Текст книги "В главных ролях (ЛП)"
Автор книги: Mad_Lori
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)
Джон сделал глубокий вдох. “Ну, вот и началось”.
***
Ирэн сидела в зале. На экране шли финальные титры. Эндрю Берд тихо пел песню, которую написал специально для этого фильма. Было слышно, как справа от Ирэн хлюпает носом Молли, а слева Шерлок и Джон буквально дрожат от напряжения, подавляя желание взяться за руки.
Зрители сидели неестественно тихо и слушали песню. Никто не разговаривал, не хлопал, не ерзал.
Песня закончилась, началась инструментальная мелодия. Титры продолжали идти. Аплодисменты начались где-то в глубине зала и за несколько минут превратились в сметающий все на своем пути оглушительный рев. Люди вскакивали на ноги. Зажегся свет.
Ирэн взглянула налево, увидела, что Шерлок смотрит на Джона, и выражение его лица сказало ей все.
– Он стоит того, – прошептал Шерлок.
Джон кивнул.
Рабочие сцены уже успели расставить пять кресел, одно из которых поставили чуть в стороне и развернули к остальным. Это кресло предназначалось ведущему от “Варьете”, историку и аналитику кино Малкольму Доббсу.
Джон, Шерлок, Энг и Молли встали и прошли на сцену. Аплодисменты усилились, к ним добавились крики и свист. Ирэн бывала на многих предпоказах, но такую реакцию видела нечасто. Она припомнила, что подобный прием оказывали “Горбатой горе” и “Мементо”.
Чтобы утихомириться, зрителям потребовалось минут пять. Здесь, прямо у сцены, Ирэн чувствовала себя слишком заметной. Она встала и переместилась на последние ряды. Вставив в ухо гарнитуру, она приготовилась действовать. На всякий случай.
Пока все, переговариваясь, рассаживались по местам, Малкольм перебирал заготовленные карточки с текстом.
– Джентльмены, мисс Хупер, мои поздравления – это выдающийся фильм, – начал он.
Все благодарно кивнули, публика снова зааплодировала.
– Мы гордимся им, – сказал Энг.
– Прежде чем начать, я бы хотел поделиться личными впечатлениями, – Малкольм помедлил. – Джон Ватсон… – Это было все, что он успел сказать: его слова потонули в безумных аплодисментах и криках, и внезапно все зрители снова повскакивали с мест. Джон потрясенно озирался. Энг и Молли тоже встали, а Шерлок, перед тем, как подняться и зааплодировать, мимолетным жестом положил руку Джону на плечо. Тот привстал и немного неловко поклонился, а потом повел плечами, словно отмахиваясь от всего этого. Со своей знаменитой застенчивой улыбкой, которую слишком часто принимали за наигранную, Джон поднял руки, как бы прося зрителей перестать. Ирэн знала, что улыбка эта была искренней. Всегда. Зрители снова притихли, и Доббс заговорил. Он попросил гостей прокомментировать кастинг, сценарий и прочие элементы кинопроизводства. Двадцать минут они по очереди рассуждали на заданные темы и выдавали домашние заготовки, припасенные для возможных вопросов Доббса.
Потом вечер перестал быть томным: наступила очередь вопросов от зрителей. Первой к ним обратилась студентка богемной наружности.
– Мистер Холмс, вопрос к вам. Во-первых, фильм получился превосходным. Вы сыграли очень хорошо.
Шерлок ответил ей кивком.
– Спасибо.
– Вы известны как актер с выраженным аналитическим подходом и четко определенным методом работы. В этом фильме вы кажетесь значительно свободнее и эмоциональнее. Можете это прокомментировать?
Шерлок откашлялся.
– Постараюсь. Меня очень вдохновил материал, а заслуги в замеченных вами изменениях принадлежат моему коллеге. Мы с Джоном очень тесно сотрудничали и, как мне кажется, многому друг у друга научились. Я ему доверяю – это очень важно, когда играешь в таком тесном контакте с другим актером. Я, как актер, почерпнул для себя много нового и, думаю, от этого только выиграл.
Ирэн видела, как после этих слов Джон слегка раздулся от гордости.
Следующий вопрос задал какой-то критик.
