщина не хочет ребенка, но и расстроенной особо она не выглядела. Если бы тогда Сергей хоть с кем-то поделился своей проблемой, возможно, все удалось бы решить и без потерь, но гордость и самолюбие ему не позволили. В свое семье Савицкий решил разбираться сам. А разобраться было трудно, было трудно понять: чего от него хотела молодая красивая жена. Если она спрашивала новую вещь, он моментально брал подработку и покупал, если намекала, что хочет поехать отдыхать с подругами, ехала. Но Лия хотела не денег и не свободы, скорее наоборот. Ей хотелось страсти и бурных эмоций, хотелось необузданной ревности и чтобы муж проявил собственнический инстинкт. Хотелось отношений на разрыв, чтобы до боли в душе. Возможно, это и было понятным, но она просто выбрала не того мужчину. Сергей был сдержан, спокоен и до безобразия скучен, по мнению жены. Все время у него отнимала учеба и подработки, а оставаясь вдвоем, не находилось общих тем для разговоров. И Ермаков понял бы невестку и даже примирился с ее желанием – иметь под боком необузданного красавца, с характером мачо, вместо покладистого, уступающего ей во всем супруга. Если бы не то, что случилось дальше… А дальше наступил кошмар, то есть началось все очень даже замечательно. Лия наконец забеременела, но ее и без того переменчивый характер сделался просто невыносимым. Она звонила мужу сто раз на дню, устраивая истерики, девушка стала непомерно ревнивой. Если Сергей задерживался хоть на минуту, начинался скандал, если ему звонил кто-либо посторонний – тоже. Вечером, запираясь в спальне на ключ, ночью – заплаканной приходила к мужу на диван и просила прощения. Словно девушка жила в разладе сама с собой. Тогда Олег Валерьевич всего этого не знал, Серж ни с кем не делился семейными сложностями, замыкаясь в себе все больше и больше. Не знал Ермаков и о разговоре, который состоялся между супругами, после, увы, очень печального для обоих события. Лия потеряла ребенка, во всем она обвиняла мужа: в том, что часто оставалась одна, что он не уделял ей должного внимания, что Сергей ей не верен. И к стыду своему, вполне возможно, Олег бы не усомнился в ее словах, но Лия потребовала развода и когда, пытаясь помочь сохранить семью, он пришел с ней поговорить, девушка была просто вне себя. Каждая фраза того разговора врезалась ему в память:

-Ваш крестник сломал мне жизнь. Он уничтожил все, что делало меня счастливой, в том числе и нашего ребенка. Безвольный, бесхарактерный и совершенно не подходящий мне человек. Я даже слышать не хочу о сохранении этих отношений, для чего Олег Валерьевич? Я все равно не смогу ему простить. Между нами больше ничего не может быть.

От отчаянья Ермаков совершил, как он думал тогда, весьма глупый поступок, по сути он был до такой степени удивлен обвинениями в адрес Сергея, что помимо воли желал убедиться в их правдивости. Для этого и нашел лучшую подругу Лии, чтобы пообщаться по душам. И пообщался... Уж лучше бы он этого не делал.

-Понимаете, – наивно глядя на него серыми огромными глазами, поведала Галя, – мне вашего Сережу даже в чем то жаль. Нравится он мне. Но что уж тут поделаешь, муж подруги святое. Да только не любит его она. И никогда не любила. Соблазнилась на статус родственничков. Да и сам муженек – будущий дипломат. Перспективы какие. Только не выдержала Лия семейной жизни, не сумела и дальше притворяться. Ей нужен реально сильный мужчина. А Савицкий, он просто безумно влюбленный мальчик, может лет через десять из него что путное и получится. А сейчас бросит она его, да оно и к лучшему, а то от такого контроля и ревности он с ума сойдет.

