Текст книги "В главных ролях (ЛП)"
Автор книги: Mad_Lori
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)
– Не вижу причин так себя утруждать. Я в полном порядке.
– Ага, в порядке. Ну конечно. Ты приходишь, отыгрываешь спектакль и уходишь. Ты ни с кем не разговариваешь. Ты нигде не бываешь. Ты отклоняешь все приглашения с тех пор, как уехал в Англию. Ты торчишь дома в полном одиночестве. И в то же время… Ты стал добрее и внимательнее к своим поклонникам. И еще ты стал весьма загадочным, – Грег задумчиво склонил голову набок. – Или весьма подавленным.
Шерлок обвел пальцем влажный след, оставленный его стаканом на столе.
– Грег, нянчиться со мной не входит в твои обязанности.
– А в чьи тогда? Салли? Она уже и так в полной растерянности.
– Ты с ней разговаривал? – резко спросил Шерлок.
– В этом не было нужды. Андерсон мне рассказал. Они все еще встречаются. А он когда-то работал у нас агентом. Вот мы и общаемся.
– Есть ли на свете хоть один человек, которого ты не знаешь?
Грег встретился с ним взглядом.
– А знаю ли я тебя, Шерлок? Я начинаю в этом сомневаться. Неужели ты и правда настолько изменился? Или ты такой на самом деле, а тот, кого мы знали, был просто твоей защитой от внешнего мира?
– Ты ведь завел меня сюда не для того, чтобы нести всякую чушь про мое душевное равновесие. Которое тебя, кстати, вовсе не касается. Давай уже, спрашивай, что хотел.
– Ты его любишь?
Шерлок вскинул голову. Он не ждал, что Грег сформулирует вопрос так откровенно.
– Черт. Это было… прямолинейно.
– Так любишь?
Шерлок одним глотком осушил свой стакан.
– Если бы и любил, с чего ты взял, что я буду с тобой об этом говорить?
– С того, что нам надо определиться со стратегией.
– Нет, нам не надо. Моя личная жизнь не является предметом стратегического планирования. Это моя жизнь, и ни тебе, ни студии не следует в нее вмешиваться.
– Если от твоей личной жизни будет зависеть финансовый успех картины, студия быстренько в нее вмешается, поэтому я вынужден это делать уже сейчас.
– Грег, я скорее все брошу и перееду жить в Суссекс, чем позволю обсуждать мою личную жизнь на студийных собраниях или устраивать про нее опросы целевых групп. К черту их рекламную кампанию, и без меня справятся.
– Ты этого не сделаешь. Фильм слишком много для тебя значит.
– Не так много, как… – “Не так много, как значит для меня он. Ничто не может значить для меня так много”. Чтобы не ляпнуть лишнего, Шерлок настолько быстро закрыл рот, что у него клацнули зубы. Однако по лицу Грега было видно, что Шерлок поздно спохватился. – Ситуация под контролем.
– Может, в этом все и дело. Всегда-то ты все контролируешь. Всегда тебе надо быть самым умным. Всегда ты все про всех знаешь, даже то, что людям хотелось бы оставить в секрете. Добро пожаловать на другую сторону, Шерлок. Ну, и как ощущения?
Шерлок встал и порылся в кошельке, доставая деньги.
– Грег, мне осталось доиграть всего две недели. Потом я уеду, и не собираюсь никого, особенно тебя, ставить в известность о том – куда. Уяснил?
– И что это тебе даст, Шерлок? – спокойно спросил Грег.
Конечно, Шерлок не мог честно ответить на этот вопрос. “Все будет зависеть от реакции Джона, когда я появлюсь у него на пороге, Грег. Почему бы тебе не определиться со стратегией на такой случай?”
***
– Алло?
– Эй, Салли!
– Гарри, привет. Ты вроде хотела позвонить на прошлой неделе.
– Руки были заняты.
– В прямом смысле? – Салли захихикала. – Клара приезжала?
– Вообще-то приезжала, но я не об этом. Как дела?
– Омерзительно. Мой страдает.
– Мой тоже страдает.
Они помолчали.
– Почему все мужики такие идиоты?
– Не знаю. Может, это у них что-то генетическое. Я тут как-то отправляла с компьютера Джона несколько мейлов. Так ты себе представить не можешь, сколько у него фотографий Шерлока. Он ими всю память забил. Фотосессии, фото для прессы, красные дорожки и все-все-все.
