Текст книги "Проснуться ото сна (СИ)"
Автор книги: Maiyonaka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
Венчание прошло без лишнего шума. Кроме меня и Доминики присутствовала мама Лауры – ничем не примечательная женщина в сером, а также трое близких. Не знаю, что они решили по поводу пышного приемы для гостей, но Тимми с Доминикой весь вечер перед венчанием обсуждали это. Из комнаты, где шел спор, иногда доносились голоса на повышенных тонах. Разговор был не из легких.
Уже на кануне собирая вещи перед отъездом, случайно увидел за окном фигуру человека. Черная одежда скрывала его от посторонних взглядов, но я был уверен, что человек знал, что я его заметил. Более того, он словно специально встал именно в этом месте. Из общей темной массы отделился силуэт руки в белой перчатке и жестом поманил к себе. Вновь почувствовал на себе неприятный и цепкий взгляд, я поежился, но подошел ближе к окну. Нападения его я не боялся, комната располагалась на втором этаже. Издалека донесся стук и лай собак. Сторож делал очередной обход, отпугивая посторонних людей. На минуту отвлекся – незнакомца и след простыл, ни единого звука при его уходе я не услышал.
Ночью я спал плохо, снились кошмары: какие-то тени преследовали меня, а я все бежал от них и никак не мог скрыться. Выспаться не получилось.
У тети Доминики я гостил около полутора недель, уже ранним утром предстоял отъезд в компании Тимми.
В это утро мы сидели за столом все: я, Тимми, Лаура и Доминика, не проронив за все время завтрака ни слова.
Тимми с матушкой попрощались довольно сдержанно, вполне в духе Доминики. К моему удивлению Тимми и с Лаурой попрощался ненамного эмоциональней. Наши чемоданы погрузили на экипаж, а мы расположились на вполне удобных сидениях. Кучер забрался на облучок и хлестнул поводьями. Моего коня привязали позади повозки экипажа, от чего он недовольно фыркал.
Тимми помахал рукой на прощание, а когда Доминика направилась в дом, то послал воздушный поцелуй Лауре, обнимающей руками округлившийся животик.
– Раньше тетя была более эмоциональна, – заметил я, смотря на почти скрывшийся из виду дом. – Ты с каким-то умыслом так скупо попрощался с Лаурой?
– Было так заметно? Я при матери вообще стараюсь избегать особо ярких эмоций. Мы с Лаурой попрощались рано утром. Она так переживала, что я уезжаю, почти пол ночи не спала, а в ее положении это не слишком хорошо. Не представляешь, как я был бы счастлив, поедь она с нами. Но увы, не в ее положении.
Я кивнул, говоря тем самым, что понимаю его, хотя сомневался в этом.
Удобные сиденья немногим спасали от дорожной тряски, амортизаторы не справлялись с нагрузкой. Нас трясло и подбрасывало на особо заметных кочках.
– Интересно, когда-нибудь придумают транспорт, путешествовать на котором будешь с удовольствием? – Прошло уже несколько часов, и я не знал, как поудобней устроиться.
– Думаю, придумают. Хотелось бы поскорее, конечно. Многое бы отдал ради дорогого экипажа, у которого есть хорошие рессоры.
– Неужели никого кроме тебя нельзя было отправить?
В практически всегда радостных глазах Тимми проскользнула печаль:
– Думаю можно, но Доминика специально отправила именно меня, чтобы отдалить нас с Лаурой.
– Она настолько ревнует? Я думал, что вполне логично желать тебе счастья.
– Думаю, она желает, но и терять своего не хочет.
– Она думает только о себе.
Он лишь пожал плечами. Слова были излишни, и так было понятно обоим, что Доминика сделает все, чтобы сын остался возле нее, а его супруга чувствовала себя как в гостях. А ведь Тимми так хотелось самостоятельной жизни.
На обратный путь вместо двух дней и одной ночи, которые я ехал верхом, мы потратили две ночи и почти три дня. Эта дорога не так выматывала, но времени отнимала значительно больше.
Первый день мы останавливались в более-менее приличном трактире, как днем, чтобы пообедать, так и на ночлег.
