Текст книги "Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ)"

Автор книги: Люук Найтгест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Некромант выслушал меня терпеливо и прохладно, затем приблизился, обошёл меня

кругом и вздохнул, покачав головой, словно расстроился.

– Вот что я тебе предлагаю, Арти. В ближайшую пару недель я буду проверять тебя: чёрт знает, к чему у тебя предрасположенность. И как только я это выясню, мы с

тобой поговорим о более сложных вещах. Возможно, именно тогда ты получишь ответы на

свои вопросы. Идёт?

Я кивнул. Что мне ещё оставалось? Я мог картинно отказаться, махнуть рукой и уехать

в закат, забыв обо всём услышанном. Но любопытство и здесь сыграло раньше меня, не

дав даже толком подключить мозг.

❃ ❃ ❃

– Итак, стихии – это не твоё, – вздохнул Тори, заливая водой загоревшееся дерево

стола и со вздохом проводя по лицу ладонью. – И почему я не удивлён?

Примерно то же самое он говорил и в предыдущие разы: например, когда пытался

заставить меня оживить крысу, когда просил заморозить воду в стакане или когда под

моими руками не проросло крохотное семечко. Словом, ученик из меня для него был

совершенно никудышный. Некромант устало опустился на диван, подперев подбородок

рукой и уставившись в стену перед собой. Затем он окинул меня взглядом и покачал

головой.

– Что? Ты сам взялся за это, – буркнул я, растирая обожжённые после неудачных

попыток ладони.

Мой хранитель не уставал потешаться, и даже сейчас я слышал его насмешливое

фырканье и неразборчивое бормотание. Он любезно делился силами, без вопросов

подлечивал мелкие бытовые травмы, но в основном молчал.

– Надо полагать, с физическими силами у тебя тоже полный швах, – вздохнул Тори, поднимаясь на ноги и приближаясь ко мне. – Аристократ до мозга костей.

– Эй, не обзывайся, – огрызнулся я, отбирая у него собственную руку.

– Хорошо. Уложи меня на лопатки, – лениво попросил мужчина, принимая расслабленное

положение.

Не совсем уверенный в том, как это делается, я было рванулся на него, а через

мгновение кувырком полетел на диван.

– Девять очков! – расхохотался дух, приводя меня в полное бешенство.

– Бог Смерти, ну где я ошибся? – простонал мужчина, оттягивая веки, а затем

удаляясь в сторону кухни. – Кажется, я готов сдаться. Скажи мне, Акио, ну неужели

же ты настолько бездарен?

– У меня нет пособия. И достойного примера. – Такие тычки я получал от отца каждый

день, и сейчас очередная колкость Тори прошла мимо кассы. Я с тихим вздохом сел, рассматривая собственные кисти. – Слушай, я понимаю, что ты ждёшь от меня каких-то

запредельных результатов. Поверь, мне тоже хочется как можно скорее выучить азы и

поехать домой. – На языке у меня крутилась ещё тысяча вещей, которые я хотел бы

сказать терпеливому некроманту, но не мог подобрать нужные слова, что это выводило

из себя. – Может быть, мать не просто запечатала мои силы, а выкинула их нахрен в

Пустоту. Может, у меня их отродясь не было. Может, я ненастоящий Акио. По крайней

мере не такой, каким ты привык их видеть.

– Ну конечно! – внезапно возликовал Тори, поднимая полные стаканы виски «Сантори», которым любил скрашивать наши вечера. – И почему я сразу об этом не подумал! Акио!

– Дошло, наконец, – добродушно фыркнул дух, и я едва удержал порыв ответить на его

колкость.

– Я чего-то не понимаю? – устало поинтересовался я, принимая бокал с алкоголем и

разминая переносицу. – Тори, по факту я просто человек. Может, стоит начать с чего-

то попроще?

– Нет-нет, ты меня точно не понял, – мужчина улыбался столь широко, что я почти

заразился его энтузиазмом, – я не силён в такого рода, как ты говоришь, магии, но

понимаю её основы, и, пожалуй, это будет у тебя неплохо получаться.

– Ближе к делу. Ты испытываешь моё любопытство.