– А Шерлок устроил себе кинофестиваль.
– О, нет. Неужели он…
– О, да. Пересмотрел все до единого.
– И даже “Медовый месяц в Майами”?
– Даже его. А теперь, когда фильмы у него закончились, откапывает на ютьюбе выступления Джона в ток-шоу. Даже нашел его старую запись в любительской постановке “Как важно быть серьезным”.
– И главное, все равно ведь друг другу не звонят и не пишут!
– Ну конечно, так безопаснее. В интернете ничем не рискуешь.
Гарри вздохнула.
– Чем Шерлок будет заниматься, когда закончится постановка?
– Ничем. Возьмет себе отпуск.
– Хм-м.
– И что там задумал твой коварный мозжечок?
– Да просто думаю, как бы нам их поизящнее подтолкнуть.
– Я не собираюсь вмешиваться.
– Я тоже. Во всяком случае, не напрямую. Но кто сказал, что мы не можем чуточку облегчить им жизнь?
– Ну-ка, ну-ка?..
***
Гарри проснулась от того, что в ее квартиру кто-то ломился. Она перекатилась на другой бок и взглянула на часы. Пять утра. Твою же мать.
Гарри поднялась с кровати и проковыляла к двери, в которую продолжали ломиться.
– Иду я, иду!
Она распахнула дверь. На пороге стоял Джон. Вид у него был диковатый.
– Блин, а позвонить ты не мог?
Джон протолкнулся мимо нее в квартиру.
– Скажи мне, что я нормальный.
– Если хочешь, чтобы тебя считали нормальным, не надо ломиться к людям в двери в пять часов, блядь, утра!
– Скажи мне, что я разумный, уравновешенный человек, и что я совсем не думаю садиться в самолет, лететь в Лондон и делать драматическое признание.
– Перестань говорить о своей жизни, как о сценарии. Садись уже, горе мое, – Гарри впихнула брата в кресло, а сама пошла на кухню ставить чайник. – Сделаю тебе чаю.
– Мне не надо чаю. Мне надо, чтобы ты не дала мне сделать страшную глупость.
– Страшной глупостью было отказаться от роли у Оливера Стоуна, чтобы сыграть в фильме “Грустный дятел”.
– Ты теперь мне это до конца жизни будешь припоминать?
Гарри села напротив и взяла Джона за руки.
– Я что хочу сказать. “Грустный дятел”, который и правда страшная глупость – это одно. А набраться смелости и сказать, наконец, этому ублюдку, что ты к нему чувствуешь – это совсем, совсем другое.
Джон набычился и помотал головой, как будто говорил “Нет” всему миру.
– Я не смогу.
– Джон, – позвала она. – Посмотри на меня. – Он поднял голову и посмотрел ей в глаза. – Я за тобой все лето наблюдаю. И ты меня убиваешь. Просто убиваешь. У тебя вместо лица смайлик. Ты работаешь, вроде как живешь, заботишься обо мне и обо всех, кого знаешь. Но под этим своим смайликом ты медленно умираешь, и я просто больше не могу на это смотреть. Хватит с меня душераздирающего зрелища осколков твоего разбитого сердца, которые с каждым днем все мельче и мельче. Не могу я больше. А ты? Ты можешь? Тебе не надоело?
Джон вздохнул и закрыл глаза.
– Надоело. Очень надоело, Гарри.
– Тогда перестань. Прекрати это.
– Я не знаю, как.
– Знаешь, – Гарри смотрела ему в глаза.
На губах у Джона появилась улыбка. Маленькая, мрачная, решительная улыбка.
– Как быстро ты можешь отправить меня в Лондон?
Гарри улыбнулась и отпустила его руки. Потом встала, прошла к столу и достала билеты, которые лежали там с прошлой недели. Она протянула Джону конверт.
– Вылетаешь сегодня днем. Я забронировала тебе номер в Савое.
Джон взял конверт и с восторгом на нее уставился.
– Но как ты…
– Завтра у него последний спектакль. Знаю я вас, актеров – обожаете из всего сделать драму. К тому же, у меня есть информация из достоверного источника, что после этого он уходит в отпуск и сваливает в неизвестном направлении. Так что тебе лучше поторопиться.
