Текст книги "Заблуждение сердца (СИ)"
Автор книги: Natallisha
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)
Полина зажала уши руками, слезы обожгли ресницы раскаленными искрами… Где-то внутри нее необратимо крепла убежденность ошибки, она совершила ошибку и не знала: сумеет ли ее исправить.
Конечно, наспех приглашенный дизайнер успел сделать для банкетного зала в офисе «Янтарного» все, что вообще можно было сделать в столь сжатые сроки. В общем и целом, обстановка казалась весьма и весьма приятной: полы блестели, занавески струились по чисто вымытым окнам, шелковым водопадом, белые скатерти сверкали, в свете недавно купленных прозрачных светильников, розы источали дурманящий аромат. Аромат, от которого у Ромы с каждой минутой усиливалась головная боль, он честно старался сохранить на лице необходимую уверенность, стоя рядом с Сержем и с вежливой полуулыбкой слушая Томаса.
Переводчик находился рядом, но необходимости в его присутствии собственно говоря не было, И Рябинин и Савицкий прекрасно владели английским.
-Господин Рябинин, я не хочу, чтобы вы поняли меня неправильно или сочли чудаком, но для меня бизнес в России носит очень личный характер. Моя жена хотела, чтобы я приехал сюда и наладил здесь контакты. Только мне очень важно, чтобы мой партнер был надежен, а значит, имел семью. За все время моего пребывания в вашем городе, я так и не имел удовольствия познакомиться с вашей супругой. Это досадно, и наводит меня на мысль... –Томас неловко замолчал.
-Моя супруга, – Рома заставил себя проглотить комок, подступивший к горлу, но в эту минуту Серж осторожно коснулся его руки, кивнув в сторону дверей.
По проходу к ним приближалась Полина, на девушке было красивое бледно –зеленое платье, с сеточкой вверху и чудесными крохотными розочками по зоне декольте.
Рябинин застыл, не в силах больше произнести ни слова, лишь его взгляд прикованный к приближающейся женской фигурке был мучительно красноречив. Тем временем Полина оказалась совсем рядом.
-Прошу меня извинить, – улыбнулась она, – я непростительно задержалась, но у меня были веские причины, – девушка повернулась к Томасу, – наш сын немного приболел, я должна была быть с ним.
-Ничего страшного, – Томас галантно улыбнулся, – я рад, что вы все же украсили наше общество.
-И мне приятно, что мы наконец встретились ,– она протянула руку для пожатия, но Беррингтон предпочел поцелуй.
-Господин Рябинин, вы счастливый обладатель сокровища.
-Я знаю, – Рома заставил себя улыбнуться.
Полина встала рядом с мужем, слушая разговор Томаса с Сержем, спустя пару минут Рома почувствовал ее пальцы в своей руке. Он успел забыть это пронзительно нужное ощущение. Но надеяться на большее было напрасно, Полина просто решила помочь им не сорвать контракт, молодой человек это прекрасно понимал. Он не мог сейчас проникнуть в мысли своей обворожительной жены, а девушка изо всех сил пыталась побороть желание – обнять человека, по которому так отчаянно скучала. Всю дорогу ее преследовал мучительный страх – опоздать, она с детства безотчетно доверяла особым снам, снившимся ей крайне редко, в том, что получила предупреждение – Полина не сомневалась. Чувствовать любимого рядом – само по себе было счастьем.
Савицкий, казалось, прочитал ее мысли, взяв Томаса под руку и предложив ему: выйти на террасу.
Полина с Ромой остались в амбразуре окна одни.
-Спасибо тебе, – тихо произнес Рябинин, – для Сержа очень важен контракт, без тебя, Томас его едва ли бы подписал.
-Я пришла не ради Сержа или Томаса, –Полина посмотрела мужу прямо в глаза, –только для тебя.
Рома не сразу осознал произнесенную фразу.
-Я хочу, чтобы у тебя получилось защитить нашу любовь. Разве ты забыл мое обещание: я тебя никогда не оставлю, даже если тебе показалось, что это так.
По лицу Полины медленно заструились влажные непрошенные дорожки.
Рома протянул руку и привлек ее к себе, ее ладони скользнули вдоль плеч и крепко обняли молодого человека.
