Текст книги "Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ)"

Автор книги: Люук Найтгест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

усмешке, тебе уже приходилось заниматься подобным. Что ж, оно и к лучшему. Также

тебе будет доверен так называемый список всех тех, кто с нами связан. В нём будут

появляться новые имена и исчезать старые. Я научу тебя, как вносить их, не портя

гармонию общей картины. Ну, а когда ты созреешь – а я уверен, что это произойдёт

очень быстро – я позволю тебе заняться вещами несколько более важными. Назовём это

проектами. Как считаешь, дадим лошадям волю? Или вернёмся в поместье?

– Проедемся ещё, – улыбнулся я, чувствуя, как бешено стучит в груди тогда свободное

сердце.

Свободное! Как я ошибался! Меня обманули сладкими речами, как маленького ребёнка.

Обвели вокруг пальца и так ловко завязали мне глаза, что я и не заметил изменений.

Ослеплённый возможностью сбежать от отца, я бежал на звук колокольчика, как тупой

козлёнок, совершенно не подозревая, что всё это – великолепный манок. Я шёл за

болотным огоньком в самую трясину и не замечал того. Не замечал до последнего.

Мы вернулись лишь к обеду и, оставив лошадей на попечении Хикару, минуя столовую, поднялись сразу в кабинет Гото. Он был обустроен уютно, но несколько строго.

Впрочем, лучшего рабочего места я себе и представить не мог. Дебелый письменный

стол, педантично прибранный, несомненно, центрировал на себе всё внимание, а Акира

в удобном кожаном кресле смотрелся удивительно гармонично. Позади него во всю

ширину стены, от пола до потолка, протянулся книжный шкаф, одна половина которого

была заполнена книгами, вторая же – пухлыми папками, конвертами, бумагами, в общем, являла собой всю официальность. Вдоль противоположной столу стены вытянулись

кресла, а перед ними изящно замер приземистый кофейный столик, на котором не

валялись ни журналы, ни книги – он сиял идеальной чистотой, и ни одно пятно от

пальцев на нём не портило вида. Их просто не было. Раскидистый витиеватый подвесной

канделябр озарял своим светом всю комнату, но наверняка редко использовался: на

рабочем столе хозяина стояла скромная настольная лампа. По правую руку от его

места, возле окна, уставленного цветами, ютился другой письменный стол, абсолютно

пустой, на который Акира и обратил моё внимание.

– Здесь будет твоё рабочее место. Основное, – пояснил он, закидывая ногу на ногу и

чуть покручиваясь на кресле. – Поставим компьютер, и сможешь заниматься своими

делами. Как ты предпочитаешь заниматься обучением: дать тебе материалы для изучения

или ты понаблюдаешь за мной?

– Мне нужен час наблюдений, – прикинув, решил я, беря одно из кресел и без проблем

переставляя его к столу Акиры. Отчего-то говорить с ним оказалось, к моему

удивлению, просто и приятно. Я давно не чувствовал такого понимания. – А затем я

смогу приняться за работу.

– Час? – Мужчина с лёгким недоверием покосился на то, как я достаю из нагрудного

кармана рубашки очки и водружаю их себе на нос.

– Вы сами сказали, что я не идиот, – ухмыльнулся я, забираясь в кресло с ногами и

неторопливо закуривая. Светлые брови мужчины ползли всё выше и выше. – Так что да, мне нужен час внимательного наблюдения с короткими пояснениями. Справитесь, Акира?

– Ты мне нравишься, дорогой, – кивнул Гото, включая компьютер.

Тот тихо и приятно зашуршал, и вскоре я уже внимательно следил за бегущими строками

на мониторе, за быстро порхающими над клавиатурой пальцами мужчины. До объяснений

он снисходил за этот час редко, лишь когда я задавал уточняющие вопросы и

действительно нуждался в разъяснении тех или иных моментов. Самая главная трудность

состояла в том, чтобы понять, каким образом распределяет Акира своих подчинённых.

Раскрывать свои карты он не торопился, едва заметно улыбаясь и чуть щурясь, а я

упрямо сжимал губы, пытаясь понять. Они были всех возможных национальностей, возрастов, мужчины и женщины, прежде занимались исключительно разными вещами, и

голова моя отказывалась соображать.

