Текст книги "Туата Дэ (СИ)"

Автор книги: Mary Renhaid

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)

Внутри поместья кто-то упал, вслед за этим раздались знакомые причитания. Вскоре дверь открылась, и из неё вышел сэр Алгермнан, держащий левой рукой горло бутылки.– Кстати сказать, господа, – начал он издалека. – Когда у меня было настроение, – а это давно было, – я бродил по болотам. У меня ничего не было, что я мог бы в рот закинуть. От жажды я начал закидывать в него всё что попадалось под руку. И вы не поверите, трава там растёт сладкая как голос Леди Бауры. Эм… я это уже вам когда-то рассказывал?– Да, – вклинился в разговор Рудольф. – Там росла трава, сладкая как Леди Баура, и прелестная как те немые создания из Приюта звёздопочтимой Вельфриветы.– Вы правы, сэр! – заявил Белорукавник.Он поднёс было голышко бутылки к маске, но опомнился. Темой нового разговора, к неудовольствию Рудольфа, стала не леди Вельфривета, а молчуны. Как это не иронично, про молчунов он слышал мало, но видел много. Это были немые дети, обитающие на просторах здешних краёв. Немота, по предположению Рудольфа, была вызвана генетической аномалией, которая была здесь нормой. Бродили по здешним краям, ели болотную траву, пили воду из луж – эталонное детство. Всё с ними было ясно, кроме одного – как и где их рожали. Рудольф неоднократно пытался выудить хоть что-нибудь из местных лордов и леди, но ничего толком не выяснил. В конце-концов он сошёлся на мысли, что лезут молчуны из Лесов, а здешним дамам и господам они как камни под ногами – обсудить можно, но смысла нету.

Конечно, это был не единственный вопрос, которым задавался Рудольф в этих краях. Были и другие. Но большинство из них можно было с лёгкой душой списать на таинственные Леса или, в крайнем случае, загадочные желания звёзд. Подобное отношение позволяло легче засыспать, а заснуть в этих краях было трудно. Это всё равно было не его дело. Пусть бог спасает их. Он здесь не за этим.Рудольф разомкнул глаза и зевнул, отогнав сон. Речь тем временем перетекла с унылого ворчания про молчунов в совершенно новое русло. Рудольф не сразу уловил, о чём идёт речь, но вскоре понял – речь шла про здешние останки былого. Сэр Алгермнан рассказывал и приводил многочисленные доказательства популярной теории, согласно которой они были созданы звёздами исключительно для почитающих их обитателей местных краёв. Оставшийся дополнял доказательную базу сэра Алгермнана своими догадками. Однако в них не было ничего интересного, и были они неоднократно озвучивались сородичами говорливого сэра Алгермнана. То, что все местные чудеса былой архитектуры, включая возвышающуюся над всеми особняками полуразрушенную часовую башню-маяк, были созданы отнюдь не любителями жевать болотную травку и выпрашивать у звёзд дары, Рудольф понял с самого начала.

– Невиданные цвета звёздного света во тьме. Двигающиеся. Звучание. – Белорукавник благоговейно притих, видимо вспоминая.– Сэр Алгермнан? – внезапно прервал недолгую паузу Застёжник.Белорукавник резко повернул маску в его сторону и выпрямился, но не произнёс ни слова.– Сэр… – снова невнятно произнёс скучающим голосом Оставшийся.– Вы уже пытались, сэр Алгермнан, – Застёжник уставился на Белорукавника, незаметно положив руку на рукоятку клинка.– Кто вы? – спросил Белорукавник, то ли с яростью, то ли с унынием.Рудольф ожил, но решил не вмешиваться, поглядывая на руку Белорукавника. Оставшийся словно не замечал происходящего вокруг и всматривался в небо.– Цвета! – воскликнул Застёжник, осторожно вытаскивая лезвие. – Они принадлежат звёздам! Их нельзя забирать! Я вас не предупреждал, и зря!