Туманов наблюдал за происходящим, с видом человека, смотрящего на горящий Рим. Ирония судьбы…. Глупая абсурдная ирония… Он, так привыкший всегда полагаться лишь на холодный рассудок, в этой игре рассчитывал на женщину. Женщину, вышедшую замуж без любви, истерзанную ревностью и любовью к другому, с разрушенными мечтами и надеждами. Он ошибся, ошибся фатально. Всеми нападками на Рябинина, включая и подстроенную аварию, он пробудил в ней слепое безрассудное чувство. Он должен был понять: Круглов ведь предупреждал, что в этой партии, как впрочем и почти всегда в жизни, будет решать королева. Капризная непредсказуемая королева – единственная фигура, поступающая, как ей заблагорассудиться. Антон тоже не раз об этом говорил. Ферзь выполнил свои функции безукоризненно.
С распахнутых в холл дверей показалась Маша, в белом струящемся в пол наряде. Ее глаза засверкали россыпью пылающих изумрудов, когда девушка взглянула на Рому с Полиной. Туманов машинально перевел взгляд, и его одолела бессильная ярость, ослепительно торжествующая улыбка, которую стоящий на балконе с Беррингтоном Серж моментально вернул своей любимой, была символом и крушением всех надежд.
«Короля играет свита», – пробормотал Всеволод Григорьевич, сжимая бокал так, что суставы пальцев побелели. Однако Ермаков не ошибся, он сделал верную ставку. А вот сам Туманов явно недооценил напыщенного франта, в щегольски дорогом серо-голубом костюме, он счел его самонадеянным мальчиком. «Что-ж, Господин Савицкий, недооценка врага всегда оборачивается поражением. Игра завершилась. Осталось лишь подвести итоги, и верить, что Борис прав, как-только Палладин получит желаемое – он больше не будет помехой, хотя бы для мести. Запасной вариант...», – Туманов хищно улыбнулся. Скорее некий своеобразный реванш.
Тем временем Рябинин с женой и Серж с Машей, вместе с Томасом, отправились в маленький крытый павильон. Ольшанская поздравила себя с тем, что настояла натянуть над круглым столом тент, вдали уже полыхнула молния, и раздались первые неясные раскаты грома. Спустя пару минут над молодыми людьми, сидящими в удобных плетеных креслах с подушками, застучали тяжелые капли. Томас сосредоточенно изучал контракт, в глубине души он был рад, что все обернулось именно так. Ему не нравился Туманов, слишком скользкий и настойчивый. Маша внимательно смотрела на своих друзей и возлюбленного, какое-то странное чувство овладело ею, казалось бы, в самый неподходящий момент – чувство смутной тревоги. Палладин выглядел слишком безмятежно спокойным, но девушка хорошо знала этот прицельный ожидающий взгляд, его тоже что-то мучило. Рома откровенно устал, задумчиво расслабив узел галстука, молодой человек сильнее сжал руку Полины, в простом сплетении их пальцев заключалось сейчас больше, чем во всех словах на свете. Беррингтон вскинул голову, обаятельно улыбнулся и, медленно достав из кармана пиджака свой паркер, поставил под документом размашистую подпись. Прямо над их головами ударил мощный раскат, превращая робкие капли в настоящий ливень.
Маша невольно вздрогнула, по ее телу пробежал озноб, да что-ж такое, ей бы радоваться, а внутри все полыхало, сродни молнии, огнем дурных предчувствий.
-Гроза,– неопределенно улыбнулся Серж , бросив на нее быстрый взгляд, – такая же часть Питера, как Нева.
-О, да, – Беррингтон согласно кивнул, – в этом ваш город похож на мой.
Когда Томас объявил, что едет в отель, не желая дожидаться окончания непогоды, Рома с Сержем отправились его провожать, девушки остались за столом одни.
-Что с тобой, Маш? – обеспокоенно спросила Полина.
-Не знаю, – Ольшанская тряхнула золотистыми кудрями, словно отгоняя внезапное наваждение, – странное ощущение, не могу объяснить...
-Ты бледная, я поступила, как эгоистка, бросила на тебя все дела по подготовке здесь.
