Текст книги "Туата Дэ (СИ)"

Автор книги: Mary Renhaid

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

Глава XXXII

Когда Тампест повернулся к Рабе – просто посмотреть, что тот предпримет,– но обнаружил, что дегенерат-немец уже смотрит на него.Его большие, бледные губы шлепали, пытаясь вымолвить хоть слово,а из крупных как дешёвые мельхиоровые блюдца, глазищ потекли оловянные ленивые слёзы.

Тампест придал себе равнодушный вид отвернулся от своего соседа, чтобы тот даже не смел подумать о том, что полковник ему поможет.

Те, кому нужна чужая рука,чтобы встать с колен – недостойны, чтобы им её подавали.

Те же кто может встать сам – легко обойдутся и без помощи.

Макс Рабе был из тех,кто недостоин.

Он требовал помощи от полковника – но с чего бы полковнику помогать Рабе? А перебравшись,с его помощью, через границу, он бы потребовал помощи от Англии – но зачем он был нужен Англии?

И так всю жизнь, всю его жалкую жизнь Рабе бы выпрашивал, молил, молился… И никому не был нужен.

Прикрыв глаза, полковник всё же наблюдал за происходящим – но уже не имевшим к нему отношения. Это было забавно.

Устав проговаривать свои молитвы к молчаливому и безответному как каменный идол Тампесту, он опустил руки на колени и склонил голову. Было видно как мышцы этого урода напряглись, а кулаки сжались. Неужели он, хоть раз в своей жизни, решится на что-то?

– Понятно, – спокойно сказал капитан Министерства.

Нет. Плечи Рабе расслабились и он вытер вспотевшие ладони о старые брюки. И, подняв голову, он таким же умоляющим взглядом посмотрел на капитана, моля его поскорее закончить этот странный, длинный и нудный спектакль. И как он закончится знали все, – включая самого Рабе.

Но скучное представление продолжало длиться, длиться и терзать. Синие болотные огоньки газа, горящего перед дулами штурмовых факелов вели и вели его в никуда. И свет всё никак не зажигали…

– Понятно, – повторил капитан Госбезопасности и кивнул головой.

Выходя на платформе вокзала в Гамбурге, полковник Реджинальд Тампест врядли помнил, унесенное из его головы, как дым ветром, имя бывшего рядового транспортных войск Министерства Госбезопасности Германской Республики – Макс Рабе.

Лишь мысль скользнула, по краю сознания. О том, что надо будет, всё-таки, повторить запрос по поводу сорока комплектов пехотных факелов и двух автомобильных “Саламандр”. Уже напрямую, через Селестина.

Простите, сэр,– ответил окружной прокурор , – Но врядли так просто я могу отдать заключённого, без пяти минут осужденного…

Я разве сказал – « забрать»? – перебил его смуглокожий темноволосый британский офицер, – Он совершил уголовное преступление, – с важностью, будто от него зависят судьбы мира, чиновник кивнул, – Этот ублюдок убил солдата союзных войск. Кто знает – чего всему Свободному Миру может стоить такая неподходящая выходка – во время всех этих беспорядков. И как разыграют эту карту коммунисты и их профсоюзные блюдолизы из “Юманите” и “Нойе Дойчланд”.

Судебный чиновник снова важно кивнул, будто бы что-то понимая в таких делах. Во всяком случае, ему была приятна его причастность к потаенным шестерням мирового управления.

– Тем более, что судьба уголовника никак не может заинтересовать офис военного губернатора, ни командование оккупационных сил. Он ваш. Делайте с ним, что хотите. Всё ,что положено.

Тогда…

Тампест скрипнул зубами, изображая незаинтересованность:

-Дело контрразведки, – сказал он весомо, – Мне надо всего лишь задать ему несколько вопросов. Дальше – он ваш.

Это ведь не так сложно организовать? – уточнил он.

В доме свиданий, при следственном изоляторе, несомненно нашлись бы место, – прокурор коснулся кончика носа,– Но он не говорит кроме как по-французски.

Переводчик не потребуется, – отрезал Тампест.

Тусклый свет лампочки под потолком почти не отражался от бетонных стен

Заключённый уже ждал – закованный в полные кандалы. Глаза сверкали красным светом из-под копны черных волос.