С усмешкой вспомнил, насколько убогими были места для ночлега и приема пищи, когда торопился к брату, тогда просто проехал все приличные заведения, и только после осознал, что ночевать в поле, да еще на голодный желудок – не лучшая идея.
Утром на второй день, спустя часа четыре, остановились, съехали с дороги, чтобы перекусить и дать отдых лошадям. Все это нам напоминало наши детские годы, появилось чувство, что именно сейчас я свободен как никогда.
– А кучер, небось, доверенное лицо твоей матери, он не доложит об остановке, ты же видел, что он недоволен?
– Да пусть докладывает. Она не может контролировать каждый мой шаг, я не ее собственность.
– Думаю, она другого мнения, – я положил на траву большой платок, на него хлеб, вареное мясо с картофелем, блины, баночку варенья.
Тимми сходил к речке и набрал из бьющего из-под земли ключа две кружки холодной воды. Мы, сытно пообедав, устроились на траве.
Еще, будучи детьми и проезжая здесь, останавливались и все вчетвером бегали, играли, купались в речке.
– Эй, а точно, пошли, искупаемся! – Глаза Тимми загорелись восторгом, как в детстве. Он вскочил, жестом позвав меня. – Пошли, пошли. Хватит прохлаждаться.
– С ума сошел? Вода еще холодная! – крикнул я в след.
Распряжённые лошади мирно жевали траву, то и дело дергая ушами, прислушиваясь к нашим разговорам. Тимми отвязал одну из них и повел за собой.
– Постой, сейчас еще не сезон плавать. Что ты вообще задумал?
– Бери своего коня и пошли, – загадочно улыбнулся друг.
Слуга встал, чтобы пойти следом, но Тимми жестом остановил его, велев остаться.
– Я уж боялся, что ты мог измениться, как и Томас.
– Работа требует, но иногда так хочется выкинуть что-нибудь эдакое, как в детстве. Пошалить. А про него лучше не напоминай.
Мы уже почти бежали, держа под уздцы своих четвероногих компаньонов. Разговоры мы оставили на потом, когда прибудем на место. Сейчас же весело и довольно улыбались. Подбежав к реке, не приметную с дороги, Тимми начал скидывать себя сапоги и кофту.
– Ну, что стоишь Алекс? Ждешь особого приглашения?
Я повторял за ним. Друг вскочил на лошадь. Такой прыти я от него даже не ожидал. Ему, словно сняли оковы. Он пытался удержать лошадь, чтобы поравняться со мной. И вот, глядя друг другу в глаза, мы ударили пятками своих коней. Животные, получив команду, понеслись к воде.
В реке, помню, был небольшой помост. Зачем и кто его сделал – совершенно непонятно, так как деревни поблизости нет и ходить к реке стирать или набирать воду совершенно некому. Я поздно заметил, что этого сооружения в первоначально виде уже нет, сейчас же оно одним краем погрузилось в воду, другой пока держался на поверхности.
Я ойкнул и вцепился в гриву коня одной рукой, другой, держась за поводья. Тормозить было поздно. Мой конь, увидев преграду, с силой оттолкнулся о каменистый берег. Перелетев ее, с множеством брызг рухнул в воду, на мгновение полностью погрузившись в нее. Я вместе с конем вынырнул на поверхность, хватая ртом воздух, и мельком увидел перелетающего через коня Тимми. Его глаза были широко распахнуты. Я оттолкнулся и поплыл к нему.
Вынырнув, Тимми нервно засмеялся, все еще не полностью придя в себя.
– Не смог удержаться верхом. Выходит, я не такой хороший наездник, как думал о себе.
– Да и я чуть не рухнул в воду, – убрав с лица волосы, продолжил: – Еще прокатишься верхом без седла?
– Мда, а водичка действительно прохладная, – нервно усмехнулся. – Я лучше на берег, греться.
Наши четвероногие партнеры по купанию не стали дожидаться нас, и когда мы подошли, уже с наслаждением жевали свежую траву.
– Повезло, что дно не илистое, а то все могло закончиться не так весело. – Я рухнул на траву, меня, как и друга, от холода била дрожь.
Слуга принес нам два теплых покрывала. Он молча отдал их нам, но было заметно что сказать ему хочется многое.