Джон вскочил и обнял ее.
– Ты самая лучшая сестра в мире!
Гарри улыбнулась и тоже его обняла.
– Просто стараюсь хоть как-то вернуть долг, братишка.
***
В последнем спектакле всегда таилось что-то удручающе окончательное. Если работа была удачной, то к этому чувству примешивалась еще и грусть от предстоящего расставания – со спектаклем, со зрителями, с коллегами, с жизнью, которой ты жил все эти месяцы.
Однако для Шерлока Холмса, отыгравшего свою роль и ожидавшего за кулисами своего выхода на поклоны, в последнем спектакле таилось только облегчение и беспокойство. Этот спектакль был единственным, что его тут держало, загоняя в тиски жесткого самоконтроля. Он сказал Грегу, что собирается уехать, но не сказал, куда.
В гримерке его ждал собранный чемодан и билет на самолет до Лос-Анджелеса. В тот самый момент, как только закончатся его обязательства по отношению к этому проекту, он отправится в аэропорт, сядет в самолет, прилетит в Лос-Анджелес, возьмет такси и поедет прямо к Джону домой.
Что будет дальше – Шерлок не знал. Впрочем, раньше им с Джоном всегда удавалось понять друг друга. Там будет видно.
Когда Шерлок вышел на поклон с другими актерами, громовые аплодисменты стали совсем уж оглушительными. Они поклонились все вместе, потом каждый по отдельности, потом снова вместе. Все ушли со сцены. Пауза-пауза-пауза. Снова выход на поклоны.
И вот уже помощница режиссера с букетами роз для актеров. Она раздает их по очереди коллегам Шерлока, когда те выходят вперед, получая свою порцию оваций. Шерлок получает свой букет последним. Передавая ему цветы, помреж подмигивает. Аплодисменты становятся еще громче, на него лавиной несутся свист, крики. В другой вечер, в другое время для него это было бы сильнее любого наркотика. Вот ради чего он всегда жил – работа. Доказательство зрительской любви и очередное подтверждение того, что он лучший.
Но сейчас Шерлок их не слышит. Не видит. Ему плевать. Все расплылось в белый шум и размытые контуры.
Он видит только одно – цветок гортензии среди роз у него в руках.
Джон.
Джон здесь. Он где-то здесь. Шерлок оглядывается, но, конечно, ничего не может разглядеть, ослепленный светом прожекторов. Коллега берет его за руку, и они снова кланяются. Поклон, поклон, поклон… Где же Джон? Аплодирует ему в зале? Дожидается у служебного выхода? Собирается уйти после спектакля?
“Он не уйдет, он здесь ради тебя. Ты собирался к нему, но он оказался быстрее, потому что он такой невероятный и такой прекрасный”.
Занавес снова опускается, на сей раз окончательно. Прожектора гаснут, из зала доносится гул голосов, зрители встают с мест и собираются на выход. Машинально сжимая в руке букет, Шерлок срывается за кулисы. Он протискивается мимо ошарашенных статистов и работников сцены, не слыша поздравлений. Люди озадаченно смотрят ему вслед.
“Джон. Джон. Где Джон?”
Шерлок подбегает к служебному выходу и осторожно выглядывает наружу. Несколько поклонников, но Джона среди них нет. Шерлок бросается обратно, пока его не заметили. Перепрыгивая через ступеньки, бегом возвращается в зал. Зрители постепенно выходят. Никто не задерживается. Никто не подходит к сцене. Нигде никого, кто был бы похож на Джона.
“Думай. Где он может быть?”
Гортензию надо было как-то подготовить заранее. Значит, Джон пришел до начала спектакля. Смотрел ли он спектакль? В любом случае, ему помогает кто-то из команды. Скорее всего – Салли. Она наверняка провела его через служебный вход и где-то спрятала. Но где?
Ответ приходит к Шерлоку еще до того, как он заканчивает формулировать вопрос. Шерлок разворачивается и бежит к своей гримерке.
Перед дверью он останавливается, будто парализованный. Рука застывает на подлете к двери. Окажется ли Джон за этой дверью? Он ведь ничего такого не планировал. По плану это он, Шерлок, должен полететь к Джону. Это более логичное решение – ведь у Джона в Лос-Анджелесе работа, а Шерлок теперь свободен. Хотя то, что Джон приедет именно тем вечером, когда Шерлок собрался лететь к Джону, было несколько предсказуемо. Оба они знают, что сегодня последнее представление, и это может стать красивым началом, не говоря уже об элементе драмы, к которой они с Джоном, как актеры, весьма неравнодушны.
