Текст книги "Заблуждение сердца (СИ)"
Автор книги: Natallisha
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)
–Изменилось, – тихо ответила Поля, подтвердив его наихудшие опасения, – все изменилось.
–Что именно? Твоя любовь ко мне, моя к тебе, наши чувства? – больше он не пытался напускным равнодушием маскировать нараставшую волну паники.
–Решение. Изменилось мое решение.
И от того, как она произнесла последнюю фразу, Антону сделалось окончательно не по себе.
–Могу я о нем узнать первым? – негромко осведомился он.
–Имеешь полное право, – согласно кивнула Полина, окончательно разрывая до невозможности тонкую нить их непростых отношений,– я никогда не брошу своего мужа, ни сейчас, ни потом.
Ударь в это мгновение гром, Антон был бы поражен меньше. Любимая женщина только что обрушила на его голову небо, небо, на которое вознесла его всего неделю назад, когда позвонила среди ночи и согласилась уехать с ним навсегда. Смутно осознавая, что это решение она не изменит, вне зависимости от просьб и уговоров, он все же не оставлял попыток достучаться до заледеневшего сердца, лишь вчера бившегося для него одного.
–Ты отдаешь отчет своим словам? – медленно начал молодой человек, – довольно, Полина! На этот раз твое великодушие хватило через край! Сначала ты отказалась от меня в угоду своему отцу. Я принял это и понял тебя, инфаркт дело нешуточное. Потом отказалась еще раз, пообещав этому модному хлыщу родить так нужного ему наследника! Но сегодня я говорю тебе все, хватит, ты не можешь сделать это снова, не можешь!
–Я никогда не отказывалась от тебя, Антон! – бесконечное сожаление и пустота слышались в ее ответных словах, – никогда, ни на одну минуту. Я так долго и безнадежно шла к тебе, закрывая глаза на все, что было рядом со мной. Я чуть было не отказалась от себя самой, от своего ребенка! Это и было моей главной ошибкой. Нежелание признавать очевидное. На этот раз я действительно отказываюсь от тебя, и это не изменится!
–Ты сейчас не в том состоянии, чтобы принимать решение, – откровение было нежеланным и Антон отмахнулся от него с привычным уверенным цинизмом, – тобой движет обманчивый альтруизм и он тебе не идет! Человек, которому ты уже ничем не поможешь, был тебе чужим и до свадьбы, и после нее, и даже после рождения Никиты. Ты можешь обмануть саму себя или убежать от себя, это будет все равно обманом! Не ты ли говорила, что семью на обмане не строят, что там, где нет доверия, не может быть и никаких других чувств?
–Ты все еще меня не слышишь! – отчаянно прошептала молодая женщина, – я не говорю о чувствах, не говорю о любви или нелюбви, не говорю о нас, потому, что нас нет и не было никогда, нас не было! Мы существовали параллельно друг другу в своих мечтах и желаниях. Сколько можно? Я просила тебя, много раз, оставить меня и дать возможность построить свою жизнь, пусть не так, как хотелось. Но я хочу жить! Слышишь меня, жить, а не существовать!
–Ты решаешь за нас обоих и вынуждаешь меня прибегать к крайним мерам, я не хочу этого Полина, не поступай так с нами! – в этой последней фразе неожиданно проскользнули очевидные угрожающие нотки.
–Все! – резко оборвала его тираду Рябинина, – я сказала тебе все и не думай, что я буду каждый раз возвращаться к этому разговору, когда тебе придет охота до этого. Прости, у меня нет больше времени, мне нужно поговорить с врачом.
Развернувшись, Поля лицом к лицу столкнулась с Елизаветой. Ярость от сознания того, что их подслушивали, закипела в девушке словно масло на сковороде. Готовясь выплеснуть негодование в лицо свекрови, она было сделала решительный шаг к ней навстречу, но сзади них, со стороны лестницы, раздался чей-то чуть хрипловатый голос:
–Полина Андреевна Рябинина, если я не ошибаюсь?