-Нет, это не усталость, я … я ... черт, знаю, что сейчас неоправдано, но...
-Боже мой, снова эти страхи? – Полина быстро поднялась с места и села рядом с подругой.
-Я беременна, Полин, – вдруг быстро произнесла Ольшанская.
Рябинина издала радостное восклицание и улыбнулась.
-Это же замечательно. Серж знает?
Маша напряженно кивнула.
-Он что… против?
-Нет, что ты, он рад… Он сделал мне предложение…
-Тогда откуда твое грустное настроение, ты должна радоваться! Твой мужчина хочет стать отцом, хочет на тебе жениться, это же все, о чем можно мечтать! Он тебя любит!
-Все, как в тот раз, – резко выдохнула Маша.
-Нет, – быстро возразила Полина, – нет же, как ты можешь даже сравнивать? Серж совсем другой. Послушай, не позволяй своим страхам из прошлого – отравить твое настоящее. Посмотри на меня, до чего я дошла, я чуть не поверила в предательство Ромы, и все из-за проклятого недоверия.
-Ты вернулась потому, что убедилась в обратном?
-Мне не нужно ни в чем убеждаться, я не хочу убеждаться. Я просто верю. И тебе следует сделать также. Маша, это единственный путь, иногда мы должны верить друг другу, даже вопреки, вопреки самим себе. Иначе можно все потерять.
-Тебя тоже что-то тревожит?
-Сон, – не сразу отозвалась Полина, – они так давно не снились мне… Роме угрожает что-то очень серьезное.
-Сделка завершена, контракт подписан, сейчас уже война не имеет значения.
-Дело не в контракте, тот, кто пытался уничтожить нас, имеет личные мотивы.
Полина замолчав, смотрела куда-то позади подруги, и выражение ее лица постепенно расслабилось, к ним приближался Рома.
-Серж сейчас вернется и мы поедем домой, – устало улыбнулся он.
-Извините, я ненадолго, – Маша быстро поднялась.
-Подожди, я пойду с тобой.
-Нет, я в дамскую комнату, обычное дело, ты сама понимаешь, –Ольшанская устремилась к дверям.
-Что-то не так? –Рома озадаченно посмотрел ей вслед.
-Наоборот,– Полина улыбнулась, –иди сюда, я тебе расскажу хорошие новости. Взяла мужа за руку, она потянула его к себе.
Рома присел рядом и внимательно посмотрел на жену.
-Едва ли меня может еще что-то обрадовать, –тихо отозвался он. – ты сегодня сделала мне бесценный подарок.
Роману просто не хватило бы далеко не бедного словарного запаса, чтобы описать свои ощущения. Он чувствовал себя так, как если бы приговоренному к смертной казни вдруг даровали помилование: снова мог дышать, чувствовать непередаваемый вкус жизни. Полина встретилась с ним взглядом, и ее пронзила до самого сердца та же сладко-горькая боль.
-Впрочем, нет, ты сделала мне его давно, еще тогда, в больнице.
Рома запнулся, слушая оглушительный рокот ливня над головой.
-Прости меня, – вдруг произнесла девушка, – я измучила тебя своим постоянным недоверием…
-Родная, ты…
Она ласково приложила палец к его губам.
-Я все время сомневалась в тебе, в себе, в нас… Я жила в постоянном страхе потерять. Знаешь, о чем я думала на нашей свадьбе? Меня преследовала лишь одна мысль, что мне повезло.
-Едва ли меня можно считать везением,– покачал головой Роман, – особенно, учитывая обстоятельства нашей свадьбы.
-Мне виднее, милый, больше всего я боялась, в свете тех самых обстоятельств, о которых ты сказал, что мне придется выйти замуж за солидного во всех смыслах бизнесмена. «Владелец холдинга Дар солнца», – сказал мне отец. И я тут же представила себе совершенно далекую от реальности картину. Когда ты впервые пришел к нам в дом, я с одной стороны испытала облегчение, с другой – еще больше испугалась.
-Почему? – с невольным любопытством спросил Рябинин.
-Потому, что в гостиной своего дома вместо сурового делового человека, с калькулятором вместо сердца, я увидела самого потрясающего мужчину, красивого и обаятельного.