– Вот! Любопытство! – почти восторженно вскричал он, взмахивая своим бокалом и

принимаясь нарезать вокруг меня круги. – Познание, наблюдение, созидание, умиротворение! У нас этим занимаются жрецы – малочисленные, на вид кроткие и

безобидные. Для них нет ничего ценнее истины, первоистока, они любят искать корень

всего. Не терплю их: всегда такие спокойные, непробиваемые. В своё время я имел

глупость задать вопрос правившему тогда Господину. А что, спросил я, они вообще

делают? Сидят в своём замке безвылазно, а если не сидят, то вообще непонятно, чем

занимаются. Знаешь, какой ответ я получил? Шаровую молнию в лоб!

– Это всё восхитительно, но я всё равно не понял, – фыркнул я, пытаясь себе

представить причёску на голове Тори после молнии. – При чём тут я?

– Первыми жрецами были Акио, – улыбчиво начал пояснять, – по крайней мере, так

рассказывает история. Это было миллионы лет назад, и я не могу сказать точно, правда это или нет. Но все в один голос твердят: именно так всё и было. Послушай, я

не требую от тебя изучать эту магию: всё равно наставников по ней тебе не найти, а

я знаю лишь интуитивно, что они делают. Но суть в другом. – Дождавшись, пока я

допью виски и вопросительно подниму брови, Тори продолжил: – Наблюдение.

– Познай врага своего, знаю. Хорошая тактика. Всё равно не понимаю.

– Ох, – мужчина приложил стакан ко лбу и прикрыл глаза, – неужели ты не успеваешь

за моей мыслью? Как ты нашёл меня тогда, в храме?

– По… э, прости меня, конечно, запаху, – я невзначай рассмеялся. – Мне показалось, что пахнет костями с оливковым маслом. – Лицо Тори мгновенно вытянулось. —

Серьёзно, старик, сейчас я не шучу. Я знал, что мне надо было тебя найти, чувствовал, что просто так это не сделаю. Вспомнил, как ты пафосно сказал, мол, как

же ты меня не почувствовал. И вдруг это.

– Значит, я всё-таки прав, – задумчиво сказал он, снова потирая подбородок. —

Будешь изучать теорию. По возможности, пробовать на практике. Вот увидишь, тебе

понравится.

Когда мне так говорили друзья, я был склонен им не верить. В конце концов, у нас с

ними были несколько разные вкусы. Тогда я подумал точно так же и ничего не сказал,

потому что не хотелось расстраивать натерпевшегося из-за меня некроманта. Но, как

ни странно, он оказался прав.

          We’re the kids who wanna play with the dead We must have lost our minds

          ’Cause we might lose our heads

          We’re the kids who wanna play with the dead See us, pretty brides, and the evil we wed Oh, Lord, we play with the dead!

Комментарий к Глава 3: Смерти нет

* Удон – традиционная японская лапша.

* Данго – сладости в виде клёцек, приготовленные из рисовой муки.

* Рамунэ – лимонад.

========== Глава 4: Samedi ==========

        Он так весел и опасен

        В пляске лунных теней,

        Но на шорох маракасов

        Отзываться не смей.

        Ночь рыдает и колдует

        За открытым окном.

        Тот, кого боятся люди,

        Постучался в твой дом.

❃ ❃ ❃

В кабинете Акиры было пусто, тихо шуршал кондиционер, согревая воздух и не давая

замёрзнуть – октябрьская стужа за окном пробралась в здание, а на такой высоте и

вовсе можно было бы ходить в пальто. Компьютер Гото работал, тихо мурлыкая в ответ

сплит-системе, точно вёл негромкий и неразборчивый разговор, я же, устроившись в

директорском кресле, вполглаза просматривал отчёты за последний месяц. Во время

моего отсутствия многое поменялось, и большая часть имён оказалась мне незнакомой.

Кропотливо и внимательно я просматривал их дела, хотя каждому говорили, что никто

кроме начальника туда залезать не будет. Втыкать мотыгу в чужое поле не стоит и, по

идее, я и не мог, однако же взлом компьютера Акиры после отцовского казался детским

лепетом. Единственное, что не желало мне поддаваться – его почта. А мой внутренний

особенно любопытный проныра полагал, что именно там можно найти самый сок.