– Мне понадобится посмотреть их личные дела, – уверенно кивнул я, отходя к шкафу за

спиной мужчины и беря пару пухлых папок, подписанных первыми увиденными мною

именами. Акира никак не прокомментировал это, но с любопытством учёного, ставящего

эксперимент, наблюдал за мной. Несколько минут я листал папки, пробегался глазами

по делам, а затем посмотрел на Гото: – Производительность? Серьёзно?

– Ты считаешь, что у этого способа есть недостатки? – он чуть сощурился, откинувшись на спинку кресла.

– Как и у любого другого, – отрезал я, ставя папки на место, затем потянулся к

компьютеру, принимаясь листать базу, и чувствовал себя, как ни странно, в своей

тарелке. – У опытного, взрослого человека производительность будет точно такая же, как у молодого энтузиаста, но, в конце концов, они оба скатятся к минимуму.

– Именно поэтому рано или поздно все покидают этот список. – По губам Акиры

расползлась спесивая холодная улыбка. – И именно поэтому появляются новые.

– Именно поэтому, – тщательно копируя его интонации, произнёс я, закуривая, – тут

такой хаос. Какая здесь формула? Количество удачных проектов сперва на общее

количество, а затем на время, затраченное на все дела? Это хорошо для статистики, но не для выявления производительности. Если я правильно понял, то тут всё зависит

не от самого человека, а от его исключительной удачливости и чутья. Таким образом, ты не учитываешь фактор абсолютной случайности. Ну и что это за система такая?

Я посмотрел на Акиру и невольно вздрогнул. Глаза его сверкали в полутьме кабинета, а исходящий от моей сигареты дым придавал его виду особую таинственность, но я

упрямо сдержал дрожь. Вздёрнув бровь, я чуть склонил голову, ожидая его ответа на

нанесённый мною укол. Мужчина вдруг рассмеялся, приложив ладонь ко лбу да

постанывая в промежутках между взрывами смеха.

– Тебе следовало стать юристом, Акио, – выдохнул Акира, склонив голову на бок и

подперев её рукой. – Я согласен с тобой, но лишь отчасти. Пока что ты не сможешь

понять, почему я выбрал именно эту систему.

– Если я не смогу понять, я не смогу работать с документацией, а если я не смогу

это делать, то не буду выполнять работу. Таким образом, могу весь испытательный

срок просто-напросто ничего не делать и курить бамбук.

– Просто прими её на веру, – благодушно кивнул мужчина, и мне оставалось лишь

развести руками и благоволительно поддакнуть. Ну, кому придёт в голову спорить с

начальником?

Ближайшие несколько дней прошли в приятных хлопотах: я привыкал к своему новому

положению, пытался освоить новое место и принять, что находиться почти всё время

рядом с Гото – моя обязанность. Но всю мою восторженную суету рушили укоризненные

взгляды Сэто, к которому я приходил после очередного, загруженного делами дня. В

первый день он отказался со мной говорить, никак не отреагировал на мою радостную

болтовню, и я, оскорблённый и взбешённый, вызвал Тадаши, попросив выделить мне

комнату поближе к кабинету. Дворецкий немедленно удалился, сказав, что зайдёт за

мной через несколько минут. Собрав вещи, я бросил взгляд на скукожившегося на

кровати брата и, так ничего и не сказав, вышел вон. Я почувствовал себя внезапно

уязвлённым, что абсолютно никто не желает порадоваться за меня, разделить со мной

счастье и лёгкий триумф. Буквально на следующий день после моего внезапного

назначения в столовой меня остановил Рафаэль. Когда я попробовал обойти его и

занять своё место за столом, он сделал шаг в сторону, не давая мне протиснуться, и

я был вынужден замереть.

– Доброе утро, – как можно более сдержано произнёс я, поднимая взгляд.

– Доброе утро, – от отца это прозвучало так странно и неожиданно, что мне невольно

захотелось проверить у него температуру, понять, не призрак ли это, не морок ли.

– Выйдем, пройдёмся.