–Не ошибаетесь, – нетерпеливо и раздраженно подтвердила девушка, – это я, а вы, простите…
–Следователь, Ермолов Павел Михайлович, можно просто Павел, я веду дело по поводу ДТП вашего мужа и мне необходимо срочно с вами переговорить, – доложил мужчина и уставился на нее ожидающе твердым взглядом.
–Да, конечно, – подавив недовольство, кивнула девушка, – но здесь не совсем удобно, прошу вас, внизу есть кафетерий, поговорим там.
В эту секунду, словно бы что-то припомнив, Поля порывисто обернулась и с нескрываемым облегчением выдохнула, Антон ушел. Досада на свекровь почти испарилась, да и какое у нее было право упрекать Елизавету, в конце концов она просто любила и защищала своего сына.
–Елизавета Георгиевна, вы к нам не присоединитесь?– тем временем осведомился у последней Ермолов.
–Нет, прошу прощения, – несколько нервозно отказалась свекровь, -я не очень хорошо себя чувствую, хочу подышать свежим воздухом, Полина, думаю, справиться сама.
-Извините Елизавету, – произнесла Полина, усаживаясь напротив следователя на неожиданно удобный стул за небольшим столиком у окна, – она-мать, ей сейчас непросто.
Молодая женщина бросила беглый взгляд за стекло, опять начался дождь, он лил отвесной стеной, превращая лужи на тротуаре в один сплошной грязный поток, пузырился, пенился и пытался казалось проникнуть сквозь прозрачную преграду, прямо внутрь полупустого в этот ранний час помещения.
– Я понимаю, – мягко отозвался Павел, – однако, как вижу: ко всем вашим огорчениям я пришел добавить еще одно.
–Что случилось? – Поля перевела потемневший от плохо скрытого опасения взгляд на темноволосого мужчину, сидящего рядом.
–Экспертиза показала, что авария, в которую попал ваш муж, не была случайной.
–То есть, что вы хотите этим сказать, – машинально пробормотала девушка, ощутив, как предательский холодок пробежал вдоль спины, – Рома же... просто ехал на слишком большой скорости и не справился с управлением?
–К сожалению, не все так просто, – покачал головой Ермолов, – он действительно был прилично выпившим и превысил все допустимые пределы скорости, но затормозить не смог не поэтому. Тормозной шланг был подрезан намеренно, вашего мужа пытались убить, Полина, это установленный факт.
В наступившей за этими словами тишине слышался только шум дождя и быстрые удары ее сердца, в конце концов Полина, глубоко вздохнув, посмотрела следователю прямо в глаза.
–Мне бы хотелось сказать, что я этого не ожидала, но вы все равно мне не поверите, – голос молодой женщины сел и она безуспешно пыталась придать ему былой ровный тембр, – ни для кого не секрет, что Рома, – на секунду в воздухе повисла тревожная пауза, – относится к жизни как игре в рулетку. Или пан, или пропал. В этом, разумеется, есть и моя вина, но все же я не могу себе представить: что кто-то решился на такое?
–Решился, Полина, решился и осуществил свое намерение, и в свете последнего скажите мне вот что. Вы сами подозреваете кого-нибудь? Вы сказали, что ожидали чего-то подобного?– спокойно уточнил блюститель порядка.
–Правильнее будет сказать: я боялась, Павел. С самого дня нашей свадьбы и до этой минуты я боюсь, боюсь за нас, за нашего сына. А самое страшное, что я не могу определенно сказать, чего я боюсь. Но Рома твердо дал мне понять, что я не должна вмешиваться в его дела по бизнесу и я не вмешивалась.
–Вы считаете, что покушение связано с бизнесом вашего мужа? – мужчина посмотрел на нее испытующе.
–А вы считаете это сведением личных счетов? – мгновенно парировала Полина, отвечая на его взор прямо и без обиняков. – Я не буду вам врать, наш брак трещал по швам и, вообще, этот союз правильнее будет назвать безукоризненным деловым соглашением, чем семьей. Но если вы считаете, что я имею отношение к этому кошмару, то глубоко ошибаетесь. Речь идет о моем муже, об отце моего ребенка!
