Текст книги "В главных ролях (ЛП)"
Автор книги: Mad_Lori
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)
– Большие планы на краткий миг свободы?
– О, да. Собираюсь почитать, а потом чуток вздремну.
Шерлок ухмыльнулся.
– Вот она, разбитная жизнь кинозвезды!
– Да не посмеет никто сказать, что Джон Ватсон не умеет оттягиваться на полную катушку! – улыбаясь, Джон двинулся к выходу.
– Джон?
– Что? – он обернулся.
– Увидимся позже, да? – Шерлок старался говорить небрежно, но Джона это не обмануло. Шерлоку, впрочем, не было нужды спрашивать. Джон не представлял, на что смог бы променять вечер с Шерлоком. И это начинало немного его беспокоить.
– А то!
Шерлок кивнул и пошел в сторону трейлера костюмеров. Джон присел и достал телефон. Его ждало сообщение от Сары. “Позвони, когда будет время”. Похоже, было что-то серьезное.
Не успел Джон оглянуться, как Гарри уже возникла рядом с ним.
– Как это у тебя получается? – спросил он.
– Я профессионал. Ты домой?
– Ага.
– Я еще тут побуду, ладно?
Джон ухмыльнулся.
– Надеешься поболтать с Кларой?
– Понятия не имею, о чем ты.
– У меня есть сведения из достоверных источников, что ты ей тоже немного нравишься.
– А твои “достоверные источники” – это, часом, не высокий брюнетистый придурок, который любит совать свой нос, куда не надо?
– Понятия не имею, о чем ты.
– Вали уже отсюда.
***
Шерлока отправили в гримерку – поправить грим после смены костюма. Он улыбнулся, увидев, кто сидит во втором кресле.
– О! Иди сюда, солнце мое, дай я тебя поцелую, – пропела Эмма Хадсон и потянула его к себе.
Он поцеловал ее в щеку.
– Ну как ты, старушка?
– Я-то в порядке, но у меня не было никакой возможности с тобой хоть словом перекинуться. Все сцены играла только с Джоном. Такой милый, такой талантливый мальчик. Должна тебе признаться, я была немного… – она замялась.
– Удивлена? – закончил за нее Шерлок и улыбнулся. – Не переживай, мы все были удивлены.
– Не буду скрывать, приятно, что сей раз не пришлось играть старушку-божий одуванчик. По крайней мере, у этой штучки есть характер.
– Тоже мне, божий одуванчик! А кто в прошлом году играл киллера?
– О, это было круто. Я научилась стрелять и знаю кунг-фу.
– Ну да, ну да. Эмма Хадсон, лицензия на убийство.
– Осторожнее, молодой человек, а то я и тебе покажу мое кунг-фу!
Шерлок рассмеялся. На свете существовало немного актеров, чье общество доставляло ему удовольствие, и Эмма Хадсон была как раз одной из этих немногих. Три раза она играла его мать и один (незабываемый) раз – любовницу. И именно Шерлок настоял, чтобы ее пригласили играть мать Марка. Это была трудная роль, даже неприятная. Конфликт между Бенджамином и Марком возникает по большей части из-за того, что семья Марка винит Бенджамина в смерти Джеймса. Эмма была похожа на типичную эксцентричную тетушку – сплошь кружевные платочки и салфеточки. На самом же деле она была надеждой и опорой Королевской Шекспировской Труппы, одним из главных ее столпов. В свое время она играла в сногсшибательной постановке “Королевы Лир”, их памятном спектакле-перевертыше, который театралы по сей день вспоминали с благоговением.
– Прибереги свой священный гнев для сцены, – посоветовал Шерлок.
Эмма задумчиво его разглядывала.
– Ты как-то изменился, душа моя. Я как тебя увидела, сразу заметила.
– Я такой же, как всегда, Эмма. Непоколебимый, как Гибралтар.
– Гибралтар как раз не так уж непоколебим. Камень только с виду прочный, но его точит вода. Это всего лишь вопрос времени, – она склонила голову набок. – А ты проводишь много времени с Джоном.
– Мы подружились. И сработались. Приятно, когда рядом настоящий партнер, а не кто-то, чье общество я с трудом выношу.
– Он совсем на тебя не похож. Как актер, я хочу сказать. Ты мог бы у него поучиться.