Глаза Белорукавника блеснули, и он вдруг понял. Отскочив назад и с разбегу перепрыгнув железную острую ограду, он помчался вглудь города. Застёжник проводил его взглядом, затем поверулся к Оставшемуся, как будто желая ему что-то сказать или задать вопрос. Но в этот момент он заметил Рудольфа и молчаливо уставился на него, то ли чего-то ожидая, то ли подбирая подходящие слова. Рудольфу стало не по себе.– Я не сэр Алгермнан, – ответил Рудольф, смотря сквозь Застёжника.– Эм… А почему у вас… – Застёжник крутил ладонью по своему лицу.Рудольф вспомнил, что он без маски. Найденные были неудобны, а выпрашивать у звёзд он решил не рисковать.– Потому что я не сэр Алегрмнан.Застёжник бросил на него странный взгляд, и волна паники захлестнула сознание Рудольфа.Ребристый клинок, который Застёжник продолжал всё это время держать, давно упал на землю, а Рудольф продолжал сжимать шею, выдавливая кадык вглубь, не обращая внимания на ничтожно слабые попытки сопротивления. Маска не спала, и Рудольф мог разглядеть её. Но до неё ему не было дело. Он видел перед собой только выпученные глаза, слабо поблёскивающие из её глубин. Попутно он слышал, как сам произносит что-то, но не мог разобрать что именно.

Спустя неопределённое время Рудольф попытался разжать руки, но они вцепились мёртвой хваткой. Осторожно отсоединяя руки от шеи безумца, он заметил, что Оставшийся проснулся и теперь внимательно смотрит на него, то и дело бросая взгляд на труп.– Безумец? – спросил он с наиживейшим интересом, сильно контрастирующим с прежним безучастно-сонным тоном.Рудольф снял с Застёжника маску. За ней сияло налитое кровью чистое лицо, с благородными глазами и орлиным носом. Застекленевший взгляд смотрел в небо.– Видите, сэр? – участливо произнёс над ухом Оставшийся, вглядываясь в сломанную маску. – Чистенько. Боялся запачкаться. Из-за гор.Рудольф глянул на внутренность маски, чистую и белую, обитую белым бархатом.– И?– Сколько их ещё тут, сэр? – спросил Оставшийся в ответ, глядя Рудольфу в глаза.Рудольф взглянул в ответ и задумался.Подобные вопросы, согласно инструкции, следовало обсуждать с другими гостями из неведомых галактик. Некоторые из них являлись бы резидентами за Светлыми Горами и непрерывно информировали о происходящих в тех краях событиях. В том числе и о причинах столь безумных посещений этих тёмных краёв. Это в идеале. Эталонная реакция на событие в условиях существования эталонной Группы и эталонной сети информаторов. Однако у Рудолфа не было ни Группы, ни сети информаторов. Есть лишь полная свобода и абсолютная лень. Наверное, именно так чувствовал бы себя бог. Точнее, никакой не бог, а скорее падший ангел. Связь с богом во всём его небесном многоединстве он потерял, помыслы его нечисты, он скрывается среди безбожников, и всё же что-то тянет его назад, на небеса. Ангел добра, познавший зло. Несправимо испорченный. Рудольф усмехнулся.

– Может, за Светлыми Горами они все такие?– Такие? – спросил Оставшийся, держась за колени.– Постоянно пытаются друг друга убить. Ищут поводы. Там они к этому привыкли, и тут продолжают соблюдать свои кровавые традиции.– Хм, – Оставшийся задумался, уставившись на труп. – А что им тут нужно?– Не знаю, – безучастно и честно ответил Рудольф. Оставшийся явно выуживал из него догадки.– Выясним, – с лёгкой уверенностью произнёс Оставшийся.Рудольф взглянул на него. Глаза из-за желтоватой грязной маски посмотрели на Рудольфа в ответ. Он не мог никак понять, чего это незнакомцу так интересны эти безумц. Один убежал, другой – безумец, третий тоже какой-то… подозрительный.– Откуда такая уверенность? – спросил он.– Вы не знаете про Консорцию, сэр?– Это некая звёздопочтимая леди?Оставшийся глухо засмеялся.– Да, леди Консорция, – ответил он сквозь смех. – Очень умелая и обидчивая.– И что же с ней стало?– Не пережила одной обиды. Обидчик оказался больно умелый.– Я не понимаю.– И не нужно, сэр, – добродушно ответил Оставшийся, сделав жест рукой. – Заботьтесь о себе. Будьте осторожны. И не гуляйте без маски.Рудольф вспомил про маску. Впрочем, это было не так уж критично. С чистой маской гулять опаснее чем без неё.