Тимми засмеялся, попытался взять себя в руки и сделать серьезное лицо:
– Чувствую себя нашкодившим ребенком, так весело давно не было.
– Между прочим, это было еще и опасно, если б ты пострадал, твоя мать меня бы живьем съела. Но ты прав по поводу веселья.
– Ее отношение к тебе настолько заметно? Я считаю, что в этом нет твоей вины. Здорово, что ты остался жив. – И недовольно добавил: – И печально, что у Тома поехала крыша. С его слов, он тогда увидел Ангела и уверовал.
На нас нахлынула ностальгия. Мы какое-то время продолжали болтать на разные темы, вспоминая случаи из детства, с аппетитом доедая оставшуюся еду.
Остальная часть пути прошла без приключений. На улице заморосил дождь. Мы занавесили окна, мечтая о ночлеге. Кучер вымок до нитки, лишь голову прикрывала шляпа с широкими полями.
Прошла еще одна ночь, и к обеду мы въехали в родные места. В груди разлилось приятное тепло. Вновь заморосило. Как только экипаж остановился во дворе, мы вбежали в дом, почти не вымокнув.
Луис ожидал нас у лестницы, мне очень хотелось верить, что лицо, изуродованное шрамом, выражало радость. Я улыбнулся в ответ.
– Добрый день господин Алекс, господин Тимати.
– Добрый день, – поздоровались мы оба. – Отнеси вещи гостя в мою комнату, – распорядился я.
И Луис с таким же невозмутимым лицом вышел на дождливый двор. Так как гостевой комнаты у меня не было, то пришлось отдать Тимми свою спальню, мне же оставалось спать на диване в гостиной.
Улыбающаяся Нани и Роза вышли должно быть из кухни. Руки и передник у Нани выпачканы в муке, она их держала чуть на расстоянии от одежды, чтобы не запачкаться еще больше. Если была такая возможность, то Роза сейчас расцвела б как цветок от счастья. Ее милая улыбка наполнена искренней радостью. Правда, увидев Тимми, она немного смутилась. На Розе платье с передником остались чистыми. Нани предпочитала заниматься готовкой сама, доверяя своей помощнице дела попроще.
– Ой, а я еще и не приготовила ничего. Вы с дороги голодные наверное? – Нани всплеснула руками и поторопилась назад на кухню, подталкивая перед собой Розу.
– Пойдем, покажу твою комнату и расскажу, что и где находится.
Я зашагал вперед. Друг с интересом рассматривал мой дом.
В части комнаты, отведенной под кабинет, Тимми с интересом разглядывал книги, стоящие на полках, в беспорядке лежавшие на полу и на столе. После я провел его по всему дому. Это не заняло много времени.
– Тебе нравится биология и география?
– Сейчас да, раньше читал книги о ремеслах, конечно, особо это не пригодится, но довольно познавательно.
– Странные у тебя интересы, бросает из крайности в крайность, но помню, ты таким был всегда. Заметил несколько романов. Ты их читал?
Ухмылка Тимми заставила меня улыбнуться в ответ. Я пожал плечами:
– Немного стало интересно, что читают нынешние барышни. – Я сложил несколько книг аккуратной стопкой на столе.
Тимми не выдержал моей паузы, продолжив:
– И как? Говорят, что там пишут глупости.
– Если честно, интересно, но от жизни эти книги настолько далеки, что, если читать только их, можно вообразить себя принцессой в сказке. Что скажешь по поводу дома?
– Это моя мечта, подари мне его! – Друг готов был пойти в пляс. – Небольшой, ничего лишнего, комнат достаточно, в будущем можно пристроить еще несколько для детей. Правда, слуг маловато у тебя. Полагаю, не хватает мужской силы.
– Думал уже об этом, все никак не решусь. Я же не так богат, как в детстве.
– А я еще менее свободен, чем тогда.
Мы переглянулись, понимая друг друга без слов.
– Это что за приглашение? – Тимми извлек из-под книг конверт.
Я внимательно посмотрел на него, разглядывая витиеватые буквы на самом конверте, вспоминая:
– Это приглашение на сумрачный бал к графине и графу Экшелен в честь ночи. Какой только повод люди не придумают, чтобы лишний раз повеселиться. Если честно забыл совсем про него.