– О, господи. Ну почему всем так надо, чтобы я чему-то у него учился? Почему никому не приходит в голову, что это ему надо учиться у меня? В конце концов, это же я… – Шерлок умолк, осознав, какую гадость чуть было не ляпнул. – Неважно.
– В конце концов, это же ты получил Оскар, да? – закончила за него Эмма. – Ты ведь это собирался сказать?
– А если и собирался? Это же правда.
– Да, Оскар у тебя есть. И сыграл ты тогда просто великолепно. Но играл так же, как и всегда.
– И чем это плохо?
–Ничем. Просто этого может оказаться недостаточно. В данном случае. С ним.
Шерлок фыркнул.
– Какая ирония. За одну-единственную сцену Джон Ватсон умудрился сместить акценты во всем фильме, вплоть до моей игры. А все почему? Потому что сыграл эту сцену лучше, чем ожидалось. С какой стати все должно меняться из-за какого-то Джона Ватсона?
– Я не знаю, милый. А ты как думаешь?
Шерлок вгляделся в ее открытое, терпеливое лицо, и почувствовал, как раздражение покидает его. Он подался вперед, облокотившись локтями о колени, и запустил руки себе в волосы.
– Я тоже не знаю, Эмма. Не знаю, почему все по-другому, но – по-другому.
***
Джон бросил сумку на стул, достал из кармана мобильник и, пока набирал номер одной рукой, другой успел налить себе выпить.
– Алло?
– Сара, это Джон.
– О, привет. Спасибо, что так быстро перезвонил.
– У меня полдня свободных.
– Как там у тебя дела?
– Вообще-то отлично. Боюсь сглазить.
– До нас тут доходят разные слухи.
– Какие слухи?
– По большей части о тебе. О твоем внезапно открывшемся актерском даровании.
Джон фыркнул.
– Да кто в это поверит?
– Я поверю, Джон. С другой стороны, я и так знаю, на что ты способен.
– Лучше мне этого не слышать.
– Почему?
– Потому что стоит решить, что ты гений, сразу начинаешь играть хуже. Мы втайне должны считать, что мы бездари, – Джон помедлил. – Но, наверное, вместе со мной снимается единственное исключение из этого правила.
– Это ты про Шерлока? Ну и как он? Полный кошмар?
– Он, конечно, высокомерный. Несдержанный и требовательный.
– Но?..
– Не знаю. У него есть харизма. И, несмотря на все свои выкрутасы, он, в принципе, хороший. Ну, или может быть хорошим, если захочет.
– Значит, вы сработались?
– Ты только не падай, но мне кажется, что мы стали довольно-таки хорошими друзьями.
– Правда?
– Правда. По-моему, я произвел на него впечатление, и меня сочли достойной компанией. А поскольку я тут один такой, он все время ошивается поблизости от меня.
– Не похоже, чтобы ты был против.
– Я и не против. Он мне нравится. Мы неплохо сработались.
– Да ну? И насколько неплохо вы сработались?
– Перестань, – оборвал ее Джон, ослабляя воротник, потому что его вдруг бросило в жар. – Твои инсинуации достойны “Энтертейнмент Уикли”
– Не похоже на отрицание!
– Сара, я не кручу роман с моим кошмарным партнером по съемкам. Ясно?
– Ну, раз ты настаиваешь, то ясно.
– Вряд ли ты просила перезвонить, чтобы обсудить мою разнузданную личную жизнь по ту сторону экрана. Вернее, ее отсутствие.
– Нет, – Сара вздохнула. – Джон, мы с Антеей поговорили и решили, что нам с ней пора начать готовить каминг-аут.
Джон кивнул. Он ждал этого.
– Я так и думал. Ты уже обсудила это со своим менеджером?
– Да. Он сначала закатил истерику, но потом оклемался и стал разрабатывать стратегию подачи информации. Ты не против?
– Сара, я ввязался во все это, чтобы тебе помочь. Мне, конечно, это тоже оказалось весьма кстати, но я вполне смогу и обойтись. Буду просто работать где-нибудь подальше от голливудской кухни, – он помедлил. – Мы с тобой все равно останемся друзьями, но у тебя семья. Сейчас твоей главной заботой должны быть Антея и ребенок, а на все остальное – забей.
Сара тихонько шмыгнула носом.
– Спасибо, Джон. Я знала, что ты поймешь.
– И какая у нас будет линия партии?