Комбинаций было немыслимое множество, и даже навскидку я не мог предположить, какой

именно Гото защитил свою почту. Я даже не был уверен в том, что это именно почта, а

не хранилище реликтовых знаний и опасных сведений. Когда очередная попытка

провалилась, я со вздохом уткнулся в дела. Такой-то такой-то назначен куратором, такая-то такая-то получила второй уровень доступа к информационной базе по Японии.

Пока я читал одно, происходило обновление и сверху капало ещё несколько документов.

Словом, я чувствовал лёгкое раздражение и даже не подумал подняться со своего

места, когда начальник зашёл в кабинет. За ним следовала низенькая девушка. Я, конечно, со своей высоты мог кого угодно так назвать, но она была действительно

низкой. Стриженные под каре рыжеватые волосы пестрили разноцветными прядками, веснушчатое лицо сияло улыбкой и теплом, равно как и карие глаза. Каждое её

движение было наполнено неуловимой грацией, и я был удивлён, как в такой

миниатюрной девушке помещается столько элегантности и женственности.

– Долго ты добирался, – будничным тоном возвестил Акира, снимая с себя пиджак и

приближаясь к своему столу.

– Девятьсот с лишним километров, пару раз остановился на перекус. – Я повёл плечами

и пожал его ладонь. – А это?

– Игнесса, – девушка представилась сама, с вызовом улыбнувшись и протянув мне руку

в перчатке.

Я незамедлительно её пожал, но мне показалось, что мои кости хрустнули в её хватке.

Сдержав болезненный вдох, я поднялся из кресла, удивлённо глядя на стремительно

синеющие пальцы. «Кажется, мне нужно лечение, – подумал я, пытаясь сжать кулак, но

не получилось. – Эй, база, приём. Хьюстон, у нас проблемы».

– Не нужно так истерить, я всё слышал, – прохладно, на грани любезной ярости, отозвался дух.

Кости хрустнули вновь, будто кто-то дёрнул за пальцы, синева отхлынула, хотя перед

глазами замелькали тёмные пятна. Девушка улыбалась как ни в чём не бывало, Гото же

смотрел на нас с безразличным любопытством.

– Надо полагать, моя замена, – покосившись на собственную ладонь, буркнул я, беря

сигарету, оставленную в пепельнице, и заново её раскуривая. – У вас крепкое

рукопожатие, Игнесса.

– Наверное, забыла провести калибровку, – сокрушённо выдохнула она, под моим

удивлённым взглядом стаскивая перчатки.

И, если глаза меня не обманывали, руки её совершенно точно не были натурального

происхождения, но определённо из какого-то металла, а может, даже пластика, чёрт

его разберёт. Они не скрипели, не шуршали и, кажется, великолепно справлялись с

самой мелкой моторикой. Шарниры прилегали к концам сочленяющихся «костей» не

плотно, с миллиметровым расстоянием, однако же, просветы были видны. Как они

держались и не разваливались, я понять не мог, но наблюдал за происходящим со

стремительно растущим любопытством. Предплечье было закрыто всё тем же тёмным

материалом, и я пришёл к выводу, что, скорее всего, это углепластик. По крайней

мере, это было бы логичнее всего. Под моим взглядом она провела левой рукой над

правой, на тыльной стороне предплечья высветился небольшой экран, и челюсть моя

тихо поползла вниз, крайне солидарная с убегающей крышей. Ещё несколько мелких

махинаций, и «кожа» отъехала в сторону, открывая взгляду две плотные трубки, имитирующие кости, и оплетающие их в большом количестве не то проводки, не то

толстые пучки мелко мерцающих нитей. Едва не сунув нос в получившееся отверстие, Игнесса принялась там ковыряться.

– Киборг? – я приподнял брови, выпустив дым из носа. – Ты не перестаёшь меня

удивлять.

– Как всё прошло? – Акира занял своё кресло и с недовольством покосился на открытую

личную папку, бережно мною взломанную. Я улыбнулся, но вопросительно покосился на

Игнессу, которая с тихими ругательствами, кажется, подкручивала винты. – Она в

курсе, можешь говорить.