Ну, хоть вымыли, выбили из него вшей.

Полковник вздохнул. Дюпре… Как всегда– зарос, опустился. Можно даже не гадать – как его занесло на конголезский корабль. Он искал работу. Не в том смысле, что готов был от отчаянья хвататься за даже за должность посудомойки в отеле. Он опять хотел вернуться в Му. Но время Дюпре прошло. Он специалист, высококлассный специалист по тяжёлой артиллерии. Но то, из чего его учили стрелять уже доживало своё время в укрепрайонах на островах у китайского побережья. Старое отступало под натиском нового. Правильного или нет – будет видно.

Это далёкое будущее, размытое и неконкретное, сейчас не интересовало полковника.

Важно то,что прямо сейчас, на Му системы– самоходные или установленные в кузовах грузовиков, – калибра свыше четырёх с половиной дюймов запрещены.

Жирная мина безоткатки, в этом случае, куда лучше снаряда.

А безоткатчик из Дюпре всегда был никакой.

А что до обычных зуавов, способных нажать на спусковой крючок – так их везде везде было много. Кому он был нужен…

И Дюпре опять остался ни с чем. Хорошо, хоть смог наняться в обратный рейс, до Европы – а не спиваться там или просто получить пулю в лоб. Пуль тоже везде было нынче много.

Je ne pensais pas, – начал Тампест, глядя на дрожащие от натуги руки, прикованные к металлическому столу, на сжимающиеся и разжимающиеся кулаки, – Que la prochaine fois que je te verrais, tu serais en prison.

Он задрожал, будто от малярии, и начал выплевывать слова по отдельности, как будто выхаркивал перед каждой фразой кусок мокроты из лёгкого.

C'est toi. Je veux dire, VOUS, mon patron. Chef. Monsieur le Je t'attendais. Дай сигарет.

Тампест рассмеялся.

Я никогда не курил сигареты. Ты это знаешь. Quand vas-tu arrêter de t'exhiber, espèce de salaud? Ты же прекрасно говорил по-английски.

Вы же не фехтуете, де Ланда!– задыхаясь, крикнул ему лицо Бовеса, молоденький офицерик– кандидат, прижатый к белой стене градом сыпавшихся на него ударов, – Вы рубите! Как крестьянин – сухую яблоню! Или партнёра – за игорным столом! Разве вам такое оружие нужно? Топор… Половинка овечьих ножниц… Поварской нож!

Его тоненькая кавалерийская сабля, чьё лезвие уже по краю было основательно выщерблено, ещё раз вздрогнула и жалобно зазвенела, приняв на себя удар тяжелой, ураново-чёрной – и такой же жгучей как и радиоактивный металл, – древней стали с клеймом толедского мастера.

Сила нанесённого удара, болезненным жаром, проникла через эфес, обжигая изнутри намертво закостеневшие пальцы и погаснув только где-то в районе поддавшегося. согнувшегося, спружинившего локтя.

Его противник, взметнув пыль каблуком, будто закончив огненное па самбы, неожиданно открылся, будто приглашая, нанести удар.

Но выбившийся из сил Бовеса прислонился к стенке и опустил левую руку с намотанным на нее в несколько слоёв плотным плащом – от удара, может, и не защитит, но мотавшаяся как плащ тореадора ткань могла отвлечь внимание противника от твоего оружия. Жаль, что желтоглазый де Ланда ни разу не купился на эту уловку.

Его глаза горели как две капли расплавленного золота под черепом – говорят, индейцы так казнили белых, если их удавалось захватить, и участь жалких, раздавленных тяжестью своих панцирей, ослабленных болезнями и ранами, у которых в глазницах, как в литейной форме, застывало расплавленное золото, которого они так жаждали при жизни, была страшна.