Он поднял руку, и сердце моё истерично заколотилось в груди, я сжался, ожидая удар, но он лишь приобнял меня за плечи и вывел из усадьбы. Впрочем, вскоре руку он убрал

и, достав увесистый портсигар, выудил недокуренную сигару и принялся усердно

раскуривать её, пуская клубки дыма извиваться на воле. Ненавидя этот запах до

умопомрачения, я поторопился и сам закурить, прячась за своим тонким прозрачным

смогом от отца.

– Тебе не следует работать с Акирой, – без прелюдий, предупреждений и какого-либо

введения начал он. Но, даже заговори он со мной о погоде, я бы знал, к чему это всё

приведёт. – Артемис, сейчас у меня нет цели навредить тебе, и я не желаю тебе зла.

Он набрал побольше воздуха в лёгкие, но я развернулся и ткнул ему пальцем в грудь:

– Это бы сработало, Рафаэль, если бы ты не убеждал меня в обратном почти

девятнадцать лет. Это бы сработало, если бы ты, как он, хотя бы попробовал дать мне

шанс. Но нет. Ты взъелся, как сыч на крупу, ты шпынял и гонял меня. А сейчас на

голубом глазу говоришь «У меня нет цели навредить тебе»? Нет, Рафаэль. Попробуй

убедить в своей любви мою мать и моего брата, – с этими словами я развернулся и уже

направился к усадьбе, как вдруг меня настиг его оклик, и я раздражённо обернулся.

– Что?

– Через несколько лет ты пожалеешь об этом, Артемис, – хладнокровно промолвил

мужчина, не сводя с меня взгляда. – Но если ты осознаешь свою ошибку и вернёшься, мы будем рады принять тебя обратно.

Тогда я не сказал ему ни слова. Ни матери, ни ему. И лишь Сэто не оставлял попыток

отговорить меня, точно ему шлея под хвост попала. Но стоило мне спросить, почему он

вдруг передумал, хотя сам был готов согласиться на что угодно, он замолкал. И лишь

перед самым отъездом тихо сказал:

– Разве ты не видишь, какое он чудовище?

– Мне встречались монстры и пострашнее, – как-то самодовольно ощерился я тогда, а

затем, обняв брата и не взглянув даже на родителей, вернулся на своё рабочее место.

В кабинете было немного дымновато, но приоткрытое окно спасало ситуацию. Два

компьютера тихо жужжали и явно общались между собой, в отличие от их

непосредственных пользователей. Проглядывая свежие отчёты и перелистывая их время

от времени, я вносил новые данные в базу, изредка позволяя себе закурить и

расслабиться, проверяя уже напечатанное.

– Не жалеешь? – когда время близилось к обеду, поинтересовался Гото, отодвигаясь на

кресле от стола.

– О чём? – Я не отвлекался от своей нудной и несколько странной работы, но я не был

бы собой, если бы не пытался понять. Внеся остатки предложения в базу, я поднял

взгляд на Акиру. Он смотрел на меня внимательно, явно никак не собираясь помогать

мне в этом нелёгком вопросе. – О том, что не уехал с ними? Нет. – Я повёл затёкшим

плечом и уставился в экран компьютера. – Сэто поступит в университет, так что ему

будет не до жизни, мать в очередной раз подхватит неприятную болячку, а Рафаэль…

лучше бы его не было.

Мужчина неопределённо качнул головой, но, впрочем, он достиг своей цели: несмотря

на всю мою уверенность, от его слов в мои мысли прокрались сомнения. Но в тот

момент я не знал и даже примерно не мог бы представить масштабов истории, в которую

нырнул с головой. И история не могла оставить гнусный привкус – точно капля горькой

полынной настойки в любимом напитке. Мне казалось, что я вот-вот прикоснусь к

тайне, смогу раскрыть секреты большой фирмы, но тогда я даже не представлял, как

крупно вляпался.

                          Стол,

разрисованный детским мелком,

                          Отброшен

ударной волной навсегда.

                          Всё,

что здесь было, имело значение,

                          А

  теперь лишь зола.

