Текст книги "Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ)"

Автор книги: Люук Найтгест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

друзей, я осклабился и покачал головой: – Всё в порядке. На работу могут вызвать с

минуты на минуту.

Враньё. Всё враньё. Но я боялся, что это всё же случится. Или, что хуже, Акира

явится собственной персоной, чтобы напомнить мне, кто мой начальник и чьи

требования я должен выполнять. С того злосчастного дня прошла почти неделя, но я до

сих пор был дёрганым, толком не спал и чувствовал себя загнанным в клетку. От

нервов сигареты выкуривались вдвое быстрее, и я частенько мог выбежать посреди ночи

за новой пачкой, немало тем пугая Микаэлиса. Опустив взгляд обратно в книгу, я

попытался сосредоточиться на чтении, однако весь текст расплывался перед глазами, в

мыслях не желая собираться в единую членораздельную массу. В общем, видок у меня, должно быть, был колоритным и особенно безумным, когда я уже начинал бормотать себе

под нос в тщетных попытках понять, что я вообще читаю.

– Арти. – Узкая ладошка Лиззи на плече заставила снова вздрогнуть, и я медленно

оглянулся на девушку, выплюнув кончики собственных волос, что с перепуга зажевал.

– С тобой точно всё хорошо? Ты ведёшь себя странно.

– Да, прости, дорогая. – Я провёл ладонями по лицу, застонал в голос и уткнулся

носом в книгу. – Мучаюсь от бессонницы. Сон не идёт ни в какую. Думаю, может, попить успокоительного?

– Или перестать принимать что-то другое, – с некоторым подозрением приподняла бровь

девушка. Я фыркнул и качнул головой. – Хорошо. Надеюсь, ты не подсел на иглу. Не

хватало ещё только этого.

– Да, мам, буду осторожен, – вздохнул я, поднимая голову и выпрямляясь. Спина

болела беспощадно, пальцы сами зарылись в волосы на виске, и я тут же раздражённо

уложил руку на колено, пытаясь успокоиться. Затем тихо, чтобы никто не услышал, произнёс: – Проблемы на работе, вот и всё. Разругался в пух и прах с начальником.

Он возложил на меня проект обалденной важности, а мне это не по душе. Думаю

увольняться.

– Вот как. – Элизабет присела рядом со мной. Её задумчивый взгляд прошёлся по моему

лицу, затем она приложила ладонь к моему лбу. – Ты когда ел в последний раз?

На это я закатил глаза, подсчитывая в уме и силясь вспомнить, всплывало ли явление

«еда» в моей жизни в течение последних нескольких дней. Но, осознав бесполезность

этого дела, просто пожал плечами:

– Не голоден, спасибо, Лиз.

Девушка поймала мою руку быстрее, чем я сообразил, что опять тянусь к собственным

волосам. Она смотрела на меня строго и несколько устало, как когда-то на меня

смотрела мать.

– Тебе надо поесть и как следует поспать, – участливо сообщила рыжеволосая, а затем

окликнула Рису.

Девушка мгновенно подбежала к нам, улыбаясь и с лёгким любопытством переводя взгляд

с жены на меня и обратно. Услышав просьбу приготовить что-нибудь «этому болезному

альбиносу», она кивнула и торопливо ретировалась в сторону кухни. В зале было шумно

и весело, витал густой кальянный и сигаретный дым, лёгкий рок доносился будто

откуда-то издалека. Колени мои дрожали, даже когда я сидел, руки и вовсе ходили

ходуном, пусть я и пытался сделать вид, что ничего такого не происходит, что я не

довёл себя до нервного срыва подобными фокусами. Микаэлис косился в нашу сторону

молча, смешивая какой-то весьма непростой коктейль с пятью слоями. Захлопнув книгу, я отложил её на стойку и потёр лицо, выпрямившись.

– Чтоб ты знал, Арти, ни одна проблема не стоит того, чтобы морить себя голодом, —

порицала Элизабет, поглаживая меня по спине и изучая внимательным взглядом. – Не

хандри.