Ермаков и после этого сомневался, однако все случилось: как сказала Галина. Серж с Лией развелись, жене осталась квартира в довольно престижном районе и хорошее содержание. А Сергей после развода, через некоторое время, бросил институт, отказался ехать с родителями в Италию, завел сомнительных друзей. В общем, всячески пытался разрушить образ положительного мальчика, не угодившего бывшей супруге. Когда Ермаков это понял, ему пришла в голову интересная идея, конечно, он отдавал себе отчет, что ни военный, ни обычный служитель фемиды из Сергея не получится, хватка тогда была не та, но вот тайный шпион для особых поручений, почему бы и нет? Идея Савицкого привлекла, он согласился продолжить образование и во всем слушаться Олега Валерьевича. Но Ермаков не дооценил потенциал своего старательного крестника, сначала он давал ему вполне безобидные мелкие поручения. А в процессе обучения у Сергея обнаружился весьма занятный талант, он лучше всех в группе умел сохранять хладнокровие в псевдо-опасных инициированных ситуациях, серо-зеленые глаза смотрели на предполагаемого врага безмятежно спокойно. Эмоции словно покидали безупречно красивое лицо, лгал он или говорил правду определить было невозможно. Ермаков сомневался бесконечно долго, он дал слово друзьям, что будет оберегать и помогать их сыну, но в конце концов сдался. Такое умение зарывать в землю было нельзя. Так появился Паладин: холодный, сдержанный, закрытый человек, умеющий владеть собой даже перед лицом реальной угрозы. Незаметно исчез Сергей, все теперь называли его не иначе как Серж и вместе с ним стерся образ доброго светлого мальчика, доверчивого и беззащитного. Ирония судьбы – теперь Савицкий был именно таким, каким его жаждала видеть Лия. Богатый, красивый, опасный. Но вот только любить он больше не умел. С одной стороны это Олега пугало, с другой – так казалось гораздо проще. В жизни его крестника, разумеется, были женщины, но все они проходили транзитом, не трогая души и не причиняя особых проблем. Все… кроме одной… Златоволосой зеленоглазой дивы, которая пришла однажды к нему в кабинет с требованием, именно требованием, а не просьбой – указать местонахождение Сержа. То была лишь первая, в большой череде глупых ошибок, совершенных Олегом. Ослепленный злостью на нахальную девицу, он послал ее куда подальше, попутно наговорив всяких гадостей. Однако зеленоглазка не сдалась, сама отыскала Сергея в больнице, где он лежал после ранения, и укатила с ним в Италию к родителям. Последнее взбесило Ермакова, первое, что он сделал, когда его лучший агент вернулся, так это убедил его немедленно с ней расстаться. Тут подходило все, любые аргументы. Ему следовало сразу насторожиться, ведь сработал лишь один, стоило ему намекнуть, что ей может угрожать опасность, и Савицкий тут же уступил, согласился на время уйти со сцены и забыть случайную привязанность. Сейчас Ермаков понимал: у него не было права так поступать, но он это сделал. Можно было себе представить его удивление, когда три года спустя Сергей вновь вошел в те же воды, встретил свое хорошенькое чудо и потерял голову. Более того, он вдруг не с того, не с сего стал воспринимать объект работы в качестве близкого друга, во всем, что касалось Рябинина, Паладин стоял, что называется насмерть. Он не дал на него давить, не позволял больше никому вмешиваться в процесс игры и при первой же угрозе готов был сделать что угодно, даже подставиться самому, лишь бы обеспечить должную защиту. Естественно, Олег этого не понимал, он злился и все больше впадал в отчаянье. Как глупо… Разве он не видел, что Серж никогда не будет послушным орудием в его руках… Первую пулю он получил, когда пренебрегая всеми правилами безопасности, бросился спасать ребенка, похищенного шайкой подонков, четырнадцатилетнюю дочку Хмельницкого. Вторую – заработал из-за Рябинина. Ермаков проклинал себя, что не смог его защитить, ни в том, ни в другом случае. А более всего,что не понял: на его глазах случилось невероятное – лед, покрывший сердце его крестника, растаял. Он вновь рискнул полюбить. Он полюбил настойчивую девушку, с изумрудными глазами. И она полюбила, вчера Ермаков увидел это в ее взоре. В ее поступке. Прийти к нему вновь, после всего, что он ей высказал в последнюю встречу. Немыслимо. Она пришла, пришла не задумываясь, пришла ради Сержа. И Рябинин, невероятно, но он отказался от сделки с Карецким, отказался, даже под очень серьезным давлением, причем делал это не впервые. Это меняло весь расклад, делало задание чем-то личным и слишком важным. Помоги ему Бог, теперь обеспечить безопасность Сержа и тех кто стал ему дорог.