                          И

  все вопросы «Зачем?», «Ради чего?»,

                          «Кому

это нужно?!» —

                          Уж

точно не мне.

                          Я

  не один такой – нас много.

                          Мы

просто устали ждать очередного цветка за окном.

                          Взрыв!

Смерть!

Комментарий к Глава 2: Точка невозврата

* Рю Мураками ─ известный японский писатель и кинорежиссёр. В 1976 году

дебютировал с романом «Все оттенки голубого», в котором описал жизнь молодых

японцев, полной секса и наркотиков.

** Мацуо Басё (1644

一 1694) ─ японский поэт, один из самых известных

представителей хокку.

*** Хокку ─ японские трёхстишия, основным содержанием которых является пейзажная

лирика.

========== Глава 3: Смерти нет ==========

          Was it already there in the womb?

          Were we pulled out way too soon?

          Were we quiet too long? Were we too small?

          Or were we dropped on the floor?

          Could it be something we ate?

          Did they let us stay up too late?

          Were there not enough rules?

          Did we get too much love?

          Was it something they taught us in school?

– Через два часа надо быть в офисе, – монотонно сообщил я, глянув на часы, обхватившие моё запястье плотным кожаным ремешком. – Если ты не поторопишься, мы

опоздаем.

– Спасибо, что в очередной раз напомнил мне о времени, – несколько ворчливо

отозвался Акира, поправляя галстук и бросая на меня недовольный взгляд через

зеркало, – в четвёртый раз за полчаса.

– Когда предлагал мне работу, должен был убедиться, что я не обладаю вредной

привычкой выходить за три часа до назначенного времени, – отбрил его я, хватая

небольшой кожаный портфель в другую руку. – И, кстати, ты сам мне выписал эти

обязанности. Так что не ной и пошевеливайся.

– Боже, иногда я жалею, что взял тебя к себе, – закатил глаза Акира. – Кто здесь

начальник?

– Конечно же вы, Гото-сан, – как можно более ядовито процедил я и насмешливо

поклонился. – Но тем не менее давай быстрее. Иначе помимо меня о твоём грядущем

опоздании придёт говорить ещё и Тадаши.

– Нет, одного тебя, Акио, уже предостаточно.

Гото накинул на плечи свой любимый весёленький плащ и, прихватив кейс, двинулся в

сторону выхода, а оттого я чуть отступил в сторону, давая ему пройти. На выходе

щепетильный дворецкий напомнил Акире о том, что в это время мы можем столкнуться с

проблемой пробок в городе, на что мужчина лишь вяло огрызнулся. А я ухмыльнулся, но

промолчал, чтобы не злить своего непосредственного начальника сильнее. Безопасней

тигру на хвост наступить. Он и так заставил меня всюду таскаться за ним пару недель

назад после того, как я посмеялся над его сонной физиономией за завтраком. И вот он

я, в чересчур строгом костюме, готов в очередной раз отправиться в офис Акиры и

просидеть несколько часов на «важном собеседовании». Впрочем, я подозревал, что это

будет очередной отчёт без конца от уже знакомых и заезженных лиц.

За четыре месяца я неплохо обустроился и даже успел привыкнуть к своим

обязанностям, которым, казалось, конца и края не было. Спасибо и на том, что Акира

не просил меня готовить ему кофе каждый раз, как недавно принесённая порция

заканчивалась. А это происходило, надо сказать, с завидным постоянством, и я не

переставал удивляться тому, как мужчина с таким ритмом до сих пор жив. Для кофе и

перенаправления звонков у него была заведена секретарша – премилая пожилая женщина, вполне довольная минимальной на неё нагрузкой. Всё остальное падало на мои плечи.

Не то чтобы я жаловался, но иногда приходилось туго. Особенно в дни вроде этого, когда у Акиры было назначено множество встреч. И ладно, если бы они проходили

только в его офисе, так он ещё назначал их исключительно на расстоянии друг от

друга.

– Ты чего такой довольный? – поинтересовался мужчина, когда я расположился рядом с

ним и, пристегнувшись, закурил.