-О Господи, – Рома потрясенно замер.
Полина улыбнулась.
-И я поняла, что если бы не наследство, ты бы никогда не обратил на меня внимание и уж тем более не женился бы на мне.
-Любимая, это не так, –Роман притянул жену к себе, –я, действительно, не хотел терять свою свободу и практически решил наплевать на сомнительное завещание эксцентричного деда, пока не познакомился с тобой.
-Но тогда ты этого ничем не показал, – Полина приникла к его плечу, – ты держался со мной вежливо, не более: делал подарки, присылал цветы, но ничем не давал понять, что я тебе нравлюсь… Я плакала всю нашу брачную ночь, – еле слышно прошептала Полина, – когда ты не прикоснулся ко мне и, проводив до комнаты, молча уехал. Может быть, я не была тогда готова к… но я, уж точно, не хотела остаться одна.
Рома почувствовал ком, подступивший к горлу, в эту минуту между ними одна за другой рушились все казавшиеся непреодолимыми преграды. То, что говорила сейчас Полина, она могла сказать лишь тому, кто был ей абсолютно близок, был частью ее самой.
-Мне сказали: ты любила другого мужчину, – Рябинин заставил себя произнести эти слова, как бы не было больно, откровенность требовала только откровенности, – была от него без ума.
-Что? – Полина подняла голову, посмотрев мужу в лицо, – кто тебе это сказал?
-Твоя свидетельница, твоя лучшая подруга. Меня это не оправдывает, но я не мог ей не верить. И я не мог… не мог принуждать тебя к близости, зная это. Я тогда жалел лишь об одном -что не знал до свадьбы.
-Катя… да что же с ней случилось, что….
-Не вини ее, она хотела, как лучше, хотела тебя уберечь от нежеланного мужа, – в этих словах послышалась обреченность и горечь.
-Не винить? – в тоне Полины полыхал гнев, – да она жизнь нам испортила, ту, которую мы только начинали! Она твердила мне, что я должна не маяться глупостями и быть судьбе за тебя благодарной, а сама… То-то я думала: почему после свадьбы мы отдалились и постепенно перестали общаться.
Рома закусил губу, он отчетливо понял причину предательского поступка подруги своей жены и Полина, кажется, тоже поняла. Потому, что вдруг замолчав, пристально взглянула на мужа, в ее глазах сверкнули лукавые искорки, и она ощутила, что улыбается в ответ на его понимающую улыбку.
-Да, господин Рябинин, еще одна жертва вашей привлекательности.
-Мне не нужны ничьи жертвы, – проговорил он в опасной близости от ее губ, – с момента нашей встречи я вообще усомнился в своих преувеличенных способностях – обольщать, потому как понял, что с тобой все это гроша ломаного не стоит.
-Я в ту ночь поклялась себе, что никогда не скажу тебе о своих чувствах и ничем их не выдам, пока не пойму, что ты меня любишь. Прости меня.
Их лица почти соприкасались.
-Милая, это мне надо просить у тебя прощения, и я его совершенно точно не заслуживаю. Я хотел дать тебе развод, но мысль, что рядом с тобой будет другой, сводила меня с ума. Я эгоистично не мог отдать тебя ему. Предпочел надеяться, что когда-нибудь ты немного меня полюбишь.
-Я полюбила, – она погладила мужа по щеке, – полюбила быстро и как-то незаметно… Но я не осознала этого, а не ощущая взаимности, я делала все, чтобы убить в себе это чувство: я старалась злиться, ненавидеть тебя, я намеренно разжигала свою злость. Мысль, что ты меня просто терпишь, что, возможно, хочешь быть с одной из тех женщин, пожирающих тебя глазами на приемах. Я превращала каждый наш разговор в ссору, проклятая гордость, боялась, что ты заметишь. Искала любую причину для скандала.
-Если бы я не был идиотом, то обязательно бы заметил. Любимая, – в голосе Рябинина хриплом и безумно усталом Полина сейчас снова слышала ту давнюю муку, но если они не поговорят начистоту сейчас, тени прошлого будут преследовать их вечно.