– Возможно. – Я повёл плечом и всё же закурил, опираясь на колени и мелко

вздрагивая от каждого прикосновения. В ослабевшем теле они отзывались болью, и

казалось, что оно было лишено кожи, отчего становилось лишь паршивее. Каждое

дуновение сквозняка вызывало нестерпимую муку, в голове тонко и мерзко звенело, и

под веки словно загоняли раскалённые иглы. – Слушай, Лиз, я, наверное, прямо так и

пойду спать. Мне действительно нехорошо.

– Нет уж, дорогуша, со мной это не сработает. – Девушка без зазрения совести

устроилась у меня на коленях. Утяжелитель из неё был, скажем так, не слишком

хорошим, однако же в тот момент сил у меня не было даже на то, чтобы сдвинуть с

себя миниатюрную Элизабет. – Сейчас поешь. А потом… Микаэлис, самбуку. Я заплач .

уо

– Ты уверена, что ему стоит пить такое? – слегка нахмурился Дей, но достал из

стеллажа бутылку анисового ликёра и покрутил её на ладони. – По мозгам даст только

так.

– А мне это и нужно, – обезоруживающе улыбнулась она, закидывая руку мне на плечо и

покачивая ногами в воздухе. Удобно ей, кажись, сиделось. – Сейчас упакуем его, и

завтра получишь в своё распоряжение своего прежнего Артемиса.

❃ ❃ ❃

На следующее утро внезапно раздавшийся звонок мобильника заставил меня вздрогнуть и

разлепить глаза. Голова гудела страшно, и казалось, что одним только бокалом

самбуки не обошлось, так что меня пришлось напоить как следует, чтобы я отрубился и

не смущал своим измотанным призрачным видом посетителей, сотрудников и друзей.

Стараясь не разбудить сладко дрыхнущего рядом Мика, я ответил на звонок хрипло и

едва слышно:

– Алло?

– Акио-сан? Вас беспокоит Хитоми Маэда. Помните, мы договаривались о встрече?

– голос у неё был необычно бодрый и приятный, не то что в прошлый раз, что меня и

удивило.

– Да, конечно, – прокашлявшись, выдохнул я, садясь в постели и придерживая чугунную

голову свободной рукой. – Когда мне подъехать?

– Как можно быстрее, – женщина перешла на шёпот, и я про себя лишь тяжко вздохнул.

– Мне кажется, что за мной следят. Я не уверена, но прошу вас поторопиться.

Не успел я и слово вякнуть, как раздались короткие гудки. С едва слышным стоном я

отложил телефон на подушку и убрёл в ванную, бросив взгляд на безмятежно

похрапывающего Дея. Судя по царапинам на его спине, спать меня укладывал именно он

и вполне удачно, если верить не весьма приятным ощущениям в заднице.

Отмывался я долго и тщательно, смывая с себя всё то оцепенение, что властвовало

надо мной почти неделю, не отпуская из холодных когтистых лап. С горячей водой

уходила ртутная усталость, пар будто уносил её прочь, поднимаясь под потолок и

оседая на стеклянных стенах душевой кабины. Вода с меня лилась едва ли не чёрная, и

мне было совестно, что я забросил себя. Должно быть, неприятное я являл собой

зрелище. Скрупулёзно и особенно вдумчиво я намыливал волосы шампунем, запутывался в

них пальцами и невольно раздражался. Прежде процедура мне приносила удовольствие, даже как-то успокаивала, а теперь эти патлы выводили меня из себя, и я обновил в

голове заметку о том, что стоит их слегка подкоротить, чтобы облегчить

существование себе и близким. Вряд ли им нравится обнаруживать мои волосы после

прогулки абсолютно повсюду на своей одежде. Ладно бы были тёмными – так белющие как

снег. Больше всего времени ушло на просушку сего бесконечного полотна, и я уже

начинал переживать, что могу опоздать. Не то чтобы я верил в возможность слежки, но, зная обычаи иномирцев, не мог не волноваться за женщину.

Когда я одевался, Микаэлис всё ещё спал, подгребая под себя то одеяло, то подушку и

едва заметно хмурясь, храп его был уже не таким отчётливым, и я поспешил убраться

до пробуждения спящего принца. Иначе не избежать расспросов о том, куда это я

«намылился в такую рань» и что «задумал на этот раз» или «вернусь ли вообще».