–А вам палец в рот не клади, – медленно выговорил Ермолов и неожиданно слегка улыбнулся, – нет, Полина, я не считаю, что вы имеете причастность к этой аварии.
–Почему?
–Расценивайте как профессиональное чутье и оно подсказывает мне, что ваш муж все еще в опасности.
Восковая бледность, залившая лицо молодой женщины после этого заявления, явилась почти очевидным доказательством правильности вышеупомянутого чутья.
–Господи Боже, неужели им мало того, что он находится между жизнью и смертью? – еле слышно прошептала девушка.
–Дело в том, что это покушение не первое, Полина, вы, разумеется, знаете о том, что год назад у Романа как бы случайно не раскрылся парашют во время очередного прыжка, а затем ваш супруг оказался в больнице с тяжелейшим отравлением?
Широко распахнувшиеся глаза, в коих еще блестели слезы, подсказали Павлу, что его собеседница слышит об этих событиях впервые.
–Я не знала об этом, – сдавленно отозвалась Поля. – Рома не делился со мной своими проблемами, – упавшим голосом продолжала она, – звучит странно, но мы практически и не жили вместе, его частые разъезды, командировки я воспринимала, как должное. Наш брак не был браком по любви.
Павел внимательно посмотрел на хрупкую красивую женщину, сидящую напротив. И то, с какой абсолютной искренностью она признавала несостоятельность своей жизни, заронило в его душе искру глубокого участия.
–Я помогу вам и вашему мужу, Полина, помогу, насколько это в моих силах, но скажите мне только одно, также честно, как говорили минуту назад. Вы сами хотите помочь Роману?
–Да! – ответ прозвучал, едва кончился вопрос. – Можете мне верить или не верить, я хочу помочь Роме и я помогу, что нужно сделать?
–Я вам верю, – отозвался Ермолов, – а сделать нужно вот что….
Взгляд Антона тоскливо скользил по просторному светлому кабинету, двум большим окнам с широкими подоконниками, уставленными горшочками цветов, добротному полу из ясеневых панелей, длинному во всю стену шкафу, в котором уютно устроились многочисленные томики книг, учебных пособий и всяких приятных глазу безделушек. Изредка взор замирал на его хозяйке, магнетически притягательной женщине, в чьих волосах словно путалось мягкое июльское солнце. Маша.... Самая близкая и, пожалуй, что самая непредсказуемая подруга Полины, числилась в этой клинике штатным психологом и натуру имела весьма противоречивую, если не сказать больше.
В данный момент она явно пыталась справиться с давящим напряжением, спрятанным под пушистыми ресницами чудесных зеленых глаз. В конце концов Мария небрежно отбросила в сторону пухлый ежедневник и развернулась к окну, отметив про себя знакомый скрип кресла.
–Ты отказываешь мне в помощи? Я правильно тебя понял? – глухо поинтересовался Антон, скорее желая окончательно в этом убедиться, нежели хоть в чем-нибудь сомневаясь.
–Да, – просто отозвалась молодая женщина, сосредоточенно глядя на разлившийся за окнами ее офиса потоп , – ты правильно меня понял.
–А как же твой профессионализм? Твоя клятва Гиппократа? – откровенно цинично усмехнулся юноша.
–Первое правило любого врача – не навреди. А вмешиваться в частную жизнь пациента или косвенно пытаться на нее повлиять – абсолютно недопустимо. Впрочем я скажу тебе больше, – Маша медленно поднялась и, развернувшись, встала прямо напротив своего собеседника, – Полина давно не мой пациент, она моя подруга.
–Тогда тем более, твой долг помешать подруге разрушить собственную жизнь в угоду интересам напыщенного франта, которому она совершенно безразлична, – нервно объявил Зарецкий.
–Это заключение умозрительно, – поморщившись как от зубной боли, возразила Мария, – ты проецирушь на Полину свои собственные сомнения и установки, а для отношений это почти всегда идет в минус. Прости, но сегодня мой график расписан буквально по минутам, не будем ходить вокруг да около, я не стану вмешиваться в отношения Поли и ее мужа и это мое последнее слово.