– Что значит сумрачный?
– Ну, все мужчины и девушки в одеждах темных тонов, лица слегка выбелены, как маски. – Пояснил я, немного смутившись вопросу. Тут же вспомнил, что и сам не так давно вновь вышел в свет, узнав много нового.
– Наподобие бала-маскарада? Давно никуда не выбирался. – Тим заулыбался, тут же спохватившись добавил: – Жаль, что приглашение только тебе, просто так не придешь.
– Знаешь, очень странно, но прочитай его, – кивнул на стол, продолжив: – Приглашение на двоих. Я когда его получил, очень удивился. Сейчас немного стало не по себе от такого совпадения, словно кто-то знал о твоем приезде заранее.
– Возможно, приглашают тебя с…
Усмехнувшись, перебил его:
– С женой? Сестрой? Мамой?
– Ты прав, глупость сказал.
Тимми в задумчивости повертел в руках писчее перо, словно собираясь записать какую-нибудь мысль, пришедшую только что, и неожиданно выдал:
– Ты не ответил мне на последнее письмо.
Увидев мое недоумение Тим поспешил уточнить:
– Ты получал его?
Я отрицательно покачал головой.
– В нем было нечто важное? – Слегка напрягся, закусив нижнюю губу. Не люблю, когда возникают неожиданные трудности, которых можно было избежать.
– Без паники. – Друг еле сдержал смех. Моя реакция позабавила его. – Всего лишь спрашивал разрешения остановиться у Вас в доме. Я подумал, что у тебя много хлопот и ты просто забыл ответить.
– Думаешь, кто-то перехватил письмо и умышленно прислал приглашение на двоих? – удивлено подняв бровь, выдал я.
– Мне кажется, ты параноик. Все можно объяснить: письмо – потерялось, а приглашение, наверняка не тебе одному прислали с такой формулировкой. Подумали, что ты захочешь привести отца, тетю или еще кого-то из родственников. С Экшеленами ты хорошо знаком?
– Нет, не особо, – я отрицательно покачал головой.
– Вот видишь, они могли и не знать, что ты живешь один, – подытожил Тимми, поворачиваясь вокруг себя. – Уютно у тебя, но в комнате беспорядок. И ты хочешь здесь поселить своего младшего братика?
– Сейчас договоришься и переедешь в гостиную комнату, – засмеялся я. – Пойдем вниз, скажу, чтобы зажгли камин, посидим лучше там, поговорим. Люблю смотреть на огонь, он так успокаивает и наводит на интересные мысли.
К нашему приходу огонь уже разожгли. Нани всегда отличалась дальновидностью и к тому же отлично знала мои привычки.
На стенах заплясали голубовато-красные отблески пламени. Белый потолок без всякой росписи и лепнины, которую часто любил разглядывать в детстве в родительском доме, напоминал поле битвы. Центр помещения занимал стол на гнутых резных ножках на восемь персон, хотя такое количество человек не собиралось за ним ни разу. У самой входной двери равномерно стучал маятник часов в человеческий рост. Я уже привык к звуку маятника, раньше он меня жутко раздражал, даже приходилось останавливать ход часов на некоторое время.
Конечно, я не бедствовал, но и жить в долг я не желал.
Пройдя в гостиную, мы придвинули высокие и широкие кресла ближе к источнику тепла.
– Так ты хочешь пойти на бал? Или я не так тебя понял? – Бокал вина в моей руке играл оттенками бордового и красного.
Тимми посмотрел сквозь него и, покрутив свой бокал так, чтобы жидкость заплясала по кругу и заиграла всеми красками, с удовольствием осушил его и поставил на маленький круглый столик, стоявший от меня по правую, а от него по левую руку.
– Почему бы и нет? Завтра и послезавтра я весь день занят, а потом как раз дела только утром, вечером мы на бал, а на следующий день после бала, думаю, смогу устроить встречу на послеобеденное время. Все сходиться. Дела делами, а отдых необходим. Ты дочитал до конца приглашение?
– Нет. Если честно, я не собирался идти.