“Открой дверь”
Он знал, почему колеблется. Если Шерлок откроет дверь, а Джона там не будет…
Он открыл дверь.
Джон стоял у зеркала и разглядывал газетные вырезки, которые прилепила туда Салли. Он обернулся на звук открывшейся двери.
Шерлок закрыл за собой дверь. Затем запер ее и привалился к ней спиной, не заметив, что букет выпал у него из рук. Он боялся пошевелиться, заговорить, даже моргнуть – вдруг Джон растает, как мираж, как порождение его отчаянных фантазий. Бог свидетель, Шерлок провел достаточно времени, мысленно призывая к себе образ Джона.
Джон стоял неподвижно, как статуя. Загорелый, в своем хорошо скроенном сером костюме и розовой рубашке с расстегнутым воротником он выглядел просто ослепительно. (“Прилетел вчера вечером. Остановился в Савойе. День провел, навещая места, где прошло его детство. Побывал у родителей. Поужинал с кузеном – с тем, который кардиолог”). У Шерлока перехватило дыхание, он потерял дар речи, пульс и сознание, и все это вытеснил тот факт, что Джон был в его гримерке. Джон перед ним. Джон повсюду.
“Я здесь”.
“Ты здесь”.
На лице Джона медленно расцветала улыбка, и Шерлок чувствовал, как на его собственном лице появляется ее отражение. Напряжение, сковавшее их обоих, понемногу спадало. Шерлок столько раз представлял, что скажет Джону при встрече, но и помыслить не мог, что в конечном итоге они будут молчать.
Гримерка была маленькой, и они стояли в каком-то шаге друг от друга. В Торонто такой шаг казался им непреодолимым, а сейчас все произошло в считанные доли секунды. Это оказалось самой простой, самой естественной вещью в мире: подойти к нему, заключить его в объятия, позволить ему обнять себя. Одно движение – и вот они уже соединились, и губы их встретились, и к Шерлоку вернулись дыхание и пульс, и все его фантазии померкли по сравнению с реальностью.
Джон.
Мягкие и настойчивые, его губы приоткрылись от прикосновения губ Шерлока, и Шерлок и Джон нырнули друг в друга. Их сдержанности и самоконтролю пришел конец. Неделям, месяцам самоконтроля, страшным и изнуряющим – и таким бессмысленным. Руки Джона беспрерывно скользили у него по спине, будто он пытался найти способ обнять его еще крепче, и Шерлоку хотелось, чтобы это и правда было возможно: ему хотелось стать таким маленьким, чтобы Джон мог окутать его собой. Шерлок взял лицо Джона в ладони, чтобы притянуть его еще ближе к себе, чтобы это бесконечно завораживающее лицо идеально слилось с его лицом так, будто их изначально для этого и создали. Чтобы теплые губы Джона, его язык, его жаркое дыхание на щеках Шерлока стали еще ближе.
Шерлок все еще держал лицо Джона в ладонях и покрывал его поцелуями – губы, щеки. Он опустился ниже и уткнулся лицом куда-то под подбородок. Джон зарылся руками ему в волосы, но этого было мало. Шерлоку хотелось стать ниже ростом, хотелось быть еще ближе. Не размыкая крепких объятий Джона, он скользнул вниз, опустился на колени и уткнулся лицом Джону в живот. Обняв его за бедра, Шерлок ощущал через одежду тепло тела Джона, как тот прижимает его к себе и гладит по голове. Наконец, Шерлок снова смог дышать – просто дышать, делая длинные вдохи, которые поднимали со дна его легких глубокие, невысказанные желания, и развеивали их в воздухе.
Шерлок почувствовал, как Джон зарылся лицом ему в волосы.
– Шерлок… – начал он.
– Ш-ш-ш… Пожалуйста, Джон. Просто…
“Просто обнимай меня. Я хочу поселиться в твоих объятиях. Я хочу ощущать их, даже если ты уберешь руки. Обнимай меня крепче, мне страшно от того, что мне так это нужно. Я об этом даже не подозревал, потому что никто никогда не обнимал меня – так. Никто до тебя, потому что ты единственный знаешь, как надо”.