После ужина Хмельницкий отправил дочку – проследить за приготовлением кофе, а Сержа пригласил к себе в кабинет.

-Хорошо, что ты не успел уйти до ее прихода, – усаживаясь в низкое мягкое кресло и жестом предлагая Палладину сделать тоже самое, улыбнулся он, – даже не представляю, что мне бы пришлось выслушать.

-Божена очень выросла, я помню ее ребенком, рад что у нее все хорошо, – в словах Сержа звучала неподдельная искренность.

-У нее все хорошо, благодаря тебе.

-Эдуард Аганесович, пора забыть: о том что произошло четыре года назад.

-Я никогда этого не забуду, и думаю, моя дочь к сожалению тоже. Но то, что она сейчас улыбается, радуется жизни, мечтает – это твоя заслуга.

-Это просто время, оно лечит.

-Время тут не при чем. Я знаю, что говорю. И знаю, что в тот подвал, – Эдуард с трудом сглотнул, – ты полез без приказа. Я тебе никогда этого не говорил, но ты понимал без слов, понимал, что она, отходя от шока, не желала ни с кем общаться, ни с кем, кроме тебя, когда ты приходил ее навестить, она оживала.

В комнате воцарилось молчание, молчание, озаренное вспышками далеко не самых приятных воспоминаний.

-Круглов Борис Алексеевич, – нарушая тишину, вдруг произнес Хмельницкий.

-Что? – от неожиданности Савицкий вздрогнул, до того странно прозвучало знакомое имя.

-К нему несколько дней назад в Питер приехал по работе сослуживец, он просил его помочь, а тот в свою очередь обратился ко мне.

-Круглов…А он то здесь каким боком…

-Похоже у тебя серьезные проблемы? Я могу чем-то помочь?

-Вы уже помогли.

В эту минуту в кабинет заглянула Божена.

-Кофе готов, – улыбнулась девушка.

-Спасибо, дорогая.

Минут через пятнадцать, Божена спустилась вниз вместе с Сержем, чтобы его проводить.

-Ты обещал: что вернешься скоро. Прошло четыре года. Даже боюсь предположить, когда увижу тебя снова.

-Твой отец сказал: ты хочешь увидеть Питер, думаю, гид тебе не понадобится, – улыбнулся Серж.

Божена рассмеялась:

-Ловлю на слове, но ты еще убедишься: какой я сложный турист, мне интересно абсолютно все.

-Я как-нибудь справлюсь.

-Не сомневаюсь. Можно я задам тебе нахальный личный вопрос?

-Тебе можно, спрашивай.

-Тогда в больнице, к тебе приходила девушка, очень красивая с зелеными глазами...

-Маша? – в голосе Сержа скользнуло удивление, – я не знал, что вы знакомы.

-Мы вместе сидели какое-то время, пока ты был в реанимации.

-И…

-Она сейчас с тобой?

-Да, она со мной.

Божена ослепительно улыбнулась:

-Значит, я была права. Я рада. Правда, очень рада! Потому, что Маша тебя действительно любит.

-А в чем ты была права?

-Неважно, все то вам мужчинам нужно знать, это секрет. Вот, держи, это ключи от моей машины, оставишь у здания аэропорта.

-Ты считаешь: я не могу доехать на такси? – Серж выразительно приподнял бровь.