– О, я обожаю смотреть на твою сонную и злую морду, – ухмыльнулся я, приопуская

окно и выдыхая в него дым. – Ты не представляешь, как это греет мою душонку – хоть

ведьм сжигай на таком костре.

– Не будь ты мне нужен, язва, я бы утопил тебя в ближайшем озере, – вздохнул

мужчина и покачал головой, выруливая на дорогу и направляясь в сторону Кавасаки. —

Что там говорит навигатор про пробки?

– На нашем маршруте пока что всё чисто, – вытянув шею, сообщил я, а затем вытащил

свой ноутбук. – Я сегодня уйду на перерыв пораньше, часов в двенадцать.

– Так рано? С чего вдруг?

– В моём любимом кафе изменили расписание совершенно неудобным образом. Теперь они

закрываются в половину третьего, а заново открываются в половине шестого. Пока буду

там, поищу новое место для себя.

– Есть столовая, – недовольно заметил Акира, тоже закуривая.

– О нет, извини меня, но я ещё хочу пожить хотя бы пару лет, – отрезал я и наморщил

нос при упоминании офисной столовой. В первый свой день там я благополучно

отравился и несколько дней провёл в обнимку с тазиком, и больше не рисковал

подобным образом. – Лучше уж старый добрый удон٭, чем ваше разбавленное водицей

пюре, поверь мне на слово. И уж не тебе меня судить: сам торопишься уйти на обед

куда подальше.

Акира обречённо покивал, но никак не возразил в собственное оправдание, глядя

исключительно на дорогу. Я же включил ноутбук, зашёл в чат, где написал Мику, что

созвон всё же состоится в середине дня. Оставалось лишь надеяться, что он это

увидит и не прошляпит. Я не был бы собой, если бы не пытался разобраться в том, что

так волновало меня несколько месяцев назад. А именно – исчезновения людей.

Лето подошло к концу, и «исчезновения» прекратились, что не могло не настораживать, но я не терял бдительность и каждый день шерстил новости в поисках новых зацепок.

Конечно, я не говорил об этом Акире, стараясь слишком сильно своей шеей не

рисковать. А ведь я не гнушался пользоваться своими полномочиями для личных целей, пусть и не в открытую, да и до допросов никогда не опускался. Пока что меня

удовлетворяли исключительно бумаги, попадающие ко мне в руки. Но особенно я

удивился и загорелся, когда внезапно в базе генерального директора обнаружил

несколько имён пропавших без вести. И, надо сказать, они были далеко не последними

в его загадочных списках. Разочаровывало то, что встретить их я так и не смог, словно, и в самом деле, сквозь землю провалились. Прокрутив базу, я со вздохом

закрыл ноутбук и убрал в портфель, уставившись перед собой. Радужное настроение

улетучилось, как не бывало, и грело меня теперь только то, что я услышу Мика.

– Как твои успехи с вождением? – внезапно поинтересовался Гото, и я поморщился, скидывая пепел за окно и вновь затягиваясь.

– Терпимо.

– Как-то мало информации. Ты засыпаешь за рулём?

– За рулём – нет. На лекциях – да, – проворчал я, сползая чуть ниже на сидении и

прикрывая глаза. Теперь, когда он напомнил об этом, меня начало неумолимо клонить в

сон, но я тряхнул головой и упрямо вперил взгляд на дорогу. – Жду не дождусь, когда

экзамены закончатся. Уже надоело, если честно.

– Поторопился бы ты, – странно покосился на меня Акира, – скоро я начну выдавать

тебе индивидуальные поручения, и они могут находиться весьма далеко друг от друга.

Что означает, что от тебя потребуется высокая мобильность.

– Да-да, я уже слышал эту песню. – Я потёр переносицу и удавил сигарету во

встроенной в дверь пепельнице. – Должен по щелчку оказываться там, где надо. Одной

рукой круг, а другой квадрат сразу не начертишь, и ты это знаешь, Акира.

– Знаю. Именно поэтому требую от тебя строго противоположного, – ухмыльнулся он. —

Сколько сегодня встреч?

– Шесть. – Я вытащил блокнот с записями и не удержал чудовищный зевок. – Первая

через три часа неподалёку от офиса. Некий мистер Лиам Дамнант желает встретиться и, если верить записям, поинтересоваться об активности.