– Начнём с того, что ты урод, – кивнул я, ткнув в сторону начальника сигаретой. – Я

не был готов к тому, чтобы меня пытался убить чокнутый старикан-некромант. Во-

вторых, могли бы подобрать сопровождающего и помолчаливее: от этого у меня начинает

болеть голова, хотя совру, если скажу, что он не очарователен. И в-третьих. – Я

затушил сигарету, вдохнул поглубже, а затем с силой пнул кресло Акиры, отчего оно

едва не опрокинулось, но мужчина быстро вернул равновесие. – Мог прислать мне

работу на почту, между прочим. Я думал, что помру со скуки.

– Теперь у тебя другая работа. А что касается остальных претензий – мне нравится

тебя удивлять. Ты же вроде любишь сюрпризы? – Гото резковато улыбнулся, а затем

выдвинул один из ящиков стола. – Теперь будешь заниматься поиском.

– Чего? Или кого? – нервно переспросил я, принимая в руки папку.

– Таких, как ты, – спокойно отозвался Акира. – Но для начала тебе надо встретиться

с твоим… куратором.

– Слушай, профессор Х, хватит мне мозги пудрить. Все твои тайны у меня уже в глотке

сидят, – рыкнул я, поправляя на себе пальто и закидывая на плечо рюкзак. – С кем

надо встретиться, где и когда?

– Завтра днём, – в голосе мужчины послышалось некоторое недовольство, я

почувствовал, как моих мыслей касается ледяная ладонь и незамедлительно закрылся, не сводя взгляда с Акиры. Скривившись и сощурившись, он протянул мне лист. – Я

говорил с ним насчёт тебя, и он был впечатлён. Уже через него будешь получать

задания.

– Проклятые боги, как всё сложно, – со вздохом встрепав собственные волосы, я

направился на выход из кабинета, походя похлопав Игнессу по плечу. – Потрясающе

яркое имя. Удачи с документами.

Заткнув уши музыкой и пешком спустившись на первый этаж, я двинулся прочь из офиса

Акиры. Моросило, и людей на улице было поразительно мало, что не могло не радовать

до безумия. Садиться в опостылевшую машину Гото не хотелось, но иначе я бы не смог

никуда добраться. Уже расположившись на водительском месте, я прочитал выданный мне

лист. На этот раз на нём тянулся перечень номеров, адресов электронных почт и ещё

кучи контактов, тем не менее, принадлежавших одному человеку. «И зачем ему столько?

– с нескрываемым недовольством подумал я, пробивая номера у себя в записной книжке

телефона. – Рехнуться можно». А пока я возмущался и вздыхал, телефон пиликнул, оповещая меня, что на почту пришло письмо. И это было, скажем так, странно.

Возвращаясь от Тори, я заскочил в магазин, где за бесценок купил новую сим-карту, а

за крепким на удивление восхитительным кофе в уличной забегаловке неторопливо

создал новый почтовый адрес, удалив старый. Словом, я подчищал следы своего

существования. И вовсе не оттого, что боялся преследования или слежки. В этом не

было даже вредности. Тори был прекрасным учителем, и особенно мне в нём нравилось

то, о чём он никогда не говорил, заставляя додумываться самостоятельно. Его лекции

помогли мне понять, а точнее окончательно осознать, какую же на самом деле

опасность представляют такие, как я, для тех, кто ссылает нас сюда. Надеяться на

то, что изгнанники смирятся со своей судьбой, примут её и власть сильнейших, раскаются – глупо. Ещё глупее, чем думать, что еда приготовит сама себя. И за

такими, как мы, ведётся неустанное наблюдение. Не то чтобы чересчур пристальное. Но

каждая магическая вспышка фиксируется в ту же секунду, что и порождается, и меньше, чем через час, является так называемая проверка. Хорошо, если ты случайно родился

со склонностью к магии и не знаешь об этом: тебя просто отметят и будут иметь

ввиду, чтобы в скором времени забрать. Если же ты изгнанник, вдруг решивший

побаловаться собственными силами, то, скорее всего, быть казни. Чёрт с этим, казнь

я бы легко перетерпел, что уж там. Однако эта лавина изначально идёт по близким.

Нет, я ни в коем случае не волновался об отце и матери (насколько я знал, они могли

за себя постоять), но меня беспокоило то, что они могли добраться до Микаэлиса.