– Джон, не буду жеманничать. Вы известны своими любовными фильмами и романтическими комедиями, и в последнее время они были довольно-таки тусклыми. Вы специально искали роль, которая позволит вам вырваться из этих рамок и показать, на что вы способны?
Джон выпрямился в кресле.
– Ну, скажу я вам, вы и правда не жеманничаете! – В зале раздались отдельные смешки. – Так и есть, меня, как актера, связывают в первую очередь с определенным жанром. Многими работами я горжусь, некоторыми – не слишком. Признаюсь, чего мне действительно хотелось, так это вызова. Чего-то такого, что заставило бы меня покинуть мою тихую гавань. Я, правда, уже давно смирился с тем, что подобной роли мне уже не предложат, поэтому, когда мне позвонили и все-таки предложили, это было… Ну, вроде как чудо. Я надеялся и продолжаю надеяться, что это позволит мне… Как ты это сформулировал, Шерлок? Почерпнуть для себя много нового.
Следующий вопрос поступил от еще одного студента
– Ни у кого из вас раньше не было романтических сцен с мужчинами. А как вы готовились к этим сценам? В чем отличия?
Этот вопрос не стал сюрпризом ни для Ирэн, ни для Джона. Для Шерлока, казалось, тоже. Они ожидали много вариаций этого вопроса. Подмигнув друг другу, Шерлок с Джоном обменялись ухмылками. Все это было тщательно обговорено, чтобы ненавязчиво показать: “Эй, мы просто друзья, но работа есть работа”.
– Хочешь ответить? – спросил Джон.
– Ни в чем себе не отказывай.
– Тогда я начну, – Джон откашлялся. – Вообще-то, не так уж все и отличается. Вам уже, наверное, куча народу рассказывало, что в съемках эротических сцен нет ничего эротического. И вас не обманывали. Фильм снимался в хронологическом порядке, и когда дело дошло, наконец, до этих самых сцен, мы с Шерлоком уже достигли того уровня доверия и комфорта в обществе друг друга, что все оказалось довольно просто. В каком-то смысле это было даже проще, чем снимать подобные сцены с женщинами, потому что там надо всегда учитывать, что они гораздо чувствительнее. Я всегда до ужаса боюсь нечаянно чем-нибудь обидеть своих партнерш. С Шерлоком этого можно было не опасаться.
– Фокус в том, чтобы достичь определенного образа мышления, – сказал Шерлок. – Отпустить страх того, что тебя увидят, и смириться с тем, каким тебя увидят. И это самая сложная из актерских задач.
Ирэн тихонько кивнула. С этим вопросом они справились хорошо.
Серенькая, ничем не примечательная девушка задала следующий вопрос.
– Как это часто бывает с фильмами про влюбленных, в последнее время ходят некрасивые слухи о ваших отношениях за кадром. Вам о них известно? Не могли бы вы прокомментировать, почему люди делают подобные предположения?
Шерлок заерзал в кресле. Что-то в его позе заставило Ирэн насторожиться. ”Всем постам боевая готовность номер один!”
Джон улыбнулся.
– Конечно, известно. Всем известно. Нам, актерам, вечно приходится с этим мириться. Люди путают нас с персонажами, которых мы играем. Мы с Шерлоком просто хорошие друзья. Проблема, которая возникает…
– Некрасивые слухи? – перебил Шерлок, подавшись вперед. – Почему же именно некрасивые?
– Она просто имела в виду слухи, которые… – начал Джон, пытаясь его отвлечь.
– Я знаю, что она имела в виду, Джон, – Шерлок прервал Джона нетерпеливым жестом. – Меня интересует сама формулировка. Некрасивые слухи. Хм-м. Вот интересно, а если бы моим партнером по фильму была женщина, остались бы эти слухи такими же некрасивыми? Сомневаюсь. Это были бы “пикантные слухи”, “горячие слухи” или даже просто “слухи”. Но так как мой коллега мужчина – вот этот самый мужчина – слухи внезапно становятся “некрасивыми”, – девушка, которая задала вопрос, испуганно озиралась по сторонам. Зрители заволновались. Джон выразительно посмотрел на Шерлока. Тот откашлялся и слегка подался назад.
– Слухи такого рода – вещь довольно распространенная. Думаю, это и есть наш камень преткновения, – вставил Доббс.