– Что будете делать с этим? – спросил он Оставшегося, указав на лежащее тело.– Что делать? – переспросил Оставшийся. Внезапно он вспомнил. – А, с этим? – он кивнул на труп. – Ничего.– Разве? – спросил Рудольф, поднимая с земли клинок. – Так здесь его и оставите?– Нет, – неуверенно ответил Оставшийся. – Сначала перетащим в дом.– А дальше?– Придумаем, сэр. Не беспокойтесь.Рудольф направился было к воротам, но что-то всё ещё удерживало его. Он обернулся.– Мне интересно. Если бы меня тут не было, что бы вы делали?Оставшийся взглянул на Рудольфа, а затем повернул лицо к небу.– На всё воля звёзд, сэр. – грустно произнёс он.

Оказавшись за городом, на поле с мелкими подлесками, кустиками и высоковатой травой, Рудольф выбросил маску в ближайшую лужу. Поймав со скуки тростниковую травинку, он начал раскручивать её в руке, обламывая ей каждый сантиметр ствола. Лес грозно и тревожно смотрел на Рудольфа издалека. Насколько Рудольф помнил, слева должны быть Великие Болота. Справа, впрочем, тоже, но не Великие и даже не Болота.Рудольф мало чего-то понимал, чего-то явно не знал, и многое – не слышал. Мало посещал местные приёмы, очевидно же. На лицо профнепригодность. Так или иначе, все эти безумцы – не важны, и точка. Одни прекрасно займут места других. А свалившийся с неба ангел адаптируется.Правильно он сказал – надо заботиться о себе. Вот и позаботимся. Неясно только было, что делать с Леди Баурой.Рудольф поёжился. Вариантов много. Он мог бы разузнать побольше, но уже было поздно. Предстоящее было опасно, но необходимо. Если он не нанесёт ей визит, то в следующий раз визит ему нанесёт она.Волна панической атаки снова накрыла его. Немного понаблюдав за ней, медленно переводя вдох в выдох, Рудольф одумался. Можно прикинуться местным, типичным лордом Рейнхардом, и действовать по обстоятельствам. В крайнем случае оправдаться чувствами к Леди Бауре и её поисками. Где-то посреди этих вариантов витала сладко-солёная мысль, что его визит леди Вефривета может не пережить.

Поправив развесившиеся из-за ветра по лицу волосы, Рудольф обнаружил, что стоит на выгоревшем участке поля. Выгорел он очень недавно, судя по тому, что новая молодая травка ещё не поднялась из-за под земли на замену своим почившим товарищам по роду и смыслу существования. Но Рудольф не видел по пути никакого огня вдали. Не увидел. Осмотревшись, он убедился, что сожжёное пятно имеет вид звезды, семи– или восьмиконечной. Опять местные чего-то выпрашивали у звёзд. Хотя эти звери из Лесов могли сделать то же самое, судя по расказам одного достопочтимого сэра на приёме у Фризгрелдов. Как его звали, Рудольф уже не помнил. Да и кому было дело до его имени? Никому, даже Леди Бауре. Тёмно-бирюзовый костюм с какой-то брошью на груди, любовь к живительным напиткам и крупные блестящие глаза, придающие его рассказам большую экспрессию – вот и всё, что можно было про него вспомнить. А вот рассказы были занимательные. Этот достопочтимый сэр любил забредать в далёкие края и однажды подошёл довольно близко к Светлым Горам. Дальше он идти побоялся, вместо этого решив обследовать Глубокие Леса. Стало точно известно то, что раньше было лишь слухами – в Глубоких Лесах действительно довольно болотисто. Там же он нашёл любопытные постройки, которые были связаны с деревьями. И даже пару раз видел местных лесовских безумцев. Как расказывал достопочтимый сэр, сначала он принял их за плод разыгравшегося из-за темноты воображения. Но пару раз ему повезло столкнуться с ними вблизи. Он слышал их шаги и даже дыхание. И даже больше – он видел, как эти безумцы проводили какие-то ритуалы с небесными знаками. На вопрос, как же сей сэр выбрался из места обитания этих жутких тварей, нормально ответить он так и не смог. Тогда же обсуждали теорию, что лесные психи – это обитатели города, заблудившиеся в лесу. Не всем пришлась она по душе. Однако все сошлись на мнении, что в Глубокие Леса ходить опасно.Впрочем, безумцы были не только в лесу.