– Свалим все на обычные причины. Графики у нас не совпадают, времени нам ни на что не хватает, цели у нас в жизни разные и все такое прочее.
– А что будет, когда ты выйдешь из шкафа? Ты же не сможешь сказать, что вы с Антеей уже пять лет вместе. И ребенок к тому времени у вас уже будет.
– Я не знаю. Я не знаю, что делать. Послать бы все к черту и сказать бы правду – про то, что мы с тобой всех обманывали, чтобы я могла сделать карьеру в этом долбаном Голливуде. Но не скажу, конечно. Хоть и очень хочется.
– Да. Очень заманчиво.
– Я не хочу подставлять тебя под удар. Все подумают, что ты тоже гей.
– Мне похер, кто там что подумает.
– Джон, учитывая, в каком фильме ты снимаешься, сейчас не самый лучший момент. Этот фильм может многое для тебя изменить, и я не хочу ставить это многое на карту. Мы с тобой сделаем тихое заявление через наших пиарщиков, а я буду тихо продолжать жить с Антеей и делать все возможное, чтобы никто не вмешивался в нашу жизнь, и пусть все говорят, что хотят. Мы с ней сделаем каминг-аут, когда решим, что настало нужное время. Решай сам, что скажешь о наших с тобой отношениях. Я буду говорить, что ты был и остаешься моим хорошим другом, и что ты поддержал меня в трудные времена.
Джон почувствовал комок в горле.
– Сара, дорогая… Как же меня все это бесит, и какой же идиотизм, что это вообще было необходимо.
– Антея того стоит. И наш ребенок тоже.
– Хорошо. Помни об этом.
– Я подожду с новостями, пока ты не закончишь сниматься. Не хочу, чтобы пресса тебя доставала во время работы.
– Спасибо.
– И я не врала насчет слухов. Я удивляюсь, почему Майк тебе еще не позвонил.
– Он звонил. Но я не верю этому преждевременному интересу.
– Такое бывает. Про Эда Нортона так много говорили, когда он снимался в “Первобытном страхе”, что он получил две новые роли еще до того, как фильм вышел в прокат.
– Мне пока не нужны новые роли. Честно говоря, после съемок я надеюсь отдохнуть.
– Когда фильм хотят выпустить на экраны?
– Вроде в декабре. Праздники, награды и все такое.
– Ого, шустро. Вы с Шерлоком даже отдышаться не успеете перед озвучкой и рекламной кампанией.
– После съемок он еще и в театре будет занят три месяца. В “Нэшнл” снова ставят “Близость”.
Сара помолчала.
– Он тебе и правда нравится, да? Я по голосу слышу.
– Ага, нравится. Хотя, конечно, он самый доставучий из всех друзей, которые у меня случались в жизни.
– И все?
Джон открыл рот, чтобы ответить: “Да, конечно, это все. Что тут еще может быть? Он – это он, а я – это я, и мы не пара. И вообще, я главный актер Голливуда, и интересоваться могу только женщинами, и все это только съемки, и чистой воды адреналин, и если я не буду обращать на это внимания, то все пройдет. Но иногда я смотрю на него и понимаю, что улыбаюсь слишком широко, а внутри у меня все сжимается, как бывает, когда рядом кто-то, кто тебе нравится. Какого хрена? Я справлюсь. Я – просвещенный современный человек, и если уж я не смогу признаться своей подруге-лесбиянке в том, что мне нравится мой коллега мужского пола, то я вообще никогда никому не смогу этого сказать”.
В итоге он сказал только:
– Не знаю. Может, не все.
– Он очень красивый, Джон.
– Да, – больше добавить было нечего.
– Будь осторожнее, хорошо? Не хочу смотреть, как ты страдаешь.
Джон усмехнулся.
– Тогда тебе, наверное, лучше зажмуриться.
***
Проследить траекторию движения Шерлока было несложно, учитывая, что тот вел себя, как раскапризничавшийся карапуз. Джон семенил за ним следом в направлении трейлера и делал вид, что не замечает, как все вокруг старательно отводят взгляды. Он вцепился в дверь в тот самый момент, когда Шерлок собирался захлопнуть ее у него перед носом.
– Ну уж нет, – сказал Джон, заходя следом. – Со мной твои штучки не пройдут.
– Отстань. Я имею право побыть в плохом настроении.
– Если ты так и будешь убегать со съемок, то тебе никогда не избавиться от своей репутации капризной примадонны.