– Да, конечно, – сказал Шерлок уже спокойнее. – Мы с Джоном играли любовников, вот люди и думают, не любовники ли мы на самом деле. Конечно нет. Мы с Джоном хорошие друзья, не больше. Да и как может быть иначе? Это смешно, – Шерлок возвращался к заданной линии партии, но взгляд у него был странный и какой-то рассеянный. Это очень не понравилось Ирэн, которой даже с галерки было видно, как лицо Шерлока заливает краска.
Доббс кивнул.
– Возвращаясь к твоему ответу, Джон. Ты не мог бы…
– А если бы это было правдой? – резко спросил Шерлок. Глаза его метали молнии.
Ирэн стиснула зубы. “Твою мать”.
– Что, прости? – спросил Доббс.
Шерлок стиснул руки с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
– Что, если бы мы были не просто друзьями? Что тогда, Малкольм? – По залу пробежал ропот. Энг и Молли смотрели на Шерлока так, будто он внезапно обезумел. Джон скрипел зубами и из последних сил старался сохранять непринужденный вид.
– Шерлок, – начал Джон. Рука его потянулась к плечу Шерлока, но замерла на полпути.
– Нет, Джон. Мне интересно. Возможно, нам следует и самим задать несколько вопросов, пока у нас есть возможность пообщаться с такими знатоками голливудских реалий. Что, если бы все слухи о нас оказались правдой? Ну, разве что, кроме того бреда про Барбадос, который уж совсем ни в какие ворота. Рассмотрим наихудший вариант развития событий, давай? Что, если бы мы действительно были парой, и это вдруг раскрылось и стало общеизвестным фактом? Ведь для нас бы это стало настоящей катастрофой. Большего несчастья и представить себе невозможно. И к чему бы это привело? К тому, что наши с Джоном карьеры так на этом и закончатся? А что же тогда случится с фильмом, над которым мы так много работали и который столько для нас значит? Он будет обречен на провал? Неужели он станет от этого хуже? Или это будет значить, что его достоинства настолько ничтожны, что их могут затмить слухи о нашей частной жизни? Неужели это настолько страшно, что принято считать, будто одно лишь упоминание о “некрасивых слухах” должно повергнуть нас в панику? Скажи мне, Малкольм. Неужто на священных страницах “Варьете” нас подвергнут остракизму и обрекут на безработицу, дабы покарать за ужасный грех любви друг к другу? – Шерлок замолчал. Во время этого монолога его голос постепенно набирал силу, и теперь тон его был выше, чем это принято на обычных дружеских встречах со зрителями.
Все молчали, будто Шерлок, набирая воздуха в грудь для своей речи, заодно вдохнул и голоса всех присутствующих. Какое-то время Шерлок просто сидел, с усилием сглатывая и то открывая, то закрывая рот, как выброшенная на берег рыба. Джон уставился в пол и окаменел. Челюсти его были стиснуты так крепко, что лицо казалось квадратным. Доббс явно не знал, как себя вести в сложившейся ситуации.
Шерлок провел рукой по волосам. Он огляделся по сторонам и, казалось, только теперь осознал, что натворил минуту назад. Никто из присутствуюших ни на секунду не поверил, что все сказанное говорилось лишь гипотетически.
Ирэн видела, что минимум пятеро зрителей старались как можно незаметнее достать телефоны. Через полминуты все это уже окажется в Твиттере. “#Шерлок Холмс признался, что они с #Джоном Ватсоном пара, на просмотре @Варьете. Оставайтесь с нами”. О, боже… Оставайтесь с нами… Кому нужен Твиттер, если эта встреча со зрителями транслируется вживую прямо на сайте организатора?
– Я думаю, нам надо… – начал Доббс.
Шерлок встал.
– Простите, – пробормотал он. Сорвав в себя микрофон, он бросил исступленный взгляд на Джона, старательно отворачивающегося от него, и ушел за кулисы.
Джон поднял голову и посмотрел ему вслед. Доббс повернулся к Энгу и Молли и, казалось, готов был направить разговор в другое русло, сделав вид, что ничего не произошло. Но его снова прервали: Джон тоже поднялся.
– Прошу прощения, – сказал он. – Вы не дадите нам минутку?
Доббс кивнул. Казалось, он обрадовался, что ему наконец-то адресовали вежливую реплику, на которую можно было хоть как-то ответить.