Набросав короткую записку о вынужденной встрече с Акирой, я ещё раз оглядел себя в

зеркале, проверяя рубашку и брюки, а затем, прихватив рюкзак, покинул бар. Было

прохладно, моросил мелкий дождь, а потому до машины я добирался весьма торопливо, на ходу раскуривая сигарету. Плотно стянутые в хвост волосы приносили самую

настоящую муку, но я терпел, наслаждаясь прикосновениями воздуха и невольно начиная

улыбаться. Возможно, уже тогда я предчувствовал нечто, возможно, вроде охотничего

азарта, но не буду утверждать с уверенностью: вполне вероятно, это было элементарно

хорошее настроение.

К дому Маэды я подъехал уже через час и чувствовал себя, на удивление, восхитительно – свободно и воздушно, а потому совершенно потерял бдительность.

Припарковав машину рядом с домиком, я выбрался на свежий воздух и, вдохнув полной

грудью, окинул взглядом сонную улицу, но никого так и не увидел. Стоило мне нажать

на звонок, как изнутри раздался приятный голос, пригласивший меня тут же войти.

Пожав плечами, я прошёл внутрь и, как и полагается, снял с себя обувь, повесил

рюкзак на крючок да оглядел прихожую. Сёдзи, огораживающие гостиную от коридора, были отодвинуты в сторону, и я прошёл внутрь.

– Доброе утро, Арти. Как добрался? – Акира непринуждённо поднёс чашку ко рту и

сделал глоток, улыбнувшись мне почти что нежно, но я чувствовал, как его сила

охватывает меня со всех сторон, ломая волю, которую я считал стальной и

неподвластной к таким фокусам. – Ну же, не молчи. Это невежливо перед лицом

начальства.

– Нормально, – рыкнул я сквозь зубы, силясь шевельнуться, но каждая попытка

отзывалась невыносимой болью в самом мозгу, проходилась по нервной сети искрами, вынуждая зажмуриться и шумно вдохнуть. – Что ты здесь забыл?

– Как тебе сказать, чтобы ты понял?.. – с деланной задумчивостью протянул Гото, потирая подбородок. Опустив чашку на стол, он медленно поднялся с дивана, двинулся

ко мне, обошёл вокруг, остановился за спиной и уложил руки на плечи, и от этого

прикосновения захотелось немедленно осесть на колени и склонить голову. Но я из

последних сил сопротивлялся. – Считай, что я хочу понаблюдать за тем, как мой

любимый ученик проходит экзамен, как ведёт себя, что он усвоил. Мне, знаешь ли, надо знать, куда я могу тебя отправить, а куда – нет. Тэтсуо, не поможешь?

Я вздрогнул, как от удара кнутом, и вскинул голову. Сато! Мысли о нём совершенно

вылетели из моей головы за прошедшее время, я даже не мог припомнить толком, как

так вышло и почему я забыл о нём. Мужчина поднялся из кресла мне навстречу и

потянул за собой следом женщину. По шрамам на лице я опознал Хитоми, но зрелище она

являла собой жуткое и весьма нелицеприятное, и мне было странно, что её вообще

выпустили из больницы, однако теперь мозаика начинала медленно складываться в

единое целое. Вставали на место части головоломки с глухим резким стуком и

скрежетом, отчего внутри всё захолодело.

– Как думаешь, Артемис, что эта женщина из себя представляет? – держа её за голову, глумливо поинтересовался Тэтсуо, не сводя холодного пристального взгляда с меня.

– Кто она такая?

– Изгнанница, абсолютно лишённая сил, – вполголоса отозвался я, боясь слов, что

срывались с губ, словно сами по себе. – Вероятно, дочь родилась от заезжего

дипломата, решившего за что-то отыграться. Или же он был её бывшим мужем. Ребёнок

родился со способностями, и она всеми силами пыталась это подавить. В итоге вспышка

оказалась сильнее, чем можно было представить.

– Отлично, – без особой радости или же оценки кивнул Сато, затем сжимая волосы

Хитоми и заставляя поднять голову выше. – Как ты думаешь, почему мы все здесь

встретились?

– Она работала на Акиру какое-то время, но решила сбежать вместе с ребёнком, как

только перестала контролировать её развитие, – как тупой робот, произнёс я. Сердце

на пару секунд замерло и неистово забилось вновь. – И вы начали действовать. Скорее

всего, не хотите делать что-то своими руками, поэтому вам нужен я. На меня не

решатся напасть, и не захотят навредить мне те, кому вы ставите подножки. Идеальное

прикрытие, идеальное оружие.