– А кто сказал, что я хочу от нее избавиться? Когда люди боятся, что я закачу истерику по малейшему поводу, то становятся покладистее.
– Будем считать, что я этого не слышал. Мы с тобой тут оба вкалывали, как проклятые, и я не могу позволить тебе довыпендриваться до того, что тебя попрут из картины, понял?
– Перестань, никто меня не попрет.
– Энг сейчас был не в восторге. К тому же, ты срываешь график. Никто из нас не хочет работать по твоей милости четырнадцать часов в день.
– Я просто… – Шерлок вздохнул. – Мне нужен перерыв.
– Зачем?
– Перенастроиться.
– Перенастроиться? По-моему, тебе нужно совсем не это.
– Так поведай же, что мне нужно, о Великий Оракул Ватсона!
– Тебе надо, черт возьми, наконец, расслабиться! Школа Холмса тут не катит. Энг тебе все время об этом твердит, а ты цепляешься за свое расписанное по секундам моргание, или что ты там еще так тщательно распланировал.
– Я так работаю, Джон. Меня это ни разу не подводило.
– Шерлок, оно тебя и сейчас не подводит. Ты, как всегда, великолепен, но сейчас нельзя быть, как всегда. Только не сейчас.
– А, ну конечно. Я должен отбросить всю технику, которую приобрел за пятнадцать лет работы, и послать к чертям весь свой творческий багаж, потому что на самом деле мне надо всего лишь уметь чувствовать. Так?
– Нет, черт подери, не так! И не надо упрощать и ерничать, – Джон вздохнул. – Ладно, Холмс. Вспомним первый день в актерской школе. Что является главным врагом актера?
– Страх.
– Страх чего?
– Страх быть увиденным.
– И что это означает?
Шерлок нахмурился.
– Такого вопроса не было.
– В школе – не было. Это я тебя спрашиваю. Так что же это такое – страх быть увиденным?
– Я уверен, ты как раз собираешься мне об этом поведать.
– Это страх быть честным, Шерлок. Мы создаем личины и показываем миру именно их. Стремление скрывать реальность заложено в человеческой натуре. Мы закрываем лицо, когда плачем, мы смущенно отворачиваемся, когда спотыкаемся на улице, мы ищем уединения, когда испытываем сильные чувства. Будучи актерами, мы должны делать все наоборот, и самое сложное в этом – заблокировать наш врожденный страх того, что другие увидят наш внутренний мир. А ты этого никогда не делал, правда? Ты нашел обходной путь. Когда мы видим тебя на экране в слезах или в ярости, когда ты стыдишься или занимаешься сексом, или чем угодно из того, что мы боимся показывать другим – мы видим не тебя в таком состоянии, а очень похожую имитацию – гениальную, задевающую за живое, почти настоящую. Но, все-таки, имитацию.
– А бывает по-другому? Когда ты плачешь на экране, ты действительно испытываешь грусть?
– Иногда. Но я беру свою собственную грусть и моделирую из нее грусть своего персонажа.
Шерлок ничего на это не ответил.
– Я работаю так, как работаю, Джон.
– Почему ты боишься меняться? Ты великолепный актер, Шерлок. Но если бы ты сделал еще один шаг… господи, ты бы смог сделать что-то такое, чего еще никто никогда не видел. Ты стал бы величайшим актером современности.
Шерлок вскинул голову.
– А почему я вообще должен тебя слушать? А, ну конечно, потому что ты Джон Ватсон! Актер-вундеркинд, чье великое драматическое дарование можно наблюдать в таких фантастических кинематографических шедеврах, как “Влюбленный цирюльник”!
– А, так тебе понравился этот фильм? Я вот тоже его просто обожаю! Особенно ту сцену, где мне надо было съезжать по этой долбаной водяной горке в костюме клоуна! – Джон сделал глубокий вдох. – Можешь не огрызаться, Шерлок. Я знаю, ты так себя ведешь только потому, что ты, блин, как ребенок, который не может справиться с собственными эмоциями!
– Так ты у нас еще и психолог! – воскликнул Шерлок, воздевая руки в гротескном благоговейном жесте. – Как мне повезло, что у меня такой разносторонне одаренный коллега!
Джон стиснул зубы.
– Господи, по-моему, я не ошибался, когда сказал, что с тобой будет трудно работать?
