Текст книги "Заблуждение сердца (СИ)"
Автор книги: Natallisha
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
-Любимый мой, – шептала она ему на ухо, привыкая к звучанию нового для себя слова, – любимый.
Увы, нечто чуждое и враждебное уже вторглось в их маленький рай, разорвав нить едва обретенного равновесия. Не сразу сообразив: что происходит, Поля автоматически обернулась, потрясенно глядя на бегущих к ним вдоль прибрежной полосы представителей службы безопасности. Со стороны «Причала» донеслись тревожные выкрики. В отличие от жены Рябинин оценил ситуацию моментально. Слишком долго он жил с этим страшным чувством, всплывшим в памяти с удивительной легкостью. Опрокинув Полину на песок, молодой человек полностью накрыл девушку своим телом, будто живым щитом. В следующее мгновенье что-то обожгло руку пронзительной болью и мир рассыпался в воспаленном сознании безжалостно острыми осколками.
» Глава 4
коллаж от автора
-Полина, как ты не можешь понять, что это никогда не закончится! – расхаживая взад-вперед по гостиной, выговаривала дочери Надежда Аркадьевна, судорожно сжимая подрагивающие от волнения пальцы, – Мы не сможем жить спокойно, ни в этом доме, ни где-либо еще!
Но ее девочка вот уже как последние полчаса обреченно молчала, расширившимися от непролитых от слез глазами глядя прямо перед собой.
-Твоему отцу следует благодарить судьбу за то, что он сейчас находиться далеко отсюда! Этот кошмар случился по его вине! – голос женщины сел, становясь безликим и рваным, – ведь Никитка мог быть там с вами, ребенок мог пострадать, ты отдаешь себе в этом отчет?
-Мама, чего ты от меня ждешь?– наконец отозвалась Поля, бесконечно устало и глухо.
-Я хочу, чтобы ты сделала то, что желала предпринять раньше, – Надежда посмотрела ей прямо в глаза, – Роман в порядке, память к нему тоже вернется! Но сейчас ты должна думать о себе, о себе и о сыне!
-Что ты имеешь в виду, мама? – непонимающе выговорила девушка, – что именно я должна сделать?
-Собирай вещи и уходи из этого дома! Разводись, Полина! – отчаянно отозвалась Надежда.
Подобный совет давался ей отнюдь не легко, но парализующий страх, вызванный недавним покушением, заглушил слабый голос совести.
-Мама, неужели ты правда считаешь, что я могу так поступить? – голос девушки отчетливо дрогнул.
Надежда Аркадьевна замерла, внимательнее взглянув на свое повзрослевшее дитя, и то, что она увидела в бездонных серо-голубых глазах, лишь сильнее встревожило материнское сердце.
-Не считаю, – медленно вымолвила она,– и именно потому прошу тебя поступить разумно. Не идя на поводу у эмоций.
-Это мой муж, мама, – резко вскакивая с кресла, вскричала Поля, – мой муж, отец моего ребенка и кто-то с завидным постоянством хочет его убить!
-Полина, видит Бог, я хочу, чтобы было иначе, – напряженно выдохнула женщина, -но между вами нет близости дочка, душевной связи. Он не верит тебе, не верит даже теперь. А что будет, когда память вернется? Что тогда будет?
–Рома мне верит и я ему тоже, – еле слышно возразила Рябинина .
–Тогда почему он уехал, не сказав тебе и пары слов? – помолчав, вопросила Елецкая, – ничего не объяснив! И так он делает каждый раз, не обращая внимания на твое беспокойство, на твои слезы!
–Мама... – умоляюще выговорила девушка.
В глубине души Полину тоже мучительно беспокоил этот вопрос. Ни по дороге домой, ни уже по приезде, Роман не произнес ни единого слова. Мужчина, целовавший ее на пляже со сказочной нежностью, исчез, словно его вовсе и не существовало.
–Хорошо, дорогая, – мрачно кивнув, уступила Надежда, – я пойду, посмотрю: как там Никитка.
–У меня совсем нет времени на сына, – горько заметила Поля, – вероятно я все же плохая мать.
–Не говори ерунды, – искренне возмутилась Надежда Аркадьевна, – и не изводи себя еще и этим.