– Схватываешь налету! – воскликнул Акира, обходя меня и возвращаясь на диван к

своему кофе. – Как ты, наверное, помнишь, у нас с тобой недавно состоялся не самый

приятный разговор, в котором ты не слишком вежливо отказался от работы. Но я не

люблю отказы, не принимаю их ни под каким видом и соусом, Арти. Так вот мои новые

условия, Артемис. – Он отхлебнул кофе и откинулся на спинку дивана, закинув ногу на

ногу, расслабленный и довольный абсолютно всем. – Ты получаешь от меня папку и

делаешь всё, что там написано, выполняешь всё без лишнего писка и крика. В

противном случае я буду вынужден отказаться от твоих услуг в самом грубом виде. В

конце концов, у меня есть второй вариант, ничуть не хуже тебя. Я бы даже сказал, что во много раз лучше.

– Ты не посмеешь! – заорал я, рванувшись в путах, игнорируя боль и желая мгновенно

вцепиться зубами в глотку Гото, разорвать его на части, растоптать его черепушку.

– Не смей приближаться к Сэто, ты, ублюдок!

– Я посмею, дорогой, – злорадно ощерился он и указал раскрытой ладонью на

вздрагивающую от слёз женщину. – Итак, вот твой экзаменационный билет, Акио. Дано: предательница, заслуживающая смерти, и великолепно обученный убийца. Каков же будет

результат, если их совместить?

– Я не буду этого делать, – отрезал я, прижимая к телу руки, что так и рвались под

волей Акиры к Хитоми, – никогда.

– Прости, я ослышался? – Гото приложил ладонь к уху, точно у него внезапно возникли

проблемы со слухом. – Кажется, я уже тебе всё сказал. И отказы не принимаются.

Из последних сил я сопротивлялся, противился той боли, что вспыхивала из-за моего

упрямства, кровь пошла носом, закапала с подбородка на рубашку и на ковёр, но я

держался. Держался как мог! Но всё же тогда я был слишком слаб, тогда мои умения не

смогли бы удивить даже подростка, родившегося в мире, откуда Акира был родом. Что

уж говорить о нём самом. Его воля была сильнее моей. Пронзительный крик вырвался из

груди, когда сил не осталось, и руки рванулись вперёд, объятые густым маревом сил

Гото, словно ножи вонзились в грудную клетку женщины.

– Прошу вас, прошу, – шептала она в слезах, захлёбываясь кровью, – я не хотела.

Прошу вас!

Я не мог оторвать взгляд от её мертвенно-бледного лица, украшенного кровью, от её

тускнеющих глаз. Чувствовал возле собственной ладони, как судорожно сжимается и

разжимается её сердце, трепещет испуганно и покорно. Сказал бы, что мне было

отвратительно, что я рыдал и не мог найти себе места. Нет. Именно в этот самый

момент я понял, что нашёл его, нашёл своё призвание и более ничего не желаю так

сильно, как вновь и вновь ощущать чужую жизнь в собственной власти. Дикий оскал

против моей воли прорезался на губах, когда пальцы впились в мышечный орган, а

затем сжали его. Она обвисла в руках Тэтсуо, и я смог, наконец, отшатнуться.

Адреналин отхлынул, кровь стекала по рукам, рубашка была безвозвратно потеряна, а в

горле назревала тошнота. Всего секунду назад я был счастлив, когда упивался смертью

ни в чём не повинной Хитоми Маэда, желал, чтобы мгновения её предсмертной агонии не

заканчивались никогда, а теперь чувствовал себя странно. Как будто меня прервали

посреди секса и стащили с любовника, не дав довершить начатое. Голова раскалывалась

на части, тяжесть навалилась со всех сторон, и я молча осел на пол, не находя в

себе ничего, что могло бы заставить подняться на ноги и уйти прочь. Акира махнул, и

вскоре в поле моего зрения показались худые мускулистые ноги в кедах и чулках. С

трудом подняв голову, я поглядел на Игнессу. Девушка сочувственно улыбнулась мне, стянула с рук перчатки, открывая взгляду сложные механизмы. Интересно, будет ли ей