Ее ладони скользнули под пиджак, обнимая его за талию, а голова прижалась к его груди, стремясь хотя бы так облегчить болезненный разговор. Горячая волна благодарности затопила душу Романа, эта молчаливая поддержка была самым надежным на свете якорем, в шторме, терзавшем душу.
-Ты казалась мне такой далекой, холодной, твоя ненависть убивала меня. Я понимал, что мне не на что надеяться, что чуда не будет, и надо тебя отпустить... но я не смог.
-Это самое правильное – что ты мог сделать, родной, – удивительно: как самая простая фраза согрела его замерзающее сердце спасительным теплом.
Он крепче прижал жену к себе.
-Я никогда не смогу оправдать свое поведение, у меня не хватило смелости – уйти самому, и я стал ждать, когда ты прервешь эту пытку. Это было нечестно и подло, но я пытался своим поведением тебя спровоцировать, я хотел, чтобы ты сама приняла это решение.
-Я едва не поддалась на твою провокацию, – Полина зябко поежилась, – мне даже представить страшно...
-Когда родился Никитка, я подумал: у нас еще есть шанс, что сын нас сблизит.
Едва произнеся эти слова, Рома почти осязаемо понял: как напряглась Полина, она мягко отстранилась, оставляя вместо себя мучительную пустоту. Он точно знал следующий вопрос и также знал, что на него придется ответить честно.
-Почему ты оставил меня одну в тот момент, когда я больше всего нуждалась в тебе? Почему не захотел быть с нами? Ты даже не пришел забрать нас из роддома? Рома, скажи мне, пожалуйста, почему? – в ее глазах стыли тревога и страх.
-Я хотел, милая, –янтарные глаза мужа встретились с ее затуманенным взором,– я хотел этого, как ничего раньше. Я не мог…– сдавленно ответил Рябинин.
-И где же тыл был, когда мы с сыном день и ночь ждали тебя? –тоже теряя голос, спросила Полина.
-В тюрьме, – отводя взгляд, отозвался Рябинин.
Глаза Полины широко распахнулись, Рома не мог заставить себя посмотреть ей в лицо и не видел: как из расширенных зрачков медленно схлынула давняя обида.
-Я сделал идиотскую ошибку и именно тогда вляпался во всю эту историю. Мне помог Серж, но недостаточно быстро, чтобы ….
Полина подалась вперед, возвращая мужу свои объятья.
-Боже мой, –шептала девушка, где-то возле бившейся у него на горле жилки, – почему ты мне не сказал, почему позволил думать: что тебе все равно. Ты должен был мне сказать, а не слушать, молча, мои упреки. Как вспомню, что я тебе говорила… как я тебя с тобой вела после этого...
-Я заслужил все, что ты мне говорила, – вдыхая запах ее волос, отозвался Рябинин, – его руки ласково гладили девушку по спине, снимая долгое напряжение.
-Нет, не заслужил, – упрямо возразила Полина,– я не понимала, что происходит, -тихо продолжала она, – эти люди, приходящие к нам в дом, вместо того, чтобы поддержать тебя, я вела себя как враг… Это я виновата в той аварии… Если бы мы не ссорились, если бы я не устроила истерику, ты бы не уехал.
-Нет, – Рома взял ее лицо в свои руки, – ни в чем ты не виновата, а эта авария... я ей благодарен… она вернула мне жизнь, в полном смысле этого слова, жизнь, вместо медленной мучительной агонии.
Полина, очарованная пронзительной искренностью его взгляда, медленно прильнула к губам мужа, с поразительной робостью. Но его моментальный отклик отозвался где-то внутри, чувственной огненной волной, приоткрывшиеся губы приветствовали нежное вторжение. И почему-то вспомнился тот самый первый настоящий поцелуй, буквально вырванный у нее, в пылу ужасной ссоры, яростный и собственнический. «Я никогда с тобой не разведусь, ты меня поняла? Ты останешься моей женой сейчас и всегда, ты будешь мне женой, не так, как все эти годы, а как должно было быть с самого начала»,– так он сказал ей тогда и сдержал слово.
-О чем ты думаешь? – неохотно оторвавшись от ее губ, испытующе спросил Рома.