– О, это личная встреча. Думаю, после утреннего собрания можешь идти по своим делам

до второй встречи. Во сколько она?

– В три, – искоса поглядел я на мужчину, листнув блокнот и изучив расписание, —

даже в три пятнадцать. Что за личная встреча?

– А вот это уже тебя не касается, – ухмыльнулся Акира, выкидывая окурок в окно. —

Но, думаю, через пару месяцев ты сможешь с ними встречаться.

– С ними? С другой сектой?

Сейчас даже стало как-то неожиданно обидно. За всё то время, что я работал на Гото, никаких особых секретов он от меня не держал, но и не пускал в личные записи. Я

туда, конечно, не рвался, по крайней мере в открытую. Однако сейчас отчего-то

почувствовал себя обделённым.

– Секты? Ну и представления у тебя о нас сложились, – фыркнул мужчина, но всё же

что-то чудное было в его голосе.

– А как ещё это назвать? Как назвать некую малоизвестную компанию, в которой

внезапно появляются не менее внезапно исчезающие люди? – Кто меня дёрнул за язык —

не знаю, но я всё равно не собирался теперь отступать. – Я видел их имена в базе.

Мужчина стрельнул в меня острым взглядом, отчего я вновь почувствовал себя так,

словно мне в голову залезла грязная когтистая лапа и начала копошиться в моих

мыслях. И от этого я невольно напрягся, усиленно изгоняя из головы всё то, о чём я

думал.

– А ты недурён, – Акира растянул губы в улыбке и вновь переключил своё внимание на

дорогу. – Мы поговорим об этом сегодня вечером.

– Я могу готовить дробовик, чтобы не подпускать тебя к себе? – проворчал я, поёрзав

на своём месте.

– Думаешь, на меня это подействует? – ехидно поинтересовался тот, приподнимая

бровь. – И когда это ты успел обзавестись такими игрушками?

– Ещё не успел, но кто мне мешает это сделать? Раз уж есть время до вечера. – И

пусть Акира вроде улыбался, но я успел выучить, что у него всегда припасён медвежий

капкан в обоих рукавах. Это, конечно, не туз, но и картой особо не навоюешь. —

Значит, у меня куча свободного времени.

– Ещё чего. Выдам тебе пачку документов – чтобы к вечеру все были готовы.

– Надо полагать, от остальных встреч ты меня благородно не избавишь?

– Верно.

Я как можно тише вздохнул и, чуть ослабив надоедающий тугой галстук, уставился в

окно. С того лета многое изменилось и я ни разу не виделся с семьёй, даже с Сэто, но, насколько знал от знакомых, он всё же поступил в желанный институт на кафедру

ветеринарной хирургии. Ясное дело: обиженный на меня за столь спешный побег к

Акире, он и не думал теперь звонить и делиться своими успехами. И лишь мать не

оставляла свои безнадёжные попытки достучаться до меня. После первого дня в офисе, зелёный от местной пищи, я готов был сделать что угодно, лишь бы быстрее оказаться

в уже своей комнате в доме Акиры. И не трудно представить моё удивление, когда, спустившись вниз и выйдя на улицу, я обнаружил у входа в здание собственную мать. И

ладно, если бы она просто проходила мимо, но она определённо ждала. Меня. Я было

рванулся в сторону парковки, но она опередила меня и вскоре уже выросла передо мной

как из-под земли.

– Арти, постой. – И, хоть она пыталась говорить мягко, я уже заранее влез в

бутылку, а потому взглянул на неё волком. – Я привезла твои вещи.

– Вот как? Отказалась от идеи вернуть меня под юбку? – Я скрестил на груди руки и

вскинул бровь. – Вот так спасибо.

– Я не отказалась. Но на твой выбор всё равно не смогу повлиять. – Андреа кивнула

на машину, куда я и подошёл, и достала из багажника приличных размеров сумки, которые сразу навели меня на вопрос: «Где это она взяла столько „моих“ вещей?».