К поместью шли несколько тропинок, а также еле заметная дорога, скрытая травой – остатки архитектуры былого города. Но Рудольф решил быть осторожным до конца, осторожно ступая к нему по полю сквозь траву. Приют оказался трёхэтажным, ограждённым высоким забором с каким-то орнаментом, выполняющим функции решётки. К пометью прилегал внутренний двор. Ворота выходили в поле между Лесом и Городом. Рудольф замер и прислушался, ожидая услышать хоть какой-то шум из Приюта, но ничего не услышал. Убедившись, что запертые ворота не скрипят, и просверлив подозрительным взглядом окна, он медленно и осторожно перелез на территорию приюта.Пройдя стенам здания, он снова прислушался. Ничего. Медленно, постоянно прислушиваясь к звукам, Рудольф подкрался к дверям. Сквозь немытое стекло ничего не было видно, а сами двери были предусмотрительно заперты. Вытащив из внутреннего потайного кармана скудные инструменты и немного повозившись, периодически прислушиваясь к внутренним шумам, он медленно и аккуратно открыл дверь, прокрался за неё и также бережно закрыл.

Внутри было ещё темнее чем снаружи. В темноте перед глазами Рудольфа постоянно мерцали невнятные образы, переливаясь разными оттенками и постепенно трансформирующиеся в одноцветные пятна, двигающиеся в направлении взгляда. Спустя некоторое время Рудольф начал немного различать в темноте предметы, отражающие крохотное количества света, который вообще непонятно как попал внутрь. В то же время Рудольф наконец-то услышал какие-то голоса. Часть из них шла откуда-то сверху, часть – из комнат первого этажа. Прислушавшись, он осознал, что голоса из комнат первого этажа не столько являются голосами, сколько приглушенными стонами, вдохами и храпом. Рудольф вспомнил, что он в приюте. Медленно переставляя ноги и пристально следя за любыми возможными звуками, попутно пытаясь разобрать голоса сверху, он начал искать путь наверх.Передвигаясь в потёмках, Рудольф вдруг услышал чьё-то тихое, практически неслышимое сонное бормотание:Внезапно по соседству раздался чей-то сладкий храп. Отыскав, вернее нащупав во мраке лестницу наверх, Рудольф стал осторожно передвигаться по ступенькам, на четвереньках, медленно переставляя конечности. Он внезапно вспомнил, что проворачивал подобное раньше. У него не было приглашения на приём у Гегрецванов, но оно ему и не понадобилось. Вообще приглашения тут имели функцию именно приглашения, а не пропуска, и рассылались они с целью пригласить «нужных» людей. Нужные люди, в свою очередь, извещали о приёме ненужных людей и брали с собой тех, кто был нужен уже им. А спустя некоторое время после начал приёма, когда большинство визитёров уже пробралось на территорию поместья, в котором проходит приём, ворота закрывают и запирают, что ставит перед опоздавшими определённую проблему.

Взобравшись до конца лестницы, в тёмной тишине до Рудольфа внезапно донёсся совершенно чёткий и приглушённый женский голос.Рудольф прислушался.Рудольф никак не мог определить, откуда идут голоса. Они словно разливались по всем верхним этажам.Наступила пауза. Он начал было протягивать руку вперёд, чтобы ползком двигаться дальше, но в этот момент ребристый клинок не выдержал угла наклона и выпал из внешнего кармана.Звук металла, ударившегося об дерево, разрезал тишину. У Рудольфа перехватило дыхание, а темнота перед глазами внезапно стала жёлтой и рассыпчатой.Вслед за этим наступившую было тишину просёк устало-беспокойный голос:– И кто?

Тишину разорвал леденящий, пронизывающий душу крик. Вслед за этим внизу раздались звуки, кто-то побежал, а затем – звук разбиваемого стекла и дикого крика впридачу. Спустя несколько секунд, или несколько вечностей, Вефривета оторвала взгляд от застывших в ужасе глаз Бауры и побежала вниз, на ходу доставая из трости ядовитый кинжал.