-Можешь, но так мне будет спокойнее.

-Хорошо, – Паладин взял у нее ключи.

Божена шагнула вперед и крепко обняла молодого человека.

-Спасибо, Серж, – прошептала девушка на ухо Савицкому, – огромное тебе спасибо. Я так и не смогла сказать это тебе тогда.

-Если хочешь меня поблагодарить, – Савицкий посмотрел девушке прямо в глаза, – забудь это, как страшный сон, и никогда не вспоминай.

-Я забыла, – Божена улыбнулась, но в глазах у нее блестели предательские искры, забыла все , кроме тебя.

Серж улыбнулся ей в ответ, своей магнетической притягательной улыбкой.

-Меня можешь не забывать, так и быть.

Он уходил, а девушка долго смотрела ему вслед, стоя на крыльце дома. Она солгала, кошмар тех ужасных часов продолжал преследовать ее во сне, и страх стал теперь неотъемлемой частью ее самой. Но она научилась с этим жить, а это уже было немало.

Серж задумчиво вел машину по полупустой дороге, его обгоняли редкие попутчики, очевидно спешащие в ту же сторону.

«Маша тебя действительно любит», – прозвучал у него в ушах приятный женский голос. В любви женщины, смотревшей на него самими прекрасными на свете глазами, Серж не сомневался. Ошеломляющим откровением для него было другое: «Больше я люблю Сержа, доброго, мягкого и совершенно моего». Мария даже не догадывалась, что для него означала эта простая фраза. Много лет подряд, Паладин пытался избавиться именно от этих качеств, столь желанных для Маши, но не устроивших другую женщину...

«Я устала от тебя, устала от твоего вечного спокойствия. От твоей терпимости. Ты не любишь меня, ты меня никогда не любил! Иначе я хоть раз удостоилась бы твоего внимания, ты даже не ревнуешь! Конечно, зачем? Если я тебе не нужна, если вокруг тебя так и вьются другие женщины. Работа, как же, знаю я твою работу. Из-за тебя погиб наш ребенок, ты извел меня своим равнодушием, своим вечным отсутствием. Пока не позвонишь тебе сто раз, ты не изволишь появиться. Мне не это нужно, как ты не понимаешь! Я не могу больше так жить, ты мне надоел. Знаешь: сладкое быстро надоедает, а ты приторный до оскомины! В тебе нет ничего, что мне нужно в мужчине. Ну разве что, кроме красоты. Только она пустая, я зря потратила на тебя время», – Серж крепче сжал руль, почему до сих пор он помнил каждое слово из того прощального разговора. Потому, что это задело его самолюбие? Нет, потому, что Лия ошиблась… Он ее любил, любил женившись, и любил еще долгое время после развода. По идее, только из-за нее он согласился на предложение Ермакова, хотел ей доказать. Паладин горько усмехнулся. Что доказать? Что он не сладкий богатенький мальчишка, с пустым сердцем. Как глупо, в какой-то момент Савицкий понял, что перестарался. Любовь к бывшей жене незаметно умерла, вместе с ней умерли вообще какие-бы то ни были чувства. Так было проще и легче. Тем более при его профессии. Первую брешь в стальной броне, которой он окружил свое сердце пробила Божена – испуганный ребенок, прошедший через немыслимые испытания. А окончательный удар нанесла Маша. Маша не походила ни на одну из женщин, бывших в жизни Сержа. Она никогда его ни в чем не упрекала, не досаждала звонками, не сковывала его по рукам и ногам мучительной ревностью. С ней рядом было легко дышать, легко верить в самое хорошее, легко жить. Савицкий стал привыкать к этой приятной легкости. Но что-то кардинально менять в жизни он еще не был готов. Этим воспользовался Ермаков, Серж согласился с ним и исчез из жизни Марии на долгих три года. Однако так и не сумел ее забыть. А когда встретил вновь – осознал, что потерять ее еще раз, не оставив взамен свое сердце, уже не сможет. Вместе с Машей вернулось все: желание простых обычных радостей, желание быть с ней рядом, не казаться двадцать четыре часа рыцарем без страха и упрека, с ней Серж возвращался к самому себе.