Когда я забирал у неё эту тяжеленную ношу, она всё же взяла меня за руку и

погладила по тыльной стороне ладони, сдерживая всё более выразительные лелейные

нотки в своём голосе. – Сэто скучает по тебе.

– Восхитительно, – огрызнулся я, закидывая сумки на спину, а затем отдёрнул от

матери руку. – Мам, перестань. Я не собираюсь возвращаться. Не в ближайшее время.

– Акира не… Хм, не сделал тебе ничего дурного? – Теперь в голосе женщины

послышались нотки неестественной настораживающей тревоги. Она смотрела на меня

почти с подозрением.

– Шутишь? Я от него за месяц добрых слов слышал больше, чем от Рафаэля за всю мою

жизнь. Прости, мне надо идти.

Мать всё же улыбнулась, затем подалась вперёд и крепко обняла меня. От её волос

едва ощутимо пахло шоколадным шампунем, а сама она словно недавно вышла из

оранжереи: свежий цветочный запах легко щекотал моё обоняние. Вредничать и злиться

мог я сколько угодно, но почему-то в эту секунду не выдержал и всё же обнял её в

ответ. Пусть эта женщина не всегда могла защитить меня от нападок отца, но всё же

была моей матерью.

Тем же вечером, как только меня перестало выворачивать наизнанку, я стал разбирать

привезённые ею вещи. Забавно, но помимо одежды она даже собрала подарки дяди —

бесчисленные книги. И среди них я нашёл альбом. Я никогда не страдал особой любовью

к фотографиям, да и не любил рассматривать их, но всё же сделал это. На первой

странице разместилась чёрно-белая фотография, на которой запечатлели совсем ещё

маленькую девочку лет семи, что с гордым видом восседала на руках, скорее всего, собственного отца. Казалось, я готов был ко всему, но несколько минут – и я всё

равно завис, поражённый его внешностью. На вид ему было около тридцати лет, только

длинные волосы были абсолютно белы, как свежий снег. В светлых глазах, обращённых к

малютке, теплились свет и любовь, но, пожалуй, на этом все его отцовские чувства

заканчивались. По крайней мере на этой фотографии. Девочка же, наоборот, лучилась

задором и счастьем, улыбалась от уха до уха, обнимая отца за шею. Вытащив

фотографию, я перевернул её и присмотрелся к витиеватым латинским буквам: «Артемис

и Андреа Акио» – коротко значилось там. Ни дат, ни хоть какой-то исторической или

географической отсылки. И тогда я впервые увидел своего деда, пусть и не вживую.

Остальные фотографии меня мало заинтересовали: там было слишком много Сэто и

Рафаэля.

Вынырнув из собственных мыслей, я тряхнул головой и выпрямился на сидении, пытаясь

не задремать снова. Вдалеке уже был виден Кавасаки, что побудило меня приготовиться

к очередному, не слишком приятному, дню. И хотя особо занимательной работу у Акиры

было трудно назвать, да и чересчур важной или требующей творческого подхода, но

платили там вполне хорошо. Хотя, учитывая цены вокруг и соотношение иены и

остальных валют, мне могло бы быть туго. Если бы моя светлая голова думала о том, что происходит вокруг, если бы не воспринимал жизнь как данность – возможно, всё бы

сложилось иначе. Но а я-то, как последний идиот, не верил: если тебя берёт под своё

крыло некий не слишком чистый на руку делец – ничем хорошим это не кончится. Но

идиот в лице меня торопился. Он делал ошибки одну за другой. Великолепно и блестяще

заводил самог себя в ловушку. А другим и вовсе не приходилось ничего делать: он

оо

прекрасно справлялся со своим самоуничтожением.