Полина улыбнулась теплой манящей улыбкой, в которой вдруг проскользнуло что-то от наивной девочки, в голубом сарафане, впервые увидевшей своего жениха. Вот уж до боли смешно: он, привыкший легко разгадывать такие взгляды, не увидел в нем восхищения и надежды на счастливую жизнь.
-О том, как ты меня поцеловал в ту ночь?
-Ну, да, примерно, как медведь которого разбудили зимой, приятного несомненно мало, – попытался пошутить Рябинин.
-Нет, как мужчина, который безумно меня хотел, я поняла, что тебе не безразлична.
Рома посмотрел на жену со странной смесью удивления и радости.
-Думаю, это не совсем то, что я в тот момент испытывал, –отозвался он, – не безразлична, это определенно неподходящее выражение.
-А какое подходящее? – Полина затаила дыхание.
-Дикое отчаянье от того, что моя самая любимая и желанная женщина не отвечает мне взаимностью и хочет со мной развестись. Когда ты сказала, что уходишь, я потерял над собой контроль. Мне была настолько невыносима эта мысль, что я повел себя, словно дикарь.
Рома не сказал лишь того, что выскочив в тот вечер из дома и садясь в машину, он совершенно не держался за жизнь, потому что сказанное Полиной – было хуже смерти.
-Эта женщина любит тебя, также сильно, как и ты ее, – Полина обвила его руками за шею, – впервые, я призналась себе в этом в больнице, когда звала тебя, и ты слышал мой голос.
-Почему ты так думаешь? – вздрогнув, спросил Рома, он будто вновь испытал ту боль, беспомощность и одиночество.
-Потому что я это точно знаю, родной. Не знаю только: насколько тебе в тот момент этого хотелось.
-Ты права, любимая, я тебя слышал и не могу сказать, что ясно осознавал: почему ты это делаешь, но мне было все равно, если я стал тебе нужен.
-Я тебя люблю. Я люблю только тебя одного, в моем сердце нет места другому мужчине, исключая нашего сына. Ты был нужен мне всегда и нужен сейчас, любимый, прошу тебя, –их губы остановились в шаге от прикосновения.
-Все, что захочешь, – сбиваясь с дыхания, отозвался Рома.
-Тебя, всего и навсегда, – в ее взгляде сейчас стыла трогательная беззащитность, и в то же время на самом дне прозрачной голубизны таился вопрос, тот самый вопрос, на который новобрачные отвечают, создавая семью. Сейчас ей нужен был свободный и окончательный ответ.
-Но я твой, милая моя, – с затаенной лаской произнес Рябинин, – целиком и полностью твой, и ты можешь делать с этим все, что захочешь.
Та абсолютная власть, так легко отданная ей в руки, заставила сердце Полины учащенно забиться. Никогда она больше не заставит его страдать от неуверенности, никогда не будет пытаться намеренно ранить и никогда не обманет его доверие.
-Я хочу сделать тебя счастливым, беззаботно, бездумно, бесконечно счастливым, – она покрыла легкими пьянящими поцелуями родное лицо, – хочу видеть твою улыбку, слышать твой смех, хочу, чтобы моя любовь охраняла тебя, как талисман, и приносила тебе радость. Господи, я по тебе так соскучилась, хороший мой.
Рома сейчас испытывал то, на что еще несколько часов назад не мог даже надеяться: острое, безграничное, почти ранящее счастье. Но была в нем яркая неизбывная новизна, ощущение всепоглощающего единения. Пусть им предстоит впереди еще один нелегкий разговор, это будет потом, после, и уже ничего не изменит. Его истерзанное, уставшее, сердце, не верящее в возможность взаимности, обрело покой в тот самый момент, когда все казалось потерянным. Но важнее было другое: Полина поверила ему и голосу своей души, поверила вопреки.