Возможно, это чересчур сентиментально, но он всегда значил для меня безумно много.

Шутка ли – единственный человек, которому я мог довериться, единственный в своём

роде. И мне совершенно не хотелось, чтобы в один прекрасный день я узнал, что

уютный бар сожгли дотла вместе с его ни в чём не повинным владельцем. Именно

поэтому я посчитал правильным сделать вид, что меня никогда не было в жизни этого

прекрасного человека.

Можете себе представить моё удивление в тот момент, когда я получил письмо на

почту, созданную буквально несколько часов назад? Ведомый любопытством, я его

открыл. Написано оно было сухим официальным языком, от него разило ледяной

безукоризненностью – до последней запятой:

«Уважаемый господин Акио,

Гото уведомил меня о том, что вы успешно добрались до Кавасаки. Надеюсь, длительная

дорога вас не утомила и вы готовы встретиться со мной. Предлагаю вам на выбор

несколько мест, где мы могли бы провести беседу без лишних свидетелей. Жду от вас

ответа в ближайшие сутки.

С уважением,

Тэтсуо Сато».

Ниже значились многочисленные адреса и ссылки, среди которых были и безусловно

великолепные, но заезженные и ничуть не подходящие под определение «тихих» места.

Предчувствуя, что это просто один из тестов, что мужчина мне предложил, я наобум

выбрал самое крохотное из всех кафе, что во множестве ютились неподалёку от парка-

музея Нихон Минка-эн. И только после этого написал в коротком сообщении вместе со

своим решением: «Час дня. Вы меня не пропустите».

❃ ❃ ❃

День выдался пасмурный, но тёплый и даже приятный, что не могло не радовать.

Щеголять в рубашке без куртки по такой погоде милое дело – чувствуешь прохладу

воздуха, касающегося тебя вместе с тканью, никакой удушливой жары. Великолепие и

наслаждение во всей своей красе. Но долго блуждать мне не пришлось, и я, прибыв на

пять минут раньше положенного, был неприятно удивлён, когда почти сразу мне

навстречу двинулся мужчина. Признаюсь, я, во-первых, полагал, что явлюсь куда

раньше загадочного любителя язвить в официальной форме, а во-вторых, предполагал

увидеть совершенно иного человека. Этот Тэтсуо виделся мне типичным японским

профессором – встрёпанным, очкастым глистом в скафандре, пусть я и понимал, что от

японца в нём может быть чересчур мало, если такое в нём вообще было. Но моему взору

явилось совершенно необъяснимое зрелище. Я привык смотреть на людей сверху-вниз из-

за своего роста, но этот мужчина был достаточно высок. Ниже меня он был всего-то на

полголовы, но принимал эту разницу с таким холодным равнодушием, что мне невольно

хотелось сгорбиться, но я этого разумно не сделал. Выкрашенные рыжие пряди спадали

почти до плеч, но чёрные корни уже начали отрастать. Белая рубашка и галстук

отчасти прятались за длинным антрацитовым пиджаком. Узкие тёмные брюки были

заправлены в высокие сапоги на плоской подошве. Ни капли излишества в одежде, украшений или вышивки. Ястребиные глаза смотрели на меня строго и холодно из-за

стёкол очков. Рваный шрам пересекал его бледную кожу на левой щеке, словно по этому

месту прошлись со всей силы тёркой или провезли его лицом по камню.

– Добрый день, мистер Акио. – Голос у него был немного хриплым и тихим, не совсем

приятным, но чем-то цеплял и заставлял прислушаться. И при том у него был лёгкий

необъяснимый, непонятный акцент, отчего-то делающий его речь лишь более приятной. —

Я занял места, можем идти.

Без слов кивнув ему, я последовал за мужчиной. Походка у него была жёсткой, немного

прыгучей и несколько деревянной. Руки словно прилипли к туловищу и почти не

двигались. Но мне это казалось скорее забавным, чем странным. И в голове

промелькнула мысль: как высоко эта ледышка подпрыгнет, если его как следует

ущипнуть за задницу? Пока я пытался заставить себя не ухмыляться, Тэтсуо обернулся

и смерил меня таким взглядом, словно услышал мои мысли, но согнать с лица хищный

оскал я был совершенно не в силах, пусть всё же попытался сделать серьёзное лицо.