Осторожно спускаясь в темноте, она добралась до разбитого окна, шум ветра из которого раздавался по всем соседним комнатам. Осторожно оперевшись на ставни, она осмотрелась. Внизу ничего не было. Или было, но не было видно в темноте. Попытки вглядеться вдаль ни к чему не привели. Она закрыла глаза.– Миледи?Вефривета нехотя повернулась и бросила тревожный взгляд на стоящую рядом с ней Бауру, со свечой. На лице Леди Бауры, невероятно утончённом и тупом, отражался страх, но прежде всего это был страх непонимания. Она не понимала. Или понимала? Мысли сбились в кучу и не желали разделяться. Вефривету передёрнуло. Не зажигая свечи, она бросилась через темноту к главной двери. Она была открыта.Сзади раздались шаги. Несколько бессоных приютцев в белых ночных одеждах смотрели на Вефривету с непониманием и надеждой. Чего они ждут? Что она их защитит?

– Кто это был? – спросила она, не узнавая свой голос.Никто не отвечал. Никто не знал ответа на этот вопиюще глупый вопрос. Сквозь них осторожно прошла Баура и встала рядом с ней.– Вс… – Вефривету снова обнял озноб. – Все здесь?Стоящие впереди обернулись. Кто-то сзади побежал – видимо, проверять спящих.– Кто-нибудь что-нибудь слышал?Впередистоящие замотали головами. Кто-то задумчиво смотрел в пол, словно пытаясь вспомнить. Она повернулась к двери, разглядывая подсвечиваемый свечой замок. Он не был сломан, однако и не был закрыт. Разум поглотила паника. Нащупав в кармане ключ, она закрыла замок и поверулась к приютцам.– Спать. Живо!

Они послушно пошли спать, что-то бормоча про себя. Вефривета взглянула на Бауру. Она посмотрела в ответ ожидающим взглядом. Вефривете стало не по себе от мысли, что в случае чего защищаться придётся ей, Вефривете, одной. Это упитанное личико не сможет себя защитить. Да и вообще, какого чёрта происходит, подумала она с яростью. Теперь даже замки на дверях не защищают от незванных посетителей. Остаётся только чем-нибудь приперать, как ворота. Но приютцы могут открыть. А лучше всего – ставить ловушки. Но в ловушки вместо незванных визитёров попадут приютцы.На втором этаже, помимо одной тщательно закрытой комнаты, были ещё два довольно просторных помещения. Оба напоминали гостинные комнаты, но одно выделялось благодаря множеству склянок, расположенных в больших количествах на полках. Часть из них имела приклеенные рукописи с каким-никаким обозначением содержимого, или причин применения, или мер предосторожности. Остальные не имели ничего, и о их содержимом могла знать только хозяйка Приюта.Осмотр этой части Приюта в свете свечей, любезно поддерживаемых Леди Баурой, ничего особого не дал. Было опрокинуто несколько склянок с настойками на втором этаже, да на битом стекле у окна было немного крови. Вефривета осмотрела окровавленные осколки стекла и, выбрав один, сжала в руке, зажмурив глаза.

– Что думаете?Что я думаю? Вефривета раскрыла глаза и взглянула на Бауру. А на кой чёрт тебе сдалось, что я думаю? Лучше бы сама подумала, о себе самой. Хорошо, если звёзды не приведут сюда кого-нибудь ещё, на все эти крики. Всё-таки Леса близко, а на небе звёзды горят.– Кто бы это не был, он был не один.– Почему? – спросила с интересом Баура.– Крики. Прыжок через стекло.– Может, Лесные?Вефривета задумалась. Баура, заметив задумчивость Вефриветы, сочла её за согласие со своими догадками и решила продолжать.– Лесные, да. Забрались сюда. Полезли наверх. И вдруг сошли с ума в темноте. Испугались чего-то, может этих стекляшек, – она мотнула головой в сторону склянок. – Закричали. Побежали. Выпрыгнули.Закричали, побежали, выпрыгнули. Вефривета всё ещё думала. Конечно, это могли быть Лесные. Крик… ну что, крики могут быть разными. Но дверь-то! Дверь!