Роман гнал свою белую тойоту-камри на предельной скорости. Безумие, но все, что происходило с ним вплоть до сегодняшнего дня, оказалось только прелюдией. Прелюдией той дикой боли, что он испытал пару часов назад и которая все еще сжигала его изнутри. Он не хотел этого знать, не хотел помнить! Увы, судьба отказала ему даже в подобной малости. Воспоминания резали по сердцу, будто каленым железом.
Она солгала! Солгала, потому что пожалела. Потому что так понимала свой долг. Проклятье.... Лучше бы она подписала то несчастное разрешение, о коем однажды сказал его лечащий врач. Но нет....
Вместо того, чтобы оставить его умирать, жена поступила много хуже. Поманила несуществующим чувством, обманной любовью заставила хотеть жить. Заставила поверить себе, поверить и вновь впустить в душу.
Все это было лишь фарсом. Все, а особенно ситуация с янтарем и компанией. Роман горько улыбнулся. Та Полина, что он помнил и знал, собственными руками надела бы на него наручники, дабы соблюсти свой неписаный кодекс справедливости. Что же изменилось теперь?
Что вынудило ее на капитуляцию? Желание отомстить? Поиграть с его сердцем и нанести сокрушающий удар.... Жестоко, гораздо больнее чем что-бы то ни было иное, непреходящая мука. Находиться с ней рядом и больше не иметь права прикоснуться, обнять, поговорить по душам.
Наверно, впервые в жизни он готов был просить пощады, но в том не было никакого смысла, на жалости невозможно построить семью, ему это было известно как никому другому.
Машина незаметно влетела на подъездную аллею, ведущую к дому, и Полина съежилась, сидя в давящей темноте гостиной, от скрипа взвизгнувших тормозов. Лишь сейчас ей открылась жестокая истина: ее любящего ласкового мужа больше не существовало, его уничтожил разочарованный жизнью мужчина.
Поначалу девушке показалось, что он пьян, потому как Роман прошел к лестнице нетвердым сбившимся шагом, и, поднимаясь, тяжело ухватился за перила. Но спиртным совершенно не пахло.
Принуждая себя встать на ноги, Поля неуверенно поднялась и тихонько последовала за мужем, полагая, что супруг направляется в спальню. Однако Рябинин устремился прямиком в комнату сына.
Холод добрался до сердца и сжал его стальною рукой. Что если Рома отнимет у нее Никиту? Накажет свою лживую жену за обман...
Впрочем мысли Рябинина пребывали весьма далеко от планов возмездия. Молодой человек прошел на середину детской, и, скинув пиджак, швырнул его на банкетку. Затем приблизился к кроватке, опускаясь возле нее прямо на пол. Он, не отрываясь, смотрел на крошечное личико их сына, понимая, что случилось то, чего он всегда боялся. Его больше не защищали злость и разгульная жизнь, ничего на свете не могло защитить его от предстоящей изощренной пытки. Полина, его красивая изысканная жена, единственная любимая женщина, была такой близкой все это время, была рядом. Но она не любила, она испытывала к нему лишь сострадание, сострадание к человеку, попавшему в беду. Спасения не было, выхода тоже не было, раньше он мог как-то жить без нее, теперь это определенно сделалось невозможным.
Поколебавшись, Полина вошла в детскую следом. Как бы ни было страшно, но трусливо остаться в стороне и сделать вид, что ничего не произошло, она уже не могла. Сделав еще несколько шагов по пушистому турецкому ковру, девушка тихо позвала:
-Рома...
Муж вздрогнул и медленно повернулся к ней, пользуясь темнотой, он стремился вложить в свой тон как можно больше холодности и безразличия:
-Что тебе нужно?
-Не мне, а нам, – судорожно сглотнув, отозвалась молодая женщина.
-Мне от тебя ничего не надо, – по слогам произнес Рябинин.
Полина отшатнулась, словно рядом с ней вдруг ударила молния, но тем не менее не сдвинулась с места.
-Мы сейчас пойдем к тебе в комнату и поговорим, надеюсь, хотя бы это я заслужила? – бесцветно попросила девушка.