–Что ж, в таком случае я постараюсь не тратить более ни секунды из твоего драгоценного времени, – насмешливо откликнулся Антон, тоже поднявшись с места.
–Буду очень признательна тебе за это, – сухо кивнула Маша.
–Тебе, как дипломированному специалисту, должно быть известно неписанное правило. Нельзя загонять человека в угол, рискуя мотивировать его на непопулярные методы общения. А вы с Полиной не оставляете мне иного выбора. Подумай об этом на досуге.
Отведя взор от с грохотом захлопнувшейся за ним двери, Маша задумчиво закусила губу и преступила к своему излюбленному занятию в моменты сильного напряжения. Но на этот раз, меряя комнату быстрыми тревожными шагами, она не испытала обычного успокоения. Последние слова Антона более походили на откровенный вызов, чем на прощание. А недоценивать противника во все времена считалось поступком недальновидным.
» глава 2
коллаж от автора
Ночь снова подкралась незаметно, спутала мысли, посеяла сомнения, растревожила душу. Полина гипнотизировала взглядом холодный экран монитора. То ей чудилось, что показания меняются, то с отчаяньем понималось, что ничего не происходит и в принципе не может произойти.
Роман будто спал, так глубоко и отрешенно, что будить его казалось кощунством. Вернуть назад из этого летаргического спокойствия к проблемам и вопросам. Но Полина хотела именно этого, вернуть его. Вернуть и обрести наконец то, что пока оставалось лишь призрачной мечтой.
Внезапно ее посетила мысль, от которой молодая женщина впервые за долгое время улыбнулась: «Решительно, я никогда не повзрослею, только меня может озарить подобная идея». Хотя... разве в этом как раз не таилось то самое чудо, о котором сегодня упоминал Егор Владимирович. О котором молилась она сама, зажигая в храме свечу перед иконой Спасителя. С минуту поколебавшись, Полина поднялась с места и нагнулась к мужу, коснувшись его губ легким дразнящим поцелуем.
Но случилось совсем не то, что ожидалось. Ответ на это манящее прикосновение прозвучал не от Ромы, а в ней самой, огнем пробежавшим по венам. Испуганно отшатнувшись, Поля ждала, когда придут в норму беспорядочные удары отчаянно колотящегося сердца. Только затихнув, они оставили по себе глубокую щемящую тоску, тоску, поневоле разбуженную поцелуем Романа в ту роковую ночь. Оставалось признать, что случившееся пару минут назад оказалось не просто волшебством, а внезапно свалившимся ей на голову удивительным откровением.
-Ты не можешь оставить меня с этим одну, – пристально глядя на Рому, прошептала Полина, – я хочу узнать: как это будет? Что означает – быть твоей? Хочу твоих поцелуев, хочу твоих объятий, хочу твоей нежности, эгоистично, знаю... ты скажешь: я никогда этого не хотела.
Девушка вернулась к кровати, подвинула стул поближе и взяла руку мужа в свою:
– Позволь мне побыть хоть чуть-чуть эгоисткой, ты всегда говорил, что мне это идет, – мимолетная улыбка вновь тронула плотно сжатые губы, – а еще я хочу, чтобы ты видел, как наш сын пойдет, он уже пытается говорить. Сегодня Егор Владимирович, твой доктор, сказал, что ты вышел из комы. Поначалу он сомневался, но потом пригласил меня в свой кабинет и все объяснил. Просыпайся, родной, знаю, я никогда не говорила тебе таких слов, но я хочу их говорить. Елизавета очень переживает, не надо больше пугать нас. Я поняла все, что должна была понять. Страшно признать, каким способом мне это удалось....
Этот голос, он слышал его сквозь боль и слепящий мрак, знакомый и нужный, но раньше он был иным. В том нет никаких сомнений, раньше в нем не было и капельки теплоты... а сейчас он звал его, звал назад, умолял возвратиться. «Зачем? – неосознанно возразил Роман, – в этом нет смысла, нет смысла идти от боли к боли». «Я так хочу», – ответил голос, властно и одновременно просяще. Уступая ему, сдаваясь, молодой человек ощутил: как темнота, окружавшая его, рассеивается. Веки болели и будто бы налились свинцом, а еще возвратился страх, страх острыми когтями впивался в него, только пути назад уже не было, оставалось лишь подчиниться.