Маша только что вернулась в зал, приводя в порядок дыхание и оглядываясь по сторонам, в поисках Сержа. Он был ей нужен, прямо сейчас, немедленно и абсолютно, с мягкой насмешкой в родном взгляде и чувством необыкновенной защищенности. Пока ее окончательно не одолела волна противной паники, она уже успела довести себя до желудочных спазмов. Токсикоз конечно имелся, но то, что с ней происходило сегодня, не имело к нему отношения. Девушка глубоко вдохнула и собиралась было направиться в сторону павильона, когда ее ноги буквально приросли к полу, не давая сделать ни шагу. С выражением непритворного ужаса на лице, она следила за приближающимся к ней молодым человеком. Сейчас, здесь, на этом банкете – вечере их триумфа, он мог быть разве что фантом, вызванным из воображения. Усилием воли Ольшанская заставила себя подавить порыв – немедленно бежать куда глаза глядят и осталась на месте. В конце концов, прошло столько времени, она совершенно изменилась и едва ли он узнает… Но, как это обычно бывает, не повезло, судя по широкой ухмылке, он определенно узнал. Безуспешно Маша пыталась убедить себя, что посередине сверкающей нарядной комнаты, ей нечего бояться, давний страх уже выпустил свои щупальца, а слезы некстати подступили к горлу, мешая дышать.
-Маша, вот так встреча, – раздался его резкий скрипучий голос, так не похожий на бархатные интонации Сержа. Полина была права, что это ей вздумалось их сравнивать, безумие. Она сама накликала призрака из прошлого.
-Не вижу в этой встрече ничего приятного, – процедила девушка, сквозь стиснутые зубы.
-А я думал: ты повзрослела, по виду так точно, – он удивленно покачал головой.
-Я полагала ты в Москве?
-Нет, я здесь представляю координационную группу Беррингтона, меня нанял на работу Роман Рябинин.
-Рома? – машинально удивившись, Мария на минуту избавилась от липкого чувства страха.
-Знакомы? Я не удивлен, ты всегда умела заводить полезные знакомства, только я слышал: он женат? Или это, как всегда, не помеха?
-Если ты надеешься меня смутить, напрасно.
-Да, очевидно так, может быть, выпьем? За встречу?
Маша в очередной раз обвела отчаянным взглядом зал, ища куда то исчезнувшего Сержа, и, адресовав собеседнику ледяную улыбку, холодно ответила:
-Я не пью.
-Значит, все – все поняли, – Серж еще раз взглянул на стоящие рядом две бригады охраны.
-Ты, Тема, со своими людьми, отвечаешь за безопасность Ромы и Полины, не сводишь с них глаз, сейчас все еще серьезнее, чем до подписания. Мы, ох как, разозлили Круглова. Но я не думаю, что удара нужно ждать от него, скорее всего от другого, того, чьи интересы он защищал в этом деле.
-Я понял, Серж, –отозвался Артем.
-Хорошо, а ты, Арсен, отвечаешь за Машу, я не могу находиться с ней все время, мне, скорее всего, понадобится полететь в Лондон. Я должен быть за нее спокоен.
-Все будет в порядке, Паладин.
-Надеюсь, потому что рассчитывать мы можем только на себя. Операция почти завершена, и других участников она больше интересовать не будет.
-Мы не первый раз работаем вместе, – Арсен излучал уверенность и оптимизм, которых сам Савицкий далеко не испытывал, – ты вполне можешь на нас положиться.
Серж лишь неопределенно кивнул.
-Спасибо, я не хочу.
-Не хочешь или не можешь? – он буравил ее пристальным пытливым взглядом.
В этот момент Маша почувствовала: как знакомые ладони обняли ее сзади за талию, но все равно вздрогнула, от испуга. Серж моментально это почувствовал, он хотел было убрать руку, когда девушка отчаянно схватилась за нее, как утопающий за соломинку.
-Что с тобой, родная? – другой рукой он мягко погладил ее по спине, стремясь расслабить натянутые нервы, это сработало, как всегда.
-Ничего, любимый, все в порядке, – тихо ответила Ольшанская, впрочем, сейчас это стало почти правдой, оперевшись на Сержа, она слушала постепенно утихающие удары собственного сердца, отпуская прочь страхи.
-Тогда, представь нас.
-Серж, это мой знакомый из Москвы, он приехал в составе группы Томаса, по приглашению Ромы.
-Игорь, – собеседник протянул руку, очевидно ожидая продолжения.
-А это Серж – мой муж.