больно, если оторвать их? Или же ничего не почувствует? А если переломить руку

пополам или же перерезать? Словно сквозь мутное толстое стекло я наблюдал за тем, как она поднимает женщину на руки и куда-то уносит, а затем возвращается и начинает

проводить чистку, убирая отовсюду кровь. Акира и Тэтсуо негромко переговаривались

между собой, но я не улавливал смысла сказанных ими слов. В каком-то помутнении я

стянул с себя рубашку и кинул её Игнессе; она вроде ухмыльнулась, вновь скрылась из

вида, а затем вернулась с новой, даже нераспакованной рубашкой. Разорвав упаковку, отбросив её в сторону вместе с картонкой, что придавала ткани форму, я накинул её

на плечи и неохотно укутался. Свежая, чистая рубашка скорее раздражала, чем

помогала расслабиться, не даря чувства спокойствия. «Надо бы заглянуть за новой

одеждой. И в парикмахерскую, – отчётливо подумал я, поднимаясь на ноги и застёгивая

мелкие пуговицы на манжетах. – Может, обувь какую-нибудь приглядеть? Да что-нибудь

грубое. Берцы? Или гриндерсы? Да, пожалуй, они. По крайней мере выглядят они

достаточно жёстко». Как-то автоматически я поймал в руки уже смутно знакомую папку

и поднял взгляд на Акиру. Тот улыбался и допивал остатки кофе.

– Я жду от тебя отчёта в течение трёх недель, – кивнул он и махнул рукой.

Не обмолвившись и словом, я удалился из кабинета. Уже за рулём, двигаясь в

неизвестном для себя направлении, я позвонил Микаэлису и как можно более виноватым

тоном сообщил, что Акира отправил меня в очередную командировку и вернусь я через

пару недель, не раньше. Не то чтобы он остался доволен этой информацией, но ничего

более я не мог, да и не хотел ему рассказывать. Что уж там, в какой-то мере я

испытывал муки совести, оттого что опять вру ему. Но не говорить же: «Дорогой, мне

тут надо выследить и убить одного парня, так что я на время исчезну. Вернусь через

недели три»? На автомате я вырулил в торговый район и долго ездил туда-сюда, пытаясь понять, что же меня волнует в первую очередь. Выбор пал на достаточно

презентабельную парикмахерскую, и вскоре я уже оставил машину на платной парковке, а сам прошёл в нужное место. Людей было не слишком много в такую рань, и девушка на

ресепшене с улыбкой сообщила мне, что у мастера найдётся для меня свободное время, как только она допьёт кофе. Возражать я не стал и уселся в зале ожидания, вытянув

ноги, уставившись на папку в собственных руках, прочитал несколько раз, а затем

убрал в рюкзак и просто закрыл глаза. Следовало прошерстить базу, в которую я

прежде не заглядывал. По крайней мере, мне казалось, что для подобных ребят будет

своя собственная база или хотя бы её подобие. С какой стороны браться за дело, я не

знал, но знал точно: сделаю всё так, что комар носа не подточит. Но хищник, которого пытался пробудить Акира, пока лишь недовольно морщился во сне от неумелых

тычков, а я подозревал, что скоро он ощерится и всё же очнётся от сна, в который

его погрузили против желания.

– Доброе утро, мистер Акио, – поздоровалась со мной молоденькая девушка с

профессионально выкрашенными во все цвета радуги волосами. Я кивнул ей в ответ и

прошёл к указанному креслу, уставился на себя в зеркало, распустил хвост, и девушка

невольно присвистнула: – Мне б такие волосы! Супрой выбеляли?

– Нет. Я альбинос, – как можно более спокойно отрезал я, расслабляясь под умелыми

руками, что принялись разбирать пряди.

– А по глазам не скажешь, – с лёгким недоверием протянула она, затем вновь

заулыбалась. – Итак, что вы желаете?

– Каре, – несколько неуверенно произнёс я, наблюдая за тем, как она берётся за

расчёску и принимается аккуратно укладывать волосы, явно оценивая масштабы работы.

– Прямое? Каскад? Чёлку оставлять будем? – Я кивнул, а затем, спохватившись, вслух

решил, что лучше каскад, хотя во всём этом разбирался не слишком хорошо и не совсем

понимал, каков же будет результат. – Что ж, идёмте, надо намочить всё это.