С шипением испарив живые, настоящие глаза де Ланды, индейское золото отказывалось застывать, разогреваемое его злобой и яростью. Капли расплавленного,тяжёлого солнечного металла прожигали летающую в воздухе толстую ткань плаща. Свет от него просвечивал насквозь все его хитрости и уловки – и юкатанец ловил его саблю широко, толстой й лопастью своего меча, покрывая хрупкую сталь зазубринами…

Он использовал эту передышку, чтобы хоть немного восстановить силы и отдышаться. Его грудь под белой рубахой ходила как кузнечные мехи, всасывая горячий воздух внутрь перегретой топки его сердца. Солнце сверкало маленькой звёздочкой в крупной капли пота, что дрожала на кончике его черных овечьих кудрей.

Он глядел через неё на противника, исподлобья, будто увидел его впервые. И эта капля будто была линзой – всех путей времени, приведших его сюда. А он находился в фокусе… Пятно, солнечный зайчик на белой стене.

Когда же это началось? Да, кажется, с год назад.

Господа! Благородные доны! – слегка шепеляво, но громко и отчётливо, произнес переступивший медленными, маленькими шажками старый дон Рибейра, высохший как медуза на песке, кивнув на заботливо поддерживашего его за локоть гиганта, одетого как придворный, – Позвольте вам представить моего дальнего дальнего родственника, четырехюродного племянника по линии моей давно покойной сестры, юного дона Хосе Мария Ипанема-да-Кастилья и де Ланда… Проездом из наших вест-японских колоний – весьма сильно помогшим мне с навести порядок в книгах и смогший наконец, разобраться с нерегулярным поступлением доходов от моих имений в Новой Гренаде …

Запутанным родством всех ветвей своих родов, порой столь древних, что восходили ещё ко временам короля Родериха, интересовались, наверное, только патриархи старинных кастильских семей. Поэтому в пространной речи дона Рибейры, вроде бы оставшегося последним из когда-то многочисленного семейства, интерес вызвало только то, что у него нашелся родственник. И то, что обедневший дворянин всё-таки не продал свои имения в Вест-Японии и Новом Свете, как это говорили злые языки.

Это было даже интересно, поскольку старик очень сильно нуждался. Но вот, устроил приём. И даже…

Мой почтенный дядюшка, – зарокотал за горизонтом, сразу всю заполняя залу, далёкий гром и все не сразу поняли, что это заговорил гигант, -Преувеличивает мои заслуги.

Загорелого до бронзового оттенка, опаленного безжалостным солнцем, как чиркающий мотыгой по сухой каменистой земле юкатанский пеон или скотовод, великана было трудно принять равным себе – несмотря на то, что его манеры и кастильский выговор были безупречны.

Несмотря на все эти прискорбные волнения негров, метисов и индейцев в колониях, мой дядюшка, смог вполне самостоятельно оградить и даже приумножить, пожалованное ему вице-королем и Его Величеством….

Это была самая длинная его речь на том званом ужине. Его экзотическая внешность привлекала внимание, но на вопросы он отвечал сухо и односложно

Бовеса был там – как и многие желающие выпить и покутить за чужой счёт. Ему ещё тогда подумалось, что неразговорчивость этого андского дикаря – происходят от его необразованности и неумения держать себя в обществе.

Хотя, в нём и чувствуется кастильская кровь, но она явно сильно разбавлена индейской. А его жидкий и примитивный мозг не приспособлен ни к чему кроме дикарской жизни под сенью жарких джунглей и гор. Он, определённо, должен едва ворочать челюстями,как мельничными жерновами, прежде чем что-то сказать,помогая медленному ходу мыслей. Природа, определенно, пожертвовала внутренним пространством черепного свода, ради пропорционального утолщения кости, способной выдержать даже косой удар сабли с седла. Просто живое торжество идей этого француза… Как его там? Ах да, Ламарка. Только то,что нужно. Всё прочее, непотребное для существования в гуще безжалостной кавалерийской рубки, природой отсекалось – иногда даже буквально, вместе с носом, отрубленным саблей какого-то конника-льянерос, видимо, тут же им и убитого. Согревать и без того жаркий воздух сельвы латинских колоний для вдоха не требовалось. А мерзкий запах военного общежития и предместий тамошних городов – пожалуй и вовсе лучше не ощущать.

Для чего ещё могли потребоваться хрящ и несколько кожаных тряпочек– согласно Ламарку?

Только для женщин.

Но врядли этого ацтека интересовали такие глупости.