– Вот что, миледи.Баура внимательное уставилась на Вефривету.– Если это Лесные – что ж, испугались, сбежали и пусть с ними. Но если это не они, то… – Вефривета грозно подняла трость, потрясла её и замолчала в задумчивости.Баура не стала ждать.– И?– Испугался один. И сбежал один. Второй здесь.Глаза Бауры расширились. Вефривете пришла в голову мысль, что она боится. Не-ет, это не от страха. Это от жажды охоты. Бауре было весело, и всё происходящее её определённо увлекало и развлекало. Вефривета интересом разглядывала её глаза, блестящие в свете свечей. Интересно, подумала она, как много они повидали?– Не желаете уйти? – внезапно спросила Вефривета, вглядываясь в глаза Бауры.Вопрос был невообразимо необычен, буквально невозможен. Такого не могла себе вообразить даже Леди Баура. Вефривета выругала себя за то, что не сдержалась и ляпнула подобное. Но Баура на удивление быстро пришла в себя.– Вы… Вы предлагаете мне прогуляться с вами, миледи?Она хоть и с трудом, но всё-таки поверила своим ушам, однако понять суть предложения она не смогла. Да и никто в Городе не смог бы.– Конечно, я бы сопроводила вас. Но я не могу оставить этих бедных глупцов тут одних, когда тут происходит подобное.– Что с вами?И правда, что со мной? Баура с какой-то тревогой посмотрела на неё. Вефривета вдруг осознала, что слишком уж пристально смотрит в глаза Бауре, и отвела взгляд. Никак не могу удержаться, с детским недовольством подумала она. А надо. Ещё слишком рано. И скоро в сон будет тянуть.

– Итак, давайте сначала тут всё осмотрим. Потом посмотрим, не осталось ли чего-нибудь снаружи. А потом я вас провожу в Город. И?Баура кивнула.Внутри Приюта ничего нового не было. Убедившись в этом, Вефривета достала со средней полки серванта одну из безымянных склянок красного цвета. Внимательно вглядываясь в содержимое при свете свечи, она открыла её, приподнесла горлышко к носу. Видимо, убедившись в правильности выбора, она её закрыла, потрясла склянку в руке, открыла и выпила залпом. Баура, не понимая что это было, вопросительно глядела на Вефривету.– Против сна, – ответила на её немой вопрос Вефривета.– А против чего ещё есть? – спросила уже вслух Баура.– Против болотной сыпи, против яда, против вопросов…– Надеюсь, последних у вас ещё хватит. – заметила Баура.Вефривета пропустила её слова мимо ушей, прислушиваясь ко внутренним ощущениям от выпитого.– Против сна я и сама пью, – начала рассказывать Баура, найдя что-то общее между собой и Вефриветой. – Часто приходится посещать приёмы, порой забываю. А вот мой брат с собой носит, чтобы в случае чего не уснуть. Как-то предлагал и мне брать их с собой. Я, конечно, отказалась. Не вижу, почему звёздопочтимая Леди Баура должна носить с собой настройки против сна. Прямо как какие-то болотные бродяги, клянусь звёздами. На одном из приёмов – не помню уже, у Физгрелдов кажется – один сэр рассказывал. Ох и знатный он любитель был бродить за Городом. Право, я и сама как-нибудь надену камзол, как у… впрочем, неважно. Брюки, камзол, ремнями опоясусь, что там ещё… Ботфорты? Маску, ещё что-нибудь… Никто за леди меня не примет в таком виде, конечно, и так можно будет самой гулять-бродить за Городом. Столько всего можно будет рассказывать!

Баура умолкла и стала куда-то в пространство, целиком погрузившись в грёзы, о сладости которых свидетельствовала её улыбка. Вефривета пригласила её наверх, а после её ухода спустилась вниз. Проверив приютцев, часть из которых никак не могла уснуть, и дав им выпить снотворящей жидкости, она заперла их и вышла из Приюта. Не стоило им это пить, внезапно вспомнила она. Иначе они только дольше у меня задержатся. Но случай этот особый, поэтому и меры будут особые. Хотя скорее этот случай необычный, так как «особый» случай – это ведь часть случая «обычного», просто редкая, особенная. А сегодняшний случай – не обычный.Её размышления прервало неожиданное желание уснуть самой. Резко преодолев эту совершенно идиотскую сиюминутную прихоть, она остановилась под разбитым окном, разглядывая под ним в свете звёзд землю и траву. Ничего, кроме тех же осколков стекла, часть из которых была в крови. Вефривета глянула в направлении взгляда окна. Там были Леса, тёмные и неприступные. Сколько раз она туда ходила и всегда замечала, что Леса не такие уж и тёмные. Однако со стороны Города Леса всегда тёмные, мрачные, прямо как сам Город порой. Поняв, что без свечей она тут больше ничего не найдёт, Вефривета вернулась в Приют и отправилась наверх.Леди Баура восседала на стуле, откинув одну руку и поддерживая другой свою головку, облокотившись на столик с отрывками и черкалками. На мгновенье Вефривета заметила её горящие глаза, смотрящие в никуда. Она уже побродила за Городом и теперь рассказывала на очередном приёме о невиданных никем чудесах.