– Можешь проваливать, если хочешь.
– И оставить тебя в таком состоянии? Не дождешься. Это и мой фильм. Хочешь ты того или нет, но нам с тобой еще работать вместе.
Джон стоял у двери и смотрел, как его партнер мечется по трейлеру короткими зигзагами. Он буквально осязал исходящие от Шерлока волны раздражения.
Прошло несколько минут. Шерлок перестал метаться и застыл, стоя спиной к Джону. Плечи его поникли.
– Прости меня, Джон.
– Все в порядке.
Шерлок обернулся, потирая затылок.
– Я не… Ну, то есть… Я не хотел ничего такого…
– Я понял.
– Ты же знаешь, какого я о тебе мнения.
– Перестань извиняться, ты меня пугаешь.
Шерлок ухмыльнулся.
– Так что же мне делать?
– Я не знаю. Я не могу тебе сказать, как ты можешь достучаться до самого себя. Ты сам когда-нибудь пробовал? Вообще, кто-нибудь когда-нибудь пробовал?
– Нет, – сказал Шерлок с ноткой удивления в голосе, как будто осознавая это только сейчас. – Никто не хотел.
И это больше не было разговором об актерском мастерстве.
– Как такое может быть? Почему никто не смог к тебе приблизиться?
Шерлок встретился с ним взглядом.
– Я сделал так, чтобы никому даже пробовать не хотелось.
Джон затаил дыхание.
– На меня это не действует.
– Я и не хотел, чтобы действовало.
Они какое-то время смотрели друг другу в глаза, потом Джон отвел взгляд и взъерошил себе волосы.
– Да, так насчет нашей сцены.
– Да, – сказал Шерлок и откашлялся.
– Мы уже раз сто ее проходили.
– О, боже. Да.
– Ты мне доверяешь?
Шерлок удивленно вскинул голову, но ответил без заминки:
– Да.
– Хорошо. А я доверяю тебе. И это главное. Так что будем делать эту сцену вместе. Согласен?
Шерлок кивнул.
– А я уж испугался, что ты предложишь какое-нибудь бородатое упражнение из актерской школы. Поменяться ролями, или там импровизировать текст, или еще какой бред.
Джон ухмыльнулся.
– А если бы и предложил? Готов поспорить, что именно в актерской школе ты в последний раз и позволял себе идти в неожиданном направлении. Тебе бы не помешало освежить впечатления.
– Когда съемки закончатся, я запишусь на вечерние курсы вроде тех, где ты учился.
– Не только в RADA хорошо учат, знаешь ли.
Шерлок кивнул.
– И я каждый день вижу тому подтверждение.
У Джона от похвалы потеплело на душе.
– Пойдем, попробуем еще раз.
– Отлично.
Джон не удивился, когда увидел за дверью Клару. Она стояла, скрестив руки на груди и нетерпеливо притопывая.
– Ребята, вы готовы? – спросила она.
– Мы готовы.
Джон последовал за Шерлоком на площадку. Сегодня снимали сцену дома у Бенджамина – в квартире на северо-востоке Торонто. Джон был в шоке, когда Шерлок извинился перед Энгом и командой за задержку и попросил продолжать. Все растаяли.
Джон на мгновение прикрыл глаза и подумал о своем персонаже. В этой сцене Марк напуган и зол. У него выбили почву из-под ног. Он чувствует, что его предали. Еще он боится, что Бенджамин любит его только из-за внешнего сходства с Джеймсом. И как он, Марк, вообще может любить человека, который, возможно, имеет отношение к смерти его брата?
Шерлок занял свою позицию. Камеры заработали. Первая реплика была у Джона. Он подал ее, и Шерлок ответил. А потом Джон позволил паузе затянуться дольше, чем делал это прежде. Они встретились взглядами и замерли.
“Мы вместе”.
Шерлок не отводил глаз, и во взгляде у него не было ни вопроса, ни сомнения в том, почему Джон молчал. Так они молча и стояли друг напротив друга, в коконах своих персонажей. Когда Джон, наконец, заговорил, то знал, что в этот раз все получится по-другому. Длинная пауза придала сцене новое напряжение.