Судя по сощурившимся глазам мужчины, получилось у меня плохо, и я поспешил

прокашляться и прикрыть рот кулаком. Даже осознание того, что, возможно, отношения

наши будут с этих пор тяжёлыми, не смогло заставить меня утихомириться и перестать

подло фыркать про себя.

Несмотря на то, что со стороны моря задувал холодный ветер, а солнечные лучи ничуть

не грели сквозь тучи, мужчина выбрал столик снаружи, да ещё и в тени, но всё

компенсировал тёплый плед, который принесла официантка вместе с меню. Судя по

початой чашке кофе, Тэтсуо уже провёл здесь некоторое время. С края круглого

столика на изящных ножках лежала развёрнутая утренняя газета. «Деловой, – хмыкнул я

про себя, с удовольствием заворачиваясь в пушистый плед и принимаясь листать меню,

– ну ничего, и не с такими имели дело». С выбором я ничуть не торопился и

растягивал удовольствие, чувствуя на себе тяжёлый взгляд мужчины. Стоило мне

закрыть книжицу в кожаном переплёте, как официантка, маячившая неподалёку, мигом

подорвалась и уже через пару мгновений оказалась рядом, с искренним любопытством

заглядывая мне в глаза.

– Двойной капучино, – коротко буркнул я, закуривая и тут же переводя взгляд на

мужчину напротив, давая понять, что на этом заказ кончается. Девушка кивнула и

поспешила ретироваться, оставив нас наедине.

– Очень грубо, – внезапно сделал замечание Тэтсуо, поглядев на меня с самым

настоящим обвинением.

– Не грубо, господин Сато. Всего лишь кратко. Я не привык расшаркиваться с

обслуживающим персоналом, – покачал я головой, выпуская дым через нос, а затем

сбрасывая пепел. – В Японии это и вовсе считается оскорблением.

– Это грубо с человеческой точки зрения, – отрезал мужчина, – и потому советую вам

вести себя соответствующим образом.

– Как пожелаете, – изобразив искреннее раскаяние и виновато улыбнувшись, я опустил

взгляд на руки, точно в самом деле мог смутиться от подобного замечания. Лишний раз

спорить – лишний раз тратить нервы, а этот ресурс у меня всегда был в остром

дефиците. Но и быть кроткой овечкой мне не улыбалось, а потому уже спустя мгновение

я откинулся на спинку кресла и вытянул ноги. – Что вы имели мне сказать, Сато? Не

могу поверить, что вы, в самом деле, так впечатлились, как говорил Акира.

– Вот как он сказал? – ухмылка на лице Тэтсуо стала не самой приятной новостью для

меня, но я проглотил и это, ожидая следующих слов. – Мне довелось прежде учиться

под началом Тори, и он редко давал столь высокую оценку кому-либо из студентов. А

значит, в черепушке у вас не пусто. Я мог бы предположить, что ему заплатили, если

бы не знал, что за такое он, во-первых, убивает, а во-вторых, это не подействует. И

мне захотелось посмотреть на того, кто удостоился «отлично» у этого мужчины.

– Полагаю, сейчас я услышу «Я разочарован». – Не знаю почему, но я начал злиться.

Так, как не злился уже очень давно. И дело даже не в силе этого неприятного

чувства. Такую дрожь и такую злость я испытывал, когда смотрел на равнодушного

отца. Захотелось выплеснуть ему в лицо горячий кофе и пригладить сверху чашкой, однако этот человек умудрился меня удивить. Снова. В третий или четвёртый раз за

утро.

– Нет, почему же? – Тэтсуо вскинул брови и приятно улыбнулся. – Вы действительно

выглядите тем, кто понимает, с чем имеет дело. А это сейчас большая редкость. Язык

у вас острый, но это явно от такой же остроты ума. К тому же, у вас хватает

наглости и смелости дерзить и врать мне, что не скажется хорошо на вашей учёбе в

будущем, если вы будете прикидываться дураком и отделываться от меня своими милыми

улыбками.