– Хорошо, – прошептал Джон, крепче обнимая Шерлока за плечи и покрывая поцелуями его виски и лоб – единственные места, куда он мог дотянуться в данный момент.
Замерев, они просто дышали вместе, а вокруг них расцветала их новая реальность. Минута, две, три. Время текло, и Шерлок слышал, как за дверью его гримерной кипит закулисный хаос последнего спектакля. В конце концов ему придется туда вернуться, и он пытался понять, как долго можно откладывать это возвращение.
Удостоверившись, наконец, что он не вспыхнет и не сгорит, не проснется один в кровати и не обнаружит, что пытается обнять пространство, где нет никакого Джона, Шерлок поднял лицо вверх и вздохнул. Джон гладил его волосы, терпеливо и умиротворенно. Шерлок отстранился, но только для того, чтобы подняться на ноги. Они обменялись смущенными взглядами. “Ну, вот это и произошло. Что теперь?”
Джон улыбнулся.
– Что говорят после таких приветствий?
Шерлок рассмеялся.
– Не знаю. Между прочим, мы друг друга так и не поприветствовали.
Джон перестал улыбаться. Он убрал непослушный локон с виска Шерлока.
– Привет, – прошептал он и прижался к его лбу своим.
– Привет, Джон, – прошептал Шерлок. Он выждал три вздоха, а потом приблизил свое лицо к лицу Джона и снова поцеловал его. Медленно, неторопливо. Джон положил руку ему на шею и ответил на поцелуй, нежно касаясь его губ своими.
Когда они снова отстранились друг от друга, то почувствовали: что-то было решено. Они не знали, что именно, но знали, что это произошло.
Джон вздохнул.
– Почему мы не сделали этого еще в Торонто? Не пришлось бы месяцами заламывать руки. По крайней мере, я уж точно их заламывал.
– Салли говорит, что я сох.
Джон улыбнулся.
– Сох? По мне?
– Нет, по Кейт Бланшетт. Конечно по тебе, идиот.
Джон покраснел до кончиков ушей, и Шерлок почувствовал, как сердце у него дернулось. “О, боже. Я точно пропал”. Джон потупился и переступил с ноги на ногу.
– Ну, по крайней мере, теперь нам можно перестать страдать всякой ерундой.
– И правда, – Шерлок обнял Джона за талию. Они так друг другу подходили, что трудно было поверить, будто в этом нет чьего-то умысла. – Но ты же знаешь, почему этого не случилось в Торонто.
Джон кивнул.
– Я видел сотни служебных романов, которые начинались на съемках, а в реальной жизни сходили на нет. Я чувствовал, что между нами что-то есть, но не вынес бы, если бы и с нами случилось то же самое. Лучше было подождать какое-то время, чтобы удостовериться, что это – что-то настоящее.
– Ну, и как? Настоящее?
Джон посмотрел ему в глаза.
– О, боже. Да.
То, что произошло дальше, застало Шерлока врасплох: он и глазом не успел моргнуть, как они снова целовались. Этот поцелуй был настойчивым и преисполненным желания, которое сдерживали слишком долго, и теперь оно рвалось наружу, рвалось в полет, рвалось обратиться в пламя. Они обвили друг друга руками, Джон поднялся на цыпочки, чтобы прижаться крепче. Он впился поцелуем в шею Шерлока, и тихие звуки, которые у него вырывались, отдавались эхом прямо у Шерлока в паху. Руки Шерлока скользнули ниже по спине Джона и притянули его к себе.
– Джон, – прошептал он.
– Как же я хотел этого, – пробормотал Джон ему в шею. – Как же я все время этого хотел.
Шерлок не мог связно мыслить. Это было новое и не совсем приятное ощущение. Он снова взял лицо Джона в ладони и крепко его поцеловал. Это было единственное, о чем он мог думать, и, казалось, единственное, чего он мог хотеть. Если не считать других вещей, которые ему хотелось сделать с Джоном – и которые Джон позволит ему с собой сделать.
Но они находились в гримерке посреди шумного закулисья, и это было действительно очень неудобно. Шерлок еще два раза крепко поцеловал Джона, а потом отстранился.