Джон видел, как по мере развития сцены слои аккуратной конструкции сходили с Шерлока рваными полосами. Это было неполное, но все равно завораживающее обнажение. Он ждал команды “Снято”, ждал, что Энг захочет поменять ракурс, но тот молчал, и они продолжали. Их подгоняла маниакальная энергия Бенджамина, которая заставляла Шерлока беспокойно метаться, и настойчивостью Марка, берущей контроль над Джоном.
Приближалась кульминация сцены. Бенджамин и Марк встретились взглядами, и на какое-то мгновение Джон увидел, что на него смотрит Шерлок.
“Не бойся. Мы вместе”.
***
Сняв грим, Джон направился к трейлеру Шерлока, радуясь, что, наконец, переоделся в джинсы и любимый кардиган. В трейлере был Энг, который что-то тихо говорил Шерлоку, а тот развалился на стуле, скрестив ноги и вытянув их перед собой, смотрел на Энга снизу вверх и кивал. Лицо у него было расслабленное, на губах играла легкая улыбка.
Когда Джон вошел, Энг обернулся.
– Извините, – сказал Джон. – Я зайду позже.
– Нет. Мы закончили, – сказал Энг и положил руку Джону на плечо. – Отлично сегодня. Очень хорошо.
– Спасибо.
Энг ушел. Джон повернулся к Шерлоку.
– Ну как ты? Выглядишь довольным.
– У меня такое чувство, будто меня автобусом переехало.
– Еще бы, ты же только что порвал эту сцену, как грелку.
– Не так уж много в ней и изменилось.
– Да, немного. Но иногда маленькое изменение делает большую разницу.
Шерлок уставился в пространство.
– Я только вчера говорил с Эммой о том, что все почему-то считают, будто я должен чему-то учиться у тебя, а не наоборот. Скажи мне, Джон, это всегда всем было так очевидно, и я последний, кто это заметил?
Джон сел рядом и посмотрел на него.
– А с чего ты взял, что я все это время ничему у тебя не учился? С самого начала съемок я только этим и занимаюсь. Дело не в том, что все думают, будто тебе это нужно, а мне нет. Просто я и сам знаю, что мне надо многому учиться.
– Было бы неплохо, если бы и мне об этом время от времени напоминали..
– Ты у нас не самый благодарный слушатель.
Шерлок коротко и резко рассмеялся.
– Да уж, это точно.
Джон хихикнул, и они какое-то время сидели, погрузившись в уютное молчание.
– У меня идея, – сказал Джон.
– О, боже.
– Да нет, тебе понравится.
– Ну-ка, удиви меня.
– У нас завтра выходной. Пойдем погуляем.
Шерлок нахмурился.
– Погуляем?
– Ну да! Посмотрим достопримечательности.
– В Торонто есть достопримечательности?
– Я точно знаю. Я их видел.
– Ну и зачем тебе надо еще раз на них смотреть?
На это у Джона не нашлось достойного ответа.
– Так ведь здорово же. На завтра обещают хорошую погоду. Пошатаемся по городу, наедимся вредной еды – нам это будет полезно. Вообще, хорошо бы выбраться куда-нибудь подышать воздухом, – сказал Джон с самой воодушевленной из обширного арсенала своих улыбок..
Какое-то время Шерлок молча на него смотрел, потом издал мученический вздох.
– Ну ладно. Раз уж тебе так хочется.
***
Шерлок согласился, чтобы сделать Джону приятное – это был такой способ отблагодарить друга за помощь во вчерашней сцене. Однако к полудню Шерлок был вынужден признать, что действительно хорошо проводит время. Как и обещали, погода стояла чудесная. Достаточно прохладная, чтобы не снимать курток, но небо было ясным, а по улицам гулял уже совсем весенний ветерок.
Утром они с Джоном прокатились на катере к островам. Туристы радовали своим отсутствием, благо был не сезон и, к тому же, рабочий день. В глубине души Шерлок ожидал, что их узнают и начнут просить автографы и фото на память, но никто, казалось, не обращал на них внимания. В другое время его бы это втайне раздосадовало, но сегодня он был доволен, что их оставили наедине.
Наедине с Джоном.
Они пообедали в ресторане на Квин Стрит, где подавали только блины.
– Это, по-моему, какой-то произвол – пробормотал Шерлок, когда они становились в очередь.
– Зато гениальный! С блинами все вкусно! О! Я себе закажу блины с Нутеллой!
– Джон, едва ли это удачный выбор в обеденное время. Возьми себе что-нибудь с протеинами.