-Я устал, Полина, – хрипло отозвался Роман, ненавидя себя за подобный способ – избежать нежеланного разговора, но услышать ее колкие и белезненные упреки он был пока не готов.
Прием был запретным и с прежней Полиной не срабатывал никогда, но ныне умудрился сломать воцарившийся в комнате лед отчуждения. И все надежды окончательно рухнули, когда Рябинин ощутил у себя на плече руку жены.
-Прости, родной, я…
Мгновенно закипевшая внутри злость заставила его резко подняться, сбросив желанную ладонь, и стремительно покинуть поле боя. Направляясь в свою собственную спальню, он молил небо лишь об одном, чтобы Полина не последовала за ним. Сейчас он был перед ней абсолютно беззащитен, рана на руке разболелась от неосторожных движений, голова тоже раскалывалась. Но, похоже, там, наверху, посчитали, что он еще недостаточно настрадался. Потому что супруга решительно зашла в комнату, и, закрыв за собой дверь, щелкнула выключателем.
-Я не дам тебе от меня сбежать, на этот раз не могу, прости, – начала было Полина, когда ей в глаза бросилось расплывающееся на рукаве рубашки молодого человека красное пятно, – Рома, что это? У тебя кровь?
-Пустяки, царапина, – в голосе Ромы царил обжигающий лед, в то время как он сам, не оборачиваясь, двигался к ванной.
-Подожди, дай я посмотрю! – попыталась протестовать Поля.
-Это не имеет к тебе никакого отношения, дорогая, я приму душ и ложусь спать, вести задушевные беседы у меня нет ни желания, ни сил, – язвительно откликнулся муж.
Полина перестала считать удары, которые пропускала в свое истерзанное сердце. Она не могла терять того Романа, коим он был лишь сегодня утром, не могла, потому что это было все равно, что перестать дышать. Обезумев от досады и боли, девушка рванулась к нему, схватив за руку и вынудив посмотреть на нее.
-Вот потому, я бы все отдала, чтобы ты не вспоминал, – яростно закричала она, – твоя память украла тебя у меня!
Их взгляды схлестнулись, словно острые клинки шпаг. Но янтарные глаза мужа были иными, чем в моменты всех прошлолетних ссор и перепалок. От того, что она в них увидела, девушке захотелось провалиться сквозь землю. Боль, не злость, не ирония, не цинизм, только ничем неприкрытая боль. Опустив руку, Полина отступила в сторону.
-Зачем, – тоже переходя на крик, откликнулся Рома, – зачем ты это делаешь? Лгать больше нет смысла! Я вспомнил, Полина, нравится нам это или нет, я вспомнил все! И у меня к тебе только один вопрос? Зачем? Зачем ты позвала меня назад, зачем вернула с того света? Неужели так сильно ненавидишь?
-Я люблю тебя, – слова упали в напряженную тишину, словно мягкие лучи солнца на темное грозовое небо, – я позвала тебя назад, потому что люблю тебя!
-Я не верю тебе, и мне не нужна твоя жалость! – измученно выговорил молодой человек.
-Это оттого, что тебе нечего сказать мне в ответ. Оттого, что я больше не нужна тебе, – беспредельная горестная усталость вдруг охватила Рябинину.
Отчаянье можно было уже не скрывать, она ошибалась в чувствах Ромы. Ошибалась, он лишь принял ее помощь, пока блуждал во мраке. Но свет разогнал тени, и сказка закончилась. По щекам покатились предательские соленые капли, а плакать на его глазах, вымаливая несуществующую любовь, было недопустимо. Девушка развернулась и быстро пошла к дверям. Почти не поверив, когда ей преградили путь сильные мужские руки. Он обнял ее так крепко, что было невозможно даже пошевелиться, не то чтобы уйти.
-Не уходи от меня,– прошептали до боли близкие губы, между крошечных поцелуев, покрывающих сзади ее шею,– кричи, обвиняй, спорь, но только не уходи, не бросай меня. Я не могу без тебя жить, раньше мог, но теперь не могу.