Мысли отвлекли его внимание от дороги, Савицкий слишком поздно заметил черный автомобиль, буквально прижимавшийся к боку серебристой тайоты Божены. Впрочем, чисто механически он обратил на него внимание еще минут пятнадцать назад, но джип намерений сближения не предпринимал и мирно катил чуть позади. Все изменилось за секунду, черный внедорожник пошел на агрессивную открытую атаку. Серж водил очень хорошо, однако: во первых – управлял не своей машиной, во вторых -досадная боль, отдававшая в плечо, мешала его маневрам. Да и начавшийся недавно дождь положения не облегчал. Джип, превосходящий тайоту габаритами, нанес очередной мощный удар. От резкого толчка она съехала с шоссе немного вниз , но не перевернулась. Серж получил не слишком серьезный удар о руль, не серьезный, если бы не его ранение. Не хватало еще, чтобы сработала подушка безопасности, тогда он окажется просто зажат в машине. Джип тоже остановился. Паладин резко дернул заклинивший ремень и достал сзади из-под пиджака пистолет. Покидать тайоту и не покидать ее – было одинаково опасно.

Серж нажал на ручку, готовясь распахнуть дверцу, навстречу двум незнакомцам, вышедшим из джипа и приближающимся к нему. Ситуация получилась как раз из тех, что когда-то в постановочном варианте отрабатывались на плановых занятиях. Проклятье, как же он не любил подобных сюрпризов: ночь, пустынное шоссе и два развития событий. Причем для него подходило лишь одно и то из тех, что Паладин всегда считал исключительно крайней мерой. Но на этот раз похоже придется воспользоваться пистолетом. Холодная сталь рукоятки в руке вселяла определенную уверенность, только гарантий все равно не давала. Однако в эту секунду расстановку сил неожиданно нарушил проезжавший мимо BMW металик, который начал резко притормаживать, под конец из него выглянул мужчина.

-Помочь, ребят, – крикнул он, вглядываясь в темноту.

Двое переглянулись и, не сговариваясь, повернули назад, через несколько минут глухой рокот мотора внедорожника растаял в дали. Тем временем BMW окончательно притормозил. Наружу показался мужчина, довольно высокий, в белых джинсах и такой же финке. Серж убрал на место пистолет и двинулся ему навстречу.

-У вас все в порядке?

-Да, боюсь, только машина уже не в порядке. Небольшое дорожное происшествие.

-Я заметил, к вам даже спешили на помощь или так просто казалось.

-Будем считать, что спешили, – Серж улыбнулся.

Его невольный помощник отозвался понимающим взглядом.

-Может быть, вас подвезти?

-Мне в аэропорт, у меня самолет через сорок минут.

-Поехали.

Антон как-то нервно опустился в кресло, напротив Туманова.

-Мне только что отзвонились из первопрестольной. Им помешали.

Всеволод Григорьевич поморщился, словно бы съел лимон.

-Кто?

-Случайный человек, ехал мимо. Рисковать мы не могли, свидетель, сами понимаете.

-Плохо, это плохо Антон, но… что сделано. то сделано. Конечно, без господина Савицкого нам было бы несравненно легче, однако не будем отступать от плана.

-Мне кажется, –осторожно начал собеседник, – это напрасная трата времени, может разработать другой вариант. Рябинин не клюнет, даже я вынужден это признать.

-Клюнет, но не на то, о чем ты думаешь. Я был недавно на ужине у племянничка, не все у него с женушкой гладко. Если она получит реальные доказательства измены, она бросит его. Я уверен процентов на шестьдесят.

-Она и раньше знала, что он не блещет верностью, но это не помешало ей остаться с ним и стоять как наши под Брестом, отстаивая его интересы.

-Знать – одно дело. Видеть – совсем другое, – мрачно улыбнулся Туманов.