Будто спеша возместить потерянное, поверх костей, наросли пласты наполненных взрывной энергией упругих мышц, набухающих при самом лёгком движении его рук как взбудораженное дрожжами тесто. Пальцы, похожие на кузнечные клещи. Толстый костяк, несущий это мощное и тяжёлое тело – невозможно было поверить,что этому ящеру всего пятнадцать лет.

Но только не мозг, приспособленный к тонкой и сложной работе мысли….

Мои заслуги в этом деле были столь ничтожны… – придерживая, хрупкую как сухая веточка ладонь дрожащего вовсе нет старости согбенного старика

Он полагал так – до того, как внезапно появившийся наследник старого гранда, не только получил хорошие рекомендации, юкатекский дикарь всё-таки выдержал экзамены в Сан-Фернандо, и сонное болото провинции Кадис всколыхнуло слухами о том каких денег стоило дону Ребейре получить нужные рекомендации, ускорить рассмотрение кандидатуры своего почти перезревшего “родственничка” комиссией.

Когда им повезло попасть в один полк они стали встречаться – чаще, чем на в коридорах и аудиториях толедской Пехотной академии. Ему пришлось говорить с этим…

И тогда он понял – нашедшийся племянничек старого дона не особенно любит открывать рот просто так.

Де Ланда был вежлив, аккуратен…. Но говорил мало. Он, казалось, точно выбирает каждый момент– когда должно быть произнесено именно это слово и ничего больше.

Тут не помогало даже вино. Вежливо улыбаясь, андский великан с искусственным керамическим носом, поглощал его как дождевую воду. Оно совершенно не пьянило его – или, по крайней мере, – это было незаметно.

Это, а так же его тяжёлый характер, обособили его, отгородив от офицерского собрания каменной стеной молчания. Впрочем…

Он не подслушивал тогда, совсем. Но бригадир орал на де Ланду при всех – за плохую выправку его людей. А потом и вовсе схватил за пуговицу и одним движением сорвал её – что-то не понравилось ему во внешнем виде…

Хотя это было невозможно, -"дикарь" ничего не делал так, чтоб это надо было переделывать и Бовеса это знал, – генерал нашел к чему придраться. Может, быть даже и вовсе, выдумал…

Знал это и сам де Ланда. И, вместо того, чтобы молчать – возразил. Что он там сказал, Бовеса не услышал. Зато ответ… От ответа генерала затрещали жёлтые древние камни казарм:

Вы забываете своё место! Де Ланда или как вас там… Вы осмелели! Дон Рибейра усыновил вас, – хотя, я считаю это причудой, но уважаю решение стареющего, почтенного гранда. Но даже это не даёт вам всех поколений его славных рыцарских предков, восходящих к Алонсо Кастильскому. Ни их благородства, ни ума! Смирно! И извольте глядеть прямо! И слушать! Если вам это не так трудно…

Бовеса поспешил прочь, не слыша, да и не прислушиваясь к дальнейшему разговору. Ему было всё понятно. Никакой родственник у дона Ребейры никогда не находился. А может… Новичок редко улыбался и смеялся – как и редко разговаривал. Но когда все же открывал рот, то жемчужно-белых зубов там было явно побольше, чем положено по человеческой природе. Может, это лишь глупые мысли, но в то, что де Ланда мог убить его и съесть – поверить было можно.

Но всё же, он задал ему именно этот вопрос. Ответом ему послужила оплеуха. Горячая и тяжёлая, как древний известняк статуй из собора, ладонь ударила лейтенантика и тот упал на дощатый пол. Мир в его глазах двоился, а голова гудела будто колокол.

Его кровь вскипела, он тут же схватился за саблю… Де Ланда не успел бы достать свою – но его схватили за руки и оттащили. Ссора – дело обычное, даже исподволь поощряемое. Но даже у убийства в Кастилии есть определенные правила.

Обжигающая как огонь, ураново-черная сталь рассекла воздух наискось, крест накрест Ублюдок крестил и крестил его железом, будто как священник на отпущении грехов .

Бовеса не мог не то что наступать – даже вынырнуть из этой острой стальной купели, хоть на мгновение,чтобы сделать спасительный вздох. Несмотря на то, что он был одним одним из лучших в рубке и на манеже, сейчас, он мог только обороняться, расчетливо и терпеливо – дожигая оставшийся в медленно, но верно остывавших и слабевших мышцах жар.