Я лишь ухмыльнулся про себя, услышав лёгкую панику в её голосе, а затем заговорил, когда уселся в кресло и запрокинул назад голову, позволяя сложить все волосы в

раковину:

– Быть может, мне стоило пойти в женский зал?

Она негромко рассмеялась и отрицательно покачала головой. Следующие почти полтора

часа я спокойно размышлял, позволяя девушке вдоволь наиграться и убить время.

Кажется, она нарочно отстригала волосы не слишком сильно, словно позволяя мне

передумать, но я не собирался отступаться. Раз уж в жизни грянули столь разительные

перемены, значит, надо менять абсолютно всё. Кто же идёт с таким грузом в новую

жизнь, даже если она обещает быть ещё более тяжкой, чем всё, что было прежде?

Несколько раз девушка переспрашивала меня, так ли она делает, как мне нужно, или же

нет, а я лишь кивал в ответ, отчего она вздыхала с облегчением и продолжала своё

дело. Руки у неё были лёгкими и искусными, от своего занятия она не отрывалась, на

лишнюю болтовню не отвлекалась, за что я ей был подспудно благодарен. Совершенно не

хотелось лишний раз возобновлять цепочку разбежавшихся мыслей.

Сумма за стрижку вышла, конечно, совершенно безумной, но я мало о том волновался, мысленно злорадно ухмыляясь: Акира по полной заплатит за все свои заказы и ещё

пожалеет о том, что направил меня по этому пути. Так странно было не ощущать

длинный полог на плечах и груди, голова казалась до невозможного лёгкой, и оттого

на душе становилось как-то спокойно, несмотря ни на что. Несколько часов я просто

бродил по району, выискивая интересные места. Прислушиваясь к происходящему, мурлыкал себе под нос надоедливый, прилипчивый мотивчик, наушники валялись где-то в

рюкзаке, но слушать музыку не хотелось. Теперь я начинал прислушиваться к

совершенно иным мелодиям: голосам людей, шуму кондиционеров и рекламных щитов, шелесту шин по дороге, тарахтению моторов. Во всём этом было какое-то особенное

очарование, хотя прежде меня бесило подобное. Ещё несколько часов я медитативно

слонялся по магазинам одежды, выбирая что-то на свой вкус, ходил туда-сюда между

полок, присматривался ко всему, прикидывал, что будет смотреться лучше всего. И, конечно же, был главный параметр: понравится ли Мику мой новый образ? Я знал, что

он весьма консервативен и не слишком любящий перемены, однако же поделать с собой я

ничего не мог, да и не хотел. Но и не желал чересчур встряхивать его и заставлять

переживать. В конце концов, столь резкая смена имиджа никогда не происходит на

ровном месте. Да, мне страшно хотелось спрятаться, ища любые лазейки, чтобы умерить

свою внутреннюю истеричку и перестать думать о происходящем. Отходняк настиг меня

врасплох в примерочной, когда я глядел в зеркало, осматривая тёмно-синий

трикотажный свитер с широким вырезом.

Я уселся на небольшую табуретку, запустил пальцы в волосы и закрыл глаза. Что же я

натворил? Во что же я вляпался? Как я мог быть так слеп? Почему не понял сразу, что

всё нечисто? Какого чёрта я не послушался тогда отца? Казалось бы, тот разговор во

дворе поместья Акиры произошёл в прошлой жизни и никогда не касался меня. «Прости

меня, отец, – подумал было я, закрывая лицо ладонями и пытаясь подавить

беспомощные, беззвучные рыдания. – Ты был прав, всегда был прав. Ну почему я не

послушал тебя тогда? Почему я такой идиот?». Истерика ушла так же внезапно, как и

явилась, и я, резко утерев нежеланные слёзы, ударил себя по щеке. «Возможно, —

думал я, перебирая ворох одежды, – мне удастся когда-нибудь попросить прощения у

него и матери, возможно, мы сможем поговорить с ними начистоту хоть раз».