В кабинете работал кондиционер, но окно всё равно пришлось приоткрыть, ведь осень

выдалась жаркой. От далёких заводов тянуло дымом, небо было серым, а по улицам и

вовсе скользил блеклый смог. Однако насладиться прохладой и чистотой у нас не было

времени, и я, бросив портфель возле стола, вскоре уже поднимался в зал совещаний, в

одной руке придерживая чашку с кофе, а в другой – ноутбук. На подобное фамильярное

отношение к работе Акира смотрел сквозь пальцы, ведь его требования я выполнял, а

другого от меня никто и не хотел. Некоторые особо ретивые любители правил, правда, первые несколько недель пытались меня шпынять, но Рафаэль великолепно научил меня

пропускать некоторые вещи мимо ушей. И потому, заняв своё место рядом с Акирой, я

открыл новый документ для записи протокола совещания и принялся с удовольствием

попивать кофе. Работники собирались сюда неохотно, почти что лениво, а некоторые и

вовсе не стеснялись в открытую зевать и потягиваться, пока дожидались остальных.

Грея пальцы одной руки о чашку, второй я неторопливо набирал весь уже привычный мне

костяк: наименование организации (которое, кстати, всегда заставляло меня хихикать: ну кто в здравом уме назовёт компанию «Легион»?), утверждение этого сборища

директором, дату, время и место проведения, – в общем и целом, всю ту муть, что

более или менее разумные люди именуют гордым словом «бюрократия». Когда Акира

потребовал у меня ведение протоколов, я с кислой миной поинтересовался, почему бы

им не пользоваться элементарной аудиозаписью. На вопрос, как бы я объяснял

вышестоящим инстанциям промелькнувшее мимоходом словцо «пидарасы», я лишь сдулся и

принялся за нудное набивание услышанного, обходя те нелицеприятные моменты, способных смутить официальных слушателей. И, когда же я спросил у Акиры, перед кем

же он собирается отчитываться, он лишь отмахнулся и сделал вид, что слишком занят.

На деле же это действительно никому нужно не было, но Гото не переставал твердить, что дисциплина нужна даже тогда, когда тебя не проверяют. В этом я с ним был

абсолютно согласен. Хорошо же ему было, небось, освободиться от всей бумажной

волокиты и только командовать парадом!

Поправив очки, я со вздохом уставился за окно, где кипела жизнь. Конечно, с высоты

чёрт знает какого этажа за мельтешением особо не понаблюдаешь, но я его буквально

чувствовал. И притом, вполуха слушая весь разговор, заносившийся в протокол, я

умудрялся витать в облаках. Акира пригрел меня столь скоропалительно, что я даже не

успел понять, что произошло. Вот я вроде бы никто, и звать меня никак, а вот уже, по словам самого Гото, со дня на день начну делить с ним директорское кресло. Это

был столь уморительно и невероятно, что я почти не воспринимал происходящее

всерьёз. Ох, лучше бы я наслаждался бумажными работами, надеялся скопить на машину

и хирел под слоем пыли. По крайней мере, умер бы уже со скуки. Единственное, что

могло заставить меня хоть немного поверить в реальность происходящего – это

обращение ко мне остальных подчинённых Акиры. На него они все смотрели как на бога

во плоти и, казалось, готовы были падать ему в ноги и целовать всё, что он им

подаст. Хотя я его воспринимал скорее как сильно старшего брата, чем злого и

наделённого огромной властью босса. Тогда воспринимал. Но и ко мне все эти люди

обращались с не меньшим уважением, прибавляя с серьёзными минами к моей фамилии

суффикс «-сан» и считая это едва ли не достижением. Для девятнадцатилетнего

несмышлёныша это было бы смертельным завышением самооценки, но, как я говорил

раньше, я это мало воспринимал всерьёз.

– Гото-сан, но Акио…

Я встрепенулся, перестал печатать и, навострив уши, поглядел на говорившего поверх

экрана ноутбука. Повисла звенящая тишина.

– Об этом мы поговорим после собрания. И без протокола. – Акира покосился на меня, а затем кивнул, показывая, что я могу возобновлять свою работу.

Конечно, любопытство моё достигло максимальных высот, однако удовлетворить его мне

было не суждено: как только собрание было закончено, Акира отправил меня восвояси.

Пожав плечами и прихватив свою чашку, я отнёс барахло в кабинет. И, если я верно

понял своего начальника, это означало, что у меня есть несколько свободных часов. Я

точно знал, что час уйдёт на дорогу до моего излюбленного кафе и обратно, а уж

сколько я буду говорить с Миком и ждать горячо любимый мною удон – и вовсе не