Эвелина проклинала себя за то, что не прикончила этого идиота на скамейке сразу же. У ведь как чувствовала, глядя на эту усатую морду, что что-то с ней не так. Он ведь следил за ней, а она считала что он спит. Чуть не убил. А что если он продолжил гнаться за ней? И вот Усатая Морда уже подкрадывается сзади, с ножом в руке, всё ближе, и ближе, и бли...Она оглянулась. Видимо, он стоял за стеной. Поджидал снизу. Затаился в тени, подглядывает за ней. Дождётся когда она заснёт, и задушит. Или будет долго разрезать по кусочкам. Или приведёт к этим безумцам, и последним элементом в этой истории будет её тело, покачивающееся в такт ветру, и наклоённая вниз голова.Нет! Но эти жуткие мысли не давали ей уснуть. Возможно, она бы смогла отдаться на волю сновидений, если бы вместо этой мерзкой постели была та самая, пышная и тёплая, которой она была достойна.Оборвав себя на этой мысли, Эвелина взглянула на город. Взгляду было не за что зацепиться. Вглядываясь в пересечение тёмных фигур домов, леса и тёмно-серого неба, Эвелин заметила слабо мерцающие зелёные огоньки. В ответ им у Эвелина столь же слабо сверкнуло несколько воспоминаний.Бежать отсюда, бежать. А что тут делать? Ждать, когда в одну прекрасную ночь она тоже пропадёт без следа? А ведь её даже никто искать не будет. И придётся ей делить чужую судьбу, пав жертвой жаждущих внимания звёзд. Итак – бежать.

Вдруг её передёрнуло. Она уже видела это. Точнее думала. Всегда. Каждую ночь она точно также планирует бежать из города, но после сна напрочь забывает об этом. Если она хочет бежать, то ей придётся оставить сон и выбраться хотя бы из города.Резко вскочив с постели и переодеваясь, Эвелина продолжала смотреть на мигающие вдали зелёные огоньки. Она где-то там, бегает вместе с местными идиотами и прислуживает им около этих огоньков. Или сама вызывает их. Эвелина начала осторожно спускаться. Усатая Морда ждала. Эвелина не обратила внимания. Отряхнувшись после прыжка на травянистые камни, она замерла и прислушалась. Двое? Где-то слева, о чём-то бурчат. Или мурлычат. Скорее курлычат. Бормочут… О чём? О том что одна дурочка сбежала, идя за звёздами, и исчезла без следа. Глупая, глупая дурочка. Осторожно ступая в темноте, избегая света фонарей, Эвелина пристально изучала окна на своём пути. В тёмных окнах она видела глаза, лица и даже Усатую Морду, которая шла следом, играясь с ножом в руке, осторожно выглядывая из-за переулков. Светлые в большинстве своём были наглухо завешаны занавесами, но в некоторых виднелись фигуры, с некими предметами в руках, сидящие у огня, открывающие рты, якобы разговаривающие. Какая-то глупая дурочка с бледным лицом, убежавшая на зов звёзд и медленно обтирающая окно желтоватой тряпкой. А тем временем из тёмных окон смотрели жадные глаза и лица. Следили за каждым действием дуры в маске. Они всё знали, или обо всём догадывались. Но ей было всё равно. Это была последняя ночь.Двухуровневые причудливые обители сменились менее причудливыми и более похожими друг на друга, но всё ещё различными. В голову Эвелине пришла идея попросить кого-нибудь из их обитаталей приютить спутницу. Можно будет прикинуться местной, заигравшейся ночью идиоткой. А завтра продолжить путь. Но сначала маску снять. Она отогнала от себя эти мысли. Не похожа.Внезапно Эвелина осознала, что идёт с закрытыми слипшимися глазами. Не ясно как долго. Однако чуть дальше под дорожке обители заканчивались, и начиналось свободное поле с полулеском. Дальше – лес и болота. Болота и лес. Лесоболота. Тем временем на небе горели звёзды, манящие глаз.