Приободрившись, я вскоре покинул торговый центр, по пути заглянув в небольшой

магазинчик для неформалов и подобрав себе обувь. Новоиспечённый я с лёгкостью в

сердце возвратился в машину, подумывая о ближайшем интернет-кафе, где мог бы в кои-

то веки заглянуть в базу. Но по пути мой взгляд привлекла сумрачная витрина, почти

не освещённая изнутри. Судорожно оглядевшись, я попытался найти дверь, но обнаружил

её далеко не сразу: неприметная, серая, она совершенно не бросалась в глаза, прикрытая тенью козырька соседнего магазина. Внутри царил такой же полумрак, а

потому я напряг все свои чувства и попытался сориентироваться.

– Чем-то могу вам помочь? – не слишком любезно поинтересовался большущий лысый

детина за прилавком, грянувший так внезапно, что я подпрыгнул.

– Да, – кивнул я, оглядываясь вокруг с лёгким трепетом и восторгом, – мне нужен

стилет. Недекоративный.

– Здесь всё недекоративное, – ухмыльнулся парень, поднимаясь. Этот здоровяк

напоминал собой целую скалу: широкоплечий, высокий, с мощной короткой шеей и

здоровенными руками, увитый змеями-венами – он казался мне последним человеком, которого стоит встретить ночью в тёмном переулке. Его верхняя губа слева была столь

сильно рассечена, что открывала взгляду десну и частично сломанный клык. Жуткое, умопомрачительное зрелище. – Какой длины? Широкий? Узкий?

– Десять-пятнадцать дюймов, узкий, гарда как можно меньше, – быстро отозвался я, провожая его необъятную фигуру взглядом и пытаясь унять трепет.

Мужик хмыкнул и ненадолго скрылся из моего вида, а я оглядывался по сторонам, силясь подавить восторг, что меня охватил. Хотелось купить всё и сразу, но я

вовремя остановил себя. Чего здесь только не было: клинки разных мастей и

предназначений, самые настоящие арбалеты, крохотные метательные и огромные

охотничьи ножи – и всё это прямо посреди одного из самых оживлённых районов Токио!

Они совершенно точно не предназначались для обычного хвастовства, но и вряд ли так

легко продавались, и я всё никак не мог понять, откуда в подобном месте такое

великолепие. Вскоре гора мышц вернулась и положила на прилавок его. Нет, даже так: Его. Деревянные простые ножны легко обхватывали узкое тёмное плоское лезвие с едва

заметными подъёмами к сердцевине. Гарда, как мне и хотелось, почти полностью

отсутствовала, но несколько сантиметров тёмного металла вилось в левую и правую

сторону от рукояти. Она легла в мою ладонь легко и непринуждённо, почти нежно, точно приласкалась, и я сразу понял, что это именно то, о чём я мечтал столь долгое

время. Заметив моё выражение лица, мужчина довольно осклабился и, убрав стилет в

ножны, обогнул прилавок и ткнул пару кнопок на кассе. Сорок тысяч за такого

красавца, конечно, были дикой суммой, но я не пожалел ни разу, хотя, возможно, где-

то там в этот момент заплакал студент, снимающий квартиру за подобные деньги. Но

выходил я из магазина счастливый, как слон на водопое, бережно прижимая к себе

приобретение, которое я не сразу догадался убрать в рюкзак, но всё же вскоре сделал

это.

В кафе было шумно и дымно, но мне это всё подходило как нельзя лучше. Что уж там, мне хотелось затеряться и забыться, привыкнуть к новой обстановке и взять себя в

руки, заставить жить подобной жизнью, выпивать её до дна, пусть и постепенно, даже

зная, какой отвратительный болезненный и ядовитый осадок покоится в её глубине.

Только получив заказ, я позволил себе достать ноутбук и заняться делом, но

неторопливо, со вкусом вникая в ситуацию и выясняя для себя, что же задумал

господин Рильят, где его стоит искать. И зацепка была найдена, пусть и не сразу.

Элементалист, как его называли, посещал шумные выставки искусств и аукционы, по

крайней мере, именно там его и ловили радары и глаза Акиры, рассованные по всему

миру в таком количестве, что невольно мне стало не по себе. В Токио за прошедшее

время он засветился всего раз, и я даже несколько нервничал, когда шерстил новости

и афиши, пытаясь понять, где же его ещё можно будет поймать. И сколько ещё он

планирует посетить? Сколько у меня времени? Успею ли я или попаду впросак с первым

же заданием? Нет, так просто он от меня не ускользнёт, даже если сильно захочет.