Вы недостойны этого клинка!– выплюнул он ему в лицо, вязкие как горячая, болезненная слюна, слова.

Мысль что хитрить недостойно, как и причин, толкнувших его в этот поединок, так и его дворянского достоинства. Но ублюдок не достоин соблюдения правил чести. Де Ланда разозлится, откроется, совершит ошибку. И это он будет отпускать ему грехи, разрезав косым ударом лёгкое!

Заставит признаться его – на смертном ложе, – как он заставил старого дона Барраса, как он подкупал чиновников из геральдического департамента, вписывая свое выдуманное имя…. Во всём!

Вы не дворянин! Никогда им не были! – прохрипел он.

Следующий удар тяжёлого прямого клинка урановой рапиры, будто летавшего в порывах яростного урагана,только одетого в белую рубаху, который он только чудом смог отразить своей саблей, наносился со всей силой, грозившей уже даже не рассечь глупого Бовесу, наискось от плеча до левого подреберья – а просто вбить его между известки и кирпичей .

И НИКОГДА ИМ НЕ БУДЕТЕ !

Глава XXXIII

– Сэр, я...

Женщина запнулась, бросив жалобный взгляд на вышедшего из автомобиля Бича. Она дрожала. То ли от холода, то ли от вида наведённого на неё "Лока" девятой модели в руках агента Борверса Милтса, – определить сложно.

Ведь проблема была более комплексной.

– Ну что вы, мисс Атлостарвинта? – Борверс скорчил печальную гримасу, целенаправленно издеваясь. – Только не плачьте. Наш тихий юмайкаловский омут оказался не таким уж и тихим, верно? Оказался наполнен чудовищами вроде меня и моего коллеги, которого вам так просто удалось наебать. Но никогда не знаешь, кого встретишь во тьме на пассажирском сиденье.

"Тьма на пассажирском сиденье"? Буч узнал название книги о детективе Порваче Колла, которого по ходу сюжета раз тридцать обманули женщины всех возрастов и размеров. Должна была быть и тридцать первая, – роковая красотка Жанжет Лели. Но вместо концовки автор книги выдал клиффхенгер и благополучно сдох под колёсами какого-то грузовика по прибытии на Цугшелло. Спустя несколько дней после публикации книги по всему спиральному рукаву.

Милтс иронизировал. Может, случайно иронизировал. А может, просто спизданул ахинею, – чёрт его поймёт...

– Кстати, как ваше пристрастие к мальчикам допубертатного физического возраста? – старший агент планетарной безопасности ухмыльнулся. – Очень вкусное досье. Бич, ты хоть представляешь, что за дамочка сейчас перед тобой?

Раздался порыв холодного, как Фортуна, ветра. Он удалил остатки тепла из автомобиля вместе с примесями сигаретного дыма под потолком. Женщина отступила на шаг. Яйца Бича сжались. Член принял более компактную форму для адаптации к неожиданному понижению температуры.

Только жопа Бича была в тепле. Она собирала кровяные налоги со всего тела, вела конкурентную борьбу с головным мозгом, вечно жировала. А сейчас советовала залезть обратно в автомобиль, на законный и тёплый трон.

– Какая-то преступница галактического масштаба? – предположил детектив Бич Йосс.

Он хотел добавить что-то про Жанжет Лели, но не стал. Продуктивный день закончился, и сонливость стучала в двери разума, злобно давя на голову Бича мёртвым грузом.

– Весьма обобщённое описание, – дал оценку его теории агент Милтс. – Мисс Атлостарвинта унесла жизни детей, количество которых в одиннадцать с лишним раз превышает число пропавших в результате местного инцидента.

– Ты серьёзно? – Бич с подозрением глядел на незнакомку, отказываясь верить в услышанное.

Какой-то немыслимый ужас. Борвер, скорее всего, как-то преувеличивал отрицательные заслуги бедной женщины.