– У меня всегда время есть Нутеллу!
После обеда, наевшись блинов, они прошли по Университетской Аллее через Королевский Парк и мимо Королевского Музея Онтарио.
– Я тут сто раз проходил, но ни разу не зашел, – сказал Шерлок.
– Хороший музей. Можем как-нибудь сходить. Но сейчас я хочу зайти в Каса Лома.
Путь до Каса Лома был неблизким, но времени у них было много, а погода стояла хорошая. По дороге они почти не разговаривали. Шерлок обнаружил, что ему приятно просто находиться рядом с Джоном: его присутствие успокаивало. Джон шел по жизни так, как если бы знал все ее потаенные механизмы, и никто и ничто не таило от него секретов. У Шерлока, который обычно считал людей и их условности недоступными своему пониманию, было такое ощущение, что рядом с ним переводчик. Амортизатор между Шерлоком и раздражающим миром.
Шерлок знал, что Каса Лома – это здание, похожее на замок, расположенное на холме с видом на Торонто. Его часто использовали в качестве съемочных декораций, но сам Шерлок ни разу здесь не был. Стоя с Джоном у подножия длинной лестницы, ведущей наверх, он взглянул на фасад здания и нехотя вынужден был признать, что впечатлен.
– Интересно, – сказал он.
– О, так оно заслуживает оценки “интересно”! – поддразнил Джон. – Хотел бы я знать, какой оценки ты бы удостоил Виндзорский Замок?
– Я там был. И оценил его как “завораживающе”.
Джон рассмеялся, и они стали подниматься. Заплатив за вход, они прошлись по внутренним помещениям. Интерьер выглядел знакомо, что оказалось неудивительным, когда Шерлок обнаружил многочисленные таблички, перечисляющие снятые здесь фильмы.
– Ты тут когда-нибудь снимался? – спросил он.
– Нет, – ответил Джон. – Ни один из моих фильмов не был достоин съемок в таком месте.
К сожалению, в этот момент инкогнито, которым они так наслаждались, было нарушено.
– Ой, мамочки! – раздался голос с утомительно знакомыми фанатскими интонациями. – Вы же Джон Ватсон!
Они обернулись на голос. Его обладательницей оказалась девушка двадцати с небольшим лет в компании двух подруг. Все трое таращились на них с Шерлоком. Джон продемонстрировал свою дежурную нейтральную улыбку.
– Да, это я. Привет.
Шерлок ждал, что узнают и его, но этого не произошло.
– Должна вам сказать, мистер Ватсон, что мы всей семьей каждое Рождество смотрим “Праздники с придурками” Это наш любимый фильм. По сравнению с ними мы чувствуем себя нормальными.
Джон усмехнулся.
– Приятно знать, что я вношу хотя бы малую толику в семейное единство.
– Когда мне было шестнадцать, я прямо с ума по вам сходила!
Джон обменялся с Шерлоком ироничными взглядами.
– Ну, слава богу, вы уже переросли этот кошмар, – пошутил он.
Девушка покраснела.
– Ой, черт… я не… Ну, в смысле, я по вам до сих пор схожу с ума, – пробормотала она.
Шерлок вздохнул. Было бы глупо ожидать, что кто-то из студенток, обожающих рождественские фильмы с дурацкими шутками, когда-либо видел “Таверну”. Однако, одна из подружек поклонницы Ватсона то и дело на него поглядывала. Внезапно челюсть у нее отвисла, а глаза округлились.
– Мать-перемать!.. – выпалила она, а потом театрально прикрыла рот ладонью. – Извините, простите, пожалуйста. Но вы же Шерлок Холмс!
– Да, – сказал он.
– Кто? – спросила третья из девушек.
– Да ты знаешь! Он был в том кино, про Австралию! Мы его смотрели на лекциях по философии в прошлом году! – Шерлок нахмурился. Студенты философии смотрели “Каниша”? Какой университет станет показывать художественный фильм в рамках учебной программы? – Этот фильм изменил мою жизнь! – продолжала девушка. – Вы в нем необыкновенно сыграли!
– Спасибо, вы очень добры, – сказал Шерлок.
Джон подписал автограф для первой из девушек.
– А вы сюда вместе пришли? – спросила она, переводя взгляд с одного на другого.
– Осматриваем достопримечательности, – сказал Джон. – Мы снимаемся здесь, в Торонто.