А вот теперь я смутился по-настоящему. Прикусил губу и опустил взгляд, проклиная

этого зануду за излишнюю наблюдательность и ум, за колкие фразочки. И в самом деле

не мог понять, обругали меня или похвалили. Пожелав приятного аппетита, Тэтсуо

кивнул официантке, и она торопливо поставила перед нами тарелку с круассанами, от

которых исходил тёплый сладкий запах. Сам он с охотой принялся за угощение, не

скрывая собственного ликования и ехидства. Справившись с первым приступом смущения, я и сам взялся за круассан, чтобы занять себя хоть чем-то. «Вот ты значит как.

Спровоцировал, всё выяснил и выиграл партию. Ну ничего-ничего, Тэтсуо, мы ещё

посмотрим, кто кого, – про себя бурчал я, чувствуя себя круглым идиотом, которого

поводили за нос, – я тебе устрою сладкую жизнь». Круассан кончился быстро, равно

как и кофе, а я всё сидел как дурак, уставившись в поверхность стола и пытаясь

судорожно придумать, чем бы ему ответить. Но в голове была подозрительная звенящая

тишина.

– В каком возрасте ты начал изучать языки? – поинтересовался вдруг мужчина, и в его

голосе мне послышались странные нотки, которые я никак не мог определить для себя.

Любопытство, смешанное с чем-то неразборчивым.

– С семи лет, – не раздумывая, отозвался я, рассеянно покручивая в руках сигарету, хоть и не понимал, к чему этот разговор. – В десять владел английским на

разговорном уровне, тогда же начал учить французский, через два года – итальянский.

Сейчас в планах испанский и немецкий.

– И вот так, спокойно, без тяжёлых лет практики и живого общения? – брови мужчины

изумлённо взмыли вверх, а я мог лишь пожать плечами.

– Само получается.

– Как будто в крови, да? – задумчиво протянул Тэтсуо, но скорее для самого себя, потому как мне не совсем было понятно, что он имел в виду. Тогда не было понятно.

Через пару минут напряжённой тишины он шумно вздохнул и подозвал официантку со

счётом. – Предлагаю прогуляться.

И мы синхронно подняли взгляд на небо, прикидывая, сколько вот так можно будет

«прогуливаться». Мне хотелось отказаться, но домой не тянуло, а Тэтсуо оказался

любопытным экземпляром, на который не страшно тратить время. Кивнув и подписав тем

самым договор на свою душу (уже в который раз!), я отложил деньги за свою часть

завтрака и с сожалением скинул с плеч нагретый плед.

Разговаривать с этим человеком оказалось на удивление приятно и интересно. Не с

каждым бы я мог вступить в жаркую дискуссию о дифтонгах и трифтонгах в английском

языке, а под конец оказаться приятно уставшим и довольным разговором. Та ещё, конечно, тема для разговора во время прогулки, но и о погоде беседовать особо не

хотелось. Слишком редко я встречался с людьми, слишком редко я доходил до диалогов

с ними и теперь был удовлетворён. Невольно сравнив это с хорошим сексом, я про себя

улыбнулся, да и только. И как нас только занесло в такую степь?

Сначала мы шли молча, прогулялись по парку-музею, столкнулись с толпой туристов.

Остановились рядом, послушали, как экскурсовод говорит с ними, невольно запинаясь и

путая слова. Скорее всего, она была новенькой, да и произношение её оставляло

желать лучшего. Тэтсуо съехидничал:

– Легко и непринуждённо «старые дома здесь» превратились в «старые дома с

волосами». Ну кто их таких выпускает вообще позориться?

– Не старые дома с волосами, а «волосы – старые дома», – автоматически буркнул я, стараясь не замечать взволнованного щебета молодого гида в строгой юбке. – Кто не

путается.