– Джон, как бы мне ни хотелось целоваться тут с тобой всю ночь, но я не могу. Мне надо вернуться, выйти к поклонникам, а потом я еще в некотором роде обязан показаться на вечеринке в честь последнего спектакля.
Джон кивнул.
– Мне лучше с тобой не ходить. А еще лучше, если меня вообще никто не увидит, – их взгляды встретились, и Шерлок понял, что Джона точно так же осаждали по поводу слухов.
Ситуация обещала в будущем только усложниться, но это было предметом для более поздних размышлений. Сейчас Шерлока волновало только то, как бы побыстрее развязаться со своими обязательствами и затащить Джона в постель. Шерлок улыбнулся, и его сердце снова повторило свой кульбит.
– Поверить не могу, что ты приехал, – сказал он.
Джон улыбнулся в ответ, но потом улыбка его померкла, и он нахмурился.
– А если бы я не приехал?
Шерлок подошел к своей сумке, достал билет и протянул его Джону. Тот уставился на билет, округлив глаза. Потом, открыв рот от удивления, перевел взляд на Шерлока.
– Я собирался к тебе. Сегодня, после окончания спектакля. Собирался отправиться из аэропорта прямо к тебе домой и спросить, не будешь ли ты против, если я затащу тебя в постель.
С губами Джона происходило что-то странное. Казалось, он хочет улыбнуться, но вместо этого получалось что-то другое.
– Я не против. Совсем не против. Вообще-то, если ты этого не сделаешь, я очень обижусь.
Шерлок снова порылся в сумке и достал запасной ключ.
– Вот, – сказал он, протягивая его Джону. – Ты знаешь, где я живу?
– Да.
– Я позову Салли, и она выведет тебя так, чтобы не заметили фанаты у служебки. Езжай ко мне домой и жди меня там. Я постараюсь не задерживаться, но сам знаешь, как оно бывает.
– Конечно. Не торопись, я пока пороюсь в твоих вещах, – ухмыльнулся Джон.
Шерлок рассмеялся.
– Ройся на здоровье. Самое компрометирующее, что ты у меня найдешь – это полное собрание фильмов с участием Джона Ватсона.
У Джона вытянулось лицо.
– Ты что, все их посмотрел?
– Все до единого.
– И ты все еще хочешь быть со мной?
– Считай это доказательством моей преданности, – Шерлок обнял Джона за плечи и поцеловал в висок. – Эти фильмы мне помогали. Не давали скучать по тебе слишком сильно. – Джон со вздохом прижался к нему. – Ну… на самом деле это не совсем так. На самом деле ничто не могло меня заставить скучать по тебе не слишком сильно.
– Я тоже по тебе скучал. Постоянно.
– Мне пора переодеваться. Как же не хочется куда-то идти, с кем-то разговаривать и делать вид, будто меня дома не ждет некий Джон Ватсон.
Джон поднял на него взгляд, подцепил пальцем лацкан его пиджака и игриво улыбнулся.
– Думай о том, что будет, когда он тебя дождется.
– О, боже, – вздохнул Шерлок.
Джон поцеловал его, и этот поцелуй был исполнен обещания.
– Ну, я тогда пойду поищу Салли, да?
– Лучше я ей напишу, чтобы она сама сюда пришла.
– Хорошо.
– Джон, ты… – Шерлок хихикнул. – На вот, возьми-ка, – сказал он, протягивая ему крем и полотенце.
Джон нахмурился.
– Что это? Зачем?
– У тебя все лицо в моем гриме.
Комментарий к Глава Седьмая
Примечания автора:
1. Что касается агентов Джона и Шерлока, я создала собирательные образы, объединяющие в себе роли агента, менеджера и пиарщика. На актеров такого уровня обычно работают все трое, и то, о чем беседовали с нашими героями Майк и Грег, скорее обсуждали бы их менеджеры или пиарщики. Я старалась держать количество персонажей под контролем, поэтому позволила себе такое поэтическое обобщение.
2. Актеры, упоминающиеся в сцене озвучки, которую делает Джон для Пиксара – Кевин Поллак и Эми Адамс.
3. Комментарий про зашифрованные сообщения при помощи галстуков – это большая инсайдерская фандомная хохма с отсылкой к особо сумасшедшей ветви фандома, воображавшую реальный пейринг между Элайджей Вудом и Домиником Монаганом. В свое время у этих фанатов появились теории о зашифрованных посланиях с помощью галстуков. Ох уж этот фандом!