– Конечно.
Джон тоже снял микрофон и ушел со сцены вслед за Шерлоком. Теперь в зале переговаривались решительно все. Доббс поднял руку.
– Ну что ж, леди и джентльмены. Я уверен, у нас еще будет возможность побеседовать с Джоном и Шерлоком, когда они вернутся.
Нервный смех в зале.
– А теперь давайте продолжим нашу беседу об этом замечательном сценарии…
Ирэн его не слушала. Теперь она и сама держала в руках телефон, рассылая сообщения Грегу, Майку, Гарри, Салли и своему собственному ассистенту, Бруно.
“Всем красный сигнал. Активируем план “Дельта”.
***
Сжимая кулаки и стараясь обуздать свой гнев, Джон шел за кулисы. В красном свете лампы над запасным выходом он увидел черный силуэт Шерлока. Шерлок стоял, повернувшись к Джону спиной. Джон чувствовал, что его вот-вот вывернет наизнанку. Здравые мысли капитулировали перед паническими внутренними воплями: “Мать твою, он рассказал, он все рассказал, нам крышка, теперь все знают, теперь всё кончено, и это он, мать его так, вот прямо сейчас всё натворил!” Джону надо было понять, что происходило на сцене несколько минут назад – все то время, пока он сдерживался, чтобы не наброситься на Шерлока, не повалить того на пол, не заткнуть ему рот. И одновременно с этим ему хотелось обнять его, прижать его к себе и держать так до тех пор, пока тот не расскажет, в чем, черт возьми, дело, потому что дрожь в голосе Шерлока была не просто тревожным звоночком – она звонила во все колокола: “Шерлоку плохо”. Как Джон мог быть так слеп? Как мог не видеть, что Шерлок все это время был до такой степени на грани? И почему Шерлок вообще на грани? Шерлок, воплощение контроля и рациональности, не мог быть… таким.
У Джона промелькнула мысль, что ему еще многое предстоит узнать о человеке, которого любит.
– Шерлок! – позвал Джон, понизив голос почти до шепота, боясь, что их могут услышать. Шерлок не пошевелился. Он продолжал стоять, уперев руки в бедра и опустив голову. – Не хочешь мне объяснить, что сейчас, блин, произошло? – Нет ответа. Джон провел рукой по лицу. – Господи боже. Мы ведь не планировали. Мы не готовы. Мы же собирались подождать и… Шерлок? – Джон подошел ближе. – Господи, о чем ты думал? Повернись и отвечай! Мы договорились. Мы же, блин, обо всем договорились и все спланировали. Раз уж ты собирался пустить все псу под хвост, мог хотя бы предупредить и…
Шерлок обернулся, и Джон умолк. У Шерлока было такое лицо, что все разумные доводы Джона стали несущественными.
– Прости меня, Джон, – выдохнул Шерлок. Выглядел он… О, боже, он выглядел совершенно раздавленным. Кому-то другому он показался бы лишь слегка взволнованным, но Джон понимал, что в случае с Шерлоком это равносильно рыданиям. – Я все испортил. Я не знаю, что произошло. Я знаю, что ты сердишься. Я просто…
Джон схватил его за плечи.
– Я не сержусь. Я просто сбит с толку. А вот ты меня пугаешь. Ради бога, в чем дело? Что, черт возьми, только что произошло? Я думал, все в порядке! Я думал, все хорошо!
Шерлок кивнул.
– Все хорошо.
– Мы же только что вернулись из отпуска. Разве тебе было плохо?
– Мне было очень хорошо. И от этого все еще хуже. Понимаешь, чтобы побыть вместе, нам пришлось ехать к черту на рога и прятаться за высоким забором. Нас заставляют скрываться, и это неправильно.
– Да, это неправильно. И я тоже не хочу скрываться. Но мы же говорили об этом, да и потерпеть оставалось всего пару месяцев. Я думал, что ты… – Джон помотал головой. – Что случилось? Из-за чего тебе сорвало крышу? Можешь мне объяснить?
Шерлок смотрел на него пустым, потерянным взглядом.
– Я не могу, Джон. Я больше так не могу. Мне казалось, что могу, и я старался. Я клянусь тебе, я старался, но… У меня больше нет сил это терпеть, – Джон с ужасом смотрел, как глаза Шерлока наполняются слезами.