Логика подсказывала, что услышанное вполне возможно, – если в каждом из девяти обитаемых спиральных рукавов похитить с какой-нибудь планеты несколько дюжин школьников. Но маловероятно. Иначе бы после случившегося инцидента на Юмайкалу прибыли не планбезовцы, а сотрудники службы безопасности корпоративной коалиции.

Хотя, если предположить, что сотрудники планетарной безопасности ещё не отправили сведения об инциденте своим коллегам свыше, то слова Милтса верны. Наверное

Это всё, о чём смог подумать Бич в данный момент.

– Абсолютно серьёзно, Бич, – ответил агент Борвер. – Это ты ещё не знаешь про то, что она с ними делала до и после умервщления. К своему счастью. Хоть какие-то шансы уснуть ночью имеются.– Мисс, – детектив обратился к Атлостарвинте. – Вы имеете какое-либо отношение к произошедшей пропаже детей с экскурсии?– Нет, – жалобно ответила незнакомка, отрицательно мотая головой.– Конечно же она имеет отношение к этому делу! – воскликнул Борвер. – У этой дамочки огромный опыт в манипуляции детьми.– Может, у неё были сообщники? – предположил Бич.– Вполне вероятно, – согласился Борвер.– Милтс, а почему это мы ещё разговариваем, вместо того чтобы скрутить девку и отправить к твоим "коллегам"?– Потому что ситуация щекотливая, – ответил Борвер. – Мои коллеги моментально укажут её в отчёте, отчёт быстрым темпом дойдёт до СБКК и нашу педострастную рыжулю отправят прямиком во второй спиральный рукав. Какой бы важной работой они не занимались, в первую очередь следует позаботится о нашей скромной планетке. Так что роковую рыжулю мы забираем с собой. У тебя есть наручники, Бич?– Нет, – сообщил детектив.– И у меня нет, – Милтс задумался. – Мисс Атлостарвинта, при малейшей попытке закричать я вас убью на месте. Бич, ты ведь совершенно точно не облажаешься, если я отлучусь ненадолго к своим?– Да нет, – ответил Бич.– Прекрасно, – обрадовался Борвер. – Держи мой пистолет и не спускай с неё глаз. Ничего не слушай. Если что – стреляй по конечностям. В первую очередь по ногам. Если попытается убежать в сторону космопорта, орать или как-то привлекать внимание – стреляй в голову.– Давай лучше я к ним схожу, – предложил Бич. – Ты лучше меня с этой дамочкой управляешься, а это сейчас главное.– Нет, Бич, – сказал старший агент СПБ. – Сейчас я решаю, что главное, а что нет. А прямо сейчас главное – не налажать с нашей временной конспирацией.– Почему бы просто не связать её? – поинтересовался Бич.– У тебя есть верёвка? – спросил Борвер в ответ.– В багажнике должно что-то быть.– Ну вот ты и проверь, что там в тебя в багажнике может быть, Бич.Озираясь на старшего агента планетбеза и преступницу галактического масштаба, Бич подошёл к задней части своего автомобиля и открыл багажник. Здесь был инструментарий, пара жёстких толстых тросов, два малолитровых контейнера с водой, и ещё всякая просящая выбросить её прямо сейчас мелочёвка. Верёвок не было от слова совсем, а тросы никак не подходили.– Нет тут нихуя, – Бич закрыл багажник.– Я так и думал, – произнёс Борвер. – Это неизбежно. Да и займёт минутки две в лучшем случае.Он осторожно, – так, чтобы Атлостарвинта продолжала быть мишенью со стопроцентной вероятностью поражения, – передал энергетический пистолет Бичу. Детектив впервые держал энергетическое оружие в своих руках. Оно было, как минимум, в полтора раза легче самого лёгкого огнестрела, который когда-либо в своей жизни держал Бич. Настоящий символ Коалбеза. Лицо Атлостарвинты стало серьёзным, словно она над чем-то плотно задумалась. Вдали сверкнуло пять сверкающих белых линий. Километрах в ста отсюда, не меньше.Бич отвёл свой взгляд с раскатов дальнего юмайкаловского грома на старшего агента Борвера, но того уже и след простыл. Детектив пристально посмотрел на Атлостарвинту, повернувшую голову в сторону космопорта. Должно быть, она смотрела за Борвером, но это было не важно.– Послушайте меня, мистер Йосс, – обратилась к детективу Атлостарвинта, осторожно опуская руки. – Это всё чистой воды недоразумение. Совершенно идиотское недоразумение. Вы меня с кем-то спутали. Я никоим образом не причастна ко всем этим ужасам, о которых рассказывал сейчас ваш коллега. Массовые убийства детей, серьёзно? Вы в это сами-то хоть верите?– Держите руки вверх, мисс, – предупредил её Бич.– А то что, а? – улыбнулась Атлостарвинта, медленно поднимая руки обратно. – Убьёте меня? Потому что этот крендель приказал?– Потому что вы меня обманули, мисс, – ответил Бич.– Все друг друга обманывают, сэр. И ничего, мы всё ещё существуем. Как жили, так и живём. Не будьте ребёнком.– Я не знаю, кто вы, мисс... – Бич замялся. – Алла Старвинта?– Атлостаринта, – поправила незнакомка.– Я не знаю, кто вы, мисс Атлостарвинта, – повторил Бич, отступая на шаг для сохранения безопасной дистанции. – Но мой "коллега" из Планбеза куда более осведомлён о вас.– Да нихуя он не осведомлён, сэр, – усмехнулась Атлостарвинта. – Всё, что может этот кретин, – читать досье из своей базы данных, составленные из массы злобных доносов. Доносов написанных бывшими любовниками, обидчивыми соседями, предыдущими работодателями и так далее. Вы, сэр, просто получили неправильные сведения из шайперфимской базы. А он, – он получил вылепленный обществом кусок грязи.– Понятно, – сказал Бич. – Так кто же вы такая, мисс?– Послушайте, я просто, как это называется, "специалист по экстракции", – женщина нахмурилась. – Такой же наёмник, как и вы, сэр.– Где похищенные дети? – спросил Бич.– Они все мертвы, – призналась Атлостарвинта. – Кроме одного.– Что вы с ними сделали? – поинтересовался детектив.– Я ничего с ними не делала, клянусь! – ответила Атлостарвинта. – Это всё мой напарник. Он утопил КЛА вместе со всеми детьми.– Всеми? – переспросил Бич. – А секунду назад вы мне сказали, что один якобы жив!