Он ослабил захват, оставляя за ней право выбора. Полина повернулась и приникла к Роману, согреваясь в родных объятьях. Очертания комнаты размывались, исчезали, стирались. Реальностью оставался лишь поцелуй, не имеющий ничего общего с теми первыми пробами пера на берегу залива. Он заполнил собой все ее существо от волос до кончиков пальцев. Поля уже не замечала, что расстегивает ему рубашку, а собственная блузка сползает с плеч. Ей безумно хотелось одного: слиться с любимым полностью и раствориться в нем. Пока не прозвучали еще какие-нибудь холодные слова, новые упреки. Пока любовь решительно брала свое, отодвигая в сторону сомнения и недоверие. На минуту он отстранился, посмотрев ей прямо в глаза, но Полина лишь требовательно притянула мужа к себе:
-Не смей меня оставлять никогда, иначе я за себя не отвечаю.
Страсть в его глазах перечеркнула нахлынувшая волна нежности. Эта женщина была его миром, центром его вселенной, его душой. С ней рядом, как по мановению волшебной палочки, утихали боль и обиды. Она освободила его из долгого изнуряющего плена просто тем, что полюбила. Он больше не спрашивал почему и не спорил с собственным сердцем. Целовать ее, любить ее, защищать ее, вот единственная правда, единственная истина. Но даже в самых смелых мечтах Роман никогда не мог предположить, что эта мучительная страсть окажется настолько разделенной.
-Ох, не спрашивай, Машенька, – с опаской поглядывая на затворенные двери кухни, проговорила Надежда Аркадьевна, крепче стиснув телефонную трубку, – вчера едва не случился конец света! Сначала это ужасное покушение, потом скандал на ночь глядя, они оба кричали так, что весь дом содрагался. Не знаю: чем все закончилось, то ли наконец помирились, то ли каждый остался при своем. Роман с утра пораньше уехал, понятия не имею куда, он мне по обыкновению не докладывает! Теперь жду со страхом: что скажет когда Полина, когда проснется. В прошлый раз она слишком расстроилась из-за его отъезда. На моей девочке просто не было лица. К тому же пора разбудить Никитку и накормить его. Хорошо, дорогая, до вечера. Очень ждем тебя к ужину, приходи обязательно. Мне кажется, Роме пригодится и твоя помощь, теперь, когда он все вспомнил.
Минуты две напряженно прислушиваясь к коротким гудкам, Надежда все таки положила трубку на рычаг и, покачав головой, двинулась в десткую.
Полина распахнула глаза навстречу новому дню и лениво потянулась. То, что вчера произошло в этой спальне, вопреки всякой логике, заставило женщину слегка покраснеть. Однако именно это воспоминание обозначило неприятную истину, она снова проснулась в его постели одна.
Поспешно садясь, девушка нащупала на столике телефон и дрожащими пальцами набрала родной номер. Ответа, увы, не последовало. Сердце болезненно сжалось, неужели ночью он просто…. Просто удовлетворил с ней свое желание, снял стресс после ужасного дня. Пришедшая на ум мысль вызвала удушливую волну тошноты. Схватив валяющуюся на кровати подушку, Полина в сердцах швырнула ее по направлению к двери, как раз открывшейся под чьим то нажимом. И она приземлилась аккуратно у ног вошедшего Ромы, сжимавшего в руках шикарный букет белых роз.
-Ух ты, горячая встреча, а я то надеялся ты еще спишь, и получится сюрприз, – лукаво улыбнулся Рябинин.
Полина в мгновение ока вскочила на ноги, и, пройдя прямо по постели, очутилась рядом с мужем.
-Никогда не делай больше так,– обнимая молодого человека, шептала девушка, – я хочу просыпаться рядом с тобой. А не одной, слышишь?
Осознав совершенную глупость, Рома одновременно почувствовал и досаду на себя, и невероятное облегчение. Последнее подарили слова Полины, означавшие лишь одно: ее чувства все же были реальностью.
-Прости, любимая, – Рябинин отыскал зовущие губы, – прости, я только хотел чем-то порадовать тебя.
-Они прекрасны, – Поля коснулась чуть дрожащими пальцами нежных бутонов, на шелковой нежности лепестков трогательно стыли капельки утренней росы.
-Лишь крошечная частичка твоей красоты, – прошептал Роман, неуверенно прикасаясь к щеке женщины, стоящей перед ним в обольстительном пеньюаре цвета спелого персика.