– Господи, Шерлок, – прошептал он. – Почему ты не сказал мне, что тебе так плохо?
– Я не хотел, чтобы ты знал. Я понимаю, как тебе это важно и что это для тебя значит, и я…
– Прекрати, – сказал Джон и легонько его встряхнул. – Ты должен был сказать, что тебе плохо. Почему ты не сказал? Почему решил, что это надо скрывать?
– Мне не хотелось, чтобы ты чувствовал себя виноватым, не хотелось на тебя давить. Я дал тебе слово и собирался его сдержать.
– Неужели ты думаешь, для меня может быть что-то важнее тебя?
– Раньше всем было плевать.
– Черт тебя дери, Шерлок! Мне – не плевать! Разве мы не вместе? Разве ты мне не доверяешь?
– Конечно, доверяю. Зато не доверяю себе, потому что ничего этого просто не стою.
Джон нахмурился.
– Чего ты не стоишь?
– Да всех этих неприятностей! – сказал Шерлок, вскидывая голову. – Я не такой, как ты, Джон. Ты легко сходишься с людьми, находишь с ними общий язык. И людей к тебе тянет, они хотят быть твоими друзьями, любовниками, братьями и сестрами, да кем угодно. У меня никогда не было такого таланта. Я отталкиваю людей, и раньше меня это всегда устраивало, потому что люди меня только утомляли. Я вырос со знанием, что всегда буду один. Как они и говорили.
У Джона внутри все клокотало.
– Кто? Кто это говорил?
– Все! Одноклассники, учителя, няньки, даже моя мать! Я был психом-одиночкой, и я был этим доволен. Они не хотели иметь со мной ничего общего – ну, так и я тоже не хотел. Я никогда не думал, что в моей жизни может появиться вот такой Джон. Добрый, порядочный и нормальный. Который сам меня выберет. Я понятия не имею, как и почему, но ты меня выбрал. И, значит, все они были неправы. Неправы, и я хотел, чтобы они об этом знали. Хотел, чтобы все в мире знали и видели, что такой, как ты – который может быть с кем захочет – действительно захотел быть со мной, – Шерлок снова посмотрел Джону в глаза. – Джон, ты – единственное в моей жизни, чем я вообще когда-либо гордился. Все остальное было ожидаемым результатом моей работы, усилий, таланта, а ты… Ты со мной ради меня самого. Что бы ты там во мне ни видел – для тебя это должно быть что-то ценное, раз ты меня любишь. Поэтому, когда я там сидел и был вынужден отрицать наши отношения… Выслушивать, как их называют некрасивыми и явно осуждают… Не знаю. Не мог сдержаться. Я не знаю, что делать с такими чувствами, Джон. Для меня это в новинку. Я хотел заставить их заткнуться. А в результате все окончательно испортил. Прости меня.
У Джона пропал дар речи. “Господи, как я мог так его подвести? Этот человек вручил мне свое сердце, а оно оказалось таким хрупким и невинным. Я должен был лучше о нем заботиться”. Джон протянул руку, привлек Шерлока к себе и крепко обнял. Шерлок вцепился в него. Его трясло. Его действительно всего трясло, и Джон почувствовал мимолетный проблеск той вины, с которой ему потом придется еще долго разбираться. И даже этот мимолетный проблеск чуть не свалил его с ног.
– Это я должен просить прощения, – прошептал он Шерлоку на ухо. – Я должен был почувствовать, должен был знать.
Шерлок шмыгнул носом.
– Я позаботился о том, чтобы ты не заметил. Я очень хороший актер, Джон.
– Тебе не нужно разыгрывать передо мной такие спектакли. Никогда. Пообещай мне, что не будешь снова от меня прятаться.
– Обещаю.
Джон отстранился и поцеловал Шерлока, стирая с его щек оставленные слезами мокрые дорожки.