Ресницы дрогнули, размыкая пелену забытья, снаружи сквозь них хлынул яркий почти непереносимый свет, вместе с ним усилились боль и отчаянье. И в тот миг, когда он готов был отдать все, лишь бы избежать этой новой пытки, его ищущий взгляд выхватил из пустоты ее лицо. Оно склонилось над ним, и зовущий голос, с затаенной ранящей лаской, тихо проговорил:
-Добро пожаловать, родной.
Прохладные губы коснулись пылающей кожи. Боль отступила, забирая с собой холод и страх, оставляя взамен ее сияющий взор. Но силы держаться за него, у Романа пока не было.
-Прости, – еле слышно проговорил Рябинин.
Веки слипались и тяжелели, независимо от его желания остаться с ней, не расставаться с ее манящей улыбкой.
-Не бойся, это просто действие лекарств, ты поспишь и все пройдет, спи, я буду рядом.
«Это странное чувство, оказывается, имело название», – подумал Роман, проваливаясь на этот раз просто в глубокий исцеляющий сон.
2 месяца спустя.
Стоя посереди своей спальни, убранной в нежно-сиреневых цветочных тонах, Полина смотрела на подругу почти с отчаяньем:
-Что мне делать, Маш? Что мне теперь делать? Егор предупреждал, что могут возникнуть разного рода осложнения, но такого я как-то не ожидала....
-Ты сегодня замечательно выглядишь, – мягко проговорила Мария, – Роме безумно понравится, я уверена.
-Ты думаешь? – Поля рассеянно бросила взгляд в большое напольное зеркало, стоящее рядом с туалетным столиком. Нежная, карамельного тона, блузка и белые кашемировые брюки и впрямь несказанно ей шли, волосы рассыпались по плечам сверкающим каштановым водопадом.
–Господи, о чем это мы?
Она все никак не могла привыкнуть к профессиональной манере подруги – перескакивать с одного на другое, внезапно меняя тему разговора. Переключение внимания, так, кажется, она называла этот прием.
-Опять ты за свое? – наигранно сурово нахмурив брови, вопросила Полина.
Маша довольно улыбнулась в ответ.
-Мой метод всегда действует безотказно. Успокойся, родная, я знаю: это прозвучит несколько странно, но сейчас ничего делать не нужно, просто расслабиться и ждать.
-Расслабиться? – брови девушки изумленно поползли вверх, – ты всерьез полагаешь, что я смогу это сделать? Особенно в нынешних обстоятельствах. Как вообще можно сохранять спокойствие, когда мы не знаем: кто стоит за всеми этими покушениями? И надежды на то, что Роман прольет свет на этот вопрос больше нет.
-Его случай серьезен, – согласно кивнула Ольшанская, – я это признаю и не буду отрицать, что память может и не восстановиться. К сожалению, такие случаи в медицинской практике отнюдь не редки, это данность и с ней, разумеется, придется считаться.
-Не могу поверить, я просто не могу в это поверить, – растерянно повторила Поля.
-С другой стороны, каким бы жестоким это не выглядело для других, но тебе, на данном этапе ваших отношений, подобная амнезия, как подарок небес! Ничего не происходит просто так Полина, без необходимой причины, ничего!
-Господи, Маша, как ты можешь так рассуждать? – совершенно искренне возмутилась Поля, – речь ведь идет о жизни Ромы, а не о наших с ним взаимоотношениях.
-Но ты также не можешь отрицать, что теперь именно они составляют весь его мир, – невозмутимо продолжила Мария,– ты, сын, Елизавета. Вот его единственный ориентир, память Ромы сейчас словно чистый лист, на котором можно написать что угодно. Я предлагаю тебе заново создать то, что вы по глупости и недопониманию разрушили много лет назад, вписать в этот лист себя.