Она была в это утро совершенно другой, голубые озера недоступных прежде глаз затягивали в омут, манили и обещали рай. Ему не верилось, было слишком хорошо и одновременно безумно страшно. Он не знал как вести себя с ней, что сказать. Досадно, смешно, только признанный покоритель женских сердец не смог завладеть лишь одним единственным из них, непокорным, мятежным, благородным сердцем своей собственной жены.
Долгие годы это причиняло ему почти нестерпимую боль. Заглушая ее, пытаясь выжить, Роман отдалялся от Полины все дальше и дальше. Рябинин боялся поверить, что медленная изощренная пытка все же закончилось, и ему прямо в ладони упал крошечный золотой ключик от заветной дверцы.
Немалое количество раз на лицах совсем других женщин он наблюдал это восхитительно томное выражение утренней нежности, никогда не испытывая того, что происходило с ним сейчас. Этой всесокрушающей сумасшедшей радости. Но победителем Рома себя не ощущал, скорее наоборот. Он безнадежно и абсолютно проиграл, теперь очаровательное создание, стоящее рядом в кольце его объятий, могло сотворить с ним что угодно.
Полина заметила мимолетную тень отчаянья, растворенную в блестящих глазах устремленных на нее и, аккуратно забрав у парня букет, положила его на столик. Быстро вернувшись, молодая женщина потянула мужа за руку, увлекая к кровати, на которую впрочем села она одна. Рома остался стоять, пристально глядя на жену.
-Что с тобой? – встревожилась Поля, – что-то произошло?
Внезапно он решился открыть ей правду, пытаться хитрить больше не было смысла. Даже поставь он сейчас на карточный кон все свое состояние, и то риск был бы меньшим.
-Случилось, – хрипло отозвался Рябинин, – причем очень давно, но я хочу, чтобы ты об этом знала.
Прозрачную голубизну ее взгляда заволокли тяжелые серые тучи.
-Ты меня пугаешь, – Полина судорожно пыталась справиться с собой и заставить голос звучать яснее. Ей до безумия не хотелось услышать хоть что-то, могущее разрушить их хрупкое счастье.
Роман только мягко покачал головой и, опускаясь возле жены на колени, забрал ее дрожащие руки в свои горячие ладони:
-Не бойся, родная, тебе абсолютно нечего бояться.
Неизбывная горечь этой фразы ранила Полю в самое сердце.
-Ради Бога, что все таки случилось? Это по поводу янтаря? Или холдинга?
-Это по поводу нас, – обреченно ответил молодой человек.
Больше Полина не смогла спросить ничего, кровь отхлынула от лица, и тепло желанных рук не могло отогреть заледеневшей в преддверии чего-то ужасного, души. Роман не смотрел на жену и не мог увидеть панического выражения на любимом лице. Он не смог бы признаться, глядя ей в глаза, рискуя увидеть в них лишь сожаление.
-Я не могу жить дальше и снова пытаться убеждать себя в том, что ничего особенного не происходит. Мы должны признать, что наш брак никогда не был счастливым, Полина. И в этом моя вина, – каждое слово давалось ему труднее, чем когда бы то ни было в жизни, – потому, что я кое-что скрыл от тебя и ....
Роман на минуту замолчал, пытаясь заставить себя все же довести начатое до конца. Тем временем Полину уже не спасало собственное молчание и неподвижность, за которыми она спряталась, как за щитом. Но пошевелиться девушка все равно не могла, оставляя себе крохотную наивную иллюзию: если сидеть тихо, может и беда пролетит мимо, как в детстве, почти не ощущая, что по щекам непрошенно покатились первые соленые капли.
-Я влюбился в тебя с первой минуты, как увидел, – неожиданно резко выдохнул Роман, – ты спускалась по лестнице в вашем доме, на тебе был тот по-детски милый сарафанчик в цветочек, и первое, что мне пришло в голову….
Глаза Полины расширились от изумления, смешанного с невероятным облегчением, и она в ту же секунду поняла, чего ему стоит подобное признание.
-Рома, – начала было девушка.