– Посмотри на меня, – Шерлок взглянул ему в глаза. Джон был очень серьезен. – Ничего важнее тебя у меня нет. Ничего. Ни этот фильм, ни вся моя долбаная карьера не значат для меня так много, как ты. Понятно тебе? – Шерлок ничего не говорил, просто смотрел на него неверящим взглядом. – И даже не заикайся мне про что-то ценное, что я там в тебе вижу. Потому что ценное – это ты. Все твои черты – и хорошие, и плохие, и те, что посередине. Я люблю тебя не из-за какого-то там проблеска ценности, в отсутствии которого тебя убедила кучка уродов. Я люблю тебя не потому, что ты этого заслуживаешь. Если бы любовь надо было заслуживать, ее никто бы не смог заслужить. Но все мы достойны того, чтобы нас любили. Я люблю тебя, потому что ты Шерлок Холмс, а я Джон Ватсон, и мы, сами того не зная, ждали друг друга всю жизнь. Тебе не надо специально что-то там делать или кем-то там быть, и не надо заслуживать мою любовь, потому что она твоя – независимо от того, что ты делаешь. И тебе придется к этому привыкать.
Шерлок нерешительно улыбнулся. Казалось, он хотел что-то сказать, но вместо этого просто снова поцеловал Джона, зарывшись одной рукой ему в волосы, а другой обняв за пояс и прижав к себе. Джон ответил на поцелуй и тоже обнял его. Оба тяжело дышали, будто сбросили с плеч тяжелую ношу, которую несли дольше, чем следовало.
– Джон, – пробормотал Шерлок. – Я боюсь, ты никогда не узнаешь, как сильно я тебя люблю.
– Не волнуйся, – сказал Джон. – Я знаю. И хорошо, что я об этом помню. Потому что ты только что накликал на наши задницы большой и страшный трындец.
Шерлок вздохнул.
– И что нам теперь делать?
Джон еще раз посмотрел ему в глаза, и понял, что именно надо делать.
– Мы сейчас все поправим.
– Как? Я только что во всем признался. Никто ни за что не поверит, что я говорил гипотетически. У всех в этом зале есть смартфоны. Все это уже наверняка в Твиттере.
– Шерлок, мы все поправим.
– Я просто не понимаю, как мы можем это поправить.
– Ты мне веришь?
– Конечно.
– Тогда верь мне и тогда, когда я говорю, что мы все поправим. Ты готов вновь явить себя миру?
Шерлок вздохнул.
– Да куда я денусь.
– Вот и хорошо, – Джон повернулся и пошел обратно на сцену, не оставляя себе времени на сомнения. Когда Джон вновь появился на сцене, все взгляды устремились на него. Тишина опустилась на зал со скоростью лезвия гильотины. Джон обернулся и увидел, что Шерлок остался в нерешительности стоять за кулисами и вопросительно на него смотрит.
Джон почувствовал, как на него снизошла волна покоя и умиротворения от того, что он выбрал, наконец, дорогу, не оглядывается назад и знает с абсолютной уверенностью, что дорога эта правильная.
Джон протянул руку.
Зал заволновался. Шерлок слегка округлил глаза. Джон поманил его к себе.
Шерлок вышел и взял протянутую ему навстречу руку в свою. Даже не пытаясь скрыть нежность во взгляде, Джон улыбнулся Шерлоку и был рад увидеть, что тот улыбается в ответ. Джон подвел Шерлока к их креслам, где они разжали руки только для того, чтобы сесть и снова прикрепить микрофоны к рубашкам.
– Извините, – сказал Джон. Он повернулся и встретился взглядом с Шерлоком. Словно по какому-то молчаливому сигналу они потянулись друг к другу и снова взялись за руки, переплетя пальцы на подлокотнике кресла Джона. Из публики раздалось несколько ахов, и волнение в зале усилилось.
Шерлок откашлялся и посмотрел по сторонам.
– Мы что-то пропустили? – спросил он.
Публика рассмеялась. Смех был громче, чем того заслуживала эта ремарка. Кто-то захлопал в ладоши, аплодисменты подхватил весь зал, и вот уже все снова стоят на ногах. Джон почувствовал, что краснеет. Им аплодировали. Действительно аплодировали. Он посмотрел Шерлоку в глаза и увидел там отражение своих мыслей. Джон ничего не мог с собой поделать – лицо его расплылось в широкой, счастливой улыбке. Публика ликовала.
Все ликовали.
Джон повернулся к своим спутникам. Молли плакала, Энг улыбался и хлопал, но во взгляде его затаилась тревога. Публика успокоилась и расселась по местам.
– Ну, – сказал Доббс. – Я даже не знаю, как теперь продолжать.