-Видеть? – Антон не сразу поверил услышанному.

-В этом нам поможет мой союзник. Лера.

-Подождите, вы всерьез хотите осуществить мою идею о пассивном участии?

-А выбора у нас, мой друг, уже нет? Разве что устроить разбой, но это не мой стиль. Лера сделает все как надо, можешь быть уверен.

-А если Полина не поверит?

-Если бы ты видел: какой бойкот она ему устроила из-за рубашки, я имел удовольствие это лицезреть.

-Но разводиться она с ним не собирается?

-Я допустил ошибку, стал давить на него, она тут же дала задний ход и сменила гнев на милость.

-Вот, и я вам об этом говорю. Она закрыла глаза на измены, на то, что он вляпался в откровенный криминал, на всю эту ситуацию. Нравится нам это или нет, но Полина, – Антон на минуту замолчал, – влюблена в своего непутевого мужа, как кошка и, я вас уверяю, она ему простит.

-Не думаю. Хотя пари держать бы не стал, не суть, главное – сорвать сделку. Беррингтон поймет, что семейными ценностями тут и не пахнет. И дважды подумает прежде, чем подписать контракт. Хорошо бы еще скандальчик...

Антон недоверчиво улыбнулся.

-Вот на это можете совершенно точно не рассчитывать, она никогда не поставит его под удар, вне зависимости, чтобы там между ними не случилось.

-В твоих словах я слышу горечь.

-Это просто констатация факта.

Дождь все усиливался, ливень грозил полностью лишить водителей видимости на дороге. BMW припарковался у здания аэропорта. Серж повернулся к своему, столь удачно встреченному, знакомому.

-Спасибо вам большое. Вы мне сегодня очень помогли.

-Да ладно, я – вам, кто-нибудь – мне. Земля круглая.

-Это так,– Савицкий улыбнулся, – могу я вас еще кое о чем попросить?

-Да, конечно, кстати, торопиться похоже не куда, погода не летная.

-К сожалению, мне крайне необходимо быть как можно быстрее в Питере.

-Будем надеяться, что скоро отпустит. Так в чем просьба?

-Машина, она не моя, моих друзей. Не могли бы вы вызвать тех помощь и чтобы ее отбуксировали по их адресу.

-Нет проблем. Давайте адрес.

Серж вытащил из внутреннего кармана бумажник с ручкой, а из него в свою очередь небольшой листок, сложив его пополам, он написал адрес Хмельницких.

-А как они узнают что с вами все в порядке?

-Я с ними свяжусь. Спасибо вам еще раз, – Серж взялся за ручку дверцы, –Мы даже не познакомились?

-Кирилл, – приятной внешности брюнет протянул ему руку.

-Сергей,– Паладин ответил крепким рукопожатием. В эту минуту он впервые обратил внимание на глаза своего попутчика, они были необычного пронзительно синего цвета. Почему-то Сержу вдруг показалось: что ему еще предстоит встретиться с этим человеком вновь, но сейчас это не имело значения.

-Удачи вам, Кирилл, – Савицкий быстро вышел из машины.

Хмурое, не выспавшееся утро пришло в город на Неве. Полина открыла глаза и, отчаянно зевнув, приподнялась на локте. В ту же минуту она осторожно перевернулась и посмотрела на мужа, Рома еще спал, глубоким, от всего отрешенным сном. Девушка затаила дыхание, боясь невольно его разбудить. Сегодня предстоял очень трудный день. В четыре часа будет банкет в Борсалино. Необходимо поехать туда заранее и все проконтролировать. Боже мой, Полина бросила быстрый взгляд на будильник, через полчаса приедет Лера. Надо было назначить ей встречу позже. Ладно, она спуститься к ней сама, Роме надо отдохнуть после вчерашнего. Любящий взгляд скользнул по лицу спящего супруга, затем спустился к спине, как же они похожи с Никиткой, даже в своей любви – спать на животе, ее взор поднялся выше, и девушка замерла. Вчера она не заметила: на запястьях Ромы появились ссадины и синяки, похожие она уже видела у него раньше, после ужасной ночи с потопленной машиной и когда он не смог присутствовать в роддоме. Причина была достаточно очевидной, по телу Полины пробежала дрожь, тихонько придвинувшись ближе, девушка дотронулась до длинных красивых пальцев, потом, чуть нагнувшись, коснулась отметин, оставленных наручниками, легким поцелуем. Нужно было вставать, хотелось или нет, но было нужно. Она аккуратно села и почти бесшумно спустила ноги с кровати, потянувшись, Полина поднялась. Накинув длинный белый халат, она на цыпочках прошла к дверям и,, повернув ручку вышла в коридор, на лестницу. Внизу, в гостиной, уже ждала Лера.