-Я не имел права ломать тебе жизнь ради проклятого наследства, – не обращая внимания на ее попытку, продолжил Рябинин, – но я это сделал. Сделал и поступал так постоянно. Я вел себя, как бесчестный негодяй, впрочем, я им и был!
-Что ты говоришь? – Поля снова попробовала облегчить ему этот трудный разговор, но Роман не принял ее попыток.
-Я говорю правду, я превратил твою жизнь в бесконечный нелепый кошмар из ссор, недопонимания, обид и разочарований. Мне нет оправдания, кроме того, что я тебя действительно любил, любил тогда, люблю сейчас и буду любить всегда.
-Я ….
-Но мне не нужна твоя жалость, Полина, – быстро закончил Рома, – не нужна твоя дружба, не нужно твое сочувствие. Я благодарен тебе за то, что ты была со мной эти дни. Ты даже не представляешь, как я тебе за них благодарен. Только давить на тебя и принуждать к чему либо я больше никогда не буду.
-Вам не нужна моя жалость, господин Рябинин? – возмущение, явственно прозвучавшее в голосе жены, заставило его поднять наконец глаза. И серая голубизна опрокинулась в расплавленный янтарь. – Не нужна моя дружба? Ну что-ж, тогда тебе будет интересно узнать, что я совершенно не нуждаюсь в твоей благодарности, – немного нервно закончила девушка.
Однако Рома почти не слышал произнесенных слов. Его потрясло то, что он видел в расширенных от слез прекрасных глазах женщины, сидящей напротив. Женщины, которая как раз в эту минуту легко соскользнув с кровати, оказалась рядом с ним. Руки Полины коснулись лица человека, чьи слова пронзили ее сердце сладостной дрожью, и теперь она хотела вернуть ему это ослепительное счастье.
-Если ты думаешь, что один виноват во всех наших проблемах и бедах, то очень ошибаешься. Мы оба вели себя как дураки, и все, что ты сказал мне сейчас, я могу повторить тебе слово в слово. Забудь о жалости и прочей ерунде! Я люблю тебя, – Полина касалась его лица быстрыми легкими поцелуями, похожими на невесомые крылья бабочки, – я люблю тебя, родной мой, хороший, люблю тебя, слышишь.
Не единожды ему говорили, что слова ничего не значат в любви. Но Роман никогда не был согласен с этим утверждением, равно как и понимал, что стена сомнений и недоверия рухнула. Его губы властно приникли к желанным устам любимой, руки запутались в ее волосах, и он медленно опрокинул Полину на теплый мягкий ворс пушистого ковра.
Луганский раздраженно швырнул на стол в своем кабинете серую пластиковую папку и потянул узел галстука, словно ему вдруг стало нечем дышать. Что-то подсказывало Дмитрию неприятную истину: временное приостановление всех операций по счетам, осуществленное налоговой службой, далеко не нелепая случайность, продиктованная встречной проверкой. Этот проклятый «Фаворит», все-таки следовало более тщательно проверять сделки по нему! Теперь, если копнут глубже, вскроется все, все недочеты и огрехи, без которых не обходится ни один бизнес. Но самое ужасное – может не получиться утаить последние операции по Янтарному. Тогда им не поверит даже Полина, не то чтобы следствие.
Господи, когда же все это кончится? Почему именно мы? Почему выбор пал на «Дар солнца»?
В глубине души он знал ответ на этот вопрос, то была плата за легкомыслие и желание показной крутизны. Слишком просто они заводили сомнительные связи и контакты, слишком бездумно выбирали себе партнеров, слишком быстро решали судьбу сделок за карточным столом в перерывах между бесконечными развлечениями. Один из таких случайных приятелей стал для Рябинина настоящей бедой.
Нить его размышлений прервала грубо распахнувшаяся дверь, Луганский резко развернулся, намереваясь дать наглецу соответствующую гневную отповедь, но так и застыл на месте от неожиданности. Прямо перед ним стояла женщина в строгом деловом костюме, с дорогим кожаным портфелем в руках, подтянутая, элегантная и до безобразия разозленная.
–Мила, – Дима растерянно сделал шаг ей навстречу, про себя проклиная тот день, когда Роману вздумалось произвести на эту стерву впечатление, так сказать особым образом.