– Ну вот и всё, – вернувшийся Борвер быстро приблизился к Атлостарвинте, скрутил её руки за спину. Раздался металлический щелчок. Атлостарвинта не сопротивлялась. Вместо этого она испуганно озиралась по сторонам, словно загнанное в клетку дикое животное. По какой-то причине Бичу нравилось её текущее поведение. Это было приятно. – Она что-нибудь говорила?– Да, – Бич опустил энергетический пистолет. – Что все мертвы, кроме одного.– Что, кровожадная вампирша оставила одного на запас? – с усмешкой констатировал Борвер, провожая рыжеволосую преступницу на заднее сидение автомобиля. – Я не удивлён.– И ещё что-то там про напарника, – добавил Бич. – Он, дескать, утопил всех в КЛА.– Напарник? – удивлённо переспросил Борвер. – И ты ей поверил? Брось, Бич. У бесчеловечных мразей такого уровня не бывает напарников. Особенно если это мрази женского пола. Они не доверяют никому, даже себеподобным. Просто не способны. У них огромные долги по кредитам доверия, которые никогда не будут погашены. Только усугублены. Ну что, погнали?– Куда? – спросил детектив Йосс.Детектив включил музыку. "And I've been here before, face to face with their gun, up against all the odds, and I'm the only one..."– Не переживай, Бич, – Милтс Борвер похлопал детектива по плечу. – Мы расколем эту тварь, найдём последнего выжившего ребёнка и утихомирим инцидент. Затем составим большой и сочный отчёт в Коалбез, главными действующими лицами в котором будем мы с тобой, и сбагрим рыжую мразь им. А потом я расскажу тебе, за рюмашкой чего-нибудь крепкого, про специфику межрукавных преступлений галактического уровня. Всё будет восхитительно, вот увидишь.Раздался короткий скрипучий звук, и голову старшего агента Милтса Борвера пронзили несколько толстых цветных молний. Бич резко оглянулся, но его также встретила смертельная радуга, в мгновение ока пробившая толстый череп, челюсть и шею детектива. Последним, что он заметил, был какой-то блестящий тёмно-серебрянный ствол и хмурое лицо неизвестного мужчины.Лжек всунул голову в приоткрытое окно. "Oh I've been here before, It must be true...", кричала женщина под электронный аккомпанемент. Дотянувшись левой рукой до сенсорной панели, Лжек отключил музыку.– Ну и что это за клоуны? – спросил он дрожащую от страха женщину.– Не знаю! – громко зашептала Атлостарвинта. – Я тут в наручниках вообще-то! Быстрее, достань ключ у дебила справа! В правом кармане должен быть.Лжек быстро подошёл к другому окну автомобиля, просунул сквозь него руку и открыл прострелянную дверцу. Обыскав карманы сидящего на пассажирском месте трупа, он достал ключ и бросил его Атлостарвинте.Пока она возилась высвобождала собственные руки, Лжек ощупал всё ещё открытые глаза сотрудника планетарной безопасности. Убедившись, что линзы присутствуют, он вырвал их вместе с остатками глазных яблок Борвера.Отделив пальцами кроваво-белую кашицу от тонких пластинок, Лжек бережно положил их в недра своего платка-глушилки, подаренного ему когда-то в прошлом маленькой Беллой. Линзы должны были пригодиться, но лишь после тщательной дезинфекции.Истекающий красными слезами Борвер возражений не имел.