========== Глава Восьмая ==========
Примечания автора:
Я несколько изменила биографию Джона. Во второй главе он говорит, что играл в фильме Олтмана “Короткий монтаж”. К сожалению, данный фильм был снят в 1993-м году, а это слишком ранняя дата, чтобы появиться в послужном списке Джона, поэтому я заменила его на другой фильм Отлмана, в котором появляется Джон Ватсон – “Госфорд Парк”, главное преимущество которого в том, что там снимаются практически исключительно британские актеры.
Джон смотрел в окно такси, везущего его в отель, но вряд ли замечал окружающий пейзаж. Он, как подросток, плавал в эйфории, все еще чувствуя обнимающие его руки, дотрагивался пальцами до губ, хранящих прикосновение губ Шерлока, улыбался, и казалось, что сердце его вот-вот разорвется, потому что это было одним из тех редких драгоценных мгновений, когда все идет так, как тебе мечталось.
Джон достал мобильник. Он не мог не отписаться Гарри, потому что был должен ей по гроб жизни.
“Офигенный первый поцелуй”
Ответ пришел спустя несколько минут.
“Напиши, когда будет офигенный первый секс”
Джон засмеялся.
Водитель высадил его у Савойя, Джон выскочил из машины и помчался к себе в номер.
Шерлок наблюдал, как Джон вытирает испачканное гримом лицо.
“На костюме тоже осталось, но сейчас с этим ничего не поделать” – заметил он.
“Все равно никто не обратит внимания. Я же возвращаюсь в отель”,
“Можешь заодно сразу оттуда съехать. Езжай ко мне домой вместе с вещами.”
Джон взглянул на него, подняв бровь.
“Да?”
“Джон, если ты думаешь, что я позволю тебе спать где-то, где нет меня, то ты бредишь”.
Так что теперь Джон с максимально возможной скоростью собрал все свои пожитки, побросал их в чемодан, еще разок огляделся, не забыл ли чего, и выбежал из номера. Джон сам не знал, почему так спешит. Шерлок наверняка задержится на пару часов, торопиться было не обязательно, но Джон был настолько взвинчен, что в данную минуту вряд ли смог бы спокойно делать хоть что-нибудь.
Он остановился у стойки портье и рассчитался, затем выбежал на улицу и поймал такси.
– Куда? – спросил таксист.
Джон не мог сдержать улыбку.
– 221 Б Бейкер стрит, пожалуйста.
***
Когда Салли, проводив Джона, вернулась в гримерку, Шерлок уже успел снять грим и теперь переодевался.
– Я его вывела, – отчиталась она. – Ну?
– Что – ну?
– Как все прошло?
– Тебе придется уточнить, – сказал Шерлок, глядя на ее отражение в зеркале, но в глазах его плясало хорошо знакомое выражение “Ай да я, ай да сукин сын!”, и Салли знала, что ничего хорошего это не сулило.
– Шерлок, ради бога, сейчас же…
– Понятия не имею, о чем ты, но, тебе, вероятно, будет интересно узнать, что, по-моему, можно сказать, что теперь мы с Джоном… больше, чем просто друзья.
Салли улыбнулась.
– Ну наконец-то. Давно пора.
– Я уверен, мне не надо напоминать тебе о необходимости хранить молчание.
– Разумеется.
– Сколько народу у служебного выхода?
– Человек двадцать. Разберись с ними поскорей и поедем на афтер-пати.
Шерлок повязал галстук и выпрямился, одергивая пиджак.
– Мне крайне не хочется этого делать. Джон будет ждать меня дома. Я бы предпочел быть там, с ним.
– Я звонила в Суссекс, сказала, чтобы приготовили дом.
– Зачем его готовить?
– Ну, не прикидывайся. Ты ведь наверняка хочешь увезти Джона на несколько дней за город?
Шерлок вздохнул.
– Была у меня такая идея.
– Тогда надо, чтобы приготовили дом.
– И что бы я без тебя делал, Салли? – спросил Шерлок, отдавая ей пальто и сумку. – Ладно. Чем раньше я со всем этим покончу, тем раньше смогу уйти.