– И как я понял, ты не подтверждал свой приход на бал? – Получив утвердительный ответ, друг продолжил: – Там сказано, что приглашение не требует подтверждения, мы можем пойти.
– Ты неисправим, но меня все же настораживает текст приглашения.
Шаркающие шаги Нани заставили отвлечься от тревожных мыслей.
– К ужину все готово. Можно накрывать на стол?
С нашим приездом дом заметно ожил, жизнь в нем стала бить ключом, больше шума, движения. Не хватало только женского внимания. Дому недоставало хорошей и заботливой хозяйки. А когда она появится только Богу известно.
Глава 9
Сейчас дни летели гораздо стремительнее. Вечерами мы играли в карты, обсуждали интересующие нас темы или новости, дошедшие к нам из больших городов. На следующий день гуляли, наслаждаясь наступившим теплом.
В день бала я проснулся только к обеду и чувствовал себя совершенно разбитым. Накануне допоздна засидевшись за книгами. Идти вечером на бал совершенно не хотелось: на душе тревожно, но объяснить причину данной тревоги я себе никак не мог. Пообедав жареной картошкой с мясом и выпив чая, я немного посидел в столовой, наслаждаясь сытостью, позже приказал запрячь моего коня, желая осмотреть свои владения.
Земли, принадлежавшие мне, я старался объезжать не реже пары раз в месяц. Еще до моего переезда за домом приглядывал Том – почти полностью седой бородатый мужик, ответственный и умеющий руководить и разбирающийся в делах. Том был образован, но так как его семья разорилась много лет назад и потеряла почти все состояние, просил разрешения еще у моего дяди жить на его землях. Вопреки всему, они сумели приспособиться к новой жизни. Он докладывал мне о том, как именно прошел месяц, как шли дела, какие предстояли работы в поле, выслушивал мои распоряжения. В свое время ему предоставили хороший дом, который сейчас расширился по площади. В нем жили семеро детей и пять внуков (всего шестнадцать человек). Имелось и небольшое хозяйство: несколько кур, козы, корова и свиньи. Том платил мне ежемесячно деньгами и урожаем за пользование землей.
Барщина с крестьян у меня была намного легче, чем у отца, который обирал их почти до нитки, пока они не взбунтовались. Сейчас у него наступило нелегкое время.
С недавнего времени я предоставил землю еще двум семьям, которые работали на моих полях. Я предпочитал не растрачивать пространство попусту, и все мои владения были заняты под что-то.
Луис кроме того, что сообщал, какие работы необходимо выполнить по дому, иногда выполнял обязанности Тома: докладывал о том, как идут дела на земле. Обязанности Луиса не имели каких-то определенных рамок. Если требовалось, то он обладал полномочиями привлекать себе в помощь крестьян.
Поэтому об обмане со стороны Тома или Луиса я и не думал. Договориться о чем-то с Луисом крайне сложно, да и он ни в чем не нуждался, работая на нашу семью уже больше десяти лет.
Вникать во все тонкости сельского хозяйства я не стремился и большого удовольствия от этого не испытывая. Но, невзирая на это, я садился на своего коня и объезжал владения, внимательно наблюдая, нет ли порубок в лесах, потравы на полях.
Объехав все владения, я не спеша повернул коня к дому. Конь бежал ровно, я слегка подпрыгивал в седле в такт хода. Его копыта при каждом шаге поднимали вверх пыль, которая легким туманным облаком стелилась около его мускулистых ног, создавая иллюзию полета.
Такой спокойный и солнечный день, я с наслаждением разглядывал появившиеся листья на деревьях, полевые цветы всевозможных оттенков, играющие в зелени блики солнца. Все это так завораживало, возникло желание остановиться и окунуться в эту непередаваемую красоту с головой.
Мне удалось забыть о тревогах. Я ехал и улыбался прекрасному дню.
Спустя несколько часов я оказался около своего поместья. Слегка уставший и вспотевший от жары, я спешился. Конь немного хрипел, мокрые бока лоснились, он хлестал себя по крупу хвостом и тряс гривой, отгоняя надоедливых мошек.
По всему телу разливалась приятная усталость, я был полностью удовлетворен тем, как идут дела на моих землях.