-Привет, – Полина скрыла удивление и улыбнулась ранней гостье, –ты более чем пунктуальна?

-Я приехала раньше, потому что у меня есть еще дела, до того как поеду в Борсалино. А Рома?

-Он спит еще. Вчера работал допоздна. Давай сами все обсудим.

Девушки уселись на низкий удобный диван.

-Как идут дела в Янтарном? Оформление должно быть полностью закончено через неделю, потому что всего две осталось до подписания контракта.

Внезапно, Полина замолчала, пристально посмотрев на Валерию, аромат ее духов, этот знакомый тревожный запах.

-Что с тобой? – Лера беспокойно заерзала на месте.

-Ничего, – в голосе почти не отразилось внутреннего волнения, – кое-что вспомнила.

-Неприятное? У тебя какой-то странный вид.

-Все нормально. Значит договоримся так: ты сейчас решишь свои дела и сразу отправляйся в Борсалино. Мы с Ромой подъедем позже. Часика через полтора.

-Хорошо. Ты дашь мне папку?

-Какую папку? – Полина все еще не могла справиться с растерянностью.

-Ну, меню и …все такое.

-Ааа, прости, да, конечно, я еще не совсем проснулась. Может кофе?

-Нет, лучше я поеду, боюсь опоздать.

-Хорошо, – Полина быстро прошла в кабинет Ромы и через минуту вернулась оттуда с пухлой кожаной папкой,– вот, держи.

Лера быстро взяла документы и поспешила к выходу. Обернувшись, она увидела, что Полина вернулась на диван и смотрит на мигающий экран Роминого смартфона.

Полина знала, что нельзя, что это ей не характерно и вообще просто некрасиво. Но ничего не могла с собой поделать. Пришло сообщение, она невольно протянула руку к мобильнику и тут же отдернула. Встав, Рябинина несколько раз измерила комнату быстрыми тревожными шагами. Понимая, что совершает ужасную ошибку, девушка вновь взяла телефон и открыла текст: «Рома, я понимаю что нарушаю договоренность, но больше не могу. Давай встретимся сегодня до банкета, буду ждать тебя в двенадцатом номере Англетера. Пожалуйста, найди время и приходи». обязательно.

Полине, внезапно, показалось, что телефон обжег ей руки. Господи, до чего же она дошла. В конце концов, это всего лишь назначенная встреча, разумеется, не свидание, но тогда…. Тогда, возможно, это еще хуже… А что собственно говоря может быть хуже. Может и Полина точно знала: что именно. Вокруг них, как ястреб кружит тайный недоброжелатель. Мало ли что ему придет в голову. Какая гадость? Девушка аккуратно положила телефон на стол.

» Глава 14

Маша стояла посередине банкетного зала Борсалино, на первом этаже отеля Англетер. Примерно полчаса Ольшанская размышляла: почему в это место, рассчитанное примерно на тридцать человек, она умудрилась прийти вперед Леры.

-Говорила же я Полине, что не нужно связываться с этой девчонкой, – пробормотала Мария, как бы про себя, – от нее совершенно никакого проку нет, только и делает, что пялиться на Рому.