–Кому Мила, а кому Одинцова Людмила Игоревна, Дмитрий Николаевич, поверьте, не моя была идея – посещать вас снова, но вы умудрились меня очень крупно подставить, – понижая голос на последних словах, почти прошипела собеседница.
–Это каким же образом интересно мне знать? – несколько раздраженно поинтересовался Луганский.
–Еще и издеваетесь? Послушайте, господин Луганский, немедленно свяжитесь с президентом холдинга и начальником юридической службы, не уверена, что помню точно, Пригожиным, кажется? – несколько поостыв, потребовала гостья.
-Мы разорвали контракт с Пригожиным, юридическую службу компании сейчас возглавляет Полина Андреевна Рябинина, – холодно отозвался Дима.
Брови Одинцовой едва заметно приподнялись.
–Супруга Романа Анатольевича? – с оттенком недоверия в голосе уточнила она.
–Совершенно верно, – коротко бросил Дмитрий.
–Интересно, но не суть, звоните ей и Роману, мне необходимо немедленно с ними встретиться, чтобы посмотреть документацию по вашим последним сделкам с комбинатом в Янтарном, – разраженно продолжила поситительница.
Дима небрежно кивнул и, прихватив со стола свой мобильник, вышел в приемную, плотно прикрывая за собой дверь. Юлиана, его хорошенькая рыжеволосая помощница, моментально поднялась с крутящегося кресла.
–Дима, извини ради Бога, но эта женщина даже слушать не захотела, чтобы я доложила.
Босс окинул ее странным взглядом и устремился к окну, упершись ладонью в раму, он посмотрел на смартфон в другой, как на нечто преступно ядовитое.
–Дима, что случилось? – прикоснувшись к его плечу, тихо спросила девушка.
–Пока ничего, но я думаю: случится, и, к сожалению, мы ничем не можем этому помешать.
–Это что-то очень серьезное, так? – обеспокоенно поинтересовалось юное создание.
–Более чем, солнышко, – вздохнул Луганский, медленно набирая знакомый номер.
Рома рассеянно пропустил сквозь пальцы каштаново-золотистую прядь волос, улыбнувшись женщине, лежащей рядом в его объятьях. Полина мечтательно улыбнулась в ответ:
–Было бы просто замечательно – провести так весь день, а еще лучше неделю.
–Не вопрос, я готов исполнить любое ваше желание, моя госпожа, – немедленно отозвался Роман.
Полина рассмеялась и, перевернувшись на живот, посмотрела на мужа тем особенным взглядом, от которого у него все обрывалось внутри.
–То есть мы бросим работу, вообще все бросим, возьмем только Никитку и поедем куда-нибудь подальше от проблем? – в любимом голосе звучали теплые радостные нотки.
–Поедем, если ты этого хочешь, обязательно поедем, – поневоле заражаясь ее задором, отозвался Рябинин.
–А ты? Чего хочешь ты? – маленькие пальчики скользили по его груди искушающими прикосновеньями.
–Того же – побыть наедине с тобой и сыном, неважно где, выбирай сама, любовь моя, – пройдясь по тыльной стороне ее ладони бархатным поцелуем, прошептал Роман.
–И ты согласишься с моим выбором? – казалось ласковый взгляд сквозил прямо в душу, заставляя мужчину забывать обо всем.
–Ты сомневаешься? – немного хрипло ответил молодой человек.
Полина придвинулась к нему ближе, обжигая трепетным шепотом:
–Я больше ни в чем не сомневаюсь.
Ответом ей стал полный щемящей нежности поцелуй, в терпкую сладость которого ворвался пронзительный звонок сотового.
–Иногда мне хочется поколотить изобретателя этого чуда техники, – недовольно пробормотал Рома, протягивая руку к тумбочке, в то время как Полина спрятала лицо у него на груди.
–Слушаю, Дима, нет, ты нисколько не помешал.
Полина подавила смешок, сплетая свои пальцы с пальцами мужа.
–Говори уже, что у нас снова стряслось?
Девушка почти физически ощутила, как Рябинин напрягся, хотя внешне это никак не проявилось, изменились лишь интонации родного голоса:
–Я понял, постарайся отвлечь ее хотя бы на час, знаю, сложно, но быстрее мы не успеем. Спасибо, брат.