И вроде бы на этом инцидент был исчерпан, однако же мы зацепились языками. После

напряжённого и неловкого молчания это было манной небесной. Нам требовалось найти

общий язык, понять друг друга, научиться худо-бедно доверять. И, не найдя никаких

общих тем для разговора, мы пристыженно молчали, не зная, что же делать. Однако оба

делали вид, что так и надо. Прощаясь, Тэтсуо сурово заметил, что всё равно будет

драть меня при первой же возможности. Мне было нелегко удержать брови от побега

наверх по лбу, но я изобразил самый искренний стыд, какой только был в моих силах, и заверил мужчину в собственном намерении слушать его дважды в день, а после

попросил быть со мной нежнее. В общем, разошлись мы в достаточно хорошем

расположении духа, каждый при своём мнении и со своими соображениями. Впрочем, уже

подъезжая к дому Акиры, я вдруг понял, что ничего ровным счётом о работе он мне не

сказал, и я пребывал в несколько встревоженном состоянии. Для того, чей мир

перевернулся месяц назад и изменился в корне, я вёл и чувствовал себя поразительно

хорошо и уместно, но всё же мне было не по себе. В конце концов, мне даже начинало

казаться, что я всегда знал о том, что отличаюсь от прочих, и дело даже не в белых

волосах. И теперь, когда именно этот мужчина должен был быть моим напарником, но

ничего не сказал, становилось, скажем так, несколько нервно. А потому засыпал я с

трудом, ворочался, перебирал мысли и идеи одну за другой, как крупицы золота в

драконьей сокровищнице.

❃ ❃ ❃

Уснуть удалось лишь к четырём утра, и оттого внезапно зазвонивший в тишине комнаты

телефон заставил меня подорваться. Несколько мгновений я оглядывался по сторонам

ошарашенный, взмокший и растерянный, затем автоматически поднёс мобильник к уху и

ответил на звонок:

– Алло?

– Я заеду за тобой через час. Есть дело. С меня кофе и завтрак.

Короткие гудки начались быстрее, чем я переварил поступившую информацию, и ещё

некоторое время тупо пялился на аппарат в своей руке, точно это был его дурацкий

розыгрыш. Кто это вообще был? Спросонья я не узнал голоса, да и как можно узнать

того, с кем общался от силы три часа? Как заведённая и отчасти сломанная кукла я

добрался до ванной и долго стоял под ледяными струями воды из душа, силясь собрать

себя в кучку. Мне снился такой концентрированный бред, что я готов был

самостоятельно удавиться, даже не задумываясь. Однако истеричные вопли мобильника

заставили меня выбраться из душевой прямо так, в чём мать родила, оставляя лужи

воды на полу, и пойти на этот душераздирающий зов.

– Алло? – вновь сипло отозвался я.

– Всё ещё не встал? Плохо. Я подъезжаю. Через десять минут буду.

– Ты кто вообще? – не особо соображая, поинтересовался я.

– Твой ночной кошмар на ближайший год, – ухмыльнулся некто шершавым, не слишком

приятным голосом, а затем последовали гудки.

«Ну что за бред?» – буркнул я себе под нос, но тем и ограничился, пока одевался и

сушил волосы, а последняя задача совершенно не для слабонервных. Особенно с утра

пораньше, когда ты толком не выспался, терзаемый мыслями и сомнениями. И в который

раз я подумал о том, чтобы отстричь волосы покороче, дабы не лезли в глаза, не

мешались и не отнимали так много времени. Но не успел я толком насладиться идеей и

её возможными плюсами, как телефон снова начал разрываться. Фен шумел, конечно, громко, но зверская тяжёлая мелодия его перекричала, и я поспешил ответить:

– Да выхожу я, выхожу, хватит мне трезвонить.

– Какие мы нежные, – ухмыльнулся телефон в ответ. – Спускайся.

Рыкнув пару заковыристых ругательств в микрофон, я выключил телефон с концами от

греха подальше. Наконец, закончив с волосами и поправив на себе рубашку, я

подхватил с пола свой рюкзак, так и не разобранный после возвращения, и поспешил на

выход. Шнурки на кедах сегодня казались особенно вредными, вёрткими, а пуговицы на

пальто и вовсе ускользали из пальцев, как угри. Но мне всё же удалось одержать

победу над ними, и я вышел на студёный утренний воздух. Всё ещё было темно, и лишь

тонкая светлая линия на горизонте говорила о том, что вскоре всё вокруг зальёт

тусклым осенним светом солнца. Меня встретила фантасмагоричная картина: в вечный

туман, окутывавший поместье Акиры, из темноты лилось два слепящих луча света, едва