– Проснулась? Поднимайся.– А к-куда мы идём? – зевнула незнакомка.– Ко мне, – ответила Вельфривета. Ей не хотелось не терять ни секунды. – Давай мне руку и пошли.Незнакомка молча протянула ей руку, и Вельфривета поспешно направилась обратно. Ворота и даже входная дверь были совершенно открыты. Стало ясно, что Леди Баура уже была внутри. Обрадованная этим, Вельфривета быстро забежала в дом и, оставив незнакомку на первом этаже, пошла на второй, а затем и на третий. Леди Бауры нигде не было. Вельфривета позвала её, но никто не ответил. В замешательстве она спустилась на первый этаж.– Куда она могла пропасть?! – воскликнула Вельфривета, начиная сходить с ума. – Она же зашла сюда!– Леди Баура? – спросила незнакомка, наблюдая за её метаниями.– Да-да, именно, – пробормотала Вельфривета, совсем забывшая про незванного гостя. – Вы её знаете? Хотя чего это я спрашиваю, как вы её можете не знать.– Она должна была прийти к вам? – удивилась незнакомка. – А кто вы?– Я – Леди Вельфривета, – оскорблённо произнесла хозяйка поместья. – А вот кто ТЫ такая, чтобы нападать на меня? Далеко же ты ушла от своих безумных сородичей!– Ошибаетесь, – медленно произнесла незнакомка. – Я та, кого вы ждали. Я – Леди Баура!

Самозванка гордо подняла голову и растянулась в кресле. На мгновенье Вельфривете показалось, что она говорит правду. Но она быстро осознала, что всё поведение незнакомки никак не вяжется с поведением знатной дамы, постоянно посещающей различные приёмы.– Нет, – произнесла Вельфривета, вцепившись острым взгядом в глаза самозванки. – Леди Баура никогда не стала бы вести себя так низко и одеваться так ужасно, как ты. А теперь я спрошу тебя ещё раз. И будь так любезна, ответь мне честно. Кто ты?Самозванка нервно рассмеялась.– Послушайте, – сказала она. – У меня нет других имён. И шла я именно к вам, до того как вы на меня набросились.– Что же тогда с вашей одеждой? – спросила Вельфривета.– А что с ней не так? – удивлённо спросила самозванка. – Я как-то по-другому должна была выглядеть?– Да, по другому, – ответила Вельфривета. – Я не поверю, что столь известная Леди пошла бы куда-либо в… таком.– Я ни за что не поверю, что Леди Вельфривета стала бы нападать на меня, а потом сомневаться во мне самой, – громко произнесла самозванка. – Вы же меня ещё ни разу не видели, верно?Вельфривета промолчала.– Странно всё это, – сказала она наконец.