Роман бросил мобильник на кровать, и Полина, уже успевшая сесть, посмотрела на него встревоженно.
–Что случилось, дорогой?
–Случилось то, что нам опять не дали позавтракать, – деланно усмехнулся молодой человек.
–А если серьезно?
–Мне нужно тебе кое-что рассказать… – неуверенно выговорил Рома.
Полина осторожно коснулась его руки.
–Слушаю, родной.
Дима задумчиво смотрел на погасший экран смартфона, пытаясь понять: что его насторожило в окончании обычного на первый взгляд разговора. Внезапно догадка вспыхнула, словно молния, все заключалось как раз в этой обыденности. Рома назвал его братом, назвал привычно и абсолютно легко, вопреки всему, Луганскому так хотелось надеяться на лучшее.
–Дим, я заказала внизу, в "Лайфе", завтрак, но, похоже... – девушка замолчала, чувствуя, что возлюбленный витает где-то весьма далеко.
–Что? – он рассеянно повернулся к рыжему чуду, стоящему чуть позади.
–Завтрак, только его, скорее всего, не будет, – вздохнула Юлька.
–Разумеется будет, позвони, пожалуйста, Инессе и предупреди, чтобы столик накрыли на четверых.
–Окей, а Миле – как всегда?
–Нет, Людмиле Игоревне только черный кофе, без сахара, – помрачнев, процедил Луганский.
–Людмиле Игоревне? – удивленно взглянула на него Юлиана.
–Представь себе, – молодой человек засунул в карман телефон, направляясь к дверям своего кабинета.
–Вот так новости, – глядя ему вслед, протянула девушка, – хотя, что ни делается – все к лучшему. Быть может, теперь она оставит Рому в покое, если конечно такое в принципе вероятно!
Полина аккуратно завязала кончики бинта на повязке, которую только что поменяла Роману.
–Болит? – обеспокоенно уточнила девушка.
–Нет, – он улыбнулся, поймав ее руку и поднеся к губам, – все нормально, не волнуйся.
–Скажи мне правду? Ты точно вчера был у врача? – недоверчиво вопросила Поля.
–Был, любимая, был. Могу чем хочешь поклясться. Иди сюда.
Рябинин потянул жену за руку, усаживая к себе на колени.
–Я ничего от тебя не скрываю и ни в чем не обманываю, – зарывшись лицом в ее волосы, прошептал он, – потому что ты – моя единственная правда, ты и наш сын.
–Ром, а ты уверен в том, что покушения не связаны с тем, что ты мне рассказал? – напряженно поинтересовалась Полина.
–Уверен, родная, по этому делу на мою жизнь покушаться не кому. Это, как выразился бы Паладин, нецелесообразно, – с оттенком горечи улыбнулся муж.
А горячие мужские ладони тем временем скользнули вдоль плеч, незаметно приближаясь к груди.
–Рома, прекрати, – Полина, смеясь, выскользнула из его объятий и побежала в гардеробную, – иначе мы даже к вечеру не попадем в компанию, этого Димка нам никогда не простит.
–Да уж, думаю, он и другого не простит, когда узнает.
–Он будет рад – попасть в круг избранных, – донесся из-за дверей голос Полины, – кстати, – ее голова высунулась наружу, – а этот Феликс, будь он неладен, может иметь к нам претензии?
–Какие, например? – Рома застегнул ремень на светло-синих узких джинсах.
Полина в ту же секунду скрылась за тонкой перегородкой, заставляя себя дышать спокойно, с ней явно происходили слишком странные вещи, на которые она просто не считала себя способной.
–Боже мой, я веду себя, как озабоченная школьница, – пробормотала девушка себе под нос, яростно сражаясь с молнией на новенькой лимонной расцветки водолазке, из достаточно плотного но приятного на ощупь материала.
–Помочь? – раздался позади голос мужа, и, не дожидаясь ответа, его руки ловко справились с задачей буквально за пару секунд.
–В древние времена я бы спокойно обошлась без камеристки, имея тебя рядом, – пошутила Полина, скрывая за легкомысленным тоном разбушевавшиеся чувства.