-А что будет, когда он вспомнит? Когда поймет, что счастливая семья, которая у него есть, это иллюзия? Что тогда? – в отчаянно горестном вопросе прозвучала явная неуверенность и беспокойство.
-Иллюзия или самая неожиданная и, не скрою весьма приятная, реальность? – испытующе взглянув на подругу, уточнила Маша, – мне кажется, ты хотела начать все сначала именно с ним, тебе просто представился шанс, начинай.
-Это легче сказать, чем сделать, вокруг слишком много неясностей и прочих проблем…
Молодая женщина обхватила себя за плечи, зябко поежившись от вдруг налетевшего озноба.
-Поля, тебе ли не знать, что я не склонна идеализировать этот мир и стараюсь смотреть на вещи трезво. Профессия, знаешь ли, вынуждает. Но в данном конкретном случае все же стоит поверить в чудо. Твой муж практически возвратился с того света, возвратился к тебе, непостижимым образом у него нет никаких проблем со здоровьем, исключая потерю памяти. А то, что он ходит, двигается и разговаривает это вообще настоящее волшебство! Я очень прошу тебя, оценить то решение, которое кто-то принял для вас на небесах.
Полина задумчиво посмотрела на подругу, пожалев о недавнем порыве недоверия, затрагивать столь щекотливую тему – было явной ошибкой с ее стороны. И могло разбудить тягостные воспоминания, с которыми Маша боролась не один год.
-Ты права, – проглотив давящий в горле ком, девушка заставила себя улыбнуться, -мне порой кажется, что я причинила ему слишком много боли. И едва ли могу рассчитывать: переписать наше прошлое набело. Но если для этого нужно поверить в сказку, я это сделаю и никому не позволю мне помешать.
Ольшанская лишь качнула головой и привычно подставила Поле щеку для поцелуя, после коего девушка стремительно направилась к выходу, боясь опоздать к оформлению выписки.
В глубине души Мария отчетливо понимала, что молодые люди строили замок на песке. А если о сказках... то, помниться, принца не столько следовало будить, сколько расколдовать. И это, как всем известно, задачка с тремя неизвестными.
Елизавета Георгиевна окинула быстрым тревожным взглядом больничный коридор, с недавних пор она ничего не могла поделать с отчаянным страхом, снежный комом растущим в ее душе.
Разумеется, ей пришлось примириться с невесткой, сделавшей для ее горячо любимого мальчика практически невозможное. Только сбрасывать со счетов человека, приходившего в клинику в тот злополучный день, не стоило, от слова совсем. Его злой обжигающий взгляд переворачивал сердце, заставлял понимать, что он не смириться, не отступится от женщины, которую считал своей столько лет. Как никто не даст им гарантию, что однажды жест милосердия, сделанный Полей, не покажется ей самой непосильной ношей.
Конечно, она поступила благородно... сохранила семейные узы, но могла ли любовь зародиться на почве исполненного долга? Нет, тысячу раз нет, и ей самой это было известно лучше, чем кому бы то ни было, на примере себя и своей семьи.
Реальность была такова, что теперь ее сын полностью зависел от благосклонности нелюбящей его женщины, он потерялся в этом мире, потерял все, даже образ собственной матери и с легкостью принял руку, протянутую ему женой. День за днем она создавала вокруг Ромы тот самый мир, за который он столько лет готов был отдать все. Хорошо это было или плохо? Вот в чем вопрос?
-Елизавета Георгиевна? Что с вами? Что-нибудь случилось? – долетел откуда-то позади мелодичный встревоженный голос.
-Нет, Полина, все хорошо, – неестественно беззаботным тоном отозвалась Лиза, медленно обернувшись к невестке.
-По вашему лицу этого не скажешь? Где Рома? Что-то не так? Выписка еще не готова? – она обрушивала на голову свекрови шквал вопросов, выдававших подлинное беспокойство.
Как раз в это мгновенье крепкие мужские руки обвили Полю за талию, и знакомый голос прямо над ухом произнес:
-Все готово, любимая, никаких причин для беспокойства нет.