❃ ❃ ❃

Первые несколько дней я бесцельно бродил по городу часами напролёт, присматривался

к людям, к их повадкам, движениям. Просто наблюдал за всем, что попадалось мне на

глаза: за тем, как дети играют и носятся друг за другом, как ходят женщины и

мужчины, как садятся, встают, жестикулируют. Сперва эта какофония движений, красок, звуков сбивала с мыслей, я не мог толком сосредоточиться и понять, что происходит.

Если стоять и смотреть на людской поток, то через несколько минут начинает

кружиться голова, а ещё через несколько от переизбытка информации вполне можно

потерять сознание, но я держался. Это была своего рода тренировка, и с каждым днём

я нагружал себя всё сильнее и сильнее, научился вглядываться в каждый силуэт, следом отделять их друг от друга и разбрасывать по категориям. Постепенно они

начали окрашиваться для меня в особые цвета, и дух, до того безмолвствовавший, тонко намекнул мне, что таким образом я скоро обнаружу себя, но я лишь махнул

рукой. Пусть найдут, если так хотят, я же не делаю ничего особенного? Что плохого в

том, что я любуюсь людьми, учусь понимать их?

Враньё, конечно же. Я научился выделять среди толпы тех самых особенных, необычных.

Пусть и едва заметно, но они отличались, двигались иначе, смотрели не так, и ауры

их были абсолютно иными, постепенно стали привлекать мой взгляд даже тогда, когда я

бездумно брёл по своим делам, например, за сигаретами или же ел себе мороженое, растянувшись в парке на скамейке. В один из таких особенно жарких дней я позволил

себе просто-напросто бездельничать, наслаждаясь яблочным фруктовым льдом моего

собственного приготовления. Даже так: это был замороженный мятный ликёр с небольшой

порцией яблочного сока. Развлекал я себя как только мог, а в тот момент просто

упивался моментом, вытянув ноги и закрыв глаза, нежась в тени раскидистого дерева.

И невероятно разозлился и удивился, когда кто-то вдруг споткнулся о мои колени.

Пойди и не заметь такую оглоблю, как я, посреди вроде бы не слишком людного парка!

Я открыл глаза и уже приготовился выругаться, но ликёр встал в горле комом, и я

смог лишь подскочить со своего места. Мужчина обернулся ко мне резким движением, гневно сощурился, и аметистовые глаза опасно блеснули в лучах солнца, но жёсткие

черты лица почти сразу разгладились, смягчились, а тёмные губы изогнулись в улыбке.

– Знакомое лицо. – Бархатный голос едва не заставил меня взвыть в ответ. Этот тембр

разбередил душу, вскрыл забытые до поры мечты, как гнойные раны. – Точно-точно, юноша, доблестно защищающий частную собственность. Снова попытаетесь выгнать меня?

– Вы сами ушли, господин, – как можно более спокойно выдал я, пожимая ему руку и

невольно вздрагивая от прикосновения холодных пальцев. Кончики их коснулись

внутренней стороны запястья, где совсем близко к коже пролегали голубые нити вен.

От этого ощущения по всему моему телу понеслась дрожь, опаляя жаром. – Нашли свой

особо ценный экземпляр?

– Спасибо, да, – кивнул мужчина, а затем окинул меня слегка подозрительным

взглядом, и я поспешил расслабиться, снять все блоки с собственных мыслей, напуская

в них пьяную непотребщину. Будет знать, как в чужую голову без спроса лезть. Я

старательно припоминал Мика и то, как мы великолепно проводили время вместе. Готов

поклясться, что в тот момент глаза загадочного черноволосого незнакомца заполыхали

особенно ярко и влекуще опасно. О чём подумал он в тот момент? Пожелал ли оказаться

на месте Дея? – Что ж, счастлив был увидеть вас вновь, но…

– Уже уходите? – как можно более нагло улыбнулся я, делая шаг вперёд и

останавливаясь в нескольких сантиметрах от мужчины, чуть запрокидывая назад голову, чтобы лучше видеть его лицо. В голову даже взбрела сумасшедшая идея бесцеремонно