Не увидев нигде Луиса, я завел и распряг коня. Сняв седло и сбрую, похлопал его по шее в знак благодарности за работу и направился в дом. День клонился к вечеру, солнце приближалось к горизонту.
Порадовавшись тому, что ванна уже набрана, я разделся и с наслаждением погрузился в теплую воду по самую шею. В таком блаженстве прошло минут десять. Неожиданно невидимая сила словно навалилась сверху, и я с головой ушел под воду. Попытался руками скинуть нечто, но лишь несколько раз рассек воздух над водой. Полный страха и непонимания я бился в ванне, поднимая вверх сотни брызг.
Послышался рев, приглушенный водой, больше напоминавший неясный гул. Правую руку рывком утопили в воду. Барахтаясь из последних сил, я закричал и выпустил весь воздух из легких. Он пузырьками унесся вверх. Глоток воды и панический страх, яркие картинки прошлого, я будто пролетел через всю прожитую жизнь за одно мгновение.
Цвета потухли. Темнота.
С долю секунды все было спокойно, гладь воды оставалась ровной.
– Вставай. – Голос в голове эхом отбивал ритм, пробежался легким разрядом по всему телу и слегка толкнул сердце.
Я схватился руками за бортик ванны и рывком сел, вынырнув на поверхность. Закашлялся, изо рта потекла вода и, тяжело дыша, вытаращил глаза.
«Что это было?» – Я дико оглядывался, не понимая, что произошло. – «Неужели я просто уснул?».
Вокруг ванны мокрый пол, лужи растекались уже на несколько метров. Не желая больше задерживаться, быстро ополоснулся и завернувшись в полотенце, аккуратно прошлепал по мокрому полу.
Я сидел в прилегавшей к ванной маленькой комнате, совершенно сбитый с толку.
– Сколько раз говорил себе, что нельзя засиживаться допоздна, а то мог ведь утонуть, уснув в ванной. – Я нервно вздохнул и откинулся на спинку стула, в разные стороны раскинув руки. – Какой был бы бесславный конец. Мда.
В мнимом спокойствии, закрыв глаза, я просидел несколько минут. Стук сердца и дыхание выровнялись. Я нервно засмеялся, даже самому себе стало не по себе от своего голоса. Тут же опомнившись, сел ровно.
Тимми приехал в шестом часу, когда я ушел мыться. И проследовал в ванну сразу после меня. Чтобы немного отвлечься, я сел за чтение книги по истории, перестал читать лишь, когда Тимми зашел в гостиную, весело смеясь.
– Задержался я сегодня, думал, вернусь раньше, зато завтра вообще никуда не нужно идти. Ты-то готов?
– На бал? Ты точно хочешь пойти?
– Так, – он нахмурился и подпер бока руками. – Отказов не принимаю. К тебе в коем веке приехал брат, и ты хочешь оставить его без развлечений? Ты не представляешь себе, как хочется перемен. Дома опять мама, контролирующая каждый шаг. Когда еще такое получится?
Я понимал его. Мне тоже жилось совсем не так, как хотелось. И я с удовольствием изменил бы свою жизнь. Вот только что именно изменить? Я не понимал. Такие мысли меня начали посещать еще давно и первые их отзвуки возникли как бы извне. Тогда как мне казалось, это нормальные мысли, но сейчас они превращались в навязчивую идею.
Я посмотрел на друга сквозь словно замутненный взор.
– Давай, нужно начать собираться и одеваться, – подгонял меня Тимми. – Про экипаж не забыл?
– Да не переживай, давай выйдем чуть раньше и пройдемся по улице, подышим воздухом или вообще поедем верхом. Это же не стандартный прием, подумаешь, если не впишемся в обычные рамки прибытия.
Тимми заулыбался, откинув назад упавшие на глаза пряди влажных волос.
– У тебя замечательный дом, в который раз убедился в этом у тебя в ванной. Нет тех изысков, как в богатых домах, но есть все необходимое. Как тебе так удалось обустроиться?
– Лесть. Вижу ты готов на все, чтобы пойти на бал? – Я похлопал его по плечу. – Так и быть, начну собираться, но сначала давай попьем чаю.