– Правда? И оба в одном фильме? Круто!
– Думаю, это будет хороший фильм, – сказал Джон и еле заметно подмигнул Шерлоку.
– Можно попросить у вас автограф, мистер Холмс? – спросила студентка философии, протягивая ему блокнот и ручку.
– Пожалуйста, – ответил он.
– Меня зовут Кэти, – сказала девушка, хлопая ресницами. Она была красива. И она явно с ним заигрывала. Шерлока посетила внезапная мысль, что если бы он захотел, то мог бы увести ее куда-нибудь прямо сейчас и заняться с ней сексом. Странность их профессии никогда не переставала завораживать тем, что давала артистам такую власть над окружающими. Шерлок знал, что многие его коллеги с энтузиазмом пользовались таким положением вещей. Сам же он никогда этого не делал. Никто из многочисленных предлагавших ему себя женщин и мужчин ни разу не вызвал в нем интереса.
Шерлок написал ей в блокнот: “Кэти от Шерлока Холмса”. Он заметил, что Джон добавляет более теплые слова к своим автографам, что-то вроде “С наилучшими пожеланиями” или что там пишут в таких случаях. Шерлок никогда не знал, что писать, если только его не просили добавить “С Днем рождения” или что-то подобное.
Разумеется, девушки попросили сфотографироваться, и в качестве фотографа был призван проходящий мимо смотритель. Шерлок задумался, насколько напряженным он получится на этом снимке. Он всегда так получался на фанатских фото. А вот Джон, несомненно, будет выглядеть, как воплощение бодрости и здоровья.
Девушки поблагодарили за фото, помахали им на прощание и продолжили свой путь.
– Я же говорил, что нас узнают, – пробормотал Шерлок, когда они с Джоном прогуливались в саду.
– Для встречи с фанатами все прошло довольно безобидно. Они были вежливыми и милыми.
– И красивыми. Твоя фанатка готова была наброситься на тебя прямо там.
– Можно подумать, мисс Я-Обожаю-Философию не завалила бы тебя, не сходя с места, будь у нее такая возможность, – пошутил Джон.
Шерлок фыркнул.
– Джон, я думаю, в случае рукопашной у двадцатилетней девушки против меня нет никаких шансов.
– О, прошу прощения. И как я только посмел усомниться в твоих бойцовских качествах? – Джон улыбался так, будто наслаждался от души. Это не могло быть правдой, потому что никто в здравом уме не стал бы вносить день, проведенный в обществе Шерлока, в десятку своих лучших воспоминаний. Однако, казалось, Джону и в самом деле было хорошо.
Они прошли по саду, не слишком поражавшему воображение в это время года, и вернулись на улицу. Нагулявшись, они проехали на трамвае до Кенсингтон Маркет в поисках места, где можно поужинать. Они прошли мимо череды киосков и забегаловок, а потом оказались на перекрестке, где увидели ветхий ресторанчик под названием “Венгро-Тайская кухня”.
– Хм, – сказал Шерлок, – так он венгерский или тайский?
– Наверное, и то и другое. Мы просто обязаны здесь поужинать.
– Если ты настаиваешь.
Они зашли внутрь, и Джон с восторгом обнаружил, что ресторан действительно объединял тайскую и венгерскую кухню. Сочетание было странным, но Шерлок решил не заострять на этом внимания. Он заказал пад тай, Джон – паприкаш, и они устроились в почти пустом зале.
Шерлок откашлялся.
– Я рад, что ты предложил это, – сказал он. – В смысле, прогуляться.
Джон взглянул на него.
– Правда?
– Да. Мне понравилось. Я редко осматриваю города, в которых снимаюсь. Боюсь, во время работы я склонен к затворничеству.
– Я тоже, но я с этим борюсь. В жизни должно быть что-то помимо профессии. А то можно так заработаться, что совсем выпадешь из реальности.
Эти слова напомнили Шерлоку об одной интересующей его странице биографии Джона.
– А как было в армии?
Какое-то время Джон обдумывал этот вопрос.
– Там было спокойно.
– По-моему, это странный выбор слова.
– Да, конечно. Не знаю, согласится ли со мной кто-нибудь еще. Для меня главным было постоянное питание и место для ночлега. И отсутствие необходимости думать о том, что делать и куда идти, потому что всегда был кто-то, кто решал за тебя и говорил, что и куда. Точнее, орал.