***
Дом Шерлока был роскошным высоким зданием в викторианском стиле рядом с Реджентс Парком. Джон огляделся по сторонам. Такая предосторожность раздражала, но нельзя было допустить, чтобы какой-нибудь случайный фотограф застал его заходящим в дом Шерлока, да еще и с чемоданом. Улица была пуста. Джон расплатился с таксистом, вышел из машины и поспешил к подъезду. Будто из воздуха возник швейцар, открыл ему дверь и провел в фойе.
– Вы мистер Ватсон? – спросил он.
Джон удивленно моргнул.
– Э… да, это я.
– Мистер Холмс позвонил и предупредил, что ожидает вашего приезда, – швейцар указал на лифт в дальнем конце выложенного фигурным паркетом вестибюля. – Его квартира на втором этаже. Прошу наверх.
– Спасибо, – поблагодарил его Джон и прошел в лифт. Вероятно, в доме было пять квартир, от А до Е. Он нажал кнопку с буквой “Б”.
Двери лифта открывались прямо в квартиру. Джон вышел, волоча за собой чемодан, и тут же раскрыл рот от удивления. Огромная, просторная квартира занимала весь второй этаж здания и представляла собой одно гигантское помещение. Пространство разделяли резные деревянные колонны по два фута в обхвате. Джон думал, что у такого перфекциониста, как Шерлок, и квартира будет безупречной – под стать хозяину, но здесь царила уютная богемная атмосфера: мягкая мебель, яркие картины на голых кирпичных стенах и потертые персидские ковры на полу. Повсюду были книги, а большой телевизор примостился где-то сбоку, как будто про него вспомнили в последнюю минуту. В одном углу находилась чисто прибранная темная кухня, в другом – спальня, отделенная от главного помещения полустенами.
Джон присел на диван, который, судя по количеству книг, сценариев и пустых чайных чашек вокруг, был любимым местом Шерлока в квартире. Джон откинулся на спинку дивана и улыбнулся. В первый раз за вечер он смог расслабиться. Высокие потолки, мягкое освещение, оголенные потолочные балки и трубы делали эту квартиру похожей на тихую гавань, на утробу матери.
“Здесь он живет и дышит, и спит, и принимает душ, и читает, и работает” – подумал он. “Это дом моего… э… моего…”
Джон не знал, как ему теперь называть Шерлока даже наедине с собой. До этого он с мрачным упрямством придерживался ярлыков вроде “друг-коллега-приятель”, но теперь мысли его метнулись в ту часть лингвистического разнообразия, где были “бойфренд-любовник-партнер”. Переопределение терминов не являлось первейшей задачей – у него голова и так кругом шла от новообретенной возможности дать волю своему воображению. Его сознание наводнили все те незатейливые мечты о Шерлоке, которым он мог теперь, наконец, позволить оформиться. Мечты о проведенных в кровати воскресных утрах, о путешествиях за границу, об обедах с друзьями, о совместном чтении сценариев. Джон и раньше воображал себе тысячи обычных, повседневных вещей, которые они могли бы делать вместе с Шерлоком, но подавлял каждую из этих фантазий. Теперь же мысль о том, что ему можно этого больше не делать, опьяняла. Быть здесь, в его квартире, рядом с ним, смотреть вместе телевизор, готовить обед, бриться вместе у зеркала в ванной – все эти простые занятия соблазняли и кружили голову, особенно если представлять, что занимаешься ими вместе с Шерлоком.
“Представляй себе, Джон. Представляй себе все, что хочешь, потому что теперь это может произойти. Теперь все может произойти”. Джон устроился во вмятине, которую Шерлок просидел в диване и представлял. Он представлял себе, как они с Шерлоком шатаются по Парижу, как он знакомит Шерлока со своей семьей, как они с Шерлоком занимаются различными повседневными делами… Но все еще стеснялся представить то, что ему больше всего хотелось себе представить.
Джон старательно, хоть и не вполне успешно, избегал фантазий о сексе с Шерлоком. Мужское тело не было для Джона в новинку: он служил в армии, где парни иногда протягивали друг другу руку помощи, а большая часть его взрослой жизни прошла в киноиндустрии, где мужчины обеих ориентаций с энтузиазмом были готовы расширить свои горизонты в поисках наслаждений. Но его опыт ограничивался оральными и мануальными контактами, и ни один из них не имел романтической подоплеки. Он просто никогда не испытывал ничего подобного к другому мужчине.