– Давай, – он засиял, как Рождественская елка. – Но про дом я серьезно.
Мы пили чай молча. Тимми с загадочным лицом летал в облаках, изредка улыбаясь и мечтательно разглядывая потолок.
Собирались мы в разных концах моей спальни, в которой сейчас жил Тим. Выбрать одежду труда не составило: темный костюм, у меня – серого, у друга – черного, рубашки черного и белого цветов соответственно. И здесь я решил отличиться, не надев белую рубашку. Черное жабо торчало напоказ и странным образом смотрелось с моими темными волосами до плеч.
Чуть дольше заняло время напудрить лицо. Я стал похож на фарфоровую куклу. Кроме того, пока собирался, пребывая в задумчивости, искусал себе губы, и они стали алого цвета. Себе я начал напоминать «Лондонского денди», который проводит в гардеробной ежедневно до пяти часов в сутки.
– Ну и вид у нас. – Слегка напудренные волосы Тимми стали почти пепельного цвета. – Ни разу так не выглядел. Всегда смотрел на этих размалеванных красавчиков с непониманием, а теперь и сам стал одним из них. – Хохотнул брат.
Тимми еле заметно подвел губы, выделив контур.
– Я приобрел немного косметики сегодня в магазине. Как думаешь, глаза подводить стоит? – Он протянул коробочку в мою сторону, как бы предлагая жестом сделать то же самое с моими губами. Я ошалело посмотрел на него, одним взглядом давая понять: «не в этой жизни».
– Не спрашивай. Себе я такого не сделаю.
Серые с вкраплениями коричневого цвета глаза брата слегка терялись на выбеленном лице, и будь у него светлые волосы, он напоминал бы приведение.
– Знаешь, никогда не замечал, но с такой белой кожей ты чертовски красив, а волосы придают приятный контраст и законченность, как правильно подобранная к картине рама.
Я еще раз посмотрелся во впечатляющих размеров зеркало, начинавшееся полом и заканчивающееся потолком. Деревянная рама изрезана всевозможными переплетениями линий, что создает четкую границу. Отражение становится подобно картине.
В нем отображались два человека. Ни один из них не был похож на меня. За ними виднелась часть небольшой гардеробной, оснащенной всем необходимым: шкафом, двумя стульями, столом, раковиной, рядом с которой лежали полотенца. Не знаю зачем, но я сюда поставил и ширму для переодеваний.
– Как думаешь, на балу будут настоящие «денди»: нафуфыренные и напыщенные, словно индюки? – Тимми явно забавляло наше сходство с ними. Неожиданно он рассмеялся. – Представил выражение лица мамы, увидь она нас.
– Она не выпустила бы из дома в таком-то виде.
– Я и забыл, как с тобой, Алекс, весело. Жаль нет Лауры. Будь она здесь, моему счастью не было бы предела. Ну ладно, сборы сборами, а нам пора. – Подытожил Тимми, последний раз рассмотрев себя со всех сторон.
– На приеме будут только напитки и легкие закуски, поэтому пойдем, мой прекрасный друг, спустимся в столовую, немного перекусим перед предстоящей дорогой.
– Нужно было сперва поесть, а потом краситься. Опять губы подводить, – недовольно скривился Тимми.
Мы, подхватив со столика пару белых и черных перчаток, вышли из комнаты. Дверь закрылась за нами с легким скрипом.
Когда мы зашли в столовую, то Нани расставляла тарелки и раскладывала приборы на стол и, случайно взглянув в нашу сторону, чуть не выронила из рук бокал.
– Фу ты, Господи, точно приведений увидела. Не к добру вы так разоделись. Что за необходимость? – Она разгладила свое простое плате и убрала пару прядей, выбившихся из чепца.
Роза смутилась еще больше, чем в день нашего приезда. Принеся кастрюльку с супом и разлив его по тарелкам, она быстро удалилась, не взглянув больше в нашу сторону.
– Похоже, мы производим впечатление.
– И не говори. Я уже жалею, что предложил немного пройтись по улице до места бала.