– Если позволишь, Малкольм.., – начал Джон. Доббс кивнул. – Это не было запланировано. Я… мы… мы бы хотели извиниться за эту заминку. Сегодняшний вечер посвящен фильму, и мы правда не собирались отвлекать от него внимание. Если вы не против, я займу минутку нашего времени, чтобы прояснить пару вещей, а потом нам следует вернуться к обсуждению фильма. У нас еще будет предостаточно возможностей, чтобы обсудить… другие вопросы, и я уверен, скоро нас всех от этих разговоров натурально начнет тошнить, так что давайте сегодня не будем заострять на этом внимание.
Доббс кивнул.
– Согласен.
Обращаясь к публике, Джон продолжал.
– Полагаю, что в скором времени, где-то через день-другой, мы с Шерлоком сделаем какое-нибудь официальное заявление, которое наш менеджер уже наверняка написала и теперь лихорадочно редактирует, пока мы тут с вами разговариваем. Хотя, конечно, к тому времени нужно оно будет чисто для проформы. Я, наверное, даже знать не хочу, сколько человек из вас уже успели написать об этом в Твиттер.
Нервные смешки в зале.
– А если и не написали, то наша встреча все равно напрямую транслируется в интернете. Как я уже сказал, мы этого не планировали. Мы хотели, чтобы после выхода фильма прошло какое-то время. Почему это было необходимо?.. Ну, наверное, нет нужды объяснять это кому-то из присутствующих. Мы беспокоились о своих карьерах и о самом фильме. Но цена, которую пришлось за это платить… – он замолчал и взглянул на Шерлока. – Иногда секретность стоит слишком дорого, – Джон вздохнул, и сжал крепче руку Шерлока. – Мне кажется, единственное, что нам надо сегодня прояснить: во время съемок мы еще не были вместе, – Шерлок кивнул. – Мы встретились, когда я пришел на пробы, и на момент начала съемок мы были друг другу практически чужими – как и задумывалось по сценарию. Должен признаться, поначалу мы даже не слишком-то и поладили. Впрочем, скоро мы стали близкими друзьями, но наша дружба переросла в нечто большее лишь через несколько месяцев. Я думаю, важно установить именно этот факт. Вот и все, что я хотел сказать. Шерлок, добавишь что-нибудь?
Шерлок на мгновение задумался.
– Только то, что мы всегда собирались публично объявить о своих отношениях. Сам факт, что нам вообще надо скрываться из боязни сорвать выход фильма, или что мы вынуждены бояться за свои карьеры – а мы, разумеется, за них до сих пор боимся – так вот, этот факт совершенно неприемлем, – восторженные аплодисменты. – СМИ, разумеется, станут уделять нам повышенное внимание, хотя, если честно, оно того не стоит. И мы от души надеемся, что эта суета не помешает вам оценить по достоинству наш фильм. Он этого более, чем заслуживает.
Снова аплодисменты.
Доббс кивнул.
– Спасибо, джентльмены. Хорошо сказано. А теперь давайте вернемся к нашей насущной теме.
***
Ирэн встретила их в зеленой комнате. Джон готовился к хорошей взбучке, но вместо этого она чуть не задушила их с Шерлоком в объятиях, умудрившись сграбастать сразу обоих. Джон удивился, но тоже ее обнял.
– Ирэн, ты меня поражаешь. Что дальше? Мы узнаем, что ты читаешь Опру?
– Боже упаси. А что ты думал, Джон? Что мне так приятно помогать вам скрываться? Что я в диком восторге от самой необходимости это делать? Или что мне доставляло глубокое удовлетворение ограничивать вашу свободу передвижения, притворяться девушкой Шерлока и при этом наблюдать, как вы живете под одной крышей и все равно скучаете друг по другу? За кого ты меня вообще принимаешь?
– За пиарщика, который после всего, что сегодня произошло, хочет сохранить карьеры своих клиентов.
Ирэн отмахнулась.
– Да, я пиарщик. Я охренительный пиарщик. Вообще, я настолько невъебенный пиарщик, что после сегодняшего даже и не думайте прощаться со своими карьерами. Вы у меня на такую высоту взлетите, о какой и мечтать не смели. Я в последние месяцы не хреном груши околачивала.