Елизавета поневоле отметила, как схлынула тревога с красивого лица, перед тем как Полина, обаятельно улыбнувшись, повернулась к молодому человеку:
-Если ты рядом, действительно, их нет.
Прозвучавший ответ ранил Лизу в самое сердце, ничего не осталось, как только смирится и доверить судьбу своего сына той, которой он сам безоговорочно доверял, даже не помня ни единого дня из совместной жизни: «Прости меня Господи, но уж лучше бы он их и не вспомнил».
Серебристый ситроен подъезжал к дому. Полина, сидящая за рулем, уже привычным подозрительным взглядом окинула ворота, подъездную аллею, следовавшую за ними машину охранников. Она наняла их как только узнала, что ужасная авария, чуть не стоившая жизни ее мужу, не была фатальной случайностью. Но взглянув на залитый солнечным светом особняк, девушка поневоле улыбнулась, сегодня, в это теплое ясное утро, та далекая грозовая ночь казалась лишь порождением кошмара, фантомом больного воображения.
На крыльцо уже вышли Надежда Аркадьевна и Андрей Васильевич. По первому впечатлению Полины, бросившей мимолетный взгляд на родителей, в их поведении что-то неуловимо изменилось, причем в сторону потепления.
«Дай то Бог!» – подумала молодая женщина, не переставая приглядывать за Ромой, которому передвижение пока давалось не так легко, как хотелось бы. Не желая пускать данный процесс на самотек, она поспешно захлопнула дверцу и, пиликнув ключами, направилась к мужу.
Непринужденно обвив его рукой вокруг талии, Поля улыбнулась:
-Ты думаешь, я не в состоянии добраться до дома сам? – лукаво поинтересовался Рябинин.
-Вовсе нет, но учитывая твой темперамент, дорогой, я воспользуюсь случаем, чтобы удержать тебя в объятиях, хотя бы пока ты еще не совсем оправился от болезни, – притворно беззаботно отозвалась Полина.
-Я мог променять твои объятья на что-то другое, – с затаенной дрожью в голосе уточнил Роман, вдыхая манящий аромат ее локонов, пахнущих летом и яблоками.
-Еще как мог, – деланно обидевшись, Поля надула губки.
-Я исправлюсь, любимая, – покаянно пообещал муж.
-Ох, господин Рябинин, ловлю вас на слове, – пряча в глазах смешинки, в тон ему откликнулась девушка.
Надежда Аркадьевна пристально посмотрела в лицо человеку, коего упрямо отказывалась признавать своим зятем долгих семь лет. Было в его посветлевших глазах нечто новое, что-то чего точно не было раньше. «Свет», – пришло ей на ум. На темный бархат этих пронзительных глаз легли мягкие лучи света. Она вздохнула, отгоняя внезапное наваждение, и заставила себя улыбнуться:
-Добро пожаловать домой, сынок.
Лишь отчасти скрытое напряжение, сковозившее во взгляде Елецкой, не укрылось от Ромы, и все же он искренне улыбнулся в ответ на едва отзвучавшее приветствие.
-Спас
-Надежда Аркадьевна, – быстро подсказала Полина, – давайте же пройдем в дом, тебе вредно столько находится на ногах.
-Надежда Аркадьевна, боюсь: ни для кого не секрет, что моя жена решила относиться ко мне, как к нашему сыну, – пошутил Рома, однако двинувшись вслед за Полиной к дверям.
-Она права, – несколько принужденно согласилась Надежда, – тебе сейчас нужно думать только о выздоровлении.
Устроив Романа ни диване в маленьком гостевом салоне и вручив ему пульт от плоского висящего на стене панасоника, Полина внимательно посмотрела на мужа. И ее точно также, как Надежду Аркадьевну, поразило очередное открытие, в глазах, которых она так долго боялась, вместо тяжелой подозрительности плясали веселые солнечные зайчики, и этот новый взгляд переворачивал ей сердце.
-Что-то не так? – тихо спросил муж. – Ты смотришь так странно?
Чувствуя, что ее поймали споличным, Полина быстро вытерла об брюки внезапно вспотевшие ладони.