Окна были зашторены, и в комнате царил полумрак. В целях экономии комнату сегодня освещали лишь подсвечники на столе, свечи в них наполовину догорели, и мягкий воск стекал, затвердевая матовыми каплями. Белая скатерть в отблесках пляшущего света имела четкие границы света и тени, отражение на ней самого огонька слегка плясало.
Посуда в моем доме, как и все убранство, была самой простой. Стол сервирован белыми тарелками и хрустальными бокалами, достававшимися по особым случаям.
– Отличная похлебка, – оценил Тимми приготовленный Нани суп. Взял третий кусок свежего хлеба. – Извини за наглость, но ты не против, если мы с Лаурой станем наведываться к тебе?
– Конечно, мне будет не так скучно в этом доме.
– Мы точно тебя не побеспокоим? – Он, с присущей ему изысканностью, отпил вина, перед этим покрутив бокал в руках.
– Разумеется, нет. Ты же знаешь, ко мне гости особо не ходят. Зато будет повод пристроить комнату для гостей.
– Ты просто душка Алекс, – засмеялся Тим.
За нашим поздним ужином прошло минут тридцать, часы показывали половину девятого, суп был съеден, чай выпит, испеченные печенья оценены по достоинству.
Вышла Роза, быстро унеся со стола пустую посуду. Зашла Нани, поинтересовавшись, нужно ли принести еще чего-нибудь.
– Верхом не поедем, – вздохнул я, чувствуя, что печенье было лишним. – Луис! – крикнул я. – Позаботься об экипаже, он потребуется примерно через полчаса. – Моя белая маска лица улыбнулась Нани. – Все было вкусно.
– Моя похвала повару. Если бы меня так кормили дома, то я давно бы не входил ни в одну дверь.
– Так приятно слышать такие слова от вас, господин Тимати. – Нани просияла. Одно дело, когда я так говорил, а тут ее стряпню хвалит сторонний человек.
Я откинулся на спинку стула. Не планировал объедаться, но не вышло.
– Непременно нужно прогуляться, а то в таком состоянии танцевать просто не сможем.
– Да, сейчас бы вздремнуть часок. Но ладно, пойдем, поправим грим на лице. – Тимми встал, разглаживая складки одежды.
Я поднялся следом, и, отчего-то ощущая себя гостем, проследовал за уверенно идущим впереди другом. Тимми быстрее меня принял свой прежний набеленный и напудренный вид, заявив:
– Как здорово ощущать себя свободным, делать что вздумается и не чувствовать на себе неодобрительный взгляд. Мамин надзиратель не в счет, – отмахнулся брат, предвосхищая мою колкость. – Понимаю, что нам обоим в этой жизни повезло и не повезло по-своему, но жизнь такая замечательная штука, что на прочие неудачи неохота обращать внимания, тем более вспоминать их. А ты представь, что когда-то нас не станет, и наши дети так же будут дружить и разговаривать на точно такие же темы. Сколько ты хотел бы прожить? – Алые губы улыбались.
Я снял ткань, защищающую мой наряд от попадания пудры:
– К чему весь этот разговор?
– Мне интересно, ну ответь! – Он сложил аккуратно в ящик стола круглое зеркало в деревянной оправе, женскую пудреницу и румяна, купленные недавно, и задвинул его.
– Я об этом не думал. Как можно дольше. Вечно. – Я усмехнулся сказанной глупости.
– Я бы тоже, но если только буду счастлив в эту длинную жизнь.
«Мудрые слова», – подумал я, но вслух почему-то не произнес. Эта мысль была так отчетлива, словно я беззвучно выкрикнул ее: – «кому нужна длинная жизнь, если ты несчастлив».
Гул неистово несущегося ветра с лязгом открыл ставни, стекла в них задрожали, пустив еле слышную жалобную вибрацию. На улице стемнело. Небольшие облака легкой дымкой закрывали звезды.
– Что за напасть! – Выкрикнул Тимми, подбегая к окну, словно к открывшейся внезапно бездне. – Днем ветра совсем не было, не дай Бог сейчас дождь нагонит. Пойдем скорее.
После этих слов Тимми уверенным шагом направился к двери.
Я немного задержался около окна.
«Недобрый это знак», – подумалось мне, но опять вслух не проронил ни слова.