– У тебя есть план на случай преждевременного разглашения? – спросил Шерлок.
– У меня есть план на любой случай, в том числе и на тот самый, когда у одного из вас сорвет крышу и он все разболтает – как это, собственно, и произошло. Вообще-то у моего внутреннего букмекера ставки на то, что вы продержитесь до самых Оскаров, были примерно один к десяти. Правда, я все-таки думала, что вы дотерпите хотя бы до выхода фильма.
– А что теперь? Идти нам на афтепати?
– Обязательно. Вам нечего скрывать. Теперь уже нечего. Эти люди настроены дружелюбно. Вы как-то умудрились выбрать идеальное место для своей маленькой вечеринки по случаю каминг-аута. Наслаждайтесь затишьем перед бурей, это все равно ненадолго.
– А каков масштаб бедствия уже сейчас? – спросил Джон, глядя на ее мобильник, по обыкновению зажатый в руке.
– Ну, первый зрительский твит перепостили уже десять тысяч раз.
Джон побледнел.
– Мать моя женщина.
– Вы теперь герои всех желтых ресурсов, – на ее телефоне пискнуло входящее сообщение. – Ого… вы попали в “Хаффингтон Пост”.
– Современный мир реагирует быстро, – мрачно изрек Шерлок. – Сколько времени прошло? Час?
Ирэн улыбнулась.
– Дай я тебе кое-что покажу. Может, тебя это взбодрит, – она достала из сумки Айпад, потыкала пальцем в экран и запустила видеоролик. – Гарри прислала буквально только что. Снято на мобильник где-то полчаса назад в одном из гей-клубов Сан-Франциско. Управляющий остановил музыку и вышел на сцену, чтобы показать всем отрывок из нашей онлайн-трансляции. Вот, смотрите.
Они склонились поближе к Айпаду. Шерлок перегнулся через Джона, положив руку ему на затылок. Началось видео. Когда дошло до того момента, когда они, сидя в своих креслах на сцене, взялись за руки, весь клуб будто взорвался. Тот, кто снимал это дерганое видео, перевел камеру на посетителей. Повсюду были мужчины, которые обнимались, целовались, танцевали без музыки, ликовали, улыбаясь до ушей. Джон не знал, что и думать.
– Мне не очень понятно, – сказал он. – То есть понятно, конечно, почему это важно, но… они прямо так радуются, как будто это что-то личное.
Ирэн убрала планшет.
– Ребята, вы просто не знаете, что сейчас натворили. Вы оба – звезды высшей категории. И теперь широкой публике стало известно, что вы состоите в однополых отношениях. Такого еще не случалось. Никогда. Это беспрецедентный случай. Никто не будет знать, что по этому поводу думать и как на это реагировать. Я и то не особо уверена. Вы оба слишком знамениты, чтобы задвинуть вас на второй план – играть комических персонажей или друзей-геев главной героини, – Ирэн тихонько фыркнула. – Можно сказать, вы слишком круты, чтобы потонуть.
– Никто не может быть слишком крут. В этом бизнесе – уж точно, – проворчал Шерлок.
– А что касается того, почему эти люди так счастливы… Вы что, шутите? Ребята, да вы теперь их герои! Вы хоть представляете, сколько из них по вам сохнет – и по обоим вместе, и по каждому в отдельности? Вы хоть знаете, с каким интересом они следили за съемками этого фильма? Как им отчаянно хотелось, чтобы у кого-то хватило смелости просто забить болт на правила и сказать: “Вот мужчина, которого я люблю, а все остальные пусть идут лесом”. Как раз это вы сегодня и сделали – намеренно или нет. Конечно, лучше было бы подождать и выпустить спокойное, дипломатичное заявление в следующем апреле, когда ставки были бы не так высоки, но зато сейчас… Тут вам и драматизм, и социальная значимость, и шекспировские страсти. Это людей и вдохновляет. Поэтому я вас, обормотов, и люблю, – Ирэн широко улыбнулась. – Хотя спать мне в ближайшие месяцы, похоже, не придется.
***
Они отправились на афтепати в фойе театра, где их появление было встречено солидной порцией аплодисментов. Джон опасался, что их забросают личными вопросами, от которых им удалось уклониться на просмотре, но, к его удивлению, этого не произошло. Все настойчиво придерживались заявленной темы.