Пожав протяную руку, Савицкий испытал удивительное чувство. Она сказала: «Мой муж». Всего два слова, когда-то их произносила другая, точнее избегала произносить. В устах Маши это словосочетание звучало особенно. Она утверждала и не скрывала того, как ей это нравится. Видимо, Игорь тоже ощутил скрытый посыл этой простой фразы, потому что испытал странное замешательство.
-Очень приятно, –тем не менее, отозвался он.
-Взаимно, – улыбнулся Серж, попутно отметив, как Маша буквально отдернула его руку от руки своего знакомого, снова сплетая их пальцы.
-Серж, пойдем, Рома с Полиной нас заждались? – все еще чуть взволнованно попросила она.
-Да, конечно, идем, дорогая. Извините нас, был сложный день, как-нибудь еще пообщаемся.
Он уводил ее в сторону павильона, обратив внимание и на то, что своему знакомому она не сказала ни слова на прощание, лишь небрежно кивнула.
» Глава 16
Летние ночи: мягкие, бархатные, терпкие, с особыми звуками и запахами. Как же она их любила… Маша стояла, облокотившись на перила балкона, и вдыхала аромат отгремевшей грозы, сродни урагану, разметавшему костер в ее душе, костер, пламя которого она почти научилась беречь и хранить. Серж сказал, что уезжает. Она, казалось бы, привыкла… Но, именно сейчас, когда голоса прошлого властно вторглись в их мир, напомнив о боли и предательстве, это терзало сильнее. Была и еще одна мучительная мысль, она вырвалась из глубин ее подсознания помимо всякого желания: пробовать снова… зачем? Весь ее личный опыт и тяжелый груз проблем ее пациентов подтверждали лишь одну истину: ни один мужчина, каким бы он не был хорошим, не сможет примириться с мыслью, что его женщина имеет прошлое, причем далеко не безупречное. Он ничего не спросил об Игоре, сделал вид, будто не заметил возникшего напряжения, но это еще хуже. Молчание всегда предвещает грозу. Уж ей ли не знать. А ребенок? Имела ли она право подвергать его риску еще раз?
Маша зажала руками нестерпимо ноющие виски, ее терзала боль и тошнота. Если так пойдет дальше, то возможно… Нет, нет, ведь она столько раз помогала другим женщинам – преодолевать такие барьеры и снова строить семью. Она сама выбрала Сержа, это было ее свободное желание, на этот раз все по другому. «А вдруг нет?», – этот предательский вопрос сводил девушку с ума. Паническая атака, вот как называется ее состояние. У этой примитивной дикой потребности бежать и забиться, как можно дальше, было название. Ольшанская попыталась глубоко дышать, возможно ли, чтобы страхи прошлого оказались сильнее ее любви? Закрыв глаза, она прибегла к приему, который всегда действовал безотказно: вспомнила и представила себе время, когда считала, что Сержа в ее жизни уже никогда не будет….Эта боль оказалась во сто крат сильнее всех разрушенных надежд, понесенных утрат и обид.
-Милая, почему ты не спишь? – раздался позади знакомый любимый голос, голос, никогда не переходящий на крик.
В свое время эта уникальная особенность Сержа и притягивала и пугала ее, он предельно четко умел контролировать свои эмоции. С одной стороны иногда ей так хотелось пробить его броню, но с другой…. Боже упаси, еще раз столкнуться с разгневанным, вышедшим из себя мужчиной, вторых подобных отношений ей просто не пережить.
Она резко развернулась, приникая к нему, растворяясь в его силе и уверенности, силе, никогда не направленной против нее. Его руки мягко легли ей на талию, словно позволяя привыкнуть к себе, потом скользнули выше и наконец крепко обняли девушку. Это же Серж – мужчина, которого она хотела с первой минуты, как увидела. Помнится: тогда ей даже не поверилось в такое. Но их близость была совершенно другой, не похожей на… Маша вздрогнула, проглотив комок, подступивший к горлу, и лишь теснее прижалась к любимому. Ей вдруг до острой необходимости захотелось ему рассказать. Чтобы он понял, пожалел или… Нет, жалости она боялась еще больше, никогда она не сможет этим с ним поделиться, его реакция может оказаться отличной от того, чего она ждет.