-Нет, просто мне кажется, тебе мешает свет, глаза покраснели, доктор сказал, что какое-то время лучше избегать воздействия прямых солнечных лучей, – с этими словами девушка подошла к окну и чуть приспустила легкие шелковые занавески.
-Иди сюда, – негромко позвал Рябинин, окинув жену внимательным взглядом.
Полина сглотнула комок давящего напряжения и, неспешно приблизившись, села рядом.
-Дорогая, – Рома осторожным движением взял ее руку и в очередной раз произошло то, что не подчинялось никакой логике, его простое прикосновение ослабило натянутую до предела струну в сердце. – Пожалуйста, не надо себя так изводить, ничего со мной не произойдет, если ты будешь уделять внимание и себе.
-Я не забываю о себе, если ты это имеешь в виду, просто…
-Просто ты решила одновременно побыть моей матерью, сестрой и сиделкой, – мягко возразил Рябинин, – но я этого не хочу, любимая, будь просто собой. И кстати, мне кажется, я был не слишком примерным зятем, не так ли?
В его глазах промелькнули веселые искорки.
– Ну, если не сумел снискать расположение собственной тещи?
Полина не смогла сдержать негромкий смешок в ответ на это ироничное утверждение, похоже, проницательность не отказала Роме, в отличие от памяти.
-Ну, скажем так, иногда вы не сходились во мнениях по некоторым вопросам, – в той же шутливой форме отозвалась она.
-А с тобой? – Роман придвинулся ближе, и его губы оказались в опасной близости от лица молодой женщины. – С тобой, мы всегда приходили к обоюдному согласию?
Простой ненавязчивый вопрос в мгновение ока умудрился разрушить все хрупкое очарование, установившиеся между молодыми людьми в последнее время. Огненным вихрем перед глазами Полины пролетела вся их прошлая жизнь. Бесконечная череда ссор, недопонимания, отчаянья и обид. Безмятежность чистых ласковых глаз безнадежно сменилась пятнами страха.
Роман удивленно взглянул на жену, сидящую рядом, но внезапно ставшую такой же чужой и далекой, как самая крошечная на ночном небе звезда. Словно маленький затравленный зверек она вжалась в спинку дивана, не в силах противостоять этой панической атаке.
Там, в больнице, он был иным, нуждающимся в ее помощи и поддержке, а здесь и сейчас сидел совсем другой человек. Опасный, красивый мужчина, который, без сомнения, не удовольствуется жалостью к себе, ему нужно нечто совершенно другое. Что же она наделала? Зачем загнала себя в ловушку, из которой не будет выхода?
-Полина, скажи мне, у меня есть близкий друг? – спокойно поинтересовался Рябинин, осторожно меняя позу и чуть отдаляясь от нее.
Лишившись чисто физического тепла от его близости, Полина окончательно потеряла остатки самообладания. Она уже ничего не слышала и не понимала, осталось лишь в довершение всего прочего расплакаться, чем окончательно разрушить надежду на нормальную жизнь.
-Что? – машинально переспросила девушка, стараясь унять противную дрожь в руках.
-У меня есть друг? Близкий друг? – терпеливо повторил Рома.
-Друг, – Поле наконец удалось вникнуть в смысл вопроса. – Ах, да, конечно, у тебя есть друг.
Страх сменился осознанием собственной никчемности, видно, вопреки всем стараниям, она всегда будет приносить своему мужу только разочарование.
–Он же – твой бизнес партнер, – сделав глубокий вдох, Полина подняла голову и встретилась с глазами Романа.
Он смотрел на нее с рассеянной нежностью и за это молчаливое понимание она моментально простила ему все.
-Ты видел его в больнице, это Дима, он должен приехать через, – девушка бросила беглый взгляд на часы, – четверть часа, сразу же после деловых переговоров.
-Какие у нас с ним отношения? Я имею в виду, что бы я мог ему доверить?
Моладая женщина смущенно отвела взор.
-Я … не знаю, Ром, – все же тихо призналась она, – твоя работа, твои друзья, все это …. Ты считал, что это твой мир, я не думаю, что это неправильно…
